Текст книги "Десять сказочников под одной крышей"
Автор книги: Лев Кузьмин
Соавторы: Лев Давыдычев,Алексей Домнин,Валериан Баталов,Александр Спешилов,Иван Зырянов,Афанасий Матросов,В. Климов,Владимир Воробьев
Жанры:
Детские стихи
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Annotation
⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Сборник сказок писателей Прикамья.
Для младшего возраста.
Художник С. Можаева.
Составитель А. Домнин
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Десять сказочников
под одной крышей
⠀⠀
сказки
писателей
Прикамья
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Введение
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
У каждого края свои сказки и сказочники. Есть они и в Прикамье. Решили мы поселить наших сказочников под одной крышей.
Валериан Яковлевич Баталов – коми-пермяк. До революции коми-пермяки не имели письменности, а сейчас у этого народа свои писатели, своя литература.
Тираж детских книг Владимира Ивановича Воробьёва перешагнул за миллион. Это значит, что более миллиона ребят знакомы с его сказками «О том, как кот Васька в третий класс перешел» и многими-многими другими.
Весёлые повести Льва Ивановича Давыдычева «Жизнь Ивана Семенова», «Лёлишна из третьего подъезда», «Руки вверх! или Враг номер один» хорошо известны всем. А начинал Лев Давыдычев работу над детскими книгами со сказок.
Многие книги Алексея Михайловича Домнина связаны с историей нашего края, но маленьким читателям знакомы такие его книжки, как «Солнышкин шарф» и «Молния на кочерге».
Иван Васильевич Зырянов – и писатель, и учёный. В эту книгу мы включили несколько народных сказок, записанных им на севере Пермской области.
Василий Васильевич Климов – коми-пермяцкий писатель. В наш сборник вошли обработанные им коми-пермяцкие народные сказки.
У Льва Ивановича Кузьмина все книги – сказочные: «Башмаки-простаки», «Капитан Коко и зелёное стёклышко, «Четверо в тельняшках», «Дом с колокольчиком», «Шагал один чудак».
Много басен, стихов, сказок написал Афанасий Лазаревич Матросов.
Александр Николаевич Спешилов – один из старейших писателей Урала, участник гражданской войны. Он записал и обработал немало уральских народных сказок.
Участвуют в нашем сборнике писатели разные, и не тесно им под одной крышей, потому что их объединяет и роднит любовь к детям и любовь к сказке. А со сказки, с умения поверить в невозможное начинаются все прекрасные открытия.⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Валериан Баталов
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Волк и гусь
⠀⠀ ⠀⠀
Был холодный осенний вечер. Скрылось за синим лесом оранжевое солнце. К реке вышел волк и осмотрелся. Он был голоден и думал только об одном: где подкараулить ягнёнка или украсть курицу?
Трава на берегу в сером инее. Пастухи уже не гоняют скот на луга, в теплых хлевах на мягком сене дремлют овцы и телята. Но в деревню волку дороги нет: там собаки и мужики с ружьями.
Вдруг увидел он у замёрзшей заводи птицу и пополз к ней, хоронясь за кустами.
У заводи на одной ноге стоял гусь. Он отбился от стаи и теперь дремал, сунув голову под крыло.
Волк подкрался и схватил его.
– Уж не меня ли ты ждал? – спрашивает.
– Нет, – отвечает гусь. – Я стоял на льду и не заметил, как примёрзла одна нога. Дёрнул её – она и оторвалась. Не могу теперь до дому дойти на одной ноге.
– Придётся съесть тебя, калеку, – усмехнулся волк.
– Съешь, – согласился гусь. – Только у нас, гусей, есть такой обычай – плясать перед смертью. Разреши мне сплясать?
Волк подумал: «Не ускачет гусь далеко на одной ноге». Сказал:
– Пляши. – И сел, облизываясь, на кочку. – Только недолго.
– Га-га, – пропел гусь. Он подпрыгнул на одной ноге, вытянул вторую, оттолкнулся, распахнул крылья и полетел в сторону деревни.
А волк сидел на кочке и выл от обиды и голода.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Перевёл с коми-пермяцкого А. Домнин
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Паньковы пчёлы
⠀⠀ ⠀⠀
Давно-давно жил в деревне Сизимшор парнишка. Звали его Панфил, или просто Панько.
Был Панько мал ростом, но крепок и смышлён. Ходил он в рубашке из холстины и в лаптях. Семья жила бедно, хлеба до весны не хватало. Родители Панька батрачили у богача Надуль-Сени.
У богача были большие пашни, были лошади и коровы. Вся деревня на него работала. А сам он лежал на печи, грел толстое брюхо и пиво пил.
Маленький Панько научился охотиться без ружья – плести ловушки для куропаток. Однажды он поставил ловушку из ивовых прутьев. Наутро попалась в неё не птица, а белка.
– Отпусти меня, – взмолилась она. – Я спасалась от совы и спряталась в твою ловушку. Отпусти, я тебе услужу.
– Беги. Только как ты мне услужишь? – удивился Панько.
– В лесу мне все деревья знакомы. Пойдём.
И поскакала белка по соснам, Панько еле за ней поспевал. Привела она парнишку к глухому оврагу. Над ним стояла толстая осина с дуплом.
– В дупле живут пчёлы. Спили дерево и принеси домой пчелиный рой. Как скажешь: «Пчёлы, дайте мёду», – так и будут они его носить, пока не остановишь их словами: «Пчёлы, отдохните».
Так и сделал Панько. Спилил осину, принёс в избу колоду с пчёлами. Сказал:
– Пчёлы, дайте мёду!
Принялись пчёлы трудиться, все соты в дупле заполнили.
– Отдохните, пчёлы!
Собрал Панько мёду полную кадку. Стали жить безголодно.
Узнал об этом Надуль-Сеня, выпятил толстый живот, сказал Панькову отцу:
– Ты мне два мешка ржи должен. Не можешь расплатиться – неси своих пчёл. Не то в суд сведу.
Погоревали отец с Паньком, но что делать – отдали пчёл богачу.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
Надуль-Сеня колоду на стол поставил и приказал:
– Пчёлы, дайте мёду.
Засуетились пчёлки, всё дупло заполнили, мёд на пол течёт.
А Надуль-Сеня кричит:
– Ещё, ещё, ещё!
Подставляет бочки, горшки, корчаги… Вот он уже и сам по колена в меду стоит, и всё ему мало:
– Ещё, ещё, ещё!
Увидел Панько, что из окон Надуль-Сениного дома мёд течёт, прибежал. Богач тонет, пузыри пускает, а всё равно бормочет:
– Ещё, ещё, ещё…
Так и захлебнулся.
Остановил Панько пчёл, а колоду унёс к себе, в огороде поставил. До сих пор у него живут трудолюбивые пчёлы.
⠀⠀ ⠀⠀
Перевёл с коми-пермяцкого А. Домнин
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Владимир Воробьёв
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Кто зимы не видал
⠀⠀ ⠀⠀
Жил-был заяц Барабанщик. Так его прозвали за то, что он любил лапами по пенькам стучать. Подбежит к старому пню и ну по нему барабанить:
– Тук-тук! Тра-та-та!
Жуки, пауки, букашки, таракашки – все с перепугу наружу выскакивают, выпрыгивают.
А зайка над ними смеётся, потешается:
– Ага! Испугались? Эх вы, мелкота! Нигде вы не бывали. Ничего не видали. Потому и боитесь всего на свете. То ли дело мы, зайцы!
Однажды жуки, пауки, букашки, таракашки и комарьё всякое на зайца совсем разобиделись.
– А где ты, серый, бывал? – затопали на него ножками пауки.
– Чего ты, косой, особенного ви-идал? – заныли комары.
– Мы и сами с усами, – сказали жуки. – С твоё-то, Барабанщик, знаем!
– Вот уж-жо поднатуж-жимся, дож-ждёшься, дожждёшься от нас, – жужжали мухи.
– Ах, так! – рассердился на них заяц, – Я косой? Я серый? А шубку мою белую видели? А что зимой всё кругом белым-бело, знаете?
Но букашки, таракашки, жуки, пауки зайца на смех подняли:
– Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! Врёт серый про шубку белую! Какая такая зима? Почему белым-бело?
Прискакали лягушки. Приползли ужи. Прибежали ежи. И тоже все над зайцем смеяться стали:
– Ну и врёт Барабанщик!
– Всегда здесь зеленым-зелено!
– Всегда зайцы серые.
А заяц так им всем сказал:
– Раз вы мне не верите, я сюда зимой прибегу. Всех вас разбужу. Шубку белую покажу.
И ускакал в лес.
Прошло лето. Миновала осень. Попрятались и уснули в старом пне под корой жуки, пауки, букашки, таракашки и комарьё всякое. Крепко спят под пеньком лягушки, ежи. И никто из них не видал, как пришла зима и стало от снега кругом белым-бело.
И вот однажды прибежал сюда Барабанщик да как забарабанит в пень:
– Тук-тук! Тра-та-та! Просыпайтесь, поднимайтесь! Поскорее выходите, на меня поглядите!
Но никто не просыпался. Никто не отзывался. Тогда заяц забарабанил ещё сильней:
– Тр-ра-та-та! Тр-ра-та-та! – И закричал нарочно: – Просыпайтесь, поднимайтесь все, кто в пне живёт, кто лета ждёт! Лето пришло!
Тут изо всех щелей старого пня полезли букашки, таракашки, жуки, пауки и комарьё всякое. Выползли из-под пня лягушки, ужи и ежи. А как осмотрелись, так все и ахнули:
– Ах!
Кругом белым-бело. И на зайце шубка белая! Засучили лапками пауки. Затрясли усами жуки. Ежи колючками стучат. Ужи шипят сердито:
– Ш-шутки ш-шутишь. Барабанщик!
Только мухи сначала обрадовались:
– Ух, сколько сахару!
А как сели на снег, сразу лапки поджали и давай жужжать:
– Ж-ж-и-вотикн ж-жёт, ж-жёт. 3-зи-зи-ма, зи-има! – зазвенели жалобно комары.
Лягушки – те только квакнули:
– Ква-а! – И глаза от удивления вытаращили.
А заяц Барабанщик скок на пень и говорит:
– Теперь будете знать, какая такая зима?!
Но тут все поскорее опять попрятались. Кто в пень, кто под пень. От холода, от зимы подальше.
А наперёд уговорились: не судить, не рядить о том, чего сами не видели.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
О том, как кот Васька в третий класс перешёл
⠀⠀ ⠀⠀
А дело так было. Костя учился в школе. Во втором классе. Было у него много весёлых товарищей. И он жил не тужил, пока не догадался, что в школе учиться – дело не простое.
Учительница задавала на дом много уроков. Их надо было учить, а то на другой день учительница обязательно спросит. А если кто плохо выучит – тому двойку, кто совсем не выучит – тому единицу.
Уроки делать Костя не любил. Поэтому в дневнике у него двоек и единиц накопилось видимо-невидимо. А дело-то к концу учебного года было.
Вот раз сидит Костя дома за столом. Задачу решает. Да ничего у него не получается. Не умеет. Даже заплакал Костя от огорчения. Но инкто этого не видел. Дома в ту пору никого не было.
Вдруг слышит Костя: кот Васька из-под стола человеческим голосом говорит:
– Не плачь, хозяин. Я тебе помогу.
Костя даже подскочил от удивления. Спрашивает кота:
– Как же это ты, Васька, говорить научился?
А кот вспрыгнул на стол, уселся поудобнее и отвечает:
– Для того и научился, чтобы тебе помочь. Вижу, хозяин в беде.
– Не сможешь ты мне помочь, – вздохнул Костя. – Ты неграмотный.
– Это я-то? – обиделся Васька. – Да я целый год на твоих учебниках сплю. Спрашивай меня, что хочешь!
Спросил его Костя. Сам по учебнику следил. Верно! Васька всё знает. И по арифметике, и по русскому. И стихотворение рассказал с выражением.
– Ложись, Костя, спать. Я за тебя все уроки сделаю. Что на завтра задано? Показывай! – говорит Васька.
Обрадовался Костя: «Вот это кот! Вот это друг!»
А наутро смотрит: в тетради всё, что надо, написано, задачки решены. «Ну! – думает Костя. – Сегодня пятёрка мне полагается».
– Только как же ты басню будешь рассказывать? – спохватился Васька. – Я её выучил, а ведь спросят тебя.
– Пропал я! – испугался Костя.
Уж они думали-думали с Васькой. Наконец Костя и говорит:
– Давай, Васька, залезай в мой ранец. Возьму тебя с собой в школу. Я за первой партой сижу, будешь мне подсказывать.
– А собак в класс никто не берёт? – забеспокоился кот.
– Нет! Ты не бойся.
Кое-как втиснулся кот в ранец. Костя за плечи его закинул и в школу отправился.
Там Костя кота в свою парту спрятал. Да так ловко, что никто не заметил.
Начался урок. Учительница ребят к доске вызывает. Дошла очередь и до Кости.
– Расскажи басню «Кот и повар», – сказала учительница.
Кот Васька из-под парты высунулся и ну подсказывать!
Радуется Костя. Слово в слово за Васькой бубнит. Ни о чём думать не надо.
Так у них и повелось. Каждый день. Придёт Костя из школы и – на улицу. Чем не житьё!
И коту неплохо. За обедом теперь Костя из-за стола не встаёт, пока Васька всего не напробуется.
А как утро – Васька в ранец лезет. Костя его в школу несёт.
Но пришёл такому житью конец.
Однажды учительница заметила, кто Косте подсказывает. Догадалась, почему мальчик глазами под парту косит. Только виду не показала.
Принесла она на другой день с собой мышку, но не настоящую, а из серого бархата. Глазки у мышки – из чёрных бусинок, хвостик – из кручёной верёвочки. Очень похожая мышка. Сразу не отличишь.
Привязала учительница мышку за нитку да и бросила незаметно на пол. Как раз в это время Костя у доски отвечал, а Васька ему из-под парты подсказывал.
Увидел кот мышку и сразу про всё забыл. Нацелился Васька на мышку, вылез из-под парты и пополз.
Заметили его ребята, толкают друг друга под локоть: «Откуда тут кот взялся?»
А Васька к мышке подкрался, прыг на неё, цап зубами и… отпрыгнул, будто ужаленный. Тряпка с ниткой!
Ребята не выдержали, как засмеются все! Васька заметался – не знает, куда от стыда деваться.
А Костя? На него лучше было и не смотреть.
Теперь учительница ребятам про всё рассказала. Они даже не поверили. Но тут она стала спрашивать. Косте стихотворение – Ваське стихотворение, Косте задачу – Ваське задачу.
Костя, конечно, ничего не умеет. А Васька правильно отвечает. Ещё бы! Уроки-то кто учил?
Подумала-подумала учительница и говорит:
– Василия я в третий класс перевожу, а Костю… Это ещё подумать надо.
После уроков кот говорит Косте:
– Неси меня домой!
– Не понесу! Ты меня как подвёл? Иди за это домой пешком!
– Так я же нечаянно! Я же не знал, что мышка ненастоящая! – оправдывался Васька.
– Да зачем тебе она? Хоть бы и настоящая! Плохо я тебя кормил, что ли?
– Мы-ы-шка? Заче-ем? – изумился кот.
Каждый охотник понял бы Ваську.
Но Костя всё-таки кота нести отказался.
– Раз так, – заявил тогда при всех Васька, – в школу вовсе ходить не буду! Очень мне нужно пешком…
И больше его в школе не видели.
А зря это он. Ведь уже в третий класс перешёл… Верно?
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Витя Завидкин и зелёная старуха
⠀⠀ ⠀⠀
Жил мальчик Витя. Бывало, увидит он у кого что-нибудь и сразу вздыхает: «Эх, мне бы!» Затрясётся весь даже, нос у него побелеет – завидно.
Ребята его Завидкиным прозвали.
Вот играют однажды дети во дворе. И Витя с ними. Вдруг видит он: какая-то старушка из-за угла пальцем его к себе манит. Подойди, мол, сюда. Подбежал к ней Витя и спрашивает:
– Вам чего, бабушка?
– Я к тебе пришла, – ответила она.
Витя смотрит на неё и удивляется: бабушка вся зелёная. Лицо у неё зелёное и глаза тоже. Платье, платок на голове и даже волосы не белые, как у всех старушек, а зелёные – космами торчат. Опирается старушка на зелёный посох, улыбается – зелёные зубы показывает,
– А мы с тобой родня, – сказала она. – Ты – Завидкин, а я – Зависть Зелёная.
– Никакой я не Завидкин, – обиделся Витя. – Это меня ребята так прозвали.
– Хорошо прозвали, – заулыбалась Зависть Зелёная. – Мне очень нравится.
В это время мимо проходила девочка с мороженым в руке. Витя уставился на девочку и проглотил слюнки. Увидала это, Зависть Зелёная, склонилась над Витей и зашептала:
– Завидно тебе. Витя? То-то… А вот если будешь дружить со мной, я тебе всё добуду.
Витя обрадовался и говорит:
– Хочу мороженого.
Зависть Зелёная пощёлкала зубами, подула губами, похлопала в ладоши – и, откуда ни возьмись, стаканчик мороженого у Вити в руках очутился.
Не успел он спасибо сказать, как захотелось ему футбольный мяч получить.
Старуха пощёлкала зубами, подула губами, похлопала в ладоши – и футбольный мяч подкатился к ногам Вити. Такой же, как у ребят, даже лучше.
Не успел Витя спасибо сказать, видит: мальчик на велосипеде катается.
– Хочу вон такой велосипед! – крикнул Витя.
Зависть Зелёная пощёлкала зубами, подула губами, похлопала в ладоши – и, словно из-под земли, вырос перед ним двухколёсный велосипед.
Витя и спасибо забыл сказать, захотелось ему и того, и другого, и третьего.
Старуха Зависть Зелёная ни в чём Вите не отказывает.
– Пожалуйста, – говорит, – бери, хватай! Я всё могу!
Посмотрел Витя на ребят, а они игрой заняты – ничего не замечают.
– Бабушка! – взмолился он. – Сделай так, чтобы я на одни пятёрки учился, лучшим вратарём на нашем дворе был, на баяне умел бы играть и разные вещи умел бы делать.
– Ишь ты, на баяне играть! Да пожалуйста, играй себе на здоровье.
В руках у Вити очутился баян. Не успел он подумать, что бы ему такое сыграть, а баян сам играет. Да как играет!
– Это не то, бабушка, – сказал Витя. – Вот если бы я сам умел, понимаете?
Старуха как услыхала это – ещё больше позеленела, головой затрясла, посохом застучала.
– Вон чего захотел! А я тебе, негоднику, уже пятёрки в дневнике поставила.
– Пятёрки! – обрадовался Витя.
Начал он вслух стихотворение читать, за которое двойку вчера получил. Но, как лоб ли морщил, опять не вспомнил. Рассердился тут Витя и говорит:
– На что мне такие пятёрки! На что мне такая музыка! Я так не хочу!
– А-al Не хочешь? – зашипела старуха. – Тебе надо уметь? Да чтобы всё сам? А кому же ты тогда завидовать будешь?
– Да я тогда и завидовать не буду!
И только Витя это сказал – зелёное облачко поднялось над тем местом, где Зависть Зелёная стояла.
Огляделся Витя. Ни велосипеда, ни мяча футбольного, ни баяна. И даже мороженого будто не едал.
Хотел он ребятам рассказать про всё, что сейчас только с ним произошло, да раздумал. Всё равно не поверят. А ведь было!
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Про мальчишек нехороших
⠀⠀ ⠀⠀
Хорошо было на даче. Речка рядом: хочешь – купайся, а не хочешь – на песке валяйся. И большой лес близко. По грибы можно ходить и по ягоды. Девочки и мальчики день-деньской бегали, играли. Все весёлые. Только одной девочке Тане было невесело. Донимали её нехорошие мальчишки. Не один раз Таня от них плакала.
А были эти нехорошие ребята вот кто. Боря. У него всегда руки грязные. Танин фартучек он руками грязными припечатывал. Потом Витя. Что Таня ни сделает, что ни скажет – Витя передразнивает. Потом Яша. Где ни встретит Таню, голову свою нагнёт и бодает. Ещё Петя. Он всё драться лезет. И потом ещё Стёпа. Он, чуть что, грозится всегда: «Я тебе дам! Я тебе задам!»
Вот однажды убежала от них Таня в лес. Сидит на полянке и плачет. А полянка эта была непростая. Здесь старичок-волшебник жил. Ночью он на полянке пеньком стоял, а днём по лесу ходил.
Прибежали сюда мальчишки нехорошие и опять Таню донимать стали.
Вдруг, откуда ни возьмись, старичок с кривой палочкой. Вышел он из леса на полянку и говорит Тане:
– Хочешь, я озорников этих накажу?
А мальчишки нехорошие вокруг старичка запрыгали, заскакали. Смеются и дразнят:
– Не поймаешь, не поймаешь! У тебя ноги старые! У тебя палочка кривая!
Старичок и говорит нм:
– А мне и ловить вас не надо. И так накажу. Слово я такое знаю.
Живо повернулся старичок кругом, слово своё сказал, кривой палочкой помахал. И не успели мальчишки нехорошие глазом моргнуть, как превратились они кто в кого: Боря – в поросёнка, Витя – в мартышку, Яша – в козлёнка, Петя – в петушишку, а Стёпа – в собачонку-дворняжку.
Смотрит Таня: нет старичка, будто и не было. Убежала Таня, а поросёнок, козлёнок, мартышка, петушишка и собачонка-дворняжка одни на полянке остались. Сели они в кружок и плачут, каждый по-своему. Поросёнок верещит, козлёнок бебскает, мартышка визжит, петушишка кукарекает, а собачонка-дворняжка скулит.
Как им теперь быть – не знают. На дачу бежать нельзя: прогонят их. В лесу оставаться страшно: волк съест.
Вдруг слышат они: электровоз прогудел. Это родители в гости к ребятам приехали. К кому папа, к кому мама, к кому бабушка.
Кинулись встречать родителей поросёнок, козлёнок, мартышка, петушишка и собачонка-дворняжка.
Подбежал поросёнок к маме. Захрюкал. А мама и говорит:
– Смотрите, чего это поросёнок ко мне привязался?
Оттолкнула поросёнка и дальше пошла, Борю своего искать.
И Яшина мама удивляется:
– Чего козлёнок за мной увязался? Чего ему надо?
Оттолкнула козлёнка и дальше пошла, Яшу своего искать.
А Витя-мартышка повис хвостом на ветке и с папы своего шляпу сдёрнул.
– Смотрите! Смотрите! – закричал Витин папа. – Обезьянка из зоопарка убежала!
– Кыш-кыш отсюда! – закричала Петина мама на петушишку.
– Почему тут собак держат? – рассердилась Стёпина бабушка и прогнала от себя собачонку-дворняжку.
Увидела всё Таня и пожалела мальчишек нехороших.
Подозвала к себе поросёнка, козлёнка, петушишку, мартышку и собачонку-дворняжку тоже. Говорит им:
– Пойдём к дедушке. Он опять вас в мальчиков превратит.
Прибежали они на полянку. А там старичок стоит. Тот самый, с кривой палочкой.
– Ну, что? – спрашивает он. – Будете ещё обижать старых да малых?
Закачали, замотали головами поросёнок, мартышка, козлёнок, петушишка и собачонка-дворняжка. Просят старичка каждый по-своему. Поросёнок верещит, мартышка визжит, козлёнок бебекает, петушишка кукарекает, а собачонка-дворняжка скулит.
– То-то, – пригрозил пальцем старичок. – Так и быть, скажу слово.
Живо повернулся старичок кругом, слово своё сказал, палочкой кривой помахал. И, никто глазом моргнуть не успел, стали мальчики мальчиками.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Четверо братьев
⠀⠀ ⠀⠀
Было у отца с матерью четверо сыновей. Подросли они в родительском доме, окрепли и надумали по земле походить – людей посмотреть, себя показать.
Не хотелось матери сыновей от себя отпускать. И так и сяк она их отговаривала. Плакала даже. Только от отца украдкой. Потому что не любил он ни слёз, ни болтовни жалостливой.
– Пускай идут дети, пускай на людей посмотрят и себя покажут, – сказал отец.
Вот собрались братья в дорогу. Стали с родителями прощаться. Отец им и говорит:
– Надо вам из дому на счастье что-нибудь с собой взять. Выбирайте сами.
Взял с собой старший сын топор. Второй сын – лопату большую. Третий сын молоток выбрал с крепкой рукояткой. А младший мамкиным баловнем был. Сунула ему мать в руки пуховую подушку.
Старший сын на север отправился. Второй пошёл на восток. Третий путь выбрал на запад. А младшенького мать за локоток к южной сторонке подтолкнула. И отправился он в тёплые края.
Вот идёт старший сын всё дальше на север. В густые леса забрёл. То дорогой идёт, то узенькой тропкой. Шёл он через горы высокие, плыл через реки широкие – везде люди живут.
Видит раз: артель лесорубов лес рубит. Да, видно, приустали лесорубы. То один пот вытрет со лба, то другой. Подошёл старший сын к лесорубам и стал помогать: как махнёт топором – вздрогнет дерево, а как ударит – оно и повалится. Только гул по лесу идёт. Подивились лесорубы на такую силищу и говорят:
– Добрый из тебя товарищ будет. Оставайся с нами.
Обрадовался старший сын. Надоело ходить по земле без настоящего дела. Остался он жить с лесорубами.
Второй сын что ни дальше шагал на восток – было ему всё любопытнее. Поля и леса проходил напрямик. Шёл через горы высокие, плыл через реки широкие – и везде люди живут.
Шёл, шёл – дорога в скалу упёрлась. Нет дальше ходу. А перед самой скалой народу видимо-невидимо.
– Что вы здесь собрались? – спросил второй сын.
– Дорогу строить будем. Через лес, через высокую гору. Оставайся с нами.
Обрадовался он. Надоело ходить по земле без дела.
Тут все шапки побросали, лопаты в руки – и пошла работа! Машины рычат, лес стонет, гора трясётся. Смотреть – и то любо-дорого.
Третий сын что ни дальше на запад шёл – городов да сёл всё прибавлялось. Что ни шаг шагнёт, то завод или фабрика. И куда глазом ни кинь, везде люди живут.
Проходил он раз мимо большого завода. Видит: из ворот машина новенькая выкатилась. Рядом люди бегут.
– Гляди, какую машину мы сделали. Нравится?
– Как не нравится! Вот бы мне так-то уметь.
– Оставайся жить с нами. Научишься!
Обрадовался третий сын. Надоело ходить по земле без настоящего дела. Пошёл он на завод работать.
А тем временем младший сын, мамкин баловень, всё на юг шагал. Чем ни дальше идёт, всё теплее. Что ни больше глядит, всё милее кругом. В степь пришёл. Вся в цветах степь да в хлебах. И везде люди живут.
Видит младший сын: на бахче арбузы собирают и дыни. Большие они уродились, тяжёлые. Притомились, видать, люди. Спины мокрые у всех.
– Что, добрые люди, делаете? Зачем потом обливаетесь? – спросил младший сын.
– Чем пустое спрашивать, ты помог бы!
– Ладно, – сказал мамкин баловень, – так и быть, помогу вам арбузы есть. Позовите меня, как с работой управитесь.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Бросил он на траву подушку и лёг, дожидается. Но никто его не позвал. И в другой раз так было, и в третий. Подвело у младшего сына живот от голода. Не в радость ему ни солнышко, ни цветочки, ни сам тёплый край.
Много ли, мало ли времени прошло – неизвестно, а только получили отец с матерью сразу четыре письма.
В одном письме, от старшего сына, они прочитали:
«Хорошо мне живётся. Помог топор моему счастью. Низко кланяюсь вам, отец с матушкой».
«Хорошо мне живётся, – написал второй сын. – Помогла лопата моему счастью. Низко кланяюсь вам».
«Хорошо мне живётся, – писал третий сын. – Помогает молоток моему счастью. Низко кланяюсь вам, отец с матушкой».
А в четвёртом письме, от младшего сына, от мамкина баловня, написано: «Пирогов напеките. Домой еду».
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Ёрш – рыба кунгурская
⠀⠀ ⠀⠀
⠀Знаменит уральский город Кунгур тем, что он с давних времён стоит, а ещё больше мастерами своими славится. Не последним в Кунгуре мастером был резчик Иван Лёгкая Рука.
Что ни выходило из его рук – всё словно не каменное и не костяное. Цветок сделает – как живой горит и будто пахнет. Оленя сработает – вот-вот затопочет олень копытами. Птицу вырежет – из рук выпустить страшно: улетит!
Так однажды сидел он и ерша из бараньего рога вырезывал. Работа как работа. Только замечает Иван: костяной ёрш вроде шевельнулся в руке. И лишь кончил Иван работу – ёрш плавники растопорщил и жабрами повёл. Глазом живым взглянул на Ивана и выговорил:
– Отпусти меня, мастер, в реку!
Иван так и ахнул! Виданное ли дело, чтобы рыба говорила, да ещё не простая, а костяная?
А ёрш как ни в чём не бывало речь свою дальше ведёт:
– Не дивись, мастер, что заговорил я. Ничего в том мудрёного нет. А дивись мастерству своему. Я ведь у тебя живым удался. Отпусти меня в реку.
– Не пущу, – молвил Иван. – Не было ещё мне такой удачи.
А ёрш одно твердит:
– Сделал рыбой – пусти в реку.
Согласился тогда Иван отпустить ерша на малый срок. А ёрш слово дал своё нерушимое вернуться через месяц и один день.
– Мне бы только кругом осмотреться, с другими ершами подраться да помириться. Я на дело скорый, – сказал ёрш.
Положил его Иван в фуражку и к реке отправился.
Все встречные-поперечные, прохожие-проезжие с мастером Иваном здоровались. Любопытствовали:
– Куда, Иван Лёгкая Рука, идёшь? Чего в фуражке несёшь?
Всем он отвечал:
– Иду на реку, несу рыбу в воду пустить.
Смеялись люди. Думали, шутит мастер. А того не видели, как Иван, к реке подойдя, бросил костяного ерша в воду – только булькнуло.
Очутился ёрш в воде. Обрадовался. Туда-сюда плавает. Рот открывает да покрикивает неслышным рыбьим криком:
– Эй, выходи! Покажись, кто смелый!
И тут из глубины зелёной выплыла царь-щука. С бревно толщиной. Глазища у неё – с тарелку каждый. Глядит на ерша, не мигает. Разинула щука пасть, показала свои зубы острые в два ряда и говорит:
– Полезай сюда! Или порядков моих не знаешь?
А ёрш глазишки свои растаращил, плавнички растопор-щил и отвечает лихо:.
– Я ёрш не простой, а костяной. Не боюсь я тебя!
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Схватила щука ерша поперёк – передних зубов как не бывало. Схватила вдоль – и второй ряд посыпался.
Взвыла царь-щука неслышным рыбьим воем. Потом прошамкала жалобно:
– Ерш Ершович, пошто пришёл?
– Вот тебе, царь-щука, моя воля: ершей впредь щукам не хватать, не глотать.
Позвала царь-щука всех щук, щучек и щурят подначальных, указ-приказ объявила охранный. Повелела она по всем рекам и озёрам, прудам и морям ершей впредь не трогать.
Поплавал костяной ёрш в реке. Кругом осмотрелся» с другими ершами подрался, а там и срок его пришёл.
Ровно через месяц и один день всплыл ёрш на том самом месте, куда Иван Лёгкая Рука его в воду бросил. Всплыл он и видит: стоит на берегу Иван, дожидается.
– Эх, мастер! – сказал ёрш. – Кругом я осмотрелся, с другими ершами подрался, а помириться не успел. Дай мне ещё в реке пожить.
То ли оттого, что совестился Иван Лёгкая Рука рыб в банках томить, как птиц в клетках, то ли по душе ему пришлось, что ёрш слово своё сдержал, а только махнул он рукой и отпустил его навсегда.
С тех пор в той реке щуки ершей совсем не едят. А в других реках, озёрах, прудах и морях – опасаются.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Гости деревенские
⠀⠀ ⠀⠀
⠀Жили-были старик со старушкой. Весь свой век прожили они в деревне. А деревня Лужками звалась. Однажды и говорит старушка:
– Ни разу я, старик, в городе не бывала. Хочется мне в городе погостить.
– Эка, чего выдумала – в городе погостить! Нет там у нас с тобой ни родни, ни знакомцев.
Промолчала старушка. А только на другой день опять за своё: «В город хочу». Да так каждый день.
Уговорила старика. Приехали они в город. Идут по главной улице, высокими домами любуются. Народу вокруг видимо-невидимо. Гудки, перезвон. Не то пожар, не то праздник – не поймёшь.
Устали старик со старушкой гуляючи. Сели на лавочку отдохнуть. А лавочка и скажи человеческим голосом:
– Здравствуйте, гости дорогие! Я ведь тоже лужковская.
Удивились старик со старушкой. Думают, не ослышались ли. А лавочка опять заговорила:
– Сделана я из того брёвнышка, что из лужковского леса ты, дед, зимой вывез. Помнишь?
Много дед брёвен вывез из леса. Всякое не упомнишь. Однако встрече обрадовался и лавочку ладонью погладил.
– Неподалёку, – сказала лавочка, – ещё наши лужковские есть. Мимо будете идти – они вас сами окликнут.
И правда, только отправились старик со старушкой по улице, слышат: кто-то зовёт их. Вошли. Палаты светлые, высокие – потолка не видать. Вдоль стен прилавки дубовые, узорчатые. А на прилавках чего только ни стоит, ни лежит, ни навешано! На одних – зеркала, телевизоры, гармошки. На других – чашки, тарелки и ложки. А на третьих – сапоги и валенки, большие и маленькие. А дальше всё сукна, ситцы…
– Здравствуйте, гости дорогие! А я ведь тоже лужковское. Или не узнаёте? – окликнуло их с прилавка белое полотно.
Ахнула старушка. И впрямь знакомец! Всем колхозом лён сеяли, жали, мочили, сушили. Как тут не узнать?
А полотно и говорит:
– Неподалёку в большом доме, за высокими дверями, за широкими окнами ещё наши лужковские есть. Вас увидят – сами окликнут.
Пришли старики в тот дом. Вдоль стен – мраморные прилавки и полки стеклянные. Всё блестит: смотреть больно.
Дивятся старики. Да как и не дивиться: на одних прилавках за стеклом – зима. На снежку, на льдинках – свиные окорока, бараньи бока, колбасы, сосиски, сыры.
На других прилавках за стеклянными стенками – лето. Огурцы спинки греют. Картошка, морковь и капуста красуются. Лук зеленеет.
Белые хлебцы, булки, румяные бублики – чего только нет!
И в это время с прилавков и с полок на разные голоса закричали им огурцы, картошка, помидоры, лук, сыры, окорока, бублики:
