Текст книги "Темная вода"
Автор книги: Лика Лонго
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Лика Лонго
Морские – 1
Темная вода
Глава 1
– Полина! Собирайся, мы уезжаем! – нервно крикнула мама из коридора.
– Ну что опять? – простонала я и, не дождавшись ответа, снова уткнулась в «Одноклассники». Ух ты, классную прическу Машка себе сделала – мне нравятся косые челки. Жаль, с моими кудрявыми непослушными волосами такого не вытворишь…
– Я не шучу. Собирай вещи. – Всклокоченная мамина голова просунулась в дверной проем. – Полли, я серьезно.
– И куда мы едем? Имей в виду, если до школы будет далеко ходить, то я не согласна!
– Будем жить в Бетте.
– Мама! Нет! – заорала я и со всей силы ударила кулаком по столу, отчего моя коллекция заводных игрушек ожила.
«Иа-иа!» – заголосил ослик, подаренный мне на день рождения папой. «Уху-уху!» – заухал огромный филин. Зеленая лягушка в короне принялась подпрыгивать, а цыпленок заклевал со стола невидимый корм.
– Заткнитесь! – прикрикнула я на них, и цыпленок тут же притих. Я взяла его в руки – неужели он меня понимает? Похоже, он один способен на это…
– Полина, мне сейчас не до твоих истерик. Отцу хорошо называть тебя Тайфунчиком – он дома бывает несколько часов в сутки. А я больше твои ураганные эмоции терпеть не намерена! – в сотый раз объявила мне мама – Собирай вещи, поезд в одиннадцать вечера.
Я не стала спрашивать, почему мы уезжаем. Все и так понятно: родители опять поссорились. Я всегда знала, что мама с папой – совсем не пара. Отец – «из органов», как он сам любит говорить, сдержанный, слова лишнего из него не выбьешь, мать – простая, немного истеричная фельдшерица, все-то разговоры у нее о соленьях и печеньях. Ну какая у них может быть любовь? Я вообще удивляюсь, как они меня «сделали» и не развелись до моего семнадцатилетия…
«Классная челка! У меня тут предки опять собачатся, разругались вдрызг. Я собираю вещи, мы уезжаем жить в Бетту, к бабушке. Попозже спишемся!» – быстро набираю и отправляю Машке. Через пять секунд мне приходит ответ: «Спасибочки! До скорой встречи!»
Ох, Маша, Маша, если бы ты знала, насколько ты ошибаешься…
Поезд тащился медленно, но постепенно мы приближались к конечному пункту нашего путешествия. Я прислонилась лбом к прохладному стеклу окна и мрачно смотрела на железнодорожные пути, вьющиеся, словно серебряная лента, и проросшую сквозь шпалы сухую, выжженную солнцем траву.
– Полиночка, ну что ты такая грустная? – немного заискивающе спросила мама, гладя меня по коленке.
Я брыкнула ногой:
– Отстань, мам!
– Ну ладно-ладно, Тайфунчик, не кипятись! Я понимаю, тебе нелегко, но все будет хорошо, вот увидишь! Бабушка нас так ждет!
Я хмуро молчала – нет никакого желания ввязываться в пустой разговор.
Больше всего ненавижу, когда поезд, подъезжая к крупному городу, начинает ползти как черепаха. В вагоне пахнет курицей-гриль, яйцами и пивом – кажется, стандартный набор всех, кто едет к морю. Так хочется уже спрыгнуть с подножки душного вагона и вдохнуть свежего воздуха! На перроне волнуются и шумят люди, но нас с мамой никто не встречает. Мы приехали к бабушке, а она всегда в делах по дому. Когда я была маленькая, мама иногда отправляла меня сюда из пыльной Москвы на пару недель, позагорать и накупаться. Никогда не думала, что судьба забросит меня сюда надолго – что делать на Черном море в другие времена года, я просто не представляла.
Бетта – маленький поселок между Сочи и Геленджиком с уютной бухтой. Он не похож на обычный курорт, да и не каждый турист захочет ехать в такую даль. Ведь Бетта расположена на горе, со всех сторон ее окружает лес. Небольшой общий пляж плавно переходит в дикий, где крутые горные уступы ведут прямо к воде. Море здесь прозрачное и чистое – людей-то совсем мало. Все это хорошо звучит, когда ты собираешься отдохнуть тут пару неделек, но вот заканчивать в Бетте выпускной класс…
Бабушка ждала нас в крайнем волнении. Первым делом она крепко обняла меня, и я почувствовала родной уже позабытый запах – домашней выпечки и немного «Красной Москвы». Этот запах словно окунул меня в прошлое, в детство, когда я беззаботно отдыхала в Бетте летом. Сколько себя помню, бабушка всегда была одета в одно и то же: синее выцветшее платье и серый фартук. Кажется, будто она родилась в этой одежде и даже спит в ней.
Раньше мне нравилось, что дом стоит на возвышении – прямо из окон видно море, прозрачное и ровное, словно гладь зеркала, по утрам и загадочное вечером, когда солнце, словно раскаленный уголек, плавно садится за горизонт. Теперь я поняла, как это неудобно – жить на горе. Чтобы спуститься к берегу, нужно кубарем скатиться с крутого склона. Надо же, а маленькой я любила эту гору и совсем не чувствовала усталости, когда приходилось забираться на нее после купания.
Дом у бабушки – типичный для таких поселков. Летом утопает в сочной зелени, комнаты для отдыхающих похуже, для себя – чуть получше. Сейчас все туристы уже разъехались, несмотря на то, что начало сентября считается бархатным сезоном. Уж очень место удаленное, в Бетте и летом нет столпотворения, не то что осенью. В одной комнатке поселили меня, другую отдали маме. В моем новом жилище не было ничего лишнего – кровать, тумбочка, шкаф и маленький телевизор.
При виде комнаты меня охватила такая тоска, что захотелось волком выть. На глаза моментально навернулись слезы.
– Мы переделаем все так, как ты захочешь… – виновато сказала мама, увидев мое состояние. – Повесим твои любимые плакаты этих, как их там… «Линкин Парк»! А на день рождения, хочешь… – она замялась, но было видно, что ей хотелось порадовать меня, – купим тебе ноутбук? Будешь в своих «Одноклассниках» сидеть.
– Мам! Я не думала, что тут так убого! – взорвалась я. Кажется, сейчас на бедную мамину голову обрушатся все упреки, которые скопились во мне со дня отъезда из Москвы. Жуткая комната стала катализатором: – Ты так просто решаешь за меня! Думаешь, мне охота было уезжать из Москвы? Ты меня даже не спросила!
– Тише, тише, Полли, не расходись! – Мама выглядела растерянной.
– Ты думала, что я спокойно перееду в эту дыру, пойду здесь в новую школу и скажу тебе потом: спасибо, мама, за то, что закинула меня сюда?! Ты так думала?
– Ну, милая, успокойся! – примирительно сказала мама и села на край кровати. Снизу послышалось ворчание бабушки – я не разобрала ни слова, но по ее тону было понятно: она спрашивает, чего мы шумим.
– Мама, все в порядке! – крикнула мама, повернув голову к двери. – Наш Тайфунчик разбушевался!
– Не называй меня так! – взвилась я еще больше. – Уйди!
– Хорошо. Не буду себя тебе навязывать, – обиделась мама. – Но знай: наш отъезд из Москвы был необходим. И точка. – Она встала и гордо вышла за дверь.
Я с ревом раненого зверя упала на кровать. «Тайфунчик разбушевался! Фу!» – повторила я с презрением. Тайфунчиком меня называют в семье, когда я начинаю психовать, беситься, бурно выражать свои эмоции. А поскольку случается такое часто, это семейное прозвище мне изрядно надоело. Но есть в моем характере и хорошая черта – я быстро отхожу. Слава богу, домашние знают это и не сильно обижаются, когда я вдруг ни с того ни с сего взрываюсь или начинаю рыдать. Об этой моей особенности даже ходит домашняя легенда, когда мне было пять лет, папа всегда держал в кармане какую-нибудь копеечную игрушку на случай, если я в очередной раз зайдусь в рыданиях. Стоило ему достать, например, пупса в синей курточке, и я сразу же, в ту же секунду успокаивалась, через минуту улыбалась, а через пять уже играла с новой игрушкой, будто и не было слез. Эти папины пупсы, шарики и мячики назывались «средствами укрощения Тайфуна».
Вспомнив об этом, я как-то быстро пришла в себя и решила осмотреться в бабушкином доме. Все-таки я давно здесь не была… Я рывком встала с продавленной кровати и отправилась на экскурсию.
Клетушки, за которые летом туристы платят немаленькие деньги, сейчас кажутся убогими и брошенными. В одной комнате из-под кровати мне под ноги выкатилась пустая бутылка из-под вина, в другой в углу я нашла десять рублей. Это нагоняло грусть и тоску…
Вечером, когда в доме затихли все звуки и пришло время спать, я долго не могла уснуть, ворочалась на скрипучей кровати и прокляла всё, когда среди ночи вспомнила, что туалет на улице! Кое-как натянув шорты, в полной темноте под стрекотание цикад я медленно пошла на улицу, шаря по сторонам руками, словно слепая. Там я несколько раз наступила на что-то мягкое и противное – утром выяснилось, что это перезревшая алыча.
Моя бабушка – метеор. Пока мы тряслись в поезде, она уже успела договориться о месте для меня в одиннадцатом классе здешней школы. Поэтому времени морально подготовиться к новой обстановке у меня не было. Все происходило молниеносно – вчера только приехали, а завтра уже надо идти на учебу.
Утром я долго металась между не распакованным еще чемоданом и дряхлым шкафом, вытаскивая из них вещи и выбирая, в чем же пойти. В итоге надела то, в чем всегда чувствую себя комфортно: синие джинсы, мягкие кеды и белую безразмерную майку.
– Снова в мешке! – не то вздохнула, не то упрекнула мама.
– Да! – буркнула я в ответ, давая понять, что обсуждать мою внешность мне сейчас хочется меньше всего.
– Доченька, ты же у меня такая красавица! – Мама подошла и ласково погладила мои непослушные кудри, которые я в зависимости от настроения то обожала, то люто ненавидела. – У тебя такие красивые волосы, Златовласка ты моя.
– Кто там обратит внимание на ее волосы, когда она рыкает, как тигрица! – ехидно заметила бабушка.
Я отказалась от завтрака – кусок в горло все равно не лез, и отправилась в школу.
Местная школа – это вам не московская. Низкое серое здание, ничего примечательного… Она совсем маленькая, учащихся в ней немного, и это понятно – сам поселок настолько мизерный, что все здесь давно друг друга знают, как в большой семье. Что ж, тем труднее мне будет вписаться в новый коллектив…
«Всё хорошо, прекрасная маркиза…» – почему-то прицепилась ко мне эта дурацкая песенка. Наверное, так я пыталась себя успокоить. И почему в самых экстремальных ситуациях наше подсознание выдает какую-нибудь чушь?
Когда я дернула ручку входной двери, сердце бешено заколотилось. Я глубоко вздохнула, задрала нос как можно выше и направилась в канцелярию.
– Полина Романова? Вот все необходимые бумаги. – Женщина в канцелярии даже не взглянула на меня. Я быстро и коряво заполнила документы и выскочила в коридор.
– Кабинет номер шесть! – долетело до меня. Нужный класс я нашла быстро – тут не заблудишься!
В классе почти никого не было – все на перемене. По вещам, оставленным на партах, я попыталась оценить их обладателей – вот кто-то бросил модный плеер, вот чья-то стильная кожаная красная сумочка, а вот какой-то смельчак, не боясь учительского гнева, прямо на парте бросил пачку «Мальборо». Я выбрала место рядом со скромной черной сумкой и обычной тетрадью и села. Кажется, ни одна сила в мире не могла заставить меня достать учебник и ручки. Я боролась с собой, мне страшно хотелось закричать, бросить всё и убежать домой! «Полина, держи себя в руках!» – твердо сказала я себе и раскрыла книгу. В этот момент прозвенел звонок, и класс стал наполняться учениками. Все, все до единого смотрели на меня! Я съежилась и не знала, куда спрятать глаза. Такой уж у меня характер: то от стеснения я теряю дар речи, то вдруг внутри начинает бушевать тайфун – и тогда спасайся кто может!
– Посмотрите, у нас новая утопленница! – на весь класс заявил кареглазый парень с черными кудрями. Все дружно захохотали, но я не поняла, в чем прикол.
– Да, ребята, новая жертва… – противным голосом пропищала девочка с косой.
На мое счастье, в этот момент вошла преподавательница, и классу пришлось успокоиться. «Хорошее начало дня…» – пронеслось в голове.
– Полина Романова, наша новая ученица, – торжественно объявила учительница, указывая на меня. И добавила: – Она из Москвы.
По кабинету пролетел легкий гул – теперь на меня смотрели с явным интересом. «То-то же! – к своему удивлению, с гордостью подумала я. – Много у вас тут москвичей?»
От начала урока прошло уже минут пятнадцать, когда в класс постучали.
– Можно войти? – нахально, с хрипотцой в голосе спросила девушка в джинсовом костюме. Она совсем не походила на одиннадцатиклассницу – выглядела на несколько лет старше. Короткая стрижка, нос картошкой и большие маслянистые карие глаза. Грубоватые, но симпатичные черты лица.
Учительница вздохнула и лишь махнула рукой. Опоздавшая, виляя бедрами и ни на кого не обращая внимания, прошла через весь ряд и плюхнулась на стул рядом со мной. От нее сильно несло куревом. Да, черная сумка и ничем не примечательная тетрадь оказались обманчивыми!
На протяжении почти всего урока моя соседка ни малейшим взглядом или движением не показала, что удивлена моим присутствием. Она не обращала на меня никакого внимания, и мне даже в какой-то момент стало обидно – что я ей сделала? Но незадолго до перемены она пододвинула ко мне свою тетрадь. Там было написано что-то, явно адресованное мне.
«Новенькая?»
Я заволновалась и вывела: «Да. Из Москвы».
«Я Надя. А ты?»
«Полина».
Прозвенел звонок. Все как бешеные повскакивали со своих мест. Надя осталась сидеть.
– Почему меня назвали утопленницей? Это местный прикол? – не выдержала я и решила все выспросить у соседки.
– Хорош прикол! Ты просто села на Настино место… Она недавно утонула, ну, если можно это так назвать. Отличная девка была… – задумчиво протянула Надя. И сразу же сверкнула на меня глазами: – Но-но! Не надо думать обо мне плохо, я тут ни при чем!
Мне вдруг очень-очень захотелось оказаться дома, в Москве, перед компьютером с чашкой крепкого кофе. Но любопытство – страшная вещь!
– Как же это случилось?
– Никто так и не понял, – добродушно ответила Надя, откинувшись на спинку стула, словно говорила о какой-нибудь ерунде. – Если честно, она в последнее время мало общалась с нами. На медаль шла, очень умной себя считала. Ну и подружку себе завела соответствующую – взрослая тетка, не местная. Целыми днями они вместе у моря болтались, все никак наговориться не могли. А потом нашу Настю нашли мертвой в ванной. – Тут Надя понизила голос. – А по всему дому мокрые следы, и они вели на улицу. Как будто в ванной с ней кто-то был! И знаешь, что самое интересное? Та тетка больше в поселке не появлялась – как сквозь землю провалилась…
Брр-р-р! От этой истории у меня по коже побежали мурашки. Надя, видимо, это почувствовала и решила переменить тему:
– Ты первый раз в Бетте?
– Да нет, когда маленькая была, летом иногда приезжала сюда. У меня бабушка тут живет… А теперь вот на неопределенный срок с мамой приехали. Они с отцом разругались… – Мне не хотелось посвящать Надю в подробности, и теперь уже я поспешила перевести разговор: – А как здесь пляж? Всё такой же чистый?
– О, ну что станет с пляжем? – хрипло захохотала Надя, откинув голову и обнажая белые зубы. – Пляж он и в Африке пляж. Ты лучше спроси, ктона пляже… – Она хитро подмигнула.
Я не поняла, что она имеет в виду, и поинтересовалась осторожно:
– И кто же?
– Ты должна увидеть своими глазами! Сразу предупреждаю – не влюбляйся, у него девушка есть. Правда, она редко появляется, но, говорят, красотка, как и он… Модель! Ладно, пойду курить! – Надя шумно отодвинула стул и пошла на улицу.
Время обеда в новой школе – то еще испытание. Приходишь в столовую, где все уже сидят по своим компаниям, стоишь как лох и ищешь себе свободное место. Эх, Машка, если бы ты сейчас была рядом… Мне хотя бы было с кем поболтать!
Однако мне повезло – только я переступила порог столовой, в которой, кстати, на удивление вкусно пахло выпечкой, как сразу же встретилась глазами с Надькой. Она сидела одна и слушала плеер. Она махнула рукой, приглашая, и я направилась к ней. Мои новые одноклассники были заняты едой и особого внимания на меня не обратили. Плюхнувшись на стул рядом с Надькой, я непроизвольно вздохнула: это такое облегчение – сесть наконец и не мозолить глаза, стоя столбом посреди столовой. От Надьки не укрылся мой вздох.
– Ты чего такая нервная? Не дрейфь, никто тебя тут не съест!
Я виновато улыбнулась, мне стало стыдно за то, что эта девушка так быстро прочитала мои мысли. Чтобы как-то сбросить напряжение, я выпрямила спину, закинула ногу на ногу и решила перевести тему на Надьку.
– Почему ты одна?
– Да вот так! – с неохотой ответила она. – Хорошие девочки и мальчики не хотят со мной дружить…
– Почему? – спросила я, хотя я уже догадывалась, каким будет ответ.
– Прошлое у меня не супер! – отрезала Надя и всем своим видом дала понять, что разговор на эту тему окончен. – Пойдешь сегодня на пляж?
– Не знаю… – протянула я. А потом подумала: ведь в Бетте и заняться-то нечем, наверное, пляж – самое интересное место в этом малюсеньком горном поселке.
– Давай сходим! – подначивала Надя. – Встречаемся в четыре около будки спасателя. И не забудь надеть свой самый красивый купальник! – Она снова подмигнула и расхохоталась. Ее смех начинал меня бесить.
Из школы я вернулась в два. Разговаривая с Надькой о пляже, я, хотя и согласилась, в душе была уверена, что не пойду. И по возвращении домой мое намерение не поменялось. Но к половине четвертого мне стало так скучно одной в доме на горе, что я все-таки решила прогуляться. В конце концов, надо налаживать отношения с новыми друзьями!
Выбирать купальник мне было не из чего – у меня он один, купленный на распродаже в «Дженнифер» полгода назад. Сейчас он мне показался совершенно детским – розовый с белой каемочкой и с игривыми завязками по бокам. Я поклялась себе, что в ближайшие же выходные схожу на местный рыночек, где на развалах есть все что угодно, и куплю новый купальник. Пока же мне пришлось натянуть эти ненавистные розовые тряпочки. Сверху я надела шорты и кофту на молнии и вышла на улицу. Пройдя уже полдороги, вдруг вспомнила, что забыла приколоть к купальнику булавку. В детстве, когда я шла купаться на море, бабушка всегда прикалывала мне ее к трусикам. Дело в том, что в холодной воде у меня иногда сводило ногу. А если уколоть ее булавкой, то судороги проходили. Правда, такого со мной давно не было, и я не уверена, нужна ли она мне теперь… К тому же возвращаться – плохая примета.
Пляжная галька захрустела и словно ожила под моими стоптанными сланцами. Подул морской ветерок, и море обдало меня своим соленым дыханием. Бухта в Бетте уютная и небольшая – с обеих сторон окружена скалистым берегом. Кое-где виднелись большие валуны, поросшие бурыми водорослями. В детстве я обожала сидеть, затаившись, на таком валуне и ждать, когда из своего укрытия на свет покажется малюсенький крабик. Я не хотела с ним ничего делать – ни брать в руки, ни тыкать в него палкой. Просто у нас было такое развлечение – я могла целый час провести на камне без движения, всматриваясь в сырые изгибы валуна. И когда крабик неуверенно появлялся из своей ямки, я была счастлива!
Если задрать голову, станет видно бабушкин дом. Помню, в детстве я очень гордилась тем, что он виден с пляжа.
Около будки спасателя меня уже ждала Надя – в ярко-красном спортивном костюме она смотрелась супер. Совсем не скажешь, что у нее какое-то там темное прошлое…
– Ну что, плавать будешь? Мне что-то неохота, я тут себе красоту навела, мочить жалко… – Она показала на аккуратно уложенную прическу. «Прям как на бал собралась!» – промелькнуло в моей голове. Мне, честно говоря, тоже не хотелось лезть в воду. Но тогда спрашивается, зачем мы договорились здесь встретиться? Я решила не ударить в грязь лицом перед Надькой (кто знает, может, девочка с темным прошлым станет в будущем моей лучшей подругой?) и все-таки немного проплыть. На пляже почти никого не было – лишь парочка пенсионеров, мирно сидящих на старом пледе в отдалении.
«Слава богу, что тут так мало народу! – подумала я с облегчением. – Никто не увидит мой позорный розовый купальник и целлюлит».
Мама говорит, что я постоянно создаю себе пунктики. Например, я часто спрашиваю у нее, не видать ли на моей попе врага всех женщин. «У таких сладких девочек не бывает целлюлита», – весело отвечает она обычно и хлопает меня по попе, словно мне пять лет.
Чтобы не тянуть время и не дать жадным Надькиным глазам разглядеть каждую ямочку и прыщик на моем теле, я быстро сдернула с себя шорты, скинула кофточку, привычным движением затянула непослушные кудри в пучок и побежала к морю.
Со всего разбегу я бросилась в прохладные волны, и соленые брызги моментально попали в глаза и нос Надька на берегу громко захлопала в ладоши и захохотала так, что даже пенсионеры оглянулись. Все-таки любит она привлекать внимание!
Море, море… Как я соскучилась по тебе, твоим ласковым волнам и неповторимому запаху! С наслаждением я отдалась воде и быстро поплыла.
Я проплыла довольно много, пока не почувствовала, что начинаю уставать. Повернувшись к берегу, я обнаружила, что он несколько дальше, чем мне казалось. Красный Надькин костюм горел на фоне серого пляжа яркой маленькой точкой. Мне показалось, или Надька что-то кричит?..
Внезапно меня охватил приступ паники. Я подумала, что давно не плавала так далеко и могу не доплыть обратно. И хотя я прекрасно помнила, что паниковать в воде нельзя, все равно поддалась своим чувствам. К горлу подступил ком, руки и ноги стали ватными, а когда я осознала, что подо мной колышется огромная толща воды, мне стало не хватать воздуха. Тщетно я твердила себе: «Успокойся! Успокойся! Успокойся!» Страх овладевал всем моим существом. И в этот момент я ощутила то, что уже успела забыть и чего так боялась. У меня начало сводить ногу.
Правую ногу покалывало, и она быстро немела.
– О господи! – вырвалось у меня. Тут же рот наполнился соленой водой. Я закашлялась. Ну почему я не взяла булавку?!
Нога отяжелела, а к берегу я практически не приблизилась. Тело плохо слушалось меня, изо всех сил работая руками и одной ногой, яочень быстро теряла силы. Скоро я ослабла, и волны сразу же укрыли меня с головой. Глаза слиплись от соленой воды, и я уже даже не различала, где находится берег с красной точкой…
Говорят, когда человек умирает, у него перед глазами пролетает вся его жизнь. Это правда! За несколько секунд передо мной словно пронеслись слайды из моего прошлого: вот мама и папа склонились над кроваткой, мама тихо читает мне сказку. А вот первый день в московской школе. Я в белых бантах, и я плачу – не хочу учиться! А вот мы с Машкой в зоопарке – смотрим на белого медведя. А вот…
Вдруг чья-то сильная рука больно и грубо схватила мое плечо и быстрым движением вытолкнула меня на поверхность. Я судорожно втянула воздух и громко задышала. Что это? Что произошло? Я умерла и попала в рай?
Разлепив наконец слипшиеся веки, я начала озираться. Первое, что попалось мне на глаза – мускулистые мужские руки, крепко обхватившие меня. Парень с телосложением атлета поддерживал меня под мышки, каждую секунду погружаясь по нос в воду.
– Держись за меня! – скомандовал незнакомец и быстро поплыл в сторону пляжа. Словно загипнотизированная, я послушно ухватилась за его плечи. Он греб, а я безвольно болталась у него за спиной. Все вокруг казалось нереальным, было ощущение, что я сплю и вижу сон. Я до сих пор не могла осознать, что меня кто-то спас, что я жива, а ведь только что почти утонула! От этой мысли я впилась ногтями в спину моего спасителя, но он даже виду не подал. У берега он обернулся и спросил:
– Сама дальше справишься? Тут неглубоко.
Ногу продолжало сводить. Но я постеснялась признаться, что не в состоянии идти. От боли, неловкости и пережитого стресса я больно прикусила нижнюю губу. Парень, видимо, прочитал мои мысли. Ловким движением он закинул меня на плечо и вынес на берег. Вдоль кромки воды уже бегала Надька. Вид у нее был крайне взволнованный.
– Что с тобой? – заорала она. – Ты что творишь? Ты же утонуть могла! – Она была вне себя, и мне, кстати, это польстило. Значит, я ей небезразлична и она хочет со мной дружить. От такого проявления внимания мне стало еще обидней за себя. В носу предательски защипало, а глаза за секунду наполнились слезами. Стоит моргнуть, и они выкатятся из глаз большими солеными каплями.
– Я не хочу, чтобы еще одна моя подруга стала утопленницей! – попыталась пошутить Надька, но мой спаситель так грозно и с такой ненавистью посмотрел на нее, что ей пришлось замолчать.
– Да, – виновато ответила я, тщетно пытаясь скрыть дрожь, бьющую все тело.
Его реакция на Надькину шутку осталась для меня непонятной. Зато я наконец смогла разглядеть его. Он не походил на тех парней, которые учились со мной. Его будто срисовали с картинки – тонкие черты лица, русые густые волосы, идеальное телосложение. Но главное – глаза. Они меняли оттенок, светились, переливались и словно были наполнены морской водой. Я уже догадалась, что именно об этом «чуде» говорила Надька в школе И тут же – о, женская натура! – я вспомнила, что у него есть девушка. Неужели меня кольнула ревность из-за человека, которого я вижу от силы десять минут?
Дрожащей рукой я попыталась убрать со лба мокрую прядь непослушных волос. Из горла вырвался предательский всхлип. Спасатель уставился на меня как-то странно.
– С тобой все хорошо? – спросил он осторожно.
– Конечно нет! – вмешалась Надька. – Ты же видишь, у нее глаза на мокром месте! Еще бы – чуть не стала кормом для рыб!
Я представила, как мое бездыханное тело медленно опускается на морское дно, его облепляют рыбы, а на берегу в слезах мечутся мама и бабушка. И тут я наконец дала волю слезам. Стоило только мысленно дать себе команду «вперед!» и разрешить плакать, как слезы полились по щекам двумя ровными горячими струями. Я громко всхлипывала, нос моментально разбух и перестал дышать, глаза защипало. Надька бросилась ко мне, неуклюже обняла меня за голову, прижала к своему животу и стала раскачиваться из стороны в сторону – будто успокаивала расплакавшегося малыша. А я успела заметить, с каким удивлением смотрит на эту картину спасатель – словно никогда и не видел, как плачет девчонка. Ну конечно, модели-то небось не ревут – у них макияж…
Парень явно не знал, что ему делать. Он выпрямился, повернулся к нам спиной и уставился на море, будто не хотел меня смущать. Так он простоял, пока я не успокоилась, а потом принялся реанимировать мою ногу. Он наклонился, и я ощутила на коже холод его рук. Он немного пощипал, а потом начал массировать, и через некоторое время я почувствовала, что нога в порядке. Надя отошла в сторону и молча наблюдала за нами, а мой спаситель больше не вымолвил ни слова. Мне он казался очень серьезным, строгим и страшно недоступным. Внезапно промелькнула мысль – а каков он, интересно, со своей девушкой? Неужели мягкий и пушистый? Это трудно было представить…
– Всё? – Молодой человек легко поднялся с колен и пристально посмотрел на меня. В его холодных глазах не было и капли сочувствия или хотя бы какой-то человеческой доброты. Мне стало не по себе от его взгляда.
– Да, да, всё в порядке, – заблеяла я и стала поспешно одеваться. «Боже, что он подумает про мой купальник?»
– Если часто сводит ногу, нужно носить с собой булавку или иголку. Тебе следовало бы это знать, – произнес мой спаситель тоном отца, поучающего малолетнюю дочь. Только вот голос у «отца» был обволакивающий и лишающий воли, волшебный какой-то голос. С этими словами он развернулся и пошел в сторону своей будки. Тут же ко мне подскочила Надька и горячо зашептала в ухо:
– Вот видишь, это он! Нелепо вы, конечно, познакомились! Правда, красавчик? По нему все девки в Бетте сохнут, но только он ни на кого не смотрит! Ну ты, конечно, дура – так разреветься при нем. Хотя какая разница – все равно он недоступен.
– Да поняла я уже! – огрызнулась я. Надька отстранилась и удивленно выгнула одну бровь.
– Ладно, пошли. Тебе в мозги, наверное, морская вода залилась!..
Первым делом о происшествии на воде узнала, конечно, моя бабушка – у нее по всему поселку глаза и уши. Мама охала и ахала, пока я в задумчивости уплетала остывший ужин, а потом, когда я пошла в душ, она положила мне на тумбочку огромную булавку. Очень мило!
Вечером я снова не могла уснуть. Но теперь дело было не в школе и новом коллективе. Перед глазами то и дело всплывала довольная физиономия ухмыляющейся Надьки: «Только не влюбляйся в него…» К слову, я даже не узнала, как зовут моего спасителя.
Утром, вся разбитая, я поползла в школу. Там, конечно, все уже обсуждали мой позор. Как бы я хотела провалиться сквозь землю!
– Привет, утопленница! – дружелюбно ткнул меня в плечо кулаком один из одноклассников, Миша. Он был длинный, нескладный, чертами лица похожий на туповатого молодого бычка – большие ноздри, добродушные широко раскрытые глаза и широкий лоб.
– Спасибо. Такое приветствие очень поднимает настроение… – попыталась отшутиться я и поспешила к своему месту. Надьки еще не было. Видимо, опоздания давно вошли у нее в привычку.
– Да ладно тебе, я шучу! – примирительно промычал Миша. – Не обижайся…
– Договорились! – отрезала я, мечтая, чтобы он поскорей отвязался. В этот момент прозвенел звонок, и в классе появилась Надя. Увидев меня, она широко улыбнулась и плюхнулась рядом.
– Есть учебник? Я свой дома забыла.
– Есть, – просияла я. Кажется, дружба завязывается. (Как выяснилось потом, зря я в тот день дала слабину – последующий учебный год мне приходилось носить учебники одной, так как Надя всегда их «забывала».)
Весь урок геометрии я совершенно не следила за объяснениями, и когда меня вызвали к доске решать задачу, еле справилась с заданием и получила трояк Я собиралась с мыслями. Я хотела знать всё о моем спасителе. И мне повезло – Надька сама завела разговор.
– Ну и как тебе твой герой? – спросила она громким шепотом так, что девчонки, сидевшие перед нами, разом оглянулись.
– Ничего так… – смутилась я и ответила намного тише, пытаясь показать ей, что не хочу трепаться на весь класс.
– Классный, правда? – Она явно ждала признания в том, что я влюбилась в него с первого взгляда.
– Ну да, но он как будто не от мира сего, странный какой-то. Даже не улыбнулся ни разу! – выпалила я все свои ночные мысли, и краска залила щеки.
– Да, это в нем есть… – Надька загадочно закатила глаза. Но тут же вернулась к реальности: – Но нам с тобой такие парни не светят.
Словно услышав ее, Мишка с соседнего ряда повернулся ко мне и широко улыбнулся. Я быстро отвела глаза.
– А как его зовут-то? – Я старалась держаться максимально отстраненно.
– Тут тоже странная история, – с готовностью зашептала Надька. – Он сам говорит, что его зовут Саймон… Странное имя, правда? Якобы происходит от какого-то древнего рода… Но все зовут его Семеном. Или Сёмой. Я думаю, с ним не все так просто, – загадочно прошептала подруга, – болтают, что он связан с контрабандистами. Ты сама подумай: упакован как надо, деньги у него водятся – это точно. Но уже третий год сидит в нашей дыре и работает спасателем. Зарплата семь тысяч, а куртка от Гуччи, и ездит на новеньком «Форде». Наши постоянно видят его у моря по ночам. Ну когда он с фифой своей прогуливается – это еще понятно. А часто один приходит на дикий пляж, где скалы…
