Текст книги "До Полуночи (ЛП)"

Автор книги: Лилиана Родс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

ГЛАВА 3

Карина

Я приезжаю в больницу ровно в восемь утра, когда начинаются часы посещений. Прошлой ночью я не спала. В голове крутилось предложение Алекса.

В чем подвох?

Он собирается заплатить мне 20 000 долларов за участие в какой-то модной вечеринке, и все, что я должна сделать, – это потанцевать с одним человеком. Должно быть, я что-то упускаю. Человек в маске страшный? От него плохо пахнет? Что в нем такого, что Алекс заплатит мне столько только за то, чтобы я с ним потанцевала?

Бабушка сидит в постели, когда я вхожу в ее больничную палату. Она с трудом убирает свои распущенные бутылочно-рыжие волосы под тюрбан, который всегда надевает в те дни, когда отказывается от прически. Ярко-рыжий локон торчит у уха и вьется возле высокой скулы.

– Ты вовремя, милая, – говорит она, протягивая ко мне руки.

Я обнимаю ее и крепко прижимаю к себе, радуясь тому, что она чувствует себя так хорошо.

– Будь осторожна, бабушка. Ты не должна давить на рану. Доктор сказал, что это можно носить? – я осторожно сдвигаю ее тюрбан, заправляя оставшиеся волосы.

– Конечно, можно, я в порядке. Ты слишком много волнуешься, Карина. Это не очень хорошо для тебя. А теперь поторопись и принеси мне мою косметичку. – Она показывает в угол на кресло под несколькими лампами.

– Макияж? Да что ты делаешь? Может быть, аневризма нанесла больший ущерб, чем я думала. – Я ухмыляюсь, а она закатывает глаза.

– Ты еще не знакома с моим новым врачом, – говорит она, подмигивая. – Он холост. Я знаю, потому что на нем нет обручального кольца.

– А теперь, бабушка, не могла бы ты взять себя в руки? Я не хочу, чтобы мне позвонили и сказали, что ты сексуально домогалась своего врача. – Говорю я, сдерживая смех. – Я так рада видеть тебя в нормальном состоянии.

Бабушка внезапно прищуривает свои карие глаза, когда смотрит на меня. Я вижу, как в ее мозгу поворачиваются колесики. Она перестает прихорашиваться и смотрит прямо на меня. Такой взгляд она бросает всякий раз, когда понимает, что я что-то от нее скрываю.

– Что случилось? Ты мне что-то недоговариваешь, – говорит она.

Я ненадолго встречаюсь с ней взглядом и быстро отвожу глаза. Не хочу, чтобы она волновалась. Единственное, о чем ей нужно беспокоиться, – это о выздоровлении.

Теплая бабушкина рука ложится на мою, а затем она легонько сжимает мою руку.

– Видеть тебя в таком состоянии – уже повод для беспокойства. Ты знаешь, что мы вместе, малыш. Мы всегда были только вдвоем. Поэтому не скрываем друг от друга ничего, особенно то, что заставляет тебя волноваться, как я вижу.

Я сижу на краю ее больничной койки, опустив голову.

– Ладно, ты права. – Я вздыхаю, не желая волновать ее, но понимаю, что должна сказать ей правду. – Вчера я потеряла работу. Я надеялась, что смогу быстро найти что-то другое, а потом все тебе расскажу. Просто не хочу, чтобы ты беспокоилась обо мне или о чем-то еще. Тебе нужно сосредоточиться на выздоровлении.

– Очень жаль. Я знаю, что тебе нравилось там работать. Но все происходит не просто так. Никогда не знаешь, какие возможности появятся теперь. Больше и лучше! Просто нужно быть открытой для этого.

– Кое-что есть. Но я боюсь, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Не успеваю я закончить рассказ о предложении Алекса, как шаги в коридоре замирают возле ее двери.

В комнате слышен звук вытаскиваемой из кармана медицинской папки пациента. Бабушка сует мне в руки косметичку и машет рукой, чтобы я ее убрала. Она быстро щиплет себя за щеки и откидывается на подушку. Я сдерживаю улыбку, наблюдая за ее действиями.

В палату входит высокий врач среднего телосложения с седыми волосами. В одной руке он держит медицинскую карту, другая рука протянута ко мне.

– Здравствуйте, – говорит он, обмениваясь рукопожатием. – Вы, наверное, Карина. Ваша бабушка много рассказывала мне о вас. Я доктор Фредерик. Вчера сменил доктора Риттенхауса.

Он подходит к моей бабушке и быстро смотрит на ее давление и пульс на аппарате рядом с ней. Затем кивает и делает несколько записей в ее файле.

– Лидия, вы прекрасно восстанавливаетесь. Я очень рад видеть такой прогресс всего через несколько дней после операции. Как мы уже обсуждали вчера во время обхода, завтра вы сможете отправиться домой.

– Завтра? – говорю я. – Но это слишком рано.

– Ерунда, дорогая, со мной все будет в порядке, – говорит она.

– Ее страховка не покроет больше ни одного дня, так что, если вы не сможете заплатить из своего кармана, я мало что смогу сделать, – говорит доктор Фредерик. Он задумывается на несколько минут, прежде чем продолжить. – Ей все еще нужна помощь в передвижении, и мы рассматриваем возможность физиотерапии, но страховая компания сказала, что не будет оплачивать ее, хотя это побочный эффект аневризмы. – Он качает головой, а затем испускает долгий вздох. – Мы часто сталкиваемся с этой проблемой. Особенно, когда речь идет об уходе за пожилыми людьми.

– Пожилые люди? Я думала, у нас с вами все хорошо, доктор Фредерик, – говорит бабушка, потянувшись к его рукаву. – А теперь вы называете меня пожилой?

Доктор Фредерик смеется, похлопывая бабушкину руку на своем рукаве.

– Мы с вами оба знаем, что возраст – это просто цифра, – говорит он.

– Могу ли я поговорить с вами в коридоре, доктор Фредерик? – спрашиваю я.

Я выхожу в коридор, пока доктор Фредерик обсуждает с моей бабушкой варианты питания на день. Закончив, он выходит и присоединяется ко мне.

– Я понимаю ваши опасения, – говорит он. – Если бы это зависело от меня, я бы оставил ее здесь еще хотя бы на пару дней, но знаю, как дорого обходится пребывание в больнице. Попрошу кого-нибудь связаться с ее страховой компанией и узнать, покроют ли они стационарное лечение в реабилитационном центре, чтобы она могла пройти курс физиотерапии. Ее ноги немного атрофировались за время пребывания здесь. Ваша бабушка говорит мне, что вы ее поддерживаете. Я знаю, что вы много работаете, чтобы свести концы с концами, поэтому посмотрю, что можно сделать.

– Да, бабушка может быть болтливой.

– Но это хорошо. Это значит, что она выздоравливает. Но сейчас она рискует упасть. Если мне удастся устроить ее в реабилитационный центр, сможете ли вы что-нибудь заплатить за это? Я спрашиваю на случай, если страховка вообще будет это покрывать. Насколько я понимаю, ее страховая может оплатить 80 %.

Предложение Алекса о 20 000 долларов снова всплывает в моей голове. Мне нужны деньги. Сейчас больше, чем когда-либо. Эти деньги помогут бабушке получить ту помощь, в которой она нуждается.

– Возможно, я смогу достать деньги, – говорю я. Только, пожалуйста, сделайте все возможное, чтобы помочь ей.

Три дня спустя

Наступает день карнавального бала-маскарада, и я ужасно нервничаю. Бабушку поместили в реабилитационный центр, куда не так удобно добираться, как в больницу, но там очень мило и чисто. За те несколько дней, что она там находится, ей становится лучше.

Я останавливаюсь перед отелем, в котором мы с Алексом встречаемся. Время пришло. Если у меня и есть какие-то сомнения, то уже слишком поздно. Что бы ни случилось, я сделаю это ради своей бабушки.

Подходя к номеру, я слышу музыку и смех нескольких человек. Стучу в дверь, и красивая темнокожая женщина с длинными косами распахивает дверь, удивляя меня.

– А-а-а, вот и она, – говорит она, в ее голосе слышится незнакомый мне акцент. – Заходи, заходи, дай мне посмотреть на тебя. – Она берет меня за руку и поворачивает к себе. – Джерри! Иди сюда. Посмотри, с чем нам сегодня предстоит работать.

Я чувствую себя неловко, поэтому отдергиваю руку и складываю руки на груди.

– О, нет-нет, Карина, ты не поняла. Ты просто красавица! Мистер Алекс нам ничего о тебе не рассказывал.

– О, девочка, ты не представляешь, как я волновался, когда шел сюда. Я Джерри, а это Накия. – У Джерри густой южный акцент и короткие светлые волосы. – Я буду делать тебе макияж, а у Накии с собой столько платьев, что ты почувствуешь себя Барби.

– Да! Именно ее она мне и напоминает. Но не эту современную Барби, – говорит Накия. – Барби, на которой мы с тобой выросли. Та, что с сиськами и задницей.

– Боже правый, как я скучаю по своим старым Барби. Ты когда-нибудь играла с Барби в детстве, Карина?

– Конечно. Я всегда хотела дом мечты, но так и не получила его.

– Вы опять говорите о Барби? – из смежной комнаты выходит пожилой мужчина. Он невысокого роста, с загорелой кожей и платиновыми волосами. На губах у него ярко-розовая помада. Как только Джерри и Накия видят его, они начинают смеяться. – О, что вы двое натворили? – он раздраженно вздыхает, входя в ванную. – Вы, сучки, должны остановиться. – Он стирает помаду и ворчит, когда она размазывается. – Только помни, что ты доверяешь мне красить свои волосы.

– Просто не обращай на него внимания, – говорит Накия. – Иногда Том бывает немного ворчливым.

Накия тянет меня в смежную комнату, где разложены несколько платьев. Она минует пару из них, пока не доходит до платья цвета слоновой кости с вышитыми по подолу цветами и стразами, вшитыми в ткань.

– Это, – говорит она, расправляя юбку, – оно создано для тебя. Никто другой не сможет его надеть. Я могу гарантировать, что оно будет сидеть идеально. Она щелкает пальцами, прежде чем начать хватать другие платья и вешать их обратно в шкаф. – Они даже не заслуживают того, чтобы находиться в твоем присутствии.

Джерри подходит ко мне сзади и шепчет.

– Она разговаривает с платьями. Не волнуйся, Накия скоро вернется к тебе. Пойдем со мной.

Я иду за Джерри в ванную, где Том расставляет несколько мисочек и бутылочек с краской для волос.

– Мы собираемся немного подправить твои волосы. Немного лоска! – говорит он.

В течение следующих трех часов Накия, Джерри и Том творят волшебство. Когда они заканчивают, я почти не узнаю себя в зеркале.

Том укладывает мои волосы в длинные волны, закрепляя передние части бриллиантовой заколкой. С помощью макияжа Джерри создает мне высокие скулы, роскошные длинные ресницы и пухлые губы. А платье, которое выбирает Накия, – это просто глазурь на торте. Она не шутила, когда говорила про Барби.

Платье из белого шелка без бретелек, с жемчугом и сверкающими кристаллами, вшитыми в юбку и лиф. Туфли словно сделаны из тонкого дутого стекла, как у Золушки, о которой в детстве бабушка читала мне сказки.

Любуясь собой в зеркале, я чувствую себя сочетанием Барби и принцессы.

– Вот бы моя бабушка увидела меня такой.

– Дай мне свой телефон, – говорит Джерри. – Завтра покажешь ей.

Пока Джерри фотографирует меня, дверь в главную комнату открывается. Входит Алекс, смотрит на меня и одобрительно кивает.

– Реджи ждет тебя внизу, – говорит он. – Он отвезет тебя туда и позже заберет. Запомни, никому не называй своего имени. Кроме того, у тебя есть время до полуночи. Я бы пожелал удачи, но не думаю, что она тебе нужна. – Он поворачивается, чтобы уйти, но останавливается. – Чуть не забыл. – Он лезет в карман пиджака, достает оттуда богато украшенную бриллиантами маску и протягивает ее мне. – Тебе это пригодится.

В машине играет музыка, пока Реджи везет меня на бал. Он молчит и ничего не говорит в течение часовой поездки, пока мы не выезжаем на основное шоссе.

– Мы будем там примерно через десять минут, – говорит он. – Если я тебе понадоблюсь, то буду ждать тебя на улице. Ты помнишь правила?

– Да, никаких имен, и у меня есть время до полуночи.

– Правильно, мисс. Но вот еще что.

– Что?

– Получи удовольствие, – говорит он. – Я подозреваю, что такое событие бывает раз в жизни. Не думай так много о том, почему ты здесь, наслаждайся моментом. Наслаждайся временем. Ты прекрасно выглядишь, моя дорогая. Твоя бабушка гордилась бы тобой.

– Спасибо, Реджи.

– Всегда к твоим услугам.

Реджи высаживает меня у входа, и я сразу же попадаю в атмосферу огней и музыки, льющейся из здания. Я вхожу, чувствуя неуверенность в себе, но думаю, что Реджи прав. Мне должно понравиться.

Поэтому решаю, что первое, что я сделаю, это найду человека в маске и покончу с этим танцем. Потом у меня будет время до полуночи, чтобы делать все, что я захочу.

Бальный зал пульсирует лазерным световым шоу, совпадающим с ритмами музыки, которую играет группа в углу. Артисты на ходулях пробираются сквозь толпу, и я ищу в памяти их правильное название. Моко Джамби. Бал – это смесь карнавала и королевской фантазии, и мне это нравится.

Медленно я пробираюсь к краю танцпола, обхватив себя руками для комфорта. Я удивляюсь тому, как нервничаю, и мое большое декольте не помогает.

Я делаю глубокий вдох, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть зеленую маску с золотыми акцентами. И закрываю глаза, пытаясь набраться смелости и пройти дальше в толпу танцующих и веселящихся людей.

– Ты можешь это сделать, – говорю я. – Они ничем не отличаются от тебя. – Я открываю глаза и выхожу на переполненную танцплощадку.

– Кого-то ищете?

Мужской голос пугает меня, и я смеюсь, поворачиваясь к нему. Это человек в зеленой маске, которую мне показал Алекс. Как мне так повезло?

Он высокий, широкоплечий и мускулистый под костюмом. Его густые светло-каштановые волосы зачесаны назад, а маска, кажется, фокусирует мое внимание на его глазах. Из-за маски трудно сказать, сколько ему лет, но в нем есть спокойная уверенность, которой нет у мужчин моего возраста. Даже не видя его лица целиком, я могу сказать, что он самый сексуальный мужчина, которого я когда-либо видела.

Его улыбка успокаивает меня, и я забываю, зачем здесь. Алекс, деньги, все это исчезает, когда я позволяю себе погрузиться в этот фантастический мир, где играю роль принцессы для этого великолепного принца.

ГЛАВА 4

Райан

Когда я приезжаю, вечеринка уже в самом разгаре. Часть моего плана заключается в том, что я не прихожу ни первым, ни последним. Не хочу, чтобы кто-то заподозрил, что я хозяин.

Это освежает, когда я могу пройти сквозь толпу, ничего не опасаясь. Никто меня не узнает. Я могу быть самим собой.

Вокруг бального зала расположены балконы, где гости могут отдохнуть, наблюдая за происходящим внизу. По красочному бальному залу ходят жонглеры, клоуны, огненные танцоры, развлекающие публику.

Я занимаю место на одном из пустующих балконов и смотрю на танцевальную площадку внизу. Со своего места я вижу и вход.

На балу есть два правила: никто не должен приходить с парой. Все приходят в одиночку. Еще одно правило – никому не разрешается обмениваться именами. Это правило я добавил совсем недавно. Это позволяет мне познакомиться с человеком до того, как он узнает, кто я такой.

Официант протягивает мне бокал шампанского, а я наблюдаю за непрерывным потоком людей, входящих на вечеринку.

Женщины одеты в платья. Прически и украшения придают им таинственность принцесс. Там много красивых женщин, но ни в одной нет той искры, что я ищу.

Проходит час, и я начинаю терять надежду, что моя пара появится. Хотя гости очень стараются замаскироваться, спустя три года я могу узнать многих из них. Пока никто из гостей не похож на кого-то нового. Никто не привлекает моего внимания.

В конце концов, постоянный поток прибывающих людей замедляется. Я могу признать, что был неправ. Сообщив попечителям, что встречусь с ней сегодня вечером, и сказав Дэвиду, чтобы он запомнил мои слова, но я ошибся. Ее здесь нет. По крайней мере, не сегодня. Сегодня просто очередной маскарад.

Допиваю очередной бокал шампанского и поднимаюсь на ноги, намереваясь уйти, как вдруг что-то вспыхивает. Это повторяется, и я краем глаза улавливаю искры. Поэтому поворачиваюсь в эту сторону, интересуясь, что бы это могло быть.

В зал робко входит женщина. Ее медово-светлые волосы уложены так, что верхняя часть прически закреплена блестящей заколкой, а волны каскадом рассыпаются по плечам, соединяясь с остальными волосами. Платье – белое без бретелек и с юбкой, ниспадающей от талии и подчеркивающей ее изгибы. От нее захватывает дух.

Она стоит на краю танцпола, обнимая себя руками, как будто ей нужна поддержка. Выглядит потерянной, и при этом вокруг нее витает легкая грусть.

Я протискиваюсь сквозь толпу, чтобы подойти к ней. С годами я увеличивал количество приглашений на бал, надеясь, что шансы будут в мою пользу. Сейчас я об этом жалею. Толпа тормозит меня.

Она закрывает глаза, и ее губы шевелятся, когда она разговаривает сама с собой. Затем открывает глаза и выходит на переполненный танцпол.

Пока она медленно пробирается сквозь толпу, я, наконец, добираюсь до нее.

– Кого-то ищете? – спрашиваю я. Она вздрагивает, испугавшись моего голоса, а затем хихикает, положив руку на грудь, чтобы успокоить сердцебиение. Она поворачивается ко мне и улыбается, освещая всю комнату.

– О, нет. Я просто осматривалась. Это место огромное. И я не ожидала увидеть огненных танцоров и Моко Джамби.

– Да, артисты на ходулях. – Я улыбаюсь ей в ответ. – Немногие знают, что они так называются, но без них карнавал был бы не карнавалом. Полагаю, вы девственница.

Ее глаза расширяются, а лицо становится ярко-красным, она хихикает и смотрит в пол. Я смеюсь, понимая, что сказал.

– Простите, я не это имел в виду. Вы впервые на карнавале?

– О, я должна была догадаться, – говорит она, закатывая свои зеленые глаза. – Да, я здесь впервые. До недавнего времени я даже не знала о существовании чего-то подобного. – Она оглядывает комнату с выражением благоговения на лице. – Это похоже на сказку.

Я киваю, соглашаясь с ней. В этот момент она выглядит настоящей принцессой, а я счастлив быть ее принцем.

– Ну, если это сказка, то на балу принцесса должна танцевать. – Я кланяюсь ей, протягивая руку и не сводя глаз с ее лица.

Ее улыбка становится шире, а в уголках глаз появляются морщинки. Если раньше я только видел искру, то теперь я ее чувствую. Мое сердце забилось так, как никогда раньше.

Она берет меня за руку, и мы выходим в центр танцпола. Обхватив ее за талию и держа ее маленькую руку в своей, я веду в нашем танце. Она смотрит на меня с озорством в глазах. Я запал.

– Значит, я полагаю, ты не девственник? – спрашивает она.

Смех вырывается из глубины моей груди. Танцующие рядом с нами пары оборачиваются, чтобы посмотреть на нас, но я не обращаю на них внимания.

– Нет, я не девственник уже очень долгое время, – говорю я с ухмылкой, прижимая ее к себе, чтобы иметь возможность чувствовать больше ее мягкого тела.

Пока мы танцуем, она время от времени оглядывается по сторонам, оценивая все великолепие бального зала. Когда она снова смотрит на меня, ее глаза встречаются с моими и не отпускают их. Она не стесняется. В ней есть уверенность, которая превосходит ее годы.

Песня заканчивается, и наступает короткое затишье, пока группа готовится к следующей. Мы все еще танцуем, даже без музыки, которую слышат все остальные. У нас она своя.

Я обхватываю ее лицо руками и опускаю губы к ее губам. Она прижимается ко мне, и я углубляю поцелуй, когда группа снова начинает играть. Я заканчиваю поцелуй, нежно касаясь губами ее губ. Все в ней кажется правильным.

– Как тебя зовут? – бормочу я, зная, что она меня не слышит.

Чем больше мы танцуем, тем сильнее мое тело отвечает ей. Несмотря на растущее во мне желание, я хочу узнать о ней больше. Поэтому наклоняюсь к ее уху, вдыхая ее запах. Она пахнет персиками и медом.

– Как насчет того, чтобы пойти куда-нибудь в более уединенное место? – шепчу я ей на ухо.

У нее перехватывает дыхание, и я чувствую тепло ее щек, которые снова покраснели. Она не произносит ни слова, только кивает.

Взяв ее за руку, я прокладываю себе путь сквозь толпу к лестнице в самом дальнем конце бального зала. И подумываю о том, чтобы привести ее на балкон, где я сидел раньше, но мне хочется большего уединения. Мне нужно побыть с ней наедине.

Ее маска с бриллиантовыми акцентами изысканна и отвлекает внимание от того, кто под ней скрывается. Она закрывает достаточно большую часть лица, и я не могу сказать, встречались ли мы раньше. Впрочем, вряд ли. В маске или без, но эту женщину я бы не забыл.

Когда мы поднимаемся по лестнице, она облизывает свои полные губы цвета рубина. Как песня сирены, она зовет меня к себе. Я уже скучаю по их мягкости. Притягиваю ее к себе, и мои губы мягко касаются ее. Мне нужно больше.

Она наклоняет голову, и я прижимаюсь к ней всем телом, а мой язык встречается с ее языком. Я рукой обхватываю ее затылок и запускаю пальцы в шелковистые волосы. Ее руки прижимаются ко мне. Я отстраняюсь, мы оба задыхаемся и внезапно осознаем, что вокруг нас люди.

Не говоря ни слова и держа ее руку в своей, мы продолжаем идти по коридору, мимо входов на балконы. В конце коридора еще один дверной проем, через который я еще никого не водил.

Дверь ведет в холл с пронумерованными дверями, как в гостинице, но никто не спит. Звуки вечеринки внизу стихают. Из дверей доносятся стоны, ворчание и редкий смех, когда мы проходим мимо. Ее рука крепко сжимает мою.

– Не волнуйся, – говорю я. – Мы не пойдем ни в одну из этих комнат.

В конце коридора находится двойная дверь с цифровым замком.

– Я единственный человек, который знает этот код, – говорю я, вводя цифры на клавиатуре.

– Значит, ты так часто это делаешь, что они выделили тебе отдельную комнату?

– Нет. – Я делаю паузу, понимая, что сказал слишком много. На всякий случай я не хочу раскрывать ей слишком много о том, кто я такой. – Это просто моя комната, но я никогда не пользовался ею раньше.

– Так ты говоришь, что я особенная? – на ее лице снова появляется прежнее озорное выражение.

– Даже не представляешь, насколько ты особенная.

Я целую ее в лоб, а затем распахиваю дверь. Когда мы входим, загорается свет. Музыка с вечеринки мягко вливается в комнату.

В центре комнаты стоит современный серый диван и журнальный столик. Стены темные, почти черные, того же цвета, что и плюшевый ковер под нашими ногами. В одном из углов находится барная стойка. Дальняя стена стеклянная и выходит на бальный зал внизу.

– Особенная, да? Держу пари, ты говоришь это всем девушкам.

Она подходит к стеклянной стене, затем поворачивается ко мне, ее глаза светятся, а на лице расплывается широкая улыбка.

– Это потрясающе, – говорит она. – Отсюда все видно.

– Так и думал, что тебе понравится. Но я также подумал, что это будет хорошее место, чтобы поговорить и лучше узнать друг друга. Внизу для этого слишком шумно.

Я иду к бару, оставляя ее любоваться видом.

– Хочешь что-нибудь выпить? Здесь есть полностью укомплектованный бар.

– Да, было бы здорово. Мне бы не помешала вода. Я так нервничала, пока собиралась сюда, что почти ничего не пила весь день.

Я поставил пару стаканов на барную стойку и положил в каждый по несколько кубиков льда, а затем налил в каждый стакан по бутылке воды.

Она сделала глоток воды, как только я протянул ей стакан, и чуть не поперхнулась, засмеявшись про себя.

– Что смешного?

– Нет, я не могу тебе сказать. Ты подумаешь, что это глупо.

– Попробуй.

Она смотрит на меня с подозрением, затем кивает сама себе.

– Если честно, когда ты сказал, что хочешь пойти куда-нибудь в уединенное место, я немного занервничала. Я имею в виду, что я здесь одна, на этой модной вечеринке, только что встретила тебя и ничего о тебе не знаю. Ты мне незнаком. Но я все равно иду с тобой в пустую комнату. Так что, во-первых, я, наверное, глупая. – Она смеется. – Во-вторых, я подумала, что, может быть, ты попытаешься напоить меня и овладеть мной. Разве не так бывает на подобных вечеринках? Мы ведь только что прошли по этому коридору, когда шли сюда. А потом твоя фраза, что я особенная. Я смотрела фильмы и знаю, что происходит дальше.

– И что же? – я не могу не усмехнуться, пока мы разговариваем.

– Ты не знаешь? Наверное, тебе нужно больше читать или смотреть фильмы. Это классика. Красивый взрослый мужчина встречает красивую молодую женщину и покоряет ее. В следующий момент они занимаются сексом.

– Ну, если это то, что должно произойти дальше, я не хотел бы тебя разочаровывать. – Я беру наши бокалы с водой и ставлю их на соседний столик, затем снова поворачиваюсь к ней. – Ты потрясающая. И нет, это не просто фраза, а чистая правда. – Я провожу тыльной стороной пальцев по ее обнаженному плечу до кисти, затем подношу ее руку к своим губам. – Я уже покорил тебя?

Она прикусывает нижнюю губу, кивая, ее глаза расширены и невинны.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я, расстегивая пиджак и аккуратно бросая его на диван.

Она качает головой.

– Я… я не могу сказать.

– Все в порядке, я никому не скажу. Знаю, что таковы правила, но это я их установил. Ты можешь сказать мне. А потом я скажу тебе свое.

– Нет, – шепчет она. – Я не могу.

Я расстегиваю манжеты рубашки и закатываю рукава. С ее большими глазами лани я чувствую себя волком, готовым к трапезе.

– Хотел бы я знать твое имя, – говорю я, когда мои руки скользят от ее плеч вниз по рукам к кистям. Я поднимаю ее руки и кладу их себе за шею.

Кладу руки ей на бедра, и мы начинаем раскачиваться под музыку. Она пальцами играет с моими волосами. Я целую ее за ухом и спускаюсь по шее к ключицам. У нее перехватывает дыхание, и ее тело дрожит.

Я хочу ее, но не буду торопиться.

Моя рука очерчивает изгибы ее платья, поднимаясь от бедра, затем по груди. Ее кожа прохладная на ощупь. Мой рот опускается к ее декольте, и по ее телу проходит дрожь.

– Подожди, – говорит она. – Я… я думаю, что должна тебе кое-что сказать.

– Ты хочешь остановиться? Я сделаю это, только скажи.

Я притягиваю ее прикрытую платьем грудь к своим губам и впиваюсь в ее мягкую плоть, а затем нежно посасываю. Она стонет.

– Не останавливайся. Я хочу… – говорит она, задыхаясь. – Я хочу, но думаю, что ты должен знать, что я… я девственница.

Я смотрю на нее с недоверием, потом вспоминаю, как она покраснела.

– Но как? Почему ты не…

– Я никогда ни с кем не встречалась. Для меня это было неважно. Большую часть времени я забочусь о бабушке. – Она вздыхает. – Я все испортила, да? Я не должна была ничего говорить.

– Нет, не расстраивайся. Ты ничего не испортила, вовсе нет. Но ты уверена, что это то, чего ты хочешь? Скажу то, что уже сказал раньше – я не хочу тебя разочаровывать. И знаю, что не разочарую. Но люди никогда не забывают свой первый раз.

– Тогда какой же это будет прекрасный первый раз, – произносит она. – На балу, принцесса со своим принцем. Только посмотрите на все это. – Она указала на вечеринку внизу. – Но это мой первый раз. Я не хочу, чтобы это было ужасно для тебя, чтобы ты застрял с какой-то девственницей.

– Очевидно, тебе нужно смотреть больше фильмов, если ты думаешь, что это проблема. – Я рассмеялся. – Я могу придумать кое-что похуже, чем секс с тобой. А я хочу тебя. С того момента, как только увидел.

– Но откуда ты знаешь? Может быть, секс со мной будет ужасным.

– Не будет. Я буду действовать медленно. Наслаждаться каждым поцелуем, прикосновением и вкусом. – Я прижимаю ее к стеклянной стене и поднимаю ее руки над головой, когда губами прижимаюсь к ее губам. А руками скольжу вниз по ее рукам и телу. Она дрожит, и у нее перехватывает дыхание. – Но сначала я заставлю тебя кончить.