Текст книги "Затонувшие сокровища"

Автор книги: Лев Скрягин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Глава 5. КЛАДОВЫЕ ЧЕРТУШКИ ДЖОНСА

Мыс Бурь

Мыс Бурь невозможно отыскать даже на самых подробных современных географических картах. Такого названия теперь не существует. Мыс, о котором пойдет речь, называется мысом Доброй Надежды. Как известно, он расположен на южной оконечности Африки и представляет собой выступ вдающегося в море скалистого полуострова, у основания которого находится крупный африканский порт Кейптаун.

Мыс Доброй Надежды был открыт в 1488 году португальским мореплавателем Бартоломеу Диашем. Направляясь на открытие новых земель, португальцы обогнули этот мыс во время сильного шторма. На обратном пути к берегам Португалии они в память о пережитом шторме назвали его мысом Бурь. Спустя некоторое время португальский король Хуан II переименовал его в мыс Доброй Надежды, так как это открытие давало португальцам надежду достичь морским путем Индии. Если бы это название не было изменено, то оно как нельзя лучше характеризовало бы один из опасных для мореплавания районов на земном шаре. Бури у этого мыса – не случайное явление. Западное побережье Южной Африки открыто сильным ветрам Атлантического океана, нередко переходящим в длительные и сильные штормы. В этом районе теплое Игольное течение встречается с холодным Поперечным, в результате чего здесь образуются туманы, которые скрывают в своей пелене опасные для мореплавания скалистые берега южной оконечности Африки.

Со времени Диаша до появления паровых судов район мыса Доброй Надежды считался исключительно опасным для мореплавания районом. Со временем он превратился в настоящую "кладовую Чертушки Джонса", как английские моряки называют кладбище кораблей. На протяжении более пяти столетий величавый скалистый мыс Бурь не раз был немым свидетелем страшных трагедий. Трудно представить, сколько здесь за это время погибло людей и судов.

Не менее опасными являются и другие мысы южной оконечности Африки – Игольный, Куойн, Дэнджер. Во времена парусного флота здесь почти ежегодно в районе одного из этих трех мысов погибало крупное судно и с ним десятки и сотни людей.

Одним из самых драматичных кораблекрушений в этих водах является гибель в 1852 году английского парусно-парового фрегата "Биркенхед". Построенный в 1845 году, это был один из первых английских железных пароходов, который затем был переделан в военный транспорт.

26 февраля 1852 года "Биркенхед" совершал очередной рейс в Индию. На его борту находились 638 человек. Большей частью это были солдаты отборных колониальных войск Англии, некоторые из них были с семьями. Близ мыса Дэнджер судно налетело на не обозначенный на карте подводный риф. Капитан Сэлмонд поспешил передать в машинное отделение команду "задний ход", и судно, сойдя с рифа, обнажило огромную пробоину. Вода начала быстро заливать не имевший водонепроницаемых переборок пароход. Неожиданно "Биркенхед" переломался на две части и начал быстро тонуть. Поняв, что судно неизбежно погибнет, Сэлмонд распорядился, чтобы спустили шлюпки и скомандовал: "Сначала спасаются женщины и дети!" Любопытно, что подобная команда была отдана впервые в истории мореплавания, и с тех пор это правило непреложно соблюдается моряками всех стран. В шести шлюпках, которые удалось опустить на воду, спаслось лишь 184 человека, в том числе все женщины и дети.

Вместе с судном погиб и ценный груз стоимостью 715 тысяч фунтов стерлингов.

Другая крупная авария у мыса Куойн произошла 9 ноября 1946 года, когда на камни сел английский грузовой пароход "Сити оф Линкольн". Затонувший груз этого судна оценивался в полтора миллиона фунтов стерлингов.

В 1977 году у берегов Южной Африки была обнаружена любопытная находка. Международная группа подводных археологов нашла здесь останки английского торгового корабля "Доддингтон", затонувшего во время сильного шторма в июле 1755 года на пути из Англии в Индию. В результате этой катастрофы погибли 247 человек, спастись удалось лишь двадцати трем. В грузовом манифесте погибшего судна числился сундук с золотыми монетами, вес которых составлял около 19 килограммов. Золото принадлежало администратору Ост-Индской компании Роберту Клайву, который по счастливой случайности отплыл в Индию на другом корабле в апреле того же года. В месте гибели "Доддингтона" были найдены пушки, медные слитки, серебряные монеты, однако золота среди находок не оказалось. Его судьба оставалась неизвестной до 1996 года, когда археологи, снова исследуя этот район, наткнулись на останки небольшого 30-пушечного корабля, очевидно, каперского. Здесь были обнаружены 1400 золотых монет, весивших примерно столько, сколько и те, которые принадлежали Роберту Клайву. Вероятно, пираты ограбили "Доддингтон", но, застигнутые штормом, не успели далеко уйти.

Принято считать, что наибольшую опасность для судоходства представляют скалистые, выступающие далеко в море мысы и скалы. Именно на них чаще всего заканчивают свой путь суда, заблудившиеся в тумане. Сильный океанский прибой или зыбь быстро решают судьбу попавшего в цепкие объятия подводных рифов судна. Но как ни странно, в районе мыса Доброй Надежды большую опасность для судов издавна представляли не многочисленные мысы, усеянные подводными рифами, а открытый северо-западным штормам Столовый залив. Его по праву можно назвать кладбищем кораблей. Специалистам судоподъемного дела ЮАР удалось установить, что на дне Столового залива к настоящему времени, не считая бесчисленных обломков, сохранилось более 300 деревянных корпусов парусных судов.

Останки кораблекрушений... Их немало покоится на дне этого залива, и у всех своя история, полная драматизма.

Так, 12 марта 1648 года во время шторма с якорей был сорван и погиб у берега голландский фрегат "Гарлем". Вместе с судном целиком погиб его экипаж и груз золота, оценивающийся в 875 миллионов франков. Сейчас корпус этого судна придавлен тяжелой громадой английского парохода "Тайвенген", который погиб на этом же месте в конце XIX века.

Нередко случались дни, когда в Столовом заливе гибло одновременно несколько судов. Например, в 1716 году во время сильного шторма в заливе погибло 42 голландских фрегата, которые перед этим нашли здесь убежище. Вместе с этими голландскими фрегатами погиб ценный груз, который оценивался в огромную сумму – почти 40 миллиардов франков.

Небезынтересно отметить, что, по мнению некоторых зарубежных морских историков, на дне Столового залива покоятся останки знаменитого чайного клипера "Фермопилы". Во времена парусного флота этот клипер, как и известный всему миру чайный клипер "Катти Сарк", являлся шедевром парусного судостроения.

Если говорить о стоимости груза, погибшего вместе с судами в Столовом заливе, то, по данным английских архивов, он оценивается в сумму, превышающую 30 миллионов фунтов стерлингов. Однако удачных попыток поднять со дна залива погибшее золото пока не отмечалось.

Тасмания – остров погибших кораблей

Тасманию невозможно не заметить даже на мелкомасштабной карте. Она похожа на медальон – сердце, подвешенное на невидимой цепи под австралийским материком.

Европейцы узнали о существовании этого острова в 1642 году. Тогда он еще не назывался Тасманией, а носил имя Земли Ван-Димена, данное ему в честь голландского генерал-губернатора Ост-Индии, пославшего Абеля Тасмана на открытие новых земель в южной части Индийского и Тихого океанов.

Угрюмы и суровы скалистые берега Тасмании. Огромные океанские валы с неистовой яростью разбиваются о неприступные скалы. Их удары гулким эхом ритмично оглашают пустынные берега. Остров расположен в зоне действия постоянных западных ветров Южного полушария, сила которых нередко достигает штормовой. Когда-то в "старое доброе время деревянных кораблей и железных людей" эти ветры англичане окрестили "бравыми вестами", а область их распространения – между 39 градусом и 43 градусом южных широт – "ревущими сороковыми". А поскольку Тасмания расположена в этих широтах, там одну треть года господствуют ветры силой семь—девять баллов, приносящие с океана проливные дожди. Их потоки, смешиваясь с мириадами брызг океанского прибоя, на многие дни, а иногда и недели завешивают скалистые берега острова непроницаемой мглой от взора мореплавателей. Временами "бравые весты" приносят с собой туман: густой серо-зеленоватой пеленой окутывает он и море и берег на много миль вокруг. Таких дней, когда бывает туман – местные жители называют его "гороховым супом", – здесь насчитывается не менее шестидесяти в году.

Берега Тасмании, беспрестанно окатываемые неистовыми валами с принесенными "бравыми вестами" с океана обломками айсбергов и туманами, издавна являлись бичом мореплавателей.

От Австралии остров Тасмания отделен Бассовым проливом. Так его назвали в честь открывшего его английского капитана Джорджа Басса. Но название это почему-то не привилось среди моряков. Они по-прежнему именуют его проливом Опасности. Хотя его ширина составляет 130 миль, а глубина 500—600 метров, он причислен мореплавателями к кладбищам кораблей. Опасность заключается в многочисленных островах и скалах, подводных рифах и сильных переменных течениях, не говоря уже о туманах и штормовых ветрах. На пути судов, идущих проливом с запада на восток, встают острова Кинг, Хантер, Три-Хаммок и Роббинс.

Берега этих островов и проходы между ними усеяны подводными рифами и корпусами затонувших кораблей. В начале нашего века австралийский капитан Дэвис, который всю свою жизнь плавал в этих водах, занялся исследованием кораблекрушений на острове Кинг. Оказалось, что на прибрежных скалах острова, длина которого около 50 и ширина 15 миль, погибло более полусотни судов. Дэвису удалось определить названия, тоннаж и дату гибели 36 кораблей, разбившихся у острова за период с 1835 по 1905 год. К своему перечню исследователь приложил ряд ценных сведений о течениях, проливах, подводных рифах и отмелях. Эти данные позже были использованы гидрографами для составления подробных морских карт Тасмании.

Но не подводные скалы и сильные течения погубили большую часть этих кораблей!

Морские хроники Тасмании свидетельствуют, что причиной их гибели чаще всего были пираты. Они появились в Бассовом проливе в самом конце XVIII века и начали грабить промышлявших здесь китобоев и охотников на морского бобра и морского слона (говорят, что когда-то эти звери водились здесь в великом множестве). "Выкурив" охотников и китобоев, они перешли на грабеж торговых судов. И поскольку у пиратов не было хорошо вооруженных кораблей и абордажные схватки им были не по душе, они начали ставить на островах Бассова пролива ложные маяки. Обманутые капитаны меняли курс, ведя свои суда на острые рифы. Островитянам-грабителям оставалось лишь переправить груз погибшего корабля на берег.

Особой жестокостью по отношению к потерпевшим кораблекрушение отличались пираты Стейлис Монро и Дэвид Хоуп. В середине XIX века их называли "некоронованными королями Бассова пролива". Первый был хозяином восточной части пролива и контролировал острова Флиндерс, Кейп-Баррен, Суон, Гуз, Презервейшн и другие. Монро царствовал в этих водах ровно тридцать лет. Дэвид Хоуп основал свою резиденцию на острове Роббин-са, где прожил в грабежах и насилии до 1854 года. Оба вожака носили в ухе золотую серьгу, кафтаны из шкур кенгуру и шапки из морского котика. Каждый из вожаков имел огромный винный погреб, где хранились захваченные ими запасы рома и джина.

Большинство кораблей, обозначенных на карте Дэвиса, погибло в районе Бассова пролива из-за фальшивых маяков Монро и Хоупа. Многие из этих преднамеренных кораблекрушений связаны с тяжелыми человеческими жертвами. Так, например, на ложный маяк Хоупа в августе 1845 года вышел английский корвет "Катаракк". Судно разбилось на рифах и затонуло, унеся жизни более трехсот переселенцев из Англии. Таким же образом на рифах Кинга погибли в 1853 году корвет "Сити оф Мельбурн", в 1854 году барк "Уотерунг" и шхуна "Брэтен".

Сколько же всего кораблей погибло у берегов Тасмании? На этот вопрос попытался ответить несколько лет назад австралийский историк Гарри О'Мэй. В течение десяти лет он самым тщательным образом изучал архивные дела, относящиеся к вопросам аварийности морского транспорта Австралии и Тасмании. Ему удалось установить названия 603 судов, которые погибли в районе острова с 1797 по 1950 год. Около двухсот кораблей в списке О'Мэя остались безымянными, хотя места их крушения ему известны. Австралийский историк полагает, что с момента открытия по наши дни вокруг Тасмании погибло более тысячи кораблей, не считая рыбацких судов.

Несколько десятков кораблей из злополучной тысячи унесли на морское дно ценный груз, в частности золото...

Опубликованные О'Мэйем сведения о погибших кораблях вызвали среди искателей приключений Тасмании и Австралии ажиотаж. Но не так-то просто оказалось добраться до этих подводных кладов! Острые рифы, беспрестанно окатываемые прибоем или океанской зыбью, надежно охраняют лежащие у берега корабли. Но, несмотря на опасности, аквалангисты продолжают поиски.

Особый интерес у подводных "золотоискателей" вызывает американский клипер "Уотер Уитч", погибший на рифах острова Кинг 13 августа 1855 года. Достоверно известно, что на его борту в момент гибели находилось золото в слитках, которое в настоящее время оценивается более чем в 5 миллионов долларов. Кто знает, может быть, фортуна и осчастливит своей улыбкой одного из аквалангистов с острова кораблекрушений?

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Что же является истинным владельцем затонувших сокровищ? Напрашивается вроде бы очевидный ответ: тот, кто его нашел. Но так ли это? Ведь клад прятал не тот, кто его обнаружил. Следовательно, юридически нашедший выступает как человек, присваивающий чужую собственность. Однако здесь немаловажную роль играет факт давности лет.

В Древнем Риме по этому вопросу существовало две точки зрения. Согласно первой из них, клад, кто бы его ни нашел, принадлежал тому, на чьей земле или в чьем доме он был обнаружен. Другая точка зрения предусматривала, что клад безраздельно принадлежит тому, кто его нашел. Пытаясь примирить оба мнения, император Юстиниан постановил, что половина клада должна принадлежать владельцу земли, а вторая половина – тому, кто его нашел.

В эпоху феодализма верховным собственником земли являлся король и, таким образом, он считался потенциальным собственником всех скрытых в ней кладов. Часть, которая приходилась в этом случае на долю нашедшего клад, всецело зависела от королевской щедрости. Из драгоценных металлов король обычно забирал себе только золото, серебро же великодушно жертвовал вассалам – очевидно, как своего рода стимул к дальнейшим поискам.

В средние века проблема кладов была объектом острой полемики между учеными-юристами. Однако большинство из них сходилось на том, что, если сокровище было обнаружено благодаря помощи "доброго духа", нашедший имеет право оставить его у себя. Если же путь к кладу указал "злой дух", ясно, что это делалось в обмен на какие-то богопротивные услуги. Какие именно, надлежало расследовать со всей строгостью, на которую только была способна та мнительная и жестокая эпоха. При малейшем подозрении дело передавалось в суд, а клад конфисковывали в пользу государства.

В 1276 году в Англии был принят закон, по которому в случае нахождения клада назначалось специальное лицо по расследованию всех обстоятельств, сопутствующих находке. Действия этого лица, именовавшегося коронером, регламентировались законом, который сохранился до 1887 года. Кому же принадлежал найденный клад? Вот что на этот счет говорилось в английском законе от 1820 года: "По закону, если в доме или в земле найден клад и о его существовании владелец знает, то клад принадлежит ему, а не королю, но если владелец клада не знает о его существовании, то клад принадлежит королю". В 1886 году к закону была сделана приписка о том, что, если клад представляет собой какую-либо историческую ценность, закон не действует и нашедший получает вознаграждение. Однако процент этого вознаграждения был настолько ничтожным, а процедура выяснения всех обстоятельств обнаружения клада – настолько долгой и утомительной, что кладоискатели, естественно, предпочитали умалчивать о своих находках, действуя незаконно, тем более что проследить за судьбой найденных в земле сокровищ достаточно сложно. В 1929 году британские власти наконец-то спохватились и в закон были внесены изменения.

В Австралии дело обстоит более строго: нашедший клад может рассчитывать получить лишь часть его. Если клад поднят со дна моря, он должен быть передан правительству, которое сообщает о находке, ожидая, что объявится владелец. Если в течение года этого не произойдет, клад переходит в собственность властей, которые решают, какая часть причитается нашедшему. Если же владелец объявится и докажет свое право на клад, то нашедший может надеяться лишь на щедрость владельца. Не обходится без курьезов. Когда вблизи берегов Австралии были обнаружены корабли "Батавия", "Зайтдорп" и упомянутый нами "Золотой Дракон", которые некогда принадлежали голландской торговой Ост-Индской компании, прекратившей свое существование еще в XVIII веке, право на роль собственника этих судов предъявили Нидерланды. И это право было удовлетворено.

На первый взгляд прост закон США. Если обнаружен клад, то он принадлежит нашедшему, который обязан уплатить подоходный налог с суммы стоимости клада на момент находки. Однако при этом существует целый ряд оговорок и, кроме того, в разных штатах имеются свои законы на этот счет. Более того, существуют ситуации, в которых кладоискатель имеет шансы не получить ни цента за свои труды.

Как бы далеко исторически ни отстояли от нас события, связанные с катастрофами "золотых" и "серебряных" кораблей, как бы ни трудны физически были условия поиска их местонахождения и подъема, как бы казуистически ни были сложны юридические отношения кладоискателя и государства, многочисленная армия жаждущих найти покоящиеся на морском дне ценности не становится меньше.

Нынешние искатели сокровищ – это не только авантюристы и романтики, но и исследователи и ученые, готовые ради установления исторической истины на многие жертвы и лишения. С каждым годом желающих испытать удачу в поисках затонувших сокровищ становится все больше. Развитие техники и науки, доступность современного специального оборудования способствуют этому. Матерые профессионалы в составе специально снаряженных экспедиций и одиночки аквалангисты-любители снова и снова опускаются на дно океана, надеясь первыми обнаружить то, что до них не удавалось найти никому.

Наверное, невозможно сравнить с чем-либо радость долгожданной находки, когда стихия чувств огромными волнами обрушивается на тебя, заполняя разум восторгом победы над тайнами Времени и коварством Океана. Однако эйфория удачи, вызванная блеском золота и сверканием бриллиантов, поднятых со дна удачливым кладоискателем, в реальности очень часто сменяется отчаянием, обидой и болью. Уж очень много желающих поделить найденное оказывается рядом с ним. Зачастую после уплаты всех налогов стране, в чьих водах найден клад, либо стране – владелице клада, а иногда и претендующим на свою долю физическим лицам, "счастливый" кладоискатель не только не окажется в барыше, но и остается должен возникшим неизвестно откуда "обладателям прав".

Очевидно, назрела необходимость в правовом регулировании этой сферы деятельности человека. Спору нет, каждая страна вправе принимать свои законы и строго следить за их исполнением, но бурное развитие в последнее время подводных работ в Мировом океане, и не только в территориальных, но и в нейтральных водах, диктует необходимость разработки и заключения международной конвенции, которая регулировала бы и защищала интересы стран – владельцев затонувших судов и их ценностей, а также организаций и граждан, осуществляющих их поиск и подъем.

Без решения этого непростого юридического вопроса, тесно связанного со сложными техническими и технологическими вопросами поиска и подъема несметных сокровищ, до сих пор хранящихся в трюмах тысяч трагически погибших кораблей, невозможно избежать человеческих трагедий и разочарований, краха иллюзий возможного заработка. Конечно, существующее ныне положение вещей остановит не всех влекомых духом романтики и авантюризма кладоискателей, но, по мнению автора, может значительно сократить ряды действительно серьезных исследователей, основательно готовящихся к предстоящим экспедициям, вкладывающим в это дело значительные средства. Сокращение же числа искателей затонувших сокровищ не на пользу ни науке, ни государствам, желающим вернуть причитающуюся им часть подводного "наследства". Главное, чтобы часть эта была разумных размеров...