Текст книги "Вперёд к обезьяне !"

Автор книги: Лев Лукьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Как красиво бывает... – говорила она сквозь слезы.

Никто и не думал смеяться. Мужчины старались не смотреть друг на друга. Женщины откровенно вытирали глаза.

В эту ночь в ресторане "Капитан Флинт" к Селвину пришла литературная известность. Хозяин скоро заметил, что после чтений люди вроде бы делались мягче, послушней. Он позаботился, чтобы теперь в комнатушке Селвина на столе всегда была в достатке чистая белая бумага...

Ген Корт, случайно посетивший это заведение, повстречал своего друга детства, когда тот был в зените литературной славы. Глава фирмы "SOS" долго не мог припомнить, где видел этого худого седого человека, вертевшегося у столика. Его узкое бледное лицо и печальные глаза были чертовски знакомы. Наконец Корт вспомнил.

– Это ты?

– Я, уважаемый господин, – вежливо склонился официант.

Нарушая все ресторанные правила, Корт шумно усадил Селвина за свой столик и начал хлопать старинного друга по плечу. Вспоминая беззаботное детство, колледж, бизнесмен настолько расчувствовался, что предложил приятелю юности немедленно бросить эту харчевню.

– Спасибо, господин Корт. Это невозможно, – благоразумно отказался официант-писатель. – Здесь ценят мой талант, здесь мои читатели.

– Читатели? – Корт ждал разъяснении.

Узнав, с кем сидит за столиком этот чудак Селвин, хозяин ресторана поспешил подойти с увесистой порцией подобострастных любезностей. Корт невежливо отмахнулся, но тотчас исправил свой промах тысячным банкнотом – он был настолько увлечен рассказом школьного друга, что даже не посмотрел на продолговатую бумажку, которую вытащил из кармана. После этого вокруг столика образовалась мертвая зона. Изредка в нее осторожно проникали молчаливые официанты, сменявшие блюда. Они изумленно таращили глаза на этакую знаменитость, невесть как очутившуюся в их скромной ресторации. Но Корт не замечал этого, он весь уже был в собственных мыслях: Селвин, рассказывая о своих фантастических бреднях, в которых не было ни слова о страхе, о казнях, о грабежах, о виселицах и нейтронных боеголовках, пробудил в нем занятную идею.

После этого дня бизнесмен стал нет-нет да приезжать в ресторан "Капитан Флинт". Нередко он его покидал, увозя одну из новых рукописей официанта. А через некоторое время в ресторане появилась прехорошенькая сотрудница фирмы "SOS", она стала секретаршей Селвина. Босс знал, что делал: писатель привык к молодой помощнице и скоро обнаружил, что вообще жить без нее не может. После этого Ите – так звали очаровательную диверсантку – не стоило большого труда уговорить Селвина покинуть крышу "Капитана" и начать новую жизнь в стенах небоскреба, принадлежавшего господину Гену Корту-Второму.

Глава фирмы не ошибся в расчетах. Наиболее дорогие и комфортабельные подземные убежища наряду с прочим оборудованием стали снабжаться изящной полкой с десятком томиков Селвина. Реклама настойчиво убеждала, что эти удивительные писания модного фантаста необыкновенно скрашивают часы пребывания под землей, они успокаивают и отвлекают от тяжких дум лучше всяких медикаментов, они незаменимы в случае выхода из строя теле– и радиостанций, чего, разумеется, следует ожидать при всяких более или менее серьезных беспорядках. Клиенты фирмы скоро единодушно признали, что на этот раз реклама не врала – произведения о временах, когда угасла вражда, были настолько необычны, занимательны, что многие владельцы убежищ лезли в свои бетонные норы только для того, чтобы почитать в тишине и покое сочинения "дикого Селвина", как прозвали автора находчивые специалисты по сбыту.

Книги фантаста печатались тиражом не больше чем в десять – двадцать экземпляров. И Корт установил за каждый томик сумасшедшую цену – все права на издание, разумеется, принадлежали только фирме "SOS". Но и конкуренты не дремали. Через полгода Селвиным всерьез заинтересовался Особый комитет – он потребовал указать географические координаты того любвеобильного общества, которое популярный автор имел в виду.

Корт не стал ждать, пока у комитета возникнут другие вопросы. Как всегда, он поразил конкурентов ловким и неожиданным ходом – он упрятал Селвина в армейский сумасшедший дом. Здесь писатель был в полнейшей безопасности, а босс безмятежно продолжал издавать его книги: какие могли быть претензии к сочинителю, которого даже медики признали умалишенным? Особый комитет, учитывая общественный вес господина Корта, оставил фантаста в покое.

Для "дикого Селвина" наступили по-настоящему благодатные времена. Лагерь, в котором содержали свихнувшихся военных чинов, находился на севере в глухом, когда-то лесистом районе, надежно отдаленном от магистралей и населенных пунктов. Поскольку в этой психиатрической больнице было заключено немало лиц, ранее обрученных с военной тайной, она была отнесена к категории объектов особой важности и тщательно охранялась. В свое время Корт оказал военному ведомству немалую услугу, предложив множество остроумных устройств и сооружений, оберегавших дальние и ближние подступы к одноэтажным бревенчатым корпусам, поставленным чуть ли не полвека назад, когда здесь еще визжали электропилы и урчали трелевочные тракторы. Деятели, усердно оголявшие макушки холмов и берега рек, давно уже покинули эти районы. Поросль молодых елей еще не поднялась настолько, чтобы снова привлечь серьезное внимание лесной промышленности, но уже вполне годилась, чтобы создать уютные, тщательно огороженные загоны, в которых пациенты с утра до вечера могли бы вести свои тактические игры и маневры. Поэтому военное ведомство признало, что лучшего места для лечебницы не найти.

Благодаря хорошим связям Корт без особого труда получил в этом лагере отдельный домик почти со всеми удобствами. Немедля он переправил в него молодоженов. Ита с ужасом обнаружила, что из крана в ее новом жилище течет лишь тонкая струйка ржавой холодной воды, о горячей не было и помину. А что касается одного из самых важных в каждом хозяйстве помещений, то оно вообще находилось вне стен, во дворе, в двух десятках шагов и представляло собой шаткое дощатое сооружение с перекосившейся дверцей, которая не желала открываться, а открывшись, не имела никакого намерения закрываться.

Осмотрев две тесные комнатки со стенами, покрытыми стершимся исцарапанным пластиком, молодая женщина опустилась на старый продавленный диван, составлявший всю обстановку, и горько расплакалась. А глава семьи молча млел от восторга. Он медленно обошел заросший кустарником дворик, с радостным изумлением заглядывая во все уголки. Обнаружив под развесистой акацией грубый некрашеный стол с ножками, врытыми в землю, и рядом с ним скамью такой же топорной работы, писатель всплеснул руками.

– Ген, так тут же можно спокойно писать! – сообщил он бизнесмену, осуществлявшему заселение.

Тот еще раз прошелся по двору, кое-что черкнул в записную книжку и подозвал расстроенную Иту.

– Завтра утром здесь будет все, что нужно. Твоя задача – обеспечить мужу рабочую обстановку.

Женщина благодарно улыбнулась. Она хорошо знала, что босс не бросает слов на ветер. И действительно, днем позже поместье Селвина в сумасшедшем доме преобразилось. Старый бревенчатый сруб был снесен. На его место вертолет опустил стандартный загородный алюминиевый дом с набором мебели, инфракрасной кухней, ледником, набитым продуктами, и собственным, деловито пыхтевшим электрогенератором. Ита и Селвин были счастливы. Правда, первое время их несколько смущала близость психов, но скоро они убедились, что белый флаг, поднятый по совету главного врача-надзирателя на флагштоке, охранял их территорию лучше самых совершенных приспособлений фирмы "SOS". Военные, жившие в бараках, дисциплинированно отметили на своих картах "нейтральную зону" и никогда не приближались к ней. Целыми днями, разбившись на подразделения, они вели свои бесконечные военные операции.

Наладив судьбу школьного друга, Корт поставил изготовление литературных произведений для своих убежищ на поток. Каждые две-три недели Ита высылала аккуратно перепечатанную рукопись. В обмен она получала деньги, припасы и перечень тем: фирма внимательно следила за личными вкусами видных клиентов. Изредка в этот творческий домик наведывался сам босс. Обычно это происходило тогда, когда Корту, неустанно мчавшемуся впереди конкурентов, требовалась какая-нибудь оригинальная идейка: голова Селвина была начинена такими непохожими на все принятые стандарты мыслями, что они иной раз неплохо служили либо рекламе, либо даже основному бизнесу...

Как всегда, когда прибывал хозяин, юная Ита подняла в доме невообразимую суету. На кухне немедленно что-то затарахтело, загудело, застучало.

Глава фирмы потащил писателя под открытое небо. Расположившись на скамье возле акации, они некоторое время молчали.

– Селвин, ты веришь в то, о чем пишешь? – наконец спросил Корт. – Мне важно знать, насколько ты убежден в неизбежности тех перемен в нашем обществе, о которых говорится в твоих книгах.

– О каких переменах ты говоришь, шеф?

– Мир, покой, братство, любовь, – уточнил Корт. Сочинитель – неважно выбритый, с клочковатыми бакенбардами на худых щеках, с глазами, устремленными на груду кирпичей, громоздившуюся в углу двора, сцепив пальцы рук, закинув ногу на ногу, – долго сидел не отвечая. Босс терпеливо ждал.

– Ген, когда я пишу, – вижу, верю. Поэтому и пишу, – наконец сообщил Селвин. – Так должно быть.

– Когда?

Писатель снова надолго замолчал. Где-то далеко за оградой, за постройками слышался невнятный вопль бывших вояк. Наверное, они наступали. А по забору медленно и уверенно шел рыжий толстый кот. Равнодушно глянув на молчавших людей, он двинулся дальше.

– Цезарь! – позвала Ита в открытое окно кухни. Кот спрыгнул на землю и нехотя направился к дому.

– Когда все это отомрет, – ответил после долгой-долгой паузы Селвин и повел рукой, показывая на забор, на крыши, видневшиеся за ним, на лесок, робко и редко подымавший свои зеленые макушки в сотне метров от поселка.

Босс не потребовал более подробного ответа. Он хорошо понимал, что его собственный писатель имел в виду – нравы, законы, общество.

– Ты говоришь – отомрет? – в раздумье повторил Корт. – А возможен ли взрыв? Сразу? Одним мощным ударом? Представь, скажем, завтра будет объявлена вне закона Великая национальная традиция?

Писатель перестал разглядывать кирпичи и уставился на своего хозяина.

– Ген, я тебя хорошо знаю. Ты сказал о традиции не случайно. Ты не романтик. Если ты задумался, вечна ли традиция, значит, ей грозит удар. Но помни: кто нанесет удар, тот получит сдачи. И не устоит.

– Почему?

– Традиция – дитя нашей системы собственности. И пока цела система... Вот подумай, я и не помышлял ни о каких насильственных переменах, а вынужден отсиживаться за этой стеной да еще со справкой о том, что у меня мозги набекрень. И если бы не ты, меня, без сомнения, уже тряс Особый комитет. Теперь возьмем тебя. Ты взялся за традицию, но тебе не надо сидеть за забором. Тебе наплевать на Особый комитет. Почему? Да потому что ты богат. Я для них враг, а ты при любых обстоятельствах – друг. Все дело в бумажнике...

Рыжий кот снова вернулся. На этот раз он даже не повернул головы к говорившим. Задрав хвост, он медленно и лениво прошествовал мимо скамейки. Остановился, прислушался, шевельнув ушами: в лесу вдалеке смолкли крики. Видно, очередная атака больных завершилась блистательной победой. Из кухни во двор ползли аппетитные запахи. Ита, наверное, всерьез решила узнать, что делается на дне ее кастрюлек...

– Неужели рухнет этот покой, эта тихая жизнь? Я ведь на тебя молился, печально проговорил фантаст.

– Молись дальше, – разрешил босс.

– Я тебя вижу насквозь! Ты прилетел сюда за одним. Ты думал – раз я пишу, значит, верю в это. Значит, смогу подсказать тысячу доводов. Это бы развеяло твои сомнения. А я не назвал ни одного довода! Ген, я тебя заклинаю! Пусть все будет по-старому! Тогда Ген Корт-Второй останется Геном Кортом-Вторым!

– Мужчины, к столу! – крикнула Ита из дома. Босс поднялся.

– Ты, Селвин, болтал ерунду, – недовольно сказал он. Ему было неприятно, что этот писака разглядел его почище рентгена.

– Твои руки не для революции, – мрачно и упрямо повторил писатель.

– Революции не будет, – твердо обещал бизнесмен. – Успокойся. Я все обдумаю.

– Серьезно? – с просыпавшимся облегчением спросил писатель. – Ты говоришь правду?

– Все будет в порядке, – обычным, не допускавшим никаких возражений, тоном заверил глава фирмы...

Он уже понял, что летел сюда не напрасно. В этом дворике с горсткой чахлых кустов, над которым тяжело нависло знойное серо-синее небо, в этой лесной тишине, где шелест стрекоз и стрекотание кузнечиков только помогали думать, он нашел выход. В повозку надо было запрячь двух ослов сразу, даже если бы они потянули в разные стороны. Но какой должна была быть для этого упряжь, глава фирмы "SOS" еще не знал...

* * *

Всю вторую половину дня босс озабоченно мерял шагами просторы своих комнат в "Коломбине". Элия, закутавшись в мохнатый плед, полулежала в кресле и от нечего делать крутила по визору старые мюзиклы. Когда очередная кассета подходила к концу, миловидная горничная проворно вставляла в аппарат следующую и снова выученно замирала за креслом своей госпожи.

– А какой сегодня день? – вдруг спросил босс.

– Четверг, мой господин, – быстро ответила служанка.

– Бог мой, совсем вылетело из головы! – спохватился Корт. – Элия, собирайся, едем в клуб...

Деловой клуб находился в центре, в относительно тихом квартале, в окружении полицейских участков, армейских казарм и банков. Он занимал старый трехэтажный особняк с колоннами по фасаду, которому удалось устоять под натиском современных зданий лишь благодаря влиянию и связям именитых членов клуба. Политики, бизнесмены, финансисты, военные, коммерсанты охотно приезжали в этот дом, отгороженный от остального мира надежной бетонной стеной, зная, что здесь их ждут полезные встречи, превосходный обед или просто несколько приятных беспечных часов. В клубе было совершенно безопасно. Оружие непременно сдавалось при входе, а в залах неутомимо прогуливались одинокие молодые мужчины в дорогих костюмах, бдительно следившие за поведением гостей. Едва кто-либо намеревался затеять драку, скандал или даже начинал говорить чересчур громко, эти парни мгновенно оказывались рядом и немедленно водворяли нарушителя в рамки приличного тона.

Посещение дома с колоннами входило в круг непременных привычек главы фирмы "SOS". По четвергам Корт здесь обедал. Он никогда не появлялся в клубе в обществе женщин. Но для Элии, сам не зная почему, сделал исключение и вскоре об этом пожалел. "Все-таки самая лучшая жена та, которая сидит под замком", огорченно подумал босс, заметив, как его новая половина с интересом оглядывала мужчин. Разбираясь в собственных переживаниях, Ген Корт не без удивления обнаружил, что успел привязаться к ней.

– Ты ищешь кого-нибудь? – не скрывая недовольства, буркнул муж. – Не забывай, меня здесь хорошо знают, а ты ведешь себя так, будто собираешься вот-вот сбежать.

– Не сердись. Я ищу отца, – объяснила Элия. – Он бывает в клубе каждый раз, когда приезжает из столицы.

– Я как-то не думал о твоей семье; раз ты была женой Виса – это уже хорошая рекомендация.

– Где уж тебе думать о моей семье! Тебе некогда даже со мной перекинуться словом.

– Слушай, девочка, а с тобой хорошо, – вдруг неожиданно сообщил босс, стараясь не наступить на длинный серебристый шлейф, волочившийся за женой.

Элия остановилась и внимательно посмотрела на супруга.

– Не смейся. Ген, но ты мне тоже очень нравишься.

– Почему я должен смеяться? Я очень рад слышать это.

Элия, отводя глаза, объяснила:

– Сам знаешь, о любви теперь не говорят. Я тоже не хочу казаться старомодной. Случайно получилось...

– Вот что, мы с тобой будем жить, как хотим! – веско проговорил Ген. – В конце концов, я достаточно богат, чтобы иметь такую жену, какая мне по душе.

Они стояли в Мраморном зале клуба. Мимо проходили знакомые. Ген Корт-Младший машинально здоровался, а сам разглядывал жену, будто увидел ее впервые...

– Прошла, кажется, неделя, как мы женились. А я все удивляюсь, какая ты красивая...

– Прошло девять дней, милый! Послушай, зачем мы сюда пришли?

– Ты как будто хотела меня познакомить со своим отцом?

Женщина огляделась. Вдоль полированных серых стен были расставлены мягкие удобные диваны. Но они пустовали. Только у большого камина виднелось несколько человек.

– Отца там нет, – сказала госпожа Корт.

– Ты не меня ищешь, дочка? – весело поинтересовался старый джентльмен. Опираясь на трость, он стоял буквально в двух шагах и внимательно рассматривал молодоженов. Под седыми короткими усами старика оживала улыбка.

– Так вот же папа! – обрадовалась Элия и подвела мужа к старику с тростью.

– Корт, компания "SOS", – чуть склонив голову, представился босс. У старика было на редкость знакомое лицо!

– Знаю, – ответил старый джентльмен и протянул руку. – Надеюсь, моя наследница вас не обижает? Берегитесь, у нее несносный характер.

– Папа, мы любим друг друга, – краснея, произнесла Элия.

– Любите? – не без иронии переспросил ее отец. – Это что-то новое в наше время. Я рад. Впрочем, если дело дойдет до того, что любовь будет признана категорией подрывной идеологии, я вас заранее поставлю в известность.

Ген настороженно скосил глаза: не слышал ли кто еще этой легкомысленной фразы – могли быть недоразумения.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – желая поскорее закончить разговор, сказал Корт.

– Я думаю, до чего дойдет, а до чего не дойдет – сам бог не знает, не говоря уже о нашем президенте...

Бизнесмен оторопел.

– Видите ли, уважаемый господин, – осторожно подбирая слова, медленно произнес он, – подобные рассуждения не приняты в нашем клубе. Они могут быть неправильно истолкованы, и мне не хотелось бы, чтобы у вас возникли осложнения...

Старик беззаботно ухмыльнулся:

– Вся моя жизнь состоит из осложнений. Не беспокойтесь, молодой человек, на этот раз все обойдется. Не буду вам мешать, но при случае непременно загляну в гости или вытащу вас к себе.

– С удовольствием, – ответил Ген, радуясь, что опасная беседа оборвалась.

– Элия, твой отец мог бы попридержать язык! – сразу же сказал Корт жене, как только старый господин, прихрамывая, отошел.

– Не принимай его всерьез. Он вечно шутит.

– Хороши шутки!

– Ему можно. Ты что, его не узнал?

И тут только босс сообразил, что перед ним только что стоял не кто иной, как сам сенатор Дан, глава Особого комитета!

– Узнал, – растерянно сообщил Корт. – Слушай, девочка,не знаю: радоваться или огорчаться?

– Я же говорю – выкинь из головы, – повторила госпожа Корт, разглядывая туалеты дам. – Папа не вмешивается в мою жизнь.

Бизнесмен помолчал, представив, что сказал бы его новый родственник, узнав о недавнем совещании на островке...

Небольшой, отделанный нестругаными досками зал ресторана был полутемен. На столиках стояли хрустальные канделябры. Пламя свечей колебалось, и по стенам без устали метались тени. Бесшумно сновали официанты. Элия выбрала столик, прятавшийся в неглубокой нише. Едва гости уселись, как к ним подскочил мальчик в долгополом камзоле и завитом парике с косичкой. Он щелкнул зажигалкой, поднес ее к свечам и уступил место метрдотелю, подавшему карточку...

– Слушай, девочка, совсем забыл! – Босс начал рыться в карманах. – У меня же есть для тебя кое-что!

Он достал небольшую черную коробочку. Элия открыла футляр. На черном бархате в свете свечей вызывающе заиграл крупный камень платинового кольца.

– Женщины любят всякую мишуру, – как бы оправдываясь, добавил мужчина.

– Бог мой! – восхитилась госпожа Корт. – Это похоже на свадьбу! Ген, ты видел когда-нибудь настоящую свадьбу? Может быть, в молодости или в детстве?

Глава фирмы "SOS" сидел молча, не отвечая. Карточка была у него в руках, но он ее не замечал.

– Ты снова меня не слушаешь, – обиженно проговорила Элия. – Все-таки лучшие мужья – это, наверное, бездельники. У них хотя бы находится свободное время для собственной жены...

– Какой жены? – не поняв, отозвался Корт. – Слушай, девочка, ты не могла бы передать отцу небольшую записку?

– Начинается! – Женщина недовольно сдвинула брови. – У каждого моего мужа непременно находились дела не ко мне, а к моему отцу!

– Что поделаешь, – вздохнул босс, вытаскивая визитную карточку. – Пути господни неисповедимы.

На обороте карточки он мелко, но разборчиво написал:

"Уважаемый сенатор, интересы государства требуют моего срочного визита к Вам. Желательно, чтобы сообщение о моем вызове в комитет попало в прессу". Слово "прессу" Корт подчеркнул дважды.

Весь остаток дня Элия не могла надивиться – муж был беспечен, даже весел. А обнаружив в одной из крупных вечерних газет собственный портрет с жирной надписью "В чем виноват Корт?", босс обнял жену и сказал:

– Твой папа – царь Соломон! Он все понял с полуслова.

– Не знаю, какой он Соломон, но я хорошо знаю папу. Как бы ты не пожалел, что сам напросился к нему.

– Не беспокойся. Мы с ним подружимся.

Утром мистер Ген Корт-Младший умчался в столицу...

* * *

– Ну, молодой человек, зачем я вам понадобился? – спросил грозный сенатор. Он принял Корта стоя, явно подчеркивая, что совершенно не располагает временем и если и удовлетворил просьбу о встрече, так только ради новой родственной связи.

Владельцу фирмы "SOS" понадобилось не более трех минут, чтобы рассказать о намерениях своих необычных клиентов.

– Учтите, что мы с Элией вступили в брак еще до всей этой истории, закончил Корт заранее обдуманной фразой. – До вчерашнего дня я и понятия не имел, кто у нее отец...

– Очень мило с вашей стороны, – озадаченно ответил старик. – Неплохое дельце вы мне подсунули. Представляете, сенсация: "Сенатор Дан отправляет в газовую камеру своего зятя!" А как я еще могу поступить с компаньоном Национального синдиката?

– Вы полагаете, я должен был отказаться от такого предложения? Хорошим был бы я бизнесменом... Кроме того, сенатор, учтите: устроив охоту за мной, сомнительно, чтобы они пощадили Элию. Более чем уверен, они нас убрали бы вместе.

– Факт, – согласился сенатор. – Эти ребята всегда спешат. Они крайне несолидны. Ну-ка, Ген, усаживайтесь, тут надо серьезно подумать. А вы, я вижу, хитрый парень. Теперь я понимаю, почему вам потребовалась огласка. Не вы примчались доносить, а я что-то пронюхал и вызвал вас на допрос...

– Естественно! – еще откровенней ухмыльнулся Корт. – У меня и в мыслях не было выдавать затею синдиката. Но вы, как всегда, все знаете заранее...

Сенатор взялся за свою трость, повертел ее, осматривая, нет ли царапин, отложил наконец в сторону.

– Предположим, моя дочь немедленно покидает ваш дом, – проговорил он, раздумывая. – Как вы понимаете, у меня есть возможности уберечь ее от внимания синдиката.

– А что это даст? – возразил Корт. – Национальный синдикат решит, что вы здесь все вытрясли из меня, и изменит планы. В итоге вы, сенатор, остаетесь в неведении, а я уезжаю на какой-то период за границу.

– Допустим. Но возьмем другой вариант. Я затеваю шумный процесс, разоблачаю всю компанию, и вы, вместо заграничного вояжа, попадаете за решетку.

– Шутите, сенатор, – беспечно прервал гость. – В интересах ли правительства связываться с синдикатом? И это за год до выборов президента. Представляю, что он вам скажет.

Сенатор засмеялся:

– Представляю! Но согласитесь: процесс – это довольно заманчивая идея, и к тому же на мою мельницу.

– Какая, к черту, мельница! – не сдержавшись, ответил Корт. – Сенатор, позвольте напомнить – время не ждет. Я ведь сам не знаю многого. Они могут начать в любую минуту!

– Выходит, вам не известно, когда и в какой форме? – вдруг обеспокоился старик. – Признаюсь, Ген, я только сейчас начинаю понимать, насколько это нешуточное дельце.

– Стал бы я вас беспокоить по пустякам. Я предлагаю ядерный взрыв, который собирается произвести синдикат, превратить в управляемую реакцию.

– Спасибо за совет, Ген. Общие фразы я умею говорить не хуже вас.

– Но я ведь могу осуществлять связь между вами и синдикатом. Если так уж сложилось, что моя фирма оказалась в центре событий...

– Кажется, моя девочка нашла приличного пройдоху, – заметил сенатор.

– Рад за нее, – в тон ему ответил Корт.

– Ловко. Мы тянем канат в одну сторону, синдикат – в другую, а ты стоишь посредине и покрикиваешь: "Ну-ка, ребята, дружно!"

– Сенатор, я могу гарантировать, – поспешно перебил Корт. – Если замечу, что та сторона мошенничает, немедленно вам сообщу.

Старик долго молчал. Корт даже начал нервничать – он понимал, что сейчас, в эти минуты старина Дан принимает решение. Либо он сочтет предложение Корта заслуживающим внимания, либо... От шутника Дана всего можно было ожидать если понадобится, он и в самом деле в пять минут сунет в концлагерь нового родственника.

– Передайте Элин, что ее новый муж произвел на меня гораздо лучшее впечатление, чем все прежние. Как я понимаю, тут у него кое-что есть. Политик показал на свою собственную голову. – Теперь поговорим о деталях...

Через час с небольшим господин Ген Корт-Младший вернулся в отель. Как только двери холла раздвинулись, пропуская хозяина, Элия поспешила навстречу.

– Вы не поссорились с папой? – озабоченно спросила она. – Я тут вся извелась.

Дождавшись, пока створки дверей снова плавно сомкнулись, надежно отгородив от слуг, босс передал жене замечание старого политика.

– Я же говорил, мы с ним подружимся, – прибавил он. Элия, будто большая ласковая кошка, потерлась о плечо мужа.

– Как я рада. Ген! Считай, что у меня сегодня праздник. Поедем куда-нибудь, развлечемся...

– Непременно, девочка, – согласился Корт и посмотрел на часы. – Через час-полтора я буду совершенно свободен. Надо лишь выполнить небольшую просьбу твоего отца.

Деловой человек подошел к фону, коснувшись кнопок, вызвал какой-то номер, и на стеклянном прямоугольнике возникла модная красотка.

– К вашим услугам, – заученно произнесла незнакомка. – Мастера на дом? Адрес? Время?

– Говорит Корт, компания "SOS", – объяснил бизнесмен. – Я хочу повидать главного мастера.

Женщина на экране быстро проглядела лежавший перед ней листок.

– Разумеется, господин Корт. Сегодня прием до трех. На который час вас записать?

– Я буду без четверти три.

Без двадцати три Корт подъехал к небольшой скромной парикмахерской, оповещавшей о своем существовании яркими неоновыми ножницами, даже днем щелкавшими над входом. Витрины, как и положено, были прикрыты мешками с песком, испещренными рекламными надписями. Если бы не водитель, отлично знавший любую морщинку города, глава фирмы "SOS" ни за что бы не отыскал дорогу в этих трущобах. Роскошный танк, сверкавший лаком и хромировкой, видимо, никогда не появлялся на здешних немытых улочках. Он произвел неотразимое впечатление на мальчишек, безбоязненно слонявшихся по улице.

"Ну и джунгли", – подумал Корт, проходя в двери салона. Краем глаза он заметил, как из ближайшей подворотни выдвинулись два здоровых парня в черных кожаных куртках. Мальчишки, по-видимому соблюдая местные нравы, мигом отскочили от дорогой машины на почтительное расстояние.

В зеркальных стенах парикмахерской отражались десятки молодых мужчин, спокойно восседавших в креслах. Их задумчивый вид, крепкие плечи, а главным образом, глаза, прямо-таки изливавшие глубокое безразличие ко всему на свете и в особенности к появлению этакого шикарного господина, не оставляли никаких сомнений: с наступлением сумерек с этими молодыми людьми лучше на безлюдной улице не встречаться. Заметив, что к нему двинулись пять одинаковых девиц, босс понял, что салон весьма невелик. Просто зеркала были установлены так, что сразу нельзя было разобраться, кто здесь живой, настоящий, а кто – лишь бесплотное изображение в полированном стекле...

"Умно, – взял на заметку босс. – Идеальное решение при внезапном нападении. Пока агрессор определит, где настоящая цель, его самого изрешетят как сито".

– Господин Корт, главный мастер вас ждет, – улыбнулась уже знакомая по экрану брюнетка. Вблизи она оказалась еще ярче.

– Вам бы в кино сниматься, милочка, – не удержался бизнесмен.

– Тогда бы мне цены не было, – засмеялась девушка. – Прошу вас, господин Корт...

Одно из зеркал в глубине салона чуть сдвинулось, обнажив узкий темный проход. Он привел к слабо освещенной площадке с черной дырой коридора, угадывавшегося в полумраке.

– Осторожно, – предупредила спутница и крепко взяла гостя под руку.

Через несколько шагов в узком бетонном коридоре уже ничего нельзя было различить. Несколько раз коснувшись плечом стены, Корт понял: любой, не знавший назубок этого лабиринта, без провожатого не сделал бы шага. В двух-трех местах девица, будто видела в темноте, вдруг останавливалась, протискивалась первой и бережно проводила Корта сквозь такие щели, через которые можно было продвинуться лишь поодиночке. Бизнесмен готов был поклясться, что по пути они миновали несколько постов, таившихся, по всей вероятности, в нишах: проходя, он ощутил сдержанное дыхание и запах табака буквально в двух-трех метрах от себя,

– Не страшно? – через несколько минут спросила провожатая.

– Мне нечего бояться, я ведь приехал не за тем, чтобы вас украсть, шутливо ответил босс. – Но если честно, с вами в этой дыре приятней.

– Меня специально держат, чтобы я скрашивала эту дорогу, – словоохотливо объяснила девушка. – В наше время нервы у всех стали такими плохими. Многие гости боятся темноты...

Где-то далеко впереди уже тускло светила лампочка, и Корт решительно двинулся ей навстречу. Скоро он очутился в светлой приемной. Казалось, здесь был совсем иной мир – большая, без окон комната была убрана под старину. У стен, обтянутых дорогим цветастым гобеленом, стояли козетки с гнутыми ножками. На полу, накрывая всю середину просторного помещения, распластался огромный пышный ковер. По углам над высокими китайскими вазами свисали шелковые абажуры светильников. Вся эта роскошь выглядела особенно великолепно после немого черного подвала, который остался позади.

– Надеюсь, вас не очень затруднила дорога? – раздался чуть насмешливый голос.

Босс обернулся. Рядом стоял элегантный Восточный вождь.

Пропуская гостя вперед, вождь провел его в свой небольшой кабинет. Довольно скромная обстановка, телетайп и портативная шифровальная машинка подчеркивали деловитость хозяина. И Корт решил было сразу изложить суть дела, но вождь остановил:

– Вы специалист. Как мои подвалы?

– Надежней моих убежищ, – не задумываясь, ответил знаток. – Выдумка с зеркалами просто гениальна. Совершенно исключено нападение полиции...

– Полиции? – Господин Восток вдруг принялся хохотать. Корт с недоумением воззрился на развеселившегося гангстера.