Текст книги "Глупый пёс! (СИ)"

Автор книги: Лилия Девил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Они не приемлют.

Дин хмыкнул, но не стал спорить. Просто опустился к груди, лаская руками и губами чувствительную кожу. Сейчас сверх меры чувствительную, но он об этом и не подозревал.

Утянул одну тёмную горошину в рот, посасывая, пока рукой мял другую. И, отвлёкшись, поднял взгляд на неё.

Элизабет закрыла глаза, дышала тяжело. Руки раскинула, словно боялась, и подрагивала мелко.

– Холодно?

– Нет.

– Неприятно?

– Нет.

– Боишься?

Промолчала. А парень бы многое отдал, чтобы коснуться её губ сейчас, чтобы хоть так успокоить.

– Бетти.. – Позвал, и когда открыла глаза, продолжил. – Доверься мне.

Глупо ведь говорить, что больно не будет.

– Нет, всё хорошо. – Мотнула головой. – Просто… я никогда такого не чувствовала.

– Ты можешь касаться меня. В принципе, даже волосы на мне рвать.

Она хихикнула. И правда вцепилась пальчиками в его волосы, когда снова к груди припал. Зарылась, выдохнула прерывисто. Магия, гуляющая в крови, зелье, которое выпила до этого, всё горело внутри от одного касания. А уж от таких.. с ума сходила, теряясь.

Он ласкал, трогал, массировал, лизал, и постепенно поцелуями спускался ниже и ниже, пока не дошёл до бёдер. Отстранился всего на мгновение, чтобы ноги её раздвинуть. Смущаясь, она и сама открылась, согнув их в коленях и разведя.

Дин коснулся пальцами, провёл, удивляясь жару и влаге. И, в шоке от догадки, поднял голову.

– Ты возбуждалась во время танца?

– Это магия. – Тихо пояснила, осоловело моргая глазами. – Сделай уже.. пожалуйста. Оно давит. Изнутри распирает.

Парень улыбнулся. Впервые слышал, чтобы так об удовольствии отзывались. И когда входил, медленно, мелкими толчками продвигаясь глубже, считая про себя до сотни, едва дыша, не мог налюбоваться, следя за каждым изменением её лица.

Кривится от боли, закусывает губу. Лихорадочный румянец, частое дыхание, блеск в глазах. Багряные губы, которых так хочется коснуться.

Когда вошёл полностью, замер, казалось, на вечность. И не двигался, понимая, что может себя не проконтролировать. Может навредить.

– Эй.. давай уже.. – Прошептала, держась за его плечи. – Там крови.. много?

Он глянул одним глазом, и мотнул головой.

– Нет пока что.

Закусила губу, стукнула по плечу.

– Двигайся!

– Тебе больно.

– Двигайся! Давай.

Он вздохнул, начиная движение. Туда-обратно, медленно и мягко, боясь за неё больше чем за собственную голову. И удивлялся её изменившемуся поведению. Тихая, милая, постанывала, отдаваясь полностью. Жмурила глаза, кусала губы.

– Пойдёшь на меня? – И, не дождавшись ответа, аккуратно приподнял, перевернулся. Та пискнула, потеряв равновесие и упав ему на грудь. Устроила ноги, подчиняясь его рукам, придерживающим за попу, приподняла бёдра, давая ему место для движения. И почти сразу уткнулась носом в покрывало за его плечом, не выдержав напора от неожиданности. Он засмеялся.

– Какая-то ты вялая.

– Магия же.. – Пробормотала, словно он это мог понять.

– Ох, чувствую, моей спине потом будет больно..

– Ой! – Дёрнулась, сбив его ритм, и, упершись руками в грудь, попросила. – А ты можешь .. ну.. не в меня, а как-то наружу?

– Что? Что именно? – Уточнил, не замедляясь. И так двигался не быстро.

– Ну.. – Отвела взгляд, переместила руки на покрывало. – Изливаться..

Он засмеялся, не выдержав, и ускорился.

– Да. Только далеко ещё.. Или тебе сильно больно? – Забеспокоился, всматриваясь в эмоции, отражённые на лице. В глаза снова тьма. – Я могу хоть сейчас, если тебе больно, прекратить.

– Нет, надо закончить! – Испугалась, сама принялась насаживаться, когда он остановился.

– Но.. тебе хоть приятно? – Спросил неуверенно, возобновляя движение.

– Да.. на самом деле да. Очень.

– Хорошо. – Улыбнулся, и продолжил.

Она и правда казалась не похожей на себя. Бетти бы уже по морде дала, наверное.. Но он и не догадывался, какая она в такие моменты, так что не мог точно утверждать что нормально, а что нет. Но казалось, что пару раз бы точно огрела. Садистка же.

Но сейчас он наслаждался этим чудесным сном, в котором она – милая и спокойная. Возможно, слишком спокойная. Но девушка тихо постанывала, отдавалась, и нисколечко не возникала. Ни когда трогал, ни когда попу мял. Забыл о магии, о лесе вокруг, только не мог перестать смотреть на неё, когда сидела, и обнимать, когда вновь падала. Подсвеченная луной и костром она казалась волшебной.

Когда наконец решил, что пора заканчивать, протиснул руку между ними, принимаясь ласкать пальцами чувствительное место.

Девушка застонала протяжно. Когда он начинал двигаться быстро-быстро, срывалась на короткие и громкие стоны, а потом полулежалала, пытаясь отдышаться.

В какой-то момент почувствовал, как она напряглась вся, и, замычав сквозь сцепленные зубы, пару раз вздрогнула, дёрнулась. Ногтями впилась в кожу плеча, и в момент своей кульминации до крови проткнула.

Реагируя на сокращение её мышц внутри, почти не ощущая боли в плече, он ускорился насколько мог, и очень быстро вышел, оросив влагой бёдра и покрывало.

Дышал загнанно, пока она садилась, осматривала себя. И моргнул удивлённо, подскочил, оглядываясь. То, что совсем недавно выглядело просто иссохшей землёй в ночи, преобразилось. Почернело совсем, и ветер, поднявшийся, развеял деревья щепками. А от её рук исходило тёмное свечение.

– Бетти?

– Я .. думала взорвусь. Ты слишком тянул.

– Так.. распирала.. магия? – Уточнил, не понимая как сразу не подумал об этом. Солнце уже встало, хоть мог поклясться, что мгновение назад луна и костёр были единственными источниками света, освещающими темноту. И настолько оглушающим оказалось осознание того, что всё – магия, что он только глазами хлопнул.

– Слушай, глупая госпожа.. расскажи-ка мне всё.

– Всё? Мне надо выливать тёмную энергию каждые три месяца, иначе она начнёт прорываться. Нельзя просто иметь талант к разрушительной магии и не пользоваться им. Поэтому постепенно место, где я это делаю, умирало. Природа борется, пытается восстановиться, но здесь уже.. ничто не поможет. – Она раздвинула ноги, ощупала себя, морщась.

– Больно?

– Немного.

– Иди сюда.. – И потянул на себя. Девушка послушно легла ему на грудь, прикрылась уголком покрывала. – Какая-то ты странная..

– Это всё зелье. Чтобы вылить энергию и не инициироваться, надо задобрить силы и ограничивать свои чувства. Оно усиливает одни и приглушает другие. Эффекта хватает до обеда обычно. – Он вздрогнул от понимания. А она, не обратив внимание на то, как раздавила его этим известием, продолжила. – Но теперь это всё не важно. Я принесла в жертву жизнь и свою девственную кровь, и силы приняли её. Теперь у меня нет иного пути.

– Я .. не понимаю.

– Я тоже не понимала. Когда я только начала заниматься магией, в школе, я перестала пить лекарство, что давали дома. Оказывается, оно сдерживало мои силы. И разрушение прорывалось, лилось из меня. Чего бы не касалась – оно портилось. Тогда один из учителей поговорил со мной.. довольно откровенно. Первый, кто объяснил что со мной происходит. Он и научил управлять этим. И избавляться. Тогда я хотела быть такой, какой меня видят родители. Но чем дольше жила, тем больше.. понимала, что это неправильно. И всё-таки, любая проверка выявит во мне зрелого мага разрушения. Я ведь и специфики своей не знаю. Поэтому продолжала это делать. Скрывать.

Помолчала, рисуя что-то на груди, а он с удивлением отметил, что знаки куда-то делись. И вспомнил, что в какой-то момент они засверкали.. когда же? Кажется во время.. лишения невинности. Тогда, когда преграда была .. разорвана.

– Но сегодня я инициировалась. Начав ритуал его нельзя прервать. Первая пролитая кровь, первая жизнь. Силы набросились на него, впитывая страх и ужас, боль. Они взяли жертву без разрешения и соответствующих речей. Наверное, им надоели мои ложь и увёртки. И всё бы на этом закончилось, если бы тебя здесь не было. Ты оказался втянут. А участвовать в ритуале могут только жертвы. Выживает только тот, кто.. приносит эти жертвы. Ты стал вторым ведущим. Иначе сила бы сожрала нас обоих.

Он слушал. Слышал, но.. не мог понять. В сознании то и дело повторялись слова о зелье. Наверняка без дурмана всё прошло бы иначе. А это.. и не являлось ею. Всё произошло не правильно. И к чёрту разбирательства с герцогом, если бы это стало настоящим.. Действительно сон. Не больше. Когда она придёт в себя, наверняка испытает ужас. Обесчестить в таком месте, почти на алтаре.. Какой ужас.

Дин испытывал и отвращение и злость, к себе в первую очередь, к ней просто бессмысленно. Никто не обвинит лунатика в том, что он разбил вазу. Разве что в самом лунатизме.

Досадная случайность. Зная её, наверняка назовёт это так.

Треск в кустах и ветвях напомнил, что пора возвращаться. Солнце поднялось достаточно высоко. Похоже, ночь закончилась сразу с окончанием ритуала, а до этого они видели иллюзию. Находились во власти магии. Наверное, иначе это и правда закончить было невозможно.

А ещё на месте безжизненного пустыря росла трава и небольшие деревца. Магия возрождала природу.

Треск повторился, намного ближе, усилился. Сюда определённо кто-то шёл. И не один. Дин напрягся, но не успел сделать ничего.

Из-за кустов, к возрождающейся полянке вышел высокий и статный мужчина, и едва сдержался от ругательств. За ним высыпалось с десяток солдат. Кто-то всё же выругался, кто-то, смущаясь, отводил взгляд. И только барон, глядя на обнажённую дочь, лежащую на груди своего охранника, взял себя в руки, наливаясь багряным гневом. И, выделяя каждое слово, гаркнул:

– Заберите этого отступника!

И слова слетали приговором:

– Опоил мою дочь, обесчестил её! Тёмное отродье.

– Господин, там труп! – Указал в сторону один из воинов. Другой тыкал пальцем на погасший костёр и котелок, валяющийся рядом. Третий уже осматривал набор оставшихся трав и посматривал на пепел.

– Убийца..

Элизабет не сопротивлялась, когда её поднимали и укутывали. И почти не глядела на парня. А он, пришибленный, кричал и выдирался. Звал её.

– Хорошая моя.. бедная.. – Шептал мужчина, прижимая дочь к себе. – Кто же мог догадаться, что он тебя одурманит.. Если бы не твоя горничная, зашедшая, чтобы вещи взять к утру выгладить..

Она смотрела пыльными, мутными глазами, а он причитал и причитал, ведя к коням.

Позади бесновался Дин, не зная что и думать. Подстава? Обман? Или она настолько дорожит собой, что так просто переложит на него вину? Как бы там ни было на самом деле, глядя в её удаляющуюся спину железно решил идти до конца. Хоть раз. Не сбегать. И не тянуть других за собой. Примет всю вину, ни словом не выдав её.

========== Слуга и побег. ==========

Дин считал дни. Один за другим.

В первый день, если вести отсчёт от той памятной ночи, наполненной магией и.. безумием, ею навеянным, его связали и заперли в темнице. Потом перевели в подвалы барона, где тот долго избивал. И говорил не очень-то приятные вещи. Как же, его дочь осквернили. Парень так и не понял относился тот к ней как к любимой наследнице, или как к предмету продвижения дальше в свет.. Именно потому что его ярость больше походила на ярость волка, защищающего семью. А слова – на расчетливого эгоиста, планы которого кто-то разрушил.

Барон выбивал свою злость на том, кого считал виновным, не смотря на то, что тот не отрицал вины и во всём сознался. Надеялся только, что на Бетти не срывается. И отрицал темноту госпожи всеми ухищрениями.

На третий день пришёл целитель, вылечил все следы буйства своего господина, и за ним привели проверяющих.

На месте «преступления» нашли следы чёрной магии и барон хотел увериться, что это не его дочь развлекалась.

Каким-то чудом в нём и правда обнаружили эту магию.

А ещё, лежа в клетке, он вспоминал. То, что не заметил в порыве.. страсти или дурмана. Сам уже не понимал. Точнее нет, сам-то как раз был искренним. Вспомнил, как она на пике удовольствия послала нечто тёмное в землю. Как часть этого попала ему в рану, когда поцарапала ногтями плечо. И наверное кровь, упавшая на землю, тоже что-то значила.

Возможно из-за всего этого в нём осталась частица силы. Хотя маг сказал, что это полноценный дар. Странный, но самый настоящий. Так что может и появилось что-то. Или, может, пробудилось. Развилось? Был бы кто-то, у кого можно спросить. Хотя уже бессмысленно.

Ещё он вспомнил.. ту самую магию, что всё время присутствовала. Магию, которая позволила им сделать то, что сделали. Которая закрывала глаза в нужный момент, скрывая свои действия.

Как исчезала кровь, как исчезло семя. Как разум погрязал, не имея возможности вырваться. Как всё меркло кроме девушки, которой овладевал. Как то и дело разгоралось всё больше пламя, постоянно облизывая их мелкими язычками, кидаясь искрами. Не болезненными.

Как стирались знаки с тела один за другим, исчезая короткими вспышками.

Для магов всё выглядит совсем другим. Для него это стало простой .. близостью. А она видела волшебство.

И тени в тенях.

И шепот силы слышала.

И шепотки мира.

И как постепенно природа сдавалась, с каждым ритуалом, умирала. И как исчезла в мгновение в последнем всплеске и как возродилась снова.

Почему?

Он думал об этом, потому что мысли о ней убивали. Ненавидит ли, призирает? Страдает?

Время шло.

На четвёртый день ему сказали, что состоится суд. На седьмой.

Оставался день. Завтра утром уже поведут судить. Громкое слово – суд. Приговор выписывать, вот и всё. Он смирился.

– Дин?

Тихий голос отвлёк от представлений своей головы, валяющейся под плахой.

– Ты там.. спишь, что ли? – Прищурилась.

Он промолчал, греша на галлюцинации. Что последнее ел? Похлёбку вчера. Ага, может, от голода, а может.. с ума сходит.

– Эй, противный слуга, пошевелись чтобы я знала, что ты жив. А то ведь брошу чем-то.

Этого не выдержал. Поднялся, повернулся к решётке. И сглотнул, когда увидел её. Стояла с той стороны вся такая красивая, в пышном платье, причёсанная.

– Глупой блондиночке стало скучно?

– Что? Сам ты.. псина ты подзаборная, вот ты кто! – Надулась, но быстро успокоилась, посерьёзнела. – Тебя казнить хотят.

– Я знаю. – Скучающе протянул и вновь улёгся.

– Ты.. дурак, что ли? Или придумал что-то?

– Что я мог придумать? – Немного раздражённо.

– Ну не знаю.. – Протянула издевательски. – Может, план побега?

– Смеёшься?

Она дёрнула бровью, но сдержалась от крика. Рядом, конечно, никого нет, но..

Девушка подготовилась. Несколько дней наблюдала за стражниками, обдумывала, собирала вещи. Это было несколько сложно в силу повышенного надзора, но.. справилась.

И не собиралась сейчас рисковать из-за глупой ссоры.

– Дин, ты же помнишь, что наш контракт продлён на год? На девять месяцев ещё.

– Ну и?

– Ты.. хочешь его разорвать? Это важно. Потому что я могу выпустить тебя и помочь сбежать, а могу .. – Кашлянула, покраснела немного и не договорила. А он заинтересованно поднялся. И расплылся в улыбке.

– Госпожа что, хочет рискнуть собой чтобы спасти меня?

– При чём здесь риск? – И прикусила язык, отведя взгляд. Хотела сбежать с ним. Потому что кандидата в мужья ей уже выбрали, и вопреки обычаям помолвка состоится через неделю. Кроме прочего, просто не хотела здесь оставаться, просто хотела быть с ним, просто..

– Неужели.. ты хочешь сбежать со мной? – Поразила его догадка.

– Нет! Да.. Я.. – Замялась, вздохнула. Ни в коем случае не собиралась навязываться. – Ты – мой слуга.

– А вопрос оплаты? – Жёстко, потому что не смотря на всё, обиделся.

– Я.. могу заплатить на семь месяцев вперёд. – Отчеканила холодно. – Но можем обговорить это позже.

– Нет уж.. почему ты сбегаешь?

– Не твоё дело!

– Так уж и не моё?

– Ладно. Дин, говоря откровенно.. – Вздохнула. – Так будет правильно. Я не заступилась за тебя тогда потому, что иначе меня бы просто заперли в комнате. Если бы на меня легла тень, мы бы оба оказались беспомощными. А так я выиграла время и продумала план.

– Ты как всегда.. – Закатил глаза. – Что, мужа выбрали?

– Не только. Моя магия больше не пустышка. Пока я держу резерв пустым, меня не засекут, но.. Сам понимаешь, теперь я не могу игнорировать наличие разрушительной силы. В конце концов оно меня разрушит.

– В смысле?

– Ну.. оно организм отравляет. Меня смотрел специалист, и он сказал, что моя созидательная магия наконец-то стала стабильной. Из того, что я знаю, у меня есть три пути. Запечатать обе, замкнув их друг на друге, и умереть через лет двадцать из-за непрекращающейся борьбы между ними. К слову, именно это сделает мой отец или муж, если узнают. За эти годы я успею родить детей. Умереть от распирающей силы. Или стать полноценным магом. Магом разрушения. Созидание не травит тело, так что можно не переживать.

– Значит, единственной твой путь выживания сейчас, это побег?

– Как и твой. Ты теперь тоже тёмный маг.

– Почему?

– Потому что то, что мы сделали, связало нас определённым образом. И ты обрёл силу в дар за жертву. На самом деле никто не может получить её, так что думаю она всегда была у тебя. Просто спала. Или.. я ничего не знаю о твоей жизни. Её могли запечатать?

Он задумался ненадолго. Вполне. В их семье не любили тёмных магов. Считалось, что они приносят несчастья.

– Почему тогда твой дар не запечатали?

– Я была слишком мала. И тогда.. ну, понимаешь, это палка с двумя концами. С одной стороны мой дар созидания, с другой – разрушения. Когда отец понял, что светлого мага из меня не выйдет, было уже слишком поздно запечатывать. Видишь ли, под печать попадает всё. А он слишком хотел сделать из меня свой идеал.

– Ладно.. допустим. Что дальше? Мы сбежим. И?

– Ты такой недогадливый.. Где больше всего рады тёмным?

Страна на западе, небольшая, где самое место таким. Где уголок может найти любой маг со склонностью к разрушению. Не важно магической или психической.

– Понятно. – Поднялся на ноги. – Что ты мне ещё не рассказала?

– Что? Да вроде всё.. – Задумалась, бегая взглядом по подвальным стенам. – Так что? Контракт?

– То есть.. – Прищурился. – Мне продолжать служить?

– Сам подумай о том, что у тебя нет денег..

– Ага.. Тогда поговорим о цене вопроса.. Повышении ставки точнее.

– Что?

– Ага.

– Гад.

– Да.

– Бесишь.

– Не меньше вас.

Она зло взмахнула рукой, вырисовала пальцами какую-то фигуру, и от замка пошёл дымок. Скважина проплавилась, и, пока не затвердело, девушка открыла дверь и кинула ему связку вещей.

– Одевайся. Твоя комната закрыта, но я пробралась туда и собрала то, что сочла необходимым. Сумки с лошадью ждут за полем.

– Мне надо забрать там некоторые вещи. – Возразил, снимая старую рубаху, и широкие штаны, которые выдали после обыска. – Чего так смотришь?

– Не рассмотрела ночью. – Буркнула, отворачиваясь.

– Шутишь?

– Нет. Что тебе надо забрать?

– Пару вещичек из прошлого. – Уклончиво ответил.

– Портрет твоей матери я забрала.

– Что?

– Ну.. – Смутилась, смотря в стену. – После обыска там настоящий хаос. У меня ушло часа четыре на то, чтобы найти там твою одежду и личные вещи. Которые, как мне показалось, для тебя важны.

– Обыск?

– Да.

Вздохнул.

– Нам всё равно надо зайти в библиотеку. Я там спрятал кое-что.

– С тобой одни проблемы.. – Устав ждать, повернулась, как раз когда он рубашку зашнуровывал. – Чёрные плащи или иллюзия?

– Лучше, конечно, личину, но я не доверю тебе колдовать. – Засмеялся, а потом нахмурился, серьёзный. – Будет лучше если мы разделимся. Ты пойдёшь к условленному месту, а я заберу всё, что надо, и присоединюсь.

– Если тебя хватятся или увидят..

– Что на счёт иллюзии?

– Вот. – Вытащила из кармана небольшую подвеску – горный хрусталь на шнурочке. – Знаешь ведь как пользоваться. Только.. голос не меняется, не забудь. – Прошептала, когда передавала. Осторожно опустила в ладонь, и отошла. – Встретимся.. возле могилы Маси.

Кошки, которую прикопала в лесу ещё десяток лет назад.

– Хорошо. Будь осторожна.

– И ты тоже.

Когда, выглянув в коридор, поднявшись из подземелья, она вышла, парень двинулся следом. А там выпрямился и зашагал дальше. Девушка, тоже включив свой амулет, поправила платье и пошла в другую сторону. По дороге мило улыбнулась паре горничных, и, испытывая странное оцепенение, покинула родной дом.

Все эти дни волновалась, переживала, места себе не находила. Тогда, когда их обнаружили, сознание, всё ещё покрытое туманом, работало удивительно расчётливо. За несколько мгновений она продумала всё на неделю вперёд.

Дина бы не убили сразу, просто потому что барону требовались доказательства его чёрной магии. Даже если бы их не оказалось, он бы свалил вину на него. Чтобы ни в коем случае не допустить слухов о дочери. И, раз уж её все равно лишили девственности, выставить всё как несчастный случай. Предать его огласке настолько, насколько это возможно. А сделать так можно только судом.

Отец всегда удивлял расчётливостью. Его холодный разум никогда не ломали эмоции, и он умел оценивать ситуацию. Это Элизабет поняла когда наблюдала за его общением с партнёрами, ещё когда маленькой была. Она и сама умела «смотреть наперёд», только нередко поддавалась панике.

Благодаря зелью паника не наступила.

Сразу поняла, что себя выдавать нельзя. Иначе в ловушке останутся оба. И притворилась невменяемой жертвой. Отец, вопреки его расчётливости, считал свою дочурку глупенькой и излишне поддающейся эмоциям. Думал, что из-за чувств могла сделать глупость. Как и все женщины. И действительно верил в её нелюбовь к слуге.

Мать иногда поднимала тему, делилась своими подозрениями. Но отец всегда считал что если кто к кому и испытывает чувства, то это мальчишка к ней. А Элизабет слишком любит своё положение единственной наследницы аристократической семьи. Глядя, как она порою обращается со слугами, считала её ещё и спесивой.

Девушка многое о себе узнавала, совершенно случайно подслушивая. Просто оказывалась не там в очень удобное время.

По её подсчётам парня бы казнили через шесть – восемь дней после происшествия. Потому что суды быстро не происходят.

И догадывалась, что отец сразу же найдёт ей мужа получше из всех тех, что уже подали свои.. прошения. Разошлёт согласие всем, а потом посмотрит, кто откажется, а кто нет.

Отказались больше половины. Учитывая, что «чистка» списков кандидатов шла постоянно, число лидеров никогда не превышало полторы дюжины. То, что их осталось шестеро, уже чудо. И, конечно, он пообещал её тому, что побогаче. Увидев письмо, пока воровала у него в кабинете деньги на будущее, не смогла упустить случай. Этому человеку было абсолютно плевать невинна она или нет. Даже если бы её поимела стая волков, как он изъяснялся. А те, кому не важно это, либо старые извращенцы, либо.. те, кому жена для галочки.

Второй вариант её бы устроил, но рисковать..

К тому же сейчас.

Небеса всё равно не дадут согласия на брак. Поскольку она уже замужем.

Вздыхая, сидела на поваленном стволе дерева, прислушиваясь. Недалеко сиротливо лежал камень с кривой надписью «Мася». Сюда никто не ходил. Ещё маленькой она по глупости высыпала здесь смесь для призыва духов, и теперь это место пугало даже старших слуг. Ночью земля здесь сверкала, словно открывался проход в мир мёртвых. А днём озноб пробирал всех.

– Не могу понять.. – Возмущённо проговорил за её спиной Дин. – Ты совсем безбашенная? Или просто дура?

– М? – Уточнила, не поворачиваясь. Слышала шаги и чувствовала его. Последствия ритуала проходили стадию за стадией.

– Ты.. ещё можешь вернуться.

– Нет. Тебе просто не понять этого. Очень жаль, что это чувствую только я. – Улыбнулась горько, и поднялась. – Идём. Через два дня мы уже должны быть в Карсе.

– А что будет в Карсе через два дня? – Уточнил, запомнив на будущее её замечание. Потом узнает о каких чувствах та говорит.

– Караван через Сухую пустошь.

– Ты.. всё таки дура.

Сухая пустошь – пустыня, образовавшаяся ещё триста лет назад. Говорят, она с каждым годом увеличивается, захватывая новую землю. Что-то в недрах отравляет почву, высушивает. В сухой земле водятся страшные твари – черви.

Сами черви, взрослые особи, размером чуть больше змеи. И рот у них беззубый. Почти не опасны. Разве что мелкого зверька заглотят или руку. Их слизь, вырабатываемая в организме, аналог слюны, токсична. Но после нескольких дней лихорадки всё проходит. Смертельных случаев не так уж и много. Боятся огня и свет не любят.

Хуже их личинки.

Черви, называемые упержи, откладывают яйца. Спустя недолгое время на свет появляется выводок личинок противного цвета баранины. Они копошатся в земле как свои взрослые копии, а когда чувствуют тепло – стремятся к нему. Залазят под кожу и сидят там пока не обратятся в куколок. При том, что выделяют ядовитую слизь, их носитель редко доживает до выхода из пустоши. Обычно период от проникновения внутрь организма путём прогрызания кожи до вылупления из куколки занимает не больше трёх дней. Чаще один. И они любят забраться поглубже, так что если сразу не вытащить – останется выковыривать из органов трупа.

Но учитывая, что холод не любят, вылезают после остывания тела. Если говорить о времени, то уходит около суток. Как раз за это время человек окончательно отравляется и умирает. Это и служит им знаком.

Из куколок вылезают уже сформированные особи. Молодые.

Ещё в пустоши водятся жучки размером с большой палец. Сами по себе тоже не очень опасны, похожи на саранчу. Съедают всё, что встретят, до костей обгладывают. Не летают, правда. Днём бегают, а ночью, как холод падает, валятся и не могут двигаться до самого утра. Закапываются обычно в землю, и там пережидают ночь. Огонь их привлекает.

Так что переживания Дина были понятны.

– Они контрабандисты. – Пояснила девушка. – Часто там ездят.

– И где ты только такие знакомства заводишь?

– В академии. Думаешь, почему прогуливала?

– Потому что никчёмная магичка.

– Тогда я не скажу метод защиты от жителей пустоши..

– Ладно.. извини. Ты не магичка! Ты – бедствие.

Девушка промолчала. Даже не фыркнула. Не хотела и себе признаваться в том, что больно.

– Слушай.. – Начал было парень, ощутив какое-то угнетение. – Я ведь пошутил. Извини..

– Если тебе так интересно, то тёмная магия для них губительна. – Припечатала раздражительно. – К нам никто из них не приблизится, если силу не будем скрывать.

– Эй, ты чего? – Схватил за руку, дёрнул, а та не двинулась. – Ты даже не посмотрела на меня ни разу!

Элизабет обернулась. Нарочито осмотрела его с ног до головы, поправила воротник рубашки. И вскинула брови.

– Какая же ты стерва.. – Прошипел, отпустил и пошёл вперёд.

– Не понимаю твоего недовольства.

– Неужели?

– Не я провела черту.

Он остановился, и ей пришлось обходить шокированную фигуру почти незнакомого мужчины. Личина одного из тех слуг, которых она лично видела крайне редко. Кажется, он на псарне работал.

Дин сглотнул и пошёл следом. Что-то такое вертелось на языке, но посторонние мысли сбивали колкий ответ. Не мог перестать думать об этом.

Казалось, что их отношения не изменились. Они и раньше странными были. Слуга и госпожа. Но кроме того, что он охранял её и выполнял некоторые поручения, ничего больше не выдавало в нём контрактника. Они могли ссориться, могли сквернословить, оскорблять друг друга. Она могла его бить, он мог над ней подшучивать. И .. на грани дозволенного, переступая эту грань, но не нарушая негласных правил. Последнее проявлялось в касаниях, близости, доверии. Она плакала на его плече, он мог рассказать ей то, о чём молчал перед всеми. Они могли сидеть часами в тишине и молчании, и это их не тяготило.

Он не думал, что всё изменится. Точнее когда она появилась и предложила спасение, он не до конца определился с поведением.

Понимал, что поступила правильно. Понимал, что сейчас рисковала многим помогая. И что могла с ним не идти. И во всём этом две медали – её личные чувства и расчетливость. И пока что от той самой расчетливости он отказаться не мог. Само понимание того, что в то утро в лесу девушка его бросила и позволила переложить на него всю вину, делало больно. А то, что она сбежала в первую очередь потому, что её замуж выдавали, било по самолюбию.

Но от Элизабет и не стоило ожидать другого. Если бы он услышал от неё уверения в любви, переживаниях и прочем – не признал бы за истину. Обычно так та перед матерью себя вела. Строила из себя чувствительную натуру. Ему прямо слышались эти слова, произнесённые тонким голоском: «Дин, я так за тебя переживала, дорогой, я хочу чтобы мы сбежали вместе и больше никто не станет между нами. Эти дни я так страдала, томилась без тебя, не зная, что с тобой, моя душа умирала от боли…»

И, конечно же, он бы пошёл. Побежал, виляя хвостиком. Но это было бы ложью. Она не опускалась до лжи перед ним. Поэтому они и доверяли друг другу. Поэтому временами он сам корчился от мук, порождённых её правдой. И только спустя некоторое время мог трезво посмотреть и признать её правоту.

Так и сейчас. Мозгом-то осознавал, что иного выбора не существовало, но вот сердце сжималось.

Что не говори, а она слишком гордая, чтобы так просто.. признаться в желаниях, которые считает слабостью. Если и хочет быть с ним, не кажет этого.

– Слушай.. – Окликнул, не замедляя шага. – Если бы.. – Хотел спросить что бы она предложила, если бы он тогда не согласился с дальнейшим служением. Если бы отказался от продления контракта. Но не стал. Именно потому что сам заговорил о плате, а не возразил. И теперь они стали заложниками этой линии поведения.

– Чего? – Поторопила, когда он замолчал.

– Ну.. ты много помнишь с той ночи?

– Если откровенно.. – Оглянулась, но с шага не сбилась. – Не очень. Я все их помню так себе. Всё было слишком быстро. В плане.. как тебе объяснить.. Это зелье дурманит, и я всегда запоминаю только отдельные моменты. Я знаю, что произошло между нами. Но в подробностях помню не всё.

Он сглотнул.

– А ты?

– Что странно, начинаю забывать.

– Не удивительно. Это всё ритуал.

– Я могу забыть это совсем?

– Нет. Но часть воспоминаний вытеснит что-то другое.

Парень задумался и понял. Когда начал вспоминать это в камере, фрагменты проскакивали, а внимание концентрировалось на магии, ранее не замеченной.

Хотелось так много спросить. И о магии, которая пробудилась, и о том, что именно произошло той ночью. И об их путешествии. Но сам себя притормозил, вспомнив о новых правилах. Слуга так слуга.

========== Отцовские узы, пустошь и слуга. ==========

Путь в Карсу занял почти два дня. Прибыли они ближе к вечеру, и к тому моменту почти срослись со своими личинами. Элизабет выкрала у отца достаточно денег для безбедных пяти лет жизни, двух хороших коней и кучу вещей сомнительной полезности.

Например, она взяла десяток книг по магии, чтобы учиться в пути и развивать силы. Как пояснила позже, если не колдовать – тело отравится застоявшейся силой.