Текст книги "Кот, который сдвинул гору"

Автор книги: Лилиан Джексон Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

ДЕСЯТЬ

Бичем вновь оказался прав. Дождь шёл всю ночь, шумя, как стадо слонов, колотя по деревьям и по крыше, насыщая землю влагой. Во вторник утром ливень утих, оставив после себя стекающие с деревьев капли, влажный воздух и раскисшие дороги. Квиллер не думал, что плотник приедет продолжать работу.

Когда он готовил себе кофе на завтрак и пытался сделать помягче булочки четырёхдневной давности, зазвонил телефон, и мужской голос сердечно сказал:

– Как поживаете, Квилл? Устраиваетесь? Я слышал, вы вчера вечером ужинали в гольф-клубе. Это Колин Кармайкл.

– Скажем так, я участвовал в фарсе, который выдавался за ужин, – резко возразил Квиллер. – Как вы узнали об этом?

– Мне позвонили, потому что я поручился за вас.

– Если они хотят принести извинения, то уже слишком поздно. Я разорвал свою карточку.

– Это не совсем извинение. Это объяснение, – сказал издатель. – Они считают, что я должен объяснить вам ситуацию. Грубо говоря, вы привели в клуб гостя, которого члены клуба не хотят видеть у себя.

– Именно это я и предположил, – ответил Квиллер с вызовом. – Передайте членам клуба, что они могут делать что хотят. Исключая издателей, конечно.

– Честно говоря, я очень не хотел звонить вам Квилл. И сожалею, что так получилось вчера.

– Я тоже сожалею. Теперь я знаю кое-что о Спадзборо, чего я не хотел бы знать.

– Не держите на меня зла за это. Может, пообедаете со мной?

– Лучше я заеду к вам в офис. Хочу кое-что обсудить и заодно посмотрю кое-какие старые номера газет.

– Ради бога. В любое время после двух. В два мы подписываем в печать специальный выпуск, и я хочу быть при этом.

– Чему посвящен выпуск?

– Шестнадцать страниц про июньские свадьбы, с огромным количеством рекламы, естественно.

– Решено, увидимся после двух.

К изумлению Квиллера, на стоянку въехал красный пикап с одним голубым крылом, и он направился к бельведеру поздороваться с плотником.

– Доброе утро, мистер Бичем. Довольно сильный дождь прошёл вчера ночью.

– Будет ещё сильнее.

– Ммм… ну… кажется, это приобретает прекрасную форму. Хотя я и не знал, что постройка будет шестиугольной.

– Какой?

– Что у постройки будет шесть сторон, а не четыре.

– Решил построить необычно.

– Благодарю вас. – Квиллер неторопливо, руки в карманах, обошел вокруг постройки. – Красивый вид отсюда. В этом вы тоже были правы.

– В горах этого много. – Плотник выпрямился и показал направление ножовкой: – Там красивая тропа вниз.

– Спасибо, но я не хочу больше рисковать и потеряться в лесах.

– Если заблудишься, просто нужно продолжать идти. Обязательно куда-нибудь выйдешь.

– Я восхищаюсь вашей философией, мистер Бичем. А что вы скажете о пещерах? Я слышал, в горах много интересных пещер. Вы знаете что-нибудь о них?

– Полно летучих мышей. Что, нравятся летучие мыши? Знал парня, которого искусали летучие мыши. Протянул ноги.

– Как я понимаю, вы не рекомендуете пещеры. А что вы скажете о живописном водопаде?

– Интересно! Много змей, но очень красиво! – Глаза плотника лукаво поблёскивали.

«Это своеобразный юмор: пугать жителей долин рассказами о змеях, медведях, летучих мышах, – подумал Квиллер. – Пусть веселится». А вслух произнёс:

– Когда вы думаете закончить?

– Когда закончу. Ещё будут дожди.

– По радио сказали, что на некоторое время дожди прекратятся, – сообщил Квиллер.

– Там, на радио, ничего не знают, – сказал этот специалист по погоде.

Квиллер вернулся в дом переодеться для поездки в город и, когда брился, услышал, что ещё одна машина въехала на стоянку. Выглянув в окно из верхнего холла, он увидел, как Долли Лесмор, в блестящем жёлтом платье, выходит из белой машины с откидывающимся верхом. Вытерев полотенцем мыльную пену с лица, он поспешил вниз, чтобы впустить гостью в дом.

– Надеюсь, не помешала вам, – весело сказала она. – Я просто хотела посмотреть, что сделала для вас Сабрина. Растения очень хороши в холле, правда? Где вы взяли этот великолепный подсвечник?

– В Картофельной Лощине, – ответил Квиллер. – Проходите в гостиную и садитесь. Я принесу кофе.

– Я так и знала, что вы предложите именно это.

– Добавить чуточку коньяку?

– Не знаю, не повредит ли он мне, – сказала она. – Разве капельку… я еду в офис… Это и есть ваши кошки?

Сиамцы царственно входили в комнату, убежденные, что внимание будет прежде всего направлено на них.

– Некоторые называют их именно так, – сказал Квиллер. – Я считаю их домашним программным обеспечением.

Долли отвернулась:

– Я ничего не понимаю в кошках. Мы держали собак.

При этих словах Коко и Юм-Юм тотчас развернулись, одновременно сделав U-образный поворот длинными, гибкими телами. Казалось, что передние лапы выходили из комнаты, в то время как задние ещё входили. Квиллер подал кофе в новых кружках, объяснив, что они ручной работы Отто-гончара, добавив:

– В Лощине очень интересное сообщество ремесленников. Надеюсь, никто не станет уговаривать их переезжать в торговый центр.

– Не волнуйтесь! У этих бульбиков не хватает здравого смысла даже на то, чтобы ухватиться за выгодное предложение, когда они его получают. Они лучше будут всё лето играть в магазин, а всю зиму жить на пособие. Не дружите с бульбиками, Квилл.

Он фукнул в усы. Теперь он понимал причину её неожиданного визита: клуб и её известил о его «ошибке».

– Разве вы не нанимали бульбика, чтобы сделать ремонт в этом доме? – спросил он её с вызовом.

– Ну, вы знаете, мистер Бичем очень хорошо выполняет работу за небольшие деньги. – Долли одобрительно осмотрела комнату: – Сабрина великолепно здесь поработала. Она – Дева. Это хороший знак для дизайнера.

– А ваш знак? – спросил он. – Или это коммерческая тайна?

– Я – Лев.

– Полагаю, это хороший знак зодиака для продажи недвижимости.

– Это хороший знак зодиака для продажи чего угодно, – ответила она с гортанным смехом.

– А знак Хокинфилда? Его кто-нибудь знает?

– Конечно. Козерог, что означает: упрямый, жаждущий власти человек, и, казалось, Дж. Дж. всегда выходил победителем, но и у него была чувствительная сторона, о которой мало кто догадывался. Когда он потерял всех троих сыновей, его жизнь пошла прахом. Вы знали об их смерти?

– Я знал, что произошли два несчастных случая со смертельным исходом.

– Дж. Дж. винил в их смерти бульбиков, – сказала Долли, став внезапно серьезной, – он помешался на этом.

– Почему он так думал?

– Вы не слышали эту историю? Тогда я расскажу вам, как на лыжную трассу обрушилась снежная лавина. Группа из клуба «Парни из долины» отправилась кататься на лыжах стренером. И по обыкновению наняли кого-то из бульбиков в качестве проводника. Лыжники двигались вереницей: впереди проводник, потом группа, сзади тренер. Большинство группы уже миновало узкую часть тропы, когда с крутого склона пополз снег. Тренер выкрикнул предупреждение, но молодые Хокинфилды запаниковали и запутались в собственных лыжах. На то место, где они стояли, обрушился снег и лед.

– Откуда вам известны эти подробности? – спросил Квиллер.

– Тренер рассказал, он играет в гольф в клубе и является членом клуба. Но вернёмся к истории… Он звал на помощь, но остальные ушли слишком далеко. Дорогу завалило. Он принялся раскапывать снег руками – безнадёжно. Там были тонны снега! Тела нашли только через два дня. Дж. Дж. написал такую статью на смерть своих сыновей, что сердце разрывалось! Однако в узком кругу его видели разъярённым. Он считал, что всё подстроили бульбики: проводник вёл лыжников по лавиноопасной трассе, а сообщник ждал на вершине скалы и устроил снежный обвал.

– Это же притянутый за уши сценарий, Долли! Отец в такой ситуации мог обвинить кого угодно – ему требовалась эмоциональная разрядка. Но вы, вы, Долли, неужели верите, что бульбики настолько коварны?

– Вы не выслушали историю до конца, – сказала Долли. – Следующим летом единственный оставшийся в живых сын с двумя школьными товарищами отправился на плоту вниз по реке. Прошли сильные дожди – настоящие горные ливни, – и река превратилась в бурный поток. Но мальчишки есть мальчишки – им нравится рисковать! Однако им не повезло – плот перевернулся. Двое мальчиков спаслись, а тело Хокинфилда-младшего так и не нашли, Дж. Дж. нанял частных детективов, думая, что его сына похитили бульбики, – настолько обезумел от горя! Наступила мрачная полоса в его жизни. Жена оказалась в клинике для душевнобольных, а он – один в огромном пустом доме.

– А его дочь?

– Он отправил её в закрытую школу.

– Вы должны были сказать мне об убийстве в этом доме, Долли. А так я узнал это из других источников, – обвинил её Квиллер.

– Ну-ну, Квилл. Вас ведь этим не испугаешь, правда? – спросила она, поддразнивая его.

– Лично я не возражаю против парочки убийств, ответил он ей в том же тоне, – но покупатель гостиницы мог привлечь вас к суду за то, что вы не раскрываете тайны дома.

Долли пожала плечами и сказала:

– Теперь вы знаете, как много у Дж. Дж. было врагов, но мы никогда не предполагали, что всё закончится так печально. Когда же выяснилось, что Дж. Дж. убил бульбик, мы невольно вспомнили о трагической участи его сыновей.

– Вы присутствовали на заседаниях суда?

– Да, вместе с Шерри Хокинфилд. У бедной девочки никого не осталось здесь.

– Почему суд признал виновным Фореста Бичема?

– Всё решили свидетельские показания Шерри. Она рассказала, что приехала на День отца и в субботу отправилась купить подарок. Она купила отцу картину и попросила художника доставить её в воскресенье в качестве сюрприза. Предполагалось, что в воскресенье, после обеда, мы с Робертом поднимемся к ним пропустить стаканчик, а потом вместе с Дж. Дж. и Шерри поедем ужинать в клуб. Когда мы одевались, то услышали, как на нашу гору поднимаются полицейские машины и машина «скорой помощи». Мы позвонили Уилбанкам, и Ардис сообщила нам, что в «Тип-Топе» произошло убийство. Мы не могли поверить в это!

– В котором часу это случилось?

– Так. Нас ждали к трём. Думаю, в половине третьего.

– Дэл Уилбанк сказал мне, что свидетелей убийства не было. Где же находилась Шерри?

– Она поехала на Пять Углов покупать закуску для коктейлей. Художник поднимался наверх, когда Шерри спускалась в город, а когда она вернулась, его уже не было… Вы, кажется, этим очень заинтересовались, Квилл?

– Конечно! Я живу в доме, где произошло убийство, и могу услышать звон цепей призрака в полночь, – сказал он мягко. – А если серьезно, я искал тему и наконец решил, что Дж. Дж. неплохой объект для написания биографии.

– Прекрасная идея! – воскликнула Долли. – Это сделало бы Спадзборо знаменитым. Если мы с Робертом можем чем-нибудь помочь… Ну а теперь мне нужно спешить в офис. Спасибо за кофе. И коньяк ничуть не испортил его!

Квиллер спустился с ней по лестнице, и, уже открывая дверцу машины, Долли поинтересовалась:

– Вы решительно не хотите покупать «Тип-Топ»? Из вас вышел бы очаровательный хозяин деревенской гостиницы.

– Решительно!

– Когда подготовят трассу для горных лыж, гостиница сможет работать круглый год. Всё это может стать вторыми Альпами!

– А если не прекратится дождь, «Тип-Топ» может стать вторым Ноевым ковчегом, – ответил Квиллер.

Вернувшись в холл, он увидел бесцельно расхаживающего Коко.

– Вы что-то хотите сказать, сэр? – спросил он кота.

Коко растянулся на полу во всю свою длину и несколько раз перевернулся рядом с охотничьим шкафчиком Фитцуоллоу.

– Вкусненькое! – объявил Квиллер, направляясь в кухню. Коко вскочил и понесся к раздаточному пункту, но Юм-Юм не откликнулась. Когда кто-нибудь из сиамцев игнорировал заветное слово, это всегда вызывало тревогу. Квиллер отправился на поиски, начав с их нового тайного убежища под столом в гостиной. Именно там она и сидела.

– Юм-Юм! Что ты делаешь? – воскликнул он в изумлении. Кошечка выполняла какой-то странный агрессивный ритуал – выдирала кусочки шерстки с боков. Всклокоченные комочки валялись по всему серому ковру. Она на секунду остановилась, посмотрела на него безумным взглядом слегка раскосых глаз и снова принялась кусать себя.

– Что случилось, милая? – нежно спросил Квиллер, вытаскивая её из укрытия.

Она не противилась, а только прижималась к нему; он стал ходить взад и вперёд по холлу, держа её на руках, она не возражала, но и не щурила блаженно глаза, не вытягивала лапку, чтобы потрогать его усы.

– Ты скучаешь по дому? – спросил он. – У тебя стресс?

Её вырвали из знакомой обстановки, четыре дня везли в машине, после чего поселили в странном доме со зловещей историей. Более того, он три дня не обращал на неё внимания, занимаясь своими делами. Коко был выносливее и мог постоять за себя, но Юм-Юм была чувствительной и уязвимой, так как хлебнула горя до того, как Квиллер спас её.

Одной рукой он набирал номер Лори Бамбы в Мускаунти, другой продолжал укачивать Юм-Юм. Лори, его секретарша, слыла знатоком кошек.

– Квилл! – воскликнула она. – Вот уж не предполагала услышать твой голос раньше чем через три месяца! У тебя всё в порядке?

– И да, и нет, – ответил он. – Меня беспокоит Юм-Юм. Она вдруг начала рвать на себе шерсть.

– В каком месте?

– На боках.

– Ммм… да… такое иногда случается. Возможно, аллергия. Когда это началось?

– Я заметил только сегодня. Она спряталась под стол и тайно занималась этим, и выглядело это, ну, довольно неприличным. Я знаю, что недавно у неё был стресс

– Ветеринар может сделать ей укол, – сказала Лори, – но подожди день-два и понаблюдай, как всё будет развиваться. Уделяй ей внимания больше, чем обычно. Может, это и что-нибудь гормональное. Если не пройдет, покажи врачу.

– Спасибо, Лори. Ты успокоила меня. А то я решил, что у меня кошка – мазохистка. Как дела в Мускаунти? Я слышал о докторе Галифаксе.

– Правда ужасно? И что мы будем делать без этого милого человека?! Все очень расстроены. В остальном всё в порядке. С твоей корреспонденцией пока управляюсь, не беспокоя мистера Хасселрича.

– Как поживает твоё семейство?

– Прекрасно. Ник всё ищет себе новое занятие. Мы подумываем открыть гостиницу, небольшую – типа «ночлег и завтрак».

– Не делайте поспешных шагов, – предостерег Квиллер. – Подумайте хорошенько. Посоветуйтесь с кем-нибудь.

Поговорив с Лори, он изменил свои планы на утро. Он собирался посидеть в библиотеке, потом где-нибудь пообедать и после двух часов заехать к Колину Кармайклу. Вместо этого он взял Юм-Юм к себе на колени и стал нежно разговаривать с ней, почесывая ей шейку, поглаживая ушки, расправляя шерсть. И только когда она заснула глубоким, спокойным сном, он тайком выскользнул из дома и поехал вниз.

Доехав до Пяти Углов, он остановился в нерешительности. В магазинчике резчика по дереву в Картофельной Лощине он видел одну чашу, которая с тех пор не давала ему покоя. Около пятнадцати дюймов в диаметре, она была вырезана из цельного куска вишневого дерева и обработана на токарном станке так, что внутри казалась атласной, оставаясь снаружи и по краям грубой и узловатой. За это она и понравилась ему. Новые обстоятельства и ощущение длительного отпуска изменили его отношение к произведениям искусства, и, задержавшись в прошлый раз у этой чаши, теперь он решил вернуться и купить её. Потом он сможет пообедать у Эми, немного погулять и подъехать к редакции после двух часов.

– Что-то говорило мне: вы вернетёсь за ней, – весело сказал Уэсли, резчик по дереву. В Лощине разнёсся слух о том, что незнакомец с огромными усами, утверждающий, будто он журналист, слоняется по магазинчикам и скупает дорогие вещи.

Квиллер погрузил чашу в багажник машины – она оказалась тяжелее, чем выглядела, – и поехал к кузнецу Вансу сказать, что его подсвечник пользуется огромным успехом. И купил там ещё колокольчик ручной работы, звон которого напоминал ему о Швейцарии.

Кузнец сказал ему, что у него что-то не в порядке с машиной: у неё нехороший звук, он появился от скачки по этим горным дорогам.

– Спасибо, что вы мне об этом сказали, – поблагодарил Квиллер. – Есть тут хорошая ремонтная мастерская?

– Я могу посмотреть вашу машину. Вы ещё будете здесь? Оставьте ключи.

– Спасибо, Ванс. Я пообедаю у Эми и потом вернусь сюда.

Полненькая и симпатичная владелица закусочной была за стойкой, как обычно встречая посетителей улыбкой, а ребёнок что-то лепетал в своей корзинке.

– Должен признаться, забыл, как зовут малыша, – сказал Квиллер.

– Эшли, – с гордостью ответила Эми. – Два месяца, одна неделя и шесть дней.

– Мне нравятся ваши имена в горах: Эшли, Уэсли, Ванс, Форест, Дьюи. В них чувствуется достоинство.

– В горах всегда были такие имена, не знаю почему, У женщин – Карсон и Тулли, Тейлор и Грие. Мне они кажутся подходящими. А по моему имени – Эми – вы догадались бы, что я из прерий? – спросила она, скорчив смешную гримасу.

– Что привело вас на Малую Бульбу?

– Мы с Форестом встречались ещё в колледже, и мне нравилось, как он рисовал горы – такие земные и такие божественные. Он в Лощине все вывески написал. Приглашали его написать вывески и для «Тип-Топа», но он отказался, поверить не мог в то, что Хокинфилд собирается сделать с Большой Бульбой. Как бы то ни было, мы хотели сыграть свадьбу в прошлом июне у водопада, когда всё цветёт. Вот фотография Фореста. – Она открыла медальон, который носила на груди, и Квиллер увидел лицо худощавого, неулыбчивого молодого человека с длинными тёмными волосами. – И вдруг вся наша жизнь рухнула. Я всегда буду думать о Дне отца с содроганием… Что вы хотите на обед?

Квиллер заказал суп и вегетарианский бутерброд.

– Существуют противоположные версии о том, что произошло в «Тип-Топе» в тот день, – заметил он.

– Я могу рассказать вам чистую правду. Подождите, только сделаю вам бутерброд. – Она налила тарелку овощного супа. – Вот, вы можете начать с этого. Он сегодня особенно удался. Я буквально перед вами закончила готовить его, будьте осторожны – он очень горячий.

– Именно поэтому он мне уже нравится, – сказал он, вспоминая вчерашний суп в гольф-клубе. Суп Эми был густой, со множеством овощей, в том числе и с репой, которую Квиллер проглотил без жалоб. – Отличный суп! Такой можно есть каждый день!

– Иногда едим, – сказала Эми, подходя с бутербродом и садясь за его стол.

Квиллер был единственным клиентом и поэтому удивлялся, как выживает такое маленькое и не очень посещаемое кафе.

– Где вы закупаете продукты? – спросил он,

– Мы входим в кооператив, в котором можно покупать оптом. Часть продуктов – с рынка на реке. Покупаем прямо из ящиков и с грузовиков. На этом мы экономим.

– Вы хотели рассказать о Форесте, Эми.

– Надеюсь, это не испортит вам обед, мистер…

– Квиллер.

– Хорошо. Все началось в субботу, накануне Дня отца, когда Шерри Хокинфилд приехала в ткацкую мастерскую. Форест был в магазине, пока Крис ходила по делам. Он обычно выставлял там горные пейзажи – всех размеров. Туристы покупали небольшие картины, но Шерри захотела большую, в подарок отцу, и попыталась торговаться, чтобы снизить цену. Представляете! Цена была всего триста долларов. Форест сказал ей, что в галерее в большом городе она стоила бы три тысячи долларов, а если она хочет купить что-нибудь дешёвое, пусть едет в универмаг Ламптона. Он никогда не отличался тактичностью.

– Я понял это, – сказал Квиллер.

– Но в конце концов она выписала чек на триста долларов и попросила Фореста доставить картину на следующий день как сюрприз для отца. Она хотела, чтобы он это сделал ровно в час дня… Не хотите эрзац-кофе к бутерброду, мистер…

– Квиллер. Нет, благодарю. Сегодня я не буду пить кофе.

– Ну, он поехал в «Тип-Топ» в воскресенье, и Шерри показала, где повесить картину в холле. Когда он вбивал гвоздь в стену, вбежал Старый Сплетник, так Форест называл Дж. Дж. Старый Сплетник вбежал и завопил: «Боже мой! Что этот чёртов подстрекатель делает в моём доме? Прогони его!» Шерри ничего не ответила, но Форест молчать не мог. «Я доставил картину, и теперь вы узнаете, как выглядели горы до того, как вы начали калечить их, сэр!» – сказал он. Тогда хозяин закричал: «Бон из моего дома и забери эту дрянь, или тебя арестуют за нарушение прав собственности и за то, что ты мусоришь!» – и, схватив трость с вешалки для зонтов, стал угрожать ему. Форест не терпел оскорблений ни на словах, ни в действиях, поэтому заявил: «Продолжайте! Ударьте меня, сэр, и я привлеку издателя "Вестника Спадзборо" к суду за оскорбление действием!» Старый Сплетник покраснел как рак, и Шерри посоветовала Форесту уйти.

– Как я понимаю, картину он оставил.

Эми кивнула:

– Шерри заплатила за неё. В любом случае Форест, хлопнув дверью, вышел из дома и приехал сюда таким взбешённым, каким я его никогда не видела.

– В котором часу он вернулся?

– Думаю, около половины второго. В три часа приехала полиция, и его обвинили в убийстве! Мы ничего не могли понять. Мы растерялись. А потом – когда Шерри стала говорить такую чудовищную ложь на суде – всё превратилось в кошмар!.. Извините меня.

В ресторан вошли туристы, и Эми пошла за стойку, приветствуя их своей обычной улыбкой, хотя в её глазах стояли слезы. Раздался громкий крик Эшли.

– Гу-гу-гу, – прогугукала она в ответ малышу. – Его зовут Эшли, – сказала она посетителям. – Ему два месяца, одна неделя и шесть дней.

Квиллер пригладил ощетинившиеся усы. Если рассказ Эми правдив и если Форест не убивал Дж. Дж., то кто убил? И почему Шерри Хокинфилд защищает убийцу?