Текст книги "Принадлежащая (ЛП)"

Автор книги: Лилиана Карлайл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

ГЛАВА 26

МИА

То, что он делает со мной, непристойно.

Он поедает меня со страстью, как будто сама его жизнь зависит от того, попробует ли он меня на вкус и слижет ли мои соки.

Я могла бы умереть вот так, бесстыдно тпотераясь о его лицо, изо всех сил пытаясь удержаться в вертикальном положении.

Мускулы на его руках напрягаются, когда он сжимает меня, и у меня практически текут слюнки, когда я смотрю на его скульптурную грудь и спину.

– Это слишком, – выдыхаю я, дергая его за волосы. – Стефан, это слишком…

Он посасывает мой клитор, и я вижу звезды.

Я протестую, даже несмотря на свой оргазм, зная, что потеряю равновесие.

К счастью, он поднимает меня и несет в свою спальню, прежде чем я падаю.

В нашу спальню.

Он кладет меня на кровать, и я смотрю на него снизу вверх и улыбаюсь.

– Раздевайся, – приказываю я, и он хихикает, его глаза дьявольски блестят.

– Тебе повезло, что я в щедром настроении, – бормочет он, расстегивая ремень, пока я наблюдаю. – Жадная маленькая штучка. Обычно то, что я говорю, сбывается.

– Обычно, – напеваю я, садясь, пока он расстегивает брюки. – Но сегодня я получу то, что хочу.

Он потакает мне. – Это так, Омега?

Черт. Мне нравится, когда он меня так называет.

Но я остаюсь смелой, оставляю на лице игривую улыбку, надеясь, что он не замечает прилива нежности, которая соскальзывает с меня.

– Да. Потому что я была хорошей девочкой и хорошо себя вела сегодня вечером.

Он останавливается.

Затем он одаривает меня дьявольской улыбкой.

– Это верно, – бормочет он. – Ты была очень, очень хорошей девочкой.

Он снимает брюки, и у меня отвисает челюсть. Он изящен, нижняя половина его тела такая же точеная, как и верхняя. Его член большой и гордый, и мои ноги раздвигаются при виде этого.

– Ты знаешь, что достается хорошим девочкам? – Мягко спрашивает он, приближаясь ко мне.

Тени на его лице подсвечиваются в свете лампы, и он никогда не выглядел более красивым.

Или опасным.

Я качаю головой, вся бравада исчезла.

Он переползает через меня, его глаза горят в моих. – Хорошим девочкам, – шепчет он. – Завязывают узел.

Я ничего не могу с собой поделать.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, и он отвечает тем же, дразня и мучая меня своим языком и губами.

– Пожалуйста, – выдыхаю я. – Альфа, пожалуйста.

Он стонет, его рука проникает между моих бедер, поглаживая мою щель. – Умоляй меня, – приказывает он. – Скажи мне точно, чего ты хочешь.

– Трахни меня, – кричу я. – Пожалуйста, трахни меня!

Я приподнимаю бедра, отчаянно желая почувствовать его, и он упирается головкой члена в мой вход.

Он замирает, и выражение его лица становится жестче. – Мне нужно знать, – стонет он. – Скажи это снова.

– Я хочу, чтобы это был ты. – Слезы наполняют мои глаза, мое тело переполняют эмоции. – Я выбираю тебя. – Я протягиваю руку, чтобы погладить его по щеке. – Стефан, – снова шепчу я. – Пожалуйста.

Он медленно толкается внутрь, и мое тело приветствует его.

– О, – выдыхаю я, приподнимая бедра. – Ты такой толстый.

Он едва проникает в меня, как растяжение превращается в восхитительное жжение, первобытная часть меня оживает.

Я была создана для этого.

– Блядь, – стонет он, толкаясь глубже. – Давай, детка, еще немного. Приподнимись для меня.

Я поднимаю свою задницу выше, пока он полностью не входит в меня. Его член дергается внутри меня, и я никогда не чувствовала себя такой наполненной.

Ничто другое не имеет значения, кроме ощущения его внутри меня.

Возьми меня, Альфа!

– Я могла бы кончить вот так, – шепчу я, мое тело дрожит. – Как ты это делаешь, что…

Он едва сдвинулся с места, а я уже балансирую на грани.

– Это потому, что ты принадлежишь мне, – рычит он, прижимаясь своими бедрами к моим. – Ты чувствуешь притяжение так же, как и я. Я знаю, что ты, блядь, чувствуешь это.

– Не сдерживайся, – умоляю я его, когда начинаю сжимать кулаки. – Пожалуйста, отдай все это мне…

Он теряет контроль.

Он безжалостно входит в меня, моя киска принимает все, что он дает, когда я вскрикиваю от удовольствия. Кровать сотрясается от наших движений, и звуки наших стонов наполняют комнату.

Каждая частичка меня в огне, мои нервные окончания чрезмерно чувствительны.

Я тереблю свои соски, нуждаясь в большей стимуляции.

– Ты сжимаешь меня, как гребаная перчатка, – пыхтит он, трахая меня в жестоком темпе. – Твоя киска – рай, Миа. Создана для моего члена.

– Да, – шепчу я, поднимая бедра навстречу ему.

Я хочу, чтобы это никогда не прекращалось.

– Придуши меня, – умоляю я.

Он рычит на мою просьбу, и его рука сжимается вокруг моего горла.

Он оказывает большее давление, чем раньше, и у меня кружится голова, пока я не вижу звезды.

– Это только сделало тебя еще влажнее, – рычит он. – Моя маленькая Омега, обливающаяся потом, пока я ее душу.

Его слова выводят меня из себя.

Я испытываю оргазм сильнее, чем думала, что это возможно, невероятно сильно сжимая его член, хватая ртом воздух.

– Моя идеальная девочка, – шипит он. – Это верно. Кончай прямо на член своего Альфы.

Слизь вытекает из меня, когда я сжимаю его, и его бедра подрагивают, когда он начинает набухать внутри меня.

– Я завяжу в тебе узел, – шепчет он. – Накачаю тебя спермой.

Он стонет низким, сексуальным звуком, и его бедра неподвижны.

– О, – выдыхаю я, замирая под ним, его член раздувается, наполняя меня.

Он стонет мне в шею, когда его сперма выплескивается наружу, изливаясь в мое влагалище.

– Черт возьми, Миа, – стонет он.

Будучи использованной в качестве втулки для его члена, я никогда не чувствовала себя более полноценной.

Целостной.

– Не останавливайся, – шепчу я. – Стефан, пожалуйста.

– Никогда, – обещает он, целуя меня в шею. – Я подарю тебе весь гребаный мир, пока смогу оставаться похороненным внутри тебя.

Его лоб прижимается к моему, и, в конце концов, наше дыхание замедляется. Он перекатывает нас на бок, помогая мне переместиться так, чтобы моя голова оказалась у него на груди, пока он обнимает меня.

Его возбуждение никуда не делось, но его запах изменился, став более сладким и теплым.

Безопасность. Безопасность.

Забота.

Рациональная Миа больше не имеет права голоса.

Альфа заботится о вас.

– Я могла бы остаться здесь, – бормочу я, когда он мурлычет рядом со мной. – С тобой.

Он сжимает меня крепче, и я беспокоюсь о том, что он скажет дальше.

Что у меня нет выбора.

Что он держит меня здесь, и мое согласие не имеет значения.

Но он целует меня в макушку. – Я бы хотел этого, – предлагает он вместо этого.

Я вздыхаю, глядя на него, удовлетворенная.

Полноценная.

ГЛАВА 27

СТЕФАН

Я зашел так далеко, что это смешно.

Ее аромат изменился, возбуждение теперь смешано с обожанием, добротой и доверием.

Она почему-то слаще. Вкуснее, чем я думал, это возможно.

Моя.

Она могла бы быть моей, не так ли?

Я мог бы спариться с ней сейчас, и мне никогда не пришлось бы беспокоиться о том, что она даже захочет уйти, несмотря на ее признание.

Но…

– Мне нужно спросить тебя кое о чем, – шепчет она.

ДА. Спрашивай меня о чем угодно.

Я дал бы ей любой ответ, который она захотела, наплевав на последствия.

– У тебя когда-нибудь была пара?

Ее вопрос разрушает чары, и я вспоминаю о суровой реальности, в которой мы живем.

У нее есть кто-то для нее.

И в ту минуту, когда она обратится к врачу, они узнают, кто он такой.

На какой-то странный момент я фантазирую о том, как найду его, перережу ему горло, а затем объявлю ее своей.

– Не было, – говорю я вместо этого. – И, честно говоря, мне все равно.

Она прижимается ко мне, и страх затуманивает ее запах.

Трогательно, как отчаянно я пытаюсь разрушить ее страхи и избавить от неуверенности в себе.

– Я хочу тебя, – шепчу я ей на ухо. – Только тебя.

Но это ее не успокаивает. Вместо этого она поднимает на меня затравленный взгляд.

– В этом-то и проблема, – бормочет она. – Вот почему ваш… бизнес… так популярен. Люди хотят того, чего не могут иметь.

Я не хочу говорить о нашей с ней работе. Это вызывает у меня тошноту и чувство вины, которое поглощает меня.

Я хочу защитить ее от того, что я делаю.

– Все дело в том, что люди эгоистичны, – говорю я ей. – Даже если бы у Альф и Омег не было назначенных партнеров, все равно был бы рынок для того, что делают Спасители.

Что я делаю.

– Я хотела бы, чтобы ты был моей парой, – признается она после минутного молчания.

От ее признания у меня перехватывает дыхание.

Она не может это иметь в виду.

Я держал ее здесь против ее воли. Я разрушил ее планы на нормальную жизнь.

– Ты заслуживаешь лучшего, – мягко говорю я ей, ведя самый дерьмовый разговор в своей жизни.

– Возможно, – соглашается она. Я двигаюсь внутри нее, и она ахает от ощущений. – Но альтернатива была намного хуже, верно?

Она пытается убедить себя, что я подхожу ей. Что, поскольку я спас ее от того, чтобы ее отдали, я каким-то образом герой.

Я эгоист и подыгрываю ей. – Да, – признаю я.

– И ты понимаешь, – шепчет она. – Каково это – жертвовать собой, чтобы выжить.

Она предлагает слишком много.

– Даже если эта жертва – моя душа? – С горечью спрашиваю я. Отвращение к себе выходит на поверхность, гнилые эмоции, которые я пытаюсь скрыть, дают о себе знать.

– Твой запах меняется каждый раз, когда я рассказываю о твоей работе. Меняется все твое поведение. Ты что-то недоговариваешь, – говорит она.

Я продолжаю молчать.

– Или, может быть, у меня просто бред, и я привязалась к кому-то, кто предлагает мне еду, кров и чудесные оргазмы, – хихикает она, затем вздыхает.

Я зарываюсь носом в ее волосы, вдыхая ее аромат.

– Я думаю, это второй вариант, – бормочу я.

– Может быть, – говорит она, выгибая бедра, ее влагалище сжимает мой узел. – Тогда просто продолжай преподносить оргазмы, Альфа.

Я отбрасываю чувство вины в сторону и приникаю ртом к ее железе, нежно посасывая. – Я мог бы облегчить это для нас обоих, – говорю я, когда она тихо стонет. – Укушу тебя прямо сейчас, привяжу к себе. Что думаешь, Омега?

Я прижимаюсь к ней бедрами, когда она задыхается, терзаясь о мой узел.

– Свяжу тебя и буду держать как свою маленькую куколку для траха, – добавляю я, трахая ее сильнее. – Заставлю тебя испортить простыни своим лоском.

Ее киска тисками сжимает мой член, и мои яйца напрягаются, когда мой узел напрягается.

Она достигает оргазма, ее стенки трепещут на моем узле, и я во второй раз издаю рев оргазма. Она запускает пальцы в мои волосы, сильно дергая, когда я изливаю в нее новую порцию.

Блядь.

– Ты сведешь меня в могилу, – выдыхает она, спускаясь с высоты.

– Я думаю, что верно прямо противоположное, – говорю я, притягивая ее к себе.

Мы засыпаем на куче скомканных простыней и одежды.

ГЛАВА 28

МИА

С тех пор, как он поцеловал меня, все изменилось.

Он улыбается мне, когда я вхожу в комнату, и это зрелище настолько захватывающее дух, что заставляет мое сердце трепетать.

Я сплю в его постели каждую ночь, положив голову ему на грудь, а он мурлычет, пока я не засыпаю.

Мои кошмары прекратились.

Моя мать больше не звучит в моей голове, крича о том, какая я никчемная и заслуживаю того, чтобы меня бросили.

Это самая нормальная жизнь, которая у меня когда-либо была, если я не обращаю внимания на тихий голос в моей голове, который говорит, что это неправильно.

Тихий голос, который говорит, что Стефан плохой человек, и всего через несколько дней девушек будут раздавать в качестве «подарков».

На мероприятии, которое Стефан организовал сам.

Но я заглушаю этот голос, вместо этого упиваясь потребностью моей внутренней Омеги в нем.

Альфа заботится о нас!

Потихоньку мы делимся частичками жизни друг друга и ловим каждое слово.

– Расскажи мне о своей семье, – прошу я его, пока он обнимает меня в постели. Прошло примерно три дня после маскарада, и я стала смелее предъявлять свои требования.

Кроме как уйти. Я никогда не требую уйти.

– Мои родители на другом конце страны. Не разговаривал с ними годами, – тихо добавляет он.

– Почему?

– Ты знаешь почему.

И с каждым разговором все возвращается к тому, что он Спаситель. К тому, что он делает.

– Чем меньше кто-то знает обо мне, Миа, тем он в большей безопасности.

Я киваю. – Звучит одиноко, – шепчу я.

– Перестань пытаться сделать из меня героя, – бормочет он. – Я не герой. Я знаю, какой выбор я сделал.

В его сущности есть скрытый гнев, но он направлен не на меня.

Это направлено против него самого.

– Я знаю, каково это – быть таким одиноким. Мне не разрешалось заводить друзей. И даже если бы они у меня были, я боялась, что они осудят меня. За то, что я сделала.

Слезы наполняют мои глаза, но я сморгиваю их, прежде чем они успевают проявиться.

– Ты была ребенком, – шепчет он те же слова, что и всего несколько дней назад. – Все по-другому, Миа. Ты ведешь за собой добро и свет. Я сияю в темноте.

Я обдумываю его слова, зная, что никакие мои слова не заставят его передумать.

Тем не менее, я не могу отделаться от ощущения, что он что-то скрывает.

* * *

Конференция состоится через два дня.

Я просыпаюсь одна, с написанной от руки запиской на его подушке.

Вернусь сегодня вечером.

У меня скручивает живот, при этих словах тревога усиливается.

Он помогает планировать конференцию.

Место, где встретятся худшие типы людей и будут вознаграждены Омегами.

Без Стефана я столкнулся с ужасной реальностью.

Он планирует немыслимые, неописуемые поступки.

Я подхожу к входной двери и, не задумываясь, набираю на клавиатуре тот же код, который дал мне его водитель Ричард.

Конечно, это не тот.

Я отворачиваюсь и сажусь на диван, обхватив голову руками.

Отдаст ли он девочек лично?

О, Боже.

Я влюбляюсь в монстра, как бы сильно ни пыталась убедить себя в обратном.

Не имеет значения, что у него на сердце. Не имеет значения, что, возможно, он «хочет» быть лучше.

Он все еще продолжает свои действия, пока я заперта в его гребаном доме.

Даже после всего, он не доверяет мне настолько, чтобы выпустить на улицу.

Злые слезы текут по моим щекам, разочарование из-за моей ситуации достигает апогея.

Яростная энергия подпитывает мои действия, и я прохожу через его дом, останавливаясь в единственной комнате, в которую не потрудилась зайти.

Офис Стефана.

Я дергаю за ручку, и она заперта.

Я в замешательстве усмехаюсь. Я не только не могу выйти на улицу, но и не заслужила возможности свободно исследовать дом.

Ну и к черту это.

При достаточном количестве ударов дверной косяк поддается, и моя нога ноет к тому времени, как я вваливаюсь в его кабинет. Я падаю на стул у его стола, затем осматриваюсь.

Она практически ничем не отличается от других комнат, за исключением огромного стола из темного дерева, за которым я сижу, и запертого черного картотечного шкафа, который стоит рядом с ним. Его ноутбук открыт, но экран защищен паролем, как я и подозревала.

У меня возникает желание швырнуть его через всю комнату и разбить вдребезги.

Вместо этого я проверяю каждый ящик в столе, все они заперты.

Пока не откроется длинная неглубокая папка под крышкой, открывающая черную папку с пистолетом сверху.

Я замираю при виде оружия.

Похоже, это тот же самый, из которого он застрелил Гарета, Альфу, которого он убил за то, что тот прикоснулся ко мне.

Я осторожно вытаскиваю его из ящика и осторожно кладу на стол.

Взяв папку, я кладу ее рядом с пистолетом и медленно открываю.

Я перестаю дышать.

Каждая страница содержит снимки голов разных девушек, каждая в ухасном состоянии. У некоторых слезы на глазах, у некоторых разбитые губы или синяки под глазами.

И у каждого из них через лицо отмечен черный крестик.

Я перелистываю каждую страницу дрожащей рукой, сотни девушек смотрят на меня, пока я пытаюсь дышать.

Окончательный скан на последней странице представляет собой другое изображение.

Это я.

Это мое удостоверение личности, а не снимок в голову.

В моем имени нет крестика, только мое лицо, годы печали, смотрящие в камеру.

– Что… за… черт… – шепчу я, снова уставившись на свое изображение.

Я не могу перестать дрожать, пока мои мысли лихорадочно разбегаются.

– Миа?

Я кричу, настолько охваченная паникой, что не поняла, что Стефан вернулся.

– Что ты… – его взгляд падает на папку, затем на пистолет.

Мы оба тянемся к этому, но я ближе.

Не раздумывая ни секунды, я направляю на него оружие.

ГЛАВА 29

МИА

Рот Стефана сжимается в тонкую линию, его глаза темнеют, когда он смотрит на меня.

– Миа, – медленно произносит он. – Ты не хочешь этого делать.

– Отойди от меня на хрен! – Я вскрикиваю, мои руки трясутся. – Назад!

Он делает шаг назад и выставляет руку перед собой. – Детка, – мягко говорит он. – Нам нужно поговорить…

– Пошел ты! – Я кричу. – Кто эти девушки там, внутри?

Он молчит, его запах кислый и печальный.

– КТО ОНИ ТАКИЕ?

– Омеги, – говорит он спокойным и низким голосом.

– Почему их лица вычеркнуты? – Требую я, слезы застилают мне зрение.

Он молчит.

– Стефан! – Шиплю я. – Почему?

– Ты знаешь почему. – Его глаза холодны, взгляд тверд. – Ты прекрасно знаешь почему, Миа.

Я сейчас упаду в обморок.

– Они ушли? – Я хриплю, пистолет все еще направлен на него. Мои руки горят, но я заставляю себя оставаться на ногах.

Он не отвечает.

– Их так много, – шепчу я, мое горло сжимается. – Ты разрушил так много жизней.

– Мы делаем то, что должны делать, чтобы выжить.

Маска, пугающее безразличие, которое было с первого дня нашей встречи, вернулось.

Мое сердце разбивается, и стыд разливается по моим венам.

Ты такая, такая, глупая.

– Дай мне свой телефон. – Я рычу, когда сталкиваюсь с уверенностью в том, что мне нужно сделать.

– Брось оружие, Миа. – Его тон весомый, требовательный, и не подчиниться ему почти невозможно.

Влияние.

Но, несмотря на жжение в моих руках, на то, что все мое тело кричит, чтобы я слушалась, я стискиваю зубы и отказываюсь двигаться.

– Разблокируй свой телефон и отдай его мне. – Снова требую я, мой голос напряжен.

– Омега. Брось пистолет.

Слушать Альфу. Слушать Альфу.

– Не заставляй меня стрелять в тебя, – шепчу я. – Я клянусь, что сделаю это, Стефан, пожалуйста.

Он делает шаг вперед, и я отступаю, чувствуя, как горят мои мышцы.

– Брось гребаный пистолет.

Его Влияние, темное и опасное, гипнотизирует мою внутреннюю Омегу.

Но я отталкиваю ее, загоняю в самые темные уголки своего сознания и нажимаю на спусковой крючок.

ГЛАВА 30

СТЕФАН

Она выстрелила в меня.

Я не уверен, что ранит больше – мой бок или предательство, отразившееся на ее лице, когда она это сделала.

Черт возьми, если я этого не заслужил.

Отдача сбивает ее на землю, в то время как я изо всех сил пытаюсь удержаться на ногах.

Она попала не слишком глубоко, но это чертовски больно.

Я буду жить, даже когда привалюсь к стене, чувствуя, как холодеет мой бок.

– О, нет, – выдыхает она, подползая ко мне. – Стефан, прости…

Я хихикаю. – Умная девочка, – выдыхаю я. – Я бы тоже застрелил себя.

Я слышу, как она шмыгает носом, но качаю головой. – На это нет времени. Код четыре три семь два. Убирайся отсюда, Миа.

Я держу глаза закрытыми, вдыхая ее аромат. Ее рука тянется к моей щеке, и я наслаждаюсь ее прикосновением.

Она такая милая. Такая красивая.

– Кем бы ни была твоя пара, – говорю я ей. – Это очень счастливый человек.

Я падаю на землю, уступая тьме.

ГЛАВА 31

МИА

Нет времени на слезы, как бы сильно ни вопила в агонии моя внутренняя Омега.

Пришло время уходить.

Моя грудь горит, когда я целую его в лоб, лезу в его карман за телефоном и ключами.

Он не умирает, с ним все в порядке, говорю я себе.

Я намеренно целилась низко.

Все будет хорошо.

Я не просто застрелила человека, в которого влюбляюсь..

Нет.

Я поступила правильно.

Код на его телефоне такой же, как на клавиатуре, и прежде чем я использую его для спасения себя, я отправляю сообщение Малкольму:

Чрезвычайная ситуация. Немедленно приезжайте ко мне домой.

Это меньшее, что я могу сделать, выбегая из парадной двери, садясь в его черную спортивную машину и проезжая через ворота. Я молча благодарю свою маму за то, что она заставила меня научиться водить, даже если это было просто для того, чтобы забрать ее таблетки. Я программирую GPS на единственный известный мне адрес и начинаю трехчасовую поездку к ее квартире.

* * *

Мой план состоит в том, чтобы забрать то немногое, что у меня есть, а затем лечь в больницу Омег, чтобы сделать чипирование. Это единственный вариант, который у меня есть.

Мне нужно выяснить, кто моя пара, какой бы отвратительной ни была эта мысль.

Я не хочу этого делать. Но если я откажусь от чипа, последствия могут быть намного хуже.

Я должна сделать это ради своей собственной безопасности.

Тем не менее, я рыдаю всю обратную дорогу до нашей дерьмовой квартиры.

Остановившись у старой двери с облупившейся белой краской, я колеблюсь, прежде чем осторожно повернуть ручку. Как и предполагалось, она легко открывается.

Моя мать никогда не запирала дверь. К счастью, у нас не было ничего достаточно ценного, чтобы его можно было украсть.

Когда я открываю дверь, кажется, что я никуда и не уходила.

Окурки валяются на каждой поверхности. На полу разбросана одежда. Обертки от фастфуда лежат на потертом обеденном столе.

Моя мама лежит на диване в грязном халате, ее рот приоткрыт, когда она спит.

Я всегда ненавидела это место, но теперь я могу объяснить, почему.

Я заслуживаю большего, и человек, который должен был заботиться о мне, ужасно подвел меня.

Судя по ее состоянию, ей насрать, что меня не было.

Ее действия или их отсутствие подтверждают правду, которая жалит мою душу.

Моя мать меня не любит.

И это прекрасно, на самом деле. Так и должно быть.

У меня нет выбора.

Я вхожу в свою комнату, и мне хочется кричать.

Эта сука.

Все мои вещи в мешках для мусора, готовы к выбрасыванию.

Я нахожу свою небольшую коллекцию книг, свою любимую толстовку и несколько пар чистого нижнего белья, которые складываю в одну сумку.

Затем я бросаю последний взгляд на свою комнату, запечатлевая ее в памяти.

Это последний раз, когда я нахожусь в этой адской дыре, и спустя годы я смогу оглянуться назад…

– Какого хрена ты здесь делаешь?

Я оборачиваюсь, встречаясь взглядом с сердитыми, налитыми кровью глазами моей матери.

– Не волнуйся, – огрызаюсь я. – Я здесь ненадолго. Просто беру то, что мне нужно, прежде чем ты заложишь еще что-нибудь из моих вещей.

Она скалит на меня зубы. – Ты должна быть с ними! Поэтому они мне до сих пор не заплатили?

Я хмурюсь от ее слов. – Что?

– Я сказала им, в какую больницу ты обратилась! Ты не была здесь почти месяц. Где мои деньги?

Этого не может быть.

– Кто такие они, Шарлотта?

Она не моя мать.

Это эгоистичное существо, неспособное ни на каплю сострадания.

Я знаю ответ еще до того, как она мне его скажет, поскольку мерзкая волна тошноты закручивается у меня в животе.

– Спасители. Мне причитается гонорар за моего нашедшего! Пятьдесят тысяч!

Пол уходит у меня из-под ног. В ушах звенит, они все еще горят от выстрела, прозвучавшего всего несколько часов назад.

Я думала, что знаю, что такое предательство. Я думала, что найти папку в столе и увидеть вину в глазах Стефана было самым болезненным моментом в моей жизни.

Но нет.

Осознание того, что моя мать продала меня, сжимает мое сердце больше, чем что-либо другое.

– Ты продала меня? – Мои слова звучат механически и безжизненно из-за шока.

– Пятьдесят тысяч меняют жизнь, Миа, – огрызается она. – Это оплатило бы все мои кредитные карты, купило бы мне новую квартиру…

– Нет. Ты бы потратила все это на таблетки, – шепчу я в ответ. – Ты бы вернулась туда, откуда начала, одинокой и бессердечной.

Пощечина не причиняет боли. Она маленькая, слишком хрупкая и взвинченная, чтобы иметь какую-либо реальную власть надо мной.

– Ты сука, – рычит она. – Это единственное, что ты могла бы для меня сделать. Единственное, что могло бы облегчить мою жизнь, а ты и это испортила! Что хорошего ты для меня сделала? Ничего.

– Это не моя работа – что-то делать для тебя! – Я кричу, толкая ее. Она отшатывается в удивлении. – Я была ребенком! Я существую не для твоего счастья!

Но борьба недолговечна, так как запах Альф доносится до моего носа.

Гнилые Альфы.

Шарлотта оборачивается с улыбкой на лице. – Она здесь! Забирайте ее!

Я должна была бежать, но застыла от страха, когда мужчины вышли вперед, каждый в черной рубашке с эмблемой на плече.

Спасители.

Один из них останавливается. – Это не девушка Нокса? – Спрашивает тот, что повыше, когда другой направляется ко мне.

Стефан.

Это еще один удар под дых, когда его лицо заполняет мои мысли.

Я застрелила его, когда настоящие монстры были передо мной.

– Не имеет значения, – говорит другой. – У нас приказ доставить их всех в одно место. Бери ее.

Я не дерусь. Я позволяю двум мужчинам схватить меня, и одна молния связывает мои руки за спиной.

– Подождите! – Шарлотта кричит, когда они ведут меня к входной двери. – А как же моя оплата?

Я усмехаюсь и качаю головой.

Конечно, ее волнует оплата, а не тот факт, что ее дочь утаскивают торговцы людьми.

– Ты получишь свой гонорар после доставки, – сообщает ей тот, что повыше. – Итак, меньше недели.

Мой разум оцепенел, душа разбита, когда они ведут меня к внедорожнику с тонированными стеклами. Они забрасывают меня на заднее сиденье, и мы уезжаем.