Текст книги "Всё ещё Люблю (СИ)"
Автор книги: Лидия Андрианова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
Глава 9
– Александра Николаевна, задержитесь, пожалуйста, – окликает меня Владлен Артакович, когда я, все еще крайне растерянная, направлюсь на выход за остальными.
Останавливаюсь и жду, пока один из акционеров, тот, что был более молчаливым, последним выйдет за дверь.
Как только мы остаемся вдвоем, поверенный Егора начинает разговор, которого я подсознательно ожидала.
– Александра Николаевна, я должен зачитать вам условия, что поставил ваш муж. Только при их соблюдении вы сможете сохранить наследство, что вам завещано.
Так и знала, что он не мог просто взять и всё оставить мне без условий. Сжимаю кулаки от злости, но тут же беру себя в руки. Нет. Хватит. Больше не позволю ему диктовать мне, что делать и как жить. Послушаю, что он там хочет, и откажусь от его наследства.
Конечно, мне не хочется отдавать то, что, по сути, мне и так должно принадлежать как его законной жене, но и исполнять условия, созданные больным воображением, я не намерена. Слишком устала жить по его правилам. С меня хватит. Плевать на деньги. Я и без них не пропаду. Как и мой сын. У Данила будет все, что нужно, я об этом позабочусь.
Что ж, послушаем, что там Егор придумал для меня.
С готовностью внимать сажусь обратно на стул.
Мужчина откашливается, берет в руки из ящика стола запечатанный конверт и вскрывает его на моих глазах.
Не больше минуты он вслух зачитывает мне написанное. И все это время я жду чего-то невероятно трудного или унизительного. Да, в конце концов, чего-то нереального. Того, что я просто физически не смогу исполнить.
Но так и не дожидаюсь…
– Это все условия? – недоверчиво спрашиваю у поверенного.
– Да. Это всё.
– Я правильно поняла, что смогу сохранить наследство, оставленное Егором, если в течение трех лет после его смерти не выйду замуж и возьму на себя обязанности генерального директора корпорации?
– Да. Все верно, – подтверждает адвокат.
Замолкаю. Не понимаю, в чем тут подвох-то? Замуж я и так не стремлюсь и, скорее всего, вообще не соглашусь с кем-то связать свою судьбу еще раз. Так что три года без нового брака – это даже не условие.
А вот занять кресло гендиректора – это уже сложнее. Егор не скупился на мое образование. Как и отец в свое время. Так что я не была полным профаном, но и не была настолько хороша и подкована, чтобы занять сразу такую высокую должность.
Да и акционеры не будут сиять от радости от моего непосредственного участия в работе корпорации. Но тут я могу настоять. Пятьдесят два процента теперь принадлежат мне. И все же это будет сложно. Очень сложно. Кто захочет, чтобы во главе корпорации стояла молодая, никак себя не зарекомендовавшая женщина? Никто, я в этом уверена.
Сама бы я никак не стала вмешиваться в управление корпорацией. Наняла бы надежного человека с помощью отца, и тот бы представлял мои интересы. Или вообще продала бы свои акции. Да, скорее всего, продала бы… Но теперь… теперь все изменилось.
Одно дело, если бы Егор поставил условия, против которых бы воспротивилась вся моя сущность, тогда бы и речи не шло им следовать. Я бы отказалась от наследства.
Но не сейчас. Я должна хотя бы попытаться занять кресло генерального директора. Как это сделать? Пока не знаю. Но это не повод терять почти миллиардное состояние.
Как я уже говорила, это будет нелегко, но вполне реально.
Тяжело вздохнув, представив, сколько работы и обучения мне предстоит, смотрю на Владлена Артаковича.
– Спасибо, что не стали зачитывать это при всех.
– Не за что, Александра Николаевна. Я рад, что Егор одумался и переписал завещание в вашу пользу.
Переписал? Значит, все-таки в другом завещании он исполнил свою угрозу и ничего мне не оставил. Но что тогда заставило его изменить решение? В наших отношениях перед его гибелью ничего не поменялось. Потепления не было. Так что его подтолкнуло изменить последнюю волю?
Вопросы, на которые я уже никогда не получу ответов. Да и так ли они мне нужны?
Встаю, оправляю чуть задравшийся черный край юбки-карандаша и говорю:
– Спасибо еще раз. Надеюсь, вы не откажете мне и станете и моим поверенным, – смотрю прямо в лицо мужчине и замечаю, что мои слова ему приходятся по душе.
Владлен Артакович хороший специалист, другие на Егора и не работали, упустить его было бы несусветной глупостью. Поэтому я и решила сразу обговорить дальнейшее сотрудничество.
– С радостью поработаю с вами, Александра Николаевна. И, если позволите, я хотел бы дать вам совет.
– Конечно. Я слушаю, – охотно соглашаюсь.
– Поговорите с Давидом Рустамовичем и заручитесь его поддержкой. Он серьезный и честный мужчина. Он сможет помочь вам устранить пробелы в ваших знаниях и поможет на первых порах при вступлении в должность.
Кто такой Давид Рустамович? Пытаюсь вспомнить, знакома ли я с ним, но никого с таким именем не припоминаю.
Поняв, что я понятия не имею, о ком идет речь, теперь уже мой поверенный поясняет.
– Давид Рустамович – один из акционеров корпорации вашего мужа. Он присутствовал сегодня здесь.
– Он последним выходил? – догадываюсь я, кто именно из двух акционеров тот самый Давид Рустамович.
– Да.
Это хорошо. Он произвел на меня куда лучшее впечатление, чем его компаньон.
– Думаете, он согласится мне помочь? – с сомнением спрашиваю я.
– Это в его интересах. Уверен, вы сможете с ним договориться. Давид Рустамович немало средств вложил в дело вашего супруга, так что он очень заинтересован в успешной работе корпорации. Поговорите с ним, и чем быстрее, тем лучше.
Не верить Владлену Артаковичу повода нет, поэтому я решаю прислушаться к его словам и поговорить с мужчиной.
– Спасибо за совет. Думаю, я им воспользуюсь незамедлительно.
Взяв номер телефона Давида Рустамовича Калиева, прощаюсь с поверенным и покидаю его кабинет.
Выйдя на улицу, сразу замечаю ярко-красную спортивную машину Матвея. Прежде чем друг Егора успевает вылезти из нее и перехватить меня для разговора, преодолеваю расстояние и сажусь в свою машину. Андрей сразу трогается с места, не оставляя и шанса Матвею втянуть меня в бессмысленный и нежеланный разговор.
Конечно, Матвей так просто не отстанет от меня, он довольно упрям и настойчив. Но передышка мне сейчас не помешает. Слишком многое мне предстоит обдумать и сделать.
Глава 10
Последующие два с половиной месяца выдаются тяжелыми. Я практически не нахожусь дома и не вижусь с сыном. Для меня это непросто, я привыкла быть всегда рядом с Даней. А теперь, из-за занятости, не могу проводить с ним столько времени, сколько бы мне хотелось.
Даня в свои еще детские годы отнесся с пониманием к маминому отсутствию. Он знал, что я работаю, и хоть скучал по мне, вел себя замечательно.
Да и вообще, после смерти Егора наш сын стал более спокойным.
Причиной моей занятости послужило требование покойного мужа. Заручившись, по совету поверенного, помощью Давида Рустамовича, я начала действовать.
Самым простым было собрать совет акционеров. А вот уговорить их позволить мне стать генеральным директором, даже имея пятьдесят два процента акций, без своевременной помощи мне, скорее всего, не удалось бы. Только благодаря тому, что Давид Рустамович хорошо меня подготовил, я сумела донести акционерам правильные мысли и планы насчет дальнейшей деятельности корпорации.
По-хорошему, генеральным надо было ставить самого Давида Рустамовича или другого опытного руководителя. Но не меня. Я слишком многого еще не понимала, во многом не разбиралась. Но я решила не отчаиваться и не сдаваться.
Желание и упорный труд помогут устранить пробелы в знаниях. Тем более у меня оказалась надежная поддержка. Тот же Давид Рустамович подобрал мне хороших специалистов разных отраслей, которые ежедневно вводили меня в курс дела. Обучали, направляли, подсказывали.
Хоть и медленно, но дело продвигалось. К концу второго месяца я стала куда лучше разбираться в обязанностях гендиректора. И сама удивилась, насколько меня увлекла эта работа. С каждым днем я все больше погружалась в дела корпорации и с каждым днем чувствовала себя увереннее. Словно нашла свое место.
Это было странное чувство, но безумно приятное.
В свой первый выходной за два с половиной месяца я решаю наведаться в салон красоты. Мне давно пора привести в порядок ногти и волосы. Не помешало бы еще и на массаж сходить, спина последние дни стала болеть, но это в другой раз. Вторая половина выходного будет посвящена Данилу. Я обещала сыну свозить его в детский игровой комплекс.
Предварительно записавшись к своему любимому ногтевому мастеру, которой я вот уже три года как неизменно доверяю свой маникюр, стала собираться к поездке.
Чмокнув на прощание сына и Валентину Петровну, выхожу из дома и сажусь в машину.
Андрей давно выучил маршрут до салона, поэтому мне достаточно только сказать, куда мы едем, как он заводит машину и трогается с места.
Стоит только отъехать от дома, как раздается звонок. Смотрю на экран телефона и тяжело вздыхаю.
Звонит мама.
С момента оглашения завещания Егора она почти ежедневно названивает мне. Даже домой ко мне без предупреждения заявлялась, так как я не брала трубку. Благо меня она не застала.
Общаться с ней желания не было от слова «совсем». Я знала, чего она хочет. Денег. Она все еще надеется, что я отдам отцу акции корпорации Егора.
На то, что я не могу этого сделать, да и не хочу уже, ей глубоко плевать.
Я разговаривала с отцом. И он сам отказался от каких-либо денег моего мужа. Сказал, что все деньги Егора принадлежат мне и внуку. И ему ничего не нужно. Компания отца снова стала набирать обороты, вышла на международный рынок, и нехватки денег у них сейчас нет.
Но для матери денег много не бывает. Ей постоянно мало.
Не став снова сбрасывать звонок, принимаю вызов.
– Да.
– Наконец-то ты соизволила ответить на звонок матери! – без приветствия с возмущения начинает родительница. – У тебя совсем совести нет, Александра! Я два месяца до тебя не могу дозвониться!
– Я была занята, мама.
– Так занята, что не нашла времени поговорить с матерью?!
– Да, именно так сильно была занята, – немного раздраженно отвечаю я.
– И чем, позволь узнать?
– Ты прекрасно знаешь чем, мама. Я говорила с отцом и очень сомневаюсь, что он тебе ничего не рассказал.
– Рассказал, конечно! – фыркает мать. – Но я не понимаю, что за дурь тебе в голову пришла? Зачем ты лезешь в то, чего не понимаешь? Управление таким бизнесом – мужское дело. Тебя там растопчут, дорогая.
Оо… началось… Мнимая забота во всей красе.
– Во-первых, это не дурь, мама. Я выполняю условие Егора. А во-вторых, никто меня не растопчет. Я достаточно образованна, чтобы понимать, куда мне стоит соваться, а куда нет. К тому же я работаю не одна. Мне помогают.
– Кто лучше твоего отца может тебе помочь? Отдай управление корпорацией ему вместе с акциями. Ты ведь знаешь, что он справится лучше, – стоит на своем мать.
– Папа отказался. Ему не нужны деньги Егора и его бизнес.
– Это он не подумал. Я поговорю с ним. Вот увидишь, он обязательно согласится.
– Я уже приняла решение, мама. Я сама буду руководить корпорацией Егора. И ничего не стану никому отдавать. Давай закончим этот разговор.
– Ты неблагодарная! Мы тебя вырастили, дали тебе самое лучшее образование. Ты ни в чем не нуждалась. Как тебе не стыдно так с родителями поступать?! У тебя было всё!
– Всё, кроме любящей матери, – не сдержавшись, говорю я.
– Что?! Я всегда тебя любила.
– Нет, мама. Ты любила и до сих пор любишь только деньги! Ты ни разу не спросила меня, как я себя чувствую после смерти Егора. Нужно ли мне что-то.
– Зачем спрашивать-то? Егор был не лучшим мужем, тебе без него только лучше стало.
– Да неужели? Не лучшим мужем? Так почему ты постоянно так его восхваляла?! – все внутри просто трясется от нарастающей злости.
Лучше бы я и дальше игнорировала её звонки.
– Александра, к чему теперь ворошить прошлое? Его нет. Ты свободна.
– Знаешь что, мама?! Мне пора, – не слушая её возражений, отключаюсь.
Меня душат обида и злость. Как мать может быть такой равнодушной к судьбе собственного ребенка? Она ведь только что сама подтвердила, что Егор был плохим мужем. Так почему она всегда отчитывала меня, обвиняла, в том, что я не хочу наладить отношения с мужем?! Ни разу она не
поговорила со мной по душам. Не поддержала. Не помогла с Даней, когда он родился.
Зато как я стала неприлично богата, благодаря наследству Егора, так вот она. И любила меня, оказывается, всегда. И все для меня делала… Прямо лучшая мать на свете.
С силой сжав айфон в руке, шумно выдыхаю.
В памяти снова всплывает воспоминание прошлых лет.
***
Тогда
Мы с Егором приехали на ужин к моим родителям. И пока отец с моим мужем обсуждали дела, я отправилась в свою бывшую комнату. Мне хотелось побыть одной. Вспомнить то время, когда я была счастлива и свободна.
Там меня и застаёт мама.
– Ты чего здесь спряталась? И чего лицо такое кислое? – изящно присаживаясь на кровать, на которой я лежу, спрашивает она.
– Хотела побыть одна, – так же, как и до ее прихода, смотря в потолок, отвечаю ей. – А чему радоваться?
– Как чему?! Жизни! Ты молода, красива, богата. У тебя муж Аполлон, на зависть многим!
– О, да… – не разделяя её восхищения своей жизнью, уныло произношу я. – Муж у меня просто мечта! Такой заботливый – что тошно!
– Дорогая, тебе не кажется, что ты сама виновата в том, что Егор так к тебе относится? – обвинительно интересуется мать.
– Я виновата? – поворачиваю голову в ее сторону. – В чем? Я не хотела за него замуж. Он меня заставил!
– Ну и что? Подумаешь, заставил! Тебе в мужья не старик достался. А красивый молодой мужчина. И если ты проявишь женскую мудрость и мягкость, то сможешь приручить его. Он еще с твоих рук есть будет и преданно в глаза заглядывать. Будь с ним помягче и поласковее. В постели хорошо удовлетворяй, и будет тебе тогда счастье.
Только от одной мысли о близости с мужем меня передергивает. В памяти еще слишком свежо воспоминание о брачной ночи. Три недели – недостаточный срок, чтобы забыть. Да и как тут забудешь, когда мой дорогой муж каждую ночь требует супружеский долг.
К тому же приручить такого, как Егор, невозможно. Он из той породы, которая не поддается дрессировке.
– Не хочу я через себя переступать. Я его не люблю.
– Никто тебя любить и не заставляет, – недовольно фыркает мама. – Тебе пора повзрослеть, дочь. Ты рассуждаешь как капризный ребенок. Хочешь быть счастливой – дай Егору то, чего он хочет!
Слова матери неприятной тяжестью оседают в душе. Мне обидно до слез, что она винит меня. Что не понимает, как мне сейчас тяжело.
– Я его видеть не могу. Понимаешь? Я боюсь его. Он лицемер. Двуличный мерзавец! – от переполняющих эмоций вскрикиваю я.
– Тихо ты! – шикает на меня мать и опасливо оглядывается на дверь. – Думай, что говоришь и где! Если Егор услышит твои слова, нам всем не поздоровится! Видеть она его не может! – возмущается мать. – Потерпишь! Сожмешь зубы и потерпишь. Ничего с тобой не станет. Или хитрее становись. Узнай, что ему нравится, что его злит, и подстраивайся под него. Тогда самой проще станет. А дальше, глядишь, стерпится-слюбится. Мне моя мать всегда так говорила. Я за твоего отца тоже не по большой любви выходила. И ничего, не умерла от отвращения. А он даже в лучшие свои годы не был таким красавчиком, как твой Егор.
Новость о том, что мама вышла за отца не по любви, даже не удивляет. Мне вообще кажется, что моя родительница не способна любить кого-то, кроме себя. Ну и денег ещё. И чем больше денег, тем крепче будет ее любовь.
Спорить и что-то доказывать ей бессмысленно, поэтому просто замолкаю. Перевожу взгляд в потолок и пытаюсь сдержать слезы обиды.
Тяжело, когда тебя не понимает и не поддерживает самый родной человек.
– Даю тебе пять минут. Приводи себя в порядок, а то, вон, прическу всю помяла, нацепляй на лицо улыбку и спускайся ужинать, – дав последнее указание, мать покидает мою комнату.
Как только остаюсь одна, позволяю одинокой слезинке скатиться с уголка глаз.
Глава 11
Пробыв чуть больше трех часов в салоне и от души наболтавшись с мастером по маникюру и парикмахером, выхожу на улицу в хорошем настроении. Улыбка не покидает моего лица. Такого давно не было. Обычно, приезжая в салон, я всегда была смурной и постоянно торопилась домой, чтобы лишний раз не вызывать гнев Егора. Да и Даню не хотелось оставлять, зная, что муж может вернуться домой и накричать на него на пустом месте.
Редкие поездки в салоны были необходимостью, чтобы соответствовать статусу мужа. Егор терпеть не мог, если в моей внешности было что-то не идеально на его взгляд. По этой же причине он не разрешал мне обрезать волосы.
Говорил, что сейчас женщины только и делают, что стригутся, чтобы не ухаживать за волосами.
Поэтому сегодня я с огромным удовольствием обрезала свои длинные волосы по самые лопатки. Глядя на падающие на пол темные пряди, я испытывала облегчение. Жалко не было. Да и чего жалеть? Они отрастут со временем.
Конечный результат мне очень нравится. Стрижка мне идёт и делает даже немного старше моих лет. Как раз то, что нужно сейчас. Новая прическа больше соответствует моей должности.
Заметив неподалеку кондитерскую, решаю побаловать своих домочадцев. Накупив кучу сладостей, сажусь в машину и один пакет сразу передаю Андрею. Насколько я помню, жена моего водителя – страшная сладкоежка. И к тому же сейчас в положении. Так что, уверена, вкусняшке она очень обрадуется.
– Андрей, передашь Кате.
– Спасибо, Александра Николаевна, – скупо улыбаясь, отвечает мужчина и ставит пакет с гостинцем на переднее сиденье. – Катя будет рада. В последнее время она очень расстраивается, если у нас дома нет ничего сладенького.
Представив, как Катя выносит мозги мужу, а потом делает жалостливые глаза, выпрашивая сладости, улыбаюсь. С женой Андрея мы познакомились случайно, да года назад. Андрей вез нас с Даней из больницы, и в этот момент ему позвонила жена. Катя поскользнулась и сильно ушибла ногу. Я заметила, что Андрей очень распереживался, и, выпытав причину его расстройства, настояла, чтобы он немедленно отправился на помощь жене. Мы поехали с ним.
Катя понравилась мне с первого взгляда. Она, несмотря на боль, веселилась. Девушка показалась мне такой жизнерадостной, солнечной и доброй, что я моментально прониклась к ней расположением.
С тех пор, когда Егор уезжал в командировки, я всегда приглашала Катю к нам домой. Она единственная из посторонних хорошо знала, какой мой муж на самом деле. Мне нужно было с кем-то поделиться, высказаться. И жена моего водителя стала тем человеком.
Нас нельзя назвать очень близкими подругами, общаемся мы с Катей не так часто и много, как хотелось бы. Мой муж считал такое общение недопустимым, ведь Екатерина не из нашего, высшего круга. О чем с ней можно говорить жене Егора Вавилова?! Ни о чем стоящем. Такое мнение было у моего супруга.
Поэтому я скрывала наше общение с Катей. И какое-то время у меня это получалось. Пока Егор не посмотрел камеры, которыми напичкан наш дом, и не узнал, что я не вняла его словам. Последовал грандиозный скандал, в ходе которого я узнала о себе много нового: что я «дура несусветная, неспособная понимать с первого раза» или что я «малолетка капризная». И это были самые безобидные оскорбления. Потом Егор распылился и перешел к более грубым высказываниям в мой адрес. Вспоминать о них не хочу. До сих пор неприятно. Да и какой женщине будет приятно, когда её муж скажет, что она ни на что не способна, даже ноги раздвигать, чтобы вызвать желание, и то не умеет?
Откинув вновь нахлынувшие воспоминания, смотрю в окно и любуюсь красотой родного города.
Остаток дня провожу с сыном. Мы гуляем, играем, пьем все вместе чай с вкусностями, потом собираем пазлы, а перед сном я читаю Дане. И лишь когда он засыпает, иду в свою спальню, беру ноутбук и приступаю к работе. Спать ложусь, когда на часах высвечивается уже три ночи.
Глава 12
С утра еле разлепляю глаза после сигнала будильника. Спать хочется невыносимо, а пасмурная погода за окном еще больше соблазняет меня вздремнуть пару минут. Но я не позволяю себе такой роскоши.
Мне нужно на работу. Сегодня в конференц-зале пройдет важное совещание, на котором я обязана присутствовать. Что именно будет на нем обсуждаться, пока понятия не имею. Мне о нем сообщил смс-сообщением вчера в девять вечера Давид Рустамович.
Собираясь на работу, я прокручиваю в голове все возможные варианты, из-за которых могли назначить совещание акционеров. Где-то серьезно накосячить я еще не успела, моя команда с непосредственным участием Давида Рустамовича работала отлично. Как и я, выкладывалась на полную. Придраться ко мне за короткий промежуток времени, что я занимаю должность гендиректора, не за что. Так чему посвящено это совещание?
Мучимая этими мыслями, спускаюсь вниз, прощаюсь с сыном и Валентиной Петровной, которые уже проснулись и сели завтракать, после чего покидаю дом.
Я от завтрака отказываюсь. Во-первых, время поджимает уже, а во-вторых, от волнения ничего в горло все равно не полезет.
Всю дорогу до офиса провожу за перепиской со своей командой. Проверяю, насколько выполнены поставленные задачи, также прошу их перепроверить всю нашу документацию и скинуть мне данные по сделкам и поставкам. Если совет акционеров потребует предъявить данные о проделанной работе за эти месяцы, я буду готова.
По пути до своего кабинета здороваюсь с сотрудниками и бросаю взгляд на большие настенные часы над головой моего секретаря.
Еще десять минут до начала совещания.
Прежде чем зайти в кабинет, прошу секретаря пригласить ко мне моего личного ассистента, Константина.
Сев в кресло, расслабленно откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Нужно унять волнение, чтобы появиться в конференц-зале собранной и спокойной. Именно таким должен быть генеральный директор огромной корпорации. А не выглядеть как напуганная молоденькая девочка.
Константин появляется буквально через две минуты. После разрешения войти он заходит в кабинет, вооруженный планшетом. Он полностью готов к работе.
Еще пару минут трачу на то, что даю задания, которые он должен успеть выполнить за сегодняшний день. Список получается немаленький, работать парню придется усердно, но и плачу я ему прилично. К тому же за месяцы сотрудничества с ним я уже успела убедиться в его компетентности и работоспособности, так что с уверенностью могу заявить, что к концу дня все будет выполнено в лучшем виде.
Отпустив Константина, бросаю взгляд на наручные часы. До совещания две минуты. Что ж, можно уже отправляться.
Встаю с кресла и подхожу к зеркалу. Поправляю прическу, проверяю макияж. Делаю глубокий вдох и выдох, после чего иду на выход.
Секретарь, стоит мне только выйти из кабинета, протягивает увесистую папку с подготовленными документами от моей команды. Губы трогает улыбка. Молодцы, ребята. Оперативно сработали.
Беру папку и направляюсь к конференц-залу, в котором уже собралось немало народу.
Стоит мне только войти, как множество пар глаз разом впивается в меня. Вежливо всем улыбаюсь и здороваюсь.
– Добрый день, – мой голос, несмотря на дикое волнение, тверд и спокоен. Как и весь мой облик. Но ровно до того момента, как я встречаюсь глазами с Кириллом.
Что он здесь делает? Почему сидит за одним столом с акционерами моей корпорации? Что вообще тут происходит?!
Эти вопросы разом встают в моей голове, в то время как я не могу оторвать от него изумленного растерянного взгляда.
Моё сердце бьётся как безумное, кажется, еще немного, и его стук станет слышен всем. Ладони вспотели от волнения, и я сильнее сжимаю папку, опасаясь, что она выпадет из рук. Ползать перед всеми, собирая документы, это последнее, что мне сейчас нужно.
Я пытаюсь взять себя в руки. Отрешиться от присутствующего тут бывшего возлюбленного, но не могу. Да и сам Кирилл, с усмешкой в глазах следящий за мной, не способствует моему успокоению. Наоборот, еще больше нервирует.
Какого черта он сюда заявился?!
– Александра Николаевна, присаживайтесь сюда, – ко мне на выручку приходит Давид Рустамович. Мужчина отодвигает для меня пустующий стул по правую руку от себя.
С трудом отведя взгляд от Кирилла, благодарно улыбаюсь мужчине и присаживаюсь. Папку кладу на стол и пару секунд смотрю на нее, не отрываясь. Мне нужна передышка. Сейчас я соберусь и возьму себя в руки. Я не позволю Кириллу пошатнуть мою уверенность в себе.
Неважно, зачем он здесь, я по-прежнему главный акционер, и последнее решение будет за мной.
– Вы в порядке? – наклонившись ко мне, тихо спрашивает Давид Рустамович, пока сотрудники из IT-отдела настраивают нам аппаратуру для презентаций.
– Все хорошо. Просто я немного переволновалась, – отвечаю ему и бросаю быстрый взгляд на Кирилла. Он в этот момент смотрит на меня. Затем переводит взгляд на Давида Рустамовича, потом снова на меня и криво усмехается.
Уверена, он подумал, что я нашла себе любовника, не успев похоронить мужа.
Внутри меня коробит такое поведение Кирилла, но я тут же вспоминаю, что сама во всем виновата. Он не знает правды. Не знает, почему я его бросила, какие отношения у нас были с мужем. Через что мне пришлось пройти. Он ничего из этого не знает.
Ему известно лишь то, что я предала его. Бросила. Предпочла ему другого. Богатого и влиятельного. Так что неудивительно, что он думает обо мне все самое худшее.
Как только все приготовления закончены, слово берет один из акционеров, как я понимаю, это и есть инициатор совещания.
Солидный мужчина кавказкой наружности хорошо поставленным голосом начинает издалека излагать свое предложение. Сначала он рассказывает и приводит примеры с помощью графиков о снижении нашей прибыли за последние два года. Также он упоминает о нескольких сорванных из-за решений Егора выгодных сделках. И только потом подводит к самому главному. Главной причиной этого собрания становится Кирилл. Вернее, его компания, желающая с нами сотрудничать.
Кирилл спокойно встает со своего места, подходит к ноутбуку, вставляет флэшку, и после того, как открывается презентация, начинает говорить.
Я почти не слушаю, о чем он говорит. Всё это время я жадно рассматриваю его и вспоминаю то далекое время, когда мы были с ним вместе.
Тогда в его взгляде, обращенном на меня, не было презрения, там была любовь.
Мы встречались уже пару месяцев. У нас еще ничего, кроме поцелуев и объятий, не было, но мне казалось, что я скоро буду готова зайти дальше. Я была влюблена. Я желала Кирилла с такой силой, что сама пугалась этого. Он же, видя мои сомнения, не торопил. Не настаивал на близости. И за это я любила его еще больше.
Мы прогуливались с ним по набережной. Болтали обо всем на свете. О детстве, о школе, о друзьях, поездках за границу. Обо всем и ни о чем конкретном. Нам было хорошо вместе. Легко. Не нужно было вытягивать из себя тему для разговора.
Время было вечернее, и на улице заметно похолодало. Кирилл снял с себя кофту и накинул мне на плечи, а после обнял со спины, чтобы согреть. Мы смотрели на воду и молчали. Мне было так спокойно и хорошо в его объятьях, что я могла бы провести так вечность. Просто стоять и смотреть на водную гладь. Дышать свежим прохладным воздухом, ощущая спиной уверенное биение сердца любимого мужчины.
– Красиво, правда? – тихо спрашивает Кирилл.
– Да. Красиво, – отвечаю ему. Набережная в нашем городе и правда очень красивая. Выполнена в европейском стиле, со всеми удобствами для гуляющих. Тут есть крытые скамейки, если вдруг пойдет дождь, небольшой фонтан, питьевые фонтанчики и многое другое. Гулять тут – одно удовольствие.
– Я бы хотел провести так всю жизнь, держа тебя в своих объятьях, – зарываясь носом в мои волосы, говорит Кирилл.
Моё сердце радостно сжимается, и я улыбаюсь.
– И я бы хотела провести жизнь в твоих объятьях, – смущенно отвечаю ему.
– Я люблю тебя, – всего три слова, сказанные им, заставляют сердце пропустить удары и вышибают воздух из легких.
Мне не верится, что он сказал это. Признался в своих чувствах. Я так этого ждала, ведь сама уже давно его полюбила.
Когда ко мне возвращается способность дышать, я хрипло выдыхаю:
– Я тоже тебя люблю. Сильно-сильно.
Кирилл отстраняется, разворачивает смущенную меня к себе лицом и пару секунд внимательно смотрит в мои глаза. А после страстно целует.
В тот день прозвучали наши первые признания в любви. После мы еще много раз повторяли друг другу, что любим. Я клялась, что он единственный, с кем я хочу прожить всю свою жизнь. Кому хочу родить детей и с кем мечтаю состариться.
Это было так давно… Но кажется, что совсем недавно.
– Что вы думаете по этому поводу, Александра Николаевна? – вырывает меня из воспоминаний голос Давида Рустамовича.
Пару раз моргаю и отвожу взгляд от всё еще говорящего Кирилла.
– Простите, я задумалась. О чем вы спрашиваете?
– Что вы думаете насчет сотрудничества с их компанией? – кивком указывая в сторону Кирилла, спрашивает мужчина. – Мне кажется разумным согласиться. Они на рынке не так давно, но уже успели хорошо себя зарекомендовать. К тому же у них есть пара крупных клиентов, сотрудничество с которыми нашей корпорации бы не помешало.
Ах, вот он о чем… И что мне ответить? Я вообще не в курсе, чем занимается компания Кирилла.
– Думаю, это нужно хорошо обдумать и все взвесить. Их компания не одна на рынке, возможно, у других условия будут еще лучше, – размыто, не вдаваясь в детали, которых не знаю, говорю я.
Неважно, чем занимается Кирилл, он точно не один на рынке. Есть и другие. Так что я не должна оплошать, предлагая все обдумать и рассмотреть предложения от других компаний.
– Возможно, вы правы. У их конкурентов тоже неплохие рекомендации, – говорит мне Давид Рустамович, а я незаметно выдыхаю от облегчения.
Остаток совещания я пытаюсь не смотреть в сторону Кирилла и внимательно вслушиваться в его рассказ и дальнейшее обсуждение акционеров. Многим предложение Кирилла приходится по душе, и они одобрительно кивают. Я сразу догадываюсь, что прежде чем прийти сюда, мой бывший возлюбленный заручился поддержкой как минимум двух акционеров. Именно они сейчас усиленно расхваливают компанию Кирилла и склоняют всех к заключению с ним контракта.
Когда слово предоставляется мне, то я, по-прежнему не смотря на Кирилла, сухо отвечаю, что нам следует внимательнее ознакомиться с предложением Давыдова Кирилла Сергеевича. И только после, тщательно все взвесив, принимать решение.
Я не сказала «нет». Но и «да», которое от меня ожидали услышать некоторые акционеры, судя по их разочарованным лицам, тоже не прозвучало.
Я сейчас была не в состоянии что-либо решать. Я кожей ощущала жгучий взгляд Кирилла, и от этого все мои нервы были натянуты до предела. Мне нужно было побыть одной и все обдумать.