Текст книги "Альбус Поттер и Серебряный дракон (СИ)"

Автор книги: Лера Любченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 6

Он наотмашь бьет меня по щеке. И еще. И еще. Пощечины отдаются звоном в голове, а я смеюсь. Истерический хохот, который пугает меня самого. Будто кто-то смеется со стороны. – Ты с ума сошел, Малфой, – выдыхаю я, даже не уворачиваясь, болтаясь в его руках пыльным мешком. И снова смеюсь. Страшно. Безумно.

– Точно сумасшедший, – говорю я, смотря в безумные серые глаза, в лицо, что исказила гримаса страха и отчаянья. – Хочешь умереть, герой? – спрашивает тихо, шипяще. Да ладно, Драко. Я не боюсь. И не надо так нависать. Я парселтанг Волдеморта переношу спокойно – что мне твое злобное шипение?.. – Хочу, – отвечаю спокойно, дрожь унялась, как и истерика. Словно его пощечины вернули меня к жизни. Заставили снова ощущать реальность, в которой я должен умереть. За всех. И я понимаю, что действительно хочу. Что я устал. Я все еще чувствую запах пушистых волос Гермионы – когда-то они пахли мятой, но теперь только гарью и грязью. И какая-то детская, неуместная обида – Рон так и не обнял меня на прощание. Он даже не подошел, просто смотря глазами побитой собаки, словно не веря в происходящее. Я понимаю его. Он не хотел прощаться. Но я-то хотел. Я-то знаю, что ухожу на смерть, а им еще воевать. Им еще бороться с этим злом и жить. Мне становится нестерпимо жаль своих друзей. Я поднимаю глаза на своего бывшего школьного врага. Сколько лет мне понадобилось, чтобы понять, что враг у меня только один?.. Волдеморт. Ни Снейп, ни тем более Драко никогда не были врагами. А первый... меня опять начинает трясти, когда я вспоминаю, как умирал профессор. Слез нет. Малфой сползает по стене прямо на пол. – Герой, да?! Ты, скотина, снова решил всех спасти?!!! – он вдруг вскакивает на ноги и снова кидается на меня, сбивая с ног, пиная ногами. Ну уж нет, Малфой. Хочешь забить меня до смерти? Я должен дойти до Волдеморта живым. Он должен сам убедиться в моей смерти. Он должен сам уничтожить свой крестраж. Резко отталкиваю его, он падает навзничь и смотрит в потолок, запрокинув голову. Теперь уже он смеется. Дико смеется, по грязным щекам ползут слезы. Сажусь рядом и вытираю его лицо тыльной стороной своей перепачканной ладони. – Ты не уйдешь, – вдруг говорит он и садится рядом, – не уйдешь, – повторяет тише, в глазах снова безумие. Его руки дрожат, улыбка похожа на оскал, под глазами темные тени. Звереныш. Закрываю глаза и стискиваю дрожащие пальцы. Страх уходит, уплывает по кончикам пальцев. И за это я готов сказать Малфою «спасибо». Но я этого не говорю. Я вообще молчу, просто слушая, как колотится сердце…

Ангус показывает когти

– Уйди и не мешай. – Я не пущу тебя к Гарри. – Ну конечно, не пустишь, ты, грязнокровная сука… – Не смей! Не смей!!! – Успокойся. Ты должна понять, Грейнджер. Пропусти. – Нет! – Ты хочешь, чтобы ваш маленький Поттер остался сквибом? Или ты ждешь летального исхода? – Нет… нет… нет... не знаю… – Пропусти, Грейнджер. Никто не узнает. * * * Скорпиус проснулся от того, что кто-то возился под его кроватью. Устало потерев глаза со сна, он осторожно сдвинул полог в сторону и заглянул под кровать, изо всех сил стараясь не шуметь. Большая поттеровская коробка из-под сладостей тихонько двигалась в сторону кровати Гойла. – Ангус… – злобно зашипел Малфой, пытаясь достать коробку рукой, не слезая при этом с кровати. Коробка двигалась, а сидящее в ней шуршалось и скреблось изо всех сил. – Ангус, вернись… – черт, ну за что ему это? Такой же идиот, как и его пропавший хозяин! Гойл спал, свесив одну руку до пола. Коробка как раз поравнялась с его рукой. Скорпиус соскочил с кровати и кинулся к Гойлу, чтобы водворить возмутителя спокойствия на место. Гойл что-то поворчал во сне и резко припечатал рукой коробку к полу. – Ох... – сдавленно выдохнул Скорпиус и попытался оттащить картонный ящик с его неугомонным обитателем в сторону. Раздался тонкий визг. Винсент заворчал во сне и отпустил, наконец, злосчастную коробку. Не вытерпев, Скорпиус тут же приоткрыл крышку, чтобы удостоверится, что драгоценный приемыш не пострадал. Из приоткрытой коробки показалось очаровательное серебристое рыльце, и Ангус с возмущенным шипением цапнул Малфоя за палец. – ТВАРЬ!!! – завопил Скорпиус, не забыв, однако, запечатать коробку обратно. Однокурсники мгновенно вскочили. За исключением Винсента Гойла, конечно. Этого ничем не разбудить. – Ты чего верещишь, Малфой? – подозрительно поинтересовался Нотт, нашаривая палочку на тумбочке. К тому моменту, когда он прошептал: «Люмос», Скорпиус закрылся со взбесившейся коробкой в ванной комнате. – Все нормально, – прокричал он из-за закрытой двери, – все нормально… мне кошмар приснился. – Кошмар? – задумчиво переспросил Джон, – у кровати Гойла? Да... ну его и занесло. Эй, Малфой! Ты чего, ходишь во сне? – Нет! – задорно прокричал голос из ванной и раздалось приглушенное: – Вот тебе, получи! – С кем разговариваешь? – снова спросил Нотт, недоуменно переглянувшись с Забини. – Сам с собой!... Ну ты и сволочь!!!! ААА!!!! – Может за Помфри сбегать? – спросил Забини. – Ты побежишь? – спросил Чарли. – Нет, – ответил Джон и улегся обратно, – что-то неохота. Утром оклемается. Не знал, что Малфой –лунатик. – Поменьше общайся с Поттером, Скорп, – «заботливо» прокричал Чарли Нотт и тоже решил спать. Через несколько минут из ванной вышел Скорпиус Малфой и прошмыгнул в свою кровать. Если бы кому-то пришло в ум заглянуть в эту ночь в спальню второкурсников Слизерина, а именно за полог Скорпиуса Малфоя, то он бы очень удивился, увидев, как на груди спящего слизеринца уютно свернулся калачиком серебристый дракончик. Ангус наотрез отказался забираться обратно в коробку. Утром Скорпиус проснулся абсолютно разбитым. Из-за твари на груди он всю ночь не мог повернуться и каждый раз просыпался от глухого, утробного ворчания. Проклиная Поттера, свое обещание и вообще все на свете, Малфой понял, что Ангуса придется кормить. Кормить желательно чем-то, что он будет есть. Потому что скармливать свои пальцы чудовищу он не собирался. Силком запихав норовистое существо обратно в коробку, не обращая внимания на обиженное нытье, Скорпиус клятвенно пообещал питомцу, что обязательно, всенепременно принесет ему поесть что-нибудь мясное. Как только доберется до Большого зала, конечно. В Большом зале он наткнулся на тяжелый, пасмурный взгляд Джеймса Поттера, который словно ждал каких-то объяснений. Зато Лили Поттер сама подбежала к Малфою и приветливо улыбнулась: – Привет, Скорпиус. Доброе утро! – ее голосок зазвенел тонко и приятно. – Не совсем доброе, Поттер, – машинально ответил Скорпиус и понял, что очень волнуется за Альбуса. Что уже не просто злится на неугомонного, а по-настоящему переживает за него. «Этого еще не хватало!» – со злостью подумал Скорпи и решил поскорее вспомнить, сколько хлопот ему стоила поттеровская затея притащить серебряного дракона в Хогвартс. – Я знаю, где Ал. – серьезно сказала девочка и задумчиво накрутила кончик длинной, медной косы на палец. – Меня это не интересует, – степенно проговорил Скорпиус и, аккуратно отодвинув Лили с дороги, сел за слизеринский стол. Лили стояла посреди зала, ошарашено моргая, пока мрачный Джеймс не окликнул ее и не увел за собой, буквально потащив за острый, худой локоть к гриффиндорскому столу. Почему-то Скорпиусу показалось, что Лили Поттер хотела бы сесть с ним и поделиться своими новостями, но он тут же убедил себя, что это ему лишь показалось, так как Лили сидела между Джеймсом и Розой и выглядела хоть и осунувшейся, но вполне бодрой. Незаметно стащив из-за стола пару кусочков ветчины, Скорпиус, чувствуя себя по меньшей мере преступником, соврал что-то однокурсникам о необходимости перед историей заскочить в спальни. Чарли посмотрел на него как на сумасшедшего – Малфой отличался особой педантичностью и забывать что-либо, чтобы потом за этим возвращаться, было совершенно не в его манере, но промолчал, видимо, вспомнив странный ночной эпизод. Кому нужны чужие проблемы? Если с Малфоем что-то не так – пусть лечится. Наскоро покормив Ангуса, Скорпиус понял, что дракончик не отказался бы от добавки. Укушенный ночью палец противно ныл. – Но-но! – погрозил он питомцу, – не смей на меня так смотреть. Вот будет перерыв, и я еще чего-нибудь тебе принесу. Скорей бы Поттер вернулся и забрал тебя к себе. А я от тебя устал. – пожаловался он дракончику, который с самым умильным выражением терся мордочкой о его руку и жмурился от удовольствия. Лезть в коробку он наотрез отказался, и Малфой понял, что придется таскать тварь за пазухой. Почувствовав смутную тоску, Скорпиус понял, что должен что-то узнать про Альбуса. Что там поттеровская малявка пищала? Она знает, где неугомонный? Ну, так пусть расскажет… Заметив Лили во время перерыва в одном из коридоров, Скорпиус не раздумывая шагнул к толпе красно-золотых. – Лили! – позвал он, но вместо Лили перед ним нарисовался старший из детей Поттеров и, пользуясь заметной разницей в росте и комплекции, угрожающе навис над Малфоем. Скорпиус смерил его долгим, колючим взглядом и спокойно спросил: – Я могу поговорить с твоей сестрой? – Нет. – Она сама хотела мне что-то сказать. – Нет. – Слушай, гоблин, – вскипел Скорпиус, – дай мне поговорить с Лили. – Зачем? – Поттер сложил руки на груди и чувствовалось, что в окружении своих друзей ощущает себя хозяином положения. Неизвестно чем бы все это закончилось, когда появилась Лили Поттер. – Уйди, Джимми, – ласково проговорила она, – он – друг Ала и может знать, что случилось. – Он ему не друг, – фыркнул Джеймс. – А это не тебе решать, – ухмыльнулся Скорпиус в ответ и, кивнув Лили, жестом предложил отойти в сторонку. – Джеймс мрачно посмотрел в их сторону и, развернувшись, коротко бросил Лили: – Давай быстро, Ли, и на урок. – Да, Джим, – послушно кивнула девочка и показала язык, когда Джеймс отвернулся. Этот детский жест выглядел так трогательно и мило, что Скорпиус улыбнулся второй раз за утро. – Где Ал? – Он в Мунго, – ответила Поттер и прикусила губу, – вчера я была у профессора Лонгботтома в его комнате. Он давал мне пить что-то жутко горькое. Говорил, что это успокоительное... ой... ты бы знал, какая же все-таки гадость… – Ближе к делу, Поттер, – осадил поток ее красноречия Скорпиус, и девочка вздрогнула от его ледяного, официального тона. – Ну, я сидела на диване, а тут сработал камин. Там был дядя Рон, но он меня не заметил сначала. Он сразу заорал на профессора: «Как ты мог отпустить его?! Куда смотрел?!» и все такое. Я сразу поняла, что речь про Альбуса, тем более, спустя некоторое время, дядя Рон сказал «Альбусу теперь тоже никто не может помочь». Профессор испугался, и я, если честно, тоже. Но дядя Рон рассказал про то, что Альбус стал донором для папы. Что если бы не он, папа бы... – Лили всхлипнула и подняла умоляющие глаза на Скорпиуса, словно прося его додумать конец фразы самому, чтобы ей не произносить этих страшных слов. Скорпиус машинально кивнул, силясь понять, во что вляпался Альбус Поттер на этот раз. Но самое страшное было то, что он абсолютно не знал, как ему хоть немного помочь. – И что? Прекрати реветь! – сказал Скорпиус достаточно резко для того, чтобы Лили испуганно замолчала. – Альбус… он с папой, – проговорила она тихо, – он должен был потерять сознание и впасть в кому – так колдомедики сказали, ведь папе нужно гораздо больше магии, чем он может ему дать. Но потом вдруг стало нормально. И Ал теперь просто с папой, который, скорей всего, скоро очнется. Вот! Скорпиус и не заметил, как начал улыбаться. Действительно, разве мог Поттер-младший не выйти сухим из воды. – Чертов Поттер... – прошептал Скорпиус и почувствовал, как острые коготки впились ему в живот. – Что с тобой?... Скорпиус.. что… – Лили внимательно смотрела на согнувшегося пополам Малфоя большими испуганными глазами. – Все нормально, – проговорил Скорпиус, а из глаз брызнули слезы. Ангус, зараза, видимо решил проскрести в нем дырку. Скорпиус постарался не думать о том, что стало с новой дорогой рубашкой и не менее дорогим джемпером. Конечно, денег в семье Малфоев не считали, но к вещам относились аккуратно. – Я же вижу – что-то не так… В чем дело? – Лили покраснела от гнева и обиды и топнула ногой, выражая разочарование и нетерпение. – Я же сказал – все нормально, малявка! – в своей обычной манере протянул Скорпиус и торопливо сунул руку за пазуху, так как выносить когти на своем животе больше не было сил. Глазастая Лили мгновенно оценила ситуацию. – У тебя там кто-то есть! Точно есть! – Ну, есть… – пробурчал Скорпиус, злорадно думая, что пусть теперь Поттер сам разбирается со своей не в меру любопытной сестрицей, и чуть пошевелил плечом, убирая в сторону мантию. Забавное рыльце Ангуса тут же показалось из-под мантии, и темно-синие глаза уставились прямо на Лили Поттер. – Ой... – пискнула девочка, разом забыв все слова. – Это Ангус, знакомься. Его притащил твой брат. Зачем – спросишь у него, когда вернется. – Где же ты его держишь? – Лили сложила губки буквой «О» и задумчиво погладила дракончика по серебристой голове. Ангус довольно заурчал. – Здесь, – фыркнул Скорпиус, указывая на мантию. – Он не хочет находиться один. Он меня оцарапал. И вообще я хочу его отнести туда, откуда Альбус его приволок. Лили подняла глаза и вопросительно изогнула брови. – Из Визжащей хижины. – нехотя признался Малфой под ее пристальным взглядом. – Тебе же учиться надо, и за ним надо присматривать, – рассудительно сказала Лили, полностью забирая Ангуса на руки. Теперь тонкие пальчики гладили его вдоль хребта, и Ангус дремал, блаженно прикрыв глаза. – Вот именно, – недовольно поглядывая на мирную картину, ответил Скорпи. Почему-то захотелось Ангуса обратно. А вдруг малявка что-нибудь не так сделает, и ему будет больно? – Ладно, – решительно прикусив губу, произнесла Лили, – я тебе помогу. * * * Альбус очнулся в темноте. Только слабый свет из коридора и от окна проникал в палату, где он находился. Рядом он слышал размеренное спокойное дыхание. Отец. Альбус улыбнулся. Ему не было жаль своей магии. Ни капли. Лишь бы все стало как было. Лишь бы мама вернулась домой вместе с ними. И приехав на рождественские каникулы, он бы увидел всю семью за столом… Что-то неприятно отозвалось в душе. Предчувствие. Альбус понял, осознал, что так больше никогда не будет. Не может быть. Их семья была слишком счастливой. Лимит исчерпан. Когда-то они были нерушимым целым, но теперь счастье у каждого свое… У Джеймса – друзья, квиддич, у него, Альбуса, есть Скорпи и Ангус. У Лили – первый курс, полный необыкновенных чудес. Они все вместе и по раздельности. Между ним и братом – пропасть. Как так вышло? Джеймс не понимает его. И никогда не поймет, что нельзя навешивать на человека ярлыки: ты – гриффиндорец, значит, хороший, а слизеринец – значит, тебе нельзя доверять. Эти границы, определенные очень давно, положили начало вражде, которая гораздо глубже просто насмешек за завтраком и на квиддичном поле. И недавняя война сделала эту вражду только крепче. Она вросла в них своими ядовитыми корнями, она обвила их, словно ядовитый плющ … Внезапно Альбус понял, что дыхание отца стало другим. Он повернул голову и встретился с ясным взглядом зеленых глаз. Таких же, как у него самого. Несколько секунд отец и сын молча изучали друг друга, пока Гарри Поттер не проговорил пересохшими, обветренными губами: – Ал… – Пап? – спросил Альбус, словно не веря, и резко метнулся на кровать Героя, что стоило немалых усилий из-за сильной слабости. Гарри обнял сына и прошептал в темные, непослушные волосы: – Все хорошо, Ал, все нормально… – лихорадочно при этом соображая, как младший сын оказался в его палате, ведь он должен быть в Хогвартсе. Сработали сигнальные чары. В палату ворвалась растрепанная Гермиона Уизли. Она крепко обняла обоих Поттеров и, плача, шептала что-то о том, какие же они идиоты. И первый, и второй. Появившийся следом Рон Уизли мрачно посмотрел на Ала и сообщил Гарри: – Невиллу ноги повыдергаю, что б за крестником лучше приглядывал. – Не надо, Рон, – серьезно сказал Альбус, улыбаясь счастливой и идиотской улыбкой, – он же все-таки профессор… Все облегченно рассмеялись, выплескивая скопившееся за эти дни напряжение. Никто не заметил тень у двери. Когда-то красивая, а теперь просто изможденная женщина куталась в свою серую шаль и не улыбаясь смотрела на происходящее в палате. Ее выцветшие карие глаза смотрели цепко и с горечью, тонкие губы не улыбались. Постояв несколько секунд, она ушла.

Глава 7

– Гарри Поттер мертв! – кричит он. Кричит во все мощь своих истлевших легких, кричит, словно в этом смысл жизни. Нет здесь никакого смысла. Не верю. Хоть и знал, что ты ушел умирать. Ты, сволочь!!! Ты... ты… Гриффиндорская скотина, как ты посмел оставить меня здесь?!! Ты всех кинул, долбаный Мальчик-который-теперь-не-выжил!!!!! Ненавижу… Поттер, Поттер… Гарри… Что-то разрывает изнутри, последние чувства и эмоции уродливым комком грохаются мне прямо под ноги, чтобы толпа разъяренных хогвартцев протопталась по ним, торопясь увидеть поверженного героя своими глазами. Отталкиваю кого-то с пути, выхожу наружу. Меня трясет. Вокруг обломки, руины надежного прежде пристанища. Предательница крови – мелкая Уизли -спрашивает, словно не веря тому, что видит: безвольное тело в огромных руках полувеликана: – Кто это, Невилл?! На руках у Хагрида?! Кто?! – а что, рыжая, братец не рассказал тебе, как отправил Гарри Поттера умирать, нет?.. Он пожалел твою бедную, детскую психику, деточка… Девчонка бьется в истерике. Бешено, нестерпимо, до белой ярости в глазах ненавижу ее.

Она рыдает в голос. Грязнокровка Грейнджер и твой рыжий дружок застыли со скорбными лицами. Такие у вас были лица, когда вы отправляли его на смерть?!!! Такие?!! Лицемеры! Вы все лицемеры, ненавижу! Вы, вы отпустили его. И я. Тоже отпустил. – Глупая девчонка… – довольно скалится Лорд. – Гарри Поттер – мертв, – повторяет он четко, по слогам. Чтобы осознали. Прониклись. – Но вы еще можете спасти свои жизни, присоединившись к нам, – говорит он под победные смешки Пожирателей за своей спиной. А я смотрю на тебя. Тебя нет. Надежды нет. Вы слышите, нет надежды для всех вас! Вы возомнили, что сможете победить Лорда без Поттера?! Вы поплатитесь за это заблуждение. А мне все равно. Меня нет. Ничего нет. Пустота. Сквозь звенящее ничто прорывается когда-то властный, а теперь надломлено-скрипучий голос отца: – Драко! Драко! Кажется он зовет меня… Нет, отец, прости. Я больше никогда не пойду за тобой. Твоя гордость, твоя послушная кукла сломалась. Окончательно. – Драко… – мама… мама… В голове будто взрывается что-то, словно обломки каменной стены, окружающей меня, рушатся. – Драко… иди сюда… – слезы прорываются сквозь показное равнодушие и никчемную скорлупу, в которой я прожил семнадцать лет. Я не могу смотреть на тебя. Поэтому смотрю на мать. В ее глаза. И иду только к ней. Она – все, что есть у меня. Я держусь за этот встревоженный материнский взгляд. Держусь, чтобы не сорваться в пропасть, ведь меня больше нет. – Отличный выбор, Драко. – красноглазый ублюдок изображает отеческие объятья. Я – снова камень. Я не чувствую даже омерзения. Хотя должно быть противно до скрежета в зубах. Еще шаг. И я падаю в руки Нарциссы, надеясь, что она сможет удержать меня. И понимаю, что не зря проделал этот путь. Не зря шел на деревянных ногах к матери. Она обнимает меня, легко и невесомо касается губами самого уха, и я слышу: – Он жив, Драко. Ты слышишь? Он жив. И я понимаю, что знал это. Потому что я тоже – жив.

Злой профессор

Лили Поттер ворвалась в хижину Хагрида, как всегда быстро и стремительно, за ней, задумчиво переглядываясь, шли Роза и Хьюго. – Хагрид! – закричала она, едва переступив порог хагридовой избушки. – Лили! – взревел лесничий, легко поднимая девочку и подкидывая в огромных руках, как в детстве. Лили рассмеялась звонким, довольным смехом. В мире маленькой Поттер все было прекрасно. Папа выздоравливает, брат скоро вернется в Хогвартс, рядом – друзья. Хьюго обиженно надулся – он тоже любил сидеть на руках у Хагрида, но считал, что уже вырос из этого возраста. А сейчас очень захотелось быть на месте Лили. Хагрид смеялся, в глазах застыли слезы – он очень любил детей Поттеров и Уизли. Любил, как своих собственных, которых у него никогда не было. И теперь, усадив Лили на одну руку, другой он заграбастал Хьюго, который покраснел и попытался сказать что-то протестующее. Но вскоре сдался и тоже весело рассмеялся. Домовитая Роза уже рылась на полках, расставляя на столе съестное. Она привыкла хозяйничать у Хагрида. В отличие от других своих братьев и сестер, она не выносила «телячьи нежности» и смотрела на подобное проявление чувств с абсолютно недетским снисхождением. Никому бы и в голову не пришло подхватывать не по годам серьезную и язвительную Розу Уизли на руки, зато безумно хотелось потрепать по волосам и подкинуть разок-другой милашку Лили. – Хагрид, – отсмеявшись, сказала Лили, – а у тебя появились новые существа?... Хагрид часто таскал в карманах мелкую живность и держал в избушке разных тварей, не всегда законно, но имея в друзьях, почти родственниках, Главного Аврора, на эти мелкие нарушения можно было закрыть глаза. Тем более, что доблестному и жутко справедливому аврору, существа не попадались на глаза. По крайней мере, Хагрид их старательно прятал, а Гарри Поттер делал вид, что у него это получается хорошо. – Нет, радость моя, – откликнулся Хагрид пододвигая Лили большой кусок пирога. На его взгляд Потер-младшая была худоватой, и он все время пытался ее подкормить, – а кого бы ты хотела видеть? – Дракончика, – быстро сказала Лили. Слишком быстро. Но Хагрид не был настолько внимательным к мелочам, чтобы это заметить. Он хотел что-то сказать, но Лили прервала его на полуслове: – Я бы держала его в коробочке… – мечтательно проговорила она. – Ну что ты… – рассмеялся Хагрид, – в коробочке... Драконов не держат в коробочках, им нужно специальное место. – Да? – Лили улыбнулась и заинтересовано заглянула в лицо Хагрида преданными глазами, бросив при этом победный взгляд в сторону Розы, которая поперхнулась чаем, фыркнула и поспешно отвернулась, – расскажи, – требовательно потянула она Хагрида за рукав измятой, старой куртки. – Ну... так… его надо это… в специальную корзинку, пока маленький. Там магию надобно. Подстилку зачаровать, значит. Чтобы не промокала и самоочищалась. А если без мамки остался – так и вовсе подогрев обеспечить. Они мерзнут все время, пока крохи совсем.– Как интересно... – Лили, подперев голову руками, внимательно слушала великана, запоминая каждое слово. Выйдя из хижины уже в сумерках, Лили довольно улыбнулась Уизли: – Видите, а вы говорили – не выйдет! – и она показала им язык, скорчив забавную рожицу. – Лили, это безрассудство может плохо закончится. – Не будь занудой, Рози! – проговорил Хьюго и пошел рядом с Лили, демонстрируя, что полностью с ней солидарен. – Она не расскажет? – встревожено спросила Лили у брата, взглянув на насупившуюся Розу, которая так и не сдвинулась с места. Она терпеть не могла, когда ее называли занудой. Потому что понимала, что это правда, но признаться в этом самой себе было слишком тяжело. – Нет, конечно! Ты же ее знаешь, она пообижается и сама придет. – Ну, ладно. Только пошли быстрей, а то мне еще Скорпиусу надо рассказать. И корзинку найти. * * * В гостиной Слизерина все уже знали о том, что Альбус Поттер возвращается в Хогвартс. «Ежедневный Пророк» во всех возможных красках расписал спасение любимого Героя. «Сын спас отца!» – упивалась газета. И все-таки было непонятно, каким образом один маленький, пусть и достаточно сильный волшебник мог стать магическим донором и вытащить практически с того света сильнейшего мага современности. Но разве это важно, когда Герой спасен, а его сын обрел невероятную популярность благодаря этой сногсшибательной новости. Маленький Поттер прибыл в Хогвартс вместе со своей теткой Гермионой Уизли, которая прошла с ним прямо через директорский камин. Минерва Макгонагалл милостиво разрешила воспользоваться своей каминной сетью, так как считала, что Альбусу необходимо немедленно приступить к занятиям. За достаточно долгую отлучку его наказывать не стали, и баллы директор со Слизерина не сняла. И правильно – чего там снимать, когда после последней выходки Поттера Слизерин и так ушел в минус. Нерешительно потоптавшись на пороге, новоявленный герой шагнул в спальню. Первый урок он уже пропустил, поэтому можно было не торопиться. В спальне было тихо. Аккуратно заправленные постели, лишь на одной легкий беспорядок. Гойл. Он единственный здесь не отличался педантичностью и аккуратностью. Но Поттер в этом смысле затыкал за пояс всех. Его живописно раскиданные вещи всегда вводили в шок аккуратиста – Малфоя. Носок, зажатый дверцей прикроватной тумбочки; свитера, скомканные в один неопрятный комок и приткнутые куда-то к стенке; запасной галстук, кокетливо выглядывающий из-под небрежно заправленного зеленого покрывала. Альбус чуть потянул за серебристый кончик и, вытащив галстук, задумчиво помял его в руке. Отбросил в сторону. И нагнулся, чтобы заглянуть под кровать. Результат поисков заставил его застыть каменным изваянием. Коробки с Ангусом не было. Какая-то странная горечь растекалась по груди, заползала в горло и отдавала неприятным привкусом во рту. А еще маленький Поттер ощутил злость. Самую настоящую, ничем неприкрытую злость на своего друга, которого он так просил позаботиться о дракончике. Где теперь его искать? Альбус решил, что на ЗОТС идти все-таки придется. Профессор Дамблдор был крайне строг. Этот мрачный старик никогда не улыбался и всегда смотрел на всех исподлобья. Поэтому прикинув время, он начал лениво собираться. Пергаменты, перья, учебники, вскоре все было упаковано в сумку, и Поттер покинул слизеринские подземелья в самом мрачном настроении. Во время перерыва, он столкнулся нос к носу с Малфоем, который вылетел из класса, словно за ним кто-то гнался. – Ал, – резко затормозив, Скорпиус уставился на друга. Альбус не ответил. Он стоял у стены, сцепив пальцы на груди, и смотрел на Малфоя молча и выжидающе. – Где он? – сквозь зубы спросил Поттер, чувствуя, как снова накатывает злость. – Ал, я… – Скорпиус выглядит виноватым. – Где он! – щуплый Альбус грубо хватает Малфоя за отвороты мантии, – ты выкинул его, да?! Я доверял тебе, а ты! Ты… – из зеленых глаз покатились слезы. Альбус резко оттолкнул Скорпиуса и уставился на него в ожидании ответа. Малфой смерил его задумчивым взглядом. Поправил мантию и невозмутимо ответил: – В Визжащей хижине. – Где?! Что он там делает? Я же тебе его доверил... тебе… Скорпиус не нашелся, что ответить. В принципе он мог объяснить, вот только неугомонный не готов слушать. Проходящие мимо однокурсники одобрительно хихикали – Малфой разругался с Поттером – лучше и быть не может! – Ал! – на шее Поттера повисла сестра, прерывая тягостное молчание между двумя слизеринцами. – Лили! – Альбус чуть улыбнулся, погладил сестренку по голове. А Потер-младшая разревелась, уткнувшись ему в плечо. Из невнятных звуков, издаваемых ею, можно было понять что-то: «испугалась… папа… зачем…» Альбус прикусил губу и лишь помотал лохматой головой. Он не хотел говорить Лили о маме. Когда они уезжали в Хогвартс в этом году, она не поехала с ними, сказав, что неважно себя чувствует, но заверив, что в целом все в порядке. Да и отец держал себя в руках, не показывая беспокойство маминым состоянием. Они врали, не хотели их волновать. Если бы Джеймс узнал, что мама больна, он бы, наверное, вообще никуда не поехал, а остался бы с ней… Хотя последнее слово все равно было бы за отцом. В общем, сейчас Альбус был не готов к тому, чтобы рассказать сестре о болезни мамы. Но Лили – это понятно. А вот Джеймс… Брату придется сказать. Все равно узнает. По крайней мере, потом не обвинит Альбуса в том, что тот с ним не поделился. Да и, в конце концов, это и его мама тоже. Альбус бы не простил, если бы ему не рассказали о болезни кого-то из родных. Осторожно отодвинув Лили, Альбус посмотрел поверх голов, спешащих на уроки студентов и взгляд мгновенно выхватил из толпы рыжую голову брата. Янтарные, практически желтые глаза встретились с зелеными. Брат застыл на месте, улыбка медленно сползала с его лица. И Альбус с удивлением почувствовал зависть. Да, брат переживал. Но еще больше – завидовал тому, что это не он спас отца. Это не он сбежал из школы, чтобы поделиться своей магией с родным и близким, не думая о последствиях. Однако, Джеймс сосредоточенно принялся распихивать студентов, чтобы подойти поближе. Альбусу вдруг становится горько и больно, он не хочет, как же он не хочет этой зависти. Как же он хочет, чтобы все просто встало на свои места. И он кидается навстречу, обнимая, утыкаясь в плечо, чувствуя чуть слышный запах смазки для метел, который впитала кожа рук. Джеймс растеряно стоит, не понимая, что же случилось. Альбус никогда в своей жизни не обнимал его. Они играли, да. Дрались иногда. Катались по полу и даже, было дело, скатились по ступенькам одним живым комком рук, ног и подраной одежды. Но вот так просто и доверчиво... никогда. Только Лили могла обнимать их обоих – вместе или по раздельности. Она же девчонка, ей можно. Джеймс почувствовал, что что-то произошло. И это не только связано с отцом. Словно Альбус, крепко обхвативший его шею хочет спрятаться. – Ал… – дрожащим голосом произносит Джеймс Поттер, не понимая, как ему поступить. – Ал, – произносит он еще раз, пытаясь чуть отстраниться. Альбус остервенело мотает головой и Джеймс понимает, что его мантия мокрая от слез. Опять плачет. Альбус сам резко отстраняется, в один момент становясь чужим и далеким. Он изучающее смотрит в глаза Джеймса и говорит бесцветным голосом: – Привет, Джим. – Привет, – настороженно отвечает старший Поттер, и неловко высвобождаясь из его рук, пятится едва уловимым жестом.

– Все нормально, – будто опережая его вопрос, говорит Альбус. Сухо кивает и направляется в класс по ЗОТС. Скорпиус стоит у стены и молча смотрит на Джеймса. Тот резко поворачивается в его сторону, его рот кривится усмешкой: – Чего уставился, бледный? – Да, так… – нарочито растягивая слова, произносит Скорпиус, – просто думаю, какая же ты бесчувственная скотина, Джеймс Поттер. – Не тебе судить! – мгновенно вспыхивает краской гриффиндорец. – Нет, конечно, – улыбается Скорпиус, чуть потягиваясь. И в этом жесте столько пренебрежения к собеседнику, что Джеймс из красного становится багровым от сдерживаемого гнева. – Джим! – за рукав мантии его хватает Роза Уизли, – тебе пора. Она кидает возмущенный взгляд на Скорпиуса, на что тот просто пожимает плечами, делая абсолютно равнодушное лицо. Джеймс позволяет Розе увести себя , но, оглядывается назад. Скорпиус Малфой смотрит ему вслед, не двигаясь с места, холодные голубые глаза выражают отвращение, уголки губ чуть приподняты. Кажется, еще чуть-чуть и Малфой оскалится, обнажая кончики клыков. Ерунда, конечно, но Джеймс почувствовал, как неприятный холодок горстью противных мурашек разбегается по позвонку. В кабинете ЗОТС всегда тихо. Только перья скрипят от усиленного нажима усидчивых студентов. Альбус выписывает заклятие так, словно рисует. Скорпиус, сидящий рядом, заглядывает в его пергамент и хмыкает. – Чего? – реагирует Альбус и тут же вспоминает, что с предателями не общается. – Не надо так вычерчивать. И так же все понятно. – Малфой показывает на его более чем подробный чертеж. Альбус отворачивается, делая вид, что не слышит. – Ал, – пихает Скорпиус его под бок, – прекрати. Ангус в порядке. Так надо было. Когда Поттер поворачивает лицо в его сторону, Скорпиус думает, что, наверное, не стоило этого говорить, потому что в зеленых больших глазах столько злости и обиды, что, кажется, хватит на всех, находящихся в этой в комнате, включая старика-профессора. – Мистер Малфой! – прикрикивает Аберфорт Дамблдор, – займитесь делом. – Я все сделал. – довольно улыбается нерадивый студент.Дамблдор вплотную подходит к ним и, насупившись в своей обычной манере, говорит: – А вы не продемонстрируете нам свои великолепные навыки, Малфой? – Мистер… – подсказывает Скорпиус, задирая голову, имитируя взгляд снизу вверх. Сделать это по-настоящему не получится. Ростом пока не вышел. – 10 баллов со Слизерина за спор с преподавателем, мистер Малфой. И если ты думаешь, что можешь мне грубить, мальчик, то ты глубоко заблуждаешься, – произносит профессор ЗОТС, и в его голосе проскальзывает тщательно скрываемая ярость. – Это несправедливо, – звонко произносит Скорпиус, понимая, что нарывается, но не в силах остановиться. Ангус, ссора с Поттером, отвратительное настроение – и вот вам, пожалуйста, нахальный и хамоватый подросток готов грубить своему преподавателю. – Несправедливо здесь только то, что ты учишься в этой школе, – спокойно отвечает Дамблдор и награждает Скорпиуса тяжелым взглядом выцветших глаз. – Почему? – упрямо спрашивает Скорпиус, понимая, что не стоило. Нет, не стоило. – Ты уверен, что хочешь знать? – спрашивает Аберфорт, и в голосе полное равнодушие к чувствам мальчишки. – Да, – упрямо говорит Скорпиус и сжимает пальцами перо, разламывая его на куски, выдирая ворсинки одну за другой. – Пожалуйста, – вежливо говорит профессор, – Я не считаю справедливым то, что детям Пожирателей позволено учиться с нормальными в одной школе. Класс придушенно вздыхает, слышны восклицания, выражающие омерзение, недоверие и даже восхищение. Скорпиус стремительно краснеет – Альбус уже успел заметить, что на сомнительную славу своего отца Малфой реагирует всегда очень остро. – Вы не имеете права! – выкрикивает он и выбегает из аудитории, захлопнув дверь. В полной тишине Аберфорт произносит: – Это урок всем на будущее. Не спорить. Не пререкаться. Потому что есть люди умнее вас, имеющие гораздо больший опыт. Альбус Поттер заворожено смотрит, как ворсинки, оставшиеся от белоснежного пера Малфоя, разлетаются по классу, ловит одну на ладонь и пристально изучает. Потом встает с места. – Не стоит, Поттер. – говорит Дамблдор. И как увидел? Спиной же стоит! – или баллы для Слизерина уже ничего не значат? – Сиди на месте, Поттер, – слышит угрожающий шепот Нотта за спиной. Оглядывается. Слизеринцы следят за каждым движением. Им не улыбается потерять еще баллы за этот урок. Альбус изучает их напряженные лица, вспоминает лицо Скорпиуса, когда тот выбежал из класса и быстро поднимается с места, словно боясь передумать. – Мне все равно, – говорит он резко и идет к двери. – Скажи это громче, мальчик, – почти ласково произносит профессор. – Мне все равно, – повторяет Поттер и выходит из класса. Дамблдор невозмутимо продолжает лекцию. – А баллы, профессор? – произносит Ирбис Ролл, гриффиндорец. – Баллы? Слизеринцы застывают в напряжении. – Нет, я не снимаю баллы за храбрость. Тем более такая дружба дорогого стоит, но вам еще не понять. – Значит, нам всем теперь можно выбегать из класса, когда захочется? – ехидно интересуется Ирбис. – Тебе – вряд ли, – говорит профессор и улыбается, снова смотря в окно.