Текст книги "Таисия, или Кукла московская"

Автор книги: Лидия Будрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Глава 1. Грусть

Зазвонил телефон. Таисия протянула руку, взяла сотовый и увидела, что звонит Саша. Она отложила мобильник на тумбочку, медленно встала с дивана и пошла по комнате.

Тихонько ступая, девушка подошла к окну, отодвинула тюль в сторону и стала смотреть во двор. Перед глазами стояла мама. Тася помнила и знала, что мама очень любила весну. Она всегда говорила, что весна особенное время года, когда люди как бы просыпаются и начинают смотреть на мир другими глазами. Все разом хорошеют, худеют, становятся такими красивыми, нарядными и, конечно же, начинают влюбляться. Все спешат в магазины за обновками, хотят хорошо выглядеть, и у всех поднимается настроение. А кругом так хорошо, словно в мире происходит что-то особенное, незримое и непонятное. Но это просто наступила весна.

Снова зазвонил телефон. Она смахнула набежавшую слезу и, не обращая внимания на дребезжание дорогого айфона, медленно побрела на кухню.

Худенькая, стройная, невысокого роста, словно девчонка подросток, с большими впалыми от горя и слез зелеными глазами, она медленно подошла и взяла чайник, а сама уверенно шагнула к крану и стала наливать в него воду.

В очередной раз заиграла мелодия на ее мобильнике, наполняя квартиру приятной музыкой.

Тая понимала, что если прямо сейчас не взять трубку, то Саша скоро сам примчится сюда и станет ее упрекать за то, что она молчит, не желая ему отвечать. А он волнуется за нее, переживает и скучает.

Она поставила чайник на плиту, а сама подошла к тумбочке, взяла сотовый и нехотя ответила:

– Я слушаю.

– Тася милая, я уже не знал, что и думать! – заговорил взволнованно Борзунов. – У тебя все нормально?

– Да.

– Лапушка моя, хочешь, я к тебе приеду, и мы вместе погуляем? Выйдем с тобой и подышим свежим воздухом. Ты только посмотри, какая прекрасная погода! Это просто чудо! Солнце, воздух, красота! А кругом все цветет и благоухает.

– Нет, – тихо отказалась Новгородцева и присела на край дивана.

– Ну, голубушка, надо как-то подумать и о себе. Что ты собираешься сейчас делать?

– Пить кофе, – грустно поведала она.

– Это уже очень хорошо! – подбадривал её мужчина. – И давай-ка, собирайся выходить на работу. Пора тебе возвращаться к жизни.

– Саш, спасибо тебе за все… – стала благодарить она, и ее голос дрогнул.

– Малыш, я все для тебя сделаю! Ты только позови.

– Ты один у меня и остался, больше мне звать некого.

– Держись, – утешал ее Борзунов, – прорвемся.

– До вечера, – попрощалась Тая и отключила мобильник.

А сама вновь побрела на кухню, достала с полки любимую мамину чашку, прижала ее к груди, и слезы вновь потекли по ее щекам.

Прошло две недели, как нет ее мамы, а она словно вместе с ней умерла. И тут на ум пришла мысль: «А почему на похороны не приехала мамина сестра? Телеграмма была отбита, ее ждали, но тетя Маша так и не появилась на погребении любимой сестренки». А учитывая, что мобильником она никогда не пользовалась, то и дозвониться да нее не было никакой возможности. Для пущей убедительности Тася лично отправила в Никулино телеграмму, желая, чтобы тетка разделила с ней это безутешное горе.

Они жили дружно, писали друг другу письма, но последнее время, пока она училась в институте, мама навещала тетю одна. А та скучала по своей единственной племяннице и все выговаривала сестре:

– Ну, что же ты не уговорила ее приехать? Смотри, какая у нас красота, воздух! Ну, что она там в той Москве делать будет все лето?

– У нее экзамены, подружки, – оправдывалась перед ней Любовь Михайловна, – они на море собрались поехать.

– Море! – с досадой махнет рукой женщина. – Что там на этом море делать? Вон у нас речка какая, купайся, загорай, не хочу! А там одна зараза! Сколько там в этом море народу купается, и все со своими болячками.

Люба вздохнет негромко и загрустит по своей единственной дочке, а на лице отразится тоска и переживания за любимое чадо, по которой тоже успела соскучиться.

Тая стала вспоминать, сколько она не была в деревне? Прокрутив в голове все сроки назад, поняла, что последний раз она наведывалась туда, когда закончила десятый класс. А уж после выпускного она в Никулино ни разу не приезжала. Там начались экзамены. Потом готовилась и поступала в университет. А следующий год ездила с подружками на море. Затем усиленно изучала английский и потратила на него все лето. Второй год взялась изучать французский и закрутило все, полетело… А потом появился молодой человек по имени Паша, и разве уедешь от него куда-либо, даже к любимой тетке. «Как она там? Что с ней? Вдруг болеет или слаба здоровьем»? И тут её осенило, что надо немедленно ехать к ней. Все узнать, поплакаться в жилетку единственной родственнице, ведь кроме тети Маши у неё теперь никого не осталось.

Тася выключила чайник, заварила себе кофе, а в душе понимала, что, на данный момент, это единственное правильное решение. Она приедет в Никулино, они вместе поплачут, и им станет легче. Потом погостит там немного, отдохнет, наберется сил и вернется в Москву. А работа никуда не денется. Можно взять отпуск, тем более, что сейчас май, а по графику отпуск у нее в июне. Но девушка была уверенна, что на работе ее поймут и отпустят беспрекословно.

Работала Тая в коммерческом банке экономистом. Должность хорошая и завидная – высокая зарплата, престижная профессия, уважение сотрудников и клиентов. Конечно, не обошлось без помощи Александра Викторовича. Молодой девушке, да еще и после университета, очень трудно устроиться куда-либо без знакомства. Везде спрашивают опыт работы, а где его набраться, когда ты только что закончила учиться.

На тот момент Борзунову исполнилось тридцать шесть, и мужчина уверенно стоял на ногах. Он был умен, силен, обаятелен и тактичен. Работал заместителем директора крупного банка. Своя квартира в центре Москвы, да еще от тетки досталось приличное наследство, что приумножило его накопленное богатство. Имел несколько дорогих машин, загородный особняк и, как говорится, был упакован и укомплектован по полной программе. Отбоя от дамского пола у банкира никогда не было. Девушки, одна красивее другой, не раз хотели окрутить такого завидного жениха, но все безуспешно. Сердце мужчины принадлежало одной единственной и неповторимой, самой красивой, самой умной и самой любимой девчонке на свете – Таисии.

Когда впервые Саша увидел еще совсем юную Тасю, а ей тогда исполнилось только четырнадцать, он с первого взгляда понял, что это она, та, которую он ждал все это время. Но умом понимал, что даже ухаживать за такой молоденькой особой, он не имел никакого права. И тогда он подружился с ее отцом.

В то время Александр Николаевич занимал пост заместителя директора на крупном заводе. Семья жила в полном достатке: любимая жена, дочка отличница, да еще и умница, да еще и красавица. Они идеально гармонировали друг с другом, безупречная пара, послушный ребенок, хорошая работа. Казалось, что еще надо для счастья, в то не совсем спокойное время?

В те трудные девяностые годы перестройки Борзунов искал работу. Было большое желание устроиться по специальности, но все как–то не удавалось. Образовывались коммерческие структуры, все это было заманчиво и ново, но зарабатывать «нечистые деньги» он не хотел, а тем более работать на бандитов. Появлялись так называемые «крыши». Вновь образовавшиеся предприятия или организации трясли рэкетиры. А в прессе все чаще стали публиковать сообщения о расправах над такими горе-руководителями и их семьями.

Но молодой человек не отчаивался и был уверен, что рано или поздно, но работу он все равно найдет. И однажды, в поисках нужной ему должности, Сашу занесло на тот завод, где работал Александр Николаевич.

Они случайно столкнулись в отделе кадров, и Новгородцев сразу обратил внимание на молодого специалиста. Ему понравился его тон, его манера общения, его вежливые и обходительные слова, адресованные девушкам, которые работали тут же.

Заметив заместителя директора, одна из сотрудниц сказала:

– Александр Николаевич, вот молодой человек хочет устроиться к нам на работу.

– Какая специальность? – строго спросил мужчина, окидывая его суровым взглядом.

– Юрист, – уверенно отозвался Борзунов.

– Юристы нам не нужны, – сказал он, как отрезал, – лодырей у нас своих хватает.

– Юристы разные бывают, – попытался возразить Саша.

– Да–а–а! – с любопытством протянул Новгородцев, деловито взглянув на парня. – Опыт работы?

– Восемь лет.

– А с предыдущей работы сам ушел или попросили? – с иронией в голосе поинтересовался он.

– Попросили, – смело заявил Борзунов.

Вот эта уверенность и понравилась Александру Николаевичу. Он еще раз смерил молодого человека взглядом, а потом пригласил:

– Иди за мной.

Они вышли из отдела кадров и пошли по длинному узкому коридору. Новгородцев с шумом распахнул дверь, первым вошел в кабинет и на ходу бросил:

– Закрой покрепче.

А сам прошел к столу и устало плюхнулся в кресло.

Саша прикрыл дверь, как было велено, и поспешил к начальству.

Тот указал глазами на стул и приглушенно спросил:

– За что попросили с предыдущей работы?

– Не хочу работать на бандитов, – честно признался он, усаживаясь на предложенный ему стул.

– Со всеми юридическими операциями знаком?

– Да, – уверенно смотрел на него парень.

– Где живешь?

– На Пушкинской.

– Женат?

– Нет пока.

– Судим?

– Бог миловал, – ответил Александр и сплюнул три раза через левое плечо.

– Я хочу предложить тебе работу, но не здесь, – вновь заговорил Новгородцев, а сам внимательно следил за молодым человеком, за его глазами.

Борзунов молчал. Как опытный юрист он понимал, что спешить тут нельзя. Потом немного помедлил и ответил:

– Я готов рассмотреть ваше предложение.

– Один мой хороший знакомый открыл свой бизнес. Все шло хорошо, но сейчас у него с документами что-то неладное. Он думает, что его подставили. Даже не думает, а уверен. Провернули дело так, что он остался гол как сокол. А он вложил в это дело все, что у него было. Поможешь, он тебя хорошо отблагодарит, и тогда работа у тебя будет по специальности. Никогда не пожалеешь.

– Что–то связанное с криминалом?

– Боже упаси! – замахал руками мужчина. – Родная сестра решила прибрать к рукам то, к чему не имеет никакого отношения и никакого права. Все деньги ушли через подставные фирмы. Где деньги никто не знает. Ну, она-то знает, конечно! – усмехнулся он. – Но денег у друга нет, нанимать адвокатов не на что. Но за работу тебе заплачу я. А с ним мы как-нибудь потом рассчитаемся.

– И он уверен, что это она?

– А на что она дом на море собралась покупать? – возмутился Александр Николаевич. – Главное – это ей ткнуть, где она прокололась.

– Я должен посмотреть документы и подумать

– Думай, – согласился тот и потянулся за авторучкой, – но недолго.

А сам взял лист бумаги и размашистым почерком написал два номера. Потом протянул ему и пояснил:

– Это его, а это мой. А с документами тебя ознакомит сам потерпевший.

Саша взял листок, аккуратно сложил его и убрал в портмоне. Затем встал, распрощался с ним и вышел в коридор.

Так началось его знакомство с этой удивительной семьей. В дальнейшем он смог помочь тому бизнесмену, и его сестра была вынуждена, под предлогом отправки ее в тюрьму на длительный срок, вернуть брату большую сумму денег и его бизнес.

Награда не заставила себя ждать, и Борзунов получил большое денежное вознаграждение и хорошую работу. И тогда он пошел к Александру Николаевичу, чтобы лично его поблагодарить. А тот, в свою очередь, пригласил парня к себе домой. Вот так и познакомились они с Таисией. В то время ей было всего четырнадцать, она была юна, мила и очаровательна.

Но вскоре Александр Николаевич заболел и скоропостижно скончался. Для семьи это был большой удар. Любовь Михайловна и юная Тася остались одни, без помощи и средств к существованию. Тогда на помощь пришел Саша, да так и остался надежным другом и помощником для этой семьи.

В университет Тая поступила сама. А когда пришло время устраиваться на работу, то Борзунов все обдумал, взвесил и пристроил девушку в банк. Но не в тот, где работал сам, а к знакомому, по принципу: меньше знаешь – крепче спишь. Он понимал, что лучше находиться на расстоянии, всякие там поездки, банкеты, фуршеты, могут дать трещину в их еще неначавшихся отношениях.

Таисия допила кофе, отставила чашку в сторону и сразу заспешила в комнату. Там с ходу открыла дверцу шкафа и начала доставать нужные ей вещи. Потом выбрала обувь, взяла чемодан, все туда аккуратно сложила и стала одеваться сама.

Она быстро причесала волосы, надела черную юбку и такого же цвета блузку. Следом подошла к комоду, достала все свои сбережения, прихватила документы, всё уложила в сумочку, взяла ключи от машины и, поставив чемодан на колесики, заспешила к выходу.

Саше звонить не стала, зная и понимая, что сразу же посыплются отговоры и опасения, из-за которых они могут сейчас поссориться. А сама на ходу обдумывала, как лучше добраться до Симферопольки.

Девушка спустилась вниз, уверенно вышла из подъезда и направилась к своей машине.

– Стоишь, моя ласточка! А хозяйка твоя захандрила, – сказала Тая и открыла иномарку.

Она сразу убрала вещи в багажник и села за руль. И уже через минуту красного цвета «Инфинити» выехала со двора.

Таисия сожалела, что не успела купить для тети Маши подарки, но решила, что купит их там. Они сходят с ней в магазин, подберут для нее что-нибудь из нарядов, а потом съездят в город и накупят там всякой всячины. Затем вернутся в деревню, сядут с ней на кухне и будут вместе горевать, вспоминая прошлое.

Она очень хотела добраться до той роскошной кровати, на которой лежала пуховая перина. Хоть и говорят, что спать на таких постелях вредно для здоровья, но она то знала, как крепко и хорошо на ней спится. А тетя Маруся будет осторожно ходить по горнице, разгоняя залетевших мух, чтобы племяннице спалось хорошо и спокойно. Утром она напечет по такому случаю блинов или оладушек, и они вместе сядут пить чай.

Тая давила на педаль газа, а за окном проносились высотные дома мегаполиса, вывески реклам, пестрящие разными объявлениями и заманивающие на всякого рода ярмарки и распродажи. Но ничего сейчас не интересовало молодую девушку, она целенаправленно покидала Москву, никому ничего не сказав. Про себя решила, что как только доберется до места, то сразу позвонит девчатам. А еще попросит, чтобы Лада договорилась за нее на работе, и ей дали внеочередной отпуск на несколько дней.

Попутно надо было придумать, как оправдаться перед Сашей, и что ответить на очередной его звонок. Он не звонил уже два часа, а это значит, что скоро снова про нее вспомнит и попытается с ней связаться.

Таисия отключила телефон, чтобы никто не доставал ее звонками и не отвлекал во время движения. Но когда будет подъезжать к деревне, то включит его и тогда ответит на все звонки разом.

Вскоре она выехала за пределы МКАДа и уже мчалась по Симферопольскому шоссе, оставляя душную столицу позади. Проезжая Тулу, девушка накупила пряников, чтобы было чем угостить тетку, да и добрых соседок, которые приходят к ней в гости, тоже не оставить без внимания.

Высоко в небе светило яркое солнце. Погода на удивление стояла теплая и по-весеннему приятная.

Тая очень хотелось остановить машину и выйти, посмотреть на то великолепие, что образовалось кругом, налюбоваться нежным цветом весенних листьев, этими молодыми одуванчиками и мать-и-мачехой, что первыми появились на всех пригорках сразу. Она так мечтала услышать звонкое пение жаворонка, нежную трель соловья, уловить жужжание весенних пчел, что перелетали с цветка на цветок, а еще окунуться в эту красоту и забыться, хотя бы на короткое время.

Весна в этом году выдалась поздняя. Весь апрель и начало мая были холодными. И все уже начали сомневаться, а наступит ли она вообще – эта долгожданная весна. И она наступила. Да так рьяно, что в один день все переменилось, и сразу стало тепло и даже жарко.

Но Тася только сегодня обратила внимание на все, что происходит кругом. Она не удержалась и, выбрав удобное место, съехала с дороги, заглушила машину и не спеша вышла из нее. А сама глубоко вдохнула весеннего теплого воздуха, слегка потянулась и замерла.

– Красота-то какая! – вырвалось восхищение из ее груди.

Она постояла немного с закрытыми глазами, потом перевела взгляд на лес, что стоял чуть в стороне, затем остановила свой взор на поле, что тянулось с правой стороны и было непривлекательно черным после посевных работ.

По трассе потоком неслись машины, обгоняя друг друга и обдавая все живое своим гулом и рокотом.

Кто-то, завидев молодую и красивую девушку, да еще и на такой крутой тачке, притормаживал и интересовался: не нужна ли ей помощь?

Вот молодой мужчина остановил свой джип и решил познакомиться с ней, выпрашивая у неё телефончик.

«Нет, – подумала она, – придется ехать». А сама спешно шагнула к «Инфинити», забралась за руль и медленно съехала с обочины, выезжая на дорогу.

Через несколько километров Тая увидела кафе, которое показалось ей вполне приличным для таких мест. Да и наличие машин, которые припарковались тут в большом количестве, говорило о том, что здесь, возможно, вкусно готовят.

Она уверенно свернула с трассы и уже совсем скоро сидела за столиком, поджидая официанта.

К ней сразу заспешил молодой человек в белом халате и в таком же белоснежном чепчике, какие обычно носят повара в лучших ресторанах Москвы.

Тихим и приятным голосом он вежливо спросил:

– Желаете покушать?

– Да, – призналась Таисия.

– У нас есть борщ, телятина, котлеты, с разным гарниром. Можно плов, шашлык, – стал перечислять он.

– А плов кто готовит? – остановила она.

– Плов у нас отменный! – восхищенно развел руками молодой человек. – Готовит его повар-узбек. Он с семьей приехал сюда на заработки и поселился в нашем селе. А я, когда узнал, что он так вкусно готовит, сразу взял его к себе на работу. И ему хорошо с семьей, и я доволен. Да и люди тоже.

– Ну… давайте, несите свой знаменитый плов, – согласилась она. – И кофе.

– Одну минутку! – с улыбкой отозвался парень и проворно скрылся в кафе.

Долго его ждать не пришлось, через пару минут этот же официант уже нес на подносе ее заказ. Он подошел, первым делом выложил салфетки, затем нож и вилку, поставил перед ней тарелку с ароматным и пахучем пловом, следом чашку с кофе и тихо пожелал:

– Приятного аппетита!

– Спасибо, – попыталась улыбнуться ему Тася, но получилось грустно.

Он сразу удалился. А она принялась есть плов. Блюдо действительно оказалось вкусным. А перед глазами вновь и вновь всплывали в памяти Никулино, тетя Маша, ее сад – весь в яблонях и вишнях, соседка тетя Нина, к которой она любила бегать, когда приезжала туда в гости.

Заметив, что гостья допила свой кофе и съела весь плов, парень тихонько подошел к ней и, протягивая чек, негромко произнес:

– Мадам, ваш счет.

– Мадмуазель, – поправила его Тая и достала из сумочки кошелек.

– Простите, пожалуйста… Это я от волнения, при виде такой красивой девушки. Не так часто они здесь останавливаются.

Новгородцева улыбнулась краешком губ, подала ему деньги, еще раз поблагодарила за вкусный обед и встала. А сама медленно направилась к своей машине.

Он проводил ее взглядом, понаблюдал, как села она в свою дорогую иномарку, и сказал подошедшему напарнику:

– Вот откуда у таких молоденьких девчонок, такие крутые тачки?!

– От верблюда, Степа! – с намеком упрекнул тот. – Там, наверное, или папа олигарх, или есть у девушки друг сердечный с толстым кошельком.

– А мой папа спивается, – тяжело вздохнул парень, провожая красную «Инфинити» пристальным взглядом.

– Вот и вари борщ, – посоветовал ему друг, – да чти отца твоего и матерь твою, да благо ти будет и долголетен будеши на земли.

– Святой ты мой, – усмехнулся Степан, зная, что тот глубоко верующий человек, – пошли шашлык готовить!

Глава 2. Никулино

Село Никулино расположилось на окраине Тульской области, граничащей с Орловской губернией, на берегу многоводной и шумной реки. По подсчетам местных жителей, население насчитывало более трехсот домов. А рядом две небольшие деревушки, как бы примыкающие к Никулино, и в целом образовывалось село довольно-таки большой площади. Места здесь красивые, привольные, да и климат теплее. Раньше начинаются полевые работы, быстрее зацветают сады, да и люди тут добрее друг к другу и приветливее. Живут все дружно. Если играют свадьбы, то всем селом. В последний путь проводить человека, это уж никого не зови, придут проститься все – от мала до велика.

Председатель совхоза человек добрый, отзывчивый, но властный. Лодырей не терпел, но и с работы просто так никого не увольнял. Всегда рассмотрит любую ситуацию, учтет, как говорится, все «за» и «против», войдет в положение работника и все равно найдет ему должность по силам.

Не раз его упрекало начальство, а чаще сами сельчане, за его мягкое отношение к какому-нибудь прогульщику или пьянице.

– Ты сильный! Я сильный! А он слабый! – отвечал Соколов на такие замечания в свой адрес. – Выгони я его сейчас, совсем пропадет и погибнет человек. А кому от этого легче? Надо заинтересовать, помочь. А то потом станет воровать, а у кого? У своих же и сворует! Чтобы было на что пить и жить.

Когда перестройка добралась до отдаленных уголков нашей страны, и один за другим стали распадаться колхозы и совхозы, Николай Николаевич собрал всех жителей у здания правления и завел трогательную и взволнованную речь.

– Мои дорогие сельчане, – начал он тихо, – вы, наверное, уже слышали, что наши соседи почти все разорены. Мужики сидят без работы, а кто работает, получает гроши. У нас с вами все, Слава Богу, пока хорошо! Но мне сверху идут указания: о сокращении посевных угодий, о сокращении численности скота и рабочих мест.

В толпе зашумели.

– Я мог бы вам всего этого не говорить, – продолжил Соколов, – и уверен, что найдутся среди вас «доброжелатели» и сообщат «куда надо» о нашей сегодняшней сходке. И по головке меня никто за это не погладит. Но душа болит не за себя! Душа болит за родной совхоз! За землю нашу кормилицу! И за всех вас. Я не знаю, как стану смотреть вам в глаза, если поступлю иначе.

Потом немного помедлил и продолжил:

– Я предлагаю всем сплотиться и выстоять! Работать надо честно и добросовестно! Зарплаты сокращать не будем! Постараемся, наоборот, повышать, учитывая инфляцию. Помощь будем оказывать всем нуждающимся, никого не обидим, никого не забудем. Жилье как строили, так и будем строить, чтобы молодежь создавала семьи и оставалась у нас в селе. Но меня могут уволить! – напомнил он, обводя всех серьезным взглядом.

– Да, мы за вас горой станем! – послышались выкрики из толпы.

– Мы вас не отпустим! – возмущались женщины, стоящие рядом.

– Нам не нужен другой председатель!

– Придет бумага сверху, и ничего уже будет не сделать! – смотрел на них Соколов, печальным взглядом.

– Да, что они там, совсем охренели? – зашлась на крик одна из старушек. – Такое хозяйство разорить! Тут все мы работали смолоду! Наши отцы, деды поднимали совхоз после войны в самую разруху! А теперь дети трудятся!

– Перестройка! – развел он руками. – Нас об этом и не спросят!

– Еще как спросят! – отозвалась разом толпа людская.

– Пусть только попробуют! – выкрикнул мужчина, стоявший сбоку.

– Я рад, что вы все меня поддержали, – ответил Николай Николаевич, – низко всем кланяюсь за вашу поддержку.

А сам склонил голову перед народом и вновь повел речь:

– Но есть еще один вариант: если будет совсем невмоготу, то надо выкупать акции и вести предпринимательскую деятельность. Это крайняя мера, и если уж дойдет до такого, то лучше нам самим выкупить свои земли и технику, чем продать всё чужому дядьке.

Тут из толпы вышел Федор Тополь и взял слово. На него смотрели со вниманием, и все как-то сразу затихли. Он стоял перед ними мужчина богатырь, красавец, с черной шевелюрой на голове, с черными красиво стриженными усами, в модных потертых джинсах, футболке без рукавов, обнажив свои крепкие плечи. Его черные как угли глаза внимательно смотрели на односельчан, а атлетического телосложения фигура наводила страх на местных пацанов и вызывала восхищение у слабого пола.

– Дамы и господа! Судари и сударыни! – заговорил он громко. – Мы должны доказать им, что мы не тунеядцы, а мы рабочая сила! План в этом году, да и в последующих тоже, будем выполнять и перевыполнять! Лодырей будем наказывать! Кто попытается кляузничать на Николая Николаевича, будет иметь дело со мной! Ясно?

– Куда уж яснее! – отозвалась за всех Нина Ильинична.

Пожилая женщина стояла напротив него, облокотившись на свою палку, и очень переживала за все происходящее в селе.

Тополь протянул руку председателю, крепко пожал ее и уверенно сказал:

– Народ за вас, Николай Николаевич. Спите спокойно, совхоз развалить не дадим. Тогда все уйдем в кооператоры. Но думаю, до этого не дойдет.

– Тогда по рабочим местам. Утро в колхозе, как говорится, уже началось! – ответил Соколов весело и улыбнулся.

Народ стал шумно расходиться, обсуждая собрание, а Федор еще стоял и разговаривал с ним.

Нина Ильинична заспешила к председателю. Она с ходу извинилась и, глядя на главу правления, вежливо заговорила:

– Мне бы бочку привезти. А если можно две – под зерно и под воду. Мои-то совсем прохудились.

– Будут тебе бочки, – обнадежил её Николай Николаевич. – Вот Федор и привезет тебе их. Но новых не обещаю.

– Ой, – всплеснула рукой женщина, – да мне и старые сгодятся!

– Привезешь? – спросил председатель, глядя на водителя.

– Только после обеда, сейчас не могу.

– Хоть завтра! – радостно защебетала старушка, получив согласие Соколова. – Доброго вам здоровьечка! – пожелала она и не стала больше никому надоедать, а сразу заспешила домой.

Ильина знала, раз Соколов пообещал что-либо, то уж непременно выполнит, а если Тополь дал слово, то обязательно его сдержит.

В селе его называли по-разному, но чаще коротко по фамилии -Тополь или Тополек. Жил он один в своем доме, по соседству с братом. Дома строили вместе, когда он вернулся с армии. Брат к тому времени уже обзавелся семьей. Да и у Федора закрутилась любовь с одной из местных девушек, которая мгновенно переросла в бурные отношения. Вскоре молодые и свадьбу сыграли. Тогда и решились братья строить себе дома, да не какие-нибудь, а чтоб на века и на зависть людям.

Жили они с супругой дружно и счастливо. Федор носил Наталью на руках. Бывало схватит ее и закружит, никого не стесняясь, а она смеется, заливается заразительным смехом. И все было бы хорошо в их уютном гнездышке – дом полная чаша, хорошее хозяйство, любимая жена, работа, только вот деток Бог не дал. Прожив десять лет вместе, Наталья так и не смогла родить ему ребенка, о чем горько сожалела, считая себя виновной. Тогда женщина, по наущению своей лучшей «подружки», решилась на отчаянный шаг – измену. За что Федор никак не смог ее простить. Она плакала, вымаливая у него прощения, обвивалась вокруг его ног, умоляла, рыдая навзрыд, но он даже не крикнул на нее, а просто ушел, громко хлопнув дверью.

С того момента прошло четыре года. Наталья перешла жить к родителям, а сама сильно заболела, после того случая. Многие поговаривали, что она даже умом немного тронулась. Несчастная лечилась по врачам, бабкам, родители возили ее по батюшкам, да так и осталась она не совсем здоровой.

Федор остался один в своем большом и просторном доме. С тех пор охладело пылкое сердце мужчины ко всем женщинам. Он старался обходить их стороной, уходил от разговора с ними, но никогда не допускал, чтобы при нем говорил про слабый пол плохо. Да и вообще не любил, чтобы в его присутствии кого-то осуждали или рассказывали всю подноготную жизнь чужого человека, а тем более дамы.

Бывало, заведут мужики разговор, упомянут какую-нибудь красавицу нехорошим словом, а Тополь рявкнет, как отрежет:

– Все! Кончай базар! Вам впору юбки надевать!

Все мгновенно умолкнут и даже возражать не пытаются, потому что знают, что это бесполезная затея.

А вот представительницы прекрасного пола был от него, как говорится, просто без ума! Слишком смелые девицы пытались проникнуть к нему в машину, а самые отчаянные даже в дом, с целью стать его «женой».

Но Федор был неумолим, дамочек он молча выпроваживал за калитку, а вот несовершеннолетних девиц брал за руку и отводил к родителям. Он сдавал их с рук на руки и строго наказывал:

– Вразумите ваше чадо! Я не собираюсь за нее сидеть! – и уходил.

Слухи быстро распространились по селу, и местные красавицы поняли, что настроен он решительно и что с ним лучше не связываться, чтобы не нажить себе позора и осуждений со стороны односельчан.

Так и жил он один, благо брат рядом, да родители проживали недалеко по улице. Тут же Ксюха – любимая племяшка, дочка брата. Девчонка любила прибегать к дядьке и помогать ему по дому. То поможет прибраться в комнатах, то сварит ему что-нибудь на обед или к ужину, то блинов напечет, то свитер свяжет. А он ей за это из города привозил разные подарки и модные вещи.

Отец был недоволен таким баловством и часто ругался на брата.

– Это она из-за тебя от рук отбилась! – упрекнет Николай сердито.

– Ну, кого мне еще баловать? – отшучивался Федор. – Своих-то нет.

– У тебя другие родственники есть! – с обидой напомнит тот.

– Я и тех не обижаю, ты же знаешь. Куда мне деньги тратить, с собой ведь не заберешь.

– Ну тебя, – махнет на него Коля рукой, – говоришь, как дед старый! Словно помирать собрался. Вон, лучше б женился!

– Хватит, был там! Больше не хочу, – резко ответит Федор, вспоминая всю историю развода.

Он увлекся резьбой по дереву. И в длинные и одинокие вечера что-то стругал у себя на веранде, что-то вырезал, стараясь отвлечься от хмурых мыслей. Самые красивые наличники на окнах были у него. Резные двери, резные ставни, все это очень понравилось сельчанам, и ребятишки стали приходить к нему и просить, чтобы он научил и их такому мастерству. Конечно, не у всех хватало терпения и сноровки, а походив немного, многие мальчишки убегали и появлялись уже только чтобы посмотреть.

Чаще всего к нему заглядывал Иван Якимов, которого он потом взял к себе на машину в ученики. Да еще маленький Костик – сын его покойного друга. Так и жил он один в надежде, что время все залечит, и все как-нибудь в его жизни наладится. А приводить в дом нелюбимую женщину не хотел и был категорически против, душой и сердцем понимая, что для него спортивный интерес, а ей потом травма на всю оставшуюся жизнь. Но мужчина верил, что когда-нибудь он сможет вновь полюбить, а для этого нужно немного подождать. А сам очень надеялся, что обязательно обзаведется семьей. Но пока сердце Федора было закрыто для всех.