Текст книги "Религиозно-философские основы истории"
Автор книги: Лев Тихомиров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 37 страниц)
То, что история зачисляет в разряд религиозных насилий, в истории христианства почти исключительно развивалось и совершалось вовсе не из религиозных побуждений. Если были исключительные фанатики религии, чуждые христианского духа, то они всегда составляли ничтожное исключение и были бы даже не в состоянии ничего сделать, если бы к их услугам не выступали интересы государственные и экономические, которые можно было прикрывать мотивами якобы религиозными.
Отдел VII. Новозаветный Израиль
41.Судьбы евреев «голусы» (рассеяния)
Новозаветный период евреи провели почти сплошь в так называемом “рассеянии” – по-еврейски “голуса”, то есть в землях чужих народов, под властью чужих государств. Но рассеяние началось не в христианскую эпоху, а за более пяти веков до пришествия Христа, при разгроме Израильского и Иудейского царств. Вторичное почти столь же грандиозное рассеяние повторилось при разрушении Иерусалима римлянами. Но и в промежутке между возвращением из плена и вторичным разрушением Иерусалима огромное количество евреев, вероятно большинство, жило все-таки “в рассеянии”. В сущности, ничто не понуждало к этому евреев по возвращении из вавилонского плена и во все время владычества Рима, до разгрома, но они все же, называя себя изгнанниками и вздыхая по далекому отечеству, жили среди чужих народов. Это пребывание давало множество выгод, с которыми изгнанники не имели расчета расставаться. Во многих местах они жили лучше и даже свободнее, чем в Палестине (например, в Вавилонии во времена князей изгнания – Реш Голут), и, во всяком случае, до начала систематических против них гонений – не дурно. Не прерывая связи с отечеством, они, однако, туда не возвращались даже и в такие времена, когда в Палестине существовала их национальная власть.
Это рассеяние – голуса – представляет одно из оригинальнейших явлений столь своеобразной истории евреев. В общей сложности это изгнание, или рассеяние, для громадного числа евреев, и даже для целостного их состава, тянется уже около 2500 лет. Всякая другая нация давно бы уничтожилась при таких условиях. Евреи же остаются не только невредимы, но именно времена голусы были эпохой появления у них величайших национальных надежд. Эпоха голусы выработала и средства евреев для мирового господства. Пока евреи, до мидо-вавилонского разгрома, жили независимыми царствами в Палестине, они не имели никаких претензий на всемирное владычество и не проявляли желаний больше того, чтобы жить независимо на своей земле. Но именно в вавилонские времена и затем во времена рассеяния – после Бар Кохбы – рождается, зреет и упрочивается идея всемирного владычества.
Это, конечно, рисует в необычайной могучести выносливость еврейства и его беспримерную энергию и самоуверенность. Ничем не сломанный, Израиль среди величайших бедствий и неудач как бы почерпал лишь новые силы для созидания своего национального дела. Две тысячи пятьсот лет евреи все громадные силы своего духа употребляли на поддержание и усиление своего внутреннего сплочения, которое уже в Вавилоне затмило все, что было в этом отношении в свободной Палестине.
И основой этой национальной работы было все время то, что наиболее отличает евреев от христиан, то, из-за чего евреи отвергли Иисуса Христа и объявили первую зарождающуюся христианскую Церковь вредной еретической общиной, против которой они, когда были еще господами положения, начали борьбу мерами и убеждения, и насилия. Это было сплочение на почве Закона, привязанность к которому постепенно дошла до какого-то обожания. В этом отношении евреи времен Христа и евреи самых последних времен, исключая, конечно, людей, совсем отошедших от еврейства, думали и действовали одинаково с поразительным консерватизмом, не имеющим аналогии в жизни всех других народов, не исключая китайского. “Закон” – это было нечто близкое, дорогое, как бы одушевленное. Известному учителю еврейства Иосифу Каро (1488—1575), отличавшемуся мистическим настроением, в его видениях даже являлась “Мишна” (основная часть Талмуда) как особое существо высшего порядка. Пред Законом преклонялись все. Знаменитый Иуда Галевы (1086—1142) пишет Закону истинные дифирамбы. “Заповеди и запрещения, предписываемые еврейством, – говорит он, – составляют средство сохранить божественно-пророческую натуру израильского народа”. Над смыслом Закона недозволительно даже задумываться. “Одно только Божество, предписавшее эти Законы, знает, насколько они соответствуют главной цели. Человеческое мудрование не должно порицать и изменять их, ибо всякое уклонение, как бы ни было оно маловажно, может легко вести к уклонению от цели”.
Нет ничего более противоположного, как воззрение на религиозную жизнь христианства и еврейства. В христианстве основу всего составляет вера и самостоятельное исполнение, по проникновенности им, самого духа Закона, который состоит в любви. Христианство требует рождения духовного внутренней святости, или, как выразился еще ветхозаветный пророк, – нужно, чтобы Закон был вложен в сердце человека. Еврейство, наоборот, основывает нравственность на дисциплине. Один их гениальнейших евреев нового времени, друг Лессинга, человек, пользовавшийся славой одного из либеральнейших людей Европы, Моисей Мендельсон, говорил: “Иудейство не есть откровенная религия, а откровенный Закон. Иудейство не говорит – ты должен верить, а – ты должен делать. Никаких обязательных догматов иудейство не дает и признает внутреннюю свободу убеждения”. То есть, стало быть, верь как хочешь, но исполняй предписание Закона и повинуйся власти, за исполнением Закона блюдущей. Для того чтобы конкретно представить себе смысл этого принципа, должно вспомнить, что такое вкратце Закон.
Это – 613 заповедей, высчитанных талмудистами, то есть 365 заповедей, воспрещающих разные деяния, и 248 заповедей, предписывающих деяния, как было определено в III веке по Р. X. рабби Ионафаном во времена “таннаимов”, составителей Мишны. Не веру, не чувство ищут у человека, но соблюдение 613 заповедей и всех к ним дополнений. Между тем формула Моисея Мендельсона ничуть не оригинальна. Илья дель Медиго, один из крупнейших мыслителей еврейства, в своем “Бехивец га дат” (Испытание веры) в 1470 г. говорит буквально то же самое. “Иудаизм основан на религиозном деянии, а не на догмате”. Религиозные законы иудеев, поясняет он, или сами нравственны, или порождают нравственность, а это и нужно для счастья личности, семьи и государства.
Без сомнения, издревле Закон, данный Богом Моисею, был обязателен. Но особое раздувание его значения и самая тщательная выработка его явились именно со времен первого начала рассеяния, со времен плена вавилонского, и были орудием сплочения евреев. Эта выработка Закона явилась вместе с идеей всемирного царства Израиля, когда он еще был погружен почти в рабство. Тут было восстание духа национального во весь рост. Никогда ни один властвующий слой не додумывался до более могущественного средства дисциплинировать и сплачивать народ в своих руках воедино. Понятно, какую ненависть должно было возбуждать христианство, которое, ставя святость выше закона, подрывало действие этого орудия национальной организации. Конечно, христианство могло бы дать еврейству более могущественные орудия, но, являясь космополитическим, оно могло обещать еврейству лишь высокую нравственную силу в мире язычников, а не материальное господство. Но космополитизм отвергался талмудическими организаторами, наряду с преклонением перед Законом и перед властью и общиной, хранящей его. Евреям именно в это время внушалось такое национальное самомнение, какого они далеко не имели во времена свободного существования своих Палестинских царств. Подчиняясь Закону и своей общине, еврей постоянно слышал, что он – перл создания, единственный человек в истинном смысле слова.
“Хотя небо и земля суть творения Божий, однако, – говорит Филон, – из всего человеческого рода Он избрал народ израильский, людей в истинном смысле слова... Израильтяне получили миссию служить для человечества первосвященниками и пророками, внушать ему истину, и в особенности чистое познание Бога”. Так говорилось во времена самого горячего прозелитизма, и не тайно, а открыто, на греческом языке и греко-римскому миру. Иуда Галеви выражался и откровеннее. Адам, говорит он, вышел из рук Творца совершенным. Он имел пророческую натуру и передал ее из своего потомства Аврааму, а через него – 12 патриархам. Почему из пророческого дара Адама ничего не досталось предкам других народов, Галеви не объясняет. Но вывод его тот, что “народ израильский составляет центр и сущность человечества, исключительно способный к божественной благодати, в особенности к пророческому дару”. “Как бы ни были искренне религиозны новообращенные, присоединяющиеся к еврейству, они не могут сделаться причастны этому высшему свойству... Если они и перейдут в еврейство, то делаются причастными наружного благословения, обещанного Богом израильтянам за исполнение Закона, но никогда не могут достигнуть высокой пророческой степени”. Таким образом, двери в среду избранного народа безнадежно затворялись перед всяким, кто по происхождению не был евреем. Даже во времена таннаимов, начавших развивать еврейскую исключительность, не было такого безусловного отвержения всего не еврейского. Среди них самих еще были прозелиты из инородцев, в том числе знаменитейший талмудист и патриот рабби Акиба. А потом самоутверждение постепенно дошло до того, что ученый еврейский историк нашего времени делает к учению Иуды Галеви замечание: “Едва ли когда-либо высокое значение иудаизма и исповедующего его народа было истолковано более красноречиво”.
Развитие внутренней общественной организации, заменяющей утраченную политическую, составляло за все время “голусы” важнейшую заботу руководителей Израиля, неразделимую с выработкой Закона и высокого национального самомнения. Закон, который проникал в мельчайшие фибры быта евреев, дисциплинировал народ, можно сказать, гипнотизировал его, делая привычными, почти неодолимыми именно такие, а не иные действия – по голосу, по звуку лозунга, крепко залегшего в голову каждого с малолетства. “Раввинское еврейство, – говорит Иуда Галеви, – успокаивает религиозную совесть, не допуская колебаний и раз навсегда обозначая, что дозволено и что воспрещено”. Можно понять, какое могущественное средство дисциплины составляет такое успокоение совести. Организация же общества производила то, что евреи не отвлеченно видели перед собой “отечество”, а были, так сказать, окружены им в каждую минуту и на всяком деле своем.
В основе этой организации издавна стал Синедрион. Его идеей еврейство обязано Царю Иосафату, который еще в свободной Палестине учредил его приблизительно в том построении, которое он сохранил и в будущем. Восстановленный вскоре по возвращении из пленения, Синедрион состоял из 71 члена, которые пополнялись самовыбором из членов первосвященнических семейств, книжников и народных старейшин. В нем нация находилась в прочных руках священнической аристократии, аристократии денежной и интеллигентной. Прекрасно развив самоуправление, еврейство, однако, не допускало в нем большого места демократии, отдавая власть сильным людям, которые и воспитывали народ, и давали ему обязательные нормы быта, и поддерживали в благосостоянии и экономической борьбе с другими народами. Еврейское самоуправление было проникнуто дисциплиной, которая не отступала и перед жестокостью. В эпоху своего гласного существования Синедрион (первоначально палестинский) устанавливал, говорит Грец, законодательные нормы для всех колоний рассеяния. Время от времени он посылал своих избранных людей во все общины для ознакомления их со своими постановлениями. Колонии рассеяния со своей стороны доставляли Синедриону средства в виде подати на храм, сохранившейся и после разрушения храма.
Крепкая организация была вводима и в самих колониях рассеяния. Еврей нигде не оставался одиноким, но община окружала его и, требуя повиновения, в то же время поддерживала его во всем. Ни при каких гонениях еврей не имел перед собой того величайшего страха, какой охватывает сердце человека при сознании одиночества. И это поддерживало его даже в бедности. Впрочем, безвыходная бедность редко выпадала на его удел, и по большей части крепкая взаимная поддержка вела евреев к благосостоянию. Повсюду евреи рассеяния представляли некоторую всемирную круговую поруку. Повсюду они поддерживали свое национальное дело по одинаковым нормам. Повсюду старались не только получить все права, но и преобладание. Повсюду старались они и влиять на окружающие чуждые народы в отношении религиозном, вследствие чего приходили с ними в столкновения. Вообще по всему миру история голусы состоит в том, что они сначала получают снисхождение и убежище, затем ищут прав, ищут преобладания, и дело кончается ссорами. При этом внутренняя организация их становится все более замкнутой. Так как христианство стояло во главе идеи общечеловеческой, то оно старалось повлиять в этом смысле на евреев, которые в свою очередь старались подорвать верования христиан. Все это кончалось долгое время прямыми гонениями со стороны христианских народов. То же происходило в Персии, в Халифате, в Турции. Но в общей сложности, при множестве частичных поражений, работа евреев голусы была очень успешна и кончилась их всемирным торжеством.
Почти две тысячи лет христианской эпохи евреи рассеяния представляли зрелище, непонятное космополитическому уму и чувству христианина. Они делали не общечеловеческое дело, а свое. Они оставались одиноки в своем внутреннем замкнутом кругу, считая себя выше всех. Насколько психология, выработанная христианством, считает такое положение несчастным и трагическим, хорошо выражено г. Н. А. Бердяевым в статье его “Национализм и антисемитизм пред лицом христианского сознания”.
Судьба еврейства, говорит он, вызывает мистический трепет у всякого религиозно чувствующего человека. Судьба еврейства, непостижимая, рационально необъяснимая, вечно указует на мистический смысл истории. Ибо поистине непостижим и таинственен самый факт существования еврейства, его неспособность к ассимиляции, его сохранение на протяжении всей истории среди народов, ненавидевших и гнавших его. Судьба еврейства до конца веков останется трагической для них самих и трагической для всех христианских народов. Еврейство – мука истории, трагедия всемирной истории. В чем же тайна судьбы избранного народа? Тайна эта в двойственности его мессианских ожиданий и хилиастических надежд.
Еврейский народ страстно, напряженно, нетерпеливо ждал явления Христа Мессии, и еврейский же народ ждал и ждет доныне иного мессию, царя земного, устроителя блаженства земного. Во имя иного мессии, царя и устроителя земного блаженства, отверг еврейский народ Мессию Христа, Сына Божьего, явившегося миру в обличий раба. Во имя своего еврейского и антихристианского хилиазма еврейский народ отверг тайну искупления, распял Христа и возненавидел Голгофскую жертву. И всякое отвержение Христа Распятого есть отвержение еврейское. После распятия Христа еврейство является носителем антихристианского духа. Сознательно и бессознательно оно все еще ждет иного мессию, царя земного, и учит другие народы отвергать Христа, потому что Он не водворил блаженного царства на земле, что зло и страдание продолжают существовать на земле и после Христа. И народы соблазняются еврейским хилиазмом и еврейским ожиданием иного мессии, который даст людям то, чего не дал Тот Мессия, Распятый. Недаром духу еврейства так близка социал-демократия. Гнев Божий обрушился на избранный народ, который отверг подлинного Мессию и ждет мессию ложного. В трагически страдальческой судьбе своей еврейский народ искупает свое отвержение тайны искупления. И народ, который так страстно жаждал земного царства и земного блаженства, как ни один народ, не имеет родины, не имеет царства. Сила самосохранения еврейства поистине необычайна и чудесна. Евреи – огромная сила среди народов, в их руках сосредоточены огромные материальные богатства, исключительная цепкость к жизни присуща им, и духовная выносливость, и энергия, побеждающая все гонения и притеснения. И все же евреи исключительно несчастны, есть скорбная складка в лице каждого еврея, есть печать мистической судьбы Израиля. Еврей не может быть просто личностью сам по себе, он всегда органическая часть Израиля, и судьба его таинственно связана с судьбой его народа.
Но совершенно не в том свете представляется история голусы еврею. Генрих Грец, находя, что “рассеяние было центральным пунктом исторической миссии евреев”, говорит: “Это рассеяние было благодатью и делом Провидения. Этим сбережены были неразрушимость и бессмертие еврейского племени. Потерпев преследование и гонения в одной стране, оно собиралось в другой и основывало убежища для становящегося все более дорогим учения. Это было рассыпание семени, предназначенного всюду приносить более ясное понятие о Боге и более чистую нравственность...” При этом “как ни сильно было разобщено еврейское племя. однако члены его не были оторваны друг от друга”.
Таким образом, то, в чем христианин видит трагедию, то, по поводу чего он оплакивает участь евреев, – с точки зрения еврейского историка является “благодатью” и представляет величественную картину борьбы и победы.
42.Еврейское созидание царства Израиля
Мы упоминали уже, что разгром царств Израильского и Иудейского произвел на евреев потрясающее впечатление, которое выразилось не в упадке духа, а в порывах к возрождению, сплочению сил и развитию их. Громадная жизненная сила еврейства выразилась в полном блеске в этом испытании. Вера в то, что Израиль не может погибнуть, и в то, что обетования Бога Израилева не могут остаться тщетными, привела всю нацию, рассеянную по чужим землям и народам, к энергической работе возрождения.
Эта работа в умах евреев принимала разнообразные направления. Эпоха от ассиро-вавилонских разгромов до наступления христианства вызвала у них три главных движения. Одно выражало более глубокое проникновение смысла Божиих обетовании и миссии Израиля, откуда возник широкий прозелитизм и готовность встретить грядущего Спасителя всех народов. Другое – возникшее под влиянием халдейской мудрости – значительно уклонялось от ветхозаветной веры в пантеистический мистицизм (будущая Каббала), третье – проповедовало и осуществляло строжайшее воскресение Закона и сплочение “чад” Авраамовых в изолированности от прочих народов как низших и нечистых. Первоначально эти направления, конечно, не были резко разделены и сливались в общем потоке народной решимости поднять Израиль из его падения на высоту самостоятельности и мощи. Но со времени пришествия Спасителя всемирное, пророческое, духовное “Царствие Божие” и земное мессианническое “царствие Израиля” окончательно обособились в умах еврейства. Одни радостно приветствовали с Симеоном Богоприимцем то всемирное спасение, которое составило “Свет к просвещению языков и славу народа Твоего Израиля”. Эта часть народа пошла с христианством. Другая часть, отрекаясь от такого спасения, тем настойчивее воздвигала земное господство Израиля.
Работало еврейство в этом отношении очень успешно. Его политическое крушение не подорвало нации, а лишь привело ее в состояние рассеяния – голусы по-еврейски. Евреи рассеяны были насильственно или рассеялись сами сначала по Азии и в Египте, откуда перешли и в Европу. При разрушении царства Израильского некоторая часть народа была выселена в Ассирию, преимущественно в мидийские части ее. Так, еще Товит ходил в Ваги мидийские. Впоследствии мы находим в Хорасане, соседнем с Мидией, независимые еврейские племена, которые управлялись своими князьями и производили себя от колен Дана, Завулона, Ассира и Невфалима. Гораздо большее количество евреев уведено было в плен при разрушении Иерусалима, и эти изгнанники поселены были в самой Евфратской долине. При этом множество народа бежало из Палестины в Египет, где и основались. Наконец, немалое число убежало в Аравию, где, впрочем, евреи поселились уже и гораздо раньше, когда их царства в Палестине существовали и процветали.
В вавилонском пленении евреи оказались далеко не в плохом положении и отчасти даже в лучшем, чем были при независимости. Оплакивая свою утраченную родину, они обжились в Вавилоне настолько хорошо, что, когда указы царей персидских Кира и Дария разрешили им возвратиться в Палестину, огромное большинство пленных предпочло остаться “в изгнании”. “Вавилония, – говорит Грец, – сделалась для евреев второю матерью”.
Свирепые в завоеваниях и усмирениях восставших, их покорители воздвигали государство, гораздо более культурное, нежели еврейские Палестинские царства. Внутренняя жизнь граждан в Вавилоне была хорошо обеспечена, и государство давало переселенным народностям широкие права. В отношении евреев не видно никаких мер подавления. Их юноши были отдаваемы в халдейскую науку, и, как известно из Библии, евреи достигали высоких государственных должностей. Праздник пурим доселе напоминает, что пленники и изгнанники – евреи могли под покровительством царя и сатрапов избить 75 000 враждебных им лиц по всей Персии. Евреи очень скоро получили важное промышленное значение. Уже Товит был поставщиком царя Энемессара. В клинообразных надписях открыты обширные документы банка фирмы Эгеби, которого считают евреем Якубом. Эта фирма возникла еще при завоевателе Израильского царства Саргоне и просуществовала до Александра Македонского, ведя обширные предприятия. В ее книгах встречается много имен еврейских. Фирма достигла высшего процветания при Навуходоносоре*.
В Вавилоне плененные евреи были поселены в обширной области между Тигром и Евфратом, от пункта их слияния до Иги Дагер (нынешняя Гито) на севере. Эта область называлась “Страной Израиля”, и евреи составляли здесь большинство населения. Сверх того, они были разбросаны по всем углам вавилонской, потом персидской монархии. В “Стране Израиля” главный город Магарда был некоторое время вавилонским Иерусалимом. По чистоте крови вавилоно-персидские евреи считались выше палестинских. Управлялись они собственными князьями, так называемыми “князьями изгнания”, по-гречески “экзилархами”, по-еврейски “Реш Голута”. Реш Голута в иерархии сановников персидской монархии занимал четвертое место, политически же был вассальным князем с огромной властью и утверждался персидским царем. Реш Голуты происходили из рода Давидова.
Они появились очень скоро. Одна еврейская хроника называет первым князем изгнания известного библейского Зоровавеля, который первый вывел евреев из плена в Иерусалим, пользуясь милостивым указом 536 года до Р. X. царя Кира персидского и вавилонского. Зоровавель был внуком последнего царя иудейского Иехонии. После некоторого устройства евреев в Палестине Зоровавель, по словам этой хроники, возвратился обратно в Персию и начал устраивать вавилонское еврейство, осевшее громадными массами между Тигром и Евфратом. Он и был первым “князем изгнания”, по-еврейски “Реш Голута”**. Грец не уверен в точности показаний этой хроники, но не приводит данных в пользу своих сомнений, кроме того, что она дает единственное свидетельство факта. В ней, однако, называются поименно 15 последовательных преемников Зоровавеля в княжестве Реш Голут.
В качестве косвенного подтверждения показаний хроники о возвращении Зоровавеля в Вавилон может служить то обстоятельство, что о нем по построении храма уже нет упоминания в Библии. С другой стороны, вполне понятно, что внуку царя Иехонии было приличнее управлять евреями в княжестве Реш Голут, чем в безлюдной Палестине, тогда еще не получившей политических прав, данных отчасти народу при Ездре.
Известно, во всяком случае с несомненностью, существование княжества уже в персидские времена. Князья эти утверждались персидским правительством в качестве вассалов и имели огромную власть.
Таким образом, в кратковременное вавилонское пленение еврейские патриоты успели добиться возможности восстановлять Иерусалим. и пока Ездра и Неемия (бывший также любимым царедворцем Дария) устраивали возрождающееся господство иудеев в Палестине, другие укрепляли вавилонское еврейское княжество. Ко времени Нового Завета княжество Реш Голут было уже весьма могущественным.
Но еврейство уцелело и укрепилось не только в Персии, а также в Египте и особенно в Аравии. В Египте евреи также имели своего этнарха и пользовались широкими правами, но в государственном отношении не много подготовили для еврейства. Зато в культурном – именно эта ветвь рассеянного еврейства наиболее сделала для прозелитизма в европейском античном мире и сильно повлияла на так называемую александрийскую философию.
Что касается Аравии, там евреи, даже и до вавилонского пленения, достигали политической независимости. Они здесь селились уже в незапамятные времена. Сами они возводят свое начало до времен Иисуса Навина, когда будто бы некоторая часть израильтян уклонилась к югу. Независимые хайбергские евреи (север Аравии) производили себя от полуколена Манассии, от Гада и от Рувима. Рассказывают, что часть их пришла сюда при Сауле, потом при Давиде, наконец, при взятии Иерусалима Навуходоносором. Возможно, что и все эти предания справедливы. Во всяком случае, в Ятрибе (нынешняя Медина) и в северной Аравии евреи были издавна многочисленны. Точно так же на Черном море остров Тайбан издревле составлял небольшое еврейское государство. В северную Аравию позднее, уже по Р. X., бежали разгромленные римлянами зелоты . В небольшом числе они жили и в Мекке, и в южной Аравии, где, впрочем, не были независимы. Наиболее серьезное значение для еврейства они приобрели только впоследствии, при появлении магометанства, но и в первое время голусы составляли значительную для него опору, тем более что отличались горячим прозелитизмом.
В общей сложности работа евреев по разрушении Иерусалима всюду шла очень успешно, так, что всего через 70—80 лет они уже имели возможность приступить к восстановлению своего разрушенного отечества. В их планах Палестина оставалась все-таки центральным пунктом.
Усилиями Зоровавеля, Эздры, Неемии и их сотрудников начало было положено очень удачно. Вавилония оказалась хорошим опорным пунктом для еврейских патриотов, и новые силы с востока быстро приливали к Иерусалиму. Но в Палестине оказалось гораздо труднее действовать, чем в Персии.
Александр Македонский разрушил староперсидскую монархию, и после него Вавилония скоро попала под власть новоперсидской монархии Сасанидов. Но Палестина осталась у Селсвкидов. Относясь ревниво даже к областной автономии евреев, сирийские цари нередко пытались истребить самую веру Моисееву, что, как известно, и привело к восстанию Матафии и в 107 году до Р. X. – к эпопее маккавеев.
Восстание маккавеев привело к восстановлению независимости Иудеи. Расширяя свои владения, первосвященник Гиркан и его преемник Аристовул (иудеи) правили Палестину насильственно, принудив жителей Идумеи и Итурии к обрезанию и принятию всех иудейских обычаев. Аристовул даже принял титул царя. Но существование восстановленного царства было непрочно. Скоро в Палестине явилось влияние Рима, который, как везде, начал подводить Иудею под общий тип своих провинций, а это равнялось полному уничтожению националистических мечтаний мессианского Царства Израиля. В это же время явилось и христианство.
Таким образом, наступал великий кризис в истории еврейства и всего человечества. Но националистическая часть еврейства, видя, конечно, серьезность положения, совершенно не догадывалась о том, какой трагический оборот примут для него грядущие события.
Из двух врагов, ставших на пути земного Царства Израиля, уже рисовавшегося в мессианических мечтах, христианство казалось евреям незначительной сектой, которую, конечно, нужно было уничтожить, но которая ничего угрожающего не представляла. Действительно страшным врагом, несомненно, являлся Рим.
Но иудейство не усомнилось пойти на бой и с ним. Очевидно, что оно было в это время совершенно упоено мыслью о своих успехах за эпоху после вавилонского пленения. Выйдя из такого страшного разгрома не только не ослабленным, но усилившимся, имея за плечами такие опорные силы, как экзилархат и Аравию, находившиеся вне досягаемости для римлян, вспоминая падения великих монархий – вавилоно-ассирийской, персидской, македонской, евреи надеялись, что им удастся пережить Рим так же благополучно, как они пережили прежние монархии. Собственные силы казались им огромными. И действительно, не говоря о внеримских странах, в самой империи евреев было множество. В одном Египте находился миллион евреев, богатых и влиятельных. Соседняя Киренаика содержала массы их. На острове Кипре они составляли большинство населения. Множество евреев населяло также Сирию. Наконец, многочисленные колонии их были рассеяны по всей империи, до самой Галлии и Испании, и эти колонии всегда готовы были поддержать общееврейское дело. В Риме, при дворе, в администрации евреи давно имели большие связи и влияние.
Известно, как красавица Береника, очаровавшая Тита, вырывала у него из рук плоды его побед. Вообще, сил было много, и при искусном употреблении их евреи твердо рассчитывали на успех. Они мечтали о подготовленном ими Царстве Израиля и пришествии Мессии, победителя всех племен. Терпеть власть Рима при таких блистательных надеждах казалось им совершенно невыносимо. Евреи платили подати персам. Но платить римлянам не хотели. Они жгуче возненавидели этих людей, ставших поперек дороги Царству Израиля. Высшие руководящие классы еврейства соблюдали еще некоторую осторожность. Но демократическая партия зелотов проповедовала восстание во всякое время и на всяком месте. Основатель партии Иуда Галилеянин сам погиб в отчаянном мятеже против римлян в 7-м году по Р. X. Но это никого не обескураживало. Зелоты уцелели и готовились сквитаться с Римом. Это были неукротимые патриоты, которые терроризировали даже и своих соотечественников, заставляя их силой присоединяться к восстанию.
Политические идеалы зелотов отличались крайним демократизмом. Устройство еврейского государства представлялось им в виде республики, которой главою должен быть только Бог, а конституцией – Библейский Закон.
Отчаянное восстание конца 60-х годов, которого главными героями были зелоты, кончилось, несмотря на частичные успехи иудеев, их полным разгромом. Иерусалим в 70 г. по Р. X. был взят римлянами, храм разрушен. Против восставших начались преследования, и со стороны власти были приняты меры к эллинизированию Палестины. Зелоты, уцелевшие от погрома, разбежались по другим странам, где было еврейское население, стараясь всюду зажигать восстания против Рима. Как и в Палестине, они не останавливались перед терроризированием евреев рассеяния, заставляя их подымать знамя бунта. Но успеха они не имели. В Александрии богатые евреи сами ловили их и выдавали римлянам, так как видели безнадежность борьбы. Римляне, однако, все-таки не доверяли евреям, и Веспассиан приказал из предосторожности закрыть гелиополисский еврейский храм, устроенный Онией, так как римляне опасались, чтобы этот храм, подобно Иерусалимскому, не стал центром восстания.
