Текст книги "День Гигантов"
Автор книги: Лестер Рей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Лейф с проклятием бросил трубку. Но не успел он вернуться к креслу, как снова зазвонил телефон. Он зарычал в трубку, предполагая, что это опять Саммерс. Но нет, в трубке зазвучал женский голос. Он прислушался и позвал Ли.
– Это Джойл. Она хочет поговорить с тобой.
Передавая трубку, он заметил, как с лица Ли сбежала улыбка.
– Да, милая, – Ли отвел трубку подальше от уха, словно ожидая, пока Джойл успокоится. – Да… Угу… О'кей, мы позаботимся об этом. Не волнуйся. Да, я понимаю, ты ничего не могла сделать. Молодец, что позвонила. Спасибо. Скоро увидимся, милая…
С нахмуренным лицом повернулся к Лейфу:
– Дрянные дела, мой мальчик. Джойл говорит, что местные «бдительные» собрались у них и жаждут крови – Рекса или нашей, скорее всего и той и другой. Проклятье! Рекс не мог добежать до Энгельсов и обратно, но только у нас нет никаких доказательств. Идиоты! Немного страха, голода – и они сходят с ума. Я думаю, они явятся через полчаса.
Лейф, посмотрев на часы, только сейчас осознал, что уже очень поздно. Он даже не покормил скотину.
Привычная работа заняла минут пятнадцать. Настроение поднялось. Он заготовил сена и прочих кормов года на два, его свиньи и вся остальная живность были отлично обеспечены впрок. Может быть, в этом и крылись причины его неприятностей. Немногие из фермеров в округе могли не опасаться за будущее. Вот они и завидовали ему, а зависть легко превратилась в ненависть.
Он вернулся домой. Ли тоже нашел себе работу – он задвигал шкафами окна и двери.
– Где у тебя патроны? – спросил он, показывая на охотничье ружье.
– Ты же истратил все до последнего патрона на охоте. Я заказал новые, но Сирс их пока не привез.
Ли с досадой отбросил ружье и взбежал на второй этаж.
Он вернулся с автоматическим пистолетом и парой обойм. Бросил пистолет Лейфу.
– Возьми. По крайней мере, он пристрелян по твоей руке. Мне хватит топора. А ты, де Нэл? Ты с нами? Тогда, быть может, нам удастся отбиться.
У Лейфа и Ли даже не возникало вопроса, как быть с собакой. Рекс, привезенный Ли с Аляски еще щенком, давно стал членом семьи. Никто не имел права покушаться на его жизнь.
Лайфейсон легко поднялся. Он выглядел крупнее, чем это показалось раньше.
– Топор не для меня. Нет ли у тебя молота, Ли? Спустя минуту в тесноте дровяного сарая он раскручивал над головой здоровенную кувалду, как бы выверяя ее баланс.
С небес донесся приглушенный грохот копыт и волшебное пение. Ли вздрогнул, а рыжебородый, заметив это, усмехнулся, посмотрел в небо и еще раз не без грациозности взмахнул молотом.
– Они собираются на празднество. И оно грядет! Это празднество началось почти сразу после его слов. Снаружи раздался глубокий рев, за которым последовал ответный рык Лайфейсона. Дверь сарая внезапно распахнулась, срываясь с петель, и в сарай ввалился огромный, как медведь, человек. Такого серьезного, сильного лица с крупными чертами Лейфу, пожалуй, раньше не доводилось видеть. Темные глаза, казалось, вспыхивали, отражая свет лампы под потолком, а черная борода веером расходилась на подбородке. Ощущение огромной мощи излучал этот человек. Черный, с короткой рукоятью молот, который наверняка весил фунтов пятнадцать, казался игрушкой в обтянутом кожаной перчаткой кулаке.
– Ёрдссон, – сообщил Лайфейсон Лейфу. – Он незаменим в бою, но вынести его рассказы о ратных подвигах невозможно.
В ответ на это блеснул молот, взвиваясь под потолок.
Предупреждение! Однако незнакомец явно привык к подкалываньям Лайфейсона, хотя и не видел в них юмора.
Он вещал глубоким и мощным голосом:
– Соседи собираются. Никарр уже выпустил оруженосец. Мастер Ворон становится все нетерпеливее… – Он тоже говорил загадками.
– А ты становишься болтлив, чего я и боялся, – как отрезал Лайфейсон. – Еще немного – и ты все разболтаешь раньше времени…
Лейф уловил вопрос во взгляде брата. Что-то шевельнулось в его душе. Наверное, стоит во всем разобраться как следует…
Но времени для этого уже не оставалось. Послышался шум машин. Скрежетали передачи, выли моторы, кто-то застрял в снегу и газовал. Донесся стук хлопающих дверей и крики людей. Показались огни ламп и фонарей. С топотом и криками толпа приближалась к дому.
ГЛАВА 3
Лейф вышел вместе с бойцами на площадку перед домом. Он ощущал, как растет в нем напряжение. Запотели ладони, заныло в желудке. Одно дело знать, что толпа собралась на охоту, совсем другое – осознавать, что она охотится за тобой.
Ли включил рефлектор над крыльцом.
– Так мы увидим каждого в лицо, а сами останемся в тени. Прямой свет ослепит их… – сказал он. – Конечно, это не остановит опытного солдата с винтовкой, но эти люди, думаю, не захотят показывать свои лица. Ну, мой мальчик, как самочувствие?
Хотя на сердце было неспокойно, Лейф Свенсен все-таки нашел в себе силы усмехнуться. Может быть, этим трем профессиональным бойцам и плевать, но самому Лейфу отнюдь не нравилась идея, что соседи могут его линчевать. Неделю назад он посмеялся бы над подобной возможностью, но сейчас боялся, что так оно и будет. Он почувствовал, как взмокли подмышки, и ощутил слабость в ногах.
Но Ли похлопал его по плечу. Он понял состояние брата.
– Успокойся. Не происходит ничего особенного. Тебе просто не хватает опыта в таких делах. Держись позади, пока не разберешься, что к чему. Черт возьми, да эта толпа даже стрелять не умеет! Несколько ударов могут решить все дело.
Лейф заворчал в ответ. Он чувствовал себя несчастным. Конечно, он будет держаться позади, пока два незнакомца и еще не вполне оправившийся от ран Ли будут драться за него. Да, он позволит им взять всю тяжесть боя на себя, хотя толпа пришла за ним, Лейфом, и за Рексом. Но только вот как он сможет жить после этого в мире с самим собой? Эти противоречивые мысли и чувства терзали его душу, и он уже не испытывал страха. Конечно, он немного завидовал брату, его готовности к любым передрягам. Настало время понять, готов ли он сам к житейским испытаниям. Он боялся признаться себе, что не готов…
А толпа была рядом. Основная ее часть образовала как бы подкову по краям высвеченного рефлектором пространства, но самые агрессивные целеустремленно двигались к дому. Лейф заметил, как Лайфейсон скользнул в тень. Но тут послышался громкий вопль из основной группы. Похоже, это вопил Фолкнер. Вообще только голоса и можно было распознать в этой толпе, так как нападающие замотали лица платками или спрятали головы в наволочки от подушек с прорезями для глаз. Из дома донесся дикий лай Рекса. Он словно подтолкнул нападающих, и они с топотом и гиканьем рванулись вперед.
Ли демонстративно играл бесполезной винтовкой. Когда он шагнул вперед, в его голосе неожиданно зазвучала командирская непреклонность, приобретенная в дюжине наемных армий.
– Стой! Остановитесь или будем стрелять! Толпа загудела, видимо, пытаясь подстегнуть самое себя. Один из вожаков шагнул на свет.
– Отдай нам эту проклятую собаку и возмести убытки, Лейф Свенсен. Мы даем тебе последний шанс.
– Иди сюда и возьми ее сам, – предложил Ли. – Иди-иди и захвати с собой всю кодлу. Вас там человек тридцать жмется в тени. Идите все! Может, мы отпустим десяток из вас к женам живьем – если вы достаточно выпили, чтобы не бояться снайперской пули.
Он двигался вперед, ступая шаг за шагом, медленно и уверенно. Когда Ли открыто шагнул навстречу толпе, вожак дрогнул. Два его сподвижника в масках отступили на несколько шагов. Но и предводитель тоже выдал свое смятение. В этот самый момент и возник Лайфейсон.
Он появился из тени, придерживая за ошейник Рекса. Должно быть, он обошел дом, чтобы вывести собаку. Вся толпа уставилась на Рекса.
Лейфа охватила тоска. Лайфейсон появился не вовремя. Лейф направился к Рексу, а толпа, казалось, уже позабыла о собаке и полностью сконцентрировала внимание на фигуре рыжебородого незнакомца.
Тишину разорвали возмущенные крики.
– Эй!
– Это же он!…
– Новичок!
– Подлый предатель!
– Он переметнулся к ним…
Ли оглянулся. Удивление и гнев отразились на его лице. Кого предал Лайфейсон? В чем суть его поступка? А тот неотступно смотрел на толпу, а потом двинулся вперед и начал выкликать имена – Саммерса, Фолкнера, шерифа Коллинса и всех остальных. Даже Лейф сообразил, что ничем другим нельзя было взбесить толпу более, чем подобным образом сорвать маску с каждого лица. Раздались крики, и толпа бросилась вперед.
– Ха! – варварская ярость прозвучала в реве Ёрдссона. Ха!!!
Он опередил Ли, прикрыл его, а тот, отбросив бесполезную винтовку, кинулся за топором.
Ёрдссон заревел опять громовым голосом, и молот вылетел из его руки, свистя в воздухе. Темные брызги окропили снег. Молот, казалось, отскочил от своей жертвы, повинуясь некой пружине, и вернулся назад в протянутую руку Ёрдссона. Лейф наблюдал за всем этим как во сне, потому что не мог оторвать глаз от безголовой человеческой фигуры, опрокинутой на снег. Он выронил пистолет. Подступила тошнота, но его не вырвало из-за спазм, сжавших горло.
Нападающие заколебались, дрогнули, кто-то отбежал подальше, но толпа уже подчинялась общему напору. Теперь, когда пролилась кровь, люди стали подобны акулам, объединенные запахом смерти. С нечеловеческими воплями, полными беспредельной ярости, они рванулись к своим жертвам. В руках появились пистолеты, выхваченные из карманов, сумок, из-за поясов. Ли, Ёрдссон, Лайфейсон шли навстречу опасности, не обращая внимания на оружие. Рядом с ними бежал Рекс. Вот он вцепился в прыжке в незащищенное горло одного из нападающих. Что-то просвистело над ухом Лейфа, когда он нагнулся за своим пистолетом. Он даже не сразу понял, что это пуля. Стоял, бессмысленно протирая пистолет, потом зачем-то сунул его в карман. Но инстинкт самосохранения уже заговорил в нем, и Лейф ринулся вслед за отчаянной троицей, которая врезалась в толпу. На таком расстоянии стрелять было бесполезно.
Приклад винтовки взлетел над самой головой Лайфейсона. Но Ли вскинул топор, и Лейф подхватил эту винтовку раньше, чем она выпала из отрубленной руки неприятеля.
Толпа тоже ощетинилась ножами и топорами. Лейф бросил чужую винтовку, которая так и не пригодилась ему, и в отчаянии ухватился за рукоятку топора, занесенного на этот раз над его головой. С усилием он отвел топорище в сторону, но лезвие все же задело руку, распоров рукав кожаной куртки. Лейф вдруг оказался на снегу. Он схватился со своим противником врукопашную. Толпа топтала их сапогами.
Но тут блеснуло лезвие, и рука на горле Лейфа ослабла, а из другой руки противника выпал топор. Лайфейсон ухватил Лейфа за плечи и поднял с земли. Все стало ясно. Чем бы ни занимался рыжебородый раньше, в этой схватке он сражается вместе с ними.
Лейф как бы раздвоился: часть его существа панически боялась происходящего, а другая часть боролась со страхом. Но впавшая в истерику толпа, ярость его бывших друзей и соседей разбудили в нем ранее незнакомые чувства. Он замахнулся топором снизу, от земли, и почувствовал, как металл располосовал чью-то ногу. Он поспешил на помощь Лайфейсону, который оказался в окружении разъяренной толпы.
Лейф по-прежнему не мог убить человека, но оказался способен наносить беспощадные удары. Это действовало безотказно. Через несколько минут все, что он видел перед собой, словно окуталось красным туманом. Когда туман рассеялся, Лейф понял, что уцелевшие противники беспорядочно отступают, попросту спасаются бегством. Да, они рассчитывали линчевать его и расправиться с Рексом, но были сметены неистовым сопротивлением, которого не ожидали. Перед лицом реальной опасности «благие» намерения улетучились.
С небес до Лейфа донеслось пение. Краем глаза он приметил размытые силуэты нескольких женщин на сумрачно-белых конях. Всадницы неслись на фоне черного неба.
Ёрдссон ушел далеко вперед. Он возглавлял побоище и собирал последнюю кровавую дань с беспорядочно отступающей толпы. А по снегу полз, цепляясь передними лапами за хрупкий наст, Рекс, безусловно, тяжелораненный. Лейф хотел ему помочь, но замер, когда увидел брата. Ли пытался привстать, обеими руками поддерживая низ живота. Лейф метнулся к нему, и Ли приподнялся на локте. Похоже, он о чем-то хотел предупредить брата и предостеречь его. Но было поздно. За спиной послышались звуки, что-то ударило Лейфа сзади и сбило с ног. Это поднялся один из поверженных противников. Только что он лежал без сознания, но очнулся, вскочил на ноги и ринулся в атаку. Лейф не успел поднять топора, а враг уже замахнулся здоровенным ножом, чтобы нанести второй удар. Лезвие сверкнуло в воздухе.
Лейф подался и сторону, чтобы уклониться от удара. Лезвие просвистело возле самою уха, ударило по куртке и прорубило ее. Боль опрокинула Лейфа навзничь – треснула ключица, начали расходиться грудные мышцы. Он падал, пытаясь выхватить свой большой, подобный мачете, нож. Крик застрял в глотке, он потерял голос и ощутил во рту соленый вкус крови.
Падая, он все же успел обернуться к нападавшему и в это время увидел, как топор Лайфейсона расколол череп атакующего врага. Рыжебородый пинком ноги оттолкнул падающий труп в сторону и опустился на колено, одной рукой поддерживая голову Лейфа. Бессознательно пытаясь отодвинуться, Лейф посмотрел на небо и закричал. Он ощущал под затылком теплую ладонь Лайфейсона. Губы бойца победно улыбались, когда он рассматривал Лейфа Свенсена!
Страстное пение рвалось с небес. Ему вторил подобный приглушенным ударам барабана грохот копыт. Какой-то силуэт метнулся вниз. Боль из перебитой ключицы Лейфа начала расползаться по телу, становясь все острей и непереносимей. Силуэт приближался к нему, пока не принял очертания рослой женщины на огромном белом жеребце. Она падала вниз из ниоткуда. Все вокруг заволокло серым туманом, но сознание еще не вполне покинуло Лейфа. Он еще ощутил тепло женских рук, которые вцепились в его волосы, успел почувствовать себя поднятым в воздух и брошенным поперек лошадиной холки одним мощным движением. Ветер засвистел вокруг, и земля устремилась прочь от Лейфа. Над ним взвилась странная мелодия песни, безумное сочетание звуков и полутонов. Радужные пятна перед глазами сливались в гигантские цветные радуги и словно пронизывали все тело раненого Лейфа, заглушая боль.
На первый план выступила лошадь. Ее короткое дыхание, топот ее крупных копыт. Всадница понукала это летящее существо, а вокруг дрожали радуги, рассыпаясь и стягиваясь вновь. Рану Лейфа ожгло лошадиным потом, и боль снова стала непереносимой.
Опять напряглись мышцы лошади. Казалось, она с большим трудом преодолевает какую-то невидимую субстанцию. Радуги слились воедино, ослепляя почти физически ощутимой пульсацией. Лошадь преодолевала неведомый подъем, ритмично выстукивая копытами, а понукания всадницы снова перешли в мелодию небесного песнопения. В песне повторялись слова и имени, которые почему-то казались знакомыми. Даже на языке он ощущал этот вкус имен и слов, которые когда-то слышал и повторял вслед за бабушкой. Воинственные женщины-оруженосицы, что несутся в небесах, пересекая некий магический мост, именуемый Бифростом, а точнее – по древне-исландски – Бйльрёстом… Неужели это и был он – мост-радуга, соединяющий небо и землю, та «трясущаяся дорога» скандинавских мифов, которая должна разрушиться во время Рагнарёка? О, Бифрост – тайная дорога между землей и небом, а на самом деле между различными измерениями пространства и времени! Еще в сознании Лейфа промелькнул образ мужественного сверхчеловека с боевым молотом в руке, который мог вызывать приливы, отпивая из чаши океана, еще привиделся Лейфу вероломный бог, прикованный к скалам, чтобы на него стекал яд из пасти грандиозной змеи, померещились гиганты и чудища, чудеса и сумрачный рок, который предшествовал уничтожению всего на свете, включая и саму Землю.
В нем заговорили мифы и ожил язык, умерший тысячи лет назад! Но это было невозможно!..
В это время Лейфа охватило чувство, что его пытаются разорвать на части и расчленить на самые малые атомы, и радуги Бифроста расплескались вокруг него в последней вспышке.
И стало спокойно. Мрак милосердно сомкнулся над Лейфом Свенсеном.
ГЛАВА 4
Издалека доносились ударю по металлу и крики толпы. Лейф очнулся, понимая, что он провел без сознания несколько часов. Он шевельнулся и сразу вспомнил о нанесенных ему ранах. Но не почувствовал боли. Или прошло много времени или все, связанное с завершением кровавой схватки, померещилось ему после контузии. А сейчас он явно лежал в постели и не ощущал обычных запахов больницы. Чутье подсказало ему, что он не дома, а в совершенно незнакомом месте. Лейф приоткрыл и снова закрыл глаза. Темнота. Оба раза он ничего не увидел. Не ощущал он и бинтов на лице, которые могли бы заслонять свет.
Что-то возникло неподалеку, и прозвучали шаги. Лейф лежал спокойно, боясь пошевельнуться. А вдруг он не видит света, потому что совершенно искалечен?
– Он все еще без памяти? – спросил мягкий женский голос. Ласковая ладонь легла на лоб Лейфа и отвела волосы от лица. На миг пальцы замерли, и он почувствовал приятную прохладу и странное покалывание от прикосновения женской руки. – Он статен и неплохо сложен. Чем-то похож на Балдера… Только в его лице я не вижу ничего воинственного. Он скорее выглядит мирным крестьянином…
В ответном слове прозвучала насмешка.
– Будь осторожней, Фулла! Странно слышать такие речи от девственницы Аснира. Вспомни о богине Фрейе и ее смертном муже.
– Не преувеличивай, Регнилейф, – ответила незнакомка по имени Фулла. В голосе прозвучало смущение. – Много воды утекло с тех пор, когда смертный появлялся у нас. Айзир пустеет, как и эйнхеръяр. Не забивай себе голову чепухой.
Собеседница Фуллы снова засмеялась.
– С этим героем нам пришлось повозиться. Переправить его через Бифрост оказалось почти не под силу даже Летящему Копыту. А ведь это лучший конь Джны. Летящее Копыто на целую неделю выбыл из строя. Да и я по-прежнему не могу прийти в себя после того, как вытащила твоего подопечного. Надеюсь, этот человек окажется настоящим берсеркером и обладателем знания, о котором вероломный Локи поведал Эльфадуру Одину… Мы все нуждаемся в его знании. Горячее дыхание Сартра веет все ближе…
Шаги удалились, голоса растворились в отдалении. Лейф Свенсен лежал неподвижно и пытался разобраться в происходящем. Безумие продолжалось наяву. Балдер, Айзир, Один, вероломный Локи – древние боги Севера. Неужели его бреду не будет конца? Но ведь валькирия на самом деле вынесла его из боя на своем Летящем Копыте!.. А разве молот не возвращался в ладонь Ёрдссона, подобно легендарному молоту Тора? Смех и грех…
А где же Ли? Он попытался приподняться.
– Ли…
В ответ он не услышал ни звука, но к его плечу прикоснулась рука и подтолкнула его назад на ложе. В руке чувствовалась мужская сила.
– Не волнуйся, Лейф Свенсен. О твоем брате позаботятся. Да это сейчас не самое главное. Бифрост ослепил тебя. Вот моя рука. Сожми ее и попробуй следовать за ней глазами. Это голос Лайфейсона. В нем не звучало привычной насмешки, скорее скрытая тревога. – Тебе понадобятся все твои чувства. Я владею кое-какими магическими тайнами… Если ты наконец-то понял, кто я, не забывай этого. А теперь…
Его руки выводили любопытные пассы перед лицом Лейфа, и вслед им звучали слова заклинания:
Железного леса матерью да выправится это все.
Торопись, Время, чтобы смертному вновь зрение обрести!
То ли помогло заклинание, то ли сработали пассы – только комната неожиданно высветилась. Лейф, моргая, обвел взглядом старые балки потолка. Он лежал в огромной комнате, вдоль стен которой тянулись деревянные скамьи, покрытые медвежьими шкурами. Старинное немудреное оружие украшало стены, свет проникал внутрь сквозь маленькие оконца, затянутые промасленным пергаментом. Комната, как уже отметил Лейф, и не пахла больницей, но чем-то напоминала декорации второсортной постановки вагнеровских опер. Лейф покосился на собственное плечо. Он не увидел ни бинтов, ни открытой раны, только свежий красный шов на том месте, которое было разрублено. Он повернулся к своему целителю, известному ему под именем Лайфейсона. Тот был одет в плотную кольчугу, и его голову венчал остроконечный шлем с крыльями. Догадка пронзила Лейфа:
– Локи! И это… Локи кивнул.
– Я – Локи Лайфейсон, сын Нэла. А вокруг нас Астард жилище богов твоих предков. Ты жив, Лейф, хотя и должен был испытать прикосновение к смерти перед тем, как порвать связи с Землей. Переход через Бифрост – мост между измерениями времени и пространства – наполняет тело такой энергией, что оно оказывается в силах за день затянуть свои раны. Что я еще хочу сказать? Перед тобой пройдут мифы, но эти мифы живы и у них острые зубы, Лейф Свенсен. Язык, на котором я с тобой говорю, одно из доказательств. Ты узнаешь этот язык?
В сказанном Лейф точно узнал английские слова миф и измерение, но все остальные… Он не находил их в своем словаре, хотя вполне понимал. Это было похоже на язык бабушки, но невероятно изменившийся, а скорее всего совершенно архаичный.
– Мы не умеем читать мысли, – пояснил Локи. – Но смысл любых произнесенных здесь слов доступен каждому. Такова природа Асгарда. Впрочем, любой из известных нам миров имеет свои особенности. Ты веришь мне?
Лейф кивнул в ответ, но не слишком уверенно. Что-то было во всем этом не так, и он еще не мог отбросить свое земное знание мира и немедленно принять слова Локи на веру. Но он не мог и отрицать их полностью, особенно после всего, что произошло.
А Локи нахмурился.
– Ну, неважно, тебе все равно придется поверить. Фулла уже возвращается. Поэтому слушай и запоминай! Притворяйся, сколько сможешь, что ты в бессознательном состоянии. А потом сделаешь все, что скажу. Имей в виду: Один упрям, а временами бестолков. Это я убедил его, что нам нужен человек современного мира. Он избрал Ли. Мы с Тором отправились за твоим братом, но я все подстроил так, чтобы забрать тебя. За этот обман могут наказать нас обоих. Все должны видеть в тебе берсеркера, то есть твоего брата, способного остановить двадцать воинов, чтобы спасти друга. Именно это увидел Один, восседая на своем троне. Не забывай этого – играй роль! Только смотри, играй ее хорошо. Гнев Одина ужасен!
Послышались шаги за дверью, и Локи неожиданно исчез. Там, где он только что стоял, покачивался листочек какого-то дерева. Лейф уставился на этот листок. Голова его шла кругом от избытка впечатлений и от недостатка информации. Бред ли все это или нет, только Лейф понимал, что ему придется следовать указаниям Локи. По крайней мере, высказанная ему тревога была искренней.
Он быстро опустился на ложе, закрыл глаза, расслабился.
– Он по-прежнему не приходит в себя, – услышал Лейф уже знакомый низкий голос Регнилейф.
– А ведь ему уже пора очнуться. – Ладонь Фуллы опять мягко легла ему на лоб. – Но все меняется вокруг, всё не так, как положено… даже с яблоками творится что-то неладное. Наверное, меня напрасно назначили на место Айдуни. Я делаю все, что только можно, а дерево никак не отзывается. Ну, ладно, Регнилейф, пора оживить героя.
Регнилейф хрипло хохотнула.
– Я много раз делала это, Фулла. Сегодня мне не хватит энергии после нашего последнего полета. Кроме того, я должна позаботиться о Летящем Копыте. Оживи его сама – раз уж ты хочешь этого.
Лейф чуть приоткрыл глаза и сквозь ресницы разглядел уходящую миловидную женщину. А Фулла робко направилась к нему через всю комнату, проводив подругу. Стройная и изящная. Золотые волосы скреплены на затылке необычной короной из светлого металла. Прелестное лицо дышало свежестью. Завистницы сказали бы, что это здоровое лицо, иными словами, кровь с молоком. Румянец смущения, выступив на щеках, только подчеркивал эту свежесть. Когда она подошла, Лейф быстро сомкнул глаза.
На этот раз в ее прикосновении не чувствовалось уверенности. Одной рукой она прикасалась в его груди, ладонь другой скользнула под голову и обхватила затылок. Вдруг нежные и теплые губы припали к его губам. Поцелуй становился все сильнее! Между ними пробежала трепетная волна, подобная покалываниям электротока. Она была полна какой-то горячей силой.
Лейф непроизвольно протянул руку и привлек девушку к себе.
– Нет, Июмир, нет! – задохнулась она. – Этого нельзя делать под чарами, иначе твое оживление плохо кончится для нас обоих…
Но его рука преодолела сопротивление Фуллы, и опять их губы встретились. На этот раз горячая струя неведомой энергии как будто расходилась в обе стороны. Девушка на мгновение поддалась ласке и даже протянула руку к его плечу. Ее губы робко отозвались на поцелуй Лейфа. Но поток энергии начал ослабевать, и она вырвалась из объятий Лейфа, запрокинула смертельно бледное лицо.
С широко открытыми глазами она выглядела еще привлекательнее, и Лейф усмехнулся. Под его взглядом на побледневшем лице Фуллы проступил резкий румянец.
– Это же только обычай – пробуждение зачарованного героя… – сказала она, чуть заметно запинаясь. Она внимательно всматривалась в Лейфа, и ее пухлые губы вытянулись в тонкую линию: – Ты ожил раньше срока! Ты обманул меня.
Возникала хоть какая-то ясность в бредовой обстановке. Ирреальность ситуации помогла Лейфу преодолеть неловкость. Кроме того, он должен был вести себя, как Ли. Локи не зря предупредил его.
– Конечно, я обманул тебя, – жизнерадостно воскликнул он и задержал руку Фуллы в своей ладони. – Но какой бы мужчина не сделал этого!
Она пожала плечами – то ли с недоумением, то ли соглашаясь… Лейф привлек ее к себе. Девушка пылко обняла героя. Он удивился своему поступку. На этот раз между ними не появилось энергетического поля, но его душу охватил неведомый ранее порыв. В мире не осталось никого и ничего, кроме Фуллы и желания чувствовать ее рядом с собой. Он хотел только одного – покрепче обнять эту почти незнакомую девушку.
Но объятие было разорвано хриплым дребезжащим голосом. Казалось, это каркала ворона:
– Один призывает к себе!
Фулла отпрянула от Лейфа и покраснела до корней волос. Взгляд Лейфа уперся в черную птицу. Эта птица сидела на спине косматого серого волка.
Птица в упор смотрела на Лейфа.
– Один призывает Лейфа, сына Свена. Фулла должна указать ему дорогу.
Фулла опустила глаза и сняла со стены шлем и кольчугу.
– Быстрее переодевайся. Последнее время Эльфадур не терпит промедления. Обо всем, что было, мы должны забыть навсегда.
Ее не смущал вид обнаженного мужчины. Он натягивал на себя непривычный наряд, а она не только смотрела на него, но и помогала побыстрее облачиться в воинские доспехи. Он принял помощь как нечто вполне естественное и не удивился этой вольности. Очевидно, попав в Асгард, он воспринял законы поведения, принятые здесь. Но нордические легенды, как он припомнил, ни о чем подобном не говорили.
Он не мог забыть, как Фулла откликнулась на его ласку, и был уверен, что и она думает об этом. Он вышел вслед за Фуллой, не сказав ни слова, как будто ничего и не было между ними. За спиной остался низкий массивный дом. Он занимал большой кусок земли, вдоль фасада тянулся целый ряд дверей. Вокруг стояли другие дома. Самые высокие поднимались только на четыре этажа. Крыши, стены, наличники этих домов когда-то сверкали позолотой, но сейчас позолота облупилась. Под солнцем вспыхивали остатки прежней роскоши. Асгард явно нуждался в ремонте.
Однако природа Асгарда явно свидетельствовала о величии этих мест. Лейф вдыхал хрустально чистый воздух, по небу плыли плотные белые облака. Казалось, они окутывали этот мир бездонной пеленой, но сквозь пелену струился свет. Цепь холмов уходила к горизонту. С одной стороны Асгарда стояла высокая стена, окруженная густым лесом. Там, где стена не заслоняла взора, раскинулись холмистые равнины, покрытые зеленой травой. В мягкой и упругой траве утопала нога. Весь ландшафт выглядел хорошо ухоженной садовой лужайкой.
Они направились к лесу. За спиной остались огромные дома из потемневших бревен с осыпавшейся позолотой. Они вышли на зеленую равнину. Ее центр был безжалостно вытоптан сапогами. Здесь рубили и кололи друг друга люди в боевых доспехах. Лейф понял, что именно этот шум разбудил его. Он осмотрелся. Одни из воинов держали секиры с двойным лезвием, другие ощетинились копьями. Большинство из них орудовали неудобными мечами, прикрываясь щитами от противника.
Он увидел, как какой-то воин недалеко от него одним ударом отсек головы двух бойцов. После этого он с удовольствием утер пот со лба и вразвалочку двинулся по равнине в поисках новых приключений. Тут засвистело копье и пропороло ему бок. Он споткнулся на ровном месте, осел на землю, но даже не попытался извлечь копье из раны.
При виде этого душераздирающего зрелища Лейф припомнил кое-какие обрывки из древних мифов. Несомненно, здесь находился эйнхеръяр – войско героев, которых валькирии доставляли в Валгаллу, вдыхая в них новую жизнь. На этом поле они практиковались в ратном мастерстве. Это мастерство должно было понадобиться после наступления Рагнарёка. Над эйнхеръяром властвовал Один. Каждый вечер по его повелению герои снова становились живыми и здоровыми. Подумаешь, пара отрубленных голов! Они вскорости прирастут к шеям своих владельцев. Лейф вздрогнул – он заметил, что из ран не сочится кровь.
– Что-то твои герои неповоротливы, – сказал он Фулле. А Фулла озабоченно кивнула.
– К сожалению, это так, хотя здесь собраны великие воины. Искусственная плоть, созданная белыми эльфами, все же упускает жизненную силу, хотя мы, валькирии, успеваем сохранить ее, когда герой на грани смерти.
– Искусственная плоть?
– Так мы называем их тела, хотя сам мир эльфов для нас закрыт. – Неведенье Лейфа немного озадачило Фуллу. Она разъяснила, что происходит с героями. – Мы, валькирии, храним гены этой плоти, созданной эльфами. Когда мы вдыхаем эти гены в грудь умирающего героя, жизнь и тело его сохраняются навсегда. В Асгарде восстанавливаются израненные тела. Герои получают вторую жизнь. Но земные силы из этих вечных тел постепенно улетучиваются. Мы не умеем наделять их новыми силами.
Они используют генетическую матрицу человека, сообразил Лейф, и выращивают его тело из протоплазмы при переходе через радужный мост. Каким-то образом герои частично сохраняют разум и память. Он по привычке начал искать логику во всем этом абсурде и даже поморщился.
– Почему бы не приглашать в Асгард живых героев, вместо того чтобы воссоздавать недоразвитые копии? – спросил он. Фулла вздохнула.
– Даже Бифрост не поможет оживить мертвого. А плоть белых эльфов не умирает – она всегда восстанавливает свою первоначальную форму. Ты на своем опыте должен был понять, как трудно выхватить раненого героя из лап смерти в ту минуту, когда он испускает последний вздох. Нам и так не хватает золотых яблок с нашей Священной Яблони. Даже Летящее Копыто не поднял бы тебя без посторонней помощи… Ой, мы заговорились, а нас ждут. Идем! Лейф ощутил свое тело. Оно, без сомнений, принадлежало ему и раньше. Как говорится, здесь и не пахло протоплазмой! И его чувства отнюдь не казались эфемерными, когда он разглядывал идущую перед ним девушку. Она так нравилась ему…