Текст книги "МЕССИЯ-42"

Автор книги: Лидия Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

– Никогда, – честно признался я. – Мне вообще ничего не снится.

– И ты не пытался узнать, что сейчас там? Живет на Земле кто-нибудь, или теперь это мертвый кусок камня…

– Эй, Л иль, да что с тобой происходит? Об этом все известно, написано множество трудов, и мне нет смысла все проверять самостоятельно. На это, знаешь ли, и жизни не хватит…

– Жизни… – Он смотрел перед собой невидящими глазами. – Корнелиус перед смертью намекнул на неестественную гибель Криона… Вроде бы катастрофа была подстроена для уничтожения свидетелей.

– Свидетелей чего? – не понял я, завороженно наблюдая за тем, как эльф бережно достает из-за пазухи какой-то завернутый в тряпицу предмет. Аккуратно развернув, он с благоговением уставился на кусок отбеленного временем черепа со странными раскосыми глазницами. Память услужливо представила мне перечень темноэльфийских артефактов, и слово само сорвалось с моего языка: – «Оро вель эрверун»! Не может быть!

Во время ритуала инаугурации происходит прямое подключение сознания выбранного претендента к базе данных, хранящей множество разнообразной информации, собранной со дня основания нашей организации, а это произошло за много лет до зарождения человечества как разумной белковой жизни. Кое-что из полученных знаний, самое необходимое, записывалось напрямую в подкорку головного мозга, и список наиболее мощных магических пульсаров был малой толикой того, что хранилось в моей башке. Форма, цель, история – все, связанное с вещью, лежавшей на коленях у эльфа, тут же услужливо всплыло и наполнило меня удивлением. В древних человеческих хрониках встречались упоминания о катастрофах, вызванных попаданием метеоритов. Каждый раз они приводили к массовым разрывам экосферы и меняли облик планеты, но ни один не сумел ее уничтожить, предоставив загубить родину нам самим.

Для меня, как существа с ограниченным сроком жизни, события тех лет были историей, а для Энлиля являются частью его биографии. Эльфы трогательно относятся к своим планетам, общаясь с ними на ментальном уровне и считая их высшими существами. Они могут спокойно путешествовать из мира в мир, оседая в других местах, но их связь с родиной никогда не ослабевает. Например, Виланий в любой момент может сказать, какая погода в его ненаглядном Вендревилле, не сверяясь с метеопрогнозом, который там час и какая из трех лун взойдет там сегодня ночью. А если еще учесть смешанную наполовину кровь, текущую в жилах Энлиля, то невольно приходишь к мысли, какой, должно быть, клубок противоречий таится в его душе, разрывая ее на части.

Что я знал об «Оро вель эрверун»? Только официальные данные да скупые выводы экспертов МЕССИИ. Весьма мощный артефакт, первое упоминание о котором встречается в древних эльфийских манускриптах, относящихся к временам, отстоящим от нас более чем на миллион лет, связывался с последней войной светлых с темными и представлял собой огромную ценность для темного рода О`Вей. Две расы, идентичные на генетическом уровне, кардинально различались системой моральных ценностей. Согласно преданиям, светлые, вставшие во времена разделения хаоса на сторону света, воплощали в нашем мире солнечный свет, в то время как темные, избравшие путь тьмы, получили в награду от своей покровительницы темную кожу и волосы цвета вороньего крыла. Других физиологических различий между ними не наблюдалось. Но вот развитие их цивилизаций шло различными путями. Строгая иерархия темных напоминала разделение на касты в одной из старинных человеческих религий. Каждая из семей занимала свое положение и специализировалась на определенном виде деятельности. Правители, ученые, ремесленники и воины впитывали знания клана с молоком матери и не помышляли о другой доле.

Слово правителя для них было свято и воспринималось как божественное откровение. Все остальные расы они считали несовершенными и относились к ним с презрением, время от времени развязывая небольшие, но кровавые войны. Правда, последние пару тысячелетий они слегка присмирели и стали более спокойными, вызывая этим опасения у остальных галактических народов – ведь, как известно, горбатого может исправить только могила. Общество же светлых можно было назвать «разумной анархией», подразумевая под этим крайнее свободолюбие этих непоседливых веселых созданий, превращающихся при желании в опасных соперников. Каждая семья имела своего вождя, обычно самого старого и мудрого, и не ограничивала себя в выборе привязанностей и желаний. Обе расы, идя разными путями, сумели создать мощные цивилизации, занимавшие одни из первых мест по уровню развития науки и магии.

Последняя война между ними, самая кровавая, закончилась созданием целого веера мощных магических пульсаров, способных уничтожить любого противника каждой из воюющих сторон. Осознание вероятности полного взаимоистребления побудило их наконец взяться за ум и наладить некое подобие мирных отношений. Однако сам факт, что ныне в нашей Галактике имелся всего один полукровка, говорило о крепости барьера, разделившего их в давние времена. «Оро вель эрверун», согласно официальным данным, обладал уникальными свойствами генератора эмоций, и, словно подтверждая это, Энлиль тихо произнес:

– Я до сих пор помню, какой необычайный покой охватил меня в подземном храме. Меня привела туда мать… Отца не пустили… Даже тогда, за считанные месяцы до катастрофы, они не смогли преодолеть дурацкие предрассудки и так и не простили отцу и матери их чувства… – Грусть, звучавшая в голосе Энлиля, заставила меня вспомнить о его отношении к моей дочери. О браках людей с эльфами пока что было не слыхать, многие из темных эльфов до сих пор смотрели на нас скорее как на животных, отрицая наличие у нас души, дающей возможность разумным существам после смерти перемещаться между ярусами в поисках нового перерождения. Вслух же я сказал совсем другое, решив дать им разобраться между собой самим.

– Может, они передали реликвию на другую планету? До катастрофы… Энлиль покачал головой:

– Думаешь, я об этом не подумал? Тогда почему об этом никто не знал? И это не объясняет, каким образом маска оказалась на этой планете, у ненормального человека, родившегося уже после катастрофы…

– Задачка… Если то, что ты говорил, правда и гибель планеты не была случайностью, то, получается, кто-то обладает способностью менять траектории небесных тел, а любое магическое излучение такой силы наша служба зафиксировала бы непременно. Значит, ученый… – Мои рассуждения заставили его сосредоточиться на проблеме, отвлекая от мыслей о самоубийстве – то, что именно об этом он думал, читалось на его лице. Торжествующая улыбка Дренга до сих пор мелькала порой в моих снах, не давая мне покоя, и я боялся, что рано или поздно Энлиль вот так же сорвется и начнет искать смерти больше, чем чего бы то ни было другого.

– Но зачем ученому артефакт, он все равно не смог бы им воспользоваться!

– Может, это археологическая находка? – сказал я. – Или его притащили сюда космические стервятники, хватающие все, что плохо лежит? Тебе не кажется, что верить Корнелиусу рановато, надо сначала во всем тщательно разобраться?

– У меня плохое предчувствие, Командор, – задумчиво глядя в, небо, пробурчал эльф. – Слишком много совпадений и странных встреч за последние несколько дней. Кто-то начал атаку по всем правилам, и этот кто-то чрезвычайно опасен.

Подсознательно я был согласен с ним, многое не складывалось, но реальных доказательств не было, а предчувствия к делу не подошьешь. Присутствие тайны, не более того… За последнее время нам пришлось столкнуться с таким количеством тайн, что будь их одной больше, одной меньше, это ничего пока не решало. Сейчас меня больше волновало то, что мы не можем вернуться на базу.

– Лиль, если это артефакт, то запас энергии в нем должен быть неограниченным. Может, ты попытаешься подключиться?

Он посмотрел на меня тем особенным взглядом, какой так хорошо получается у эльфов – презрительно-насмешливым, заставляющим человека почувствовать себя полным ничтожеством.

– Я пытался, не получается, – сказал Энлиль сердито – ему явно не нравилось вспоминать свои неудачи. – Наверное, потому что я лишь наполовину темный. – Он небрежно завернул череп и засунул обратно за пазуху. – Ну что, Командор, проверим, подохла ли зверушка? Мне бы хотелось взять образцы. Если это неизвестный вид, назовем его твоим именем – паук Ричарда, нормально звучит?

– Я не гордый, и эту честь можешь оставить себе. Открытие новых видов тараканов не входит в область моих интересов.

Эльф улыбнулся одними губами и плавно поднялся на ноги. Я тоже, кряхтя, встал, демонстрируя готовность пострадать во имя науки.

Привязав мерина к дереву, мы осторожно пошли к бывшей полянке, от которой не осталось и следа.

Место агонии чудовища выглядело как иллюстрация к познавательному фильму о полном прорыве: поваленные деревья с торчащими корнями, развороченный грунт, а посередине из глубокой ямины торчало подергивающееся щупальце. Эльф достал из многочисленных карманов пробирку и полез добывать генетический материал, я же, обойдя обвал по периметру, наткнулся на чудом сохранившийся фрагмент передатчика с заряженной батареей. Находка была как нельзя кстати, я, обрадовавшись, начал упаковывать ее в мешок, когда послышался треск и на краю кратера, чуть в него не ввалившись, остановился долговязый смуглый человек, ведущий под уздцы черного норовистого коня.

– Ничего себе заявочки, – задумчиво присвистнул Сандр. – Ну вы, парни, даете! Никто пока не мог похвастаться, что замочил Араха… и остался при этом жив…

Договорить он не успел, сзади него бесшумно возник эльф – я не видел, как он успел туда переместиться – и, схватив предводителя контрабандистов за волосы, резким движением приставил к его горлу стилет. Да уж, иметь в команде выпускника школы «Ночной смерти» очень полезно.

– О… тпу… сти… – просипел не ожидавший нападения Сандр. Я перекинул мешок за спину и не спеша направился к ним. Энлиль вопросительно посмотрел на меня, ожидая указаний. Не сомневайтесь, он без раздумий перерезал бы горло человеку, кивни я утвердительно. Пришлось его разочаровать.

– Мой друг сейчас слегка ослабит хватку, а ты быстро… – я поправился, – очень быстро поведаешь нам свою историю. И, надеюсь, она будет правдивой…

Парень судорожно сглотнул, стилет на мгновение коснулся его горла и слегка отодвинулся, оставляя на шее длинную кровоточащую царапину.

– Я подал в отставку, – зачастил Сандр, поняв что мы шутить не собираемся. – Эдер сказал, что, поскольку Аргус свергнут, в моих услугах он больше не нуждается, а если я снова займусь незаконной торговлей, он будет расценивать это как измену императору. Меня это, естественно, не устраивает, и я решил предложить свои услуги вам… К тому ж у меня в той стороне родственники. Ну откуда я знал, что вы такие крутые парни и раздавить Аргуса для вас пара пустяков?

Эльф бросил на меня задумчивый взгляд, было видно, что он не верит ни одному слову чернявого бандита, но кинжал все-таки спрятал и шевелюру его отпустил.

– Если хочешь быть незаметным – помойся, я чуял тебя всю дорогу, – презрительно проворчал он и снова полез в яму.

Сандр потер порез и, ухмыльнувшись, крикнул ему вслед:

– Ты мне тоже нравишься! – затем повернулся ко мне. – Если вам не нужны телохранители, возьмите меня как гида. Никто лучше меня не ориентируется в северных лесах.

Я его разочаровал.

– Да у нас, помимо эльфов, таких гидов целый отряд, не забыл? Лучше скажи честно, Эдер решил приставить тебя к нам в качестве шпиона? Только не повторяй дурацкую сказочку про отставку – специалистов твоего уровня не увольняют – их тихо ликвидируют.

Парень не смутился; продемонстрировав мне все тридцать два зуба в очередной ухмылке, он кивнул.

– Мне приказано проследить, сумеете ли вы вернуться на базу, а если нет, то не спускать с вас глаз. Ну что, возьмете меня гидом?

Его наглость мне понравилась. Прикинув все за и против, я решил зачислить его в команду временным сотрудником, подумав, что иметь в штате профессионального разведчика не так уж и плохо, а насчет того, что Эдер хочет знать каждый наш шаг, так это мы еще посмотрим. Мы тоже не пальцем деланные…

– Ладно, – сказал я, кивком головы подтвердив согласие. – Вести себя будешь тише воды ниже травы и сливать хозяину строго отмеренную информацию, а если замечу что, спущу на тебя своих ребят. Мы все слегка сдвинутые, поэтому умирать будешь долго… – Мой безразличный тон его пронял, стерев идиотскую ухмылку и посерьезнев, он со вздохом буркнул:

– Понял уже.

– Звать меня будешь Командор, – решил я сразу прояснить ситуацию. – Мы не родственники и не друзья, поэтому о фамильярности между нами речи быть не может. И еще, мне нужна информация о развалинах, которые еще недавно находились пару километров севернее. Чей это был дом, почему развалился и кто его взорвал два дня назад.

Парень вытянулся во фрунт и начал бодро докладывать:

– Местное население считает эти места проклятыми. Именно здесь Галар имел резиденцию пятьдесят лет назад, мои ребята, те, что из местных, никогда не совались сюда, боялись. Я же провел разведку, наткнулся в развалинах на тролье гнездо, особей эдак в пять, и решил, что дальнейшее изучение объекта нецелесообразно.

Пять особей… Интересно, мы видели только одного, не слишком крупного. Надо сказать, тролли, обладая иммунитетом против магии, отличаются каменной шкурой и мерзким характером, что делает их практически неуязвимыми противниками.

Вернулся Энлиль и сгрузил на землю свою добычу: помимо образцов крови и паутины он умудрился выломать пару острых зубов, взять соскоб с кожи и отрезать часть щупальца, покрытого тонкими зеленоватыми иголками.

– Ох, – выдохнул новоявленный гид, слегка отодвигаясь от генетического материала. – Зачем вам все это надо, ребята?

Достав специальные мешки, позволяющие хранить протоплазму и остальные скоропортящиеся материалы сколь угодно долго и являющиеся неотъемлемой частью нашего снаряжения, мы быстро упаковали все богатство и решили покинуть надоевшую поляну. Все, что можно было, мы здесь уже развалили, и впереди нас ждало много интересного.

ГЛАВА 3
Левендел, видящий рода Лари

За более чем триста лет жизни я повидал многое: рождение и смерть следовали непрекращающейся чередой. Не однажды мне приходилось оплакивать рано ушедших друзей и радоваться юной поросли, приходящей им на смену. Но никогда ранее я не думал, что буду благодарить смертных, явившихся проклятием нашей планеты и ввергнувших ее в водоворот нескончаемых волнений. И никогда ранее я не испытывал столь жгучей ненависти к одной конкретной личности…

Прошло больше месяца с тех пор, как младший сын в компании своего вэя и трех пажей удрал из форта. За это время Элвенир ол`Лари и его пресветлая супруга тысячу раз пережили смерть, мысленно прощаясь с последним из своих отпрысков, единственной надеждой на продолжение рода. Теплившаяся надежда на обычную отлучку парня, отличавшегося крайней независимостью нрава и свободолюбием, исчезла после получения сообщения от стражей южной границы. Те прислали весть с одним из властителей небес Эуминдесом – ручным орлом принца, чья тень на земле рождает ночь, а взмах крыльев рождает ветер. Днем с седьмого на восьмое второго месяца из трех, наполненных летними мелодиями упоения и расцвета, принц пересек границу, направившись в сторону республики Берн в сопровождении троих. Печаль поселилась в доме правителей, надеявшихся на выздоровление принца, подвергавшегося в последнее полугодие странным приступам головной боли. Много пережил род ол`Лари за свою историю, многое познал Элвенир, потерявший старшего сына, похищенного пятьдесят лет назад. Пятилетнего младенца, только-только прошедшего церемонию посвящения и наложившего на себя имя Элверт, похитили из священной рощи, где играли эльфийские дети. Тогда пропал не только принц, тот день вошел в историю нашей семьи, ибо познали мы горе и ярость.

Приступы у младшего сына начались внезапно и также внезапно кончились. Ни один из приглашенных целителей не смог понять природу странных видений, а принц не желал ни с кем их обсуждать, мешая лечению. Ничто не могло смягчить упрямство парня – ни слезы матери, ни гнев отца. Впрочем, с отцом разговор все-таки был, и случилось так, что я стал невольным его свидетелем, о чем не догадывалась ни одна из сторон, в нем участвовавшая. Было это за три дня до внезапного побега мальчика, в тот час, когда день уже закончился, а ночь еще не вступила в свои права, нехотя зажигая звезды на небосклоне. Я, как видящий, общался со своим коллегой из семьи ол`Вени, живущей по ту сторону Эрнейских гор, в местах более северных, чем наши, и отделенных от нас высокой каменистой грядой. Я, как обычно, для усиления сигнала пользовался присутствием камня мудрости, лежащего в саду правителей и являющегося осколком первичного вещества.

Теплый шершавый камень очищал сознание и помогал добиться той чистоты сигнала, что позволяет не просто услышать собеседника, но и почувствовать его эмоции. Обменивались мы последними новостями, в том числе и странными слухами о необычных явлениях, наблюдаемых в горах охотниками, и о внезапном закрытии небольшого шахтерского поселка, находящегося на одном из плато прямо в центре перевала. Люди, работавшие там, внезапно снялись со своих мест, покинув плохонькие, но все же свои дома, побросав добро и работу. Такое поведение не было свойственно смертным, но первоначальная теория – о болезни, поразившей жителей, – не подтвердилась, о чем я и спешил оповестить коллегу. Он же в ответ поведал мне историю о ярком пламени, вырвавшемся из камней и спалившем стадо горных антилоп прямо на глазах у охотника. Со вздохом он сказал, что благодаря феномену семья ол`Вени не знает недостатка в жареном мясе, но поголовье животных резко уменьшилось, ибо уцелевшие покинули северные склоны гор. Внезапно я услышал крик, вырвавший меня из состояния сосредоточенности. За кустами, огораживающими камень мудрости, кричали друг на друга наш правитель и его сын Айден. Замерев от неожиданности, я скрыл свое присутствие, отчего меня до сих пор мучает стыд, ибо услышанное не предназначалось для моих ушей.

– Я запрещаю! – надрывался Элвенир. – Ты не можешь поступать вопреки разуму и моей воле. Твоя жизнь принадлежит семье, и твои видения ничего в этом не меняют.

– Отец, ему нужна помощь. – Голос принца был тих, но тверд. – Я уверен, не будь между нами кровной связи, он не смог бы связаться со мной, а потому прошу тебя послать спасательный отряд.

– Куда?! Куда, глупый мальчишка, ты собираешься послать отряд? – Король сумел взять себя в руки и сбавил тон. Лишь слабое подрагивание голоса выдавало напряжение, испытываемое им. – Ты же слышал, что говорили целители – все, что ты видишь, – родовая память и не более того. Твой брат мертв, и никакая сила не способна вернуть его нам.

Больше я ничего не слышал, так как отец с сыном удалились, унося с собой горечь спора и подернутые дымкой гнева мысли. Мы, видящие, чувствуем эмоциональное состояние окружающих, будь то эльфы, люди, деревья или животные. Мой дар нередок среди лесных эльфов, каждый второй рождается с его зачатками, но только единицы могут выдержать лавину чужих переживаний, не потеряв при этом своих собственных. Дети с усиленным защитным механизмом становятся видящими семьи и занимают это место до тех пор, пока не наступит момент привыкания – первый шаг к равнодушию. Предчувствуя наступление этого, видящий готовит себе смену и удаляется в добровольное отшельничество в горы. Обычно года одиночества среди камней хватает, чтобы притупить способности до уровня общения с животными. Возвращаясь, мы проживаем другую жизнь – жизнь обычных эльфов.

Тот разговор произвел на меня большое впечатление, заставив задуматься о причинах болезни принца. Считалось, что приступы покинули Айдена и здоровье вернулось к нему, но то, что я услышал, заставило меня в этом усомниться. Поднявшаяся через три дня паника подтвердила мои худшие опасения – видения толкнули парнишку на глупый, опрометчивый поступок, поставив существование королевской семьи на грань исчезновения. Меня тут же вызвал король и предложил присоединиться к отряду, посланному в погоню. Моими глазами он смог бы видеть все происходящее и, придя к согласию, мы провели необходимый ритуал, объединивший наш разум в одно связанное невидимыми нитями целое. Все, что видел я, моментально возникало в голове короля, позволяя ему лично координировать движение посланного за беглецом мобильного отряда в двадцать лучников. Больше форт выделить не мог.

Двигались мы так быстро, как могли, проскочив республику Берн тремя суточными переходами. Тренированные бойцы в отличие от меня мало нуждались в отдыхе и освобождали меня от дежурств во время привалов, но все же через две недели я чувствовал себя измотанным до крайности. К концу пятнадцатого дня мы ступили на территорию Аргуса Сентровера, получившего неблагозвучное прозвище у своих подданных – Живодер. В тот же день на одном из хуторов, встретившихся нам по пути к Фебу, мы узнали новости, приведшие моих товарищей в ярость: младшего сына держали в заточении и собирались прилюдно казнить. Многие из нас в тот день познали горький вкус ярости, и мне пришлось приложить немало усилий, успокаивая разбушевавшихся. Вымещать злость на невинных крестьянах было недостойно древнейшего и благороднейшего рода.

И вот впереди городские стены. Светило медленно подходило к зениту, когда все и произошло: сначала исчезла связь с королевской семьей. А потом мир потряс невидимый взрыв и, утратив ментальный контакт с окружающим миром, я потерял сознание.

Очнувшись опустошенным и слепым, я с трудом понял, что произошло. Первой осознанной мыслью было – смертные сотворили что-то страшное и ввергли нашу планету в состояние первичного хаоса. Затем, с трудом заставив себя думать, я обнаружил истончение энергетических линий в окружающем меня пространстве до нулевой отметки – нечто высосало в мгновение ока все соки планеты. Разведчик, посланный в Феб, вернулся с необычными, но радостными новостями, и самая главная из них была та, что младший сын жив. В городе же творилось непонятно что, и только прибывший следом вэй принца сумел прояснить ситуацию. В телохранители к принцам всегда выбирались самые опытные и сильные воины, и Дронил полностью соответствовал этим требованиям – в стрельбе из лука не было ему равных, а владению топором, столь не свойственным для эльфов оружием, он учился у самого Велинго Дубоцвета, гномьего старосты с западного эрнейского склона.

За сто восемьдесят лет Дронил сумел приобрести опыт и ту неповторимую хватку, что делает эльфов опасными противниками, а заплетенные обычно в четыре косы волосы говорили о четырех великих победах, одержанных им во благо семьи. Сейчас от щегольского вида Дронила не осталось и следа, передо мной стоял исхудавший и избитый парень со спутанными волосами, без своего любимого топора, рассказывающий ужасные вещи. Схватили их сразу после пересечения границы, и, будучи ответственным за безопасность Айдена, вэй знал, что пощады от короля ждать ему не приходится. Трое суток пятеро эльфов провели в застенках, подвергаемые унижениям и пыткам, унесшим жизнь одного из пажей. На четвертый день, вычислив каким-то образом принца, его перевели в другую тюрьму, а троих оставшихся вытащила из камеры странная компания, состоявшая из одного эльфа и двух людей. Лицо вэя, приходящегося мне, кстати, двоюродным братом по материнской линии, при описании незнакомца приняло восторженно-благоговейное выражение, и мне пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить его говорить членораздельно.

– Это все правда, Левендел! – вскричал он, и я в очередной раз прочувствовал свою ущербность, не имея возможности оценить эмоциональную окраску рассказа. – Айден видел в видениях брата, и тот пришел ему на помощь. Познавший боль, слабость и одиночество возродился полным сил и обрел непобедимых друзей. – Дронил немного помолчал, потом добавил менее восторженным тоном, потирая синяк на скуле: – Правда, слегка сумасшедших, но тут уж ничего не поделаешь. В аду других не держат.

Говорил он долго, но трудна для понимания была его речь. Младший сын, подвергнутый ритуалу крови, до сих пор находился в руках смертных и был все еще без сознания, когда Дронил рискнул его оставить. Судя по всему, рассудок окончательно повредился не только у него, но и у моего двоюродного братца, уверовавшего в воскресение давно пропавшего старшего сына, уже оплаканного Элверта. «Это точно он, – убеждал меня возбужденный телохранитель. – Именно он сумел остановить прорыв, выгнав демона из нашего мира. Его сила привлекла лордов равновесия, и они собираются забрать его с собой! Мы не можем это позволить, ибо жизнь старшего сына принадлежит ол`Лари…» Никогда прежде я не видел сурового воина в столь неустойчивом состоянии. Он заламывал руки, порывался тащить меня куда-то, просил связаться с королевской семьей и очень огорчился, узнав, что это невозможно. В конце концов я, оставив отряд за городскими стенами, решил сам проверить самочувствие принца и поближе посмотреть на самозванца, посмевшего задурить ему голову. Захватив с собой трех воинов для охраны младшего сына и замотав лицо повязкой, ибо вонь человеческих городов давно вошла в поговорку, я вошел в городские ворота.

Поведение людей сразу показалось весьма странным. На улицах царили тишина и запустение, и лишь в каком-нибудь окне шевелились порой задернутые шторы да мелькало чье-то бледное лицо. Все изменилось ближе к центру. Нам стали попадаться группы хорошо вооруженных людей, державшихся за уши и кричавших на разные голоса. Чем дальше мы шли, тем больше становилось кричащих и стонущих солдат, у многих носом шла кровь, а кто-то лежал на земле недвижимо. Мне подумалось, что, возможно, прорыв демона все же прошел удачно и это начало тотального изменения реальности. В ответ на мой молчаливый вопрос двоюродный брат недоуменно пожал плечами.

– Странная болезнь поразила достойных мужей… Перед моим уходом все было нормально.

Пройдя сквозь толпу, Дронил решительно подвел нас к покосившемуся домишке и толкнул дверь. Младшего сына, без сознания, мы нашли в обществе юной молодой девы, тоже державшейся за уши, но в отличие от остальных вид имевшей скорее озадаченный. Бросившись к Айдену, лежавшему на скамейке, я обнаружил на его теле множественные ранения: кисти и ступни были пробиты насквозь острыми предметами, а кровавая повязка, закрывавшая бок, говорила о наличии еще одной раны. Девушка, в последний раз тряхнув головой, решительно встала между мной и моим принцем.

– Его сейчас нельзя трогать, он спит, – сказала она. Голос ее, хотя и весьма мелодичный, показался мне несколько громким.

– Дева! Я должен знать, что с принцем, – вскричал я, на что получил обнадеживающий ответ.

– Жить будет… если не помрет, – проворчала девушка, и я в удивлении замер, поймав себя на мысли, что считаю ее красивой. Черные волосы, черные глаза, правильные черты лица, маленькие ушки – все необычно сплеталось, даря ощущение гармонии и чистоты. Дверь сзади хлопнула, я резко обернулся и встретился глазами с существом, носившим на голове рыжее пламя.

– Ирка, ты в порядке? – закричал парень диким голосом, вытирая рукавом (о ужас!) текущую из носа кровь.

Плавной, струящейся походкой девушка подошла к рыжему и резко хлопнула его ладонью по лбу. Раздался звонкий металлический звук, парень затряс головой и бухнулся перед ней на колени.

– Богиня, – простонал он, пытаясь поймать губами край длинного белого одеяния. Затем его плечи странно задергались, и он, дрожа всем телом, повалился на пол. Раздался странный хлюпающий звук, и вдруг я понял, что это просто смех. Рыжего корежило и ломало, слезы текли по грязному лицу, оставляя на нем светлые дорожки. Девица на это безобразие смотрела весьма благосклонно.

– Признайся, Яш, это ваших рук дело? – почему-то спросила она, игнорируя наше присутствие. Парень заржал еще громче и с трудом поднялся на ноги.

– Я сбежал! – радостно закричал он. – Надеюсь, Нике тоже сбежала. Если бы папаша нас поймал, ты бы меня больше не увидела – он очень скор на расправу. – Рукавом он стер с лица лишнюю влагу (теперь рукав был не просто грязный, а в мокрых разводах). – А как это у тебя получилось? Ну, вроде магия в этом мире вся кончилась, а голова у меня сразу прошла…

Девушка нахмурила брови и сделала ему глазами знак: мол, мы не одни, и я понял, что хватит изображать немую статую.

– Я видящий Левендел, – официально представился я, – и хотел бы узнать, каково состояние принца…

Закончить мне не дали. Дверь снова хлопнула, и на пороге появился светлый эльф самой необычной наружности, какую только можно себе представить. Вначале я даже не понял, что это эльф. Завязанный на голове ярко-красный платок закрывал волосы и уши, и, лишь увидев его точеный профиль, кого-то мне сразу напомнивший, я определил его принадлежность к моей расе.

– Ирэл! – заорал он (здесь что, никто не умеет просто разговаривать?). – Медалька еще работает или сдохла?

Дронил бесцеремонно пихнул меня в бок и, поклонившись вошедшему, сказал:

– Мой принц, разреши представить тебе видящего нашего дома. Его зовут Левендел.

Не успел вэй договорить, как эльф резко развернулся и, подойдя ко мне вплотную, уставился на меня своими странными, меняющими цвет глазами. От неожиданности у меня перехватило дыхание, и перед глазами встало лицо королевы – незнакомец был как две капли воды похож на нее. Несмотря на шрамы, выглядывающие из-под платка и ворота рубахи, несмотря на чрезмерную истощенность и бледность, сомнений не оставалось – это был старший сын, пропавший почти пятьдесят лет назад. Не отрывая взгляда от его глаз, я медленно опустился на колени и произнес традиционную формулу верности:

– Мои жизнь и знания принадлежат семье. Воспользуйся ими разумно, мой принц.

Айден громко застонал, приходя в себя, и Элверт, таково было родовое имя старшего сына, коротко кивнув мне, бросился к брату. Возле того уже крутилась девушка, махая руками и что-то не очень внятно говоря.

– Медалька действует, – разобрал я с трудом, подбежав к ней. – В ней есть энергия. Мало, правда, но если тянуть потихоньку… Хватает на защитную пелену и еще чуть-чуть на раненого. Конечно, получается не так быстро, как раньше, но он еще не помер. – На лбу у девушки выступили капельки пота, и, с видимым усилием оторвавшись от Айдена, который стал выглядеть много лучше, она в изнеможении упала на стоявший рядом табурет. Рыжий парень бесцеремонно хлопнул принца по плечу, заставив меня вздрогнуть от негодования, – никто не имеет права дотрагиваться до члена королевской семьи, а особенно смертные.