Текст книги "Метод и творчество. Динамика науки"

Автор книги: Лёвин Гаврилович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Традиция понимания метода как фундаментального и относительно самостоятельного независимого компонента научного познания поддерживается и в современной философии. Независимость, автономность метода, в частности, от теории видится в необходимости исключать из состава теории всякие указания на творческую активность исследователя, т.е. любые описания способов и средств приобретения нового знания, относящихся к компетенции метода. Однако правильное подчеркивание самостоятельности теории и метода должно учитывать одновременно их взаимную обусловленность и связь. Это обстоятельство находит свое подтверждение в практике научного познания.

Известно, что не любая теория исключает из своего состава предписания методологического характера. В некоторых теориях содержится описание способов ее проверки и подтверждения, способов задания граничных условий, при которых имеет смысл данная теория. Например, теория Ньютона характеризуется через указание на присущий ей тип преобразований Галилея. Она изучает лишь те свойства объектов, которые являются инвариантными при переходе от одной инерциальной системы к другой. Эти условия требуют сохранения законов классической механики, абсолютности пространства и времени при переходе от покоящейся к движущейся системе. Теория относительности Эйнштейна формулирует условия, при которых законы физики, прежде всего уравнения Максвелла, остаются инвариантными, но уже относительно преобразований Лоренца. Л понятия массы, пространства и времени, сохранявшие в теории Ньютона инвариантность, в теории относительности ее утрачивают.

Нормативные, методологические предписания занимают важное место, например, в технической теории. Специалисты отмечают, что в структуре технической теории выделяются три наиболее важных слоя: рецептурный, предметный и гуманитарный. В предметном слое фиксируются не сводимые к естественнонаучным закономерности, учитываются также такие характеристики, как затраты времени, энергии и т.д., используются представления об идеальных артефактах, т.е. искусственно созданных объектах. Гуманитарный слой отражает связь между техническими функциями проектируемых объектов и их социальным назначением и использованием. Эта сторона технической теории, имеющая весьма важное социально-практическое значение, развертывается в целом ряде особых теорий, таких как эргономика, дизайн и др. Наконец, рецептурный слой, содержание которого составляют методы, расчеты по конструированию конкретных типов технических объектов. Рецептурный слой с возникновением теории выделяется в качестве особого элемента знания, связанного с областью непосредственного практического воздействия на объектную среду. Например, из описания такого объекта, как поршневая машина двойного действия, которое строится в технической термодинамике, следует описание рекомендаций по методике ее расчета, требующее учитывать разницу в площадях поршня и давлениях двух плоскостей и т.д.

Предписания служебного методологического характера особенно важны в тех теориях, которые содержат понятия высокой степени абстрактности, логические исчисления, математические формализмы, требующие соответствующей интерпретации. Интерпретация выступает как определенным образом организованная процедура, включающая в себя выявление смысла терминов, формализмов и установление соответствия между положениями теории и эмпирическим материалом. Процедура интерпретации может иметь достаточно сложный опосредованный характер, когда неочевидные положения теории интерпретируются в терминах других теорий и только потом в терминах наблюдения или эксперимента. К служебным методологического характера предложениям теории относятся и так называемые операциональные определения, в которых интерпретируется, разъясняется значение понятий физических величин или свойств предметов, рассматриваемых данной теорией. В них содержатся указания на совокупность и последовательность операций (измерительных, экспериментальных воздействий), с помощью которых интерпретируемые значения и величины связываются с содержательной, эмпирической экспериментальной ситуацией.

Например, в теории относительности понятие одновременности определяется операционально, т.е. предполагает указание на последовательность действий наблюдателей по синхронизации часов и указание на систему отсчета, с которой связываются часы и наблюдатели.

В дальнейшем мы будем поддерживать положение, что теория представляет собой единство содержательного и методологического знания. П, Дирак писал, что теория предположительно должна состоять из некоей схемы уравнений и правил приложения и интерпретации этих уравнений. Сами по себе уравнения еще не составляют физической теории. Только тогда, когда они сопровождаются правилами, указывающими, как этими уравнениями пользоваться, мы действительно имеем физическую теорию. Здесь подчеркивается, что включение в теорию предложений методологического характера и создает необходимую основу для ее связи с методом.

Методологическое значение теории находит свое выражение не только в прямых предписаниях методологического характера, но и в методологической модальности содержательных предметных положений теории, прежде всего ее принципов и законов. Ведь любой теоретический принцип или закон кроме своей прямой и непосредственной функции отражения объективной реальности выполняет функцию методологического регулятора исследовательской деятельности, поскольку содержит неявные запреты, предписания, которым ученые в своей работе стараются следовать. Скажем, принцип постоянства скорости света в вакууме, принятый в теории относительности, накладывает определенные ограничения на анализ причинно-следственной связи между явлениями. В соответствии с этим принципом ученые должны исходить из невозможности дальнодействия, невозможности мгновенного установления связи между событиями и, значит, учитывать, что образование причинно-следственной связи ограничивается «потолком» – скоростью света в вакууме. Поэтому представление о постоянстве скорости света, невозможности передачи сигнала или другого воздействия со скоростью, превышающей световую, требует и понимания конечного характера скорости причинного действия и соответствующей трактовки вытекающих из этого следствий. Скажем, принцип постоянства скорости света запрещает принципиальную возможность установления причинной связи между любыми событиями вселенной.

Методологическое значение принципов и законов теории обнаруживается также в функции систематизации, упорядочивания научного знания. Упорядочение знания происходит как в рамках отдельно взятой теории, так и в сфере действия совокупности теорий, относящихся к той или иной предметной области. Поэтому процедура согласования знания, установление соответствия между теоретическими принципами и законами носит, прежде всего, конструктивный, методологический, а не чисто логический характер. Это требует не только установления содержательных связей между основными элементами научного знания, но и формирования методологических правил, принципов, обеспечивающих научность исследования, иначе говоря, требует единства содержательного и методологического в рамках теоретического знания.

Таким образом, методологическая функция законов и принципов теории обнаруживается как в процедуре упорядочивания знания, так и в сохранении и поддержании научного статуса исследовательской деятельности ученых, является предпосылкой единства, связи теории и метода. Методологическое значение принципов и законов используется в процессе функционирования метода, поскольку метод не может быть системой чисто функциональных, нормативных предписаний, не связанных с предметным знанием. Более того, можно утверждать, что система норм метода, т.е. правил научного исследования, как бы группируется вокруг теоретических принципов как вокруг своего рода ядра таким образом, что научный принцип образует содержательную основу и организующее начало метода. Используя теоретическое предметное знание, опираясь на него, т.е. вступая в плодотворную связь с теорией, метод обеспечивает эффективность своего функционирования в процессе научного познания. Эффективность метода, таким образом, обеспечивается, прежде всего, связью с теорией, его приспособленностью к исследованию той или иной предметной области.

Рассматривая отношения теории и метода, надо учитывать, что адекватность метода объекту обусловливается как его связями с теорией, так и характером его норм и операций. Например, надо учитывать, что универсальные нормы метода, представляющие собой всеобщие правила, условия осуществления любого мыслительного и познавательного действия и, стало быть, в наибольшей степени отдаленные от объекта, его специфики, могут опираться в своем функционировании на разные теории, сформулированные либо в одной, либо даже в разных областях научного знания. И наоборот, более узкие нормы и операции научного метода, как правило, обобщающие познавательную практику тех или иных специфических областей науки, основываются на строго определенном предметном знании.

Высокая специализированность норм и операций метода, учитывающая специфику объекта, делает их весьма эффективными в пределах дан ной предметной области, однако затрудняет применение в других областях исследования. В любом случае эффективность метода, успешное функционирование его норм и операций в ходе познания обеспечивается связями метода и теории. В ходе исследования используется наряду с собственно методологическим также и содержательное, теоретическое знание. Известно, например, что применение традиционных математически методов в общественных науках в силу абстрактности этих методов оказывается малоэффективным. Математизация обществознания может бы п. успешной лишь при условии создания «новой» математики, т.е. посредством образования измененных по сравнению с традиционными математических структур и приемов, которые учитывали бы специфику объектов, изучаемых в данной отрасли науки. Иными словами, успех в деле познания специфических объектов может быть достигнут лишь в том случае, если применяемые для их изучения методы будут достаточно строго соответствовать теории этих объектов, т.е. если функционирование подобных методов обеспечивается использованием соответствующего предметного знания.

Однако взаимную связь, взаимообусловленность теории и метод» нельзя трактовать как их полное тождество. Их отождествление приводы к тому, что метод определяется в качестве подтвержденной теории, примененной для получения нового знания; метод с этой точки зрения пони мается как свойство, функции теории. Такого рода некорректное отождествление производится как в философии, так и общественных и естественных науках; обычно при этом в качестве метода объявляются способности теории к экстраполяции, объяснению, предсказанию, систематизации и т.д. Действительно, возможности теории в качестве познавательного средства весьма велики. Но в этом отношении теория подобна не только методу, но и другим компонентам познания (понятиям, гипотезам, приборам, математическим формализмам и т.д.), поскольку они также исполняются в качестве познавательных средств. Но из того обстоятельства, что указанные компоненты познания схватываются одним понятием познавательного средства, вовсе не следует, что они тождественны, и в частности понятия метода и теории совпадают.

Наконец, нет нужды в отождествлении метода и теории еще и потому, что роль теории фиксируется и осмысливается методологией науки в понятиях эвристической, методологической, объяснительной, предсказательной и других ее функций. Отождествление метода и теории вызывает возражения также потому, что с этой точки зрения сложно объяснить существование предтеоретических периодов в развитии науки. История науки свидетельствует о том, что научное познание в своем развитии проходит стадию накопления эмпирического материала, которая предваряет фазу становления развитых, подтвержденных теорий в тех или иных науках. )то означает, что познание в тех условиях осуществляется, развивается на основе методов, сформировавшихся до теории. Например, предтеоретический период в истории биологии характеризуется использованием эмпирических методов, направленных на описание живых организмов, их классификацию, сравнение и т.д. Преобладающими методами биологического исследования были сравнительный метод и метод наблюдения. Разумеется, предтеоретический период развития научного познания в отсутствие подтвержденных зрелых теорий нельзя трактовать в том духе, что исследование в науке может осуществляться как чисто эмпирический, не имеющий никаких теоретических предпосылок и оснований процесс.

Надо напомнить, что основаниями осуществления научного познания и соответственно функционирования научных методов являются, во-первых, познавательный опыт, практика исследования, а во-вторых, вся совокупность предметного знания, где в отсутствие сформировавшихся теорий определяющее место занимает философия, теоретические обобщения которой образуют необходимую теоретическую базу познания. Именно такого рода философское знание образует основу нормальной работы методов, их совершенствования, основу исторического формирования научных теорий и зрелой науки. Иными словами, история научного познания подтверждает самостоятельность метода, показывает, что метод соотносится не только с теорией. Его природа и выполняемые им функции осуществляются в широком контексте научного, философского знания, познавательной практики. Как уже отмечалось, Р. Декарт не случайно в исследовании, посвященном методу, формулирует предписания метода, обосновывает его роль в соотношении со всей совокупностью знания, не выделяя специально его связи с теорией.

Проблема соотношения теории и метода была по-настоящему осознана, реально привлекла внимание исследователей на том этапе развития научного познания, в частности, его теоретического уровня, когда наука добилась теоретической самостоятельности по отношению к философии. В этой ситуации возник вопрос: необходим ли метод как средство построения самой теории, как способ получения теоретического знания, если метод сводится к функции теории. Известно, например, что аксиоматический метод построения теории не может быть ее функцией, так как процедура выдвижения исходных аксиом, их интерпретации и правила определения понятий, а также правила дедуктивного вывода конечных следствии находятся за пределами данной теории в области метатеории, методологии, логики, психологии творчества.

Выше было показано, что отношения теории и метода существуют как отношения между самостоятельными и в то же время взаимосвязанными, взаимообусловленными элементами науки, формами научного познания. Теория и метод как формы познания различаются своими функциями, ролью в процессе отражения действительности; в то же время необходимо учитывать тесную связь и взаимную обусловленность данных познавательных форм, так как отражательная и регулятивная, методологическая функции научного познания тесно связаны друг с другом. Научное познание может происходить лишь как упорядоченный, организованный процесс, а упорядоченность научного познания, его рефлексивность осмысленность являются необходимым условием осуществления отражательной функции, т.е. функции получения истинного знания.

Кроме того, рассмотрение соотношения теории и метода предполагает учет не только выполняемых ими функций, но и анализ их структуры. Мы уже говорили, что теория может содержать в своей структуре не только совокупность достоверного предметного знания, но и набор методологических предписаний, т.е. может представлять единство предметного и методологического знания. В этом отношении теория имеет общее с методом, поскольку она может содержать в своем составе совпадающее с методом по функциям знание. Общность теории и метода, таким образом, находит свое выражение в том факте, что и теория, и метод могут иметь функционально совпадающие элементы.

В то же время совпадение в определенных аспектах теории и метода не исключает их различия. При этом различия касаются не только выполняемых ими в познании функций, но и их структуры, а также содержания знания. Содержание теории составляет знание, отражающее объект, явления действительности, методологическое же знание есть отражение не объекта, а процесса научного познания, его закономерностей, а также особенностей практического осуществления. Как было показано, такого рода знание обладает достаточно сложной структурой.

В методе содержатся философские, гносеологические представления о природе научного познания, его закономерностях, образующие теоретический уровень научной рефлексии, а также методологическое знание, представляющее собой непосредственное обобщение исследовательской практики в науке, т.е. знание низшего уровня обобщения. Кроме того, знание, отражающее особенности процесса познания, дополняется собственно нормативным знанием в виде предписаний, правил исследования. Иными словами, научный метод имеет в своем составе прескриптивные высказывания, т.е. знание, принципиально отличающееся от знания предметного, теоретического. Принципиальное отличие нормативного знания от знания предметного, теоретического заключается в их разной направленности. Теория направлена на объект, представляет собой его отражение. Напротив, нормативное знание метода не несет в себе прямой информации об объекте и обращено, прежде всего, к субъекту научной деятельности и заключает в себе не описание чего-либо (будь то объект реальной действительности или процесс познания), а приказ, императив, которому должен подчиняться ученый в ходе исследования.

В отношении норм научного метода допустима аналогия, сравнение с логическими формами мышления. Логические формы возникают как результат многократного, повторения в ходе мыслительной и практической деятельности определенных действий, и поэтому они непосредственно связаны с деятельностью, являются ее обобщением и отражением. Действительность же, объективные связи и отношения вещей отражаются в логических формах опосредованно, через практику, деятельность. Аналогично нормы, правила метода формируются, прежде всего, как отражение и обобщение практики научной познавательной деятельности, в них фиксируется познавательный опыт человека. Такое отражение может быть эмпирическим в случае, когда нормы метода складываются стихийно, непосредственно в ходе познавательной деятельности. Но оно может быть также теоретическим, если предписания метода конструируются на основе философской, методологической рефлексии относительно процесса научного познания. Важно подчеркнуть, что оба способа формирования методологического знания связаны с реальным процессом научного познания, с его осмыслением, вытекают из практики его осуществления. Вообще говоря, любые нормы, не только нормы метода, являются закреплением деятельности, так сказать, манифестацией ее упорядочивающей, организующей стороны. Нормативное знание только опосредованно связано с фактуальным, содержащим информацию (истинную или ложную) об объекте, поэтому характеристика норм с точки зрения оппозиции «истина-ложь», применимая к объекту и его свойствам, особенностям, должна быть заме иена дихотомией «правильно-неправильно», имеющей силу непосредственно в рамках деятельности.

С этой точки зрения попытка проследить переход от фактуального, предметного знания к нормативному без учета практики осуществлении деятельности как опосредующего звена вызывает возражения. Другое дело, что методологическое знание, включая нормы, предписания, нельзя отрывать от предметного знания, поскольку знание предписывающее, прескриптивное, в конечном счете, основывается на знании дескриптивном. Кроме того, специфичность методологического знания проявляется н тесной связи и взаимной обусловленности норм и оценок, должного и ценностного. Эта связь, как подчеркивает А.А. Ивин, самым наглядным образом обнаруживается в том, что сами нормы представляют собой частный случай ценностного отношения, частный случай оценок. Нормы метода, будучи важным элементом системы методологического знания, служат основанием для оценки той или иной познавательной операции, действия или результата.

Одновременно сама норма может оцениваться с позиций общефилософских, общегносеологических и методологических представлений, концепций научного познания. Переплетение ценностного и должного, когнитивного и деятельностно-практического, субъективного и объективного в методе, его нормах делает возможным связь метода с социокультурными условиями научной деятельности. Тем самым научный метод получает основания для своего функционирования не только в познавательной, но и социальной, культурной сферах.

Правильное рассмотрение соотношения теории и метода невозможно также без учета того обстоятельства, что метод представляет собой не только систему знания, но и систему действий. Надо иметь в виду, что регулирование научной деятельности осуществляется методом практически, путем непосредственного практического осуществления соответствующих познавательных действий, процедур в процессе исследования. Эти действия основываются как на предметном, теоретическом знании, так и на знании методологическом, содержащем осмысление, философское, теоретическое отражение процесса научного познания, а также совокупность правил, норм, непосредственно предписывающих стратегию и тактику научного поиска и предполагающих субъективно-личностное их осмысление и умение. При этом регуляция научного познания осуществляется методом как на уровне отдельно взятого индивидуального исследования, так н на надындивидуальном уровне познания.

В последнем случае, как уже было показано, метод представляет собой типичный способ, каким наука получает новое знание. Уже простое перечисление познавательных шагов метода данного уровня: формулировка проблемы, построение теорий, проверка теорий наблюдением или экспериментом, формулировка новой проблемы делает очевидной невозможность отождествления теории и метода. Состав метода богаче теории, ее состава, поскольку кроме знания включает в себя определенным образом организованную систему, последовательность познавательных действий, причем не только мыслительных, но и практически-предметных, экспериментальных. Поэтому очевидно, что связь компонентов системы метода в отличие от системы теории не может быть чисто логической. Да н сам характер компонентов, познавательных операций, исследовательских шагов метода не дает никаких оснований для его отождествления с теорией.

Разумеется, среди совокупности познавательных шагов научного метода процедуры, связанные с построением теории, имеют особенное значение вследствие чрезвычайной важности теории в научном познании. Именно в этой связи научный метод, как правило, сравнивают с теорией. Если сравнивать с теорией метод в форме познавательного цикла индивидуального уровня научного познания, о котором речь уже шла, то и в этом случае нет никаких оснований для их отождествления. На данном уровне познания метод также представляет собой совокупность познавательных шагов, в составе которой имеются мыслительные, знаковые, предметные (экспериментальные) действия.

Количество и последовательность познавательных шагов, операции может быть самой разнообразной в зависимости от целей того или иного конкретного исследования. Ясно, однако, что и в данном случае подменять метод теорией было бы некорректно. Другое дело, что и на этом уровне познания теоретическое предметное знание выступает важнейшим условием функционирования научного метода, предпосылкой осуществления познавательного цикла, входящих в него действий, операций. Известно, например, что даже предметные экспериментальные познавательные действия могут быть осуществлены только на основе той или иной теории. Но это не означает, что данные действия и есть теория.

11. НАУЧНЫЕ ТРАДИЦИИ

Наука представляет собой особую область культурного пространства и поприща. Традиции – одна из главных тенденций разработки и развития этого поприща.

Традиции в науке, как и в других областях культуры, представляют определенное наследие, переходящее из прошлого в настоящее и будущее. Научное наследие охватывает широкий круг явлений и элементов. В их числе стоит упомянуть издавна сохраняющуюся традицию публичного испытания подготовленных людей к приему в научное сообщество. Такая процедура предполагает проведение открытых научных диспутов и докладов в присутствии авторитетных ученых, а также свободной публики. Признание определенных заслуг соискателя оценивается присвоением ученой степени.

Среди ученых принято присвоение различных почетных званий, присуждение медалей и других знаков отличия за выдающиеся труды в области науки. Высшим признанием в современной науке пользуется Нобелевская премия, которая присуждается с 1901 г. ежегодно за выдающиеся работы в области физики, химии, медицины и физиологии, экономики с 1969 г..

Уже столетия сохраняется традиция университетского поприща науки. Ее своеобразие состоит в том, что в университетах реализуется принцип единства науки и образования. В университетах работают преподаватели, которые одновременно являются учеными-исследователями. Среди них немало таких, которые занимают передовые позиции в конкретных областях науки, а добываемые ими знания входят в структуру учебного процесса.

Длительное время существует также традиция академического статуса науки. Возникнув несколько столетий назад (во Франции), академии стали ведущими научными учреждениями во многих странах мира. В России академия создана в XVIII в. Она ведет свое начало с Указа Петра I и с постановления Сената, в коих были четко определены ее структура, назначение, источники содержания. Образцом для создания высшего российского научного учреждения явилась Парижская академия наук. Показательно, что она в 1717 г. избрала Петра I своим членом.

Более 300 лет академия наук в России представляет собой высший профессиональный союз ученых, который завоевал высокий международный авторитет. В ней уже в первые годы существования работали крупнейшие зарубежные ученые: Н. Бернулли, Л. Эйлер, Г. Миллер и др. В Петербургской академии сложились и продолжают действовать авторитетнейшие научные школы, например, математическая школа, которая выдерживает высокий стандарт на протяжении столетий. В деятельности самой Российской академии сложились яркие традиции. Одной из них стала связь фундаментальных исследований с крупномасштабными практическими проектами. К примеру, уже в XVIII в. изучались природные ресурсы страны, составлялась точная генеральная карта России. В XIX в. силами академии было учреждено Минералогическое общество, Русское географическое общество. В 1915 г. при академии организуется Комиссия по изучению естественных производительных сил России. Позже, уже в советское время, созданы физико-технический институт, вычислительный институт и др. В послевоенное время возникли институт химии силикатов, институт высокомолекулярных соединений, институт океанологии, институт транспорта, институт мозга, центр экологической безопасности и пр.

Надо видеть, что новые научные успехи закладываются в фундаментальных идеях и делах прошлого, покоятся на принципах научного сообщества, проявившего свою творческую силу. Важны, конечно, и плодотворные способы организации науки, и личные усилия ее подвижников. Традиции, о которых .здесь говорится, помогают сохранить саму науку, что особенно важно для современной России, когда значительные пласты науки просто разрушаются.

Существование традиций в науке связано с преемственностью в развитии этой области культуры. Обеспечивается преемственность благодаря сложившимся механизмам передачи опыта в системе научной деятельности. Имеется в виду не только передача социального опыта, что чрезвычайно важно, но еще и опыта когнитивного, т.е. накопленных знаний, проблем, методов их решения и т.д. Сами ученые совершенно обоснованно говорят о том, что научные знания не рождаются на пустом месте. Новые научные теории не отбрасывают полностью содержание старых, ибо последние в пределах своей компетенции, подтвержденной эмпирически и теоретически, были верной моделью определенного фрагмента действительного мира. Более поздние этапы развития научного знания не сводят к нулю значение более ранних знаний, но указывают на границы их применимости.

Полезно учитывать два аспекта традиции: их глубину и широту. Глубокие традиции укоренены в давних пластах исторического времени. И проявление подобных традиций свидетельствует об исторической устойчивости соответствующей сферы культуры.

Есть ли в науке глубинные традиции? Конечно, есть, поскольку наука пришла в наше время из древних обществ. Она устойчиво занимает одну из ниш культуры, обеспечивает получение некоторого востребованного типа знаний, сохраняет возможности рационального постижения действительности. Широта и масштабы традиционализма в науке связаны с расширением диапазона влияния науки на другие формы культуры. Этому способствуют ее собственные ресурсы: расширение диапазона знаний, дифференциация ее предметных областей, разработка новых методологических подходов. Традиция в такой ситуации превращается в тенденцию развития, охватывающую все большее число научных направлений.

Традиция сохраняет науку благодаря передаче накопленного наследия: знаний, опыта, методов, способов организации научного сообщества, норм поведения ученых, материальных ресурсов и пр.

Философское содержание понятия «традиция» фиксируется категорией «преемственность». Следует различать стихийную преемственность и управляемую преемственность. В области стихийной преемственности наблюдаются серьезные потери, обедняющие науку. К таковым относятся кадровые потери, утрата знаний, разрушение информационных фондов науки, распадение эффективных структур научной деятельности. Управляемая преемственность выступает формой искусственной селекции. Она предполагает создание целевой организации по сохранению научного наследия. В отдельных ячейках науки такая организация может быть весьма эффективной. Расширение же ее на всю развивающуюся науку представляется маловероятным, поскольку элемент стихийности в развитии реальной науки вряд ли может быть исключен полностью. В перспективе возможна лишь вероятностная система, способная к компенсации отдельных компонентов всеобщего «социального тела науки».

Традициям устоять в современном обществе непросто. Мы живем в бурные времена, когда непрерывно происходят общественные преобразования. В таких условиях востребована динамичная, способная к обновлению наука. По словам В.И. Вернадского, XX век стал эпохой научного взрыва. Она вместила в себя серию научных революций, связанных с отрицанием крупных массивов научных знаний, с преобразованием методов и методологических подходов к изучаемым объектам. Однако подобный взрыв и революции не уничтожают прошлое науки, которая продолжает вести свою историю. Что же в этом бурном потоке сохраняется и продолжается? Какие фундаментальные блоки науки выдерживают исторические испытания и могут давать собственный импульс прогрессу науки? Как связаны традиции и новации в современной науке?