Текст книги "Куда приводит судьба"

Автор книги: Лилия Фандеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Вам действительно это интересно или хотите меня обидеть? Вы сами оформили пенсию, которую я получаю. Деньги трачу не все, а только на секцию и транспорт. Ни одной новой вещи я не покупала. Брала в школу бутерброды из дому. После школы три раза в неделю ходила на тренировки, а в выходные встречаюсь с Митей или просто гуляю. А последний звонок в школе напомнил мне, что я взрослая и должна позаботиться о себе сама, – не отводя взгляда от хозяина дома, ответила Ксения.

– Зачем тебе тренировки?

– Я давно их посещаю, и не стала искать другое занятие по душе, чтобы меньше бывать дома. Я живу здесь на птичьих правах, создаю определённые неудобства для вас в личной жизни. Думаете, я этого не понимаю? Мне гораздо труднее, чем вам кажется. Не нужно добивать меня унижением и подозрениями. Что вы обо мне знаете? Я не прошу внимания к себе, помогите Марии Михайловне.

– Хорошо. Звони Дмитрию и передай мне трубку, а деньги отвезёшь ему завтра.

– Митя, поговори с доктором и пусть готовят бабушку к операции. Только не говори ей, что я причастна к этому. Ей нельзя нервничать. Встретимся утром в больнице, а сейчас поговори с Алексеем Ивановичем.

– Зачем ты это делаешь? – спросил Берестов, закончив разговор с Митей. – Эта женщина тебе чужая бабка.

– Эта бабка нас с Митей вырастила, многому научила за 12 лет, воспитывала. Мы ей многим обязаны. Вы простили свою жену, бросившую вас с Романом? Вот и она обижена на маму. Мамы нет, а виновный должен быть, мне и досталось. Возможно, она жалеет о том, что наговорила, но характер не даёт признать свою ошибку.

Бабушку прооперировали. Она шла на поправку. Митя сдавал сессию. Сдав ЕГЭ и получив аттестат, Ксения с Митей поехали к отцу в колонию на свидание. Встреча была холодной. Детям казалось, что отца не волнует, как они живут, как учатся, что с его матерью. Создавалось впечатление, что они приехали к чужому человеку, который их не знает и знать не хочет. Ксения решилась задать вопрос в лоб.

– Пап, тебе не кажется, что ты поступаешь со мной жестоко? – задала Ксения вопрос отцу. – Чем я заслужила такое отношение? Это вы с мамой разделили нас как имущество при разводе. Это не я упрятала тебя сюда. Скажи мне в лицо: чего ты добиваешься своим равнодушием? В чём я перед тобой виновата?

– Через три-четыре месяца вернусь домой, там и поговорим на эту тему, если захочешь, – хмуро ответил отец. – Вы оба живы, здоровы – это главное. Что ты хочешь услышать от меня? Приехали – хорошо, но я вас об этом не просил. Чтобы я не сказал здесь, вы поступите по-своему там. Давать советы, находясь здесь, глупо. Чего зря сотрясать воздух? Скоро увидимся и поговорим, а сейчас уезжайте.

– Я ему не нужна, Мить. Он даже не поинтересовался, как я живу, как сдала экзамены, и что буду делать дальше. Скажи, я действительно, в чём-то провинилась?

– Он и мне не особо рад. Я не знаю, что с ним происходит, но его как будто подменили. Не расстраивайся. Поехали домой.

Вернувшись, Ксению ждала новость. Роман отмечал переход на второй курс, подрался в компании и попал в больницу.

– Ты сможешь мне помочь? – спросил её хозяин дома. – Ромке нужна будет помощь, а я не хочу приглашать в дом посторонних.

– Что с ним?

– Сотрясение, сломаны два ребра, синяки и ссадины. Поселю его в свою комнату, чтобы не подниматься наверх. Я помог тебе, а ты помоги мне.

– Зря вы так переживаете. При сотрясении постельный режим дней десять, а со сломанными рёбрами он может и танцевать. Я ему помогу, если в этом будет необходимость, но капризы выполнять не буду.

Ксении исполнилось семнадцать лет двадцать второго июня, но об этом помнил только Митя. Она подала документы в три учебных заведения, надеясь, что повезёт с проходными баллами. Эти два события они отметили с Митей в кафе. На следующий день Романа выписали домой, и наступили дни «открытых дверей». Одни друзья уходили, приходили другие, а то и подружки. Ксения была не против визитов. В конце концов, они приходили к хозяину дома. Вот только некоторые из них были не просто невоспитанными, а наглыми. Мало того, что они не считались с Анной Ивановной, они пытались командовать Ксенией, считая её приживалкой и прислугой. Этого она терпеть не собиралась.

– Роман, какие у тебя отношения с Юлей? Ты её любишь? – спросила она, принеся ему обед.

– Скорее, я к ней привык. А ты ревнуешь? Ты сама прекратила наши отношения, – ответил он, глядя на неё пристально. – Хочешь возобновить?

– Нет! Ты меня не так понял. Это не ревность, это что-то вроде обиды. Сколько я могу терпеть её выпадки в свой адрес? Я терпела её ради тебя, но настало время поставить её на место. Обиды не будет?

– Ксюш, ты хорошая девушка, но Юлька тебе не по зубам.

Через два дня он убедился в обратном. Ксения почувствовала запах табачного дыма, постучала в комнату и вошла.

– Извини. Алексей Иванович не позволяет себе курить в доме кроме своего кабинета. Кто тебе это позволил? – спросила она Юлю, сидящую на подоконнике.

– Ты кто такая, овца, чтобы задавать мне подобные вопросы? – спросила Юля, гася окурок в кофейной чашке. – Забери это и принеси мне кофе.

– Перебьёшься без кофе. А теперь слушай меня внимательно и запоминай, второй раз я повторять не буду. Во-первых, если я овца, то ты больше чем на драную кошку не тянешь. Во-вторых, я здесь живу и имею постоянную прописку. Нравится тебе это или нет, но Берестов мой отчим, а ты, насколько я знаю, лишь очередная подружка Романа, моего сводного брата. Ты разницу между мной и собой улавливаешь? В-третьих, открыла окно, проветрила комнату, взяла чашку и отнесла её на кухню. Ты, красавица, не в хлеву, а в приличном доме. У нас равные весовые категории, но уверяю тебя, физически я сильнее. Хочешь проверить?

– Это ты мне?

– У тебя проблемы со слухом? Я как-то рассчитывала только на пробелы в воспитании. Ну, если слова не доходят, у меня есть опыт силового воздействия, – сказала Ксения и сделала два шага в сторону окна.

– Чего ты молчишь, идиот? – глядя на Романа, взвизгнула Юля. – Что она себе позволяет?

– Тебе придётся считаться с моей сестрой. Она в чём-то права, а её синий пояс по карате не даст тебе шанса, – усмехнулся Роман.

– Придурок! – зло сказала она, вскакивая с подоконника, вышла из комнаты, но чашку прихватила с собой.

– Ксюш, ты действительно могла применить силу? А если бы я вздумал принять её сторону?

– В следующий раз так и сделаем, но не обижайся. Будь она даже невестой, я не позволю ей себя унижать. Веди она себя прилично, разговора бы вообще не было, да я и не сказала ничего лишнего.

– Пойдём обедать, каратистка.

– Я завтра буду занята весь день. Хватит тебе изображать раненого. Ты здоровый лось. Мне нужно сказать тебе одну вещь. Мне деньги на операцию бабушки дал твой отец. Теперь считает, что я должна вернуть ему долг «приглядывая» за тобой. Ты тоже так считаешь?

– О деньгах я не знал, а по поводу долга нужно подумать, – усмехнулся Роман.

– Ты такой же, как твой отец. Всё меряете деньгами. Деньги я взяла до случая с тобой и не собираюсь возвращать долги натурой.

– Ксюша, не сердись. Ты очень хорошая, самый близкий мне друг. Ты меня больше не любишь?

– Люблю, как брата. За эти полгода столько всего произошло и хорошего, и плохого, что чувство влюблённости ушло на второй план. Я ни о чём не жалею, а моя ревность к твоим подружкам была обоснована.

– А я жалею, что ты меня бросила.

– Глупости! Тебе остроту придавала таинственность наших отношений. А что было бы откройся наша тайна?

– Я так не думаю. Мы знакомы четыре года, два из которых я тебя не замечал, а потом влюбился. Ты необыкновенная: с одной стороны – свой парень, а с другой – чувственная, симпатичная и добрая девушка. Я завидовал раньше Митьке, а узнав тебя ближе – влюбился. Я тебя и сейчас люблю. Ты далеко завтра собираешься?

– Бабушку завтра выписывают. Мне нужно до её приезда обед приготовить, а потом поеду в университет с документами.

– Она так и не хочет видеть тебя? Ты же ей помогла.

– На сильно мил не будешь. Вы когда летите в отпуск?

– Через две недели. Ты не торопись, делай свои дела.

Роман улетел с отцом в отпуск, а Ксения осталась в доме с Анной Ивановной на целый месяц. Она прошла по результатам ЕГЭ в три вуза, один из которых был в соседней области. «Это решит все мои проблемы, – радовалась она. – Я получу койко-место в общежитии, устроюсь на работу и буду учиться. Как сказать об этом Мите? Тянуть нельзя, нужно решать до приезда Берестовых». Она позвонила Дмитрию, попросила его приехать и, приготовив для брата кофе, пригласила к столу.

– Митя, я поступила в университет и у нас и в другом городе. Я хочу уехать, – волнуясь, начала она.

– Зачем? Что ты задумала? – не понимал брат.

– Я больше не могу и не хочу находиться в этом доме. Нам с тобой нельзя волновать бабушку, значит, я не могу жить у вас, квартира на Попова занята, а мне общежитие здесь никто не даст. Не перебивай. Я стану студенткой, получу общежитие, переведу пенсию, мне не страшна будет опека. Не надо меня уговаривать. Я всё решила. Будешь против отъезда, я не скажу куда поеду.

– Ксюш, ты нормальная? – возмутился Дмитрий.

– У меня есть копия справки из психдиспансера. Показать? Мить, я могла уехать и поставить тебя перед фактом. Но ты мой родной человек и я не хочу тебя обманывать. Мало того, я могу поехать с тобой, но с условием, что ты сохранишь всё в секрете. Я не думаю, что меня будут разыскивать с собаками, но всё же. Ты подумай сам: мне родные стены не помогут. Этих стен у меня нет!

– Я плохо представляю, как ты справишься одна, но если решила – езжай. Почему нам не поговорить с бабушкой, не продлевать аренду и жить тебе там. Есть что-то ещё, чего я не знаю?

– Есть, Митя. Мама как-то проговорилась, что Берестов мой отец, но я не придала этому значения, приняв за пьяный бред. Позже Алексей Иванович отдал мне мамин сейф с её золотом. Небольшой металлический ящик с кодовым замком. Я нашла внутри результаты теста на отцовство. Там нет ни фамилий, ни имён, но есть родственная связь дочь-отец. Как ты думаешь, чьи это результаты? Не знаю, в курсе ли этого Берестов. Да дело и не в нём, а в Романе. Я люблю его, Митя. Ты понимаешь, что может случиться? Каких я дел могу натворить?

– Значит, причина отъезда Роман, а всё остальное «довесок»? Почему ты не можешь поговорить с отцом и братом? Почему не выяснишь правду? – не понимал Митя.

– А ты не допускаешь, что один знает правду, но почему-то скрывает? А как к этому отнесётся наследник, узнав о втором? Ты можешь себе представить, чем закончится такое выяснение? Я не хочу ничего выяснять, не хочу ничего менять, а просто хочу уехать. Если это будет ошибкой, то моей ошибкой.

– Ксюша, не сердись. Я не знаю, как бы я поступил, окажись в подобной ситуации. Бабушка и отец были обижены на маму, а достаётся тебе. Мамы нет, обида осталась, и они вымещают её на тебе. Полный абсурд, но они считают себя правыми. Когда поедем?

– У меня собеседование двадцатого. Поедем без вещей, а там посмотрим. Я могу поехать пока одна, а ты позже поможешь с переездом.

– Я поеду и помогу, но всё это как-то неправильно, – говорил Митя. Он сомневался в правильности решения Ксении, но зная характер сестры, ему следовало согласиться.

– Скажи, как правильно, старший брат. Если я становлюсь студенткой, то получаю возможность жить по-новому. Это будет сложно, но я справлюсь. Многие живут и учатся вдалеке от дома, а у меня и дома то нет. Пойми, даже не будь Романа, мне здесь не рады. Меня не выгоняют, меня просто не замечают. Не замечают, как привычную обстановку в доме, как собственную тень. Митя, ты единственный, кто поздравил меня с днём рождения и получением аттестата, а Анна Ивановна испекла пирог. Помнишь выпускной вечер? Тебе ещё нужны какие-то доводы? Они улетели в Италию, и им нет дела до того, где я буду учиться, как жить дальше. Хотя, вру. Когда я просила деньги у Алексея Ивановича на операцию бабушки, был короткий разговор о дальнейших планах. Я просила дать мне время до сентября. Может, Берестов и ждёт до этого срока? В таком случае, я всё делаю правильно.

Второго августа Ксения увидела свою фамилию в списке под номером девятнадцать из сорока. Вернувшись в дом Берестовых, она начала тщательный отбор вещей для переезда. Их оказалось не так и много. «Ничего. Рынок в городе богаче нашего. Деньги у меня есть, пусть и небольшие, буду покупать вещи по необходимости», – думала она, складывая «приданое» в сумку. Двадцать пятого августа, вдвоём с Митей, они отвезли вещи. Он помог устроиться в общежитии, вставил в дверь новый замок и сделал перестановку в комнате. Следующую, окончательную поездку она планировала в субботу. Закончив все дела в городе, она поужинала вместе с Анной Ивановной и поднялась к себе, приготовиться к отъезду. Сложила оставшиеся вещи в сумку, открыла сейф, забрала оттуда деньги, положа их на дно сумки, и закрыла дверцу. «Если судьба, сокровища меня дождутся», – подумала она. На её шее была золотая цепочка, подаренная мамой на пятнадцать лет, в ушах скромные серёжки в виде листочков. Все кольца мамы были с небольшими бриллиантами, но большего размера, браслеты на запястье Ксения не носила. Колье и серьги были на «выход». Брать с собой то, что носиться не будет, она посчитала глупым. Поставив сумку в шкаф и наведя порядок среди оставшихся вещей, она услышала шум внизу. Спускаясь по лестнице, Ксения установила причину шума. Хозяин был пьян и ронял всё на своём пути пытаясь добраться до дивана.

– Я вам помогу, – сказала Ксения. – Ложитесь на диван, а станет легче, пойдёте к себе.

– Присядь рядом, мать Тереза. Роман где?

– Не знаю. Я его сегодня не видела, – ответила Ксения, продолжая стоять.

– Скажи: в кого ты такая непорочная? Прямо ангел небесный. Ты мне, ангел, признайся: спала с Ромкой? Отвечай, дрянь, когда тебя спрашивают! – Берестов схватив её за руку, и дёрнул так, что Ксения оказалась рядом с ним на диване. – Ты будешь убеждать меня, что не знаешь того, что мой сын в тебя влюблён? Я тебе за красивые глаза деньги дал? Чего ты строишь из себя недотрогу? За всё нужно платить, детка. Живи, учись, но помни о бесплатном сыре и сделай правильные выводы. Мы с тобой договоримся: ни каких отказов, но и ни каких претензий. Я помню, сколько тебе лет.

– Я понимаю, что вы у себя дома, но кто вам давал право меня унижать? – тихо сказала Ксения, пытаясь вырвать свою руку. – Что я вам сделала?

– Не сделала, а должна была бы сделать, – повысил он голос. – Митька чего к нам зачастил? Я понимаю, что Митька, против моего оболтуса, мужик. Я таких уважаю. Только содержит тебя Берестов, а не Егоров. Ты разницу улавливаешь? – он смотрел на Ксению в упор. – Не отталкивай Ромку, и мы с тобой поладим. Он, конечно, бездельник, но он мой сын. Ты всё поняла? Как же ты становишься похожей на свою мать. Дай, я тебя поцелую, – сказал он, прижимая девушку к себе.

– Пустите меня, мне больно, – громко говорила она, пытаясь вырваться. Берестов ослабил руки и «улёгся» на диван, а Ксения увидела Анну Ивановну со статуэткой в руках.

– Я его убила? – испугано спросила она. – Я как услышала его разговор, так испугалась за тебя. Может, он и не хотел сделать ничего плохого. Кто разберёт пьяного мужика?

– Он жив, – ответила Ксения, проверяя пульс и забирая статуэтку из рук домработницы. – Вызывайте скорую и полицию.

– Зачем полицию, если он жив. Я позвоню его доктору, он живёт у нас в посёлке, – сказала она, набирая номер телефона.

Берестов зашевелился, издал звук похожий на храп, источая перегар, и засопел. Доктор появился на пороге дома одновременно с Романом. Вдвоём они отвели хозяина дома в его комнату. Ксения так и сидела на диване, держа в руках статуэтку.

– Ксюша, поднимайся к себе, – сказал Роман, забирая из её рук бронзовую фигуру. – Ничего страшного не произошло. Отец жив, череп не пострадал, рассеченная кожа через неделю зарубцуется.

– Ты, действительно, считаешь, что ничего не случилось? Тогда, какого чёрта ты меня успокаиваешь? – поднимаясь с дивана, спросила она. – Спасибо, Анна Ивановна, отдыхайте, – тихо сказала она, бегом поднялась в свою комнату и закрыла дверь на ключ.

– Ксюша, открой дверь. Давай поговорим, – просил Роман.

– На сегодня мне хватило одного разговора. Пожалуйста, уходи.

Она сидела на кровати не вытирая слёз, которые катились по щекам. Руки тряслись, было горько и обидно, хотелось как можно быстрее исчезнуть из этого дома. «Теперь, Алексей Иванович, я знаю ваше отношение ко мне. Вы мне напомнили о бесплатном сыре, и о том в качестве кого я нужна в вашем доме. Не получится у вас меня использовать. Я сделала правильный выбор», – думала Ксения. Ночь длилась бесконечно долго. Она спустилась в кухню в пять тридцать, когда там уже хозяйничала Ивановна.

– Я, Анна Ивановна, сегодня съезжаю. Буду снимать квартиру, учиться и работать, – говорила она, делая бутерброды. – Вряд ли я появлюсь здесь в ближайшее время. Спасибо вам за всё. Не думаю, что хозяин вспомнит, кто его стукнул. Пусть думает, что это была я. Вам проще будет остаться в доме, а я всё равно уезжаю. Он не выходил?

– Мне кажется, он и не ложился спать. На кухне всю ночь свет горел, а я его не оставляла. Держи контейнер под бутерброды. В нём они не помнутся. Ты бы не ходила к нему, наговорит опять гадостей, сам потом будет жалеть.

– Надо попрощаться, Анна Ивановна. Сказать благодетелю слова благодарности, – говорила Ксения, направляясь в комнату Берестова. Она постучала и, не дожидаясь ответа, вошла. – Как вы себя чувствуете? Голова не беспокоит? А совесть? Никогда не думала, что скажу это, но не могу уйти молча. Вы негодяй, Алексей Иванович. Из-за вас отец в колонии, из-за вас умерла мама, начав пить. Вчера я узнала о вашем отношении ко мне. Я дала повод? Вы кем себя возомнили? Вторым после Бога? Я вас ненавижу за ваш цинизм. При других отношениях, я была бы благодарна за заботу. Живя без мамы почти год на всём готовом, сумела окончить школу, поступить в университет, но так и осталась для вас чужой. Я взяла из дому только свои вещи, оставив мамины украшения в сейфе. Он стоит в шкафу. Там есть один очень интересный документ. Шифр – дата моего рождения. Прощайте.

Ксения вызвала такси, попрощалась с домработницей, взяла сумку и вышла из дома. Уже из такси она позвонила Мите, сказав, что будет ждать его на вокзале. Берестов появился на кухне минут через пять и попросил кофе.

– Ивановна, когда у Ксении день рождения? Мне нужно точно знать число и месяц. Не смотри на меня так. Да, я не помню. Я много чего не помню, а ещё больше хочу забыть. Она говорила о вещах. Куда она собралась?

– День рождения у Ксюши двадцать второго июня. Она уехала, Алексей Иванович. Простилась со мной и уехала, не сказав куда, – грустно ответила прислуга.

– Что за бред? Как и на что она будет жить, а главное, где? Аня, ей всего семнадцать лет, – сердился хозяин.

– Вчера вы не так о ней беспокоились, – с укором сказала она.

Выпив кофе, Берестов поднялся в комнату Ксении. Здесь ничего не напоминало об отъезде. Открыв шкаф и набрав код сейфа, Берестов извлёк бумагу. Результаты теста были датированы июлем две тысячи третьего года. Образцы один и два давали родственную связь дочь-отец на девяносто девять процентов. Он положил бумагу на место, закрыл сейф и шкаф, и опустился в кресло, мысленно возвращаясь на восемнадцать лет назад.

Глава 2

Соседкой Ксении по комнате была Катя Смирнова, бойкая девушка из её группы. Комната была размером не более десяти-двенадцати квадратных метров с двумя кроватями, столом, двумя стульями и тумбочками, и шкафом.

– Ксюша, мы с тобой сэкономим на шторах. Заклеим окна на зиму и повесим тюль. Сторона восточная и солнце будет только утром, а снизу нас на третьем этаже никто не увидит.

– Нам с тобой нужно будет купить чайник и холодильник.

– Чайник купишь, а холодильник старенький, но надёжный, нам привезёт мой папа. Мы с тобой поедем к нам, а за день до занятий вернёмся, – говорила Катя. – Дом у нас большой, у меня своя комната, а ехать всего тридцать семь километров. У меня брат старший учится на третьем курсе юридического факультета. Будет нам с тобой и сторож, и помощник.

С этой поездки и началась дружба Ксении с семьёй Екатерины Смирновой. В разговоре затронули вопросы временной работы. Отец Кати был за учёбу и против подработки, но Катя решила не отставать от подруги и работать.

– Родителям трудно тянуть нас двоих. Пашке ещё два года учиться, мне четыре. Ресторан я не потяну, а вот официанткой в кафе можно попробовать.

– Можно, Катюша, но нам нужен определённый график, скажем, после обеда. Где ты такой найдёшь? Ночной санитаркой или уборщицей, и то не факт, что возьмут.

Через две недели они начали поиски работы по объявлениям, которые взяли из газет. В двух местах им отказали сразу, отбив всю надежду на дальнейшие поиски.

– Ксюш, давай зайдём в кафе, выпьем кофе и решим, что делать дальше. Думаешь, не найдя работы мы не проживём? У тебя пенсия, у меня родители и подсобное хозяйство, две стипендии – с голоду не умрём, – успокаивала подругу Катя. – Первые полгода нам не грозят походы в клубы и развлечения.

– Не умрём, подруга. Работа сама нас найдёт, если не будем отчаиваться, – смеялась Ксения. Ей нравилась учёба, нравилась Катя и нравилась даже жизнь в общежитии.

Кафе было небольшим, но уютным. Вдоль окна стояли восемь столиков со скамейками, барная стойка, а за ней кофемашина и бариста – молодой человек лет тридцатипяти. Ксения невольно улыбнулась. Она вспомнила кофемашину на кухне Берестовых. Это был каприз Алексея Ивановича. Анна Ивановна никогда к ней не подходила, а вот сам хозяин часто самостоятельно готовил кофе. Он был знатоком и любителем напитка. Устраивал эксперименты с добавками, предлагая всем домашним оценить напиток. Но так и не нашёл единомышленников. Года два назад он привлёк к этому её. Обучил хитростям приготовления и самого кофе, и вспененного молока. Для девушки учёба была игрой, в которой ей нравилось делать рисунок из взбитого молока на поверхности кофе. Берестов просто нашёл молчаливого слушателя. Он рассказывал ей о сортах кофе, о том, как правильно выбрать зерно, как по запаху отличить один сорт от другого. Для «слушателя» это было скучное занятие, но она делала вид, что понимает. Её маме не нравилось, когда она относилась к хозяину дома «неуважительно». «У богатых свои причуды», – подумала и улыбнулась Ксения, присаживаясь у барной стойки.

– Добрый день, – глядя на бариста, сказала она негромко. – Какой у вас кофе? Нам два капучино.

– Чему ты улыбаешься? – задал вопрос бариста.

– Вспомнила один милый дом, в котором стоит такой аппарат. Вы сами когда-нибудь видели точную копию этой кофемашины на кухне в жилом доме?

– Ты хочешь сказать, что видела и умеешь с ней обращаться?

– Я хочу сказать, что знаю много о кофе и его приготовлении, но чисто теоретически. Знаю, что капучино и латте – это не кофе, а кофейный напиток с молоком. Знаю, чем отличается «эспрессо» от «американо», что первый подают с холодной водой, а второй с горячей. Знаю, что чистая арабика без рабусты большая редкость среди наших поставщиков. Только это не добавляет мне практики, – весело ответила Ксения. – Я смогу приготовить напиток, и довольно быстро, но сомневаюсь в его вкусе. Здесь многое зависит от самих зёрен.

– Можешь приготовить чашку капучино? Три минуты хватит?

– Легко! Мне бы руки вымыть, – ответила Ксения, принимая игру. Через полторы минуты на стойке перед бариста стояла чашка капучино с рисунком в виде сердечка. – Прошу!

– А ты молодец! Не хочешь у нас поработать?

– Хочу, но боюсь, не возьмёте. Мы студентки и свободное время у нас после обеда или в выходной день. В двух местах нам вежливо отказали, а к вам мы зашли обсудить дальнейшие планы.

– Значит, мне повезло. Что скажете, если я вам предложу работу с двух и до закрытия, а в выходные работу по очереди? Обучишь подругу, а пока она поработает официанткой. Согласны? Я хозяин этого кафе – Яковлев Борис Владимирович.

– Пока вы нас не уволили, предлагаю заменить вывеску с кафе на кофейню и назвать её «Яков Монарх», – улыбаясь, сказала Катя. – Хорошее название половина успеха.

– Я рад, что вы оказались здесь в нужное для меня время.

Два года пролетели быстро. Работа в кофейне для подруг стала привычной и не мешала учёбе, хотя свободного времени было мало. У них были постоянные клиенты и «разовые» посетители. Кофейня набирала популярность, а Ксения стала как бы визитной карточкой, изобретая свои рецепты. За два года она выезжала к себе в город два раза на Родительский день. Митя навещал её раз в два-три месяца и рассказывал все новости. Катин брат Павел пытался ухаживать за Ксенией, но оставил эту затею. Он получил диплом и работал в прокуратуре.

В начале сентября в кофейне, перед закрытием, появился молодой человек лет тридцати, шатен среднего роста, приятной внешности, но чем-то расстроенный. Ксения отметила для себя, что клиент он случайный. Такие пьют кофе, скорее, в ресторане. Его вид говорил о достатке, стоило обратить внимание на его одежду и руки. Он попросил капучино, присев за барную стойку. Ксения подала ему чашку с напитком. На посетителя смотрела смешная рожица из лёгкой молочной пены. Он посмотрел на бариста и улыбнулся.

– Всё проходит, пройдёт и это, – глядя на него, сказала Ксения. – Вспомните Соломона.

– Спасибо, Ксения, – сказал он, взглянув на бейджик. – Меня Антоном зовут.

Два следующих дня он приходил перед закрытием, заказывал кофе и наблюдал за работой бариста. В субботу он пришёл с мальчиком лет пяти-шести.

– Привет, – сказала Ксения, ставя перед Антоном чашку с кофе, а перед маленьким посетителем высокий стакан с какао. – Я приготовила это специально для тебя. Будем знакомиться?

– Меня зовут Максим. Я есть хочу. Ты меня накормишь?

– Могу предложить круасаны, кекс, пастилу. Кажется, у нас ещё есть пирог. Что ты больше любишь?

Выполнив заказ и пожелав хорошего дня, Ксения вернулась к работе, изредка поглядывая на маленького посетителя. Минут через двадцать Антон с мальчиком подошли к стойке.

– Ксения, можно тебя пригласить завтра куда-нибудь?

– Спасибо, но я не могу. У меня единственный выходной за неделю. Накопилось много дел. Занятия до обеда в университете, потом я с двух часов и до закрытия здесь, и один выходной день.

– И как тебе такой график?

– Я привыкла за два года, и он меня устраивает. Где я найду послеобеденную работу в чистоте и тепле?

– Ксюша, у тебя проблемы? – спросил Яковлев. – Антон? Вот так встреча. Давно не виделись. Я слышал, что произошло. Хочешь поговорить об этом?

– В следующий раз, Борис. Рад был тебя повидать. Я заметил вывеску, но не мог и подумать, что это ты. Процветаешь? У тебя отличный бариста.

– Плохих не держим, – улыбнулся Яковлев. – Что буду делать, когда она через два года диплом получит? Понравилась?

– Хорошая девушка, но мне теперь, Боря, не жену себе нужно искать, а мать для сына.

– Ксения молода, ей всего девятнадцать. Какая из неё мама? А вот на роль друга она подойдёт. Душевная девушка и умная.

– Одного выходного дня для душевной девушки мало.

– Извини, будешь командовать у себя в компании, – сказал Яковлев, возвращаясь к работе.

– Ксения, постарайся выделить нам часа три-четыре после обеда. Мне нужно посоветоваться с тобой. Я заеду на машине, мы погуляем и поговорим, – попросил он таким тоном, что Ксения не смогла отказать.

В воскресенье в четырнадцать часов машина стояла у входа в общежитие. Они поехали в развлекательный центр. По пути Макс всё время задавал ей вопросы, а она на них терпеливо отвечала. Пока Максим развлекался с другими детьми и аниматором, она вопросительно посмотрела на Антона.

– Что у вас произошло? Говорите как есть. Какого совета вы от меня ждёте или это повод?

– Я расскажу тебе коротко, но обо всём. Я женился, честно сказать, не по большой любви, а скорее из-за страсти и корыстного интереса. Так, к сожалению, случается. Я не был ни верным мужем, ни заботливым отцом, и спустя три года после брака, мы развелись. Идея развода была Ольгина. Она почти сразу вышла замуж за моего коллегу. Я дал согласие на усыновление Макса новым мужем Оли. Была договорённость: тесть оставляет меня в компании, квартира остаётся за мной, а я соглашаюсь на развод на условиях жены. Мы больше двух лет в разводе и Макс по документам мне уже и не сын. Ольга с мужем и тёщей погибли в аварии двадцать шестого августа. Максим стал жить с дедом, отцом Ольги. Девятого сентября тесть попал в больницу с инсультом. Лежит без движения, не говорит. Сколько это состояние продлится, не знаю. Теперь я единственный родственник Макса, которому в ноябре исполнится шесть лет. Мы виделись раз в месяц последние полгода. Он не знает меня, а я его. Я не знаю чем его отвлечь, что он любит, чем и когда его кормить. Я не могу водить его в сад, потому что до него час езды, не могу таскать его с собой на работу. Он плохо ест, больше молчит, часто плачет по ночам. Пробовал оставлять с няней – он проплакал весь день. Я не знаю, что мне делать, – обречённо говорил он.

– У меня вообще нет опыта в общении с детьми. Почему Вы не поговорите об этом со своими знакомыми, у которых есть дети? Поговорите с ним, как с взрослым, объясните, что это не прихоть, а необходимость. Он знает, что произошло?

– Знает. Психолог советует не оставлять его одного.

– Вы пробовали взять отпуск и провести его вдвоём с сыном, отдать его в сад в своём районе? Есть же частные сады. Среди детей он быстрее придёт в себя.

– Не всё так просто. Пока бывший тесть в больнице, я вынужден исполнять его обязанность. Женщина, с которой я встречался, против парня. Друзей, имеющих детей у меня нет, а оставлять его с другом тестя уже неудобно. Ты как-то быстро нашла подход к нему. Не хочешь помочь?

– Как, а главное чем? Я встаю в шесть, ложусь в двенадцать, сплю как убитая и нигде не бываю кроме университета, общежития и кофейни.

– Тебе не помогают?

– У меня есть сводный брат, но он пока сам студент и живёт в другом городе. Я получаю пенсию, зарплату и стипендию – это немного, но денег мне хватает. – Максим, нас ждёт пицца, идём, – позвала она мальчика.

Четыре часа пролетели быстро. Макс не хотел расставаться с Ксенией и пригласил её в гости.

– Хорошо, я пойду, но только с одним условием: мне нужно поговорить с тобой по-взрослому. Согласен?

– Согласен. Ты сможешь приготовить на ужин что-нибудь вкусненькое? Я тебе буду помогать, и мы поговорим, – с радостью ответил юный друг.

Ксения готовила ужин из того, что было в холодильнике Антона, а было там не так и мало, и беседовала с мальчиком.