Текст книги "Белки на чердаке, змеи в подвале (СИ)"

Автор книги: Лихой Упырь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

Глупый юзер, возможно, думал, что Коля сейчас же догадается, но многие Колины клиенты никогда не включают вебку. Никакого эмоционального тепла по отношению к этому человеку Коля не ощущал. Возможно, этот неприятный блондин, который недавно всех обсирал, тоже тайно дрочит на Колю, даже скорее всего. Кстати, слишком много блондинов на квадратный метр.

Коля остро заскучал по своему Димочке, который, кстати, до сих пор ждет его с пакетом продуктов и банкой смазки и, вероятно, уже нажирается один.

– Прости, няш, я очень люблю своего мужа, – сказал Коля. – Я действительно тебя не помню. У меня вообще память плохая, а когда голова болит, я самые простые вещи забываю, например, как зовут Мадонну или кто режиссер 'Принцессы Мононоке'. Не обижайся.

– Да похуй на тебя, – Еврей отвернулся.

– Хаяо Миядзаки, – напомнил парень в костюме Пикачу, хотя его никто не спрашивал. – Это Карл, это Херург, меня зовут Артем.

– Меня зовут Сергей Сергеич, – поправил неприятный поц.

– Да насрать ему, как вас всех зовут, – рубанул Еврей. – Задротов много, а блядь одна.

– Обсудим аниме? – предложил модер.

– Годная тема, – согласился Сергеич. – Обсудим идейную глубину творения Кацуёси Ятабэ. Этой вершины японской анимации, которую можно поставить в один ряд с лучшими работами Феллини и Антониони.

– Не люблю СПГС, – сказал модер. – Это мультик о том, как шоты чпокаются в рот и в зад. Если там и есть что-то глубокое, это жопа главного героя.

– Вообще, мультик не о том, – сказал Коля. – Он об очень одиноком парне, который нужен кому-то только для секса. Куда делся его партнер из первой части? Соблазнил и бросил. Во второй части он сам соблазняет парня, а в третьей этот парень идет налево. Пико не виноват, что у него нет ни хера, кроме красивой внешности. Он тупой, неловкий, никому не нужный и не может прожить один. Он всем надоедает.

– Это типа намек на меня? – спросил Артем.

– Нет, блядь, это аллюзия к "Ночам Кабирии" Федерико Феллини, – окрысился Сергеич. – Конечно, это намек на тебя. Только ты нихуя не красивый, а обычная соска. Кстати, что насчет твоей сестры? Она дрочит бананом? Не хочешь открыть ей увлекательный мир косплея?

– Щас ты у меня закосплеишь "Кровь окаянного пса"! – Артем вскочил и пнул Сергеича под коленку.

Из кабины постучали, Артем вернулся на место.

– Думаю, мужика из первой части посадили, – сказал Егор. – Это к вопросу об аналогиях.

Машина еще долго стояла в пробках, затем дверь открылась, снаружи скомандовали:

– Вылезайте!

Их провели по длинному коридору, снизу обитому деревянными панелями, а сверху выкрашенному бежевой краской. Камера была маленькая, тоже с деревянными панелями и с двумя длинными скамьями у стен. Это были точно не нары, так как ширина не позволяла лечь. Они скорее напоминали скамьи в школьном спортзале. Таджики сразу куда-то делись, остались только отаку.

– А где параша? – наивно спросил покемон.

– Мы здесь ненадолго, – успокоил Егор.

Они просидели молча минут пять.

– Продолжим нашу высокоученую беседу, – сказал Сергеич, которого уже ломало без интернета. – Почему здоровые бородатые дяди смотрят низкоинтеллектуальные мультики, предназначенные для подростков? Почему не смотрят Висконти и Годара, если они такое сферическое небыдло в вакууме? Что за деградантская эстетика?

– Я не смотрю мерзючее и вам не советую, – ответил Егор.

– Это не ответ, – заерзал модер. – Мы смотрим аниме, потому что там можно раздвинуть границы серой реальности. У нас, например, единственный продуктовый магазин закрывается в восемь вечера, а в выходные свежий хлеб хрен достанешь. И местные ходят с покерфейсами. Мне, чтобы потрахаться, приходится переть либо в Вену, либо через границу. Вот.

– К тебе с твоими внешними данными любая русская баба приедет, только свистни, – сделал комплимент Артем.

– Ага, чтобы висела у меня на шее, ни хера не делала, просирала мои деньги, жирела и выносила мне мозг. Извини, но я слишком дорого ценю свое спокойствие и личную свободу, – надулся модер.

– Если подумать, на сопутствующие товары можно тоже потратить состояние. Фигурки, аксессуары, косплей, да и сама манга недешево стоит, – авторитетно сказал Сергеич.

– Короче, аниме – это единственное, что не ебет мне мозги, – подытожил модер. – Николай, вам слово.

– Да я его просто так смотрю, – хохленок не был настроен на долгие монологи.

– Ты еще ребенок, – сказал Егор. – Поэтому и смотришь мультики.

– Двадцать пять – это не ребенок, – Коля бросил на него усталый, но все еще кокетливый взгляд.

– Мне двадцать шесть, – сообщил Артем, хотя его не вызывали.

– Итак, хентай дает нам то, чего мы не можем себе позволить в реальности, – вернул их к теме Сергеич. – Эрогуро, например, и все такое. Я бы не смог ИРЛ напихать кадровичке гвоздей в пизду или насрать в рот Егорке. Или потрахаться со свиньей.

– Если очень хочешь, все позволишь, – зачем-то сказал Артем.

– Хватит предлагать себя, пидота, – Сергеич пересел на другую скамейку, как будто та, на которой сидел Артем, была зашкварена.

– Знаешь, как у меня было в первый раз? – напирал Артем. – Мать уехала в командировку, мне было, кажется, тринадцать. Сестра привела одноклассников потусить. Они все надо мной стебались, потом ее парень поссал мне в рот, а она пила пиво и не остановила его, потому что ей на все всегда было похуй.

– Если вдуматься, это очень заебись – быть единственным ребенком, – закрыл тему Егор.

– Так у меня тоже было с братом, ну ты помнишь, – улыбнулся хохленок.

– Ага, ты себе даже мужика выбрал, которого звали как брата, – подхватил Артем. – Но у меня не было с сестрой, я только сосал у парней сестры. Мне, по-моему, уже было двадцать, когда я в первый раз сосал.

– И при чем тут аниме? – скривился Сергеич. – Обычные будни обычной замкадной бляди. Ты лучше скажи, что за тонна говна тебя толкнула на эти подвиги. Кстати, еще вопрос: мы смотрим аниме, потому что мы изначально извращенцы и оно нам необходимо, или мы извращенцы, потому что смотрели аниме. Я считаю, мы такими родились.

– Мне не только парни нравятся, – начал оправдываться Артем. – Я на махо-сёдзё тоже дрочу. И даже чаще, чем на яой, потому что махо-сёдзё рисуют больше.

– Это потому, что у тебя вкуса нет и жрешь все говно без разбору, – поучал Сергеич.

– А ты у нас великая кухарка, разбираешься в сортах говна, – сказал Егор.

– А тебя покормить? – Сергеич полез обниматься.

– Я щас обоссусь, – прервал их модер. – Они выпускают в туалет?

– Хочешь раздвинуть границы серой реальности? – Артем встал перед ним на колени.

Модер вскочил.

– Я гражданин Австрии! – он колотил решетку маркером. – Выпустите меня немедленно! Я гражданин Австрии!

– Я пошутил, тупица, – Артем сел обратно, но модера было не унять.

На шум явился высокий, очень красивый блондин, на котором ловко сидела форма. Модер показал ему паспорт, блондин молча кивнул, отпер камеру и увел его. В конце коридора слышно было, как блондин извиняется перед «туристом».

– Ну что, косплей на четверых? – спросил Сергеич.

Ему никто не ответил.

Блондин вернулся:

– Все остальные – граждане России?

Все кивнули, Коля тоже несмело кивнул, надеясь, что его выпустят просто так.

Полицейский раздал им серые бланки:

– Есть чем писать?

Егор кивнул.

– Пишите объяснительные.

Егор разулся, торжественно сел на колени перед скамейкой, двумя руками положил на нее бланк, словно занимался древним искусством каллиграфии, макнул воображаемую кисть в воображаемую тушечницу. Заполнил сведения о себе, погрыз колпачок ручки и сочинил:

"В час дня мы с друзьями собрались у памятника Репину. Встречали нашего друга по переписке, который приехал из Австрии. В ходе встречи между двумя участниками встречи возникло недопонимание на почве ревности по отношению к третьему лицу. Завязалась небольшая драка. Я вмешался, они прекратили наносить друг другу побои. На место прибыл сотрудник ДПС, который разогнал сборище зевак".

Егор поставил сегодняшнее число, расписался и отдал ручку Покемону. Артем тоже погрыз колпачок, они оба знали, что по японским обычаям это означает непрямой поцелуй. Артем написал:

"В час дня мы с моим бойфрендом встретились на Болотной набережной. По счастливому совпадению там же оказались наши друзья по переписке. Мы решили отметить это событие, сходили за пивом и нарушили общественный порядок, распивая спиртные напитки на улице, в чем я искренне раскаиваюсь. Пока я пил пиво, я заметил, что один из форумчан подкатывает к моему парню, это было крайне подло и низко с его стороны. Тем более, что моему парню это тоже не нравилось. Я решил разобраться с этой неприятной ситуацией и прибег к аппаратным средствам для решения конфликта"...

– Хули ты пиздишь? – Сергеич сверху читал его объяснения. – Ну, сука, охуеть теперь.

Завладев ручкой, Сергеич накорябал следующее:

"Мы с моим сослуживцем Егором Ильичом Феофановым в час дня гуляли на Болотной набережной и встретили там юношу в костюме покемона Пикачу, который вел себя вызывающе и неадекватно. Юноша, который находился в состоянии алкогольного опьянения, закричал "не лезь к моему парню" и ударил меня пивной бутылкой по голове. Я защищался и повалил его на землю. Меня спас своевременно прибывший на место сотрудник ДПС. Думаю, напавший на меня мальчик страдает каким-то психическим заболеванием".

– Не грызи колпачок, – предупредил хохла Егор. – У нас у всех триппер, а возможно, что и сифак.

– Да ты гонишь, – улыбнулся хохленок и потянул ручку в рот.

Егор отобрал у него ручку.

– Я не буду грызть, обещаю.

Коля написал:

"Мы все – друзья по переписке с торрент-трекера anyfuck.ru. Сегодня в час дня мы собрались у памятника Репину, чтобы обсудить нашу дальнейшую судьбу, потому что это несправедливо, когда тебя могут посадить в тюрьму только за то, что ты дрочишь на картинку или мультик. Очень прошу пересмотреть ваш закон про хентай, потому что мы не педофилы, нам просто нравится японская манга и аниме, а ничего плохого мы не делаем и трахаемся только друг с другом, а не с маленькими детьми. Моему мужу вообще скоро будет сорок, так что я не педофил. Многие из нас еще девственники и помрут тоже девственниками, потому что их совсем никто не хочет. Я за Путина и против агрессии Порошенко в Украине, а еще я мечтаю получить российское гражданство, потому что дома в Украине меня преследуют за то, что я люблю русского мужчину..."

– Бедный Пико, – сказал Егор. – У тебя с головкой совсем плохо.

Коля разрыдался и воткнул ручку себе в вену.

– Везде говно! – Коля бился лбом об пол. – У меня нормального секса не было полгода! Мой мужик меня унижает! У меня регистрации нет! Моя семья меня ненавидит!

– Помогите! – заорал Сергеич. – У хохла крыша поехала!

Егор схватил скользкое от крови запястье хохленка, снял галстук и попытался перетянуть вену ниже дырки. Он не был уверен, что это венозная кровь, она текла, вроде, медленно, но оттенок разобрать не представлялось возможным.

На шум прибежали три сотрудника полиции, затем примчался уже знакомый им блондин.

– В пизду такую жизнь! – рыдал хохленок. – Я так больше не могу! У меня нет будущего! У всех нас нет будущего! Кругом одно говно!

– Бедный ребенок... у него что, белка? – спросил полицейский в летах, майор, судя по погонам. – Вызываем психиатричку?

– У меня белки на чердаке, – сказал Коля.

– Он инвалид детства, – объяснил Егор. – Гипоксия в родах. Боится людей и замкнутых пространств, мальчика надо вывести на свежий воздух.

– Так, давайте отсюда, – заторопился блондин. – Кто заполнил, давайте бланки. Молодцы. Выходим, все выходим.

Блондин выудил из лужи крови объяснительную Коли, донес до уборной и спустил в унитаз. Еще не хватало, чтобы им сделали втык за несчастный случай с инвалидом.

Их вывели под ливень. Коля все еще рыдал, уткнувшись в желтое плечо Пикачу и пачкая кровью его правый рукав. Артем неумело гладил хохленка по голове и говорил, что все будет хорошо.

– Я такси вызвал, – сказал мокрый модер. – Надо еще велики забрать. Не знаю, как ты будешь с такой кровищей. Тебя в машину, наверное, не пустят.

– Я щас блевану, – сказал Сергеич. – Такого не покажут в сёнен-ае. Егорка, давай сюда паспорт, у меня жилет непромокаемый.

– Отъебись, – Егор, вжавшись в нишу у входа, вызывал такси.

– Меня правда тошнит, – подлизывался Сергеич. – У меня, наверное, сотрясение мозга.

– Нельзя трясти то, чего нет. Я хочу уехать в США, найти там нормальную работу, вы мне остопиздели уже. Я не могу жить в этом дурдоме. Я вас всех ненавижу. Особенно тебя, бутылкой в жопу ушибленный.

– Иди нахуй, тварь! Корчит из себя хуй знает что! – Сергеич ушел, рассекая лужи новыми конверсами.

Грянул гром. Дверь преисподней распахнулась, это пожилой майор вышел покурить.

– А я помню вашего мальчика, – сказал он, обращаясь к Егору. – Это Коленька Дмитрук, он себя резал онлайн. Регистрации у него, конечно, нет.

– Пожалуйста, не забирайте его, – попросил Егор.

– И танцы с бутылкой я надолго запомнил. Вы, наверное, тоже, – майор с сигаретой скрылся за дверью. – Так, о чем я? Вот ваши ботинки.

Егор понял, что стоит в одних носках. В животе холодело от чувства, что его поимели.

– Интернет необратимо меняет психику, – сказал майор. – Онямение мозга, слышал о таком? Онямение мозга, Карл.

Такси не приехало. Нашлось много других умников, хотевших скрыться от дождя в салоне машины. Вчетвером они шли куда глаза глядят, пока не уткнулись в станцию метро «Кропоткинская». Админа лихорадило, он нес уже совсем непонятную хуйню про белок на чердаке, змей в подвале, геополитические проблемы, коленки, печеньки и некомими. Артем снял свой костюм Пикачу, выжал насухо и закутал им Колины плечи.

– Надо забрать наши велосипеды, – сказал модер, уже сидя в вагоне.

– Это типично для велосипидоров – думать о своем барахле, а не о здоровье друга, – одобрил Егор. – Щас у нас будет ЗОЖ во все поля.

– Я тебе новый куплю, – прошептал Коля.

– У меня прокатный, – дергался модер. – Его обязательно надо вернуть. Я его там рядом взял.

Егор снял галстук с руки хохленка, кровь уже не текла, а лицо хохленка приобрело землистый оттенок. Пассажиры брезгливо наблюдали за этой сценой.

– Тошнит, – жаловался Коля.

– Как у тебя сердце бьется, – Артем сунул руку Коле под жилет и достал смартфон.

– Ты, блядь, кто? – спросил пьяный голос.

– Я покемон, – ответил Артем.

– Покемон вступил в ОМОН, что ты мне мозги ебешь?

Артем передал смартфон Егору.

– Тут поступила жалоба, что ты не ебешь хохла, – сказал Егор. – Так что мы его забираем для косплея. Слышал о таком?

– А тебе очень дорога твоя печень? – спросил пьяный голос.

– Мне очень дорога моя печень, потому что у меня нет селезенки. Оставил в армии, – Егор нажал на "отбой".

Коля снова плакал, Артем что-то шептал ему на ухо.

– Вы мне надоели, – сказал модер, когда поезд подъезжал к Охотному ряду. – Я еду за своим байком. Ваши истерики у меня уже вот где.

– Вы там объебались все? – пьяный дозвонился на следующей станции.

– Куда доставить сладкого шоту? – орал Егор сквозь помехи.

– На Речной вокзал, я там встречу.

Темнело, лил дождь, кацап стоят под козырьком станции метро и пил виски из горлышка. Ноги уже плохо держали его, а приятное тепло сменилось ощущением иголок по всему телу. Кто-то вынул бутыль из его руки, это был мокрый еврей с голодным взглядом. Бутылку отобрал высокий, похожий на татарина парень со словами:

– Не смей пить, ты принимаешь антибиотики.

Хохленок, замотанный в желтую тряпку, стоял между ними и мелко дрожал. Они влили остатки виски в рот хохленка и повели его в такси.

«Жид, хохол, кацап и тотарен – все в говно», – было написано над верхним форумом. На самом деле они курили траву, но никто не вдавался в подробности. У модера ночью пропала лычка, треть юзеров была сходу забанена с формулировкой «Сраная Рашка катается в сраном говне».

Утренние лучи солнца пробивались сквозь ветку сосны. Егор обнаружил, что они вчетвером лежат на листе фанеры под расстегнутым спальным мешком, как дети японской бедноты. Он был одет в костюм Пикачу с порванной молнией, слева раскинул ноги задрот из Сергиева Посада в костюме горничной, справа выдыхал спирт небритый кацап в наряде Сейлормун. Хохол приткнулся с краю совсем голый, а рядом с ним валялась бутылка.

Егор как будто проснулся снова, он видел этих людей и даже помнил, что вчера они курили, дрочили на хохла, потом хохла долго пялил его мужик, у Егора сосал задрот, а в финале хохол драл себя бутылкой под опенинг из "Stardust Crusaders". Однако, Егор не понимал, кто он сам, что здесь делает, вообще зачем вся эта нелепая ситуация. Он мыслил как бы в планетарном масштабе: посреди огромного космоса воткнута маленькая галактика, в ней – мизерная солнечная система с крошечной планеткой, на которой четыре совсем ничтожные существа, случайно появившиеся в процессе эволюции, лежат вместе потому, что смотрели нарисованное порно, которое запрещено законом. Все это было настолько странно и дико, что Егор засмеялся.

– Тихо, – прошептал хохленок. – Сейчас она придет.

– Кто? – прошептал Егор.

Раздался повторяющийся звук, похожий на громкий поцелуй. Что-то царапало штукатурку снаружи. Крупная белка спрыгнула из чердачного люка, пробежала мимо людей, словно они были предметами мебели, и нырнула на лестницу.

– Я вчера уволился, – сказал кацап.

– Я тоже, – сказал жид. – Можно ловить белку хоть весь день.

– У нас еще змеи в подвале, – напомнил хохол.

– Дайте мне это развидеть! – сказал безработный программист из Сергиева Посада.

Егор спустился в туалет, где, кстати, не было двери, только занавеска.

– Сочувствую, мой меня ничем не заражал, – Колин ебырь стоял у Егора за спиной и наблюдал, как его корежит. – Правда, у нас тоже были боль и унижение. Вы, хикканы, все с приветом. Я на самом деле очень боюсь за него, ты знаешь, он шизофреник. Тупеет, замыкается в себе, только что красивый, но и это ненадолго.

– А если угнать трактор? – спросил Егор.

– Трактор не поможет. Социопат в любой точке мира останется социопатом.

Первым позвонил Анвер. Он напомнил про балку и спросил, какого хера Егор еще не приехал. Потом позвонил Сергеич:

– Прости, няш, вчера мы оба были на нервах. Я сказал дядьке, что нас менты избили, можешь выйти в понедельник. Они типа не по лицу били, а по почкам, так что ты щас ссышь кровью, и тебе надо отлежаться.

– Я тебе вчера ясно сказал, что увольняюсь, – тон Егора был уже не таким уверенным.

– Хорошо, я тебе выбью отпуск на неделю, – Сергеич интимно задышал в трубку. – Ты еще у хохла? Я тут нашел его велик, мне привезти?

– Не думаю, что его ебырь будет сильно "за".

– А посмотреть дали?

– Еще как дали.

– Хорошо тебе... – вздохнул Сергеич.

Колиному ебырю тоже позвонили, этот типа брутальный мужик начал делать реверансы и пообещал, что в среду будет как штык. Он содрал с себя юбку Сейлормун и потопал переодеваться, бросив Егору:

– Не тормози, будешь помогать.

Они притащили с чердака зимнюю резину, которая, к огромному счастью, была на штампованных дисках, потому что кацап зимой принципиально не ездил на литых. Егору десять раз звонила мама, а Артему мать позвонила только дважды и спросила, где шляется сестра.

Пока Егор помогал кацапу затягивать гайки, хохленок стоял над ними, действуя на нервы:

– Ты обещал, что уволишься. Москали всегда врут.

– А что мне еще делать, твоей жопой торговать? – психанул кацап. – Иди хоть пожрать приготовь!

– Иди ты на хуй! – хохленок снова разрыдался.

Кацап повертел пальцем у виска.

– У нас такой детсад каждые выходные. Я, кстати, в курсе, что ты с ним дрочишь по вебке. Он кагбе и так не скучает, секса ему хватает. Так нет, блядь, виснет, как пиявка.

– Димочка, прости меня! – хохол рухнул на землю и начал обнимать кацапа.

– Если нужен, забирай, – подначивал кацап.

– Ну ты сука! – рыдал хохол. – Димочка, ты знаешь, что мне нужен только ты, зачем ты так со мной?

Егор допер, что это их обычные ролевые игры, и сейчас последует "наказание" хохла.

Кацап поднял хохленка за волосы и повел в дом. Смущенно обернулся:

– Ну чего стоишь, пойди посмотри.

Артем на кухне гипнотизировал чайник, он уже нашел кружки и даже заварку. Его тоже потащили смотреть.

Поехавший мозг Егора осенила простая, но гениальная догадка: эти двое не могли получать полноценное удовольствие, когда на них никто не смотрит. Коля начинал как блядь на твиче, потом они отжигали перед камерой вдвоем. Если их снимать хотя бы на айфон, жизнь хохленка наладится.

Егор пристроился с краю на огромной кровати и смотрел на красивые белые пальцы хохленка, которыми он то придерживал бедра, то направлял своего ебыря. Он пытался уловить на лице Коли тот мягкий свет счастья, который видел в самом первом ролике. Хохленок стеснялся и отводил взгляд, Артем стоял перед кроватью на коленях и дрочил как перфоратор, но все это было не то.

– А что ты имел в виду под словом "девственник"? – спросил он Артема.

– Меня же не трахал никто, – Артем потянулся к нему.

– А хочешь? – оживился Коля.

– Да я никогда никого не трахал, – признался Егор.

– Убейте меня кто-нибудь, – кацап сделал фейспалм. – Что за сборище деградантов... Это еще хуже, чем мультики смотреть. Вас Господь должен разразить из жалости.

Артема помыли и уложили перед Егором. Им сложно было видеть всю гамму стыда на лицах друг друга, но кацап крепко держал Егора за голову.

– Ну-ка посмотрим, какого цвета у Тёмы глазки, – говорил кацап. – Они карие, разрез монголоидный. Красивые большие глазки, и сам мальчик хороший. Смотрим на Егорушку, у него голубые, с нависшими веками, потому что он жиденок. Смотрим в зрачки, отвыкаем от фапа. Это не монитор, это живой человек. Это Другой, он обладает собственным уникальным сознанием и культурным фоном. Он такой же человек, как и ты.

– Всё это происходит не со мной, меня здесь нет, – Егор кое-как натянул презерватив.

– Куда, не рви шоту! – остановил его кацап. – И следи за резинкой, гонорейный проктит – страшная вещь.

– Да похуй, – Артем зажмурился. – Давай вставляй, только быстро.

Егор выдавил чуть ли не половину тюбика смазки и вставил ему два пальца, просунул третий, расширяя дыру. Он чувствовал, как пульсируют мышцы и твердеет в промежности. Задрот открыл глаза, и Егор увидел то самое лицо, которое так нравилось ему в ролике хохленка. Он вытащил руку и загнал Артему целиком, задрот вскрикнул и сжал его ребра коленками.

В задроте сейчас было что-то детское, нежное и невинное, его лицо мягко сияло, ресницы намокли от слез. Хохол склонился над ним, как мать над младенцем, и гладил его волосы, пытаясь унять боль. Сложно было поверить, что Артем – рослый дядя с полутора высшими, просравший большую часть жизни на игры и аниме.

– Я знаю, на кого он сейчас похож, – прошептал хохленок. – Только не вынимай.

Кацап тактично молчал.

Никто не узнал про митинг в защиту хентая. Дождь смыл с плаката все слова, прокатный велосипед нашли немецкие туристы и вернули на стоянку. Таджик так и не отнес в полицию диск со всеми бэкапами, зато дважды доставлял траву. Коля запретил поисковым системам индексировать сайт и теперь пытал Артема с Егором, как сделать форум в I2P.

Они сидели во дворе на бревне, курили, пили настоящий японский чай и вместо сакуры любовались на белку. Она то скакала по веткам сосен, то ныряла в вентиляцию, то вылезала из кухонного окна с сушкой или хлебной коркой.

– Не тупи с айтупи, – сказал хохленку кацап. – Иждивенец, который тратит мамкину пенсию и дрочит на картинки, для власти не опасен. Пойми ты, дурак, такие как вы никому не нужны.

– На самом деле никто никому не нужен, – поправил еврей. – Социальное взаимодействие – это стена на пути к счастью индивида. Общество убивает личность, заставляет ее казаться не тем, что она есть. Допустим, один парень дрочит на картинки, а другой управляет корпорацией. Думаешь, один из них лузер, а другой охуенно важный поц и состоялся в жизни? Правда в том, что оба занимаются хуйней, а их мозги засраны обществом. Все наши дела, взгляды, противоречия, политические позиции, вообще всё человеческое – это ничто. Взять ту же белку, она прекрасно живет без этой шелухи. Ей даже хентай не нужен. Белка абсолютно свободна.

И они были абсолютно свободны, пока не кончились деньги.