Текст книги "Темная вода"
Автор книги: Лика Лонго
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 7
Когда мы подъехали к дому, на нашей кухоньке горел свет – значит, мама и бабушка не спят и ждут меня. Как только машина притормозила у калитки, на пороге показалась мама. Она успела уже трижды позвонить мне на мобильный и знала, что я была в «Кавказской пленнице» с молодым человеком. Но она-то думала, что я с одним из Пашков. Поэтому даже в темноте было видно, насколько мама возмущена – как будто ее обманули в самых светлых ожиданиях.
– Полина? Это ты? – задала она бессмысленный вопрос.
– Да, мам, это я.
Семен прислонился к дверце своего «Форда» и весело смотрел на меня. Было видно, что наш сегодняшний разговор не только не взволновал его, но и как будто насмешил. Словно теперь, когда он раскрыл свои карты, он изучает мою реакцию, проверяет меня, играет, как кошка с мышкой, нежной лапкой. И я понимала: он ждет – испугаюсь я его коготков или продолжу игру.
– Иди домой, Полина, а то чем дольше ты сидишь со мной, тем больше даешь поводов для ссоры с мамой. Подумает, что мы тут с тобой целуемся!
Краска моментально прилила к лицу, и я зарделась, как спелый помидор. В таких случаях говорят, «покраснела до корней волос». Семен удивился, взял мое лицо в свои прохладные ладони и провел большими пальцами по скулам. Я моментально словно отрезвела. Почувствовала его дыхание – тонкий запах мяты и моря.
– Что с тобой?
Неужели Морские никогда не краснеют и даже не знают, что это такое?
– Мне... пора идти! – выпалила я, резко рванув дверцу машины. Рука Семена скользнула по моей щеке. На пороге все еще стояла мама, уперев руки в бока. Эта поза говорила сама за себя: ну я тебе покажу, как с мальчиками на машине до ночи раскатывать!
– Что ж, до завтра! – Семен улыбнулся и нажал на газ. Машина взревела, поднимая из-под колес тучи мелкой щебенки, и скрылась. Вмиг вокруг снова воцарилась ночная тишина. Как будто и не было ресторана и разговора, как будто минуту назад его руки не гладили мое лицо. Я словно зомби прошла мимо грозно настроенной мамы.
– Полина, и как прикажешь это понимать?
– Мам, я устала, давай завтра поговорим? – Я совершенно не готова была к семейным разборкам. Мне хотелось доползти до своей кровати, зарыться с головой под одеяло и до мельчайших подробностей прокрутить в голове минувший вечер. Чем я, собственно, и занялась благодаря бабуле, которая вышла к нам и сказала: «Таня, посмотри на ее лицо – ведь она сама не своя, с ней сейчас говорить все равно что с пьяным. А красная-то какая...» – последняя фраза была обращена уже ко мне.
Я настолько разволновалась вначале, что лишь перебрав в голове все подробности нашей встречи с Семеном, поняла: я не спросила у него главного! Кто хотел меня утопить и почему? Теперь мне абсолютно ясно, что Семен знает ответы на эти вопросы. Но я слишком увлеклась его историей и забыла про свой главный вопрос! В голове у меня не укладывалось: если меня пыталась утопить Морская, то это противоречило их законам, ведь сначала она должна была вступить со мной в контакт!
И еще: если Семен ничего не чувствует, зачем он общается со мной? Зачем ходил в кино и водил в ресторан? Мысль в глубине сознания зудела: ты – тринадцатый контакт, он просто потом утопит тебя! Но я не хотела в это верить. Во-первых, если бы он планировал убить меня, то не стал бы рассказывать свою историю и раскрывать все карты. Во-вторых, он же сам сказал: больше никого не тронет!
Как странно размышлять об этом. Если бы сейчас мне сказали, например: Пашок решил никого не убивать, – у меня внутри все перевернулось бы: Пашок и убийство – вещи несовместимые. А думая так про Семена, я была спокойна – будто таки должно быть, словно нет ничего страшного в том, чтобы ужинать с Морским существом, утопившим двенадцать человек. И я вполне могу стать тринадцатой. Никто не даст гарантии, что он не передумает и не войдет в контакт с последней жертвой, чтобы стать человеком. Голова моя шла кругом.
В два ноль пять пришла эсэмэска. Не включая свет, я нащупала телефон и не поверила своим глазам. Сообщение было от Семена. Сердце бешено заколотилось. «Море ночью очень красиво…» И это всё?
Дура!– шикнула я сама на себя. А чего ты хотела? Признания в любви? Морские ведь не умеют любить. Стихов? Им чужды чувства. Просто, наверное, Семен тоже не спит, любуется морем и делится со мной своими мыслями. Господи! Он сидит сейчас, ночью, где-нибудь на скале и смотрит на море. Ведь у Морских, наверное, нет дома – да и тот хулиган на пляже говорил, что они живут в скалах.
Я снова перечитала эсэмэс Что ж, и на этом спасибо. Я не придумала ответа и просто выключила телефон. Завтра скажу, что спала и не видела сообщения.
На следующий день нас так загрузили уроками, что мне было совершенно некогда думать о Семене. Наша Эмхэкашка (так мы называли преподавательницу Мировой художественной культуры – сокращенно МХК) решила окончательно нас окультурить и велела завести специальный словарь по изобразительному искусству, куда надо вносить такие слова, как «импрессионисты», «барокко», «барельеф» или «пилястры». Два урока подряд мы переписывали друг у друга эти термины и пытались их выучить – ведь на следующий урок учительница обещала принести фотографии старинных зданий и репродукции картин, по которым мы должны определять эпохи и стили.
Несмотря на то что я практически не спала эту ночь, настроение у меня было прекрасное – наверное, впервые за все время моего пребывания в Бетте. Все-таки в отношениях с Семеном произошел большой прорыв. Он рассказал мне свою историю, и пусть у меня осталось еще много вопросов, лед, как говорится, тронулся! К тому же он обещал, что мы сегодня встретимся – а я склонна верить его словам. Да и получить ночную эсэмэс от него было несказанно приятно. Хотя бы потому, что мне он пишет, а какой-нибудь Кате Комаровой – нет.
Надька моментально почувствовала перемену в моем настроении. Но я не могла ничего ей рассказать. Мои отношения с Семеном – это настолько глубоко и лично, что даже с самим Господом Богом, кажется, я не готова поделиться... На большой перемене она подошла ко мне и потянула за рукав.
– Пойдем на улицу, я покурю, со мной постоишь, а то мне скучно одной.
Чего не сделаешь ради подруги! Я знала, что за углом школьной столовой мне придется держать оборону и выкручиваться от заковыристых вопросов.
Надька щелкнула зажигалкой, глубоко затянулась и спросила прокурорским голосом:
– Что вы вчера делали?
– Да так, в «Кавказской пленнице» были...
– Где-где? – Ее брови взмыли вверх. – И ты молчишь?
– А что говорить? Ну так, посидели, поболтали... – ответила я, отмахиваясь от сигаретного дыма. Я пыталась держаться как можно безразличнее, отмечая, что с каждым разом вру все лучше и лучше!
– Ну ничего себе! И что ты про него узнала? Что-нибудь интересненькое рассказывал?
Ох, хотела бы я посмотреть на выражение Надькиного лица, узнай она правду!
– Да нет, в основном я про Москву говорила... – равнодушно протянула я.
– Ну вот видишь! – словно каким-то своим мыслям кивнула Надька. – Я была права – он на москвичку повелся! Ты, Поль, на обижайся, но лучше горькая правда, чем сладкая ложь! Ты-то, я надеюсь, в него не втюрилась? – Она посмотрела на меня с подозрением.
– Ты что, у него же девушка есть! – Я широко улыбнулась, удивляясь, как быстро смогла найти аргумент. – Мы просто общаемся.
– Все с вами ясно, – разочарованно отрезала Надежда и щелчком отправила окурок в мусорный бачок. – Пошли, на геометрию опоздаем.
Весь день я ждала эсэмэс или звонка от Семена – мне казалось, он должен позвонить или сообщить, где и когда мы сегодня встретимся. Но мой телефон упорно молчал.
Вернувшись домой после школы, я там никого не застала. Бабушка ушла по своим делам, на стареньком холодильнике красовалась записка от мамы: «Полли, долго не гуляй. Мама будет волноваться!». Меня раздражала эта ее привычка иногда говорить о себе в третьем лице. Я вздохнула, открыла холодильник и сразу закрыла его. Есть не хотелось.
Снова проверила телефон – может быть, Семен звонил, когда я была в туалете? Нет. Проверила режим – звук работает. А с чего это я решила, что он мне напишет или позвонит? Он же так любит появляться внезапно! Может, он уже у калитки? Я выглянула на улицу, но там никого не было…
Когда старинные часы на кухне показали восемь, я уже не находила себе места. Неужели он так и не появится?! Я решилась наконец набрать его номер. «Абонент недоступен»!
Отлично! Я сама его найду! Все равно он ничего не чувствует, так какая разница – он ко мне придет или я к нему? С этими мыслями я натянула джинсы, накинула мягкую толстовку и выбежала из дома. Куда я шла? На пляж, конечно! Внутренний голос пропищал: «Полина, а тебе это надо? Нельзя бегать за мальчиками», но шум гальки под ногами мигом заглушил доводы рассудка.
На пляже никого не было. Одинокие лежаки, бурые валуны и ровный плеск волн. Темное, вечернее море казалось сейчас даже немного зловещим. По крайней мере, купаться совсем не хотелось! Дул прохладный ветерок. Я поежилась и накинула мягкий капюшон. Несмотря на отсутствие Семена, я почему-то не спешила уходить. Он предупреждал, чтобы я держалась подальше от воды. Но пусть знает: когда он оставляет меня одну, я все делаю так, как хочу! С этими мыслями я быстро пошагала к кромке воды, до которой оставалось пару метров. Внезапно мое плечо больно и грубо схватила чья-то сильная рука Я вскрикнула и обернулась.
Передо мною стоял Семен. Его зрачки были расширены от злости. Он сильнее сжал мое плечо. Таким я его прежде не видела.
– Я же просил тебя!
Я растерялась. Мое молчание, казалось, еще больше взбесило его. Хотя как такое возможно, если он ничего не чувствует??
– Извини... Отпусти, мне больно, – проговорила я обиженно.
– Хорошо. – Он опустил руку, и я сразу принялась тереть больное место.
– Можно было бы и полегче! – пробурчала я. Семен молча развернулся и пошел в сторону лежаков. Я поспешила за ним.
– Садись. – Он указал на соседний лежак, и я уселась напротив. До сих пор к нему не вернулось самообладание, он выглядел взволнованным. Семен тряхнул головой, словно отгоняя какие-то потаенные мысли, и бережно взял мою руку в свои ладони. Теперь настал мой черед волноваться. Я инстинктивно наклонилась в его сторону и ждала, чувствуя, что он хочет сказать мне нечто важное.
– Послушай, Полина. Я ведь просил тебя держаться подальше от воды... – Я кивнула. – Возможно, ты думаешь, что я шутил, но ты сама знаешь: на тебя покушались в бассейне...
Я затрепетала – наконец я выясню, кто и почему пытался убить меня! Семен, наверное, понял это и сильнее сжал мою руку. Он поднял голову и посмотрел на меня своими ясными, лучистыми глазами. Казалось, взгляд его проникал в самую мою душу.
– Так получилось, что со стороны моей семьи... – он замялся, – на самом деле они не моя семья, но так тебе будет понятней... В общем, со стороны моей семьи тебе угрожает опасность. Наверное, если мы перестанем общаться, покушений больше не будет. Ты понимаешь? – Семен пристально посмотрел на меня.
– Я не перестану с тобой общаться, – отрезала я.
– На этот раз я был уверен, что ты именно так и ответишь, – чуть улыбнулся он и продолжил: – Помнишь, ты спросила меня, что я такого особенного в тебе нашел? – Я выпрямилась и вся замерла. – Мы, Морские, не чувствуем того, что чувствуете вы, – нам чуждо то, что вы называете любовью, радостью, горем, печалью, жадностью или ревностью. Мы живем без эмоций, бесстрастно смотрим на этот мир и видим все вещи именно такими, какие они есть на самом деле. Вы же окрашиваете своими переживаниями любое событие. Но твои эмоции, Полина... они настолько сильные, что во мне словно что-то просыпается в ответ, когда ты рядом. Вместо привычной пустоты я ощущаю какое-то тепло вот здесь, – он показал на свою накачанную грудную клетку. – Когда ты плачешь, мне хочется тебя защитить, когда ты в ярости... Помнишь, на пляже к тебе пристал пьяный хулиган и ты чуть не бросилась на него с кулаками? Я восхищался тобой. В такие моменты мне кажется, что и я прежде жил как обычный человек – как вы любил и ненавидел. Но потом что-то произошло, и я забыл, каково это – чувствовать, ощущать, жить. Понимаешь?
– Да. – Мой голос прозвучал глухо и был как будто чужим. Я попыталась взять в себя в руки, но это оказалось нелегко. – Я понимаю тебя. И сделаю все, что от меня зависит, чтобы научить тебя чувствовать.
Я была и разочарована и очарована одновременно. Мне, как, наверное, любой девушке, хотелось услышать от парня, что его сводят с ума мои глаза, волосы, губы. Но и сказанное Семеном было неожиданным и прекрасным: ему нужна я и только я. И я могу помочь ему. По крайней мере, теперь я точно знала: что бы ни случилось, я буду рядом с ним.
– Я хочу задать тебе тот же вопрос, Полина. Почему тывыбрала меня? Ты же читала Красную книгу и понимаешь, что с точки зрения людей я – морское чудовище, существо, которое не способно прожить без воды нескольких часов. – Взгляд Семена стал жестким. – Что ты чувствуешь ко мне? Жалость? Любопытство? Хочешь помочь морскому монстру походить на человека? – Его слова били наотмашь, я не была к этому готова.
– Замолчи! – закричала я. – Замолчи сейчас же!
Как же я хотела броситься к нему на шею, зарыться руками в его кудри и крикнуть: «Я просто люблю тебя!». Но вместо этого я долго откашливалась, а потом сказала очень спокойно, будто и не орала только что на весь пляж:
– Не так уж мы отличаемся друг от друга, как ты думаешь. Я тоже испытываю к тебе разные чувства. Иногда восхищение, потому что ты очень красивый. Иногда жалость, потому что вижу, как тебе тяжело. Иногда я боюсь тебя... – Я посмотрела на него с вызовом. – Но не потому, что ты Морской... Я просто боюсь разочаровать тебя. И я все равно буду общаться с тобой, – упрямо добавила я. Семен слабо улыбнулся и отвернулся к морю. – И еще: предупреждаю тебя – насчет силы моих эмоций ты не ошибся. Иногда я чувствую, как будто внутри меня бушует вулкан...
Он быстро взглянул на меня:
– Расскажи, пожалуйста, как это? Что ты чувствуешь, когда у тебя слезы льются по щекам?
– Ну… тогда я чувствую себя самой несчастной девушкой на свете. Помнишь, когда ты меня спас, а я заплакала? Я представила, что бы было, если быты меня не спас. Траурные венки, мама и бабушка плачут, – при этих словах у меня снова защипало в носу, – мне так жалко стало и их, и себя, что хлынули слезы…
– Да, наверное, и я хотел бы научиться жить, как вы, – любить этот мир и переживать все человеческие эмоции, – задумчиво протянул Семен и тут же помрачнел. – Но путь у меня к этому один: убить тринадцатого. А я дал себе слово больше не убивать. – Он сильнее нахмурился. – А то, что ты пробуждаешь во мне, наверное, просто отголоски моей прошлой жизни, обрывки воспоминаний, которые ни к чему не приведут... Но все это неважно. Главное, что я хотел сказать тебе сегодня: прошу, не подходи к воде одна. Никто не знает, на что способны Морские, если их разозлить... А кое-кого ты сильно разозлила.
Я смотрела на Семена с нежностью, и он это заметил.
– Ты странная. Я говорю, что твоей жизни угрожает опасность, а ты смотришь на меня такимиглазами... – Он поднялся с лежака и подал мне руку. Мы стояли совсем близко Друг от друга, и я ощущала на своих волосах его легкое дыхание. Не выпуская моей руки, Семен твердо проговорил: – Но я все равно хочу быть с тобой. Знаю, это эгоистично – ведь я подвергаю тебя опасности. Но мое желание быть рядом с тобой сильнее меня... – На лицо его вернулось беззаботное выражение, и он спросил: – Я заеду за тобой завтра? Хочу показать тебе свой дом.
– О да, конечно! – Внутри я ликовала, но не позволила эмоциям вырваться наружу.
– И ты не боишься? – удивился Семен. – Не страшно тебе попасть в логово Морских?
– Нет! – ответила я твердо. – Хотя... Твой дом, надеюсь, не в скале? А то я, наверное, не доплыву…
Он улыбнулся:
– Нет, конечно! Не стоит верить всем легендам о Морских! Впрочем, увидишь сама… А теперь беги домой, мама, наверное, опять ждет не дождется тебя!
– Хорошо! До завтра! – и я полетела по своей тропинке в гору, словно на крыльях.
На следующий день время до обеда тянулось бесконечно. На алгебре, пока весь класс решал хитроумную задачу на смекалку, я изводила себя мыслью о том, что же мне сегодня одеть. Я мысленно примерила и отвергла более двадцати разных вариантов, а когда пришла в себя, обнаружила, что «маленький» Пашок все еще ломает голову над решением задачи, неловко переминаясь у доски. Минуты тянулись как резиновые. Хотя нам строго запрещено пользоваться мобильными в классе, я положила телефон на колени и то и дело смотрела на экран. Но время от этого, казалось, еще замедлилось и вовсе перестало двигаться. И вот наконец звонок с последнего урока.
Дома я моментально проглотила обед и ринулась чистить зубы.
– Собираешься куда-то?– поинтересовалась бабушка, любопытно оглядывая меня.
– Угу, – промычала я, наяривая зубной щеткой и радуясь, что рот у меня полон пенистой пастой и я не могу отвечать подробно.
– Только недолго!
– Угу! – снова кивнула я в ответ и принялась чистить зубы еще яростнее. Кто знает, чем сегодня закончится наше свидание с Семеном?
После водных процедур я как следует расчесала волосы и попросила бабушку сделать мне колосок. Он особенно хорошо смотрелся на чуть выгоревших волосах, к тому же из-за кудряшек казался толще и красивей. Бабушка была занята просмотром ее любимого Гослото, поэтому не ударилась в расспросы о том, куда это я намылилась.
К колоску идеально подошли маленькие сережки-жемчужинки и жемчужное ожерелье. Комплект хорошо оттенял загар. Я надела белую футболку и светло-голубую джинсовую короткую юбку и задержалась на минутку у зеркала, но вдруг услышала на улице знакомый звук – шорох шин по песчаной дороге. Семен!
Я вприпрыжку выбежала из дома, крикнув на ходу:
– Ба, я ушла!
Не дождавшись ответа, я запрыгнула на переднее сиденье «Форда» и повернулась к Семену. Он, как всегда, был неотразим. Летний полуспортивный костюм кремового цвета идеально на нем сидел, а на руках красовались большие сверкающие часы. По салону витал аромат его духов.
– Прекрасно выглядишь! – сказал он, оглядев меня с ног до головы.
Я немного покраснела и ответила комплиментом на комплимент.
– Ты тоже. Впрочем, как всегда!
Семен усмехнулся и надавил на газ.
– Как мама? Не ругалась? – поинтересовался он.
– Неа, все в порядке. Она, кажется, уже привыкла.
Я смотрела в окно. Мы поднимались по горному серпантину. Справа была отвесная скала, слева внизу – выцветшие крыши домов, виноградники и за ними море, бескрайнее, серебристое. Дорога петляла и забиралась все выше. Временами начало даже закладывать уши.
Внезапно Семен свернул с шоссе налево. По обычной дороге среди горной растительности теперь мы ехали вниз. Вот из-за поворота снова выглянуло море. Оказывается, мы не так далеко от Бетты – просто дорога сильно петляла. Вскоре «Форд» затормозил около больших ворот, выкрашенных серебристой краской.
– Приехали? – удивилась я, осматривая виднеющийся из-за забора шикарный замок.– Не думала, что ты живешь в таком особняке! Вот тебе и легенда о скалах...
– Да, это мой дом, – кивнул Семен, закрывая машину. – Милости просим! – Он нажал кнопку на брелке, и ворота раскрылись. Мы оказались во внутреннем дворе. Посередине располагался круглый неглубокий бассейн с небольшим фонтанчиком – пухлый ангелочек держал в руках огромную рыбу, а из ее пасти струилась вода.
Сам дом был просторный, двухэтажный, с большими окнами и полукруглым балконом. Я никогда не видела подобных строений – замок был окрашен в бело-голубой цвет и походил на дворец Посейдона. Его украшали барельефы с изображениями диковинных рыб и морских обитателей, совсем как на репродукциях, которые приносила нам Эмхэкашка, а дверной звонок был сделан в виде морской звезды.
Справа прекрасно вписался в ландшафт японский садик, а левая сторона дома утопала в зелени. Везде журчала вода, и это очень успокаивало.
– Какой хозяин, такой и дом! – засмеялся Семен, словно угадав мои мысли. Впрочем, наверняка мое изумление читалось у меня на лице. —Пойдем внутрь, или ты так и будешь тут стоять и разглядывать бассейн? Поверь, внутри не менее интересно!
Семен мягко взял меня под локоть и подтолкнул к двери.
– Ты… ты тут один живешь? – спросила я, немного смутившись.
– Конечно, а с кем же? – удивился Семен. – Ты небось думаешь, что Морские держатся стаями? Не волнуйся, у каждого из нас есть свой дом. И каждый делает его таким, каким хочет. У нас вполне хватает средств, чтобы жить отдельно и не мешать друг другу.
– Хм. И откуда же Морские берут столько денег, если не секрет?
– От тебя у меня нет секретов. – Семен улыбнулся. – Понимаешь, Полина, для Морских открыты все моря с их богатствами – затонувшими кораблями и сокровищами. А они сейчас очень ценятся!
– А-а-а… – протянула я. Дрожь пробежала по моему телу, когда я представила, как он бродит по морскому дну и выискивает древние золотые монеты или забирается в старинный затонувший корабль и снимает с шеи скелета драгоценное колье.
Семен тем временем открыл входную дверь, и я шагнула в царство Нептуна. По стенам бежала водная рябь, словно солнечные блики струились по морской глади. По всему периметру холла был устроен один большой аквариум, в котором суетилось огромное количество рыбок всех цветов и размеров. За стеклом плавно покачивались мягкие зеленые водоросли. Двери, ведущие в комнаты, были украшены цветными витражами со сценами из морской жизни. Освещался дом как-то хитро – никаких ламп и светильников, однако каждый уголок как будто подсвечивался изнутри, отчего создавалось ощущение таинственности и уюта.
– Как здесь красиво! – вырвалось у меня. – А морские коньки-то, смотри! – Я бросилась к аквариуму, отделенному от других перегородкой и населенному забавными морскими коньками. Они висели на водорослях, зацепившись своими изогнутыми хвостиками, и покачивались. Я прильнула к стеклу и тихонько постучала по нему пальцем. Два конька и не шевельнулись, а один нехотя отцепился от насиженного места и смешно поплыл за водоросли. Я засмеялась.
– Пойдем, покажу тебе мою комнату, – предложил Семен. Он стоял посреди зала и наблюдал за мной. – Ты такая... как это называется? Непосредственная? Так радуешься мелочам – каким-то рыбешкам…
Я смущенно улыбнулась, а Семен поспешил добавить:
– Но это-то мне в тебе и нравится!
Мы отправились в его комнату. Справа я мимоходом увидела кухню – со сверкающей хромом мебелью и бирюзовыми стильными занавесями на окнах.
Комната Семена располагалась на первом этаже. На витраже ее двери был изображен молодой морской царь, стоящий в створке раковины и держащий в руке большую жемчужину. С обеих сторон его окутывала морская пена.
– Это ты? – вырвалось у меня.
– Ну почти! – засмеялся он, широким жестом распахнул дверь, и я ступила на пушистый голубой ковер. Комната была светлой и просторной. Ничего лишнего: слева большое окно, выходящее на бассейн за домом, справа – стеллажи с многочисленными книгами, рукописями и тетрадями. Около стеллажей стояла низкая софа, обтянутая сиреневым шелком. На ней были вышиты ярко-желтые рыбы в восточном стиле. В углу разместилась огромная ванна с джакузи.
– Моя кровать, – немного смутившись, пояснил Семен.
– Ты спишь… в ванне? – Прежде я как-то не думала, какой образ жизни на земле ведут Морские.
– Да. А это мое рабочее место. – Он указал на высокие стеллажи, уходящие под потолок.
– Рабочее? И над чем же ты тут трудишься? – засмеялась я.
– Над своей историей, – вполне серьезно ответил Семен. – Я хочу понять, откуда же появились Морские, каково наше прошлое. Я ищу себе подобных и пытаюсь выяснить: неужели нет другого выхода? Почему мы обязательно должны убивать? Я изучаю историю и географию, выискиваю неизвестные легенды и предания. Для меня это важно, понимаешь?
Семен взял меня за руку, и мы опустились на софу. Он был совсем рядом, и я снова заволновалась. Я не могу находиться так близко от него – сердце сразу колотится как сумасшедшее, а мысли путаются. Внутри все затрепетало, и мне стоило больших усилий взять себя в руки и изобразить заинтересованный вид.
– И что же интересного ты нашел?
– Много чего, – горячо ответил Семен. – Я выяснил, что мы уже не одно столетие кочуем по морям и океанам. И не можем долго жить на одном месте… – Он осекся и пристально посмотрел на меня.
У меня внутри что-то екнуло.
– Вы давно живете в Бетте? – Я старалась, чтобы голос не дрожал.
– Второй год. Не волнуйся, пара лет у нас еще есть! – Он лучезарно улыбнулся, и я вся растаяла. Мне хотелось сказать: нет, у нас нет и года, ведь мне на следующее лето поступать в институт! Но язык не слушался.
– Я искал везде, где мог, – смотрел в Интернете, сидел в библиотеке, общался с местными. Кстати, многие из них прекрасно знают, что Морские – не легенда, а действительность, которая существует рядом с ними... Понимаешь, я хочу стать человеком. Научиться чувствовать, как ты... – Семен поднял на меня глаза. – Но я хочу сделать это без человеческих жертв!
– Я понимаю... – прошептала я. Мое сердце разрывалось от жалости. Но у меня накопились кое-какие вопросы. – А кто та девушка, что была с тобой?
– Александра? – встрепенулся Семен.
Я поджала губы.
– Не знаю, как ее зовут.
– Ты имеешь в виду девушку, которая пришла тогда за мной на пляж?
Я мрачно кивнула,
– Это... как бы тебе сказать... она понимает меня лучше других!
– В смысле?
– Наверное, у вас, людей, это называется дружбой. К сожалению, я не знаю, так ли это на самом деле, но в отличие от других Морских Александра чувствует меня. Она всегда на моей стороне, поддерживает меня.
– А все в Бетте думают, что она твоя девушка'
– Моя девушка?– Семен некоторое время помолчал, а потом улыбнулся: – Ну раз всем так хочется думать, что ж, я не против. Но ты-то должна понимать, что это не так Я не испытываю к Александре того, что чувствую к тебе…
Я задрожала и почему-то вырвала свою руку из ладони Семена. Мне стало душно от его слов. Живот предательски свело.
– А что ты чувствуешь ко мне? – Казалось, сердце сейчас выскочит через горло.
– Ты меняешь меня. Я уже не такой, как раньше. Это меня и цепляет, как вы, люди, выражаетесь. Да, и еще: когда к тебе на пляже пристал тот ублюдок... я ощутил тревогу! Меня раздражало, что он подкатывал к тебе! И что он говорил с тобой! Я готов был разорвать его на части. Что это, Полина, скажи?
– Ревность... – прошептала я, пораженная до глубины души.
– Да, наверное. Но Морские никогда не испытывают ревности! Это бесило и волновало меня! Я не знал, какие еще сюрпризы мне может преподнести наше с тобой общение. И не смог оставить тебя… Когда тебя нет, мне плохо. Когда ты рядом и вот так смотришь на меня, я спокоен. Я готов порвать любого, кто приблизится к тебе, чтобы сделать больно, и хочу всегда защищать тебя и быть рядом. Ты знаешь, что это, Полина?
Кажется, я перестала дышать.
– Любовь, – прошептала я.
Семен смотрел на меня так, словно увидел в первый раз. Его зрачки расширились, он побледнел пуще прежнего. Он приблизился ко мне, и я интуитивно закрыла глаза. Я ощутила его легкое дыхание на своей щеке.
– Тогда я люблю тебя, Полина, – выдохнул он. Я страстно хотела, чтобы этот миг длился бесконечно. Сердце бешено колотилось в груди.
– Полина, – тихо позвал меня Семен. Я открыла глаза. Вот его необыкновенное лицо, совсем близко...
Я ощутила на губах его сладкий поцелуи. Боже, пусть это не кончается! Семен обнял меня за плечи, и я прижалась к нему всем телом. От него нежно пахло сладкими духами и морем. Этот поцелуй перевернул все мое существо.
Я спрятала лицо у него на груди. Я слышала мерные удары его сердца и старалась дышать в унисон с ним. Так мы просидели, наверное, вечность. По крайней мере, так показалось мне. Наконец Семен взял мою голову в свои ладони, повернул к себе и нежно поцеловал в нос.
Нежность переполнила меня через край.
– Я люблю тебя! – вырвалось у меня. Я не знала, как еще передать свои чувства. Да и к тому же – чего скрывать – это была правда! Я только что поняла, что люблю Семена больше всех на свете!
– И я тебя, глупенькая! – Семен потеребил мою щеку и откинулся на спинку софы. – Дело принимает интересный поворот!– словно сам себе сказал он, мигом развеселившись.
Я не могла не согласиться с ним. То, что Семен испытал земные чувства,– невероятно! И еще невероятней, что испытал он их не к кому-то, а ко мне!
– Ладно, нам пора. Мама ругаться будет! – Он подмигнул и легко поднялся на ноги. Как же мне не хотелось уходить!
На обратном пути мне позвонила Надька.
– Что делаешь?
– Да с мамой за покупками ходили, – соврала я. Семен повернулся ко мне и улыбнулся.
– Слушай, у нас тут с Витьком к вам предложение. Ну, к вам – в смысле, к тебе и Семену. Не хотите завтра с нами в ресторан сходить? А? Вчетвером. У нас и столик заказан уже.
– Даже не знаю, надо у Семена спросить… – протянула я. – Давай я тебе завтра точно скажу? Кстати, а какой ресторан?
– «Кавказская пленница».
Семен согласился – тем более нас мучила совесть: в прошлый раз мы не съели там шашлык, и радушный горский парень так обиженно смотрел нам вслед, будто мы украли у него невесту…
В назначенное время Надя и Витек уже ждали нас в ресторане. Официант не забыл обиду: он кивком, без былого радушия, поздоровался с нами и молча усадил за столик. Надька, как говорится, цвела и пахла – в своем лучшем малиновом шелковом платье, в розовых лодочках и в белом пиджачке она смотрелась просто шикарно! Витек только успевал отвешивать ей комплименты, а она в ответ лишь загадочно улыбалась и курила чаще обычного.
Семен был спокоен и тих. Он то и дело смотрел на меня, словно спрашивал глазами, не устала ли я, не хочу ли еще чего-нибудь заказать и не надоело ли мне слушать Надькину болтовню.
Но вечер был настолько приятный, что я готова была хоть всю ночь сидеть вот так в ресторане рядом с ним и ни о чем не думать! Наш кавказский официант, видя, что едим мы с удовольствием, подобрел и пару раз назвал меня «сестрой». Я возблагодарила свой хороший аппетит.
Мы уже допивали второй графин местного вина, когда в зал зашла компания из трех мужчин. Надька заметно напряглась и сразу закурила. За нашим столом возникло неловкое молчание.
– Надь, что случилось? – спросила я, взволновавшись.
– Да так, фигня... Помнишь, я тебе рассказывала… ну… сама знаешь, про что. Это его дружки – один местный, у кого он комнату снимал, и двое его друзей. Те еще типы!
Семен, совершенно не понимая, о чем идет речь, спокойно оглядел компанию. А вот Витек занервничал. Видимо, он был в курсе событий из Надькиного нелегкого прошлого.
