Текст книги "Мир науки Метод. Парадигмы. Творчество."

Автор книги: Лёвин Гаврилович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Метод не может быть полным аналогом объекта, поскольку объект не познан, его еще предстоит изучить. Наоборот, предназначение метода как раз и состоит в том, чтобы служить средством исследования непознанных объектов; эту функцию он выполняет, аккумулируя познавательный опыт субъекта научной деятельности. Субъективность выступает также как характеристика идеального. Имеется в виду идеальный характер познавательных форм и образов (научных теорий, понятий, идей, методологического знания и т.п.), вырабатываемых ученым, субъектом, принадлежащих его внутреннему психическому миру и в этом смысле субъективных. Идеальное бытие эти познавательные формы и образы получают в результате процесса интериоризации, т.е. перенесения во внутренний, индивидуально-личностный план сознания того или иного конкретного субъекта научной деятельности. Это происходит в ходе практического осуществления познания, в процессе практической работы научного метода, когда интерсубъективное, общее для всей науки достояние (теории, идеи, методы и т.п.) усваиваются индивидами, включаются в поток мыслительной деятельности того или иного ученого, воспринимаются и переживаются им как его внутреннее психическое состояние. Только благодаря этому перенесению во внутренний план индивида познавательная форма действительно становится полным достоянием субъекта, в виде идеальных образов попадает в полную зависимость от исследователя, субъекта.

Только благодаря этой «операции» познавательная форма становится живой, работающей, переходит из отчужденного, объективированного состояния в форму непосредственного практического участи в индивидуальной научной деятельности того или иного отдельного ученого, субъекта познания. Можно сказать, что идеальный познавательный образ, существующий в виде психического переживания, как психический феномен, включающий в себя, кроме логических, рациональных, еще и волевые, эмоциональные компоненты, выражает субъективность в самом узком смысле слова, поскольку, принадлежа внутреннему миру человека, субъекта, полностью зависит от последнего. Разумеется, субъективность такого рода не абсолютна, так как содержание познавательных форм (понятий, теорий, методологического знания, операций метода и т.д.) определяется объектом, детерминируется объективными условиями осуществления научной деятельности. Иными словами, говоря о соотношении объективного и субъективного в научном познании и его методе, необходимо учитывать относительность разделяющих их границ.

Субъективность в узком смысле имеет место также и в процессе функционирования научного метода. Интериоризованное, перенесенное внутрь сознания ученого методологическое знание, операции, приемы метода образуют основу для формирования индивидуального навыка к исследованию, субъективного «искусства», которое только и приводит метод в рабочее, функционирующее состояние, включает его в процесс практического осуществления научного познания. Именно в искусстве, индивидуальном умении ученого, в его способности творчески освоить объект и заключается субъективная сторона метода.

Чтобы обладать умением, искусством исследования, мало располагать предметным знанием и знанием правил, норм исследования, необходимо иметь практический опыт, навык их применения в ходе познавательной деятельности, необходимо иметь то, что М. Полани назвал личностным знанием. Иными словами, в практическом умении проводить научное исследование соединяются, сливаются знания, навыки и действия, ставшие достоянием внутреннего психического мири субъекта деятельности. Как невозможно умение без знания и навыков, так невозможен метод лишь в качестве знания без умения, без определенного опыта его практического использования. Субъективность проявляется не только в затруднениях, ошибках, но и в индивидуальном, отклоняющемся от стандарта употреблении метода, что обусловлено рядом обстоятельств: сложной природой объекта или самого метода, личным пристрастием ученого, влиянием коллег и т.д. Например, достаточно отработанный в социологии метод анкетного опроса, базирующийся на критериях надежности, точности способа обработки данных, репрезентативности исследования, заключает в себе множество вариантов, возможностей его индивидуального использования. Как подчеркивает В.А. Ядов, эта сторона метода анкетирования связана с отражением сложности, динамичности объекта исследования (мотивов, побуждений, склонностей, мнений людей). Сказывается также лексика опроса, статус опрашиваемого, конструкции вопросов, их семантика, намерения исследователя и т.д.

Субъективность метода, однако, не может быть абсолютной; и умение, и навыки, и другие составляющие субъективной стороны метода нуждаются в объективном основании. Прежде всего, субъективное умение, искусство ученого базируется, имеет основание в закономерностях познавательного процесса, в практике его осуществления и в объективных законах реальности. Это означает, что метод обладает двойственной природой, содержит в себе как субъективную, так и объективную стороны. Метод, являясь принадлежностью субъекта, должен одновременно быть адекватным объекту, т.е. его познавательные действия, операции должны быть приспособлены к исследованию определенного объекта, так или иначе, учитывать его специфику. Причем такого рода приспособленность к объекту, специализация методологического знания и операций метода может достигать большой степени не только в рамках одной и той же научной дисциплины, но даже в исследованиях одного и того же, но достаточно сложного объекта.

Связь метода и объекта хорошо просматривается, однако она носит опосредованный характер. Как уже говорилось, неверно определить метод как непосредственное отражение объекта. Опосредующим звеном, соединяющим метод и объективную действительность, выступает предметное, содержательное знание, теория объекта. Именно тесная связь метода с предметным знанием является основной гарантией его эффективности, служит объективным основанием его функционирования в процессе исследования. Метод не может быть непосредственным отражением объекта еще и потому, что в своем составе содержит систему норм, правил деятельности, которые обращены не к объекту, а к ученому, субъекту деятельности. Нормативное знание в методе содержит определенные требования к выполнению познавательной деятельности, что является необходимым условием се регуляции; ученый должен эти требования выполнять, ими руководствоваться.

Разумеется, предметное и методологическое знание взаимосвязаны, образуют единую в рамках метода систему, поскольку нормы и правила метода должны соответствовать объекту или предметному знанию, отражающему объект. Такое переплетение, взаимные связи нормативного и предметного знания легко обнаруживаются в методах тех наук, где развиты эмпирические исследования. Столь же тесно взаимосвязано содержательное, предметное и нормативное знание и в теоретических методах исследования, где исследователь имеет дело не с самим материальным объектом, а «работает» с понятиями, идеями, моделями, математическими формализмами, представляющими предмет, оперирует ими мысленно, исходя из вложенного в них содержания.

Другим объективным основанием метода выступает практика научного познания. Сама практика в разных ее формах, в том числе, разумеется, и практика познавательной деятельности, осуществляется как совокупный общественный, исторический процесс, обладающий своими особенностями, закономерностями, и в силу этого являющийся объективным основанием для любого данного ограниченного историческим временем и условиями конкретного научного исследования. Это означает, что правила и познавательные действия, операции метода базируются на осмыслении особенностей, закономерностей процесса научного познания. Такое осмысление приводит к тому, что в методе появляется знание, которое отражает сам процесс исследования, практику научной деятельности.

Обычно это знание представлено в методе совокупностью философских, методологических и других, меньшего уровня обобщения, высказываний. Кроме того, в практике происходит снятие противоположности субъекта и объекта, совпадение форм осуществления субъективной деятельности и форм развертывания объективного процесса, так что формы деятельности (приемы, исследовательские операции) непосредственно выражают, фиксируют закономерности последнего. Именно поэтому в нормах, предписаниях, приемах и операциях метода сосредотачивается, обобщается многовековой опыт научной исследовательской работы. Иными словами, нормативное содержание предписаний метода непосредственно связано с отраженном практики познания, а с другой стороны, переходит, развертывается в последовательность тех или иных операций, исследовательских действий. Такая тесная связь и взаимообусловленность нормативного знания, операций и знания, отражающего практику познания, и определяет правильность метода, которая связана с объектом через истинность предметного знания и которая, в свою очередь, обеспечивает его эффективность.

Таким образом, метод в целом, равно как и основные его составляющие – когнитивная и операциональная стороны, – обладают двойственной природой, представляют единство объективного и субъективного, связаны как с объектом, так и с субъектом исследования. Субъективность научного метода наиболее полно проявляется в деятельности, в процессе его функционирования; это динамическая, процессуальная характеристика метода, требующая тесного единства метода как общезначимого, общенаучного средства с индивидом, отдельно взятым ученым, его умением, искусством применять, использовать этот метод в исследовании. Научный метод существует не только в форме знания, не только в объективно-отчужденном от субъекта виде, но и в форме «включенности» субъекта в деятельность метода и, стало быть, в форме «включенности» метода в практику науки.

Субъективное в методе, в особенности такой его компонент, как умение, навык к исследованию, творческому мышлению, творческому решению научных задач, формирующийся у ученого на основе усвоения опыта предшественников, делает метод живым, работающим, непосредственно участвующим в научных исследованиях. Формирование же умения, единства субъекта и метода осуществляется в процессе интериоризации, перенесения норм метода во внутренний психический план индивида, т.е. в процессе усвоения ученым метода, превращения его предписаний, операций, используя терминологию Полани, в личностное знание.

Такое интериоризованное, идеальное бытие метода неверно сводить лишь к чисто индивидуальным характеристикам сознания ученого. Функционирование метода, его работа в исследовании обеспечивается ученым на основе не только сугубо личных пристрастий, личного умения, но и системы ценностей, принятых в научном сообществе, в обществе в целом. Иными словами, методу присущи социальные характеристики, детерминированность социокультурными условиями научного познания. Выбор и использование метода происходит не автоматически, а на основе социального опыта субъекта, в который наряду с теоретическими, рациональными входит целый комплекс ценностных представлений, например, представления ученого о важности решаемых проблем, о значимости тех или иных научных положений, идей, о роли своей собственной познавательной деятельности и т.п. Можно сказать, система социальных ценностей, разделяемая ученым, контролирует, регулирует как процесс научной деятельности в целом, так и работу научного метода.

1.4. Метод как форма рефлексии

Как уже говорилось, метод в своей структуре содержит определенное знание и опирающуюся на это знание совокупность познавательных действий. Это дает возможность методу регулировать процесс научной познавательной деятельности, а также обеспечивать приращение знания, осуществлять эвристическую функцию получения нового научного знания. Кроме того, метод, входя в состав науки, выполняет рефлексивную функцию, т.е. функцию осмысления самой исследовательской деятельности в науке.

При этом основные компоненты метода по-разному участвуют в выполнении рефлексивной функции. Так, входящее в состав метода знание принадлежит рефлексивному уровню научного познания, поскольку в методологическом знании отражаются, обобщаются закономерности и особенности протекания процесса научного исследования. А операциональной, т.е. деятельностно-практической стороной метод непосредственно «погружен» в процесс исследования той или иной предметной области, а это значит, что операции, познавательные действия метода «работают» не на рефлексивном, а на предметном уровне познания.

Научный метод для успешного функционирования должен использовать двоякого рода знание: предметное, т.е. знание об объекте, и собственно методологическое, нормативное. Например, применение экспериментального метода в науке невозможно без определенного теоретического фундамента (в современной физике, в частности, эксперимент выступает своего рода «практическим звеном» в цепи теоретических построений, поскольку теория и определенным образом предсказывает эксперимент, и организует его). Но, с другой стороны, осуществление эксперимента предполагает использование экспериментатором методологического знания в виде различных предписаний нормативного характера. К ним можно отнести и требования точности измерения, и рекомендации по изменению необходимых для эксперимента величин, и методики учета и исправления разного рода ошибок (систематических и случайных), и правила пользования приборами и т.п.

Ясно, что предметное знание метода является отражением действительности, а именно той предметной области, для исследования которой и создается метод. В силу того, что предметное знание направлено на объект, относится к нему, а не к процессу познания, оно не может быть рефлектирующим относительно самого себя, не может выполнять рефлексивную функцию. Другое дело – собственно методологическое, нормативное знание. Это знание отражает, прежде всего, процесс и результат познавательной деятельности в науке и, стало быть, выступает формой ее самосознания, формой методологической внутринаучной рефлексии.

Поскольку методологическая рефлексия относится и к теоретическому, и к эмпирическому исследованию, она как бы воспроизводит эту общую структуру научного исследования уже в рамках методологического анализа. Можно сказать, что в известных границах методологическое знание как составляющая метода распадается на общие теоретические построения и предписания более низкого уровня обобщения. Все это накладывает отпечаток на характер отражения практики научного познания методологическим знанием. Так, методологические предписания, непосредственно включенные в конкретный познавательный процесс, в большей степени определяются не общими закономерностями и особенностями научного познания, а скорее характеристиками предмета и специфическими условиями осуществления исследования. Иными словами, методологическое, нормативное знание низшего уровня обобщения, непосредственно вытекая из практики исследования, специфики объекта и познавательных задач, в большей мере включается в предметный, а не рефлексивный уровень научного познания.

Кроме того, специфика рефлексии методологического знания практики научного познания как объекта этой рефлексии коренится в природе самих норм метода. Как известно, любые нормы, в том числе, разумеется, и нормы, предписания метода по своему существу отличаются от предметного, содержательного знания тем, что несут информацию, относящуюся не к объекту, а, прежде всего, к субъекту познания или действия. Главное предназначение подобной информации заключается в том, чтобы определенным образом регулировать процесс познания, т.е. «заставлять» ученого вести научное исследование правильно, в соответствии с принятыми в науке предписаниями. Конечно, нормы метода согласуются с объектом, в данном случае с практикой познания, в известной мере содержат информацию о ней, поскольку метод должен обеспечивать успех познания, однако эта информация, безусловно, носит опосредованный характер.

Выполнение методологических норм обеспечивается, прежде всего, стимулами, поощрением, признанием научных достижений того или иного ученого. Это имеет особое значение для научной деятельности, поскольку научное сообщество не только и не столько подвергает санкциям ученого за нарушение требований метода, как это происходит, например, при нарушении социальных, моральных, религиозных и других норм, сколько поощряет за успешное решение научных проблем признанием его авторитета. Тем самым, в нормах проявляется не отражательное, точнее, познавательное, а ценностное отношение субъекта деятельности, исследователя к условиям ее осуществления.

Вместе с тем методологические нормы, предписания метода, несомненно, аккумулируют в себе тысячелетний познавательный опыт человека, так называемый практический, эмпирический здравый смысл науки, являясь в этом отношении отражением, обобщением практики научных исследований. Надо учитывать сложность процесса формирования нормативного знания и, прежде всего, опосредованность данного процесса практикой познания. Надо учитывать, что нет прямой логической связи между предметными, фактическими суждениями и суждениями нормативными. Нормативные, элегические, и более широкие аксиологические суждения в отличие от предметных, фактических, дескриптивных не могут оцениваться в категориях «истина-ложь». А. А. Ивин подчеркивает, что оценка, а значит и нормы, не имеют истинностного значения, они не могут быть истинными или южными. Истина и ценность – две полярные и вместе с тем взаимодополняющие категории. Нормы метода не могут непосредственно отражать действительность; их согласование, т.е. соответствие действительности обеспечивается как результат практики познавательной деятельности, в ходе которой они формируются. Такое формирование осуществляется на основе преимущественно эмпирических процедур, непосредственно «вплетенных» в практику познания. В данном случае нормы метода создаются стихийно, в процессе естественноисторического развития научной деятельности, в плоскости так называемого здравого смысла. Механизм формирования норм может быть проиллюстрирован, разумеется, с учетом приблизительности такой иллюстрации, на примере из истории образования норм технологии трудовой деятельности.

В работах, исследующих технику и технологии древнейших производств, указывается, что историческое развитие приемов трудовой деятельности по созданию первых орудий труда проходит длительный путь от простейших операций раскалывания, оббивки, ретуши (ударной и отжимной) до шлифования, сверления, пиления и т.д. При этом, согласно Ф. Кликсу, количество операций и простейших трудовых действий постоянно возрастает. Если человек прямоходящий обрабатывал свои орудия за одну операцию, включавшую 25 ударов, ранний неандерталец – 2 операции в 65 ударов, поздний неандерталец – 3 операции в 111 ударов, то нож кроманьонца требовал для своего изготовления 8 операций в 244 удара. Главное же заключается в том, что наряду с возрастанием количества трудовых действий и операций достигается их расчлененность, соразмерность, происходит увязывание этих действий в определенную технологическую цепочку, стабилизация, стандартизация и закрепление первоначально в форме живых образцов деятельности, которые передаются от одного субъекта деятельности к другому и которые, по сути, представляют собой первичное, еще невербализованное нормативное знание.

В сущности, становление и закрепление технологии трудовой деятельности, предполагающее подражание, утверждение, создание, модификацию, типизацию, представляет собой практическую модель нормативной структуры деятельности, модель, которую можно в приближении посчитать аналогом формирования нормативной структуры практики научного познания. И первоначальная эмпирическая нормативная структура познавательной деятельности также складывалась стихийно, на базе многолетнего опыта практического осуществления познавательных операций. Их типизация, т.е. обобщение и закрепление, проходила путь от практически сложившихся норм к правилам и стандартам, вырабатываемым на основе теоретических средств философии и методологии науки.

Наряду с эмпирически-практическим способом формирования методологических норм развивается теоретический способ, основанный на философской методологической рефлексии, на знании структуры, свойств, закономерностей познавательной деятельности в науке. Кроме того, на сложный характер нормативного обобщения практики познавательной деятельности указывает ценностная природа норм метода, которые предназначены для выражения правильности, императивности научного исследования, для его регуляции. Другими словами, в нормах метода реализуется единство познавательного, ценностного, практического и социального аспектов научного познания.

Эмпирически-практическая природа низших уровней методологического знания осмысливается на теоретическом уровне. Это приводит к тому, что в методе формулируется ряд общих теоретических положений относительно глобальных характеристик познания, его законов, средств осуществления. Как уже отмечалось, эти задачи выполняются философией, которая занимает важное место в совокупности методологического знания. История научного познания свидетельствует о том, что философию всегда интересовали проблемы и пуки, ее методологии, вопросы обоснования и формирования научного метода и т.д. Важно отметить, что рефлексия над познанием, фиксируемая в научном методе, исторически меняется вместе с развитием науки и самой философии.

Исследователи отмечают, что от эпохи к эпохе может значительно варьировать соотношение удельного веса общетеоретического и практически-эмпирического знания в структуре метода. Скажем, представления о научном методе в эпоху господства натурфилософии существенно отличны от аналогичных в современной философской науке. Для натурфилософии, как известно, характерно обилие умозрительных конструкций, слабо связанных с практикой научного потенция. Философия Нового времени, например, изображает процесс познания, используя в основном главную для тогдашнего подхода антиномию: чувство-разум. Дихотомия сенсуализма и рационализма возникает на основе преимущественно философского умозрительного анализа познания, восходящего еще к традициям античности; эта дихотомия, безусловно, накладывает свой отпечаток и на попытки создать учение о методе.

Так, например, метод в учении Р. Декарта сконструирован в соответствии с мерками рационализма. В качестве эффективных познавательных средств признаются только интуиция и дедукция, в то время как чувство и воображение служат лишь вспомогательным средством, зачастую, по мнению Декарта, вводящим исследователя в заблуждение. Интуиция и дедукция, по Декарту, являются «простейшими и первичными», их правильное применение основывается на ясности, отчетливости и самоочевидности как интуиции, так и дедуктивных выводов. Смысл метода заключается в их постепенном, последовательном, логически упорядоченном применении. Рационалистическая установка завершается типично натурфилософским убеждением в том, что конечной целью применения метода является отыскание абсолютного, т.е. очевидных и простейших первоначал и достижение «истин относительно любой вещи», иными словами, построение всеобъемлющей, универсальной науки.

Декарт писал, что наука должна содержать в себе первые начала человеческого разума и простирать свои задачи на извлечение истин относительно любой вещи. У Декарта можно встретить и предписания практически-эмпирического характера, которые он сформулировал, опираясь на практику научного исследования, в том числе и на свой личный опыт. Однако эмпирическое методологическое знание, используемое Декартом, само по себе не образует связной целостной системы. Целостность метода достигается в результате применения Декартом общих натурфилософских допущений относительно природы познания, которые занимают в системе его метода доминирующее положение. Посредством соединения в одной системе методологического знания общетеоретических и практически-эмпирических положений конструируется идеал истинного познания. У Декарта он более подходит для математического, нежели естественнонаучного познания. Принятый идеал отрицает несовершенные с его точки зрения подходы и методы.

Отрицающая компонента характерна для любого метода, любой методологии. В методе Декарта можно указать на знаменитое методологическое сомнение, дополняемое им критикой схоластического аргументирования ссылками на авторитет священного писания или древних авторов, а также обоснованием необходимости отрицания темного и вероятного знания. Декарт не принимает методологию своего великого современника Галилея, упрекая последнего в том, что он вел исследование не планомерно и, не рассматривая первопричин природы, искал объяснения только некоторых частных явлений, следовательно, он строил без фундамента.

Пример методологии Декарта показывает, что общетеоретическое методологическое знание, без которого невозможно построить научный метод, является важнейшей формой научной рефлексии. В нем фиксируются основные характеристики процесса познания, обосновывается и формулируется познавательный идеал, а также отрицаются «неистинные», т.е. не соответствующие принятому идеалу подходы и методологии. Далее. Из всей совокупности методологического знания, входящего н научный метод, главенствующую роль играют общетеоретические, философские положения, которые, во-первых, логически упорядочивая практически-эмпирическое знание, образуют целостную систему методологической рефлексии, во-вторых, ими организуется, упорядочивается не только знание, входящее в метод, но и совокупность познавательных действий метода. Иными словами, под эгидой общетеоретических, методологических установок создается вся система метода, включающая в себя и знание, и познавательные действия.

Все это позволяет контролировать весь ход исследования, ибо метод охватывает всю структуру деятельности в целом, отбирая и регулируя характер познавательных действий и средств, а также способ их применения. Методология Декарта подтверждает это. Как уже отмечалось, общефилософская рационалистическая установка Декарта объясняет, почему он в качестве основных познавательных действий метода выделяет интуицию и дедукцию, а чувства или методическую энумерацию относит к числу дополнительных, вспомогательных. Неслучайна у Декарта и последовательность выполнения познавательных действий предложенного им метода. В соответствии с рационалистическим идеалом познания и общефилософской установкой Декарта исходным пунктом, основой познания должно быть достижение с помощью интуиции абсолютно достоверного истинного знания (темное, вероятное знание Декарт вообще исключает) относительно небольшого числа первоначал.

Следующее познавательное действие метода заключается в том, чтобы из полученного знания с помощью строгой дедукции, промеряемой на каждом шагу интуицией, через цепь выводов получить множество следствий. Итогом, конечной целью науки является достижение исчерпывающего знания обо всех вещах. Таким образом, общетеоретическое философское знание, входящее в метод, не только рефлектирует» относительно норм, приемов, свойств и законов научного исследования, но и теоретически их обосновывает, а также определяет их выбор, предпочтение одних перед другими, взаимную связь соответствующих целям исследования познавательных действий, шагов и упорядочивает последовательность их применения. Это значит, что рефлектирующее знание метода должно достаточно строго контролировать весь путь научного исследования таким образом, чтобы метод мог выступать философски обоснованной программой познания, технологией производства нового знания.

1.5. Метод и теория

Как показывает история познания, становление науки в качестве специализированной познавательной деятельности предполагает формирование ее элементов, среди которых важное место занимают теория и метод. Образование системы научной деятельности не может считаться завершенным, а наука вполне оформившимся специфическим видом познания, если не сложились теория (или совокупность теорий) как относительно замкнутая, логически упорядоченная и самостоятельная по отношению к философии система знания, относящаяся к определенной предметной области, и особый, присущий только науке способ, метод исследования действительности. Иными словами, само становление науки представляет собой, кроме всего прочего, и процесс формирования теории и метода.

Надо иметь также в виду, что функционирование и дальнейшее развитие науки происходит как процесс определенного взаимоотношения, взаимодействия теории и метода, взаимодействия, которое в значительной мере определяет прогресс научного познания. Наконец, значение проблемы соотношения теории и метода определяется не только объективно занимаемым ими местом и их ролью в системе научного познания, но и степенью их «отрефлектированности», т.е. степенью осмысления и понимания как среди ученых, так и среди философов.

Рассмотрение соотношения метода и теории должно учитывать особенности выполняемых ими функций в научном познании, а также специфику их строения. Теория, будучи результатом в системе научной деятельности, призвана отражать объект, его сущностные характеристики; это всегда обобщенное отражение сущности. Метод же, являясь средством в системе научной деятельности, связан, прежде всего, с практикой познания, процессом исследования. Формируясь как отражение особенностей, закономерностей научного познания и как обобщение, фиксация опыта практического его осуществления, метод предназначен для регуляции познавательной деятельности. Такого рода регуляция, базирующаяся, с одной стороны, на рефлексии относительно научной деятельности, а с другой стороны, предполагающая выработку и практическое применение в ходе научного исследования определенных методологических норм, регулятивов, обеспечивает достижение истинного знания о действительности, т.е. выполнение функции приращения знания.

Выполняемые методом, методологической деятельностью эвристическая, регулятивная и рефлексивная функции образуют фундамент рациональности, упорядоченности научного познания, превращают науку в самоуправляющуюся, саморазвивающуюся систему деятельности, направленную на получение истинного знания.

В философии существует традиция рассматривать метод как нечто достаточно самоценное, автономное и, в определенной степени, первичное по отношению к предметному знанию. Такой подход исходит из представления, что получение самого знания возможно только на основе метода, который в этом смысле предшествует знанию, определяет его формирование. Уже в античной философии обосновывалась идея о том, что специфика и ценность получаемого знания определяется методом его получения. В качестве примера может служить античное представление о том, что использование чувственных данных, опора на чувственность и вероятные, правдоподобные рассуждения оставляют познание в сфере мнения. И, напротив, применение интуиции, силлогистики является фундаментом научного знания, или знания сущности. Позже на это обстоятельство указывал Р. Декарт. Он рассматривал метод как фундаментальный элемент науки и культуры. Декарт подчеркивал фундаментальное значение метода для применения разума, развития наук и заявлял о том, что его собственные соображения о методе предлагаются не для научения других методу, а для своего рода отчета, фиксации личного опыта исследования. Далее обсуждение проблемы метода, содержания его понятия осуществляется Декартом в соотношении с понятиями знания или науки, включая математику, философию, богословие и ложное знание, представленное магией, алхимией, астрологией, а также с понятиями опыта, разума как познавательной способности человека, логики. Такого рода подход, т.е. рассмотрение проблемы в широком контексте, а не только в соотношении с теорией, дает возможность Декарту обосновать фундаментальную роль метода в познании.