Текст книги "Миллионы глаз"

Автор книги: Лев Зильвер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Глава XIX. Допрос

Вскоре за дверью послышались шаги. Конвоир ввел в кабинет Осипова.

– Слушайте, – взволнованно заговорил Осипов, когда они остались вдвоем: – могу я наконец узнать, что еще хотят от меня? Я, кажется, все сказал. Да, я признаюсь в принадлежности к троцкистам, но у меня были только разговоры и никаких серьезных дел. Я признаю, что за это должен понести наказание. Но что еще вы хотите от меня?

Он казался таким возбужденным, что даже его сиплый голос звучал сейчас звонко и негодующе.

– Успокойтесь и сядьте, Осипов, – сказал Дымов, перелистывая бумаги, лежащие на столе.

Осипов стоял перед ним злой, взволнованный.

– Умоляю, скажите, в чем же еще меня подозревают? Я скоро с ума сойду, делая всякие предположения… Так внезапно оторвали от работы, от друзей…

– Садитесь, Осипов, – уже резко повторил Дымов. – Перестаньте ломаться. Вы знаете не хуже меня, почему вы здесь.

Осипов грузно опустился в кресло перед столом.

– Это произвол, – тяжело вздохнул он, помахивая рукой. – Я буду жаловаться наркому, в ЦК партии. Я сразу же во всем признался, во всем…

– Вы очень однообразный собеседник, Осипов. Мы в третий раз беседуем с вами, и в третий раз вы начинаете с жалоб. Итак, вы собираетесь писать в ЦК?

– Да.

– Надо думать, что в письме вы укажете, что человек вы тихий, безобидный, нигде не делали никому вреда. Так, говорили глупости, и всё. Честный, советский работник. Не так ли?

– Да, да, уверяю вас, именно так.

Дымов задумчиво посмотрел на арестованного.

– Вы даже хуже, чем я думал, – наконец сказал он. – Какое бессмысленное поведение на следствии! Единственный путь, который вам остался, – это путь чистосердечного признания, и вы упорно не хотите на него встать. Хорошо, пишите наркому, пишите в ЦК, – не забудьте только упомянуть о некоторых записках, которые вам писала одна интересная молодая женщина, о ее фамилии в вашем блокноте. Обязательно об этом тоже напишите.

На лице Осипова было явное недоумение.

– Я вас не понимаю, – проговорил он.

Дымов пожал плечами.

– А ведь это понятно. Напишите о вашей знакомой, Нине Дмитриевне. Напишите наконец, что вы смирный, честный работник, очень любите цветы, особенно белые розы.

Небритое лицо Осипова бледнело. Он долго молчал, вобрав в плечи голову.

– Вам все это известно? Не может быть! – тихо проговорил он.

– Да, Осипов, нам многое известно. Надо думать, теперь вы будете говорить.

Осипов помолчал.

– Хорошо, я все скажу. Но уверяю вас, что я не знаю преступлений этого человека, которого вы вместе со мной арестовали у меня в квартире.

– Это называется: постепенная сдача позиций, – усмехнулся следователь. – Не выйдет, Осипов. Таким образом, вы признаете, что Нину Дмитриевну вы знали и о ее приезде вам также было известно. Что вам известно о Нине Дмитриевне?

– Что она троцкистка.

– И только?

Осипов молчал. Было видно, как дрожала его пухлая рука, лежащая на кресле.

– Ну, ну, говорите, Осипов.

– Нет, не только, – он с трудом проглотил слюну. – Нина Дмитриевна – шпионка, крупная шпионка, связанная с резидентом разведки.

– Дальше.

– Ее шпионская работа заключалась в том, что она путем близких знакомств с военными получала важные сведения оборонного характера.

– Еще что?

– Когда стало известно о выдающемся изобретении Сергеева, разведка им очень заинтересовалась. Были указания раздобыть его во что бы то ни стало.

– Ну, а при чем тут Нина Дмитриевна?

– Ей было предложено сблизиться с Сергеевой, отдыхавшей в это время на юге, вернуться вместе с ней в Москву и временно остановиться у них.

– Таким образом пытались заполучить материалы?

– Да. Я уже сказал, что приезд Нины Дмитриевны связан не только с этим. Она везла шпионские сведения…

– Куда?

– Они должны были попасть непосредственно в посольство здесь, в Москве.

– А вы при чем тут?

– Я… я… должен был кое-что посмотреть в этих документах, разобраться в них, указать на главное.

– Ага. Своеобразный технический консультант при господине после? Хорошая карьера для так называемого «политического противника», троцкиста. Вы же и должны были передать эти материалы?

– Да, Нине Дмитриевне нельзя было это делать – боялись провала.

– А провал все-таки произошел?

Маленький человечек посмотрел на следователя и беспомощно развел руками:

– Что делать! Мы не ожидали этого.

– Да, Осипов, вы многого не ожидали. Думали о единоборстве с небольшим отрядом чекистов. Надеялись, что от них надежно спрятаны. Забыли о советских людях, о советском народе, внимательно следящем за врагом. Этих-то людей вы и не учли. Плоховато вы рассчитываете. Ну, а зачем убили Нину Дмитриевну?

– Это уже произошло помимо центра. Мне известно, что разведка после истории с нищим, когда материалы оказались у вас, боялась провала… Арест Нины Дмитриевны был неизбежен… И вот ее решили убить.

– В благодарность за работу?

Осипов молчал.

– Значит, если бы, например, узнали, что вас арестуют, вас бы тоже, пожалуй, постарались убрать? Ну, ладно, перейдем дальше. Следовательно, после провала с нищим и Нины Дмитриевны вы перешли в лобовую атаку. По-видимому, так надо понимать нападение в лесу?

– Да, решили действовать крайними мерами. Но это уж дело рук разведки, а не троцкистского центра.

Дымов досадливо отмахнулся, как от надоедливой мухи.

– Да не пытайтесь вы разделять эти вещи! Вы же сами достаточно убедительно доказали, что эти понятия неразделимы. Вы сообщили разведке, когда и куда поедет Сергеев, по вашим указаниям она действовала, и портфель Сергеева должен был попасть к вам, к «техническому консультанту» разведки. Но и здесь просчет. Плохо знаете советских людей. Думали тысячами купить шофера, запугать старого Платоныча историей с сшибленной девочкой? Не вышло. И здесь просчитались.

Дымов поднялся из-за стола.

– Вот вам бумага: пишите подробно, обо всем пишите. Начните со взрыва на опытном заводе.

В кабинете стало тихо. Слышен был скрип пера.