Текст книги "Push the Button"

Автор книги: Лев Рыжков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Push the Button

Push The Button (Нажми на кнопку) – пятый студийный альбом электронного дуэта «The Chemical Brothers».

Александровский сад – Арбатская

 Шопинг утомил Машу. Навалилась усталость. Проснулся аппетит. Сжимая в руках пакеты с покупками, Маша спустилась на фудкорт. Однако у витрин стояли толпы. Маша направилась было к пиццерии, но тут же одернула себя: «Так! Это что за обжорство! А как же полтора лишних килограмма? Ты хочешь стать жирной? А?»

 Маша вернулась к эскалатору и решительно шагнула на движущуюся стальную ленту.

 Миновав средний уровень, Маша направилась наверх. И тут произошло непредвиденное.

 На верхней части движущейся лестницы появился мужчина. На нем был серый деловой костюм, лишенный выразительности. Мужчина держался за лицо и глухо стонал.

 – Ох, глаза… Мои глаза!

 Затем ослепший, все так же держась за лицо, шагнул на металлические ступени. И вдруг рухнул. Притом прямо на Машу. Некоторое время она цеплялась за перила, но сила тяжести была сильнее. Не успев испугаться, Маша полетела вниз, выронив пакеты.

 Тут же Машу подхватили чьи-то сильные руки. Это был мужчина, около тридцати, в синем костюме, поразительно напоминающий молодого Высоцкого. Уже наверху «Высоцкий» набросился на мужика, который всю дорогу пролежал на Машиной груди:

 – Ты что делаешь? Напился, что ли?

 – Я… – бормотал серый. – Я не знаю. Только что я видел. Не знаю, что со мной.

 Маша оттолкнула его и, подумав, во что могли превратиться покупки, застонала. Пока она подбирала пакеты, заметила, что на нее несся очередной псих – в дурацком красном галстуке. «Сколько же их развелось?» – подумала Маша.

 – Вы не пострадали? – спросил «Высоцкий».

 Псих в галстуке пронесся, выкликая какую-то Алису. Серого вязали охранники. Дурдом…

 Маша встретилась с «Высоцким» взглядом.

 – Спасибо! – поблагодарила она и направилась к турникетам метро.

 Арбатская – Смоленская

 Подземным переходом Маша шла к станции «Александровский сад». Инцидент на эскалаторе странным образом взволновал ее. Волнение вызывал не столько свалившийся на нее мужчина в сером костюме, сколько двойник Высоцкого.

 На Владимира Семеновича чуть ли не молился Машин папа, дорабатывавший сейчас учителем физики последние годы перед пенсией. Папа хранил все его пластинки, изданные еще на виниле, знал наизусть почти весь репертуар, постоянно цитировал Высоцкого – к месту и нет.

 «Если бы я вдруг решила выйти за этого парня замуж, – подумала Маша, – и привезла его домой, в Рязанскую область, папа бы нас благословил».

 Но, к сожалению или к счастью, случиться этому событию было не суждено. Вот уже два года Маша была замужем. И, надо признать, что кандидатуру ее мужа, Димы, папа одобрил отнюдь не сразу.

 – Где ты его нашла? – отчитывал Машу отец. – Это же человек совершенно не нашего круга! Торгаш, барыга!

 – Папа, он не торгаш, – возражала Маша. – Он бизнесмен! Би-зне-смен! А торгаши – на базаре!

 Папа был человеком старого образца. Идеалист-интеллигент позднесоветской закалки, новые времена он не принял. И, хотя с момента их наступления миновало вот уже двадцать лет, не принимал до сих пор.

 – Я никогда не брал взяток, – кипятился папа. – Не жульничал, не подличал. Совесть моя чиста! И ради чего? Чтобы собственная дочь притащила домой такого вот… хлыща!

 – Успокойся, Рома! – вмешивалась мама. – Дима тоже не берет взяток!

 – А Волга не впадает в Каспийское море! – негодовал отец. – А Ельцин – не иуда!

 – Зато твоя дочь выйдет замуж за обеспеченного человека, – увещевала мама.

 – За вора! – бушевал отец.

 – А кого ты видишь ее мужем?

 – Честного человека! Честного, принципиального!

 – И будет Машенька с честным человеком в съемной однушке ютиться. А детишки пойдут? Будут без штанов бегать! В обносках! Ты этого хочешь?

 Конечно, мама победила. Папа смирился с браком дочери, а также с квартирой на Кутузовском, дачами в Крыму и Испании, двумя автомобилями и прочими символами проданной неизвестно кому Родины.

 …Маша вышла на платформу самой странной, односторонней станции московского метро. Эх, не будь она замужем! Она бы познакомилась с этим «Высоцким».

 Хотя, наверное, он – голь перекатная. Обычный хлюст, из тех, что снимают на Манежной девчонок. Пользуется своим сходством, ездит соплячкам по мозгам. Наверное, и денег у него нет. Хотя костюм – хороший. Как бы не «Бриони»…

 Каких только фриков нет в столице. Хотя, следовало признать, с «Высоцким» она сталкивалась в первый раз.

 К платформе приближался поезд. Маша взяла пакеты, которые поставила на пол. И вдруг снова увидела «Высоцкого».

 Он стоял у перехода, с явным волнением вертел головой.

 «Неужели меня высматривает? – мысленно ахнула Маша. – Не буду подавать вида».

 В глубине души ей, тем не менее, было очень приятно.

 Входя в вагон, она покосилась в сторону дверей. «Высоцкий» зашел следом и теперь, совершенно не стесняясь, пожирал Машу взглядом.

 «А он симпатичный, – подумала Маша. – И настойчивый. Жаль, что между нами ничего не может быть».

 Надо было поскорее возвращаться домой. Димка ведь сейчас определенно бесится.

 Смоленская – Киевская

 Сейчас, когда со дня свадьбы прошло больше двух лет, Маша понимала, что ненавидит Димку. Впрочем, ненависть – слишком простое слово. В то время, как Машины чувства по отношению к Димке были составлены из многих нюансов и полутонов.

 Основой ненависти было разъедающее душу презрение. Дима был дураком. Притом, дураком наглым, пальцем не ударившим для того, чтобы достичь занимаемого им положения. Деньги достались ему от папика, финансового гения, на единственном отпрыске которого природа основательно так отдохнула. Не то, чтобы Дима вел себя на людях глупо. Идиотизм его заключался в другом. У него не было ни одной собственной мысли. Все, что он произносил, уже говорилось до него. Дошло даже до того, что Дима не мг составить своего мнения о фильмах, которые супруги иногда смотрели вместе.

 Однако, как и все дураки, Дима считал себя исключительно умным человеком. Чванился.

 Еще Дима считал, что обладает чувством юмора. Но при этом мышление его не было гибким. В разговоре от него не стоило ждать остроумных замечаний. Зато сайты с анекдотами он читал ежедневно, взахлеб и косноязычно пересказывая потом Маше прочитанное. Что и говорить, Дима был тот еще весельчак…

 В браке с ним Маша была несчастна. Однако, если подруги имели возможность пожаловаться на своих мужей и бойфрендов, Маша сделать этого не могла. Спутники жизни подруг имели право быть мудаками, сексуальными маньяками, импотентами, бабниками и так далее, но только не Димка. Если бы Маша могла, то завалила бы подружек не по-доброму шокирующими подробностями их отношений. Но это было рискованно. Для окружающих в их отношениях все должно было быть в порядке. Никаких конфликтов и противоречий. Просто воркующие, безумно влюбленные голубки – только так они должны были выглядеть со стороны.

 Гигантом секса Димка тоже не был.

 Маша познакомилась с ним в клубе. Потом оказалась у него дома, в его собственной квартире на Кутузовском проспекте. Квартира была ухоженной: три раза в неделю туда приходила горничная. Маша достаточно трезво оценивала свои возможности – она была лишь одной из многочисленных телок и «сосок», добивавшихся Димкиного внимания. Шансов на победу у нее, прямо скажем, не было.

 Первый секс с ним Машу не поразил. Кончил Дима примерно за пять секунд, а Маша не успела ничего почувствовать. Второе соитие оказалось получше. Но немногим. Член Димки то и дело опадал, к тому же, в противоположность первому разу, кончить завидный жених не мог, наверное, с час. В третий раз пришлось долго делать минет, прежде, чем Дима оказался хоть на что-то способен.

 Дошло до того, что Маша одолжила у соседки по общаге вибратор. И доводила себя до оргазма уже сама. Стала носить его в сумочке.

 Однажды (на пятом или шестом сеансе вялого издевательства, носившего в истории их отношений гордое название «секс») Димка зачем-то полез ей в сумочку. Нашел там фаллоимитатор. И как-то мгновенно, чересчур для себя сильно возбудился.

 Странность была слишком очевидна. И Маша решила рискнуть.

 – Хочешь, в тебя его вставим? – спросила она.

 Дима согласился, даже не ломаясь.

 Вибратор и стал тем волшебным ключиком, который открыл Маше дверь в мир богатства и успеха. Постепенно Маша опытным путем выявила, что возбуждает Диму. Сексом он, как оказалось, любил заниматься с вибратором в жопе, накрасив губы и надев женские трусики в комплекте с шапочкой «заячьи ушки».

 Узнав это, Маша легко обошла соперниц и сумела настоять на бракосочетании.

 Однако никто не знал, каких моральных терзаний и невыплаканных слез стоила ей эта иллюзия счастья.

Киевская – Студенческая

 Выходя, Маша окинула «Высоцкого» взглядом. Конечно, ей было приятно, что ее преследуют мужчины. Но, с другой стороны, он мог быть и… маньяком? Да ну, глупости. Маньяки неприметные. А двойник Высоцкого слишком обращает на себя внимание.

 Стоило ей выйти из вагона, как «Высоцкий» немедленно двинул вслед за ней.

 – Ну, и почему вы меня преследуете? – обернулась к нему Маша.

 Настойчивых мужчин сразу следует обезоруживать.

 «Пусть хотя бы пакеты поможет донести, раз увязался! – подумала она. – Но не до дома».

 – Я… Если я скажу, что влюбился в вас с первого взгляда, вы поверите?

 – Нет, – прищурилась Маша. – Хотя мне льстит, что мне объясняется в любви сам Владимир Семенович…

 – Откуда вы меня знаете? – вздрогнул «Высоцкий».

 Следовало признать, дурака он валял очень убедительно. Даже не улыбался. Мастер высшего пилотажа, не иначе.

 – Шутите, Владимир Семенович? – подыграла Маша. – Вас-то, и не узнать?

 – Очень приятно, – Этот хлыщ был как сама невинность.

 – Наверное, вы имеете успех на Манежной площади, кадря случайных девчонок, – Маша решила не церемониться. – Еще бы! Двойник Высоцкого! Спасибо вам за то, что помогли мне на эскалаторе. Но я, к сожалению, спешу. К тому же я замужем…

 – Я мог бы помочь вам с сумками, – догадался «Высоцкий. – Кстати, может, на «ты»?

 Маша улыбнулась. Ей был симпатичен этот клоун. Представился он, конечно, «Володей».

 Маше опять захотелось послать его куда подальше. Удерживало только единственная, но существенная причина. В кои-то веки Маша сможет хоть как-то стравить пар, рассказать подружкам что-то действительно имевшее место. К тому же, забавное.

 «Высоцкий» оказался выдумщиком. Со второй попытки он представился ей Валерой Новодворским. Маша предупредила его, что владеет единоборствами. Этому способу Машу научили еще в общаге. В таком случае потенциально неприятный кавалер поостережется распускать руки.

 – Ой, какая ты не близкая, неласковая, – ёрничал «Высоцкий».

 Мамочки, он еще и голос имитировал. Страшно представить, сколько перед зеркалом тренировался. Будущий рассказ обретал плоть. Подружки будут довольны.

 Уже у самого эскалатора «Высоцкий» сказал:

 – Тебе угрожает опасность.

 – Да что мы говорим? – захохотала Маша. – Сейчас выдумал?

 – Я серьезно! Это долго объяснять… Мне надо тебя защитить…

 – Ты у нас еще и терминатор? Ну, надо же! Един в трех лицах! А прибыл ты – не из будущего, случайно?

 «А ведь это – реальный шанс испытать ту штуку, что я сегодня утащила у Димки, – вдруг поняла Маша. – Если, конечно, Димка не наврал. С него станется. Но… Была не была!»

 Она достала штуковину из сумки и нажала большую кнопку. На долю мгновения она увидела вспышку. Будто рядом ударила молния. Черное стало белым. И наоборот.

 А вот дальше «Высоцкий» Машу удивил. Притом, неприятно. Он вдруг резво так отпрыгнул в сторону, схватил за горло какого-то неприятного типа: в коричневой куртке, с бельмом на глазу, стал хрипеть:

 – Проведи нас на уровень ниже!

 «Может, сбрендивший геймер? – предположила ошарашенная Маша. – Переиграл?»

 Мужик с бельмом, видимо, соображал здраво. С психом-«Высоцким» он не спорил, а подвел их к какой-то дверце в глубине станции:

 – Добро пожаловать! Только вам там не понравится…

 «Высоцкий» тут же деловито потащил Машу внутрь.

Студенческая – Кутузовская

 Маша могла бы позвать на помощь, еще когда спятивший двойник поволок ее за собой. Ей бы помогли, Маша не сомневалась. Доппельгангеру (всплыло откуда-то из глубин похороненной в памяти школьной программы немецкое словечко) пришлось бы не сладко.

 Когда они с двойником оказались в затхлом подземелье, сердце Маши часто-часто забилось. Самые тайные закоулки подсознания хотели, да что там – жаждали, чтобы мужчина, так похожий на Высоцкого, швырнул ее на пол, задрал бы плащ, юбку, вошел бы в нее своим раскаленным поршнем. Наверное, оргазм пришел бы сразу. Наверное, Маша пошла сюда именно за этим. Тем более, что она подстраховалась.

 Но подземелье оказалось не романтичным пыльным застенком из сексуальных фантазий, а реально гнусным подвалом – с лужами на полу, затхлым воздухом, от которого кружилась голова, и звенело в ушах. Маша испугалась.

 Неожиданно она поняла, что лже-Высоцкий и тип с бельмом – сообщники. Их задача была – затащить Машу не пойми куда. Но откуда они могли знать, что ей надо выходить на «Киевской»? Выслеживали? Мысль была абсурдной, но Маша почему-то ей верила.

 Она принялась лупить двойника сумочкой. Маша кричала и надеялась, что ее услышат, ворвутся, повяжут этого психа. Никакого секса уже не хотелось. Один из ударов сумел причинить «Высоцкому» боль. Тот отдернул руку, будто кипятком ошпарился.

 Маша бросилась обратно. К двери. Она даже стала немного задыхаться. Но…

 Никакой двери на месте не оказалось.

 – Стой! – орал маньяк.

 «Милиция! – сообразила Маша. – Надо вызвать…»

 Но сети в подвале не было. Страх Маши давно уже давно не являлся приятным. Когда, если не сейчас воспользоваться страховкой?

 – Я тебя не трону! – заявил «Высоцкий». – Просто иди за мной, и я тебя выведу!

 – Вздумаешь прикоснуться ко мне, я твои яйца в гоголь-моголь превращу, – пригрозила Маша, ранее навравшая о том, что знает восточные единоборства.

 Она ковыляла на каблуках по лужам, стараясь не думать, почему от них так воняет. Она светила экраном телефона в спину психа, готовясь в случае чего броситься наутек.

 Коридор свернул, и Маше потребовалось очень так серьезно себя пересилить, чтобы просто сойти с места.

 Но за поворотом оказалась дверь на станцию.

 – Ну, слава Богу! – сказала Маша, вырвала пакеты из рук «Высоцкого» и, не оглядываясь, бросилась к эскалаторам.

 На секунду Маше показалось, что станция какая-то не такая. Хотя после шока в подвале еще и не то могло показаться. Метро было заполнено страшными тетками. «Конгресс, что ли, у них тут?» – подумала Маша. Оказавшись на эскалаторе, она перевела дух. Оглянулась. «Высоцкий», конечно же, шел за ней. «Оторвусь!» – подумала Маша.

 – Гражданочка! Вашу лицензию! – обратились к ней на верхней площадке.

 Маша обернулась на голос. Ужасный прыщавый человек в милицейской форме касался пальцами своей фуражки.

 – Что? – оторопела Маша. – Какую лицензию?

 Менты (их было двое) переглянулись.

 – На пользование красотой…

 Маша ничего не понимала. Ее разыгрывают?

 – Пройдемте, – Второй мент подхватил Машу под локоть.

 – Эй, мужики! – Рядом с ними оказался «Высоцкий». – Что случилось? В чем дело?

 – Дело? – гнилозубо усмехнулся прыщавый. – Будет тебе дело, если хочешь.

 – Уебуй отсюда, – посоветовал изможденный. – И скажи спасибо, что нам не до тебя.

 Маша беспомощно смотрела на него. Менты волокли ее в каморку с решетками.

Кутузовская – Фили

 …У себя в фирме Дима не был главным. Димин отец в свое время хорошо вложился в акции перспективной нефтяной фирмочки. Та со временем разрослась, бизнес набрал обороты, а сынок акционера занял замдиректорский кабинет.

 Генерального звали Филипп Иванович. Маша, сама не зная почему, испытывала к нему неприязнь. Филипп Иванович представлял собой лощеного мужчину с тяжелыми щеками и с волосок к волоску уложенной (и нередко напомаженной) прической. Взгляд у Филиппа Ивановича был неприятный. Он не просто раздевал женщин глазами, но еще и умудрялся давать понять, что итогом осмотра – не удовлетворен.

 Референткам Филиппа Ивановича никто не завидовал, хотя они и получали в месяц по три тысячи у.е. Причин было несколько. Во-первых, Филипп Иванович был несусветным хамом и любил доводить помощниц до слез и бессонницы. Во-вторых, редкая референтка могла удержаться на своей должности дольше, чем один календарный месяц. И, в-третьих, Филипп Иванович ебал их в жопу.

 Насчет последнего обстоятельства все было совершенно точно. Однажды об этом проболтался Дима, вернувшись после рабочей пятницы позже обычного.

 – Представляешь, Манюня, – Дима, когда сюсюкал, всегда называл Машу именно так, – мы с Филиппом Ивановичем задержались…

 Маша могла бы закатить скандал. На пятничный вечер у нее были некоторые планы. Но Дима, чересчур уж припозднившись, и вернувшись домой скорее в субботу утром, чем в пятницу вечером, сорвал их. Но, с другой стороны, избавил от своего присутствия, что тоже дорогого стоило.

 Дима сюсюкал, а, стало быть, был в чем-то виноват.

 – По работе? – равнодушно спросила Маша.

 Дима принялся хихикать. При этом глаза его блестели, а сам он то и дело шмыгал носом. Эту нехитрую пантомиму Маша расшифровала без особого труда. Значит, не просто пил, а еще и кокаин нюхал. Отсюда следовало, что спать он не будет до самого субботнего вечера.

 – Филипп Иванович секретутке разнос устроил, – вкрадчиво доносил Дима. – А потом прямо в кабинете раком ее загнул, колготки с трусами стянул и – в жопу зарядил!

 – Что?! – оторопела Маша.

 – И мне предлагал присоединиться, – ухихикивался Дима. – Но я – ни в какую! Я же Манюнечку свою люблю. Пошли в постельку…

 Маше стало дурно.

 – Господи Боже! – прошептала она. – Дима, знал бы ты, как же я тебя ненавижу!

 Маша была покладистой женушкой, редко позволяла себе возмущаться, но в тот день она не выдержала – закрылась у себя в комнате.

 – Я сплю! – объявила она.

 Муж еще некоторое (не очень долгое) время пытался проникнуть в ее комнату. Маша слышала, как он бродил по огромной квартире, включал там-сям плазменные панели, шмыгал носом (не иначе, остался кокаин), опять же хихикал.

 Маша же заснуть не могла. Ей было нестерпимо жалко бедную дурочку-референтку. Впрочем, Маша понимала, что жалеет она не столько неведомую ей секретаршу, но самое себя. Ведь она, Маша, если разобраться, тоже немногим отличается от этих несчастных дурынд. Ну, прав у Маши чуть побольше. А так все то же – внешний блеск плюс жопоебля. И плевать, что блеска у нее немногим более, а в жопу ебут не ее, а она. Суть-то от этого не меняется.

 Уже на следующее утро она расколола Диму на новые отвратительные подробности. Тогда-то и выяснилась вся правда об омерзительных пристрастиях Филиппа Ивановича. Обозначилось и его поганенькое кредо: «Через жопу – не залетит!»

 «Ну, какая же тварь! – думала Маша. – Как земля таких носит!»

 Ей, воспитанной идеалистом-отцом, невозможно было привыкнуть к тому, что отныне и навсегда ей придется терпеть в своем кругу высокопоставленного, а оттого и фактически безнаказанного подонка.

 Но, как выяснилось, худшее ожидало Машу впереди.

 Однажды Дима весь вечер заискивающе улыбался. Когда он так делал, у Маши внутри все сжималось. Улыбка означала, что Дима что-то задумал. Что-то не очень хорошее, в чем Маше предстоит участвовать. Но что? Свою порцию идиотского секса он сполна получил накануне. Что ему было надо?

 Впрочем, вскорости выяснилось и это.

 – Завтра в гости идем, – вкрадчивым голосом сообщил Дима.

 – К кому? – спросила Маша, чувствуя, разумеется, подвох.

 – К Филиппу Ивановичу.

 «О нет!» – подумала Маша, решив, на всякий случай, предварительно поблевать.

 – Неформальная будет вечеринка. Только для своих.

 – Я рада, – не без яда в голосе откликнулась Маша.

 – Только вот еще что… Ты… ну… посексуальней оденься. Мини там, каблуки…

 – Это еще зачем? – насторожилась Маша.

 Дима помялся, отвел глаза, сказал больше стене, на которую смотрел, чем Маше:

 – Ну, понимаешь… Филипп Иванович – важный человек. Очень многое от него зависит. Как он говорит, так и бывает…

 – Извини, – перебила Маша. – Но я пока не уловила…

 – Ну, короче, нравишься ты ему. Он бы… ну… не возражал… э-э… с тобой…

 – Что?! – Маша физически ощущала, как у нее от возмущения пропадает дар речи. Речь исчезала, вместо нее появлялась какая-то икота.

 Тогда, впервые в жизни, она отвесила Диме пощечину. Заслужил…