Текст книги "Прекрасная бунтарка"

Автор книги: Лесли Мэримонт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

– А почему ты два дня ничего не пил?

Стивен развел руками.

– Даже стыдно признаваться. На спор. Еще в старших классах. Как-то я с друзьями отправился в молодежный лагерь, и там мы отчаянно выпендривались друг перед другом, кто круче. Вот я и заявил, что выдержу два дня без капли воды.

– И как, – поинтересовалась молодая женщина, – тебя признали самым крутым парнем в компании?

Стивен расхохотался.

– Представь себе, нет. Самым крутым признали моего приятеля Джеффри. Он на спор за те же двое суток прочел «Братьев Карамазовых», а потом пересказал желающим содержание. Все решили, что это круче. Честно говоря, я тоже так думаю. Объявить голодовку любой дурак может, а вот читать… я, честно говоря, никогда по этой части силен не был.

– Оно и видно, – сухо заметила Патрисия. – То-то у тебя дома ни одной приличной книги не найти – сплошь деловая литература да пособия, как преуспеть в бизнесе. Ты сам не знаешь, чего лишен. Ничего, я берусь это исправить. Буду читать тебе вслух. У Маргарет очень славная подборка классики.

Стивен поморщился.

– Ну, что, еще не передумал? – небрежно поинтересовалась Патрисия.

– Вот уж нет, – улыбнулся он. – Так просто тебе от меня не избавиться.

Патрисии эта улыбка не слишком понравилась. Было в ней что-то хищное – так улыбалась бы кошка, играя с мышкой перед тем, как съесть ее.

А Стивен тем временем уже повернулся и зашагал по той же дорожке назад, увлекая за собой молодую женщину.

– Если я собираюсь сегодня же вернуться сюда, мне пора поспешить.

– Ну, много ли тебе времени понадобится на сборы? Покидал в чемодан вещи – и вперед.

– Еще надо сделать несколько деловых звонков. И оставить Фрэнку координаты гостиницы, чтобы он мог поддерживать со мной связь.

Патрисия остановилась и очень серьезно поглядела на молодого человека.

– Стивен, никаких дел. Никаких звонков. Хотя бы один за неделю – и договор расторгается!

Вообще-то Стивен подозревал, что Патрисия просто-напросто блефует. Но вынужден был признать: держится она превосходно. И это ему нравилось. Меньше всего на свете ему хотелось бы заполучить в жены размазню, неспособную даже постоять за себя, готовую без остатка раствориться в другом человеке. И неудивительно, за свою жизнь молодой миллионер успел насмотреться на красавиц, готовых исполнить каждое его желание. Да, он привык пользоваться этим, но в глубине души не мог не презирать их за подобное слабодушие. И теперь его радовало, что Патрисия наконец взбунтовалась, проявила характер. Из такой выйдет отличная жена и мать!

Взгляд его смягчился.

– Договорились. Я перепоручу все дела Фрэнку. – Только предварительно дам ему подробнейшие инструкции и слегка перекрою рабочее расписание на неделю, подумал он и добавил вслух: – Вернусь в два счета. Вот увидишь.

– Только не гони, – предупредила Патрисия. – Знаю я, как ты водишь. Нашему ребенку нужен живой отец, а не мраморный памятник на кладбище.

– Слушаюсь, ваша честь. – Стивен шутливо вытянулся в струнку. – Еще какие-либо указания будут?

Патрисия возмущенно поджала губы. На ее взгляд, шутить тут было не над чем.

Ох, как же хотелось Стивену нарушить все эти дурацкие условия, сгрести Патрисию в охапку, вскружить голову поцелуями, задурманить ласками – пока эти поджатые губы не станут мягкими и податливыми, пока вся она не станет мягкой и податливой.

Он знал, что без труда может добиться этого, может заставить ее забыть упрямство, покориться знакомому волшебству взаимного влечения… На время. В том-то все и дело. Если он одержит победу сегодня, завтра эта победа обернется горчайшим поражением. Так что поддаваться инстинктам было нельзя ни в коем случае. Надо вживаться в новую роль – роль мужчины современного поколения. Мужчины чуткого, понимающего и уступчивого.

Признаться, Стивена она не слишком-то вдохновляла, у него имелись свои, совершенно иные представления о том, каким должен быть настоящий мужчина. Но что поделаешь? Остается только набраться терпения и дождаться конца условленного срока. Неделя – не так уж долго, можно и потерпеть.

По-видимому сменив гнев на милость, Патрисия в конце концов улыбнулась.

– В настоящий момент новых указаний не будет. Зато к твоему возвращению, пожалуй, приготовлю списочек правил поведения и повешу его в гостиной, чтобы был на виду.

Стивен заморгал. Силы небесные, кажется, она и не думает шутить. А может, ну ее, эту свадьбу? Одно дело – сильная женщина, другое – стерва, которая только и ждет, как бы загнать муженька под каблук.

Хотя, решил он, опытным взглядом окинув просвечивающие через ситец розовые упругие соски, все, что ей надо по хорошему-то, – это ночь с ним. Пусть она сейчас думает, что сумеет проучить его, но к концу недели он окажется не единственным, кому будет совсем невтерпеж. Да ей и сейчас уже невтерпеж, просто от злости она не замечает сигналов, что подает ей собственное тело… Или замечает, но не хочет им внять. Потому что эти красноречивые сигналы находятся в резком противоречии с неласковыми словами, слетающими с языка строптивой красавицы.

Так что он подождет. И награда за терпение сторицей окупит все мелкие неприятности, которые придется терпеть всю эту дурацкую неделю. Патрисия вернется – непременно вернется на свое законное место, в его объятиях.

13

Даже странно, до чего отличается темп жизни в больших городах и тихой провинции. Живя в Лондоне, постоянно мотаясь по всему свету, Стивен не замечал, как мелькают дни – точно в калейдоскопе. Обычно он лишь диву давался, как быстро пролетела очередная неделя. Да, он много успевал, но все эти сделки, договора, совещания были точно из одной обоймы, и жизнь неслась вперед со скоростью пулеметной очереди. Мыслить, строить планы полагалось в глобальных масштабах – на месяц, полгода, год вперед. Только в этих масштабах и были заметны какие-либо серьезные перемены.

Здесь же, на берегу маленькой неспешной речки, и жизнь текла столь же неспешно. Дни сменяли друг друга, похожие, точно горошинки из одного стручка, зато каждый из них был по-своему насыщен, каждый тянулся словно целую вечность. И за эту вечность можно было подумать о миллионе всяких разных вещей, о которых в суете деловой жизни как-то даже не вспоминалось. Под прикрытием внешней бессобытийности зрели глобальные перемены.

Загорелый молодой человек, который в это утро – последнее утро условленной недели – выехал на верховую прогулку по лесу, был уже совсем не тем высокомерным гордецом, который семь дней назад соглашался на выставленные Патрисией условия. Соглашался смириться, перетерпеть уготованное ему испытание, видел в предстоящем испытании лишь тест на выдержку, от которого нельзя ждать даже намека на какое-нибудь удовольствие.

Стивен и не подозревал, сколько нечаянных радостей, сколько открытий готовит ему эта неделя отшельничества.

Начать с того, что Патрисия была глубоко права, запретив ему хоть в какой-то форме заниматься делами. Стивен поразился, обнаружив, какая бездна времени у него высвободилась. Сначала он, конечно, страдал с непривычки, все время прикидывал, чем там сейчас занимается Фрэнк, как идут дела в филиалах, где могут возникнуть проблемы. Но, не получая никакой информации, способной дать хоть какую-то реальную пищу для догадок, сам не заметил, как перестал поминутно думать о работе. И насколько же спокойнее, умиротвореннее сделалось у него на душе!

Через пару дней Стивен уже всерьез пересматривал принятое раньше решение после свадьбы передать часть полномочий помощникам, чтобы самому больше времени проводить с Патрисией и ребенком. Теперь он думал, что лучше вообще назначить нескольких исполнительных директоров по разным направлениям деятельности фирмы, а самому лишь координировать их деятельность – в четверть той силы и той энергии, что прикладывал к работе прежде. Почему-то вся эта бурная деятельность постепенно утратила в его глазах былую привлекательность.

Зато обрели привлекательность иные занятия и способы провести время. Взять хотя бы верховую езду. Когда-то еще в детстве Стивена обучали этому классическому развлечению английской аристократии, но за много лет он подрастерял былое умение. Теперь же, обнаружив по соседству с гостиницей частную конюшню, где можно было брать лошадей напрокат, решил попробовать – сначала исключительно из любопытства, а потом сам не заметил, как втянулся. На второй день ноги и спина, конечно, ныли немилосердно, но молодой человек мужественно продолжал упражняться и скоро и думать забыл о боли.

Теперь каждое утро у него начиналось с двух-трехчасовой верховой прогулки. Как здорово было заехать куда-нибудь в глубь леса или проскакать по заросшей с обеих сторон ежевикой дорожке меж двух лугов, где среди колючих ветвей щебечут мелкие птахи, а из травы нет-нет да выскочит смешной лопоухий кролик.

Пока он предавался столь полезному и похвальному занятию, Патрисия обычно валялась в постели. По утрам она все еще находилась не в лучшей форме и, как правило, вставала только часам к одиннадцати. К этому времени Стивен обычно возвращался с прогулки, наскоро принимал душ, переодевался и присоединялся к молодой женщине в просторной столовой, где они вместе наслаждались вкуснейшим завтраком. Маргарет была превосходной кухаркой, приверженкой старой английской кухни. Стивен вполне мог бы и растолстеть, когда бы не постоянное движение, верховая езда, плавание и прогулки на свежем воздухе. Патрисии, правда, такая участь не грозила. Хотя ей и полагалось есть «за двоих», из-за токсикоза она по-прежнему едва притрагивалась к еде.

Покончив с завтраком, молодые люди отправлялись на прогулку. Несколько раз они побывали в знаменитом замке Уорвика, главной достопримечательности этих мест, где любовались благородными очертаниями старинных крепостных стен и башен, бродили по выдержанному в лучших традициях английских аристократов знаменитому саду с павлинами, нюхали изысканные цветы в оранжерее. Но чаще всего так далеко они не забирались. Патрисия довольно быстро уставала, так что они находили какое-нибудь уютное местечко в тени на берегу озера. Стивен раскладывал для молодой женщины легкое переносное кресло, а сам устраивался на земле у ее ног и слушал, как она читает ему вслух.

Идея принадлежала Патрисии. В первый раз, когда она взялась претворить ее в жизнь, Стивен думал, что умрет со скуки, но приготовился стойко снести и это испытание. Однако, к немалому своему удовольствию, быстро втянулся. Для первой пробы Патрисия выбрала детектив. Один из тех лихо закрученных образцов этого жанра, где атмосфера, что ни глава, становится все напряженней, интрига – все запутанней, а подозрение падает на всех персонажей по очереди.

Захваченный сюжетом Стивен время от времени перебивал прекрасную чтицу, вслух высказывая предположения, кто именно окажется главным злодеем. Патрисия лишь тихо хихикала. К тому моменту, когда детектив наконец назвал имя убийцы, Стивен успел добрых пять раз поменять мнение и наконец утвердился в мысли, что злодей – не кто иной, как старший сын баронета, убитого еще на первой странице. Как же он был посрамлен, когда оказалось, что на протяжении двухсот страниц публику держали в напряжении козни чудаковатого и совершенно безобидного с виду ученого-изобретателя!

Когда же Патрисия уставала читать, Стивен отправлялся плавать. Погода стояла прекрасная, и вода так прогрелась, что даже Патрисия частенько не выдерживала и, несмотря на беспокойство Стивена, не повредит ли это ребенку, тоже купалась.

Стивен собирался свозить ее познакомиться с отцом и Эллис. Однако мачеха по телефону попросила его отложить встречу на несколько дней. Ее мужа уже перевели из реанимации в обычную палату, и он, капризный, как все выздоравливающие, заявил, что наотрез отказывается знакомиться с будущей невесткой в больнице. Вот вернется домой – тогда пожалуйста, милости просим. А пока лучше подождать.

Еще молодые люди разговаривали. Очень много. К радости Патрисии, ей удалось выполнить свой план: теперь Стивен много и охотно делился с ней воспоминаниями о детстве и юности, рассказывал о родителях, о друзьях, о давно забытых мечтах и планах. В Патрисии он обрел великолепную слушательницу – если она и перебивала, то всегда к месту, и прекрасно чувствовала, когда лучше помолчать, а когда перевести разговор на другую тему вовремя заданным вопросом.

А что еще им оставалось, кроме как разговаривать? Наложенное Патрисией «вето» на секс незыблемой стеной стояло на пути к другим, менее целомудренным занятиям, столь естественным для двух молодых и по уши влюбленных друг в друга людей. Молодая женщина строго следила за соблюдением этого требования, выполнение которого, как и следовало ожидать, далось Стивену труднее всего остального. Постоянная близость к возлюбленной, особенно учитывая, что эта самая возлюбленная из-за жары носила минимум одежды, волновала его кровь с неистовой силой. С не меньшей силой в нем говорила ревность. При виде того, какие взоры бросают на темноволосую красавицу все мужчины в округе, он тихо бесился и как-то, не выдержав, потребовал, чтобы она, черт возьми, одевалась чуть скромнее. Патрисия расхохоталась и проигнорировала это требование.

Вот тут-то до Стивена и дошла страшная правда: кто знает, будет ли Патрисия еще когда-нибудь вести себя так же покорно, как раньше? Очень может быть, что и нет. И Стивен сам не знал, по душе ему это открытие или нет.

С другой стороны, он мог отплатить Патрисии той же монетой. За эти дни молодой человек, сменивший строгий деловой костюм на легкую футболку и джинсовые шорты, а зачастую обходившийся и без футболки, не раз ловил на себе томные женские взоры. И зеркало, демонстрируя отражение стройного загорелого красавца, недвусмысленно сообщало: такая жизнь идет Стивену на пользу. А главное – до чего же такая жизнь ему понравилась!

Как досадно будет возвращаться к привычному городскому образу жизни. А ведь придется.

Впрочем, возражал ему трезво мыслящий бизнесмен, живущий внутри него и привыкший решать любые проблемы оптимальным способом, так ли уж придется? Обязательно ли, чтобы жизнь вернулась на круги своя? Тем более что сейчас и так грядут перемены. Почему бы по такому поводу просто-напросто не сделать эти перемены чуть кардинальнее, нежели он собирался прежде? Он ведь богат и очень неглуп. Вполне сумеет организовать работу центрального офиса так, чтобы переложить больше ответственности на подчиненных и высвободить больше времени для себя. Можно будет часто ездить в похожие места. Хотя… а так ли уж обязательно жить в Лондоне? Нельзя ли устроиться как-то иначе?

И решение пришло. Можно! Конечно, можно! И Стивен даже знал как. В его изобретательном мозгу уже сложился план действий. Вот только вся закавыка состояла в том, что действовать предстояло быстро. Очень быстро. Сегодня – последний день условленного срока. И Стивену до боли хотелось именно сегодня вечером, когда он поведет избранницу на ужин в модный ресторан, преподнести ей все свои решения. Причем не в виде голословных планов, а в виде свершившихся фактов. Довольно уже было всяких слов прежде – теперь он крепко усвоил, что поступки красноречивее слов.

За эту неделю не только Стивен рассказывал Патрисии о себе. Она тоже немало поведала ему о своей жизни, о том, как ее растила бабушка, о дружбе со Стейси. Рассказывала вещи, о которых он ничего не знал раньше, – возможно, потому, что не спрашивал. Неудивительно, что бедняжка считала, будто его в ней интересует только тело, а до души и дела нет. Теперь настало время менять стереотипы. Хватит громких фраз и сверкающих украшений. Чтобы завоевать доверие Патрисии, нужны реальные дела. Пусть вечером, когда он наконец поведет Патрисию в спальню, у нее будет не только кольцо на пальце, но и вера в своего избранника.

Сколько сейчас времени? Стивен бросил взгляд на часы. Начало восьмого. Значит, до назначенного на вечер свидания оставалось чуть меньше двенадцати часов. Двенадцать часов до того момента, как он снова сделает Патрисии предложение.

Теперь уже в голове Стивена окончательно сложился план действий. Конечно, двенадцати часов маловато, чтобы все успеть. Но ничего, надо рассматривать временное ограничение как вызов, как брошенную перчатку. А Стивен привык поднимать перчатки, что ему бросала судьба. Он справится…

Молодой человек повернул удивленного таким быстрым окончанием прогулки коня в обратную сторону и галопом поскакал к конюшне.

Сегодня, проснувшись, Патрисия с удивлением обнаружила, что уже ставшая привычной дурнота куда-то делать. Молодая женщина еще немного полежала, боясь поверить своему счастью. Однако никакой тошноты не накатывало, а в голове царили приятные ясность и легкость.

Патрисия осторожно встала и постояла, прислушиваясь к себе. По-прежнему ни намека на знакомые симптомы токсикоза. Неужели само прошло? Стейси говорила, что так бывает, но Патрисии уже не верилось, что с ней произойдет это радующее душу событие.

Поистине хорошее предзнаменование в такой-то день!

Назначенная неделя прошла, а Стивен, вопреки ожиданиям молодой женщины, вовсе не торопился увозить ее в Стратфорд или Лондон. Напротив, сказал, что предпочел бы остаться здесь до воскресенья.

Возможно, причиной такого решения было то, что Маргарет заранее предупредила своих постояльцев, что на выходные собирается в гости к сестре, которая жила в Бирмингеме. Так что молодым людям предстояло остаться безраздельными хозяевами маленькой гостиницы. Никаких новых постояльцев по-прежнему не ожидалось.

Патрисия не сомневалась: сегодня вечером Стивен потребует обещанной и долгожданной награды. Как не сомневалась и в том, что он непременно снова сделает ей предложение. И она, разумеется, будет весьма склонна это предложение принять.

Приходилось признать, что неделя воздержания далась Патрисии очень нелегко. Раньше она без особых страданий выдерживала гораздо более длительную разлуку с возлюбленным. Скучала, конечно, но не умирала от постоянного желания. Но то в разлуке. Сейчас же они проводили целые дни в беспрерывном общении друг с другом. Патрисия постоянно находилась рядом с любимым, постоянно видела его мужественную, неотразимую красоту, ловила на себе его страстные взгляды.

Кроме того, Стейси когда-то рассказывала ей, что у некоторых женщин во время беременности под влиянием гормональных перестроек во много раз увеличивается желание. И, по-видимому, с Патрисией именно это и произошло. Днем она так и млела, глядя на Стивена во плоти, а по ночам он являлся ей во снах. И в этих снах она была куда сговорчивее, чем наяву.

Принимая душ, она продолжала обдумывать самую насущную проблему нынешнего дня. Так что все же ответить Стивену, когда он предложит выйти за него замуж? Ведь он – отец ее будущего ребенка, мужчина, которого она любит уже давно и всей душой. Мужчина ее жизни. Скорее всего она не сможет ему отказать. В глубине души Патрисия это прекрасно понимала. Ее бегство было лишь временной мерой, жестом самозащиты, не более того.

Однако молодая женщина ничуть не жалела, что отважилась на этот шаг. Таким образом она хоть сколько-то восстановила утраченное самоуважение, смогла хоть отчасти снова стать хозяйкой своей судьбы. Показала Стивену, что с ней нельзя обращаться, как с бессловесной вещью, как с живой игрушкой. А еще – сумела увидеть новую, прежде неизвестную ей сторону натуры Стивена. И увиденное ее удивило и обрадовало. Оказывается, заядлый трудоголик Стивен вполне способен целую неделю обходиться без своей обожаемой работы и не так уж страдать. Более того, радоваться жизни и ее простым удовольствиям, как любой другой человек.

Например, ему нравилось гулять и ездить верхом, при этом он проявил удивительные ловкость и грацию. Нравилось болтать о пустяках. Громко и немелодично распевать в душе – даже со второго этажа Патрисия слышала, как он выводит «В горах мое сердце».

Он удивительно хорошо умел общаться с простыми людьми. В маленьких пабах и кафе, куда они ходили каждый день, Стивен быстро сумел снискать расположение местных жителей, причем любого возраста и пола. Пожилые дамы таяли от шарма и обходительности столичного молодого человека, девушки и молодые женщины кокетливо строили ему глазки. С парнями он непринужденно болтал о гольфе и футболе, а с солидными мужчинами постарше обсуждал тонкости рыбалки.

Словом, на первый взгляд сплошная идиллия. Но вся беда состояла в том, что Патрисия не совсем верила, что Стивен сумеет стать именно таким мужем, как ей бы хотелось. И таким отцом, какого она хотела для своего ребенка. За минувшую неделю это еще не рожденное существо стало для нее очень реальным – и очень любимым. И ей отчаянно не хотелось обрекать сына или дочь на жизнь в пренебрежении, в вечной неуверенности, когда папа сможет выкроить время, чтобы заняться семьей. Одних денег для счастья еще мало.

Если Стивен не докажет, что в состоянии обеспечить для будущего ребенка настоящую счастливую жизнь, значит, браку не бывать. Патрисия твердо решила в таком случае ответить ему отказом. Вот только где взять мужества, чтобы добровольно отказаться от того, чего хочется больше всего на свете?

Сегодня Патрисия сошла вниз почти на два часа раньше обычного. Маргарет уже сидела в просторной уютной кухне и пила кофе. На деревянном столе стояла большая корзинка с плюшками, пирожками и прочей домашней выпечкой, которой она любила себя побаловать.

– Как ты сегодня рано, – заметила хозяйка при виде молодой женщины. – Что, чувствуешь себя получше? Вот и славненько. Налить тебе чашечку?

Патрисия покачала головой.

– Нет-нет, спасибо, не вставайте, я сама налью. И наверное, лучше чаю. Вы правы, сегодня меня почему-то совсем не тошнит. А Стивен еще катается, да?

– Как ни странно, сегодня он тоже вернулся с прогулки пораньше.

– А где же он тогда? – удивилась Патрисия. В душе? Но шума воды вроде бы не слышно. – Неужели сидит у себя?

– Нет. Он уже уехал.

– Уехал? – Молодая женщина не верила собственным ушам. – Но куда? И зачем? Он ничего не просил мне передать?

– Как же, просил. Сказал, что должен уехать в Стратфорд по делу. Но обязательно вернется вовремя, чтобы сводить тебя на ужин.

Патрисия вся так и поникла. На нее накатила огромная, неимоверная волна разочарования.

– А я-то думала, что он каждое утро искренне наслаждается верховыми прогулками, – горько произнесла она. – Как же я обманывалась! Как же он обманывал меня!

– Нет-нет, Патрисия, – поспешила заступиться за молодого человека Маргарет. За эту неделю он без труда завоевал ее расположение, и теперь она признавала, что «чуточку погорячилась», распекая его в то первое утро. – Я-то видела, он каждое утро действительно катался с большим удовольствием. Приходил любо-дорого посмотреть: раскрасневшийся, взлохмаченный, весь так и сияет. И сегодня все было как обычно, а потом вдруг возвращается с каким-то странным выражением на лице и говорит, что только что вспомнил об одной очень важной вещи, которую обязательно должен сделать сегодня.

– И что же это за вещь такая? – саркастически поинтересовалась Патрисия.

– Не сказал.

– Ну еще бы! Узнаю того Стивена, которого я любила целых полтора года. Небось, пока он катался, его вдруг осенила какая-нибудь новая супергениальная идея по развитию бизнеса, так что он, недолго думая, сорвался с места – и поминай как звали.

– Возможно, – осторожно предположила Маргарет, – его дело касается вовсе не бизнеса. А вдруг это что-нибудь очень личное? Вдруг он уехал в Стратфорд, чтобы купить тебе кольцо по случаю помолвки? Не может же он сделать тебе предложение без кольца?

– И как это я сама не подумала? – В голосе молодой женщины звучал все тот же сарказм. – Вы, Маргарет, почти наверняка правы. Но помяните мое слово, попав туда, он воспользуется случаем и в свой офис заглянуть, не удержится.

– Ну и что тут плохого? Он же стоит во главе огромного предприятия, на нем лежит такая большая ответственность. Думаешь, ему легко было бросить работу на целую неделю только потому, что ты попросила? Но он же сделал это, выполнил твое условие. И я ничуть не сомневаюсь, что все равно для него самое главное – это ваш сегодняшний вечер вдвоем. Перед отъездом он успел расспросить меня о самых романтичных и дорогих местных ресторанах. Я посоветовала ему выбрать «Графский герб». Он стоит на холме, оттуда открывается прекрасный вид на замок Уорвика и реку. И Стивен попросил меня заказать там от его имени столик на двоих.

Патрисия вздохнула и покачала головой.

– Ну как у него это получается, а, Маргарет? Вот и вы уже в нем души не чаете, совсем как моя бабушка. И делаете все, что он вам скажет. Стивен – большой мастер очаровывать женщин. И почему мы все такие безмозглые дуры, как только дело касается мужчин?

В голосе Маргарет послышались непривычные стальные нотки:

– Говори за себя, моя милая. А я никогда не была дурой в отношении мужчин. И умею отличить напускной шарм от подлинного, распознать, что настоящее золото, а что дешевая побрякушка. Признаюсь, на первый взгляд мне твой Стивен не слишком понравился, да еще после всего того, что я о нем от тебя слышала. Да и он приехал злой как черт и держался крайне заносчиво и высокомерно. Но за эту неделю, уж поверь мне, я сумела понять, что он за человек. Очень даже неплохой человек. Достойный. Из тех редких мужчин, которые готовы наизнанку вывернуться, лишь бы вернуть любимую. Таких, как он, один на миллион, моя милая. Заруби себе на носу: такими, как он, не бросаются. Один раз тебе такая выходка сошла с рук и даже пошла на пользу, потому что и самым хорошим мужчинам иной раз приходится напоминать, что женщинам нужны забота и ласка. Но, отказав во второй раз, ты его потеряешь. И кому от этого будет лучше? Твоему ребенку, которому придется расти без отца? Нет, Патрисия, не торопись. Ты взрослая женщина и никто, кроме тебя, тут никаких решений принимать не может. Но мой тебе совет: не дергайся, не нервничай. Дождись Стивена и послушай, что он тебе скажет. Думаю, ты будешь приятно удивлена.

Молодая женщина только махнула рукой. Что толку спорить с Маргарет. Все равно она, Патрисия, знает Стивена не в пример лучше. Уж конечно, всю неделю он показывал себя исключительно с хорошей стороны и делал это сознательно. Им двигала одна цель: пустить Патрисии пыль в глаза и, как всегда, добиться своего. Добиться, чтобы она снова стала прежней – покладистой, уступчивой, нежной.

Должно быть, сердито подумала она, Стивен не понял, какую огромную стратегическую ошибку совершил, когда уехал в Стратфорд, даже не предупредив ее. Этот поступок, такой типичный для прежнего Стивена, выдал его с головой. Он ничуть не переменился. Остается все тем же эгоистичным и самоуверенным бизнесменом, дельцом до мозга костей, не желающим считаться ни с кем, кроме себя самого.

Допив остывший кофе, Маргарет поднялась и отнесла чашку с блюдцем в раковину.

– Ладно, дорогая моя, мне пора собираться, – сказала она. – А то на автобус опоздаю. А ты все-таки не торопись. Уверена, Стивен тебе очень скоро позвонит и все объяснит. Так что просто дождись его звонка.

Патрисия улыбнулась, кивнула и поцеловала Маргарет в щеку на прощание. Но едва хозяйка гостиницы спустилась с крыльца, молодая женщина бросилась к телефону и, сняв трубку, положила ее на стол рядом с аппаратом. Пусть теперь Стивен звонит хоть до посинения! Не ей придется ждать, а ему. А когда вернется, его будет ждать большой сюрприз!..