Текст книги "Этаж смерти"

Автор книги: Ли Чайлд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

Она не стала ждать ответа. Просто вскочила с места и вышла. Мы последовали за ней. Спустились по лестнице в подвал. Прошли в гараж. Там не было ничего, кроме двух картонных коробок у стены. Картон старый, возраст года два. Клеймо изготовителя. «Кондиционеры Айленд. Вскрывать с этой стороны». Коробки были вскрыты. На каждой имелся длинный серийный номер, написанный от руки. Судя по всему, в каждой лежало по одному кондиционеру. Их вставляют в оконную раму и они жутко шумят при работе. Джуди с отвращением посмотрела на коробки, с отвращением посмотрела на нас. Ее взгляд говорил: «Я подарила ему золотые часы, а он мне вагон неприятностей».

Подойдя к коробкам, я заглянул внутрь. Они были пустые. Я уловил исходящий от них слабый кисловатый запах. Мы поднялись наверх. Джуди достала из буфета фотоальбом. Села, разглядывая снимок Шермана.

– Что с ним произошло? – спросила она.

Это был простой вопрос, заслуживающий простого ответа.

– Его убили выстрелом в голову, – солгал я. – Он умер мгновенно.

Джуди кивнула. Как будто это ее нисколько не удивило.

– Когда?

– В ночь с четверга на пятницу, – сказала Роско. – Около полуночи. Шерман не говорил, куда собирается в четверг вечером?

Джуди покачала головой.

– Он мало мне рассказывал.

– Он не упоминал о том, что встречается со следователем? – продолжала Роско.

Джуди снова молча покачала головой.

– А что такое «pluribus»? – вставил я. – Шерман никогда не произносил это слово?

Она недоуменно посмотрела на меня.

– Это болезнь? Что-то с легкими?

– А насчет воскресенья? – сказал я. – Насчет ближайшего воскресенья Шерман ничего не говорил?

– Нет, – сказала Джуди. – Он почти ни о чем со мной не говорил.

Она откинулась назад и принялась разглядывать фотографии в альбоме. В комнате наступила тишина.

– Шерман знал адвокатов во Флориде? – спросила Роско.

– Адвокатов? – удивилась Джуди. – Во Флориде? С какой стати?

– Однажды его задержали в Джексонвилле, – сказала Роско. – Два года назад. Он на своем грузовике нарушил правила дорожного движения. К нему сразу же приехал адвокат.

Джуди пожала плечами, как будто то, что произошло два года назад, для нее уже было древней историей.

– Адвокаты вечно крутятся рядом с полицейскими участками, предлагая свою помощь, – заметила она. – Что тут такого?

– Это был не дешевый начинающий юрист, – возразила Роско. – Это был партнер солидной фирмы. Вы не можете предположить, как Шерман вышел на него?

Джуди снова пожала плечами.

– Наверное, это сделали его хозяева, – предположила она. – Фирма «Айленд». Нас обеспечивали хорошей медицинской страховкой. Когда мне было нужно, Шерман всегда водил меня к врачу.

Мы умолкли. Говорить больше было не о чем. Джуди разглядывала фотографии в альбоме.

– Не хотите взглянуть на него? – вдруг предложила она.

Обойдя ее кресло сзади, я наклонился, рассматривая фотографию. На ней был изображен мужчина с соломенными волосами и крысиной физиономией. Маленький, щуплый. Он стоял перед желтым грузовиком, прищуривающийся и улыбающийся в объектив.

– Вот машина, на которой он ездил, – сказала Джуди. Но я смотрел не на грузовик и не на улыбку Шермана Столлера. Я смотрел на человека на заднем плане. Он отвернулся от объектива, его изображение было нерезким, но все же я его узнал. Это был Пол Хаббл.

Я подозвал знаком Роско, и она, склонившись рядом со мной, вгляделась в фотографию. Она тоже узнала Хаббла, и у нее на лице отобразилось удивление. Затем Роско наклонилась еще ближе. Всмотрелась пристальнее. Я заметил вторую волну удивления. Она узнала что-то еще.

– Когда был сделан этот снимок? – спросила Роско.

Джуди пожала плечами.

– По-моему, в прошлом году летом.

Роско ткнула ногтем в размытое изображение Хаббла.

– Шерман не говорил, кто это такой?

– Его новый шеф, – сказала Джуди. – Он проработал у него шесть месяцев, потом Шермана выставили за дверь.

– Это – новый глава фирмы «Айленд»? – спросила Роско. – У него были какие-то причины уволить Шермана?

Джуди пожала плечами и неуверенно кивнула.

– Наверное, – сказала она. – Шерман не рассказывал мне о своей работе.

– Нам нужно забрать эту фотографию с собой, – сказала Роско. – Мы вам ее вернем.

Джуди достала снимок из альбома. Протянула его Роско.

– Оставьте ее себе. Мне она не нужна.

Взяв фотографию, Роско убрала ее во внутренний карман куртки. Мы отошли в середину комнаты.

– Убит выстрелом в голову, – сказала Джуди. – Вот что происходит, когда начинаешь совать нос не в свое дело. Я говорила Шерману, что рано или поздно с ним обязательно произойдет что-нибудь подобное.

Роско сочувственно кивнула.

– Мы будем держать с вами связь, – сказала она. – Я имела в виду похороны; кроме того, возможно, нам понадобится опознание.

Джуди снова бросила на нас взгляд, полный ненависти.

– Можете не беспокоиться. На похороны Шермана я все равно не пойду. Я не была ему женой, так что теперь я ему не вдова. Я собираюсь вычеркнуть из памяти, что когда-то знала его. От этого человека с самого начала были одни неприятности.

Она встала, сверля нас глазами. Мы заторопились к выходу, прошли по коридору, вышли за дверь, направились по неудобной дорожке. Взявшись за руки, пошли к машине.

– Что? – спросил я. – Что было на фотографии?

Роско ускорила шаг.

– Подожди. Покажу в машине.

Глава 19

Мы сели в «Шевроле», и Роско зажгла свет в салоне. Достала из кармана фотографию. Повернула ее так, чтобы свет падал на глянцевую поверхность. Внимательно посмотрела на нее. Передала ее мне.

– Взгляни на край, – сказала она. – Слева.

На снимке был изображен Шерман Столлер, стоящий перед желтым грузовиком. На заднем плане Пол Хаббл, отвернувшийся от объектива. Две фигуры и грузовик заполняли почти весь кадр кроме черной полоски внизу и узкого поля фона слева. Фон был еще более нерезким, чем Хаббл, но все же я различил серебристую стену современного металлического ангара. Высокое дерево рядом. Дверной проем. Это были широкие ворота, с поднятой створкой. Темно-красного цвета. Промышленное покрытие. Декоративное и в то же время защитное. За воротами темнота.

– Это склад Клинера, – сказала Роско. – У развилки.

– Ты уверена?

– Я узнала дерево.

Я снова посмотрел на фотографию. Дерево действительно было очень характерным. Мертвым с одной стороны. Вероятно, расщепленным молнией.

– Это склад Клинера, – повторила Роско. – Это точно.

Убрав фотографию, она включила телефон в машине. Позвонила в дорожную полицию Атланты и зачитала номерной знак грузовика Столлера. Долго ждала, постукивая пальцем по рулевому колесу. Наконец в трубке захрипел ответный голос. Отключив телефон, Роско повернулась ко мне.

– Грузовик зарегистрирован компанией «Клинер Индастриз», – сказала она. – Регистрационный адрес – адвокатская контора «Захария Перес», Джексонвилль, штат Флорида.

Я кивнул. Роско кивнула в ответ. Вот они, дружки Шермана Столлера, два года назад вытащившие его из центрального полицейского участка Джексонвилля ровно за пятьдесят пять минут.

– Хорошо, – сказала Роско. – Складываем все вместе. Хаббл, Столлер, расследование Джо. На складе Клинера печатают фальшивые деньги, правильно?

Я покачал головой.

– Неправильно. В Штатах фальшивые деньги не печатают. Все происходит за пределами страны. Так сказала мне Молли-Бет Гордон, а она знает, о чем говорит. Она сказала, Джо поработал над тем, чтобы печатать фальшивые доллары в Соединенных Штатах стало невозможно. К тому же, чем бы ни занимался Столлер, по словам Джуди, это прекратилось год назад. А Финлей сказал, что Джо как раз около года назад начал работу над новым проектом. Приблизительно в то самое время, когда Хаббл уволил Столлера.

Роско кивнула. Пожала плечами.

– Нам не обойтись без помощи Молли, – сказала она. – Нужны копии файлов Джо.

– Или без помощи Пикарда, – добавил я. – Тогда мы сможем найти номер в отеле, который снимал Джо, и получить оригиналы. Это гонка – кто быстрее. Посмотрим, кто позвонит первым – Молли или Пикард.

Роско погасила свет г салоне. Завела машину и поехала назад в отель у аэропорта. Я, зевнув, растянулся рядом. Я чувствовал, как в ней нарастает напряжение. Неотложные дела подходили к концу. Отвлекаться было не на что. Теперь ей предстояло пережить самые уязвимые ночные часы. Первую ночь после вчерашней ночи. Роско была очень взволнована.

– Ричер, пистолет у тебя с собой? – спросила она.

Я повернулся к ней лицом.

– Он в багажнике. В коробке. Ты сама его туда положила, помнишь?

– Захвати его в номер, хорошо? Мне так будет спокойнее.

Я сонно улыбнулся в темноте. Зевнул.

– И мне тоже будет спокойнее. Чертовски замечательная штука.

Мы умолкли. Роско поставила машину на стоянку перед отелем. Мы вышли и потянулись, разминая затекшие члены. Я открыл багажник, достал коробку и захлопнул крышку. Мы вошли в отель и поднялись на лифте.

Оказавшись в номере, мы просто сломались. Роско положила свой блестящий табельный револьвер на коврик со своей стороны кровати. Я перезарядил гигантский пистолет 44-го калибра, поставил на предохранитель и положил его на пол со своей стороны. Готовый и запертый. Мы подперли дверную ручку стулом. Так Роско чувствовала себя спокойнее.

Я проснулся рано и лежал в постели, думая о Джо. Утро среды. Моего брата не было в живых пять дней. Роско давно встала. Она делала гимнастику, что-то вроде йоги. Она успела принять душ и была наполовину одета: без джинсов, в одной рубашке. Роско стояла спиной ко мне. Когда она поднимала руки, рубашка задиралась вверх. Вдруг, я поймал себя на том, что больше не думаю о Джо.

– Роско! – окликнул я.

– Что?

– У тебя самая восхитительная попка на планете.

Она хихикнула. Я на нее набросился. Не смог сдержаться. Не мог думать ни о чем другом. Роско сводила меня с ума. Последней каплей стал ее смех. Я обезумел и затащил Роско в просторную постель. Здание отеля могло бы разрушиться до основания, но мы бы этого не заметили. Затем мы лежали, измученные, переплетясь друг с другом. Потом Роско встала и второй раз за утро сходила в душ. Снова оделась. На этот раз надела и джинсы. Улыбнулась мне, словно говоря, что решила избавить меня от новых соблазнов.

– Значит, ты говорил правду? – спросила Роско.

– Ты о чем? – улыбнулся я.

– Сам знаешь, – улыбнулась она в ответ. – Когда сказал, что у меня хорошенькая попка.

– Я не говорил, что у тебя хорошенькая попка, – поправил я. – Мне довелось насмотреться на огромное количество хорошеньких попок. Я сказал, что у тебя самая восхитительная попка на всей планете.

– Но ты говорил правду? – настаивала она.

– Можешь не сомневаться. Чем бы ты ни занималась, Роско, постарайся не забывать о том, насколько привлекательна твоя попка.

Я позвонил и заказал завтрак в номер. Убрал стол из-под дверной ручки, готовясь встретить поднос с едой. Раздвинул плотные шторы. Утро было чудесное. Ярко-синее небо, ни одного облачка, ослепительное осеннее солнце. Номер наполнился светом. Мы открыли окно, впуская воздух, запахи и звуки. Вид был очень живописный. Прямо под нами был аэропорт, а дальше раскинулся город. Машины на стоянке в лучах солнца сверкали драгоценными камнями на темном бархате. Самолеты поднимались в воздух и неторопливо разлетались в разные стороны, словно жирные и важные птицы. Высокие здания в центральной части города тянулись вверх к солнцу. Чудесное утро. Но это было уже шестое утро, которым не мог насладиться мой брат.

Роско позвонила Финлею в Маргрейв. Рассказала ему о снимке, где Хаббл и Столлер стояли на солнце перед складом. Назвала наш номер и попросила связаться с нами, если позвонит Молли из Вашингтона или если Пикард узнает в фирме проката что-нибудь о сожженном «Понтиаке». Я решил, что нам лучше остаться в Атланте на тот случай, если Пикард опередит Молли, и мы получим информацию о том, в каком отеле остановился Джо. Высока вероятность, что он остановился в городе, возможно, рядом с аэропортом. Нет смысла возвращаться в Маргрейв, а затем снова ехать в Атланту. Поэтому мы стали ждать. Я повозился с радиоприемником. Нашел станцию, передававшую что-то хотя бы наполовину приличное. Один из ранних альбомов «Кэннед Хит». Живой и солнечный блюз, то, что надо для радостного солнечного утра.

Подали завтрак, и мы съели все, что нам принесли: блинчики, варенье, бекон. Большое количество кофе в фарфоровом кувшине с толстыми стенками. Затем я снова растянулся на кровати. Но я не находил себе места. Мне казалось, мы совершили ошибку, оставшись ждать здесь. Мы ничего не делали. Я видел, что Роско чувствует себя так же. Положив на столик фотографию Хаббла, Столлера и желтого грузовика, она принялась ее пристально разглядывать. Я смотрел на телефон. Он не звонил. Мы бесцельно слонялись по номеру. Нагнувшись, я поднял с пола «Дезерт Игл». Подержал его. Провел пальцем по выгравированному на рукоятке имени. Мне захотелось узнать что-нибудь о человеке, купившем этот мощный автоматический пистолет.

– Что за человек был Грей? – спросил я.

– Грей? Он был таким дотошным. Ты хочешь получить архивы Джо? Тебе следовало бы посмотреть бумаги Грея. Он проработал в полиции Маргрейва двадцать пять лет. Все подробно, тщательно, разложено по полочкам. Грей был хорошим следователем.

– Почему он повесился? – спросил я.

– Не знаю. Я так и не смогла понять.

– Он был в состоянии депрессии?

– Не совсем. То есть Грей всегда был каким-то подавленным. Угрюмым, понимаешь? Он был очень нелюдимым и не находил себе места от скуки. Он был хорошим следователем и бесцельно растрачивал себя в Маргрейве. Но в феврале все было не хуже, чем в остальное время. Для меня случившееся явилось полной неожиданностью. Я была очень расстроена.

– Вы были близки?

Роско пожала плечами.

– Да, наверное. В каком-то смысле мы были очень близки. Понимаешь, Грей был очень нелюдим, ни с кем по-настоящему не сближался. Никогда не был женат, жил один, у него не было родственников. Совершенно не употреблял спиртное, поэтому не ходил выпить кружку пива. Тихий, неопрятный, немного полноватый. Совершенно лысый, с длинной всклокоченной бородой. Очень замкнутый. Одиночка. Но со мной он был близок так, как ни с кем другим. Мы по-своему любили друг друга.

– И он ничего не говорил? – спросил я. – Просто однажды взял и повесился?

– Так оно и произошло. Настоящий шок. Я до сих пор не могу ничего понять.

– Почему Грей оставил пистолет в твоем столе? – спросил я.

– Он спросил, можно ли хранить его там. У него в столе не было места. Все ящики были завалены бумагами. Грей просто спросил, можно ли положить ко мне в стол коробку с пистолетом. Это было его личное оружие. Он сказал, департамент полиции не даст разрешение на использование этого пистолета в служебных целях, так как у него слишком большой калибр. Грей обставил все так, что у меня сложилось впечатление, будто речь идет о какой-то большой тайне.

Я положил пистолет умершего следователя на пол, и тут тишину разорвал звонок телефона. Рванув к столику, я схватил трубку и услышал голос Финлея. Стиснув трубку, я затаил дыхание.

– Ричер? – сказал Финлей. – У Пикарда есть то, что нам надо. Он проследил машину.

Выдохнув, я кивнул Роско.

– Замечательно, Финлей. Выкладывай, что он раскопал.

– Отправляйся к нему на работу. Пикард выложит все при личной встрече. Я не хочу, чтобы наши дела обсуждались по телефону.

Я зажмурился, ощутив прилив энергии.

– Спасибо, Финлей, – сказал я. – Поговорим позже.

– Хорошо. Только будьте осторожны.

Он положил трубку, а я остался сидеть у телефона, улыбаясь.

– Я думала, он никогда не позвонит, – рассмеялась Роско. – Но, наверное, восемнадцать часов – совсем неплохо, даже по меркам Бюро, правда?

Отделение ФБР в Атланте располагалось в новом административном здании в центре города. Роско поставила машину на улице. Дежурный у входа, позвонив по внутреннему телефону, сообщил, что специальный агент Пикард сейчас к нам спустится. Мы остались ждать его в вестибюле. Просторном и светлом, но все равно обладавшем какой-то мрачной атмосферой, свойственной государственным учреждениям. Через три минуты из лифта появился Пикард. Вразвалочку подошел к нам. Казалось, он заполнил собой весь вестибюль. Кивнув мне, Пикард протянул Роско руку.

– Наслышан о вас от Финлея.

Его медвежий рык раскатился по просторному помещению. Кивнув, Роско улыбнулась.

– Машина, которую нашел Финлей, – продолжал Пикард. – «Понтиак», сдавался внаем. Его взял в аренду Джо Ричер, в аэропорту Атланты, в четверг в восемь часов вечера.

– Замечательно, Пикард, – сказал я. – Какие догадки насчет того, где Джо мог остановиться?

– Не догадки, а кое-что получше, дружище, – сказал Пикард. – В агентстве известно его точное местонахождение. Машина была заказана заранее. И ее подали прямо к гостинице.

Он назвал отель, расположенный в миле от того, в котором остановились мы с Роско.

– Спасибо, Пикард, – сказал я. – Я перед тобой в долгу.

– Не бери в голову, дружище. Только будьте осторожнее, хорошо?

Он направился к лифту, а мы помчались обратно на юг к аэропорту. Роско свернула на объездную дорогу и влилась в поток машин. За разделительным бордюром по встречной полосе промелькнул черный пикап, совершенно новый. Обернувшись, я успел увидеть, как он исчез за колонной грузовиков. Черный. Совершенно новый. Скорее всего, случайное совпадение. В здешних краях пикап – самая распространенная машина.

Мы вошли в отель, где, по словам Пикарда, остановился в четверг Джо, и Роско показала администратору полицейский значок. Та постучала по клавишам компьютера и сказала, что нам нужно в номер 621, шестой этаж, по коридору до конца. Там нас встретит дежурный. Поднявшись на лифте, мы прошли по темному коридору. Остановились перед дверью номера Джо.

Почти сразу появился дежурный и отпер дверь мастер-ключом. Мы вошли в номер. Там было пусто. Чисто и убрано. Номер был готов принять новых постояльцев.

– А где его вещи? – спросил я. – Куда их дели?

– В субботу в номере была сделана уборка, – объяснил дежурный. – Этот человек устроился к нам в четверг вечером и должен был освободить номер к одиннадцати часам утра в пятницу. Мы всегда даем один дополнительный день, но если постоялец так и не появляется, вещи относят в хозяйственное помещение.

– Значит, они убраны? – спросил я.

– Да, они в хранилище внизу. Вы бы посмотрели, чего у нас там только нет. Люди оставляют самые разные предметы.

– Мы можем на них взглянуть?

– Спуститесь в подвал. Из вестибюля вниз по лестнице. Не заблудитесь.

Дежурный ушел. Мы с Роско вернулись к лифту и спустились вниз. Отыскали служебную лестницу и прошли в подвал. Хозяйственное помещение представляло собой огромный зал, заполненный стопками постельного белья и полотенец. Большие корзины, коробки с мылом и другими косметическими средствами. Между ними сновали горничные с тележками, которые используют при уборке номеров. В углу у входа, в стеклянной кабинке за столом сидела женщина. Подойдя к кабинке, мы постучали в стекло. Женщина подняла глаза. Роско показала свой значок.

– Чем могу вам помочь?

– Номер шесть-два-один, – сказала Роско. – В субботу утром оттуда забрали вещи. Они у вас еще здесь?

Я снова задержал дыхание.

– Шесть-два-один? – повторила женщина. – Их нет. Он их забрал.

Я с трудом перевел дыхание. Мы опоздали. Я оцепенел от разочарования.

– Кто за ними приходил? – спросил я. – Когда?

– Сам постоялец. Сегодня утром, часов в девять, в половине десятого.

– Кто это был?

Достав с полки небольшую тетрадь, она пролистала. Послюнявила толстый обрубок-палец, ткнула в строчку.

– Джо Ричер. Он расписался и забрал свои вещи.

Развернув книгу, женщина пододвинула ее к нам. Указала пальцем на подпись.

– И как выглядел этот Ричер? – спросил я.

Она пожала плечами.

– Иностранец. Латиноамериканец. Быть может, кубинец? Невысокий смуглый мужчина, щуплый, милая улыбка. Как мне запомнилось, очень обходительный.

– У вас остался список его вещей? – спросил я.

Женщина провела толстым пальцем дальше по строчке. В самом конце была маленькая колонка, заполненная убористым почерком. В ней были перечислены сумка, восемь предметов одежды, пакет с туалетными принадлежностями, четыре ботинка. Последним предметом значился один кейс.

Мы молча покинули хранилище и поднялись наверх. Вышли на утреннее солнце. День уже не казался нам таким прекрасным.

Мы подошли к машине. Прислонились к радиатору. Я размышлял, достаточно ли умным был мой брат, чтобы сделать то, что сделал бы на его месте я. Пришел к выводу, что достаточно. Джо провел много времени с умными и осторожными людьми.

– Роско, – сказал я, – если бы ты была тем типом, что вышла из гостиницы с вещами Джо, что бы ты сделала?

Она начала открывать дверь машины, но остановилась. Задумалась.

– Я бы оставила кейс. Доставила бы его по назначению. А от всего остального избавилась.

– И я поступил бы так же, – сказал я. – А куда ты выбросила бы вещи?

– Полагаю, в первый попавшийся мусорный контейнер.

Сзади за отелем была служебная площадка. Вдоль края стояли несколько мусорных контейнеров. Я указал на них.

– Предположим, этот тип приехал оттуда, – сказал я. – Предположим, он остановился и выбросил сумку с одеждой в один из этих контейнеров.

– Но кейс он оставил, так? – сказала Роско.

– А может быть, мы ищем не кейс, – сказал я. – Вчера я ехал несколько миль до единственной рощицы, но спрятался в открытом поле. Отвлекающий маневр, так? У меня это в крови. Быть может, у Джо это тоже было в крови. Быть может, он захватил с собой кейс, но самую важную информацию хранил в сумке с одеждой.

Роско пожала плечами. Она не была убеждена до конца. Мы прошли на площадку. Вблизи контейнеры оказались огромными. Мне пришлось подтягиваться за край, чтобы заглянуть внутрь. Первый был пустым. Совершенно ничего, кроме корки грязи от долгих лет использования. Второй был набит доверху. Взяв обломок бруска от выломанного дверного косяка, я стал рыться в мусоре. Ничего не нашел. Спрыгнул вниз и направился к следующему контейнеру. В нем лежала одежная сумка. Вверху, на старых картонных коробках. Я подцепил ее бруском. Вытащил из контейнера. Бросил на землю к ногам Роско. Спрыгнул рядом. Сумке многое довелось повидать на своем веку. Потрепанная и вытертая, она была покрыта бирками авиакомпаний. К ручке была прикреплена маленькая пластинка в виде миниатюрной золотой кредитной карточки. На ней была написана фамилия: «Ричер».

– Отлично, Джо, – сказал я самому себе, – посмотрим, насколько ты был умным.

Я сразу принялся за ботинки. Они лежали в наружном кармане сумки. Две пары. Четыре ботинка, как и было указано в списке. Я по очереди вытащил стельки. В третьем ботинке лежал крошечный полиэтиленовый пакетик. С обрывком компьютерной распечатки.

– Джо, ты меня не разочаровал, – пробормотал я и рассмеялся.