Текст книги "МЕССИЯ-42"

Автор книги: Лидия Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Шшшш! – прошипел я, делая ему знак вести себя тише. – Разговор есть, длинноухий, кажется, у нас проблемы…

Энлиль выдернул меня из лаза, как пробку из бутылки, и, прислонив к стеночке, приблизил свои кошачьи глаза прямо к моему носу. Чего он там захотел унюхать? Старательно дыхнув на него чесноком, – одну колбаску с подноса я успел сжевать, – я быстренько изложил ему свои сомнения и, почувствовав, что хватка разжалась, с облегчением перевел дух. Смуглый посуровел и еще больше нахмурился.

– Значит, говоришь, им был нужен Марк? – Ничего подобного я не говорил, да и не слышал, но не думаю, что он сделал неправильный вывод. – Не считай нас дилетантами, парень. Командор сразу понял, что дело нечисто, и подал мне знак. Левендела я уже предупредил, а на тебе близнецы. Скажи им, чтобы были готовы к неожиданностям и не занимались самодеятельностью. От этого зависит жизнь их отца. Запомнил? А Нике передай, – он слегка замялся, – пусть отвлечет на себя как можно больше самц… человеков-мужчин. Она это умеет… Ну, двигай давай, судя по всему, у нас мало времени. – И меня впихнули обратно в лаз.

Пришлось выполнять. Угроза Ветрила похоронить всех в подвале до сих пор звучала в ушах, и я не сомневался, что для меня исключения не сделают.

В комнате рыжих вовсю шла игра в карты, и в тот момент, когда я, покрытый пылью, вывалился из повернувшейся вокруг своей оси тумбочки, на меня уставились четыре пары глаз: две зеленые, черная гоблинская и голубая эльфийская. Кинжалами в меня не бросались, но в глаз чуть не дали, особенно после моего заявления о пленении их папани злобным президентом. Но Нике больше всего почему-то разозлилась на Энлиля:

– Он все еще считает нас малыми детьми! Ну почему мы все узнаем в последнюю очередь? Левендела он, видите ли, предупредил, а нам нельзя даже носа высунуть… Он самое эгоистичное и самолюбивое создание из всех, кого я встречала в жизни, – едва слышно шипела она, вынужденно соблюдая тишину. – Еще и самцов ему отвлекай… Что я, самцеведка? – Ее носик задрался подпотолок, а из глаз сыпались настоящие искры. Не девка – чистый огонь!

– Не злись на него, – устало произнес Марк, задумчиво вытаскивая одежду из мешка. – Он тебя любит, но чувство долга у темных эльфов в крови, а на нем висит большая ответственность.

– А то я не знаю, – отмахнулась рыжая. – Но ты-то чего его защищаешь? Уж тебя-то, по-моему, он не просто не любит, а терпеть не может!

– Ты не права… Но если б он счел нужным, прирезал бы меня и глазом не моргнул, что правда, то правда… Вот! Я думаю, для нашего спектакля это подойдет в самый раз. – Он вытащил лоскут сверкающей ткани.

Очень жаль, что я не смог их дослушать, хотя и очень хотелось, с детства обожаю чужие тайны, особенно про любовь. Но очень уж мне не понравилась острозубая ухмылка гоблина, да и время бежало к шести, вряд ли Ветрило после пленения Командора будет тянуть кота за хвост и откладывать финальную сцену. Его страсть к театральным эффектам еще десять лет назад позволила мне покинуть замок относительно живым. Будь я на его месте, не размусоливал бы насчет школьных товарищей, а перерезал бы всех тихонько и схоронил под деревьями, чтобы воздух в моем жилище не портили. А того, кто нужен, использовал бы по назначению. Интересно, а зачем ему Марк? В качестве музейного экспоната или заспиртует его в колбе с надписью «эльф мутированный, экспериментальный образец»?

Не успел я задвинуть очередную тумбочку на место, как услышал возмущенный голос Хруста, обращенный в сторону двери.

– Да сколько можно там сидеть, вылазь быстро! А то там счас все без нас выпьют.

Рядом раздался дружный смех нескольких человек, и один особо гнусавый предложил:

– А может, он провалился давно, давайте дверь высадим и проверим.

Я позвенел тазиком, изображая омовение рук, и поспешил присоединиться к компании, пришедшей сопроводить нас на банкет. По нашивкам определил сразу – «псы» из средней стаи, не мелкие шавки, но и не из крупняка. Четверо рослых парней весело уставились на меня, сверкая глазищами, но от шуток воздержались после того, как я без предупреждения закатал в ухо выразившему мысль о том, что я провалился. Задел, понимаешь, профессиональную гордость, зараза. Парень рухнул как подкошенный, а я незаметно спрятал кастет в карман, от греха подальше. Народ здесь, несмотря на свою внешнюю суровость, простой и уважает демонстрацию силы. Меня зауважали… да так, что позвали подкрепление, боясь по дороге в пиршественную залу упустить такого ценного кадра, как я. Не обращая больше на них внимания, мы с Хрустом демонстративно нацепили перевязь и двинулись вниз по коридору.

Привели нас в небольшой круглый зальчик с небольшим же возвышением в углу, на котором красовался Ветрило, сидя на шикарном табурете ручной работы. Столы, выставленные полукругом, ломились от яств, а количество вооруженных людей превосходило все мыслимые рамки. Со вздохом почесав в затылке, я понял, что спасти нас может только чудо, и, решив подкрепиться перед преждевременной кончиной, без спроса вцепился зубами в зажаренную ногу. Мясо истекало соком, и от наслаждения я пропустил момент появления рыжих со товарищи. Только мертвая тишина, воцарившаяся вокруг, дала понять, что происходит что-то из ряда вон выходящее. Я поднял глаза и обомлел: гоблин как гоблин, да и эльф с Яшей особого интереса не вызывали. Но вот Нике… Прозрачное короткое платье переливалось при искусственном освещении всеми цветами радуги, но главное не это… А то, что под ним у нее ничего не было!! Нехватка женского пола – бич республики, а особенно такого… Поглазеть на этакое чудо собралась чуть ли не половина замка, я увидел, как у окружающих меня парней слюна закапала на подбородок. Плотность населения в помещении повысилась раза в два. Хлопцы стекались чуть не со всей Цитадели, но Нике это совершенно не смущало. Уцепившись за гоблина (с ним в паре она выглядела еще более живописно), плавной походкой она подошла к Ветрилу. Окружающие его телохранители от неожиданности расступились, и малышка, пододвинув матерого «пса» нежной ручкой, шлепнулась рядом с Александер фон Дюком.

– Дядя Алекс, – замурлыкало сверкающее создание, – надеюсь, ты в такой глуши не разучился ухаживать за женщинами?

Вот это, я понимаю, самодеятельность! Придя в себя и с трудом проглотив застрявший в горле кусок, я мысленно поаплодировал находчивости моих спутников. Лучшего отвлекающего маневра трудно представить.

Не хватало только эльфов и Ирелии, но тут дверь хлопнула, и в сопровождении небольшой армии вошел Энлиль, нежно придерживая ее за локоток. Пара из них вышла отменная: оба высокие, темноволосые и элегантные. К Ветрилу подскочил один из прибывших молодцов и что-то зашептал ему на ухо; лицо президента недовольно скривилось, но он сделал над собой усилие и радостно заулыбался вошедшим.

– Прошу прощения за опоздание, – поклонился смуглый, не выпуская локоть спутницы. – Я пытался уговорить эльфов тоже прийти, но ничего не вышло. Айден не совсем здоров, а его охрана наотрез отказалась покидать своего принца. Придется нам развлекаться без них.

В голове сразу нарисовалась картина, как «псы» старались выманить светлых и какими словами посылали их разъяренные эльфы. Ругаться они горазды не хуже гоблинов, просто очень трудно их разозлить, а безопасность их ненаглядного принца верный повод, чтобы они вышли из себя. Ветрило нахмурился и отдал какое-то распоряжение стоявшему рядом вожаку с мохнатой нашивкой на плече. Тот кивнул, но выйти не успел. То, что происходило дальше, мне трудно описать, так как последним, что я запомнил, был звонкий голос Ирелии, сорвавшей с себя тонкую цепочку и бросившей ее на пол:

– Всем лечь на пол! – Дальше ее голос странно расплылся. – Все-е-е-ем спа-ать…

Счастье… Огромное всепоглощающее счастье охватило все мое существо. Волосы на теле во всех местах, от ног до головы, встали дыбом, любое желание, выраженное небесным созданием, воспринималось как высший закон. Я готов был целовать каждый след маленьких прелестных ножек, и пол, на который она попросила меня лечь, показался мне мягче пуховой перины. Потом я заснул…

Так резко меня еще ни разу не будили. Подскочив в луже, – меня, как оказалось, полили водой из кувшина, – я никак не мог унять бешено колотившееся сердце, а вкус железа во рту заставил прибегнуть к старому испытанному средству. Достав фляжку, наполненную старинным целебным зельем (две трети самогона на треть рябиновой настойки), приготовленным по рецепту моей матушки, я сделал большой глоток. Кругом стоял молодецкий храп: на столах прямо в бадейках с салатами, на полу и даже в обнимку с чахлым фикусом спали матерые «псы». Спали так, будто укушались самогона по самую маковку. А недалече от меня, все еще с кувшином наперевес, маячила зеленая фигура гоблина, порыкивающего от смеха.

– Ты напоминать снулого ывира, – прокомментировал он мой облезлый вид и, аккуратно поставив посудину на пол, взвалил на плечо сладко сопящего Хруста. – Ты идтить за мной, тебя ждать. – Не дожидаясь моего ответа, он потрусил к дверям.

Дернувшись было за ним, я резко затормозил, уткнувшись взглядом в огромную фигуру, занимавшуюся музыкальным храпом и выводившую носом нечто среднее между бравурным маршем и романтическим завыванием. Осторожно переступая через тела, я подошел к Ветрилу, не миновавшему общей участи, опустился на колени и повернул каблук его правого сапога. Подошва отошла в сторону, мне на ладонь вывалилась квадратная железка с выпуклым изображением. Засунув добычу в карман, я кинулся догонять Мишеля.

Вихрем мы пронеслись по запутанным тихим коридорам, направляясь в президентское крыло. Миновав знакомую комнату, где я видел Командора в последний раз, мы оказались перед вытертой деревянной дверью, возле которой столпилась вся компания во главе с эльфом-полукровкой. Ах нет, не вся… Ирелия отсутствовала. Очень жаль, мне так хотелось с ней пообщаться…

Вид у всех был кислый. Энлиль, задумчиво поманив меня пальцем, спросил:

– Сандр, не знаешь ли ты второго хода? Надо бы обойти это препятствие.

– Неужели вас остановит какая-то ветхая дверь? – не удержался я, чтобы не подпустить шпильку. – Долбаните ее чем-нибудь, вы же большие специалисты по взрывам! Или на крайняк стукните по ней ломиком, вдруг поможет…

Яков дернулся, словно хотел меня схватить, но между нами вклинилась успевшая переодеться Нике.

– Сандр, я понимаю, ты вправе сердиться, – сказала она. – Мы должны были тебя обязательно предупредить насчет Ирки, просто времени не было. Но ты пойми, где-то там наш отец один на один с маньяком, одним из самых страшных в Галактике. Помоги, пожалуйста…

Женщины… Почему они не могут быть такими ласковыми всегда, а не только тогда, когда им от нас что-то нужно… Я наклонился к ее уху и едва слышно прошептал:

– А как насчет свидания, цыпочка? Только ты и я… и твое шикарное платье…

Меня резко оторвали от мягкого податливого тела и врезали по голове тумака – Яшка все-таки дотянулся. Перед глазами поплыло, но тут рыжая, вытащив из кармана пузырек, ткнула мне под нос что-то ужасно вонючее. Слезы, хлынувшие из моих глаз, прогнали боль, в голове прояснилось. Громко, чтобы все слышали, Нике произнесла:

– Почему бы и нет, я думаю, ты знаешь, как развлечь девушку, – и хитро так мне подмигнула. Ухмыльнувшись в ответ, я вытащил из кармана заветную железку и вставил ее в небольшую вмятину на двери. Раздался щелчок, и стена провалилась вниз.

– У Ветрила одна нога короче другой, только не все об этом знают, – объяснил я. – Обувь ему тачают в Фебе, только поэтому я и знаю, что в правом сапоге у него тайник. А за этой дверью находится казна республики. Это всем известно.

Но меня уже не слушали, все дружно протолкались в дверь и ошеломленно застыли у порога. Это была хорошо оборудованная операционная со столом, лампами и полным набором инструментов. На столе без сознания лежал Командор без рубашки. Над ним возвышалась тощая фигура в белом врачебном халате. От безвольного тела шло множество проводков, присоединенных к различным мигающим и попискивающим устройствам.

– Стоять! – повелительно скомандовал старик при нашем появлении. – Если вы не хотите, чтобы у вашего папочки произошло защемление сердечной мышцы, советую не дергаться и изложить свои просьбы с того места, где стоите. – Для убедительности он нажал на один из тумблеров. Тело Ричарда выгнулось в судороге. Рядом со мной послышалось тихое «ох» и на каменный пол упал кем-то выроненный кинжал. Сняв одной рукой повязку, оставлявшую открытыми только глаза и лоб, дедуля явил нам полностью свое неприятное морщинистое лицо с пышными кустистыми бровями.

– Очень интересно, – произнес он, глядя на Марка. – Ну-ка выйди вперед… Да, я к тебе обращаюсь, опытный образец номер двенадцать. И не рыпайся, а то наслышан я про твои художества.

Марк точно сомнамбула сделал несколько шагов вперед, по его щеке ползла капля пота, а в глазах застыла отрешенность. Затем, на мгновение очнувшись, он вытащил из кармана какой-то сверкающий предмет и быстро сунул его Энлилю. После этого все закрутилось с невообразимой скоростью. Сверкание перешло в нестерпимый для глаз блеск, и из него вырвался луч, отбросивший старика от Командора. Двое вскрикнули одновременно – старик, сдавленно, и я, во всю глотку. Пояс, в котором были зашиты сэкономленные лереи, вдруг раскалился и обжег мне кожу на животе. Марк потерял сознание, а Ричард, наоборот, пришел в себя и матерился. Близнецы кинулись к отцу, Энлиль перерезал глотку оглушенному старику, а я, отшвырнув пояс, без сил опустился на пол. Суматошный нынче выдался денек.

* * *

Если вы спросите меня, сдержала ли Виктория обещание и состоялось ли свидание, то могу сказать что да, состоялась. Но если вы неделикатно поинтересуетесь его результатами, то получите от меня хорошего тумака, так как его последствия выветривались из меня неделю, а воспоминания о нем живы среди лесных эльфов по сию пору. Мерзавка умудрилась меня перепить! А ведь я считаюсь большим специалистом по этой части. Что же до тайны странной сонной болезни, поразившей не знающих поражений воинов, то мне все разъяснил позже Мишель, открыв секрет скромницы Ирелии, которую с тех пор я обхожу за три версты.

ГЛАВА 5
Айден

Переход через горы занял пять дней и прошел на удивление легко. Погода стояла отменная и даже на перевале не испортилась – желтое светило поглядывало сверху снисходительно и за тучи прятаться не торопилось. Вымощенная мелким щебнем дорога шириной в одну повозку серпантином вилась вокруг отвесных скал, но сюрпризов не преподносила. Издревле в этих местах столовалась шайка снеговеев, холодных горных элементалов, промышляющих теплом прохожих, но сейчас ласки Капеллы хватало на всех и ни одного сизого носа в пределах видимости не наблюдалось. Так что мы как раз поспевали к началу праздника солнцеворота, полного веселья, игрищ и всенощных посиделок возле костров.

Пока мы ехали, раны на моих руках и ногах потихоньку затягивались благодаря леди Ирелии, владеющей великим даром целительства. Но душевные раны заживать не торопились. Сверкающие ворота, отделяющие наш мир от переходного туннеля, что ведет в иные ярусы, по-прежнему бередили мой ум, заставляя лежать ночью без сна, с напряжением вглядываясь в усыпанное звездами, такое близкое горное небо. Эта боль была в сто раз сильнее, чем муки, перенесенные в Фебе, – боль эльфа, оказавшегося на краю великой тайны смерти и так не вкусившего ее плода. Жизнь людей протекает быстро и сверкает на ветру подобно полету бабочки, мы же, являясь одной из самых долгоживущих рас Галактики, научились с небрежением принимать этот великий дар и частенько расходуем его на всякие ничего не значащие мелочи. Прожив на свете малую толику отпущенного мне природой, я привык ощущать себя чуть ли не вечным и, столкнувшись с моментом перехода, оказался не готов принять его с гордо поднятой головой. Боль, смерть, потеря близких – все это месяц назад было для меня пустыми, ничего не значащими словами. Ринувшись спасать брата, я не задумывался, к чему может привести моя попытка, и все-таки отважился окунуться в новый мир, наполненный ароматом смерти и битв.

С братцем, надо сказать, мне крупно повезло, хотя он скорее походит на разбойника с большой дороги, нежели на эльфа знатного рода. Вполне возможно, что он как раз и то и другое – Левендел пересказал мне то, что сообщил ему Энлиль, – об эксперименте, жертвой которого стал Элверт, превратившийся теперь в Марка. Но как бы там ни было, половина в этом существе принадлежит моему брату, и я очень рад, что он оказался рядом в самый трудный для меня период жизни. Всю дорогу от Цитадели он ехал, мрачно уставившись перед собой, не замечая окружающих его красот и наполняя мое сердце неизбывной тоской. Неразрывная нить, связывающая наши судьбы, возникла в момент моего рождения. Ведь не зря я видел все те видения, что подвигли меня нарушить приказание отца и ринуться спасать неведомого брата, попавшего в беду. Откуда я мог знать, что ранее ему подвернутся два невыносимых рыжих создания, а его невероятные способности поднимут на ноги одну из могущественнейших организаций, легендарную МЕССИЮ.

Каких только баек я ни наслушался о ней в раннем возрасте: на мою няньку, маленькую лесовичку, приставленную ко мне для обучения элементарным премудростям, спустившиеся с неба могучие воины, с ног до головы покрытые непробиваемой броней, произвели большое впечатление. Во времена первого пришествия Галара она, молодая и непоседливая, бегала со своими ровесниками смотреть, как они прочесывали северные леса, и с тех пор бредила теми воспоминаниями. «Это были гоблины, все до единого! – помнится, рассказывала она. – Но не мелкие зеленоватые хмыри из восточного округа, а здоровенные мускулистые создания, одной рукой способные уложить зомби. Я видела, как они зачистили целую деревню, жители которой выпили отравленной воды из реки и превратились в алкающих крови демонов. А их было всего пятеро!» Сбивчивые эмоциональные воспоминания няньки сделали свое черное дело, наряду с гоблинами мне начали сниться феи, кентавры, ходячие мертвецы и прочая галиматья. И вот теперь, умостившись рядом со мной на повозке, сидит один из «здоровенных мускулистых созданий», увлеченно читая какую-то книжку в зеленом переплете, хрумкает наливным красным яблочком и выглядит совершенно безобидно. Рядом с нами трусит здоровенная лярва, умильно поглядывая на огрызок в его руке. Смуглый эльф, – на него всю дорогу с опаской поглядывал мой вэй, – был живым опровержением утверждения о беспричинной кровожадности темных родов, а Командор оказался удивительно интеллигентным человеком, досконально знающим историю и обычаи моей семьи. Всю дорогу он выспрашивал у меня, как мы готовим то или иное блюдо, а один из рецептов записал в книжечку, болтающуюся у него на поясе.

По мере приближения к дому природа менялась, говоря о приближении эльфийских мест: корявые, погнутые ветрами и болезнями стволы деревьев выпрямлялись, бурая листва наливалась светящимися сочными красками, и вот, спустившись с гор, мы радостно приветствовали огромного тысячелетнего лиственного великана, охраняющего вход на наши земли. С его вершины величественно спустился Эуминдес – орел-оборотень, хозяин небес и лесов. Ударившись о землю, он перекинулся волком и бросился мне на грудь. Искренняя радость старинного друга доставила мне исключительное удовольствие и вызвала чувство горечи, напомнив о том, сколько тяжелых переживаний причинило мое внезапное исчезновение дражайшим родителям, а в особенности пресветлой матери.

Мои грустные размышления были грубо прерваны раздавшимся слева утробным рычанием, и на повозку вскочила лярва, попытавшаяся с разбегу проглотить Эуминдеса. Я взвыл от боли в раненой ноге, на которую зеленая тварюга навалилась всей своей тяжестью, и повел себя неподобающим для лесного принца образом, припомнив все ругательства, услышанные мною за время путешествия. Выбор был очень богатый, и шагающие по бокам Дронил с Левенделом от удивления выпучили глаза: по их мнению, наследному эльфийскому принцу не подобало вести себя как простому смертному человеку. Волк с невероятной скоростью отрастил перья и долбанул лярву по носу вылезшим из морды клювом. Волосато-чешуйчатый ком скатился с повозки, устроив в плавно двигающихся рядах лучников полный переполох. Гоблин отшвырнул книгу в сторону, стукнув ею меня по лбу, и ринулся в гущу схватки разнимать драчунов, а мерин, всю дорогу флегматично тянувший мою повозку, попытался перейти в галоп.

– Грых, хварх кровынт ха! – Язык горных троллей в переводе не нуждался, вот только удивляло наличие способностей полиглота у гоблина, спокойно вмешивающегося в любой разговор. Орел, полностью закончив превращение, взлетел на дерево, а Мишель ухитрился ухватить лярву за хвост и поднять в воздух, так что теперь она, беспомощная, жалобно повизгивая, выпрашивала прощение за свое непотребное поведение. Орел же громко клекотал, зовя подмогу. Через мгновение деревья облепили орлы-оборотни, хищно поглядывавшие вниз. Ко мне на повозку на место гоблина плюхнулся Яков. Подмигнув Ирелии, массирующей мою помятую ногу, он обратился ко мне:

– Что, запахло родными местами? – Девушка благосклонно улыбнулась ему, не прекращая мягких круговых движений. За время нашего путешествия она умудрилась залечить мне бок и ладонь, а рассказ юного пажа, почти до смерти замученного в Фебе, вызывал искреннее восхищение ее даром.

– Да, – выдохнул я, – наконец-то… К вечеру должны добраться до форта… Никогда не думал, что можно соскучиться даже по знакомым с детства запахам… А ты разве не хочешь поскорее вернуться домой?

– Ты забыл, что я человек, – хмыкнул он, задумчиво вертя в руках оставленную гоблином книгу. – Мы не зависим так сильно от своего местоположения в пространстве. Да и к тому же, какой толк скучать по тому, куда пока что не попасть. Ну надо же! – воскликнул он, разобрав наконец надпись на книжной обложке. – «Экспериментальная биохимия», эк его занесло! Мишель, ты что, совсем сбрендил – такой мурой мозги забивать?

Гоблин отпустил свою ручную зверушку, напоследок ласково наподдав ей ногой, и присоединился к нашей беседе, шагая рядом.

– Я ее из библиотеки Нерия надыбал, – сбиваясь на гоблинский акцент, сказал он, вытащил из кармана пузырек и сунул в рот фиолетовую таблетку, выполняющую, как он мне объяснил, функцию универсального переводчика. – Он вообще дядька из образованных – Марк еще в первый заход у него пару книжек по магии прихватил. Ну а я остальное прибрал, все равно людишки на растопку для каминов порастаскивали бы, а так, глядишь, один из гоблинов чуть умнее станет. Прости, Ири, – спохватился он, виновато хлопая глазами.

– Ничего, – не останавливаясь, промурлыкала Ирелия. – Мне почему-то все равно. Странное чувство, вроде отец…

– Да какой он тебе отец! – возмутился Яков. – Энлиль говорит, что ты чистокровная, а он в этом специалист.

Сам магистр в это время ехал чуть поодаль, рядом с его сестрой, что-то ему втолковывавшей. Упрямо качая головой, он в чем-то с ней не соглашался, оставалось только догадываться о причинах такой несговорчивости, ведь последние пару дней он спешил выполнить любой ее каприз и смотрел в ее сторону изрядно поглупевшими глазами. Марк все еще спал во второй телеге, зарывшись с головой в солому, и никакой шум не смог его разбудить. После посещения Северной Цитадели он вообще выглядел помятым и сонным, иногда кричал от грезившихся ему кошмаров. Могу сказать вам с полной уверенностью – он первый светлый эльф, утверждающий, что ему снится что-то неприятное. Свои путешествия во сне мы умеем контролировать с детства, а произвольное шатание по астралу свойственно скорее людям, чем нам. Но тут уж ничего не поделаешь… в нем много противоречивого, остается только надеяться, что мои высоконравственные, гордящиеся родословной родители не станут обращать внимание на мелкие недостатки вновь обретенного сына. Это вернуло меня к терзающим с самого Феба мыслям: как отец воспримет появление старшего сына и как отнесется к моему самовольному бегству?

Птичий гам, спровоцированный разобиженным Эуминдесом, внезапно смолк, окружившие меня лучники остановились, отдавая честь выехавшему на поляну на горячем гнедом жеребце эльфу. Элвениру не так давно стукнуло триста восемнадцать лет, силы его были в самом расцвете, и ему ничего не стоило встать затемно и встретить блудного сына на самой окраине своих владений.

– Айден! – Не обращая внимания на коленопреклоненно приветствовавших его подданных, он ринулся ко мне и попытался сжать в объятиях. К сожалению, это благое дело получилось у него лишь частично по причине забинтованности некоторых частей тела у любимого отпрыска, но огонь любви, горевший в его глазах, был для меня дороже всяких объятий. Я физически ощутил связь, протянувшуюся между нами, и только сейчас понял, что лишь из боязни за мою судьбу он не пускал меня в мой авантюрный поход.

– Прости меня, отец! – были первые слова, вырвавшиеся из моих уст.

Он сжал мне здоровую руку и вопросительно посмотрел на бинты. Я, коротко рассказав ему о самом главном, а именно о встрече с братом, и представив гостей, попросил вэя растолкать до сих пор не проснувшегося Марка.

Их первое свидание вышло несколько скомканным, сонный братец мало походил на эльфа: короткий ежик волос с запутавшимися в нем соломинками и синяки под глазами придавали ему вид сельчанина. Вряд ли отцу, мечтавшему о достойном наследнике, мой сюрприз оказался по душе, но надо отдать ему должное – приветственно протянув руку Марку, он с истинно королевским достоинством произнес:

– Приветствую тебя на земле лесных эльфов, Элверт. Твое возвращение – истинное чудо, и я счастлив увидеть того, кого мы давно оплакали.

Вот тут Марк учудил такое, что с ходу перечеркнуло мои надежды на избавление от звания наследника. Хмуро посмотрев на родителя, он сдул одну особенно назойливую соломинку с носа и пробурчал:

– И правильно сделали, что оплакали. Ваш драгоценный Элверт давно сдох под наркозом. А я – Марк, и прошу ваше величество это запомнить. – Его хмурый взгляд был способен заморозить любого, но

только не отца.

– Не знаю, что ты имеешь в виду, – благодушно заметил он, – но никто и не собирается сразу признавать тебя старшим сыном королевской семьи. По закону, ты должен сначала пройти посвящение у святой рощи. И уже тогда, если она тебя примет, конечно, ты получишь все права наследного принца. Только каким бы ни было решение, для меня ты навсегда останешься моим первенцем. Айден мог и не представлять тебя мне так официально. Среди тысяч и тысяч я узнал бы твои глаза – они у тебя точь-в-точь как у моей возлюбленной супруги, а твоей матери, Элерии. – Сказав это, отец с таким чувством прижал братца к груди, что я вздохнул с облегчением – по крайней мере бедняга обрел семью. Я знал своего отца: как бы ни сложилась дальше судьба Марка, у него всегда будет место, куда он сможет вернуться, – его родной дом.

После этого отец рассыпался в благодарностях Командору и его людям, особенно досталось рыжим близнецам. Папенька вспомнил сделанное пятьдесят лет назад пророчество о духах огня, которые должны вернуть наследника в родные пенаты. Затем мы продолжили путешествие и через пару часов въехали в форт.

Мне рассказывали, что еще накануне моего рождения лесные эльфы не нуждались в каменных укреплениях, и каменной стены, выстроенной позже специально нанятыми гномами, тогда не было. Многие, в том числе видящий Левендел, вспоминают те дни с ностальгической грустью, а некоторые, как моя мать, считают, что и из серого камня можно сделать красоту. Именно благодаря ей суровая каменная стена мало похожа на убогое серое сооружение, окружающее Феб или Цитадель. Вся она, увитая плющом, напоминает скорее мягкий зеленый ковер, а яркие разноцветные цветы изображают на нем разнообразные картины из нашей истории и жизни. Вот сценка из саги о переселении племен, вот встреча двух древних правителей, положившая начало братанию племен, а вот… Ого! Они успели создать картинку обо мне: вместо огромного оленя, который был изображен на этом месте, когда я уезжал, красовался юноша, покидающий родной дом и провожаемый машущей ему платком женщиной. За столь живописной стеной находились около двух сотен домов, часть из которых были сооружены на деревьях, бьющие из земли животворные ключи и бесчисленное множество цветов. Королевский дворец отличался от остальных строений только цветом ярко-синей крыши. Возле него нас встречала светлая королева, и без моего представления признавшая в Марке своего сына.

Праздник в честь нашего возвращения, плавно перешедший в солнцеворот, отмечаемый нашей общиной с особым воодушевлением, затянулся на неделю. Я не мог принимать участие во всех действах и игрищах, но с большим удовольствием наблюдал за остальными. Только одно сидело в моем сердце печальной занозой – смерть старинного друга, без колебаний пустившегося со мной в путь. Он отдал за меня жизнь, и отныне его имя навечно вписано в родовую память рода ол`Лари.

Позже отец заставил меня подробнейшим образом рассказать ему всю историю, и мне пришлось делать это снова и снова, пока король не решил, что информации в моем изложении ему мало. Тщательнейшим образом были допрошены все, особенно видящий Левендел, связь с которым внезапно прервалась, повергнув королевское семейство в изрядное беспокойство. Но так как одновременно иссяк и поддерживающий общину древний источник силы и все эльфы оказались при скудном магическом пайке, ему пришлось поверить свидетельствам очевидцев о том, что Марк обладает необычайными способностями. Единственный источник энергии сохранился в камне мудрости, родовом артефакте нашего рода, но его мощность, как и всяческого артефакта, была ограничена и восстанавливалась довольно долго. Командор, с которым Элвенир быстро нашел общий язык, обнаружив огромное количество общих знакомых, быстро освоился в королевском доме, коротая вечера за кружкой нашего лучшего летнего эля, сваренного к празднику. Его детям благородного напитка оказалось мало, и они соорудили странный агрегат, выпросив у гнома, работающего у нас кузнечным мастером (у лесных эльфов всегда возникали трудности при общении с мертвым металлом – наша вотчина живая материя, поэтому всегда приходится приглашать кого-нибудь из ближайших северных племен), необходимые запчасти.

Жидкость, с гордостью продемонстрированная ими в кульминационный момент праздника – свадебного танца трех решивших соединить свои судьбы в этом году пар, оказалась прозрачнее горного ручья и ядовитее укуса венты, маленького зверька, выпускающего смертельный коготь только при крайней опасности (обычно она безобидна и ласкова, многие держат ее у нас в качестве домашнего животного). Молодежь, и я в том числе, рискнули отведать предложенного напитка и проснулись лишь к вечеру следующего дня с ужасной головной болью. С тех пор я ничего не принимаю из нежных ручек Виктории, как бы аппетитно и невинно ни выглядело угощение. Энлиль с Марком, кстати, от угощения отказались, что наводит на весьма интересные размышления (что же она умудрилась им подсунуть в свое время?). А наличие в нашей компании гоблина, гордо тянущего на поводке здоровенную ящерицу, улыбающуюся во весь рот двойным рядом зубов, вызвало настоящий переполох. Мишель с удовольствием играл роль туповатого вояки, пока один из старейшин не застукал его в разгар праздника в местном архиве с увлечением перерисовывающим в свою тетрадь формулу универсальной трансформации жидких субстанций. Энлиль все свободное от Нике время посвящал Марку, пытаясь научить его основам магии. Он оказался довольно профессиональным учителем, и через пару дней мой братец, пользуясь своим Оком, под присмотром магистра уже умел создать плазменный сгусток, не рискуя при этом сжечь половину форта. А однажды они на пару устроили грандиозный фейерверк.