Текст книги "Влюбиться в дурака"

Автор книги: Лианора Рупарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

От любви до ненависти один шаг -

гласит народная пословица.

1

Мы познакомились на пляже поздно вечером. Я сидела на прибрежной гальке и всматривалась в тёмную глубь моря, которая сливалась с густотой ночного неба, словно два огромных пространства соединялись воедино. Явно о чём-то я думала – о чём-то неземном. Я думала о том, как там, на глубине, и сколько звёзд во Вселенной. Море так плавно переходило в тёмное небо, что стоило лишь слегка приподнять веки и представить, как звёзды одна за другой падают в воду.

Я очень любила море, его прибой и то ощущение, которое оно мне дарило. Мне нравилось вслушиваться в шум волн и глубоко вдыхать капельки воды, доносившиеся морским ветром. Казалось бы, ничто не могло прервать моё вечернее уединение.

– Привет, как тебя зовут? Я давно за тобой наблюдаю, но всё не мог осмелиться подойти и заговорить.

Этот приятный мальчишечий голос с лёгким акцентом разорвал мой внутренний контакт с морской гладью и мыслями о бесконечной Вселенной. Вдруг на тёмном фоне

вечернего неба я увидела бледное ангельское лицо, слегка покрасневшее от неудачного загара, небольшие голубые глаза, заострённый нос, сочные пухлые губы и щетину на чётко выраженных скулах и подбородке. Лёгкая небритость была ему к лицу. «Голубоглазый блондин, – подумала я. – Такой тип парней меня раньше никогда не интересовал, а этот совсем другое дело». Он шустро сел возле меня на ещё теплую гальку. От него веяло романтикой.

– Привет, меня зовут Алиса.

– А меня Марсель.

– Как романтично, – вздохнула я и улыбнулась.

– Откуда ты? Чем занимаешься?

– Я родом из Лиона. Изучаю ядерную физику.

Я удивилась. Он вовсе не был похож на физика. У меня сложился некий стереотип о людях из мира наук. Я считала их занудами – несимпатичными, безвкусными занудами. Я едва не рассмеялась.

– Ты не похож на физика.

Он ухмыльнулся, а я продолжила:

– Говоришь, тебе не хватало смелости подойти ко мне. Значит, ты стеснительный.

– Да, я очень скромный.

Он тут же принялся целовать мне шею и мочку уха, а его рука запуталась в моих волосах, и некая дрожь пробежала волной по всему телу. Мне было чертовски приятно. Его тёплое дыхание согревало моё сердце и учащало его биение. Я не сопротивлялась, хотя такая скромность меня отчасти пугала и притягивала одновременно.

Несложно было догадаться, что Марсель принадлежал к тому типу парней, которые знали, чего хотят девушки. Кроме того, он вёл себя так, будто решил, что я клюнула, незамедлительно уложил меня на спину и стал быстро терять контроль. Сначала он рукой закрыл мне рот, но после его губы так сильно впились в мои, что я едва могла дышать. До него у меня, конечно, были парни, но ни один не сумел пробудить во мне то, что этому смазливому наглецу удалось за считанные минуты.

Все те ласки и поцелуи закончились бы банальной близостью на пляже, если бы не мой мобильный телефон, который зазвонил в ту самую секунду, когда Марсель расстегнул ширинку своих брюк и доверху задрал мне юбку.

Алло, – пробормотала я.

Мне звонил мой старый приятель по имени Паша. Мы познакомились на одном панк-концерте в Ростоке, и с тех пор он не мог меня забыть. Виделись мы крайне редко, поэтому он часто мне наяривал по телефону. Мои чувства к нему были исключительно дружеские, а вот о его чувствах я могла только догадываться. Несмотря на то, что он, как всегда, был очень мил, наш разговор длился недолго. Я говорила с ним кратко, немного флиртуя и мило улыбаясь в телефон, когда Марсель неохотно застегнул ширинку с едва заметной ухмылкой на лице.

Звонил твой парень?

– Скорее друг. У меня нет парня. Я люблю свободу. Во всяком случае, я ещё не встретила человека, которого полюбила бы больше, чем свободу.

Марсель смутился. Он на мгновение задумался, бросая камни в воду.

– Иди купаться, – резво сказала я, толкнув его в плечо.

– На мне нет плавок.

– А ты голышом.

Я улыбнулась.

– Что значит «голышом»?

Марсель смутился.

– Я плохо понимаю по-русски.

Я тут же разразилась хохотом. Это слово он произнёс так забавно, смягчая каждую согласную, и при этом абсолютно не понимал его смысл. Мне ничего другого не оставалось, как объяснить ему значение слова «голышом», и где-то глубоко в душе я поняла, что этот человек мне нравится.

– Я разденусь, а ты заберёшь мою одежду, да?

– Я не буду забирать твою одежду. Обещаю.

Как ни странно, но моя настойчивость Марселя убедила, и он начал медленно расстёгивать ремень на брюках, затем снял футболку, а я внутри сгорала при виде его волосатой груди и упругого живота. Мне нравилась его белая кожа. По сравнению с моей загорелой, она казалась белее снега. Как-то неожиданно он повернулся ко мне спиной и быстро снял штаны, оголив свои крепкие мужские ягодицы, а затем побежал к воде, выкрикивая пару невнятных фраз (я смогла разобрать лишь пару из них).

– Иди ко мне. Давай купаться вместе.

– Но на мне нет купальника.

– А ты голышом.

Я снова рассмеялась, прищуриваясь вдаль, где ничего не было видно, кроме белого пятна на тёмном фоне моря.

– Не хочу. Ночью вода холодная.

– Откуда ты знаешь? Ведь ты даже не в воде.

Марсель кричал во весь голос и просто дурачился – то нырял, то снова выныривал. Он делал так много раз, заставляя меня волноваться.

– Не заплывай далеко! Я беспокоюсь!

Теперь во мне проснулась вдруг заботливость, а я ведь даже не была его подругой. Наверняка мои слова он воспринял бы как шутку, хотя внезапно появилось ощущение, что мы знали друг друга уже много лет. В конце концов, мы только познакомились, а общаться с ним было легко.

– Я выхожу. Отвернись.

Из темноты раздался его голос, и он был близок.

– Не понимаю, чего ты стесняешься.

Сморщив лоб, я сделала вид, что отвернулась, а сама тайком посматривала на его идеальное тело, мокрое от воды, и, безусловно, с ещё большим любопытством на то место, которое он прикрыл ладонями.

Мне было хорошо в его компании. Я охотно наблюдала за ним и искренне смеялась над его шутками. Порой он вёл себя как ребёнок. Я хотела запомнить каждую минуту, проведённую с ним, ценить любой момент, опасаясь, что он может быть последним. Его ребяческий азарт загонял в тупик, а от его мальчишечьих уловок, разбавленных мужской зрелостью и редкой привлекательностью, бросало в дрожь. На ходу я создала свой идеальный образ совершенного Марселя, в который медленно влюблялась. «Не ловушка ли это?» – думала я.

Он подошёл, надел брюки на всё ещё влажное тело и сел рядом. Я прикоснулась к его холодному плечу, и меня одолело безмолвие (так бывает, когда внезапно лишаешься чувств). Я вдруг поникла в тягостном раздумье, невольно глядя на него, но принуждённо улыбаясь.

– Почему ты улыбаешься? Что смешного?

– Я люблю наблюдать за тобой. Ты же за мной наблюдал.

На моих щеках появился румянец.

– Да, наблюдал.

– Ну вот, а теперь моя очередь.

После чего последовала короткая пауза, а затем он спросил:

– Когда ты уезжаешь?

– Послезавтра.

– А я завтра.

– Жаль, что так скоро.

Я опустила глаза, глубоко вздохнув, но он продолжал говорить:

– Знаешь, я так же, как и ты, люблю свободу. За неё ведь ничего не надо. Я уже давно это понял. Когда-то у меня была подруга, и я её любил. Мы были семь лет вместе, но она изменила мне с моим лучшим другом, и тогда я решил, что все девушки шлюхи.

Его откровенное признание поразило меня до глубины души. В его глазах блуждало равнодушие, а из груди так и лезла наглость, а ещё этот стальной неподвижный взгляд, от силы которого, казалось, у меня горит лицо как от пощёчины.

Между нами появилась пропасть. Он, наверное, учуял мою скованность, оттого и улыбнулся, чтобы бездна эта стала меньше. Теперь я смотрела на него недоверчиво.

– Ты заблуждаешься, если считаешь, что все девушки шлюхи, – произнесла я холодно.

– Неужели? Но только что ты была готова отдаться мне, а мы-то едва знакомы.

Он говорил так беззаботно, рассудительно, как будто проверял меня на прочность, и уже решил, что я легкодоступна и стереотип на диво подтвердился.

– Это другое дело.

Я думаю, что побледнела в ту секунду, потому что чувствовала, как отхлынула кровь от лица. Мне сделалось невыносимо жутко. С одной стороны, я ненавидела его за то, что он так бесцеремонно вёл себя со мной, а с другой стороны, он был прав, и я действительна была готова раздвинуть ноги перед первым встречным. Хотя во мне не таилась агрессия или злость, лишь недоумение и стыд.

– Вы расстались? – спросила я.

– С кем? С моей подругой? Да. Другого выхода не было.

Марсель ответил кратко. Наверно, знал, что даже еле заметная дрожь в его голосе спровоцирует во мне ни одно сомнение. Однако на этом он не закончил, ведь ему было что рассказать.

– Я быстро смирился с мыслью, что её больше нет, и жизнь наполнилась новым смыслом. Она благодарила меня будто бы за то, что я избавился от непосильной ноши и, наконец, легко вздохнул. Теперь я называю себя хищником, и девушкам это нравится, а мне по душе давать им то, о чём сама их суть так просит. И делаю я это с удовольствием.

– И о чём же просит их суть?

Я спросила с неким любопытством, но во мне скорее затаился страх.

– Разве ты не знаешь, чего хочет твоя сущность? – Он улыбнулся. – Я же вижу, как ты вся истосковалась по мне. Вижу, как ждёшь того момента, когда я, наконец-то, уложу тебя на спину.

Изначально я питала к нему самые нежные чувства, а теперь изо всех сил старалась побороть кипящую во мне энергию презрения, отчаянья и страсти – скорее нездорового влечения к этому самодовольному напыщенному наглецу.

– Зачем ты это делаешь?!

Я не сдержалась и воскликнула от чувства безысходности, овладевшим в один миг и моим сердцем, и умом.

– Покажи мне своё настоящее лицо, Алиса. Я же знаю, что твой взгляд сейчас неискренний. Ты только притворяешься, что тебе страшно, а внутри бушует ураган эмоций. Разве я не прав?

Неприятная слащавая улыбка появилась на его губах.

– Вздор! Какая глупость! – закричала я всё от того же чувства безысходности.

Он как будто издевался надо мной – над моими чувствами. У него на любой вопрос был всегда ответ, и он запросто находил всему идиотское оправдание.

– Не понимаю, зачем ты мне всё это говоришь. Твои поступки отвратительны. Я бы никогда не могла подумать, что тебе хватит наглости о таком рассказывать, да ещё так смачно, с таким проникновенным увлечением. Я думала, что ты совсем другой.

Вдруг я вспомнила о Паше и в уме поблагодарила его за тот звонок, а то случилось бы непоправимое. В моих глазах Марсель был жертвой неудачных отношений. Он заключил союз с какой-то странной девушкой, которая ему всю душу извела, и теперь мне кажется, от тронулся. Его разум помутился, если он испытывал влечение к инстинктам. Своих распутных дел он не стыдился, а скорее ими восхищался, и вдобавок говорил с ухмылкой на лице, которая мне вскоре опротивела. Окажись я в его объятиях, то превратилась бы в новую мишень его утех и развлечений, поэтому я молча встала и ушла, хотя внутри уже была к нему привязана.

Вопреки всем попыткам не думать о Марселе, я вспоминала каждое его слово, которое успело проникнуть вглубь моей головы и возбудить там грязные фантазии, о которых прежде я даже не догадывалась. Моё тело в одночасье было в тягость, но и лёгким как перо, а в паху приятно щекотало. Всё это меня смущало, ведь с подобным чувством я не сталкивалась раньше. Было ясно, что во мне задетая струна желаний так сильно дребезжала, что аж дух захватывало при одной лишь мысли о Марселе.

2

По дороге в свой номер я думала о том, что Марсель рассказал мне этим вечером чудовищные вещи, хотя, чему я удивлялась, ведь он был физик, очевидно, загнанный в угол чувством неразделённой любви. А это должно быть очень болезненно, особенно для молодого мужчины. Я спрашивала себя мысленно, был ли он таким на самом деле или в нём кричала израненная мужская сущность. И как я не пыталась сопоставить две абсолютно разные модели его поведения – до разговора и после – всё же что-то меня беспокоило или даже пугало. «Завтра он уедет, и мне должно быть всё равно, – думала я, – но почему я так хочу, чтобы он остался? Почему готова пожертвовать всем, лишь бы снова очутиться вместе с ним на берегу, когда в моих глазах он был ещё прекрасным незнакомцем?»

Наш разговор длился всего несколько минут и был не из приятных, но я успела измениться. Во мне словно всё перевернулось, и бабочки порхали в животе. «Неужели я влюбилась? Но как это возможно? – тихо бормотала я. – Нет, нельзя влюбляться в подлеца». Я покачала головой и расправила плечи. «Я его не знаю, и он меня не стоит. Он не заслуживает моих мыслей, – снова шёпотом сказала я, ускорив шаг. – Но мне тогда на берегу казалось, что я знаю его всю свою сознательную жизнь. Ну и что? Увлеклась. Ошиблась. И о чём я только думала. Теперь чувствую себя так глупо».

Я зашла в свой номер и прошла на балкон с видом на море. Оттуда было видно ту сторону берега, где мы совсем недавно сидели. Заметив, как слабо выраженный силуэт мужчины поднимался вверх по лестнице при выходе из пляжа, я решила, что это был Марсель.

Неожиданно постучали в дверь, и в комнату вошла Тина, а за ней следом Бен. Я приехала не одна, а с лучшей подругой и её бойфрендом.

– Привет, милая. Мы весь вечер не могли тебя найти. Где ты пропадала?

Тина прошипела сквозь зубы и развела руки в стороны, а Бен посмотрел на часы.

– Я познакомилась с парнем на пляже. Он сам подошёл ко мне, и мы разговорились. Какой-то он странный.

Мне стало не по себе, а Тина сердито нахмурилась, хотя слово «странный» её вряд ли бы смутило. Она не покраснела, и её лицо не вздрогнуло от изумления, а напротив, у неё глаза были полны веселья. Людей она считала уникальными и всего лишь меняла своё отношение к ним, никогда никого не осуждая.

– Почему же странный? – спросила Тина, опускаясь в кресло, а я искоса взглянула на неё и достала последнюю сигарету из помятой пачки.

– Не знаю. Он вёл себя странно. Мы не успели познакомиться, как он уже поцеловал меня.

Почувствовав стыд, я на чуть-чуть замолкла, а когда решила рассказать ей финальную часть моей истории, то успела сделать только вдох, как вдруг она меня игриво перебила:

– Погоди, ты считаешь его странным, потому что он поцеловал тебя?

От удивленья Тина вскинула брови и замерла в недоумении.

– Он хотел тебя, глупая. А я-то думала…

– И тебя не смущает, что парень целует едва знакомую девушку?

Я ответила сухо.

«Что со мной? Зачем строю из себя невинность?» – мелькнуло у меня в голове.

– Конечно, не смущает. Сейчас 21-й век, милая. Очнись! Скромность ни к чему. Да к черту скромность! Люди научились говорить открыто о своих чувствах, и это прекрасно!

– Я знаю, Тина, что скромность – это не твоя черта.

Мы переглянулись, а затем она сказала ровным тоном:

– Или он приставал к тебе, и ты боишься выдать правду.

– Нет, но он был чересчур напорист.

Я возразила с горечью, прекрасно понимая в чём был её вопрос.

– Всё в порядке. Дело тут совсем в другом.

Чувства взяли надо мной вверх, и взгляд мой стал отсутствующим. Невзирая на нашу многолетнюю дружбу, я впервые не смогла рассказать ей о главном – о том, что повергло бы её в шок, и предела не было бы возмущению (Тина обладала феминистскими наклонностями). Но моё лицо выказывало страх и опасение, словно меня уличили во лжи, лишь потому, что этот диалог был мне непривычен. Витая где-то в облаках, я выглядела озадаченной, но Тина продолжала свой расспрос:

– Так между вами что-то было или нет?

– И почему тебя это волнует? – хрипло простонала я.

Меня удивила её прямолинейность, но я сумела взять себя в руки, ведь это мне пришлось войти в её положение, оправдывая свойственное ей любопытство.

– Ничего не было. Паша позвонил.

– Чёрт возьми! Так ты никогда не закрутишь роман.

Тина чертыхалась как сапожница. Её голос не дрожал, а в глазах затаился насмешливый блеск. На какой-то момент мне даже показалось, что она была обеспокоена больше, чем я. Наверно, внезапное искушение одолело её, и настроение у неё сменилось от восторга до отчаянья, но обычно с ней было легко. Она умела любую ситуацию превратить из серьёзной в шутливую, и тогда все мои переживания казались мне пустыми.

– Неужели он такой сердцеед? – спросила Тина язвительно, глядя прямо мне в глаза.

– Да, именно такой, а ещё он страстный и может распалить в твоей головке грязные фантазии.

Я быстро взглянула на неё в надежде увидеть любой признак удивления, но ей удалось скрыть своё прожорливое любопытство под невинной улыбкой, хотя её глаза, как и прежде, были проницательны.

Моё сердце сжималось, когда я представляла, что слышу его томный шёпот, и руки дрожали, и речь становилась прерывистой. Внутри меня блуждали разные эмоции, а значит, сомневаться в его власти надо мной было бы, по крайней мере, глупо. Странным было то, что даже самые скверные воспоминания не могли помешать мне не думать о нём, и, кажется, от всех этих мыслей я была вне себя от радости.

3

Тем временем Марсель вернулся в свой дешёвый номер двумя этажами ниже, а его коллега и при этом лицемерный друг Петя остановился в комнате напротив. Они часто путешествовали вместе, отказываясь раскрывать тайну своей необычной сплочённости. К тому же Петя был не только неудачным физиком, но и фальшивым романтиком, который проигрывал все свои деньги на бессмысленных пари. Впрочем, у обоих была страсть к науке, а ко всему остальному лишь мимолётный пацанячий интерес.

Петя быстро забежал в тёмную комнату следом за Марселем и тихо закрыл за собой дверь.

– Где ты был?

Его голос звучал напряжённо.

– На берегу. Кажется, она клюнула на удочку, – весело ответил Марсель, и даже в разговоре с другом ухмылка не сходила с его наглого лица.

– Это та, на которую мы поспорили?

– Да. Так что, готовь мои денежки.

– Не переживай! Деньги будут, но сначала влюби её в себя. Я хочу видеть, как она страдает. Ты же помнишь, о чём был уговор?

Марсель бледнел на глазах и сохранял хладнокровие.

– Что тебе сделала эта девчонка? Чего ты на неё так взъелся?

– Она мне отказала дважды, а в третий раз обозвала меня жмотом, потому что не купил ей сникерс.

– Не успеешь и глазом моргнуть, как она в меня влюбится. Уж поверь, в этом деле я профи.

Петя пришёл в восторг от услышанного, вздохнул с облегчением, а потом они оба разразились буйным хохотом – два жалких физика-романтика. Ведь оказалось проще простого соблазнить молодую девушку, когда сама обстановка благоприятствовала счастливому исходу.

– Что ты будешь делать дальше? – спросил Петя хриплым голосом, и злая улыбка появилась на его лице.

– Не знаю.

Марсель задумался.

– Завтра мы покинем этот райский уголок. Интересно, как ты собираешься влюбить её в себя? А ещё мне нужны доказательства. Ну ты же понимаешь, да? Без этого никак, приятель.

Петя вёл себя высокомерно. Говорил уверенно и на Марселя глядел свысока. Его голос был пронизан холодом, а в глазах бурлила ненависть и желанье причинить мне боль по какой-то несуразной причине.

– Сначала я возьму её номер телефона, а потом сделаю пару фотоснимков в качестве доказательств, – взволнованно проговорил Марсель.

– Решено! По рукам!

Петя с гордостью протянул ему руку, но в ответ Марсель похлопал его по плечу.

– Фотографии! Отличная идея! У неё же идеальная фигура.

Пети нравился этот зловещий план, словно некая странная сила овладела им, и в нём исчезло чувство порядочности, а что такое угрызение совести, он и вовсе не знал. Его состояние можно было объяснить лишь демоническим искушением и нездоровым желанием проиграть этот спор.

– Я почти уложил её на спину, и она вот-вот бы сдалась, если бы не тот проклятый телефонный звонок.

Марсель заметно разозлился. Очевидно, мой дружеский разговор с Пашей привёл его в ярость, и то был удар ниже пояса.

– И кто звонил?

– Её старый приятель.

Сердце Пети ушло в пятки. Он внезапно забеспокоился и сменил свой привычный тон на более высокий.

– А ты уверен, что это был только приятель?

– Нет, не уверен, но она так сказала, – равнодушно ответил Марсель.

– А вдруг у неё есть бойфренд? В таком случае я выиграю этот спор.

Петя жалобно буркнул и был по-прежнему обеспокоен. Он мог бы успокоиться, лишь будучи уверенным, что всё идёт по плану, а подобные погрешности заметно раздражали и выводили его из себя.

– Хочу её фотографии. В голом виде. Она мне отказала. Я был не в её вкусе.

Голос Пети звучал угрюмо, а взгляд его становился менее подвижным.

– Она не глупа. Думаю, мне стоит быть сдержанней. Я не стану с ней возиться. Мышка сама попадёт в мышеловку.

– Ты так уверен.

– Конечно, я уверен, – твёрдо ответил Марсель.

– Боюсь, как бы ты сам не угодил в ловушку, а то не видать тебе денег.

Петя говорил так, будто норовил сделать пакость.

– Но я уже в ловушке. Я ведь влюбчивый, ты знаешь.

Марсель немного замешкался.

– Она была так чувственна и нежна со мной до того, пока я не сболтнул ей о своей бывшей.

– Это ты зря. Теперь она будет относиться к тебе недоверчиво.

Петя немного замялся.

– А что на ней было надето? – спросил он так, промежду прочем.

– Юбка в горошек и кремовый топ.

Марсель говорил с некоторым волнением, а Петя пытливо всматривался в него, как будто бы хотел по выражению его лица понять хоть что-нибудь из того вечера.

– И ты готов причинить ей боль?

– Так или иначе я бы причинил ей боль. У меня нет другого выбора. Это то, кем я сейчас являюсь.

Безусловно, Марсель был доволен собой. Его мысли вдохновляли на циничные поступки, которыми он и его друг Петя неистово гордились. Они прекрасно дополняли друг друга, когда один подстрекал, а другой был готов на всё, чтобы самоутвердиться ценой чужого счастья.

К тому же Марсель вовсе не хотел казаться чудовищем, но он вряд ли смог бы обуздать свой едкий нрав. Осознавая всю жестокость своего характера, он решил, что будет лучше притвориться милым, но при этом оставаться строгим. Он всё как следует обдумал и был уверен, что его грязный план обязательно сработает.

4

– Доброе утро.

Мне на ухо прошептал сладкий голос, и я проснулась, потому что чья-то рука похлопала меня по попке. Я неохотно открыла глаза и слегка подняла голову. Над моей кроватью стоял Марсель и еле слышно шевелил губами:

– Хотел посмотреть, как ты спишь.

«Кто тебя впустил?» – подумала я.

Он впился в меня изучающим взглядом, а я ничего не ответила, лишь тихо простонала, уткнувшись носом в подушку. Я немного волновалась и в душе ждала его прикосновений, но он ушёл. Этот лёгкий флирт, ничего не обещающий, был мне очень приятен, но наш вчерашний разговор я не забыла.

В любом случае я решила оставаться в постели (ещё было слишком рано). Я встала ровно в восемь утра. «Сегодня он уезжает», – подумала я, и внезапно накатила грусть. Я пошла в ванную и приняла душ, задаваясь вопросом, что будет дальше. Неожиданная мысль молнией сверкнула в моём сознании, в то время как фен дрожал в руке, и я всеми силами старалась себя успокоить, но получалось у меня это плохо – не то от излишнего волнения, не то от страха утратить с ним связь.

Полуобнаженная с полотенцем на груди я стояла у зеркала и сушила волосы, как вдруг без стука приоткрылась дверь, и в комнату вошёл Марсель.

– Ты идёшь завтракать? – спросил он подозрительно волнительно.

– Да, только волосы высушу. Дай мне несколько минут.

– Тогда зайду через несколько минут.

Он развернулся, чтобы уйти, но я его остановила.

– Подожди! Мне нужно кое-что спросить.

Я буркнула с досадой.

– Это правда то, что ты сказал мне вчера на пляже?

Я злобно посмотрела на него в ожидании верного ответа.

– Конечно, нет. Я пошутил, – ответил, улыбаясь, Марсель.

– Собака лает, но не кусает. Через пару минут зайду.

«Причём здесь собака?» – подумала я и потупила голову, чувствуя на себе его странный взгляд.

Марсель снова говорил загадками и заставлял меня нервничать. Он всё ещё стоял в двери, но потом отошёл в сторону, уступив место Тине. Она неожиданно вошла с любопытством на лице.

– Это моя лучшая подруга Тина!

Я отчего-то при виде неё изумлённо воскликнула, но вскоре мой голос опять стал обычным, и я представила ей Марселя. Она быстро оценила его своим профессиональным феминистским глазом и ухмыльнулась.

Несколько минут ни один из нас не говорил, пока Тина снова с интересом не взялась за свои прежние глупости.

– Хм, тот странный парень с пляжа, – хмыкнула она высокомерно, а в её глазах сверкнули искорки.

Я посмотрела на Марселя и поймала на себе его смеющийся взгляд. Теперь всё стало ясно. Марсель не был дураком. Он взглянул на Тину изучающе, с улыбкой огляделся вокруг и ушёл.

– Увидимся позже, – промямлила я и тихо захихикала, а Тина молча стояла напротив, вперив в меня изумлённые глаза, и спросила неприятным грудным голосом:

– Так это, значит, твой ночной незнакомец?

Я обошлась кивком головы и почувствовала, как к щекам прильнула кровь, и лицо моё вспыхнуло краской.

– Ты чего краснеешь?

– Было обязательно вести себя так подозрительно? Он же обо всём догадался.

Я выражала недовольство в полной мере, а Тина продолжала говорить:

– А он ничего, твой голубоглазый блондин.

Я взглянула на неё равнодушно, но она в ответ расхохоталась и бросилась из ванной прямо на кровать, хотя мне было вовсе не до смеха.

– Я устала играть в твои игры. Мне нужно с тобой посоветоваться.

Мой голос звучал не так, как обычно. В этот раз всё было серьёзнее.

– Ладно, хватить здесь торчать. Пошли уже завтракать.

Тина сделала вид, что меня не слышит, слезла с кровати и вышла из комнаты, а я стояла как вкопанная и не могла пошевелиться. Дрожь пробирала, когда я думала о том, в какую неловкую ситуация я по её вине чуть не вляпалась.

5

– А где Алиса? Она сегодня будет завтракать?

– Она опаздывает.

– Почему?

– Я думаю, что у неё интрижка.

– Интрижка в конце отдыха?

Бен улыбнулся.

– Хотя, почему бы и нет. Для любви ведь никогда не поздно.

– Какой же ты засранец, – пролопотала Тина и мотнула головой.

Мы вошли в столовую отеля. Марсель шёл впереди меня и, казалось, что все взгляды пали на нас, но я, не оглядываясь, шла гордо к нашему столу.

– Бон Аппетит!

Марсель выглядел серьёзным.

– Мерси! – невзначай ответила Тина, будто дразнилась.

– Вот и Алиса! А кто твой друг? – дерзко спросил Бен.

– Это Марсель, и, кстати, он – физик.

Меня почему-то распирало от гордости.

– Вот как! Значит, учёный.

Бен опять сострил.

– Ну, учёный, расскажи-ко нам последние новости из мира науки.

– Скоро Землю засосёт чёрная дыра.

Марсель сказал в шутку, а Бен, осознавая всю нелепость этой остроумной фразы, сделал умный вид и молча надпил кофе. И тогда я решительно взяла Марселя за руку, и отвела его в сторону.

– Не обращай внимание. На самом деле Бен хороший. Недавно Тину обидели, и с тех пор он подозрительно относится к любому, кто близко подойдёт ко мне или к ней.

Марсель стоял молча и с любопытством смотрел на меня.

– А вообще, он весёлый, правда, и очень добрый, а ещё жуткий ревнивец, но я думаю, что все мужчины ревнивы. Просто одни ревнуют на людях, а другие в себе, – сказала я задумчиво, желая захватить его врасплох, но Марсель по-прежнему молчал, словно проглотил язык.

– Наверно, ты ревнуешь в себе?

– Я не ревную. Ревность – это глупо.

Марсель странно улыбнулся. Казалось, что он упрекал меня за чрезмерную болтливость, а после короткой паузы безразлично сказал:

– Я должен идти. Увидимся на пляже.

Он взял яблоко со стола и ушёл. «Этот тон я никогда не слышала раньше. Завтрак только начался, а он даже не притронулся к еде, – думала я, поджав губы. Моё настроение быстро испортилось, и аппетит вдруг пропал. – Нет ничего хуже, чем сидеть в одиночестве за столом этим прекрасным солнечным утром». Я оглянулась вокруг и ощутила внутреннюю пустоту. Изо всех сил я старалась делать, как лучше, но всё шло не так, как хотелось. Моя голова была забита всякими мыслями, но мне пришлось натянуть улыбку, когда ко мне подошёл Бен и сел рядом.

– А где твой приятель? – едко спросил он.

– Ты это серьёзно? Перестань!

Мне стало дурно, и я откинулась на спинку стула, но Бен не слышал меня. Он был скорее одержим навязчивой идеей предотвратить несчастье, которое ему казалось очевидным.

– Послушай, Алиса, он не тот, кто тебе нужен. Ты только посмотри на него. Он же жалок.

– Хватит!

Появилась Тина и схватила Бена за руку.

– Почему? Давайте это обсудим. Этот ненормальный тип разрушит жизнь твоей лучшей подруги.

Бен взглянул недовольно на Тину и голос его опустился до шёпота.

– Что?

– Закрой свой рот! Пойду, подышу свежим воздухом.

Тина отпустила его руку и вышла из-за стола.

– Бен, что происходит?

– Я люблю тебя, и всегда любил, – вдруг выпалил он на одном дыхании.

– О чём ты говоришь?

Я рассмеялась в ответ.

– Смейся сколько угодно, но я люблю тебя, Алиса.

Бен взял меня за локоть и легонько подтянул к себе, но я инстинктивно отклонилась назад. Кажется, он совсем спятил.

– Эй, какая муха тебя укусила? Мы же друзья!

Я освободилась от его руки, и мой взгляд стал суровым.

– И, потом, Тина моя лучшая подруга, и я люблю Марселя.

Мой голос дрожал от растерянности, которая мной овладело не на шутку.

– Но ты же о нём ничего не знаешь, кроме чувств, которые сама себе нафантазировала. Как ты можешь любить незнакомца?

Бен порывисто поднялся и ушёл. Он был прав. Я влюбилась в незнакомца, но что мне оставалось делать. Я ничего подобного не ожидала и ничего такого не испытывала прежде. Меня накрыла с головой любовь. Впервые между мной и Беном разразился спор. Мне стало стыдно. Я оглянулась вокруг. Столы уже были практически пусты, а я не знала, что делать, – пройтись к берегу по залитой солнцем дороге или продолжать сидеть здесь со своими мыслями и страхом перед будущем.

Марсель тем временем уехал провожать свою новоиспеченную знакомую, о существовании которой я даже не догадывалась. Об этом мне рассказал его друг Петя, а ещё он якобы нечаянно проговорился, что они вместе провели весь отдых, но я-то знала, что она была его очередной жертвой, ведь Марсель считал себя охотником, и приключения такого рода будоражили кровь в его жилах. Он с головой бросался в омут и не думал о последствиях.

Эта девушка оказалась совсем юной. Её звали Ирис. Она гостила у тётки, которая жила в уютном маленьком домике на берегу моря. Дни Ирис проводила на пляже, а вечерами любовалась розовым закатам. Однажды она пошла на танцы, и там познакомилась с Марселем – заядлым любителем вечеринок. Он умел привлекать и выражался мило. Такое поведение свойственно бабникам. Сама того не понимая, она доверилась ему, как раз в том и заключалось его мерзкое призвание искушать.

Ей было 18, и по её желанию он с удовольствием лишил её невинности, избавив от столь тяжкой ноши, которую она считала постыдной. В итоге он провёл её на вокзал, поцеловал на прощание, и на этом закончился их прекрасный летний роман.