Текст книги "Хранитель меча"

Автор книги: Лэйна Дин Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Нестерпимый жар окатил Гэйлона, и он почувствовал резкий запах сожженных волос и горящей плоти. В беззвучной агонии магеранский жеребец сделал не сколько шагов и рухнул. Седвин Д'Лоран обгорел уже до неузнаваемости и походил теперь на черную, скорченную головешку, намертво прикипевшую к головне побольше.

Гэйлон подтянулся на руках, втащил свое тело на полотно моста и перебрался через лежащую на боку кобылу. Она слабо пошевелилась, приподняв голову из лужи черной крови, но Гэйлон, хотя и знал, что она умирает, не остановился. Для сожаления не было времени, и он побежал по мосту, затем спустился с дороги и, поскользнувшись, съехал по склону к самому берегу реки.

– Арлин! – закричал он, прыгая по обледеневшим валунам.

– Сюда, милорд! – откликнулся чей-то голос. – Скорее!

У самой кромки воды высились заросли вечнозеленых кустарников. Гэйлон продрался сквозь них и обнаружил уже знакомого ему огненно-рыжего пони, который смирно стоял на каменистом берегу. Чуть поодаль от него скорчился на полузатопленном бревне давешний всадник. Крепко обхватив ногами ствол упавшего дерева, он вцепился руками в какой-то мокрый тюк.

Гэйлон не раздумывая бросился в реку, но вода была столь холодна, что он непроизвольно рванулся обратно, а ниже пояса у него все онемело. Осторожно переступая по могучему стволу, он приблизился к незнакомцу, и вдвоем они сумели вытащить из воды на берег неподвижное тело Арлина Д'Лелана. Гэйлон обнял тело друга дрожащими руками, но губы его оставались синюшными, а лицо – серым.

– Я слишком поздно подоспел, – пробормотал незнакомец со слабой надеждой в голосе.

Капюшон плаща все так же скрывал его лицо, но голос был молодым, почти детским.

– Нет! – резко отозвался Гэйлон, не в силах заглянуть правде в лицо.

Подняв тело Арлина, он пошел между деревьев, неловко оскальзываясь на камнях и упавших ветках.

– Возьмите моего пони, милорд! – незнакомец поспешил за ним, волоча за повод упирающееся животное.

Гэйлон осторожно положил Арлина на седло и взял поводья из рук человека в плаще. Что-то в облике и манере поведения крошечной лошади пробудило в нем далекие воспоминания, однако он спешил, и ему некогда было рыться у себя в памяти.

На дороге их встретил Ринн с совершенно белым лицом.

– Сир! Что случилось? – он соскочил с седла, не отрывая взгляда от неподвижного Арлина, свисавшего со спины пони. За спиной его поднимался к небу голубовато-белый дымок – то дымились на мосту обугленные останки барона и его жеребца.

– Передай его мне, – приказал король, вскакивая на усталого мерина

Ринна.

Ринн послушно снял тело Арлина со спины пони и посмотрел снизу вверх на Гэйлона. По щекам его текли слезы.

– Он мертв, милорд.

– ПЕРЕДАЙ ЕГО МНЕ!!!

Ринн устроил Арлина на коленях короля. Гэйлон развернул мокрого от пота скакуна и вонзил шпоры в его истерзанные бока. Усталое животное небыстрым галопом поскакало через мост к замку.

6

Гэйлон не позволил никому прикоснуться к телу Арлина – ни старшему конюху, ни грумам. Он сам нес его на руках от конюшен до самого внутреннего двора замка. Там он колотил по двери мокрым башмаком до тех пор, пока ему не открыли. Молодой слуга, увидев короля с его страшной ношей, испуганно отступил назад, не проронив ни единого слова, однако одна из служанок, также подбежавшая к дверям на настойчивый стук Гэйлона, завыла в голос и принялась громко всхлипывать. Все служанки зам ка очень любили молодого веселого южанина.

– Заткнись! – прорычал Гэйлон, отказываясь от помощи мальчика-слуги. —

Гиркана сюда! Немедленно! Скажите ему, что Арлин утонул. Нет, пусть сразу идет в его покои!

– Он у королевы, милорд.

– Тогда бегом туда! Скажи ему, чтобы дожидался меня там. Я принесу его в покои королевы.

Его не волновало, что может подумать или сказать Джессмин, не волновало, разгневается ли она или опечалится. Важно было скорее найти Гиркана. Служанка снова принялась причитать, когда Гэйлон направился к юго-восточному крылу замка. За ним на полу оставались темные мокрые следы, лужи воды и комья тающего снега. Только здесь, в замке, ноги его вновь обрели чувствительность, но вместе с ней пришла обжигающая боль. Кисти рук и ступни все еще ничего не чувствовали.

Король прижимал холодное и мокрое тело Арлина к груди, не чувствуя его веса и собственной усталости. Он не верил, что уже поздно и поправить ничего нельзя. Этого просто не могло быть. Искорка жизни, пусть слабая, должна была еще теплиться где-то в глубине этого тела, и Гэйлон отказывался думать о чем-то другом.

– Сир! – Гиркан мчался навстречу ему со всей возможной скоростью, какую позволяли ему развить его короткие толстые ноги. – О, нет, боги мои!

Он остановился возле Гэйлона и, схватив Арлина за запястье, на секунду прижал к нему свои пухлые пальцы. Нахмурившись, лекарь покачал головой и попытался нащупать пульс на шее Арлина. Медленно опуская руку он пробормотал:

– Мне очень жаль, милорд, но он мертв.

Гэйлон почувствовал приступ настоящего бешенства и с трудом справился с пробудившимся Камнем.

– Похоже, мне нужен другой врач, старик.

– Даже тысяча врачей скажут вам то же самое, сир. – На лице Гиркана отразились сожаление и понимание. – Арлин был превосходным молодым человеком, но его больше нет, милорд. Это тяжелая потеря для всех нас.

Гиркан пристально посмотрел на Гэйлона.

– Позвольте мне заняться живыми, милорд. Вам срочно необходима теплая и сухая одежда и горячий настой из трав, иначе вы снова сляжете на неделю.

Из уст короля вырвалось грубое ругательство, и он, повернувшись спиной к бесполезному врачу, направился со своей ношей к дверям библиотеки. Он не отдаст Арлина в руки смерти без борьбы. Он должен найти совет на страницах «Книги Камней».

Очутившись в библиотеке, Гэйлон положил Арлина на стол и запер за собой дверь. Потревоженные книги и свитки посыпались на протертый до нитей основы ковер, но Гэйлон не обратил на них внимания. В его памяти ожили горькие воспоминания о том, как он однажды точно так же укладывал своего друга на другом столе, опасаясь самого худшего. Арлин не подавал никаких признаков жизни, не шевелился и не открывал глаз.

В библиотеке было холодно, сырой воздух пах пылью и старыми книгами, переплетным клеем и чернилами, а стены были заставлены высокими, под потолок, шкафами. Гэйлон осторожно положил на остывшую золу очага несколько щепок, но потом передумал. Пожалуй, еще не пора согревать комнату.

Стянув с рук намокшие перчатки, он уселся на стуле, положив перед собой огромный том, переплетенный в кожу и дерево. Этот экземпляр «Книги Камней» когда-то принадлежал Фейдиру Д'Салэнгу. При помощи мысли Гэйлон зажег свечу, и перед ним запрыгало на столе дрожащее пятно света.

Мокрая одежда продолжала мешать ему, но Гэйлон открыл книгу и попытался сосредоточиться на своей задаче. На страницах «Книги Камней» почти не было свободного пространства – так плотно были исписаны они крошечными руническими символами. Слова соединялись в предложения без интервалов и без всяких знаков препинания, и очень скоро одинаковые строки поплыли перед усталыми глазами короля. Где-то среди этих ненумерованных страниц было скрыто заклинание, которое он искал, но «Книга», казалось, жила своей собственной жизнью. Гэйлон знал, что, если она не захочет подарить ему свое сокровенное знание, он может провести недели и месяцы, перелистывая одну страницу за другой – и ничего не найти. Да и в любом случае тогда будет уже поздно.

За время, пока Гэйлон продолжал поиски, к дверям библиотеки дважды подходил Керил, прося впустить его. Гэйлону показалось, что он даже слышал голос Ринна, однако он никому не открыл. Негнущимися от холода пальцами он продолжал переворачивать страницы, а его Колдовской Камень мерцал голубым огнем, помогая ему вникнуть в значения рунических символов. Тем не менее безнадежность потихоньку вползала в его сердце, и Гэйлон начинал отчаиваться.

Когда его отчаяние стало невыносимо глубоким, Гэйлон оторвался от книги и, закрыв руками лицо, пробормотал:

– Молю тебя, пожалуйста, яви мне то, что мне нужно.

– Может быть, это тебе поможет.

Знакомый мелодичный голос заставил его вздрогнуть. Он отнял от лица руки и увидел, как страницы «Книги» замелькали словно под ветром. Пожелтевшие листы переворачивались один за другим, затем вдруг остановились. В глаза Гэйлону бросилась одна-единственная строчка, ничем не отличающаяся от остальных: «Чтобы изгнать смерть, следует…»

Холодный страх вытеснил из его сердца и разума отчаяние и безнадежность, и Гэйлон резко повернулся на стуле. Красивый и стройный мужчина в одежде из тонкой замши стоял возле тела Арлина. Нет… не мужчина и вообще не человек. Это было нечто совершенно иное – дух, которого Гэйлон встречал лишь однажды, когда только-только нашел свой Колдовской Камень и еще не умел с ним как следует обращаться. Существо попыталось поймать взгляд Гэйлона своими прозрачными и бездонными голубыми глазами, но король быстро отвернулся.

– Ты не хочешь смотреть на меня? – негромко спросил дух.

– Нет.

– Чего ты боишься? Ты стал сильным, много сильнее, чем был, ты стал великим магом. Мощь Камня принадлежит тебе… и я тоже. Приказывай, я обязан подчиниться.

Несмотря на вкрадчивый тон существа, Гэйлон прекрасно помнил, как Дэрин однажды предупредил его о том, что иметь дело с духом может оказаться чревато многими неожиданными опасностями и ловушками. Король сосредоточился на теле Арлина, который лежал на столе неподвижно и безучастно. Вода собиралась на столешнице в маленькие лужицы и тяжелыми каплями просачивалась сквозь щели вниз. Звук падения этих капель, однако, глохнул в ковре.

– Проси меня, я обязан подчиниться.

– Верни мне его, – сказал король не раздумывая.

– Мне это по силам, и я с радостью исполню этот приказ, – пробормотал дух, и голос его зажурчал, как трель жаворонка или песня весеннего ручья.

– Но вы должны знать одно, милорд. В мире существует равновесие между жизнью и смертью, и поэтому любая магия подобного рода очень дорого обходится.

– Какова же цена? – спросил Гэйлон, снова почувствовав укол страха.

– Цена велика, и даже король должен быть готов уплатить ее. Чтобы вернуть в царство живых этого любимого вами человека, вы должны будете выбрать кого-то другого, кто займет его место, кто отправится за пределы вместо него. Вот, прочтите об этом здесь, на странице «Книги»…

– Нет, скажи мне сам, – перебил его король.

Дух легко поклонился:

– Вы сами, своею собственной рукой, должны принести другого человека в жертву. Кого-то другого, кто так же дорог вам, как и ваш друг. Пусть это будет завтра, послезавтра или когда-нибудь потом, но смерть эта должна обязательно состояться до того, как наступит летнее солнцестояние. Чем дольше вы ждете, милорд, тем труднее вам будет это исполнить.

– Должен быть какой-то иной способ.

– Иного способа нет, милорд.

– А что, если я не сумею никого выбрать? – спросил Гэйлон, мучимый отчаяньем и страхом.

– В таком случае жертва будет принесена за вас, но она будет много ужаснее, чем просто одна жизнь. Лучше всего, милорд, было бы отказаться от этой затеи. Пытаясь бросить вызов природе, вы обрекаете себя и свою страну на ужасные испытания, которые могут стать следствием вашего опрометчивого решения.

– Какова бы ни была цена, я хочу вернуть его. Покажи мне, как надо начинать.

– Я обязан подчиниться. Вам нужно только посмотреть мне в глаза.

Гэйлон неохотно поднял взгляд и по смотрел в глаза призрака.

Дэви взбирался по крутой дороге, таща Кэти за собой. Смерть и разрушения приветствовали его приход. И колдовство. Черные, обугленные тела на мосту лишний раз подтвердили это. Даже жители Киптауна в страхе позапирали двери и позакрывали ставни.

Дорога становилась все круче, а лес по ее сторонам – гуще. Когда мальчик одолел последний холм, вдали показался замок, окруженный высокими, замшелыми стенами, сложенными из грубых серых камней неправильной формы, скрепленных между собой повыкрошившимся раствором. Тем не менее камни эти были так удачно подогнаны друг к другу, что, казалось, стены могли бы продержаться вообще без всякого раствора еще одну тысячу лет. На башнях замка лежали белые снеговые шапки, а за ним вздымались отвесные, неприступные скалы, утыкаясь своими острыми вершинами в бледное зимнее небо. Это был королевский замок, но мальчику он показался слишком мрачным, отмеченным печатью отчаяния.

На его приближение никто не обратил внимания. Единственным свидетелем того, как новоиспеченный герцог Госнийский вступил в замок своего суверена, был худой мальчишка-слуга в полинялой голубой ливрее. Он вел через двор к конюшне двух лошадей, умудряясь одновременно ковырять в носу. Кроме конюшни, поблизости громоздились еще какие-то строения, но все они носили отпечаток почтенного возраста и всеобщего упадка.

Кэти сильно дернула повод и потянула Дэви в стойло, откуда вкусно пахло свежим сеном и другими лошадьми. За последние несколько дней пони утратили свой упитанный вид, к тому же сейчас они проголодалась и очень устали.

– Привет! – обратился Дэви к подростку, который вел за собой лошадей. —

Не мог бы ты позаботиться о моей кобыле?

– А деньги у тебя есть? – спросил слуга слегка высокомерно.

– Есть немного.

– Тогда веди ее сюда.

Сделка совершилась тут же, во дворе, и Дэви расстался с одним из медяков достоинством в десять пенни. Забросив на плечо свою кожаную сумку, он пересек грязный, утоптанный снег двора и постучал в высокие дубовые двери в глухой стене замка. В конце концов дверь ему отворил слуга постарше, но тоже в линялом голубом одеянии.

– Что надо? – спросил он нелюбезно, быстро оценив не слишком богатый, а кое-где откровенно поношенный наряд мальчика.

– Я пришел, чтобы увидеть короля.

– Убирайся.

Дверь стала закрываться, но Дэви уже проскользнул внутрь.

– Эй, парень, сюда нельзя!

Дэви откинул со своего лица капюшон плаща и продолжал настаивать на своем:

– Я должен увидеть короля.

– Пропусти его! – крикнул кто-то из дальнего конца вестибюля. Это был

Ринн, сын портного, которого Дэви повстречал у моста.

Слуга что-то проворчал и, заперев дверь, удалился.

Внутри замка жизнь была заметна гораздо сильнее, чем снаружи. Дэви с

любопытством огляделся по сторонам. Множество слуг и служанок, молодых и старых в растерянности сновали туда и сюда по холодному, сумеречно освещенному помещению. Многие женщины были заплаканы. Сын портного стоял возле массивного каменного стола в обществе еще двоих вельмож: молодого человека с яркими рыжеватыми волосами и второго – статного седовласого господина в дорогом костюме из малиново-красного бархата.

– Арлин Д'Лелан мертв, – резким голосом сказал пожилой. – Король заперся в библиотеке вместе с телом. Он не слушает меня, и вряд ли он послушается кого-то из вас.

Ринн покачал головой:

– Мы пытались. Лучше оставить его там, лорд Тидус. Пусть спокойно оплакивает своего друга.

– Спокойно?! – проворчал тот, которого назвали Тидусом, а его красивое лицо слегка покраснело от гнева. – Сколько еще человек из вашей компании должно погибнуть, прежде чем остальные придут в себя? Это вы во всем виноваты, вы со всех сторон кричите о своем одобрении и поддерживаете короля во всех его безумных планах.

Его острый взгляд остановился на Дэви:

– А ты кто такой?

Мальчик приложил немало усилий, чтобы спокойно выдержать его взгляд.

– Мое имя Дэви Дэринсон, милорд. Я приехал сюда, чтобы служить Рыжему

Королю.

– У нас хватает слуг, – отрезал Тидус.

– Дэринсон? – эхом отозвался рыжеволосый, который до сих пор хранил молчание. Затем он обменялся взглядом с Ринном, который тоже казался растерянным. – Имеешь ли ты отношение к Дэрину, герцогу Госнийскому?

– Это был мой отец, – ответил Дэви и почувствовал, как странно прозвучали эти слова, впервые произнесенные им.

– Невероятно! – Пожилой вельможа поправил свое платье. – Госни не оставил наследников.

– У меня есть бумага. Он…

– Неумелая подделка, я в этом не сомневаюсь.

Дэви выпрямился, упрямо сжав челюсти.

– Позвольте мне встретиться с королем. Он поймет, что я говорю правду.

– Забирай свою бумажку вместе со своей ложью и проваливай, юный бандит!

– сердито вскричал Тидус, и его лицо потемнело. – Иначе ты очень скоро окажешься в темнице вместо роскошных апартаментов герцога.

– Погодите, – пробормотал рыжий, дернув Тидуса за рукав. – Если он действительно Госни, то, может быть, ему удастся урезонить Гэйлона Рейссона.

– Невероятно, – снова проворчал Тидус.

– Никому не будет хуже, если он попытается.

Сердитое выражение на лице Тидуса сменилось задумчивостью.

– Хорошо, Керил, – сказал он наконец, – но только пусть его сначала вымоют и прилично оденут. А потом доставьте мальчишку ко мне.

– Прилично одеть? – Керил нахмурился. – Его величеству все равно не будет видно, во что он одет. Ему глубоко плевать на это.

– Зато мне не плевать, – ответил на это Тидус и пошел прочь, сразу свернув в мрачный, плохо освещенный коридор.

Тидусу пора было заняться своими прямыми обязанностями, и именно с этим намерением он направился к комнатам барона Д'Лорана. Там, среди его бумаг, должно было найтись хоть какое-то объяснение, хоть что-то, что могло бы пролить свет на мрачные события сегодняшнего утра. Советник чувствовал внутри себя гнев и одновременно предвкушал какое-то важное открытие. Никто из оставшихся в живых не мог знать, что произошло сегодня на мосту. Никто, за исключением Гэйлона Рейссона, но Тидус кое о чем догадывался. Вряд ли это был просто несчастный случай.

Дверь в покои барона, однако, уже была отперта и стояла полуприкрытой. Советник осторожно толкнул тяжелое, сырое дерево и заглянул внутрь. В кресле у очага неподвижно сидела королева Виннамира. Одинокая свеча едва освещала листок бумаги в ее руках и несколько вскрытых конвертов на коленях. Услышав шорох, королева подняла голову, и Тидус удивился бледности ее лица.

– Что это значит? – спросила королева, протягивая ему сложенный лист.

Тидус вежливо взял документ в руки и быстро пробежал глазами четко выписанные строки. Последняя фраза привлекла его внимание, и он прочел ее вслух:

– «…и после того, как все вышеперечисленное будет исполнено, а Гэйлон

Рейссон – мертв, мы обещаем наградить барона Седвина Д'Лорана титулом губернатора земли Виннамира и назначить его консортом вдовствующей королевы, нашей дочери Джессмин».

Бумага была подписана «Роффо, глава дома Герриков и король всей Ксенары», а в красном воске в самом низу была оттиснута затейливая королевская печать.

– Скажите же мне, что все это значит, – снова потребовала Джессмин.

– Все достаточно прозрачно, миледи, – глава королевского Совета слегка откашлялся. – Барон был подослан для того, чтобы убить короля Гэйлона.

– И жениться на его овдовевшей супруге, – сердито добавила Джессмин. —

Как мой отец мог пойти на это? Почему?

– Логику политических замыслов не всегда бывает легко объяснить, ваше величество, но вам не стоит упрекать вашего отца в коварстве.

– Вы хотели сказать – в алчности, – с горечью проговорила Джессмин. —

Мой отец давно зарится на лес и воду Виннамира, но мы все это время щедро делились с ним нашими богатствами. Зачем понадобилось убивать моего мужа?

Тидус заставил себя улыбнуться ей тепло и сочувственно. Ее величество, как оказалось, разбиралась в политике куда лучше, чем ему казалось.

– Миледи, ваш отец опасается Кингслэйера и короля-мага, который может повелевать им.

– Но это же совершенно бессмысленно! За все эти годы Гэйлон не сделал ничего такого… – она опустила глаза. – Этот документ необходимо уничтожить. Все письма барона должны быть сожжены.

Тидус почувствовал первые признаки надвигающейся паники. Все, чего он хотел достичь, можно было достичь только благодаря этим свидетельствам, уликам, которые королева так хотела уничтожить.

– Ваше величество, послушайте, жизнь короля все еще может находиться в опасности. Он должен узнать правду.

– Нет! Мы с вами сумеем защитить его, однако Гэйлон никогда не должен узнать про это! – она взмахнула бумагами. – У него ни в коем случае не должно появиться причин чтобы снова взяться за Кингслэйер!

– Безусловно, ваше величество, – пробормотал Тидус, тщательно пряча свое разочарование. – Может быть, вы предоставите эту честь мне – и я исполню ваши желания. Позвольте мне распорядиться этими бумагами.

Молодая королева протянула к нему тонкую руку:

– Благодарю вас, милорд, но я позабочусь о них сама.

Она позволила главе Совета помочь ей подняться с кресла и проводить до дверей ее покоев, расположенных в дальнем конце темного, неубранного коридора. Здесь Тидус оставил ее, все еще сжимающую в руках бесценные бумаги, и вернулся в свои покои.

Оставшись один, советник постарался избавиться от разочарования и бессильного гнева. Слишком много других вопросов требовали его внимания. На мгновение задержавшись возле камина в своей гостиной, он посмотрел на остывающие угли. Огонь давно погас, и в комнате стало довольно холодно. Личный слуга Тидуса имел строгий приказ – постоянно поддерживать огонь, чтобы в покоях было достаточно тепло, и советник считал, что даже гибель Арлина не могла служить достаточной причиной для столь безответственного поведения.

В гневе Тидус повернулся к двери, и в этот момент кто-то негромко постучал в толстую дубовую панель.

– Войдите! – прорычал Тидус, изобразив на лице самое зверское выражение.

Вошли двое слуг – девушка с подносом и Раф, тот самый нерадивый слуга, чьей первейшей обязанностью было поддерживать огонь. Он нес в руках несколько поленьев и теперь, бормоча слова извинения, прямиком направился к камину.

Тидус открыл было рот, чтобы попенять бездельнику, но едкие слова застряли у него на самом кончике языка, когда в дверях он увидел Дэви, который стоял в коридоре, не решаясь войти. Превосходно! Позабыв о проступке Рафа, советник рукой поманил мальчика внутрь.

– Эй, ты. Пойди-ка сюда, – велел он, затем повернулся и уселся в кресло у камина.

Служанка поставила поднос с едой и удалилась, присев в неглубоком реверансе. Тидус нетерпеливо щелкнул пальцами, и Раф тоже поспешно покинул покои советника. Дэви тем не менее не двинулся с места.

– Пойди сюда, я сказал.

Мальчик неохотно подошел с выражением неприкрытой враждебности на красивом юном лице. Керил нарядил его в свои собственные обноски – бархатные брюки и камзол отвратительного горчично-желтого цвета, к тому же слишком большой для юного герцога. Мальчик снял свой плащ, а его темные волосы были аккуратно причесаны. Даже в этом нелепом и смешном наряде его аристократическое происхождение было хорошо заметно. Особенно сильно бросались в глаза тонкие руки с длинными пальцами, широко поставленные глаза и высокие скулы.

– Итак, ты хотел бы заставить нас поверить, что ты – Госни, – сказал советник довольно миролюбиво.

Взяв с подноса толстый кусок хлеба с маслом, он обмакнул его в суп. Дэви молча смотрел, как хлеб совершает свой путь к губам советника и исчезает во рту.

– Дай-ка мне посмотреть твою бумагу, – невнятно пробормотал Тидус, жуя.

Мальчик покачал головой:

– Я покажу ее только королю.

– Ты дашь ее мне. Сейчас!

Дэви неохотно достал пожелтевшую, изрядно помятую бумагу и протянул ее советнику. Тидус выхватил ее из руки мальчика и развернул. Бумага была столь скверной, что чернила во многих местах проникли насквозь и некоторые слова расплылись. Так или иначе, но содержание документа можно было прочесть без труда, и оно не оставляло никаких сомнений – герцогство переходило по наследству от отца к сыну.

– Незаконнорожденный сын лучше, чем вообще никакого, – улыбаясь, Тидус кинул бумагу в камин, и она вспыхнула, прежде чем Дэви успел отреагировать.

– Как вы смеете! – выкрикнул Дэви, и лицо его раскраснелось от гнева.

– Тихо, парень, – Тидус откусил еще один изрядный кусок хлеба, наслаждаясь сердитым смятением, охватившим юного Госни. – Я – личный советник короля, и я могу подтвердить ему, что твои притязания справедливы, несмотря на несчастный случай, который произошел с твоими бумагами… Но в обмен на это ты должен мне кое-что пообещать. – Он замолчал, но лишь для того, чтобы зачерпнуть ложку супа и отправить ее себе в рот.

– Что я должен обещать? – подозрительно спросил Дэви.

– Что я должен пообещать, милорд? Ты должен разговаривать вежливо с теми, кто стоит выше тебя.

В беспокойных и пугающих зеленых глазах мальчика снова показался гнев, но Тидус не обратил на это никакого внимания. Со временем мальчишка поймет, кто тут хозяин.

– В качестве главы королевского Совета я должен буду присмотреть за тем, чтобы ты получил надлежащее образование. У герцога много обязанностей, и тебе придется немало потрудиться, прежде чем ты станешь достоин этого высокого титула. И выброси из головы все мысли о скором богатстве. За годы своего правления Люсьен Д'Салэнг раздал в качестве подарков своим вассалам и политическим союзникам все земли и имущество Госни. В конечном счете большая часть всего этого вернется к тебе, но до тех пор ты будешь зависеть от щедрости короля и от моей щедрости.

Дэви только крепче стиснул зубы, и Тидус продолжил:

– Если легенды о Госни не лгут, Гэйлон станет прислушиваться к тебе как ни к кому другому. Это опасная сила в руках такого молодого и неопытного человека, как ты, поэтому я буду направлять тебя по правильному пути. В благодарность за все, что я для тебя сделаю, ты должен будешь внушить его величеству некоторые мои мысли и заставить его исполнить кое-какие мои просьбы, преподнеся их как свои. Кроме того, я надеюсь, что ты будешь подробнейшим образом информировать меня обо всех разговорах короля, о всех его поступках и замыслах, так же как…

– Ничего подобного я делать не буду, – перебил его Дэви. – Я не нуждаюсь в вашей доброте. Я вам ничего не должен и ничем не обязан. Король узнает меня даже без той бумаги, которую написал отец.

С этими словами он повернулся и решительно пошел к двери.

Да, с этим мальчиком оказалось не так легко справиться, но это

внезапное проявление характера и силы не могло смутить Тидуса.

– Тогда это все неправда… – бросил он мальчику в спину. – Неправда, что Госни любят своих Рыжих Королей больше самой жизни. – Дэви остановился у самых дверей, положив руку на защелку. – Ты заподозрил меня в коварстве и корысти? Это не так, Дэвин Госнийский. Я люблю короля и желаю только защитить его и помочь, – пробормотал успокаивающе глава Совета. – За последние годы Гэйлон Рейссон потерял желание править. Он беспечно относится к своей жизни. Я боюсь за него… как боимся все мы. Ему нужны цель и надежда. Эти две вещи ты можешь ему дать – если будешь знать, как взяться за дело.

Ему удалось поймать мальчика в ловушку. Дэви медленно повернулся.

– Я для этого и приехал, – сказал молодой герцог.

– Вот именно! Так давай же вместе трудиться, чтобы достичь одной цели.

Мы оба хотим одного и того же.

Дэви снова приподнял подбородок:

– Я не потерплю, чтобы вы или кто-либо другой говорили со мной грубо.

– Прошу простить меня, юный лорд, – сказал Тидус, хотя эти слова дались ему с трудом. – Просто после сегодняшнего происшествия я не хочу допускать кого-либо к королю, не уверившись предварительно в том, что этот человек не желает ему зла.

Дэви открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Тидус перебил его:

– Да, теперь я вижу, что твои намерения и помыслы чисты, и я приветствую тебя в Каслкипе от лица его величества. Я отдам распоряжение, чтобы слуги привели в порядок апартаменты Госни. Пока же возвращайся к Керилу с моим благословением. Он отведет тебя к библиотеке, но не расстраивайся, если Гэйлон Рейссон не примет тебя немедленно. Сегодня слишком грустный день для всех нас.

Голубое сияние Камня окружило Гэйлона со всех сторон, и он обнаружил себя запертым внутри светящейся сферы. Вокруг него звучала беззвучная и бессловесная песня духа. Гэйлон чувствовал себя спокойно и в безопасности. Потом голубое сияние мигнуло и погасло.

Черная пустота и мрак окружили Гэйлона. Эта пустота была столь абсолютной, что Гэйлон беззвучно вскрикнул и сразу же услышал в своем мозгу шепот духа:

– Не волнуйтесь, милорд.

Гэйлон с трудом ответил ему точно таким же способом:

– Что это за место?

– Это не место, – последовал ответ. – Сюда не попадет даже Спящий, оно существует вне пределов известного, даже вне того, что известно магам.

В пустоте возник какой-то объект – слегка светящаяся сфера медленно проплыла мимо Гэйлона, и он почувствовал, как внутри него запульсировала какая-то слабая энергия. Еще одна светящаяся сфера подплыла к нему совсем близко, двигаясь с другой стороны. Впрочем, здесь не было ни сторон, ни расстояний. Потом появились другие шары – они проплыли мимо.

– Что это за шары? – подумал Гэйлон.

– Это души, милорд. Каждая из них заключена в своих собственных привычках, в радости или в печали, в зависимости от того, какой была их жизнь и их смерть.

– Почему их так мало?

– Здесь только те, кто умер недавно. В свое время они отыщут свой путь.

– Путь куда?

В ответ на этот вопрос раздался мелодичный, словно хрустальный, смех духа.

– Этого не знаю даже я. Я знаю только то, что исчезнувшую отсюда душу нельзя вернуть назад никакими средствами. Позовите же его, милорд, позовите того, кого вы хотите вернуть, пока еще не стало слишком поздно.

Гэйлон снова ощутил знакомый страх, но теперь он тысячекратно усилился. Слишком, слишком страшной была цена того, что он собирался сделать. Он вспомнил, как молодой южанин бросился вперед, чтобы спасти его жизнь и потерять свою. Каким-то образом он постарается избежать расплаты за это волшебство. Он навсегда потерял Дэрина, и это наполнило его решимостью удержать Арлина.

– Арлин! – беззвучно крикнул он в пустоту. – Арлин!

Светящиеся шары продолжали хаотично плавать вокруг него, не соприкасаясь друг с другом, двигаясь медленно, почти величаво, пока король снова и снова выкрикивал имя своего друга. Наконец один из шаров остановился перед его лицом, потом подплыл ближе.

– Он снова твой, – пропел дух Камня. – Возьми его домой.

Голубое сияние Камня снова обернулось вокруг Гэйлона, и вместе с его нежным прикосновением Гэйлон ощутил силу тяжести, которая потянула его вниз. Он открыл глаза и обнаружил, что лицо его упирается в раскрытые страницы «Книги Камней». Быстрый взгляд вокруг убедил его в том, что комната пуста. Дух исчез, а неподвижное тело Арлина по-прежнему лежало на столе. Гэйлон уже начинал думать, что заснул и увидел все это во сне, однако холод в комнате показался ему еще более сильным, а в воздухе он заметил пляшущие, почти невидимые молнии. Затем раздался протяжный стон.

Ноги отказывались слушаться Гэйлона, но он нашел в себе силы и подошел к столу. Каждую клеточку его тела ломило от холода, и он тяжело оперся на стол, который покачнулся под его весом. Молодой южанин внезапно кашлянул, и изо рта его хлынула мутная речная вода. Гэйлон крепко схватил своего друга за руку и прижимал к себе до тех пор, пока приступ кашля не прошел. Взмах руки – и вот уже в очаге запылал жаркий огонь, выстреливая на вытертый ковер оранжевые искры.