Текст книги "Полюби меня (СИ)"
Автор книги: Лидия Миленина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Веки закрылись, и блаженная темнота приняла мой разум.
А потом… Потом опять была Альбиза.
Холодное злое лицо искажалось пылающей яростью, склонялось ко мне. Железная рука с длинными ногтями сжимала горло. И я снова летела вниз, пересчитывая ступеньки, больно ударялась головой, а на дне опять видела ужасную женщину в белом… Теперь она ломала мне пальцы, приговаривая, что за утешением король придет к ней, а я умру, и об этом никто не узнает. Боль и ужас застилали разум. Я пыталась бежать – вскакивала на ноги, но снова падала. Не было сил ни сопротивляться, ни спасаться бегством. Только злоба женщины в белом и боль.
– Тая… все хорошо, это тебе снится! – услышала я. Что-то теплое и надежное укутало меня, и я медленно выплыла из сна, вцепившись руками в это близкое и родное. А оно не отпускало, слегка укачивая меня, как испуганного ребенка.
– Альберт, что ты здесь делаешь? – изумилась я. Он мягко обнимал меня и прижимал к груди. И я полулежала в его объятиях. Увидев, что я проснулась, он отвел волосы с моего лица. Снова непрошеный гость-мужчина был в моей спальне. И… я была ему рада.
– Я был в другом флигеле по делам, – сказал он. – Зашел взглянуть, как ты себя чувствуешь, когда вернулся. Ты кричала и стонала… Зря мы отослали служанку. Впрочем… Иди сюда, маленькая, – он подхватил меня на руки и встал.
– Что ты делаешь? – испугалась я, когда он решительно пошел к выходу.
– Я все равно теперь буду беспокоиться. Будешь со мной. Так лучше.
Прошел мимо двух стражников у двери моей комнаты и вошел в просторную… спальню. Или нет – кабинет. Обстановка была смешанная. Большая кровать в одном конце комнаты, и рабочий стол с кипой книг и бумаг – в другой.
Это я в королевской опочивальне? Что он собирается делать?! Неужели собирается нарушить все обещания и лечить мои кошмары физической близостью? Я с мольбой посмотрела Альберту в лицо…
– Мне нужно еще поработать, – сказал он. – А тебе поспать. Так будет спокойнее обоим, – одной рукой он откинул одеяло, опустил меня на кровать и накрыл им. – Спи, Тая. Я тебе не трону… Сегодня.
Погладил меня по волосам, наклонился и едва ощутимо коснулся губами моих губ. Невесомо, нежно. И быстро отошел в другой конец комнаты к рабочему столу, сел.
Как ни странно, накатила сонливость. А, прежде чем заснуть, я подумала, что стражники в коридоре наверняка решили, что их король понес меня на ложе страсти.
Глава 10. Разные открытия
Проснулась я в кровати Альберта, выспавшаяся и с ясной головой. Постель рядом была не смята – похоже, король так и не ложился. Оно и к лучшему, подумалось мне. Хотя затаенное, женское рисовало картинки, что ближе к утру он тихо устраивается на другой половине кровати... Задумчиво смотрит на меня, любуется, может быть, невесомо гладит по щеке… Даже обидно, что этого, видимо, не было.
А с другой стороны… Может, он не хотел ставить под сомнения свои обещания. А в одной постели со мной ему было бы сложнее преодолеть чувственные искушения. Не хотел подвергать себя испытанию, боялся не справиться…
Оба варианта были красивыми, романтичными и лестными для самолюбия. И, пожалуй, Гордейн прав – я на грани влюбленности. А ведь нужно думать о портале и о том, как выбраться отсюда.
«В любом случае, ты должна быть паинькой, – напомнило сознание. – И тут зарождающиеся чувства к Альберту только помогут…»
Часть меня отчаянно уговаривала не сопротивляться тому, что затаилось в душе с момента первой встречи с ним.
Так, стоп. Сейчас нужно выбраться из его апартаментов и постараться не думать о том, что по замку наверняка уже идет слух, что наши отношения с королем перешли на новую стадию. Ведь никому невдомек, что он просто позаботился обо мне. Действительно позаботился – рядом с ним кошмары больше не снились. А вот менталист Гордейн, который, наверняка, мог успокоить меня, даже не вылезая из зеркала, никак не помог.
Дверь открылась и вошла растерянная Маирон. Робко посмотрела на меня.
– Терри Тая… – начала она, неуверенно подходя к королевской кровати. – Его величество Альберт велел мне прийти сюда… Скажите, вы… насовсем сюда переехали? – девушка отчаянно покраснела и опустила глаза. – Мне нужно знать, чтобы…
– Нет, Маирон, – твердо ответила я. – Сейчас принесешь мне платье и пойдем обратно. Его величество всего лишь помог мне справиться с кошмарами…
И тут я тоже неудержимо покраснела. Последняя фраза прозвучала двусмысленно. Интересно, как именно помог? Но, вероятно, Маирон поняла меня, она улыбнулась, присела в книксене и отправилась за платьем. Не в ночной же рубашке мне дефилировать в свою комнату.
А пока ее не было, я не смогла преодолеть любопытства. Слезла с кровати – голова немного закружилась, но я решила, что пора вставать, не валяться же в постели до бесконечности, – и босиком подошла к рабочему столу Альберта. Интересно ведь, чем занимается «его величество».
На столе кипами лежали книги в толстых разноцветных обложках и какие-то бумаги с вензелями по краям. Я приподняла одну из них, повертела в руках. Потом открыла книгу… Обычные строчки, только на непонятном языке, совершенно не знакомые мне буквы. Зеркало научило разговорному языку, но местной письменности я не знала. Вздохнула. Никаких выводов не сделать… Что-то читает, что-то подписывает. И все это совершенно непонятно.
От пола шел холод, и голые ступни стали замерзать. Собралась отправиться обратно – вдруг вернется Альберт. Но мое внимание привлек уголок бумаги, свернутой пополам и вложенной в одну из книг.
Я аккуратно приподняла стопку, открыла нужную книгу, достала бумагу, развернула. И обомлела…
Это была знакомая мне карта. Я видела все это словно по-настоящему – Гордейн показывал этот путь к черному ходу в хранилище порталов сверху, как будто я летела над землей. Но взгляд безошибочно узнала тщательно вырисованные горные хребты и башни, в которых прятался черный ход.
О Господи! Сердце громко ударило. На глаза попросились слезы. Получается, Альберт раскаивается, жалеет о содеянном… Как он и говорил. И хочет, рискуя жизнью, добыть портал, чтобы отправить меня обратно?! Готов погибнуть сам, чтобы спасти меня…
Но… Сердце заныло и потекло вниз. Может быть, все наоборот… Он разочаровался во мне. И хочет добыть портал не только, чтобы отправить меня обратно. Если повезет и его милосердия хватит на это – отправит. Но его цель – попытать счастье еще раз, найти ту, что подойдет ему лучше, сможет его полюбить… От этого стало неудержимо больно. Не смертельно, но неприятно.
Нет, скорее первый вариант… Все его поведение говорит о том, что ему небезразлична моя судьба.
Я растерянно смотрела на карту. И вдруг скорее почувствовала, чем услышала мягкие, упругие шаги. Обернулась. Альберт стоял рядом и насмешливо смотрел на меня.
– Вот так приносить к себе девушек из другого мира, – весьма жестко сказал он. – Ни одна наша не осмелилась бы сунуть нос в мои дела.
Я выронила карту, сердце громко забилось, и я ощутила, что снова краснею. Он поймал меня с поличным. «Лучший способ защиты – нападение!» – прозвучала вдруг в голове знакомая фраза из родного мира. Я так и не поняла, это была моя собственная мысль, или она пришла извне…
– Что это, Альберт? – спросила я и с вызовом посмотрела ему в лицо.
– Просто карта одного отдаленного района, – усмехнулся он. Резким движением сложил бумагу и убрал в ящик стола. – Когда мы отправимся в свадебное путешествие, возможно, там побываем.
Уфф… У меня отлегло от сердца. Он не хочет избавиться от меня… По-прежнему собирается на мне жениться, если все получится. Если, конечно, не просто манипулирует мною.
Но как же все странно и сложно! Словно стена между нами. Я обманываю его, а он врет мне. Я хочу спасти себя и его – собираюсь идти за порталом. Он собирается сделать то же самое! Но Гордейн прав, попробуй я поговорить начистоту, он только усилит охрану. Готов рисковать сам, но не рисковать мной. И доводы, что я ускользну от ментальной защиты драконов, не сработают. Откуда я вообще могла об этом узнать? А рассказать ему о Гордейне – и вообще неизвестно, что будет. Я ведь взялась плести интриги у Альберта за спиной.
Снова стало больно…
– Извини, – сказала я, опуская глаза. Как бы не догадался, о чем я думаю!
– Понимаю, тебе было интересно, – вновь усмехнулся он и внимательно посмотрел на меня. А я подумала, что еще не причесана, не умыта и стою босая в ночной рубашке. Совсем не тот вид, в котором хочется быть перед ним. Впрочем, он ведь видел меня и голой, встрепанной после сна. И лечил, может быть, даже крутил в руках, обнаженную, с синяками и переломами.
Его взгляд перекочевал на мои голые ноги и задержался на них. Улыбка коснулась его губ.
– Иди в кровать, тебе холодно, – сказал он уверенно. – Сейчас вернется служанка с платьем, она уже мнется у двери, как ученица перед учителем. И еще…
– Что? – я помедлила у стола. Видимо, ему это не понравилось. Он резко шагнул ко мне и подхватил на руки. Как пушинку. А я поразилась, какие же они здесь все сильные. Ведь и женщина – Альбиза – тащила меня, словно я была тряпичной куклой. Уверена, даже нежная Маирон гнет руками подковы. Одна я здесь слабенькая и беззащитная… Даже обидно. Впрочем, на руках у Альберта всегда было уютно. Его касания придавали уверенности. А контраст его силы и моей беззащитности казался искристо-пикантным и… приятным.
Что-то есть в этом. Он в любой момент может сделать со мной что угодно. Но не делает, держит слово. Ну, если, конечно, забыть самое начало…
Альберт опустил меня на кровать и оглядел с головы до ног. Рубашка немного задралась и обнажила колени. Я натянула ее обратно, как будто всю жизнь носила длинные юбки и страшно стеснялась показать ноги. Альберт едва заметно усмехнулся, сверкнув глазами.
– Чувствуешь ты себя неплохо, – сказал он. – Но еще дня три стоит отдыхать. На прогулку пойдешь только со мной…
– Ладно, – сказала я. Не спорить же? Все одно – бесполезно. – Так что «и еще»?
– Зеркало в твоем распоряжении, – ответил он. – Не знаю, зачем оно тебе так понадобилось, но оно в твоей комнате. Я лишь буду иногда заходить, когда оно мне потребуется. Можешь выучить с его помощью нашу письменность. Только книги я тебе подберу сам…
«Вот ведь цензор!» – подумалось мне. Но спорить, пожалуй, было опасно. Зеркало мне необходимо.
– Ладно, – повторила я под внимательным цепким взглядом, словно державшим меня в плену. – Спасибо… Альберт, послушай, еще…
– Да, маленькая? – кажется, он подобрел.
– Я ведь должна здесь чем-то заниматься… Ты не всегда можешь... эээ... проводить со мной время. А… я вроде как должна стать хозяйкой. Может быть, я попробую понять, как вы ведете хозяйство в замке?
Не то что бы мне очень хотелось вникать в иномировые хозяйственные вопросы. Но… так я познакомлюсь с другими оборотнями, может, что-то разузнаю. О том, как здесь живут, как все устроено, да и в целом об этом мире. И, что самое важное, попробую понять, как лучше всего выбраться из замка.
К тому же в хозяйстве я еще что-то могу понять. А по моей специальности здесь делать явно нечего. Медицинские вопросы, видимо, решаются магией. А я не маг.
– От тебя это не требуется, – мягко улыбнулся Альберт. – Если все будет… хорошо, ты станешь королевой. А делами замка всегда занимался дворецкий. Но я не возражаю. Пришлю к тебе нового дворецкого, которого назначил на место Принстона. Он введет тебя в курс дел.
– Спасибо, – улыбнулась я в ответ. И поймала себя на мысли, что не хочу, чтобы он уходил. Хоть я и плохо понимала, о чем говорить, кроме как задать очередной вопрос.
Альберт задумчиво смотрел на меня. Потом вдруг подошел, поцеловал мне руку —щекотно коснулся горячими губами и жесткой щетиной. И вышел. А я подумала, что мне никто никогда не целовал рук… Даже Стасик мог целовать мои ладони только перед интимной близостью.
***
Следующие три дня прошли насыщенно, хоть я почти не выходила из апартаментов. Дворецкий Карент – приятный мужчина средних лет (интересно, сколько столетий или тысячелетий он живет, думала я) приходил и вводил меня в курс дел замка. В сущности, все оказалось так, как я и ожидала.
Замок был основной резиденцией короля. Альберт не все время жил здесь, были и другие его резиденции по всей стране. Но существенную часть времени проводил здесь – у моря. Кроме того, замок был постоянным домом для нескольких знатных семейств. Разумеется, был большой штат прислуги. Кто-то убирался – по большей части при помощи магии. Кто-то занимался ремонтом. Кто-то следил за домашними животными, которых было немало.
А вот готовили руками и с душой. Карент по моей просьбе провел экскурсию на кухню, и я поразилась размаху. В огромном помещении слаженно и споро сновали повара. Они готовили на весь замок: и для королевской кухни, и для прислуги, и для аристократических семейств. Всю жизнь я представляла себе повара упитанным и добродушным человеком. Но здесь все были стройные, подтянутые, статные. Видимо, других оборотней не бывает. С немыслимой скоростью они резали овощи, подбрасывали шницели на сковородках, обваливали котлеты в чем-то вроде муки…
Печей, которые я ожидала увидеть, не было. Вместо них я заметила что-то, похожее на инфракрасные плиты, появившиеся в моем мире не так давно.
– А как вы получаете электричество? – спросила я у Карента, глядя, как молодой повар ловко переставляет кастрюли на плите.
– Электричество? – удивился дворецкий. – Терри Тая, энергия для плит и освещения поступает от магических жил…
– Откуда? – поразилась я. Все было очень похоже на мой мир, мне и в голову не приходило, что у освещения и этих приборов другая природа.
– Из магических жил, – повторил дворецкий. – Они залегают достаточно далеко отсюда – на западе Киркаса, вдали от моря. Еще немного есть на востоке. Мы регулярно привозим обогащенную магией породу, и энергия из хранилищ по проводам подается в помещения.
– Очень интересно, – улыбнулась я. Надо же, оказывается, магическая энергия живет не только внутри магов, но и содержится в природе. Может быть, с помощью этой породы и я могла бы колдовать. Но эту мечту развеяла Маирон, когда я вечером спросила ее. По ее словам, пока я не стану частью этого мира, у меня не получится манипулировать даже внешними источниками магии.
А вообще, глядя на слаженную систему жизни замка, я ума не могла приложить, где сама могу быть полезной. Каких-либо новшеств придумать я не могла, тут и так все работало как часы. Порадовало лишь одно. Когда Карент представил мне шеф-повара, здесь он назывался «начальник кухни» – огромного, мускулистого брюнета в бордовом переднике с добрыми серыми глазами – тот спросил, не хочу ли я поделиться рецептами из своего мира. А то вдруг я скучаю по родной кухне.
Готовить я умела и любила. Не то, что убираться в квартире, хоть, конечно, регулярно и делала это для папы и Стасика. И в голову начали приходить идеи…
Я не знала половины овощей, что росли здесь, не представляла себе особенности местной кухни. Но мука-то была! И я заказала поварам приготовить блины. Оказывается, здесь понятия не имели , что это такое.
– Подать к королевскому столу? – серьезно спросил шеф-повар.
– Думаю, да, – ответила я, решив, что новое блюдо королевской трапезе не помешает. Хоть Альберт и был в моем мире и знает нашу кухню лучше, чем я – местную.
Знакомство с замком было интересным, но ничего ценного для моих планов побега не дало. Узнать, в кого обращаются местные жители, тоже не получилось, Я попробовала спросить у дворецкого, но он лишь отвел глаза и сообщил, что король пока велел не разглашать информацию. Я ощутила раздражение. Но эта неизвестность становится привычной. Если не думать об их второй ипостаси и магии, то все здесь просто люди. Со свойственной им суетой и обычной человеческой жизнью.
Разве что одна деталь показалась интересной. Среди прочего Карент рассказал, что в замок регулярно привозят целые отары овец и другой скот.
– Зачем? – удивилась я. Вряд ли даже такой огромный замок требует столько мяса. Ради шерсти?
– Ну понимаете, – замялся Карент, – во второй ипостаси мы тоже иногда должны питаться… – и замолчал.
А у меня по спине пробежал холодок при мысли, что вторая ипостась, вероятно, хищная. И большая. И невинные животные гибнут ради ее пропитания. Впрочем… наверное, это лучше, чем гибли бы другие оборотни – помельче, вроде волков.
Своего волка – товарища по страшным событиям в подземелье – я вспоминала постоянно. И гадала, как он там. Удалось ли ему обратиться в человека, сумел ли он спастись. Впрочем, Альберт обещал, что, если волка поймают, он расскажет об этом мне. За три дня этого не случилось. И я молилась, чтобы не случилось и дальше.
Гордейн в один из ночных визитов рассказал, что волк наверняка уже вернул человеческий облик. Оказывается, обращаться в тюрьме не давала специальная добавка в воду, которой поили пленников. После года заточения она уже не требовалась – заключенный забывал о человеческой ипостаси и уже не мог обратиться. Но волк провел там немного времени, и действие блокирующей добавки должно быстро закончиться.
Я радовалась этим новостям и вспоминала густую шерсть и надежное тепло «моего» волка. Вот этому существу я доверилась по умолчанию. Хотя кто знает, что было на уме у шпиона.
В эти же дни я познакомилась с магом Теорном, который должен был меня охранять, но его опоила Альбиза. По разрешению Альберта он пришел извиниться. Рослый мужчина среднего возраста с густой бородой и решительным выражением лица. Он попросил прощения, а я заверила его, что не считаю виновным. А вот Альберт отстранил его от должности моего телохранителя.
Теперь охрана у меня была видимая. Двое немолодых магов – похоже, молодых мужчин Альберт вообще не собирался подпускать ко мне на пушечный выстрел – следовали невдалеке, куда бы я ни отправилась. Звали их Дейвари и Сион, оба серьезные, доброжелательные и давно работавшие в паре как боевые маги. Сначала я жутко стеснялась, что они постоянно меня сопровождают. Но у меня просто не было выбора. Если я буду всего смущаться, как смогу выполнить задуманное?
А ведь именно от этих приятных охранников мне и придется убежать, когда соберусь покинуть замок. Им и будет отводить глаза Гордейн...
В общем, я выздоравливала, знакомилась с новым для меня миром, привыкала к иному образу жизни. И каждый день проводила время с Альбертом.
Мы вместе обедали и ужинали. А еще он водил меня гулять в сад. Ссылался, что я еще недостаточно оправилась и поэтому выходить на свежий воздух мне можно только в его сопровождении. Наверное, собирался лично защищать меня от ветра и сквозняков.
За прошедшие дни наши отношения почти не изменились. В его спальне я больше не оказывалась. Вопрос с кошмарами теперь решался просто – Альберт напускал мне перед сном приятных ароматов, успокаивающих, легких. И я спала как младенец – без сновидений.
– Не думаю, что я еще раз выдержу это испытание, – усмехнулся он, сверкнув глазами, видимо, вспомнив, как уложил меня в свою постель. Я представила себе мужчину, пытающегося работать, когда рядом лежит желанная женщина. Взгляды, порывы, борьба с собой... Стало даже немного стыдно. Как будто я какая-то недотрога. Может, зря я установила дистанцию?
Склонить меня к интимной близости он не пытался. Только развлекал, иногда брал за руку за столом, сплетая наши пальцы, и продолжительно смотрел. То ли изучая вновь и вновь мое лицо, то ли с удивлением. Как будто открывал для себя нечто новое. А я не могла преодолеть смущение. Сердце тонко билось, как у пойманной птицы, и глаза сами собой опускались, чтобы не встречаться с этим пристальным взглядом и скрыть приятную дрожь, пробегающую по телу от его прикосновений.
Кстати, я окончательно убедилась, что его глаза меняют цвет. Иногда они были темно-серыми, иногда – темно-карими, изредка – почти бордовыми.
Мы не говорили о наших отношениях, о будущем. Но мне было хорошо с ним. Рядом с ним я ощущала себя текучей, плавной, как волна на фоне скалы. И резкость, свойственная порой скале, уже меня не смущала.
На третий день мы гуляли у моря. Дул теплый ветерок, легкая рябь катилась к берегу, блестела на солнце. А мы молчали. Мне вспомнилось, как все началось. Тоже было море – теплое, вечернее. И как я убежала от него, испугавшись властной цепкости его поцелуя. И что было потом… Странно, я думала, невозможно это простить. Но в душе не осталось обиды. Как будто это были два разных человека – Альберт, который грубо утащил меня в другой мир. И Альберт, что стоял рядом, который вынес меня на руках из подземелья, убив ради меня бывшую любовницу. Я больше не могла подозревать его в неискренности, в игре. И мне было стыдно…
Даже горько стало от того, что я собираюсь сломать вот это странное, похожее на песню волн, что появилось между нами в эти дни. Ведь, если бы не тревога о папе, то… Мне хорошо с ним, в его мире. Знаю, что этот мир жесток, в нем есть такие, как Альбиза. Что сам Альберт – чудовище во второй ипостаси. Что его великодушие может закончиться, когда я выполню свою роль в его жизни. Но рядом с ним это казалось неважным…
Я закусила губу. Нет. Я должна вернуться в свой мир. Я же не собираюсь бросать его на смерть… Я заберу его с собой! Обязательно! Или погибну, пытаясь раздобыть портал.
– Что тебя волнует, Тая? – спросил Альберт, посмотрев на меня.
– Я волнуюсь за папу, – ответила я искренне. – И... я не хочу, чтобы мы умирали, и ты, и я! – вырвалось у меня.
В глазах Альберта сверкнула молния боли и из темно-серых они стали темно-карими.
– Тая, послушай... – он посмотрел на море, и я автоматически устремила взгляд туда же. Ветер усилился, и маленькие пенные барашки побежали к скалам. – Я уже говорил тебе: все оказалось не так, как я ожидал. Да, я хотел использовать тебя! Думал, что смогу вызвать твою любовь, а сам остаться прежним! Но все оказалось не так! – он снова повернулся ко мне. Столько всего было в его взгляде. Боль, даже ярость – то ли на ситуацию, то ли на самого себя. – Знаешь... когда ты умирала у меня на руках, все рухнуло... Когда я забрал тебя в свой мир, то был почти уверен, что все получится. Я взял на себя ответственность. И тут с тобой произошло такое... У меня под носом. Это было невыносимо. Ты такая маленькая... хорошая... и умираешь с кучей переломов у меня на руках! Тая, если бы я мог вернуть тот вечер, я бы не забрал тебя. Одно дело умирать самому... А другое – обречь на это тебя. Только не тебя! И если...
Тут он осекся и резко отвернулся к морю. А мое сердце гулко забилось. Сейчас он скажет, что, если у него получится, он вернет меня в мой мир. И, может быть, стена рухнет – я смогу сказать ему и о своих планах... Альберт, ну давай же! Ты почти перешел черту! Но он замолчал. А я, ошарашенная, не знала, что сказать.
– Спасибо... – нелепо прошептала я.
– За что? – криво усмехнулся он. – За то, что взвалил на тебя все это? А ты даже не упрекаешь меня!
– Я... я больше не сержусь на тебя... – тихо сказала я. – И не считаю тебя чудовищем...
– А ведь я чудовище и есть! – горько рассмеялся он. И вдруг резко сделал шаг ко мне. Сердце забилось раньше, чем он обнял меня – от ощущения его уверенной силы, от непонятной ярости, что чувствовалась сейчас в нем. Обхватил меня за талию, притянул к себе, другой рукой скользнул мне на затылок и, запрокинув мою голову, вгляделся в лицо.
– Альберт, я... – растерянно прошептала я, плохо понимая, что хочу сказать. Мир растаял – оставалось только его лицо, полное странной ярости, почти злобы и какой-то болезненной, тонкой нежности одновременно.
– Тшш... Тая, тшш... – тихо сказал он, рассматривая мое лицо. – Ты такая красивая... Не такая, как они все... Неправильная, не такая… И самая красивая. Во всем...
Склонился ко мне и завладел моими губами. Уверенно и нежно, страстно и горячо. Но не как тогда, на пляже... По-другому. Не обладание... хотя и оно тоже. Другое чувство. Искреннее, тонкое...
Жар пробежал по душе и телу, заставляя мир вокруг исчезнуть, оставить только уверенное, но нежное движение, когда он языком раздвигал мои губы, проникал им внутрь, и чувство невесомости, когда приподнял меня. Опорой остались лишь его руки – сильные, напряженные, они бродили от шеи до талии и зарывались в волосы с каким-то отчаянием.
Я хотела отстраниться, но губы сами ответили на поцелуй. И он стал долгим, глубоким. Время словно остановилось, растворилось в нашем неожиданном единении. Потом его губы стали настойчивее и медленнее при этом – он смаковал касание, длил его и не отпускал меня. Отстранись он хоть на мгновение, и я не сдержу стон, сама прильну сильнее, забыв, где я, с кем и почему...
И Альберт отстранился, скользнул губами мне на шею, сильнее запрокидывая мою голову, обжигая, заставляя желать, чтобы его губы оказались ниже, ближе к вырезу платья. А стон прорвался сквозь прерывистое дыхание. Я понимала, что, наверное, нам обоим уже не остановиться.
– Тая... маленькая моя... – услышала я хриплый шепот. От подхватил меня и посадил на уступ скалы, руками потянулся к завязкам на спине моего платья... Как же я хотела этого! Избавиться от одежды, которая вдруг показалась стягивающей, мешающей, ощутить его горячую кожу...
Завязки не устояли, похоже, Альберт умел обращаться с ними лучше меня. Он приподнял мое платье, твердые бедра оказались у меня между ног, его рука, обжигая скользнула по обнаженной груди, другая жадно легла на спину.
И вдруг что-то изменилось. Словно колокольчик прозвенел у меня в голове.
Глава 11. Близость
– Альберт, стой... – я отстранилась и уперлась ладонью ему в грудь. Еще немного, и мы перейдем черту. А я… я не могу просто переспать с Альбертом. Чувствовала это всей душой. Все внутри вопило – соверши я сейчас этот шаг, и назад дороги нет. Я буду принадлежать ему всем сердцем. Как будто лед на реке сломается, и неудержимые струи воды понесутся, сметая все на своем пути. Я вручу ему свою жизнь, свое измученное сердце, свои надежды…
А значит, не будет портала, не будет возвращения к папе… Я уже сама не захочу!
И я замерла, стараясь унять дыхание, влечение, что сносило разум. И смотрела на него умоляюще – сейчас все зависело от него.
Не остановись он в ответ, и я бы не устояла. Не оставь он мне выбора – и его уже не будет. Но Альберт замер, тяжело дыша и пронзая меня горящими глазами. Чуть отстранился и бросил взгляд на море, явно стараясь не смотреть на меня.
– Что не так, Тая? – спросил он, немного выровняв дыхание. Хриплый голос выдавал так и не унявшееся желание. А в глазах на мгновение мелькнула обида. – Я что-то сделал не так? Слишком грубо накинулся на тебя?
– Да нет же! Не в этом дело! – мне захотелось плакать. Как объяснить это сложное, странное, что не давало мне пересечь черту? – Я… просто не уверена, что готова…
– К чему? – Альберт, кажется, немного успокоился. Он ласково провел рукой по моей щеке. – Почему ты отказываешься от секса? Физический контакт сближает… разве не это нам нужно… Ты ведь хочешь меня… тоже.
– Я не знаю… – Мне стало стыдно. В моем мире такое поведение называли «динамо», и мужчины не любили, когда девушки поступали подобным образом. А я второй раз оттолкнула Альберта… – Я… понимаешь, Альберт, я не могу… делать этого, если не уверена, что люблю… Прости меня, попробуй понять!
В его лице что-то поменялось.
– Ты девственница? – спросил он серьезно.
– Нет… Не в этом дело… Я просто никогда ни с кем этого не делала, кроме мужа… Когда мы с ним любили друг друга! – я чувствовала себя совершенной идиоткой, и больше всего хотелось по-дурацки расплакаться. Да и дрожь нереализованного желания словно ушла внутрь и превратилась в тоску и разочарование. Но по-другому я сейчас не могла… – Прости, я пока не уверена! Мы знакомы всего неделю с небольшим…
Альберт продолжительно и внимательно посмотрел на меня. Казалось, досада борется в нем с пониманием. И вдруг протянул руку, помогая слезть с уступа, ловко и быстро зашнуровал платье, стараясь не касаться моей кожи.
– Мне сложно это понять, но я попробую, – спокойно сказал он. – И жаль, что ты не даешь мне этого шанса… Сказать обо всем так. Мне было бы легче…
И мне опять стало стыдно. Ведь действительно это сближает людей. Именно это нам и нужно – стать ближе, ощутить тепло другу друга. И есть мужчины, которые лучше «говорят» о своих чувствах через прикосновения, через физическую близость, отпускают себя только в ней, не позволяя сентиментальности в обычной жизни.
– О чем, обо всем…? – тихо спросила я. Услышать признание в любви на самом деле хотелось больше всего на свете. Это наверняка сломало бы мою черту, и я бы сама шагнула в его объятия.
– О том, что со мной происходит, – усмехнулся Альберт и снова подал мне руку. – Пойдем, Тая…
Бережно держа за руку, он медленно повел меня по тропинке вдоль моря. Разочарование легким пледом опустилось на душу. Но… он ведь сам говорил, что не понимает, как выглядит любовь! Разум тут же нарисовал романтическую картинку, что он уже полюбил меня и сам не чувствует, что с ним происходит. Впрочем… может, так все и есть.
В очередной раз я не знала, что сказать. Молчала и кожей ощущала его мысли.
Тропинка вдруг превратилась в лужайку – усыпанную белыми цветами, скудными, маленькими и пахнущими солью, как многие прибрежные растения. Альберт остановился, устремив задумчивый взгляд на море. Потом вдруг мягко спросил, не глядя на меня:
– Ты была замужем, Тая… Ты еще не говорила мне этого. Что случилось? Ты ведь любила своего мужа. А он – тебя?
Что ответишь на этот вопрос оборотню, который прожил полтысячи лет, видимо, не зная любви. Что она переменчива? И тот, кто носил тебя на руках, может вдруг оказаться орущим чудовищем, недовольным каждой мелочью. Просто потому что разлюбил тебя. Потому что ты ему надоела и раздражаешь – другого объяснения превращению Стасика я так и не нашла. Любила ли я его, когда мы расстались? Наверное, уже нет. Жизнь на вулкане, жизнь в страхе убивает любовь. Мы боремся, стараемся вернуть ее, но иногда уже поздно, если это игра в одни ворота. А у меня было именно так.
– Сначала все было хорошо, – ответила я Альберту. – Мы любили друг друга… А потом… Знаешь, Альберт, в жизни все не как в мечтах. Проблемы и быт могут закалить любовь, а могут… убить. Я старалась сохранить семью, но муж, видимо, уже не хотел…
– Расскажи мне, – еще мягче сказал Альберт. И мне неудержимо захотелось довериться ему. Наверное, так жертвам катастроф или насилия, всю жизнь хранящим в душе и в памяти то страшное, что пришлось пережить, хочется рассказать кому-то сильному и понимающему. Ощутить надежные объятия, впитать сочувствие, услышать, что ты хороший – что-то очень простое и очень теплое.
