Текст книги "Перед историческим рубежом. Балканы и балканская война"

Автор книги: Лев Троцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 37 страниц)

5. Македония и Армения

Л. Троцкий. ЧЕТНИЧЕСТВО И ВОЙНА

"Внутренняя наша македонская организация, – начал Христо Матов, вождь одного из македонских революционных течений, – существует непрерывно с 1893 года. Но в первую эпоху, с 1893 до 1902 года, наша организация оставалась на легальной почве. Впрочем, не думайте, что легально – значит, в рамках законов Турции. Нет. Но члены нашей организации, интеллигенты и крестьяне, оставались на своих обычных местах, не порывали со своими постоянными занятиями и не применяли боевых методов действия. Легальной мы называем их деятельность по сопоставлению с четничеством. Четник – это в большинстве случаев скомпрометировавший себя перед турецкими властями член «легальной» организации: он порывает со своим промыслом, с своей семьей, и с ружьем за плечами уходит в горы. Но четничество возникло лишь позже. В 1903 году у нас, как помните, произошло массовое восстание.[86]86
  Массовое восстание в Македонии в 1903 г. было проведено так называемой «внутренней организацией», под руководством популярного болгарского деятеля Сарафова. События начались взрывом оттоманского банка в Салониках 29 апреля 1903 г. и дошли до крайнего напряжения в августе, когда вся Македония была охвачена восстанием. Болгарские «четы» (партизанские отряды) нападали на турецкие войска, сделались полными хозяевами в деревне и вынудили турок укрыться в городах. Восстали албанцы. В северные санджаки (округа) для борьбы с болгарами вступили, с молчаливого согласия турок, сербские «четы», в южные – греческие. Общее число сражавшихся достигало 30 тысяч. Генерал-инспектор Македонии Хильми-паша, только за год до того (8/XII 1902 г.) назначенный для «успокоения» провинции, бездействовал. В Болгарии, под давлением общественного мнения, пал кабинет Данева (см. прим. 83), и к власти пришли стамбулисты (см. прим. 47), требовавшие меньшей покорности по отношению к России и более решительных действий в пользу македонцев. Новый кабинет открыто занялся военными приготовлениями. В сентябре премьер генерал Петров отправил Порте ноту с недвусмысленной угрозой войны.
  Этот момент был сочтен «державами» наиболее удобным для вмешательства в македонские дела. 2 октября Австрия и Россия подписывают в городе Мюрцштеге программу реформ, по которой в Македонии вводится иностранная жандармерия, при генерал-инспекторе учреждаются должности иностранных советников, и вообще Македония переходит под административно-финансовый контроль «Европы». Одновременно проводится нажим на болгарское правительство с целью прекращения поддержки македонских повстанцев. Предоставленное самому себе, движение к зиме 1903 – 1904 г. замирает. 8 апреля 1904 г. Болгария подписывает с Портой соглашение, предусматривающее амнистию для македонцев, бежавших в Болгарию, демобилизацию войск обеих сторон и обязательство болгарского правительства препятствовать в будущем образованию повстанческих комитетов и отрядов.


[Закрыть] После разгрома восставших селян развилось четничество, деятельность которого заполняет четырехлетие 1904 – 1908 г.г. Под влиянием восстания и четничества Турция вынуждена была приступить к финансовой реформе в Македонии, а Европа пришла к ревельскому соглашению.[87]87
  Ревельское соглашение. – После краха манчжурской авантюры царское правительство, перед которым путь на Дальний Восток оказался закрытым, вернулось к своей «традиционной» политике на Ближнем Востоке, к политике расчленения Турции. К этому времени радикально меняет свою ориентацию и Англия. Прежде, опасаясь русского стремления к проливам, она всецело поддерживала принцип «неприкосновенности» Оттоманской империи и ставила политике России постоянные преграды. Теперь же она, с одной стороны, убедилась в слабости царской России, а с другой – столкнулась на Ближнем Востоке с гораздо более серьезным конкурентом в лице Германии, которая, в силу своей заинтересованности во вложенных в Турции капиталах (главным образом, после начала сооружения Багдадской ж. д.), стала горячей защитницей принципа «неприкосновенности Оттоманской империи». Поэтому Великобритания делает поворот и, выбирая из двух зол меньшее, идет на соглашение с Россией.
  В мае 1908 г. в Ревеле состоялось свидание русского царя Николая II с английским королем Эдуардом VII, при участии министров иностранных дел. На этом свидании Россия и Великобритания договорились о введении реформ в Македонии, о назначении туда христианского генерал-губернатора, который фактически подчинялся бы иностранным державам, об установлении финансового контроля над Турцией и т. д.
  Ревельское соглашение явилось одним из серьезных поводов к ускорению выступления младотурок, видевших в этом англо-русском сговоре серьезную опасность иностранного вмешательства.
  Македонскими деятелями ревельское соглашение расценивалось как моральная победа четнического движения, но в действительности оно было вызвано наступлением Германии на Ближнем Востоке и опасениями Англии за свои позиции в Турции.


[Закрыть] Это была наша огромная моральная победа. Международная дипломатия начала серьезно считаться с нами. Но тут разразилась турецкая революция. Четничество прекратилось. Почему? Многие из македонских деятелей верили, что турецкая конституция даст возможность легальной и мирной борьбы за широкие реформы в Македонии. Я и мои ближайшие друзья этому не верили. Но другие верили. Санданский верил.[88]88
  Санданский – вождь болгарских «чет» (партизанских отрядов) в Македонии. О Санданском см. примечание 15.


[Закрыть] Чернопеев верил.[89]89
  Чернопеев – вождь болгарских «чет» (партизанских отрядов) в Македонии.


[Закрыть] Большинство чет сошло с гор. Я сказал тогда же двум своим воеводам, Петру Ацеву и Петру Чаулеву: «Возвращайтесь в горы, удержите остальных и сохраните в ваших руках ружья». Они поднялись, но было уже поздно, пришлось и им вернуться. Тогда мы сказали: нужно хоть легальную организацию сохранить. А сила наша всегда была не в четах, а в массовой организации селян и отчасти горожан. Четы – только небольшие боевые дружины, набирающиеся из массовой организации.

Недовольство младотурками обнаружилось уже очень скоро. Но тут произошла абдул-гамидовская контрреволюция,[90]90
  Абдул-Хамидовская контрреволюция и новая победа комитета. – 19 апреля 1909 г. в Константинополе произошло событие, названное младотурками «хадисэи-муэллимэ» (печальное происшествие), а их противниками – «инкилаби шери» (переворот во имя шериата). Рано утром солдаты, распропагандированные «софтами» (студентами богословия), низшим духовенством и агентами султана, возмутились против своих офицеров, перебили часть из них и заняли площадь перед Айя-Софией, требуя отставки кабинета, изгнания младотурецких вождей и «восстановления шериата», якобы попираемого «вероотступниками» младотурками. Характерно, что при этом солдаты, видимо не отдавая себе никакого отчета в своих действиях, выкрикивали подсказанные им имена христианских депутатов, в качестве кандидатов в министры. Младотурки от боя уклонились, и султан назначил новый кабинет из деятелей старого режима, амнистировав «детей отечества» – взбунтовавшихся солдат.
  Существенную поддержку контрреволюционному перевороту оказала враждебная младотуркам партия «ахраров» (либералов), которая вела усиленную кампанию против комитета «Единение и Прогресс», обвиняя его в подчинении правительства тайной диктатуре, в якобинстве и преторианстве. Вожди «ахраров» (Измаил-Кемаль и редактор «Икдама» Али-Кемаль) принимали самое деятельное участие в подготовке переворота. Но выступать открыто «ахрары» не решались, учитывая крайнее возмущение народных масс Турции против султана и понимая, что явная поддержка реакции грозит им потерей всей их популярности.
  Таким образом, контрреволюция осталась без всякой поддержки в столице. Малоазиатские провинции тоже не поддержали султана. Младотурки же немедленно подняли всю македонскую армию, к которой присоединились болгарские и греческие «четы», решившие сражаться вместе с младотурками за «хурриет» (свободу). Торжество Абдул-Хамида продолжалось всего две недели. 26 апреля младотурецкие войска, под командой Махмуд-Шефкет-паши, после упорных уличных боев, заняли Константинополь, а 27 апреля перекочевавший в Сан-Стефано турецкий парламент низложил Абдул-Хамида и провозгласил султаном его брата, Решада, дав ему имя Мехмеда V.


[Закрыть] а затем, в апреле 1909 года, новая победа комитета,[91]91
  Смотри предыдущую ссылку


[Закрыть] при открытом содействии македонцев. Младотурки сказали нам: «Погодите, дайте срок, мы введем в Македонии реформы». Я по-прежнему оставался при своем недоверии. Но нельзя было не сделать опыта. Наши чорбаджии, богатеи, поддерживали нас и раньше только из-под палки; теперь они первыми пошли навстречу младотуркам. С ними вместе – многие наши интеллигенты. Верили и многие революционеры, что на этом пути возможен успех. Сделали опыт: приступили к созданию легальных македонских клубов. Одни – с полной верой, мы – скрепя сердце. Не пойди мы на это, мы восстановили бы против себя широкие круги населения. Четы упразднились совсем. За время с 1908 года до весны 1910 года чет в Македонии не существовало совершенно. Воеводы и четники вошли в клубы, или просто отстранились, выжидая.

Но и в клубах мы оставались верны своей программе. Чорбаджии и вообще умеренные искали соглашения с младотурками во что бы то ни стало. Они готовы были до крайности урезать требования. Мы же не верили в практические завоевания при младотурецком режиме и политику компромиссов отвергали. Мы выставили в клубах программу полного самоуправления Македонии. Главная наша забота при этом была – воспитать население в недоверии к младотуркам, разрушить иллюзии, революционизировать македонцев. Так и вышло. Требование автономии сразу настроило младотурок враждебно против нас. Стало ясно, что соглашение невозможно. В таком случае и клубы теряли в наших глазах свое значение. Мы собрали конгресс делегатов от клубов и решили: легальная работа ничего не дает, младотурецкий комитет нас игнорирует, болгарское правительство нас игнорирует, население разочаровано, – распускаем клубную организацию, переходим снова на революционный путь. Но тут пришло известие, что турки хотят принять закон, воспрещающий национальные организации. Тогда мы перерешили: клубов не распускать, а заставить самих младотурок распустить, – хороший урок для умеренных! Вы верили, господа, в новый режим, так вот же вам ваша легальная работа!

После перерыва в 15 месяцев мы снова стали на старый путь: стали укреплять сельские организации и восстановлять четы.

Формы организации у нас уже были выработаны в эпоху до турецкой революции. По этому типу мы и строили. В селах и городах восстановились комитетские бюро, по возможности выборные, по крайней мере, от лучших, надежнейших элементов населения. Выборы производятся по соглашению с четами. В некоторых местах воссозданы были сверх того судебные бюро, арбитражные комиссии – для разбора всяких недоразумений и тяжб между самими македонцами. До 1908 года такие комиссии существовали у нас во всех местах. А затем – во всяком селе милиция: воевода, подвоевода, 10 – 25 душ парней. Прежде у нас все милиции были вооружены. Но младотурки, как вы знаете, производили разоружение населения: у одних отнимали ружья, другие сами отдавали. С оружием у нас поэтому были затруднения. Но все же сохранились округа, почти сплошь вооруженные. Теперь о четах. Во всяком участке казы (уезда) 1 – 2 – 3 четы. Норма для четы: 5 – 10 человек. Но за последние годы многие члены нашей «легальной» организации скомпрометировали себя перед властями, – одни бежали в Болгарию, другие ушли в четы. Пришлось состав чет расширить. Четники, конечно, все вооружены.

– В чем состояла деятельность чет до войны?

– Приступивши в 1910 к восстановлению нашей боевой организации, мы сказали себе: нам нет нужды начинать сначала, как это было в 1893 г., – за нами почти двадцатилетнее прошлое, за нами первый период мирной работы, за нами восстание 1903 г., за нами – четырехлетняя работа чет. Восстание заставило Турцию провозгласить финансовую реформу, которая была в принципе началом автономизирования Македонии. Четничество привело дипломатию в Ревель. Это все наш капитал. Нам не приходилось поэтому начинать с подготовительной работы. Опираясь на наше прошлое, мы могли сразу начать с боевых действий. Но так как для больших массовых выступлений мы не были готовы, то решили начать с мелких партизанских актов. Цель наша при этом состояла в том, чтобы снова приковать к себе внимание Европы и Болгарии, напомнить миру, что мы живы, и что ничто не изменилось. Ближайшая задача была – вызвать новое дипломатическое вмешательство. Я напомню вам некоторые действия четников за это время.

В 1910 году был взорван поезд между Кумановым и Скопьем; путь разворотило, вагоны стали ребром. Были тогда же произведены еще 3 – 4 атентата, более мелких.

В 1911 г. был разрушен зимою поезд около Доеране; в Кичевом взорван был хекумат (правительственный дом), в Солуни – банк; в Велесе – вокзал и пр.

Летом 1912 года снова начинается ряд атентатов. Между Велесом и Скопьем разрушено 17 вагонов; чтобы восстановить движение, турки вынуждены были провести параллельную линию. В Солуни разрушены: сперва австрийская почта, затем – трамвайное депо. В Крушевом – хекумат. И так далее.

Нас обвиняли, что своими атентатами мы вызвали резню в Щипе и Кочанах, от которой, ведь, и настоящая война получила свой последний толчок. На самом деле в Щипе произошло вот что: четник нес заведенную на известный час бомбу в хекумат, а дом оказался заперт. Остановить механизм четник не умел. Вот он и занес бомбу в турецкую лавку: «взвесьте, говорит, посылку, а я пока за осликом схожу». Убило 3 – 4 человека, лавку разнесло. Отсюда и резня.

– Верно ли, что македонское население стало последние годы враждебно относиться к четам?

– Нет, не верно. Сейчас у нас война, дело пошло в открытую, прихорашивать действительное положение нет у меня оснований. И я вам говорю: население в массе своей приветствовало возрождение четничества. Чет, как я уже говорил вам, не существовало 15 месяцев, в медовую пору турецкой конституции. И приступили мы к их воссозданию с опаской: а как отнесется народ? – И что же оказалось? Крестьяне стали укорять нас: «Зачем скрываетесь? Разве мы предатели?» Пришлось четникам открыться населению. Тому была, впрочем, и еще одна причина. В каждом селе есть 2 – 3 чорбаджия, которых революционные селяне опасаются: как бы не донесли. Этих чорбаджиев приходится насильственно вводить в организации, связывать с нею круговой ответственностью. Делается это просто: приходит чета в дом к чорбаджию и – хочет он или не хочет – ночует у него… Так за один месяц открылись четники почти всему населению…

Когда чета приходит на время в село, ее встречает местная милиция и, под руководством одного-двух четников, караулит. В случае турецкой погони милиция обязана сражаться заодно с четой… Мы думали, что крестьяне за время перерыва отвыкли, пожалуй, от обращения с оружием. Оказалось нет: бывали за последнее время случаи, что милиция из 5 – 6 человек успешно сражалась с целым турецким отрядом, разумеется, из-за прикрытия.

Говорят, крестьянам солоно приходилось от чет в материальном отношении: турки выжигали села за укрывательство оружия, а четы, мол, налагали на селян большие денежные штрафы за выдачу оружия туркам. Конечно, многое бывало. Однако, неверно, будто четы оказались македонцам в тягость. Наоборот: как раз экономические интересы заставляли крестьян искать четников. До турецкой революции крестьяне у нас, благодаря организации, стали полными хозяевами в чифликах, т.-е. в имениях турецких помещиков, беков. Беки повально бежали в город, опасаясь за свою жизнь. Какой урожай крестьяне беку покажут, тем он и должен был удовлетворяться. А после конституции и упразднения чет, беки, в полном сознании своих прав, вернулись в чифлики и установили свои порядки. В 1908 г. я сам наблюдал такой случай. В село Трубарево (это в Скопском) вернулся бек и зажил припеваючи; для развлечения пригласил он в село музыкантов-цыган и цыганок с бубнами, а квартиры им отвел у своих крестьян. «Были четы, – говорили мне селяки, – бек и сам сюда четыре года не показывался; исчезли четы – он и цыган к нам привел на постой».

Четничество заставляло беков продавать свои поместья, – и никому другому, – боялись, – а своим же крестьянам.

Под охраной чет крестьяне сами нередко откупали тяжкий налог, десятину, – за половину той суммы, которая прежде налагалась на их село.

Бегликчия, т.-е. счетчик мелкого скота, на который в Турции особый налог наложен, так называемый беглик, должен был заносить в свои записи столько овец, сколько ему указывали сами крестьяне.

Автономия Македонии для массы крестьян – лозунг отвлеченный. Другое дело – экономические выгоды и защита от произвола беков и администрации. А это им давало четничество.

Исчезли в 1908 г. четы, исчезли все эти выгоды. Прежде беки продавали свои земли македонцам, а тут стали продавать младотурецкому правительству, которое сделало попытку заселять их мухаджирами, т.-е. мусульманскими переселенцами из Боснии, Кавказа, Болгарии и других мест.

А когда восстановились в 1910 г. четы, стало восстановляться и прежнее положение в чифликах…

– Какова роль чет в нынешней войне?

– На этот вопрос, я, по вполне понятным причинам, могу ответить лишь в самых общих чертах. Мы действуем заодно с болгарской армией. Не только в ее интересах, но и под руководством ее командиров.

Не в интересах дела было бы, разумеется, поднимать восстание в местах, далеко отстоящих от театра военных действий: ничего, кроме резни, это не принесло бы. Тут милиционеры под руководством четников будут вести только конспиративную разрушительную работу: перерезать телеграфные провода, где возможно, снимать рельсы и пр.

В местах же, где развертываются военные операции, четы поступают в непосредственное распоряжение военачальников. Они неоценимы для рекогносцировок, отдельных разрушительных работ и партизанских предприятий. Когда была объявлена мобилизация, четами между болгарской границей и Кочанами были разрушены два шоссейных моста, крайне важных для турецкой артиллерии. До войны же был разрушен мост в Крестенском проходе у Джумайи. Из Кочан бригадный командир послал четников в Шип – перерезать проволоку. Это действует на отдельные турецкие гарнизоны и отряды крайне деморализующим образом: изолированные одним ударом от своих штабов, они нередко сдают значительные позиции без боя. Четы будут также отрезать турецкие обозы и явятся постоянной опасностью для турецкого тыла. Во главе боевых македонских дружин стоят такие испытанные воеводы, как Ефрем Чучков, Кристо Булгарията, Мишель Герджиков и др. Эти имена вы еще не раз услышите во время войны.

К чему мы стремимся: к автономии Македонии или к ее соединению с Болгарией? Вопрос совершенно естественный. И если бы вы задали его мне до войны, я не усомнился бы ответить вам. Но теперь, когда мы боремся в союзе с Сербией и Грецией, я попрошу позволения не отвечать на ваш последний вопрос. Желательно ли вмешательство России? И на этот вопрос я считал бы затруднительным ответить вам".

Македонский революционер, динамитчик, показал мне тут свое другое лицо: лицо дипломата. На первый взгляд может показаться, что психология четника, который пытается разрешить сложнейшую политическую проблему подкладыванием адских машин в хекуматы, не может иметь никаких точек соприкосновения с психологией приспособления к политике дипломатических канцелярий… Но это совсем не так. Национальные революционеры, в противоположность социальным, всегда стремились сопрячь свои заговорщические действия с действиями династий или дипломатий, своих или чужих. Когда дело идет о территориально-государственном самоопределении молодой нации, тогда нетерпеливое карбонарство нередко лишь вызывает, дополняет и подгоняет медлительные попытки династически-дипломатических сил и при первой возможности передает этим последним политическую инициативу. Так было с Маццини и Гарибальди[92]92
  Гарибальди, Джузеппе (1807 – 1882) – знаменитый итальянский революционер. Вступив в 1832 г. в организованное Маццини тайное общество «Молодая Италия», Гарибальди принимает видное участие во всех революционных попытках, имевших целью объединение Италии. В 1848 г., когда в Италии вспыхнула революция, Гарибальди становится во главе революционных батальонов, начавших борьбу с Австрией за полную политическую и национальную независимость Италии. Победы Гарибальди сделали его имя одним из наиболее популярных в Европе. После 1848 г. Гарибальди продолжал поддерживать своим оружием все революционные вспышки не только в Италии, но и за ее пределами. В 1870 – 1871 г.г. Гарибальди участвует во франко-прусской войне на стороне Франции и становится с этого времени кумиром республиканских кругов Франции. Имя Гарибальди сделалось синонимом революционной отваги и неустрашимости.
  Маццини, Джузеппе (1805 – 1872) – итальянский революционер. Был одним из организаторов Союза «Молодая Италия», ставившего себе целью создание независимой итальянской республики. В революции 1848 г. Маццини принимал активное участие, руководя революционными выступлениями. После падения революции, участвовал в создании «Европейского Центрального Комитета». Вместе с Гарибальди Маццини пытался вызвать революционное восстание: в Милане в 1853 г. и в Генуе – в 1857 г.


[Закрыть] в классическом примере борьбы за объединение Италии. Старый республиканец-карбонарий Джузеппе Маццини, признававший только народ и бога, вынужден был в решительную минуту посторониться, чтоб оставить между народом и богом место для савойской династии. И если венгерец Кошут[93]93
  Кошут, Людвиг (1802 – 1894) – знаменитый венгерский революционер. За свою революционную деятельность был в 1837 г. арестован австрийским правительством и по обвинению в измене приговорен к 4 годам тюремного заключения. Избранный в 1847 г. в сейм, Кошут возглавлял в нем лево-радикальную оппозицию. Весть о революции 1848 г. в Париже толкнула Кошута к революционным действиям. Он становится во главе образовавшегося независимого венгерского правительства и в июле 1848 г. приступает к созданию 200.000-й революционной армии, в целях обороны страны. Против революционной Венгрии выступила коалиция европейских держав, и армия Кошута была разбита. Кошут бежал сначала в Турцию, а оттуда в Англию. Австрийским правительством он был заочно приговорен к смертной казни. В 1859 г. Кошут организовал мадьярский отряд, сражавшийся под знаменами Гарибальди.
  До последних дней своей жизни Кошут оставался пламенным революционером.


[Закрыть] и итальянец Маццини апеллировали так же часто к народу, как и к европейской дипломатии, то тем непосредственнее такая тактика навязывалась революционерам маленькой и культурно-отсталой Македонии, стоящей в центре пересечения международных интересов. Македонские революционеры и в минуты своих наибольших успехов не могли самообольщаться мыслью, что Македония fara da se. Венцом их усилий являлось всегда привлечение внимания европейской дипломатии и болгарского правительства. Варварские аграрные отношения и такие же способы «управления» толкали македонцев на путь отчаянных восстаний и четничества. А совершенно явная невозможность разрешить судьбы Македонии собственными силами заставляла их эмпирически разбираться в вожделениях великих и малых держав и в каждый данный момент выбирать линию наименьшего сопротивления. В консульствах и посольствах эти заговорщики были в такой же мере своими людьми, как и в горах, среди профессиональных боевиков. Заготовляя адскую машину, они заранее и притом весьма недурно ориентировались, какое эхо она найдет в «руководящей» европейской печати и кто из дипломатических алхимиков превратит их динамит в новую «македонскую» ноту. Так выработался этот двойственный тип отчаянного динамитчика и дипломата себе на уме, сочетающего заговорщическую конспирацию с канцелярской тайной.

Война растворяет в себе македонского революционера. Она посылает «анархиста» Герджикова срезать телеграфные провода, а старому заговорщику Гьорджио Петрову поручает ведение интендантства в македонском легионе. Как бы война в дальнейшем не шла, и чем бы она ни закончилась, она, во всяком случае, раз навсегда уничтожит психологические предпосылки практики и идеологии македонского четничества. После этой колоссальной по напряжению и жертвам попытки разрубить старые балканские узлы никого нельзя будет увлечь на путь подкладывания адских машин в македонские хекуматы. Четничество окончательно изжило себя. Христо Матов и его друзья представляют собою вымирающую политическую породу.

«Киевская Мысль» N 293, 22 октября 1912 г.

Л. Троцкий. РАЗЛОЖЕНИЕ ТУРЦИИ И АРМЯНСКИЙ ВОПРОС

Нет сомнения, что в настоящее время мы находимся в одной из самых острых стадий развития восточного вопроса, и нынешняя война есть не что иное, как одна из обычных болезненных операций, производимых время от времени над дряхлым организмом «больного человека».

Так было издавна. Ни один из элементов восточного вопроса не разрешался мирным путем, и, несмотря на применение возможных видов принуждения, взятых из международного арсенала, европейская дипломатия всегда оказывалась бессильной перед упорным нежеланием, или, правильнее, неуменьем турецкого правительства изменить существующий порядок вещей. Конечно, и сама дипломатия немало виновата в том, что многие вопросы, оставаясь долго неразрешенными, приводили в конце концов к какой-нибудь катастрофе. Но и то правда, что Турция при добром желании и большей поворотливости могла бы предупредить не одну из катастроф, которые все больше и больше суживали ее границы и довели их наконец до преддверия Азии.

Одним из элементов восточного вопроса является также и армянский, причины возникновения которого те же, что и македонского вопроса. И если этот последний мог довести до войны, которая должна повлечь за собой его окончательное разрешение, то естественно, что в настоящее время должен стать очередным также и вопрос армянский, тем более, что положение в Армении всегда было хуже, чем в Македонии. Для Македонии соседство Болгарии было большим счастьем.

В самом деле, для своего революционного движения македонцы всегда находили со стороны Болгарии не только моральную, но и материальную поддержку, и после неудачных восстаний македонские революционеры спокойно возвращались в Болгарию, где всегда имели безопасный и даже радушный приют. Кроме того – и это самое главное – Турция редко доходила в отношении Македонии до крайностей, так как не могла не иметь в виду, что постоянные угрозы Болгарии могут когда-нибудь вылиться в форму активного вмешательства.

В совершенно иных условиях находились турецкие армяне. Их повстанцы, в случае даже удачных операций, не могли, конечно, оставаться долго на турецкой территории и должны были уходить за границу, то есть в Персию или на Кавказ. Но с Персией, как известно, турецкое правительство всегда мало считалось, и преследование армян продолжалось и на персидской территории. Кроме того, при переходе через границу им приходилось сталкиваться с персидскими курдами, которые являлись для них не меньшей опасностью, чем турки. На русской же территории армянским беженцам приходилось постоянно скрываться, так как русские власти смотрели на них не как на жертв ужасных условий турецкой действительности, а просто как на революционеров. А революционеров, как известно, надо всегда сажать в тюрьму, будь они хоть из Никарагуа или с Филиппин. И в середине девяностых и вначале девятисотых годов тюрьмы на Кавказе были наполовину набиты «политическими преступниками», вся преступность которых состояла в том, что они заботились об улучшении положения своих соотечественников, подвергавшихся систематическим избиениям, от которых приходил в содрогание весь цивилизованный мир. Дипломаты типа князя Лобанова-Ростовского давали carte blanche Абдул-Гамиду на истребление армян, а администраторы типа князя Голицына гноили в тюрьмах тех, кто осмеливался протестовать против гамидовских гекатомб.

Итак, армянский вопрос вновь приобретает актуальность. Собственно, он никогда не умирал, а на время лишь заглох в период 1897–1901 г.г., когда ужасные избиения 1894–1896 г.г.[94]94
  Армяно-турецкая резня 1894 – 1896 г.г. – «Армянский вопрос» в его новейшей форме берет начало в Сан-Стефанском договоре (1878 г.), по которому Россия, мечтавшая тогда о присоединении к себе всей Армении, получила от турок обязательство «осуществить без замедления улучшения и реформы, вызываемые местными потребностями, в областях, населенных армянами, и оградить безопасность последних от курдов и черкесов» (ст. 16). Само собой разумелось, что державой, призванной следить за выполнением этого пункта, должна была явиться сама Россия. Этот пункт вызвал сильное беспокойство Англии, которая не без основания опасалась, что выполнение его приведет к протекторату России над Арменией. Чтобы застраховать себя от такой возможности, британское правительство объявило себя непосредственно заинтересованным в армянском вопросе и заключило с Турцией 4 июня 1878 г. конвенцию, 1-я статья которой гласила: "…если бы Россиею была сделана когда-либо попытка захватить другую (помимо указывавшихся Батума, Ардагана и Карса. Ред.) часть территорий е. в. султана в Азии…, то Англия обязуется соединиться с е. в. султаном для защиты указанных территорий силою оружия. Взамен сего е. в. султан обещает Англии ввести необходимые реформы, которые позднее будут определены обеими державами и которые касаются надлежащей организации управления и защиты христианских и иных подданных Блистательной Порты, проживающих в указанных территориях". Пользуясь случаем Англия выговорила себе и реальную компенсацию: «а чтобы дать Англии возможность иметь нужные средства для выполнения ее обязательства, е. в. султан соглашается, кроме того, предназначить остров Кипр для его оккупации и управления Англиею…». На Берлинском конгрессе ст. 16 Сан-Стефанского договора перешла в ст. 61 Берлинского трактата, но была дополнена в том смысле, что Турция обязывается по вопросу о проведении реформы в Армении «периодически сообщать о мерах, принятых для этой цели, державам, которые будут наблюдать за их применением».
  Таким образом, Англия становится державой, наиболее заинтересованной в проведении реформ в Армении, из которой она хочет сделать надежный оплот против русской экспансии. Наоборот, российское правительство, убедившись, что думать об аннексии Армении, по крайней мере, преждевременно, превратилось в решительного противника каких бы то ни было реформ, тем более, что всякое улучшение положения турецких армян неминуемо вызвало бы соответствующие требования со стороны их закавказских соплеменников, живших под отнюдь не более мягким, чем султанский, царским гнетом.
  Но интриги империалистических держав были не единственной причиной тех кровавых событий, которые разыгрались в Турции в 1894 – 1896 г.г. и которые дали Абдул-Хамиду заслуженное прозвище «Красного султана». Положение армянского населения в Турции (за исключением, конечно, богатой армянской буржуазии Константинополя, пользовавшейся значительными привилегиями) было крайне тяжелым. Армяне восточных вилайетов, в большинстве неимущие крестьяне, страдали втройне: во-первых, как армяне, благодаря исключительной национальной вражде к ним со стороны турок (и особенно курдов), еще больше усилившейся после обнаружившихся попыток Европы вмешаться из-за армян во внутренние дела Турции и после оживления деятельности армянских революционно-национальных организаций; во-вторых, как крестьяне, подвергавшиеся невероятно тяжелым поборам со стороны пашей, беев и их агентов (в Турции применялась тогда откупная система); и, наконец, в-третьих, как вообще все подданные султана Абдул-Хамида, установившего господство ничем не прикрытого произвола и насилия.
  События начались летом 1894 г. Сасунским восстанием. В начале августа 1894 г. население армянских деревень Сасунского округа (Битлисского вилайета) отказалось платить подать, взыскивавшуюся с них курдами. Произошли вооруженные столкновения. На помощь курдам прибыли регулярные войска, и началось «подавление восстания». С 12 августа по 4 сентября 1894 г. весь Сасунский округ был предан огню и мечу. 30 деревень было сожжено; 7 – 8 тысяч человек убито, несколько десятков тысяч осталось без крова. А командовавший войсками Битлисский вали (губернатор) маршал Зекки-паша получил от султана в награду орден «Имтиаз'а».
  Сасунское восстание послужило сигналом к ожесточенным действиям с обеих сторон: правительство султана, убедившись в невозможности для «держав», благодаря указанным выше разногласиям, предпринять что-либо более существенное, чем предъявление меморандумов и пр. (см. прим. 100), решило «ликвидировать армянский вопрос путем ликвидации армян». С другой стороны, армянские организации («гинчак» и др., см. прим. 15), провоцируемые зажигательными речами английских государственных деятелей (Кимберлей, Сольсбери), решили перейти к большей активности.
  30 сентября 1895 г. армянские комитеты в Константинополе, предупредив заранее иностранных послов, организовали демонстрацию, с целью «заставить иностранные державы заняться армянским вопросом и пробудить дух крестовых походов». Провокационный выстрел в турецкого офицера повлек за собой разгром демонстрации и массовую резню константинопольских армян, продолжавшуюся с 30 сентября до 2 октября и потом 8 – 9 октября, при чем погибшими и пострадавшими оказались почти исключительно средние и беднейшие слои армянского населения. В то же время, 8 октября, произошло столкновение между армянами и турками в Трапезунде, где насчитывалось 300 – 400 убитых.
  Следующая вспышка избиения армян произошла после опубликования султанского «ирадэ» от 20 октября 1895 г., даровавшего армянам ряд гарантий. Это «ирадэ» вызвало соответствующую агитацию реакционных элементов, распространявших среди мусульман слухи о предстоящей резне армянами турок, и по всей территории турецкой Армении прокатилась волна армянских погромов. В течение нескольких месяцев ряд городов и сел превратился буквально в развалины: в Диарбекире насчитывали 3.000 убитых; в Эрзеруме – 4.000 – 5.000; грандиозные погромы произошли в Муше, Битлисе, Харпуте, Сивасе, Цезарее, Малатии. Несколько позднее других, 15 – 25 июня 1896 г., был подвергнут экзекуции и вилайет Вана, где резней руководил специально прибывший для этого из Константинополя маршал Саад-Эддин-паша, получивший впоследствии от султана крупный знак отличия – орден «Османие».
  Армянские организации были бессильны. Все, что им удалось сделать, это провести в Константинополе довольно эффектную демонстрацию в виде захвата Оттоманского банка: 26 августа 1896 г. человек двадцать армян, вооруженных револьверами, ворвались в банк, задержали свыше сотни служащих и несколько часов оставались там господами положения. Но вскоре банк был окружен войсками, и армяне должны были сдаться, выговорив себе, впрочем, неприкосновенность: под защитой дипломатического корпуса они были посажены на пароход и отправлены во Францию. «Дело Оттоманского банка» имело своим последствием жестокую расправу над населением армянского квартала Хас-кей. В течение двух дней (27 – 28 августа) толпа турок громила армян Хас-кея, при чем количество жертв с обеих сторон достигло 6.000.
  Хас-кейской резней заканчиваются армянские погромы 1894 – 1896 г.г.


[Закрыть] довели население до полного отчаяния и истощили ресурсы революционных организаций. Следует прибавить, что армяне потеряли веру также и в силу дипломатического вмешательства, и поэтому революционное движение на время было прекращено. Начиная с 1901 г., замечается некоторое оживление в этом движении, которое завершается Сасунским восстанием 1904 года,[95]95
  Сасунское восстание 1904 г. – очередное восстание армян в районе Сасуна, под руководством известного вождя армянских повстанцев Андраника. Подавление восстания турецким правительством повлекло за собой многочисленные жертвы.


[Закрыть] руководимым известным Андраником. Восстание это, однако, не дало положительных результатов, и Андраник с частью своих дружинников должен был покинуть родные горы. Но с этих пор усиленная революционная пропаганда, вооружение народа и отдельные вспышки не прекращаются. И если бы турецкая конституция запоздала еще на некоторое время, то весьма возможно, что турецкая Армения стала бы театром нового грандиозного восстания, в котором, кроме армян, принимали бы участие также и турки.

Турецкая конституция окрылила новыми надеждами армянское население. Правда, для него все дело тут ограничилось тоже лишь обещаниями об улучшении положения, но армяне охотно верили в обещания людей, сломивших абсолютизм Абдул-Гамида. Они им простили даже Адану с десятью тысячами жертв,[96]96
  Адана – главный город Аданского вилайета на юге Турции, в районе Киликии. Здесь живет большое количество армян, переселившихся из турецкой Армении в середине XIX века. Взаимоотношения армян с турками в Адане были все время довольно мирными, и порядок не был поколеблен даже во время армяно-турецкой резни 1894 – 1896 г.г. Но к началу 1909 г. положение резко изменилось к худшему. Всякого рода агитаторы (напр., армянский епископ Мушег), действовавшие под прямым или косвенным влиянием русского правительства, стали распространять среди армян слухи о предстоящей резне и советовали армянам заблаговременно вооружаться. В то же время турецкие реакционеры (напр., агенты комитета «Мухаммеданского Единения» – контрреволюционной организации низшего духовенства) распространяли среди турок сведения о предстоящем якобы вооруженном восстании армян и избиении мусульман. Власти бездействовали. В результате, 14 – 17 апреля 1909 г., т.-е. буквально на другой день после контрреволюционного переворота Абдул-Хамида (см. прим. 3), в Аданском вилайете произошла кровопролитная армяно-турецкая резня, в которой, по одним лишь официальным данным, погибло 17.000 армян и 850 мусульман и множество семейств осталось без крова.


[Закрыть] так как и после этих кошмарных избиений не переставали верить в младотурецкие клятвы. Искреннее желание армян работать рука об руку с турками дошло до того, что самая влиятельная армянская партия «Дашнакцутюн» заключила формальный договор с младотурецкой партией «Единение и прогресс» для поддержания конституционного режима и осуществления местного самоуправления, дальнейшее развитие которого должно было привести к культурно-национальной автономии. Вскоре затем, по настояниям той же армянской партии, правительство, несмотря на противодействие турецких реакционных элементов, решилось привлечь к отбытию воинской повинности также и христиан, а в конце 1909 года министерством внутренних дел был выработан проект закона о вилайетах, который должен был осуществить административную децентрализацию и создать при генерал-губернаторах советы с участием представителей от населения.

Однако, как это всегда бывало в Турции, децентрализация осталась на бумаге, а обещания оказались лишь пустым звуком. Скоро для всех стало ясно, что конституция изменила лишь оболочку, а содержание осталось прежним. Ни одна из обещанных реформ не была проведена, к тому же в прошлом году начались систематические убийства в армянских областях, принявшие ныне угрожающие размеры. Так, с марта настоящего года, в течение шести месяцев, в одном только Ванском вилайете убито 60 армян, ранено и ограблено более 200. Все обращения к центральному правительству и жалобы на бездействие местных властей не дали никаких результатов. Заведомые убийцы до сих пор еще гуляют на свободе и не только продолжают свои бесчинства, но даже пользуются покровительством представителей власти. Весьма характерен ответ министра внутренних дел на жалобы армянского патриарха: «Ничего особенного, – заявил министр, – в данном случае я не вижу. Лишь обыкновенные убийства. И если бы не было этих насилий, то и незачем было бы существовать правительству»…

После такого ответа было совершенно очевидно, что армяне вновь предоставлялись своей собственной участи и что на их истребление вновь начинали смотреть как на обыкновенную и само собою понятную вещь. И вслед за этим впервые после объявления конституции было произнесено роковое «армянский вопрос», и под таким же заголовком стали появляться в армянских газетах известия о зверствах в Армении, и таким образом вновь было сделано косвенное обращение через голову Турции к общественному мнению Европы.

Причин существования армянского вопроса надо искать в традиционной «инородческой» политике турецкой правящей касты и в экономическом положении населения армянских областей. Пресловутый младотурецкий оттоманизм очень скоро выродился в исламизм, а потом даже в тюркизм. Признавая, что консолидация нового режима и вообще целости империи возможна лишь при условии полного и действительного равноправия всех элементов населения без различия национальности и религии, и определяя такое равноправие понятием оттоманизма, младотурки в то же время на своем конгрессе в Салониках (октябрь 1910 г.[97]97
  Младотурецкий конгресс в Салониках – осенью 1910 г. заседал одновременно с сессией турецкого парламента, открывшегося 14 ноября, и фактически руководил работами последнего. Заседания конгресса происходили в строго конспиративной обстановке, и в печать не проникло почти никаких сведений о них, за исключением официальной повестки дня, содержавшей следующие вопросы: 1) о народном образовании; 2) о взаимоотношениях Комитета и парламентской фракции «Единение и Прогресс»; 3) о нацменьшинствах. Кроме того, был опубликован состав Центрального Бюро Комитета «Единение и Прогресс» (генеральный секретарь Хаджи-Адиль-бей и шесть членов: доктор Назим, Эйюб-Сабри, Омер-Хаджи, Зия, Сабри и Нейджаль-Шюкри-бей).


[Закрыть]) провозгласили преимущество магометанских народностей перед немагометанскими и объявили опорой государства турецкий элемент. В частности «христиане», – так мотивировали они свое постановление, – элемент ненадежный. В Румелии их взоры обращены на Болгарию, Сербию, Грецию, а в Анатолии – на великие державы и в частности на Россию. Христиане никогда искренно не могут считать себя гражданами турецкой империи и поэтому они могут быть только терпимы. При таком положении обеспечить им равноправие и признавать их специальные национальные интересы и стремления – значило бы создать у себя же дома условия его разрушения. Что же касается магометанских народностей, то не ко всем можно относиться с одинаковым доверием, так как и арабы и албанцы продолжают питать сепаратистские тенденции, а курды легко могут поддаться влиянию русской пропаганды. Единственным элементом, таким образом, на который может опираться правительство, являются турки, и поэтому заботы младотурецкого комитета и правительства должны быть направлены на усиление политического влияния и усиление экономического положения, главным образом, турок Анатолии и Румелии и остальных народностей тюркского племени. Первым практическим шагом в этом направлении было создание мухаджирского (переселенческого) вопроса. Младотурецкий парламент вотировал огромный кредит на переселение турок и татар из Боснии, Болгарии, с Кавказа и даже из Африки и Афганистана и на их устройство в тех областях, где христианские народности составляли компактную массу; в короткое время лучшие земли в Македонии и отчасти в Армении были отданы мухаджирам, и если дело это не выгорело и большинство переселенцев вернулось на родину, то это надо приписать исключительно неуменью турецкого правительства устроить что-либо. И младотурки, которые недавно еще, прося в парламенте кредита, били себя в перси и плакали о судьбах «несчастных единоверцев, устремляющихся в великую оттоманскую империю», вскоре совершенно забыли и о них, и даже о действительно несчастном турецком народе и обратили все свое внимание на приобретение симпатий крупных феодалов. И эти последние за щедрые взносы в кассу младотурецкого комитета и за голоса, обещанные комитетским кандидатам во время парламентских выборов, обеспечили себе право продолжать чудовищную эксплуатацию трудящихся масс. В конце концов они, эти крепостники, должны были, по мнению младотурок, явиться самым надежным оплотом их конституции…

В частности для армян огромным несчастьем является то привилегированное положение, в котором находятся их соседи – курды. Политика в отношении курдов мало изменилась со времен Гамида. Абдул-Гамид, как известно, особенно благоволил к полудиким племенам курдов, считая их, во-первых, оплотом против России, формируя из них иррегулярную кавалерию в качестве противовеса до сих пор еще страшным для турок казакам и, что самое главное, пользуясь ими, как орудием для обуздания армян. Младотурки продолжали ту же политику. Первым делом курды были для них единственным народом, который до сих пор еще не восставал против правительства, и поэтому младотурки не хотели раздражать их, боясь, что и они перейдут в лагерь недовольных. Кроме того, последние два года не раз выплывал слух, что русские эмиссары ведут усиленную пропаганду среди пограничных курдов, что заставило младотурок, с одной стороны, сохранить курдам их льготы, а с другой – возродить распавшиеся было после конституции иррегулярные полки «Гамидие», изменив только их название. Наконец, несмотря на все свои хорошие слова и клятвы, младотурки, как уже было сказано, мало доверяли искренности оттоманизма армян, как и всех других христиан, и, предполагая, что при первом же удобном случае армяне перейдут на путь активной борьбы, держали курдов в виде постоянной угрозы над ними. Этим и объясняется то, что ни один из авторов убийств последнего времени не арестован и не наказан. На обращения представителей армян центральное правительство отвечало, что виноваты местные власти, и чтобы доказать свое искреннее желание бороться против курдских бесчинств, то и дело меняло губернаторов, но эти последние в свою очередь жаловались на то, что центральное правительство парализует их действия против курдов.

В числе политических причин, вызвавших к жизни армянский вопрос, является почти полное бесправие армян. Мы уже видели, что насилия над армянами не считаются за преступления. Если даже дело о каком-нибудь насилии тем не менее доходит до суда, то оно кончается всегда оправданием насильника, так как ни один магометанин не захочет и не решится показать против своего единоверца и в пользу гяура, а показания христиан против правоверных не принимаются в расчет. Собственно, закон не делает в этом отношении различия между магометанами и немагометанами. Но чиновничество, частью полученное новым режимом в наследство от Гамида и в общем воспитанное в духе его традиций, мало считается с законом и решительно отказывается, в особенности в глухой провинции, признать конституцию. И теперь почти повсюду в анатолийских вилайетах царят те же беззаконие и произвол, которые характеризовали старый режим. Чиновничество – это одно из самых крупных зол для населения и одна из главных причин развала турецкой государственности.

Переходя к экономическому положению армянских провинций, мы должны поставить на первом месте земельный вопрос. Как известно, более 90 процентов армянского населения занимается земледелием. Но в настоящее время армянское крестьянство почти лишено единственного источника своего пропитания, так как во время резни 1894 – 1896 г.г. курдскими феодалами были захвачены земли не только эмигрировавших армян, но и тех, которые остались на родине. После конституции армяне не раз обращались к правительству, требуя обратно свои земли. Правительство, признавая справедливость этого требования, предлагало армянам добиться своих прав судебным порядком. Однако, имея в виду царящую в турецком суде волокиту и отсутствие у многих настоящих хозяев земли документов, доказывающих их права на землю, передача дела в суд должна была означать фактический отказ армян от своих прав. Вследствие этого армянский патриарх и партия «Дашнакцутюн» настаивали на административном решении вопроса, и кабинет Саида-паши, после долгих колебаний, решился, наконец, принять это предложение и даже назначил комиссию, которая должна была на местах заняться регулированием земельного вопроса. Но комиссия так и не выехала из Константинополя, и мы слышим о новых захватах армянских земель феодалами. Если же прибавим к тому безобразную податную систему, всевозможные поборы и натуральные повинности, ложащиеся всей тяжестью на армян, то мы только можем удивиться долготерпению этого народа, и нам должно показаться непонятным, что он до сих пор еще не сделал отчаянной попытки отделаться, наконец, от этой кошмарной действительности.