Текст книги "Виновата ложь (СИ)"

Автор книги: Лера Эс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Я решительно встал на ноги, и пошёл в сторону кухни. Не оборачиваясь, я крикнул блондину:

– Пошли давай, задница норвежская.

Я не был готов к таким откровениям. И я в какой-то мере сочувствую ему. Но своё не отдам.

Блондин прошёл на кухню, и уселся на стул.

– Мне даже пришлось притвориться, что я по мальчикам, – усмехнулся он. – лишь бы быть рядом с ней. Я же, как увидел её и понял, что это конец. Я ненавидел тебя. Потому что о тебе только и говорила, и как мне хочется пулю в лоб пустить тебе, лишь бы только исчез из ее жизни, – я передал ему бокал с виски. – когда рядом была, мне приходилось всегда скрывать свою эрекцию, – я сжал руки в кулаки. – да не кипятись… мне все равно ничего не светило, и не будет светить. Чем больше вспоминаю, тем сильнее ненависть к тебе, – сделал глоток. – о, как я представлял себе, как касаюсь её. Везде. А кожа такая бархатная и нежная, – и я все же не удержался, и мой кулак прилетел норвежцу в нос. – заслуженно, и да и нет, – закончил он.

Не знаю сколько мы вот так с ним посидели. Сколько выпито бутылок чиваса неизвестно. Мы, как две подружки. И я бы никогда не подумал, что с этим типом сдружимся за бокалом виски.

Вечер откровений.

17

Проснулся из-за того, что кто-то активно стучал в мою дверь. Я бы сказал даже – агрессивно. Будто выбить ее хотят. Потёр глаза, огляделся и увидел, что Тони так же, как я спал на полу. Мы все ещё на кухне, возле нас валяются четыре бутылки чиваса. Перевёл взгляд на часы, что весели на против меня на стене. Время около семи утра.

В дверь все ещё стучат, и я не тороплюсь ее открывать.

Кое-как поднялся. Тело болело от неудобной позы. Смотрю на норвежца, а ему хоть бы хер. Спит.

Прошёл в ванную, чтобы перевести себя в чувства. Ополоснул лицо холодной водой, почистил зубы и вроде легче стало.

И все же пошёл открывать дверь, но стоило открыть её, как получил пощёчину.

– Что ты сделал с ним? – зашипела Варя. – где он? Ты проклятый подонок, где Тони? – толкает меня.

А я стою и, как идиот улыбаюсь. Вспомнились слова произнесённые вчера вечером Тони. Медленно с ног до головы просканировал взглядом. В этой белой маечке, в коротких шортах и в сандалях. Боже. Это пытка. В штанах восстание. Я даже не скрываю этого. В серых домашних штанах, отчетливо видно мое желание.

– Где он? – маленькими ручками колотит меня, а я как мазохист. Улыбаюсь. Девочка моя маленькая.

Она посмотрела вниз, и задохнулась. И снова в мои глаза. Вижу, как сглотнула.

– Тише, – шепотом. – пошли…, – за руку ее взял. – за мной Варяяя.

Повёл в дальнюю комнату. Открыл дверь, и пропустил ее вперёд.

– Ещё раз спрашиваю, где он? – сложив руки на груди, и приподняв идеальную бровь спросила она.

– Спит, – шаг к ней, а она от меня. – на кухне, – ещё шаг, и она два назад. – не кричи громко, – улыбнулся, потому что увидел, как глаза заискрили, как щёчки стали пунцовыми.

– Не подходи, – прошептала она, и выставила руку вперёд, а я все равно подошёл. Её рука коснулась моей груди, и тут же ворох мурашек разбежались в разные стороны. – не хочу опять, чтобы больно было мне, Руслан. Ты ведь женат! У нас общего ничего нет кроме…кроме Мишки.

– Ошибаешься, – я обхватил ее запястье, и подошёл слишком близко, что ощущал теперь вишневые аромат исходящий от неё. – у нас много общего. Например: взаимное притяжение, – поддел двумя пальцами ее подбородок, заставляя смотреть мне в глаза. – я знаю, что любишь меня, и не отрицай.

Мне до боли в суставах захотелось почувствовать ее руки на своём теле. И тут же прижиматься к этим манящим губам. И рыком, когда начала отвечать. Сквозь тонкую ткань лифчика, чувствую, как напряглись соски.

– Чувствуешь? – сквозь поцелуй спрашиваю я. Задрал майку, касаюсь пальцами разгоряченной кожи. Ласкаю грудь, и тут же отстранился, чтобы снять с неё майку.

– Такая красивая, – на выдохе, и тут же склоняюсь, чтобы вобрать вершинку в рот. Вывожу языком круги вокруг соска. Пальчиками своими в мои волосы зарылась. И тут же триумфальным шипением, когда услышал её стоны.

Дикое животное желание, распластать ее на кровати. И такое же желание, почувствовать кожа к коже.

К черту всё.

Лихорадочно снимаю с неё шорты вместе с трусиками. Откидываю их в сторону, чтобы снова набросится на Варю.

О, даааа! Пьяная эйфория, от того, что могу чувствовать нежность ее кожи, под своими голодными прикосновениями. И задыхаюсь от того, как сердце хаотично бьется о рёбра. Хочу отдать ей так много, и в тоже время хочу забрать столько же.

Положить ее на кровать, чтобы в эту же секунду прикоснуться к нежной плоти между её ног.

– Горячая и мокрая, – шепчу в её губы. Тормоза вот-вот сорвутся, и я раздвину ее ноги и войду туда по самые яйца.

И поцелуями веду вниз. По гладкой коже ее живота. Раздвигая ноги в стороны, и жадными пальцами сжимать под коленями, оставляя ее раскрытой для меня. Смотрю на блестящую плоть, и член дергается. Это невыносимая, сладкая пытка. Проникаю в неё пальцами, и наблюдаю, как они исчезают, и тут же достать их наружу – уже мокрыми.

Наклоняюсь и медленно дотрагиваюсь кончиком языка до клитора, втягиваю губами и опять отстраняюсь. Смотрю, как пульсирует. Снова наклоняюсь и ловлю, каждую дрожь ее тела – ртом. В то время, как меня самого чуть ли не распирает от дикого желания ворваться в это тело.

Варя.

Сейчас мне больно от его прикосновений, и в тоже время это самые желанные прикосновения. Его нетерпеливые, наглые пальцы. Его голодный взгляд. Все это слишком для меня. Я жадно отвечала ему на поцелуй, этого я хотела. Чувствовать хотела всего его в себе.

Я вся горю. Нескончаемая агония. Прикосновения горячего языка к моей плоти, и уже не сдерживаюсь. В голос стону. И понимаю, что мне мало этого. Я хочу больше. Прикоснуться к его идеальному, смуглому телу. Оно такое горячее. Будто солнце, и я желаю получить себе множество ожогов.

Все мое тело превратилось в один сплошной нерв. Меня всю подбрасывает от электрических зарядов, которые сопровождают его прикосновения.

Хочу кричать о том, чтоб перестал пытать меня, и в тож время не могу сказать и слова.

Его губы не моих губах – нееет. Это не поцелуй. Это чистый голод. Когда сильнее хочется. Жёстче. Чтоб до отметин на коже.

Его пальцы снова во мне. Чувствую их и не шевелюсь. Глаза закатила, и выдохнула. Пальцами простынь сжимаю. Эти его нежно-голодные прикосновения, хуже самой изощрённой боли. Они заставляют меня изнемогать и корчится в агонии. Потому что не даёт кончить. Словно проверяет меня на выносливость.

Глазами пьяными посмотрела на него, и сама понимаю, что тоже еле сдерживается.

– Руслан, – пищу я. – пожалуйста.

Прикасается к мокрым складкам. В ожидании оргазма. И осмелев, вцепится непослушными пальцами в его волосы и приподнять бёдра на встречу его умелому языку. Набросился на мою промежность. Пожирает, сильно посасывает и ударяет языком по набухшему клитору. Так бессовестно и нагло, что заставил заорать и выгнуться. Сокращаюсь так сильно, что становится больно внизу живота.

И как заведённая повторяю его имя, с мольбой в голосе и со слезами на щеках.

Руслан.

Слышу ее звуки наслаждения, и самого трясёт так, что кажется сейчас обкончаюсь, как мальчишка. Её удовольствие на моем языке, ударяет в голову крепче любого алкоголя.

Набрасываюсь на ее губы, и сжираю тихие мольбы с моим именем на её губах.

– Чувствуешь, Варя? – бессвязным шёпотом. – все это твоё, – снова устраиваясь между её ног. – а это моё. Пальцами до синяков впиваюсь в её бёдра. Раздвигаю головкой члена её мокрые складки.

Навис над ней, опираясь на руки.

– Я живу тобой, Варя, – потерся головкой по её клитору. – и ты моя болезнь, – румянец на щеках появился. – и от неё нет лечения, – движения бёдер и я в ней.

Зарычал от удовольствия. Сорвали тормоза к дьяволу. Вдалбливаюсь в это сочное тело. Не позволяя ей закрыть глаза, или отвернуться. Поэтому одной ладонью держу ее за лицо. Чтоб в глаза смотрела, и видела в моих глазах ее отражение.

Адское удовольствие. С ней все по – другому. С ней на грани.

Подхватываю под коленями, чтоб глубже входить. Чтоб зашипеть, когда она внутри сжимает меня.

Снова набросился на ее губы. Проталкивая на бешеной скорости язык внутри ее рта, и так же долбится членом внутри неё.

О, дааа.

Отстранился и смотрю теперь, как член мой поршнем входит в неё. Как она принимает меня.

Прижал ладонь к ее лону, и тут же пальцами сжал клитор. Не прекращаю движений. И понимаю, что не смог бы остановится даже с пистолетом у виска.

Сжимаю ее ноги до синяков. И раскрываю ее для себя. Смотрю и беру. Как головка члена входит, и скрывается внутри ее тела. Какая она маленькая и тесная. Нежная.

К черту все! Хочу брать её. И слышать её голос с моим именем на губах.

Варя.

Эта наполненность, когда он во мне. В глазах его самый настоящий голод. Он надо мной такой сильный, опасный. С этим вот голодом в глазах. Голод по мне.

Да! Хочу этой дикости. Этой адской пытки. Потому что с ним вот так. Бывает нежно, а бывает жестоко.

Быстрее и быстрее. Безжалостные удары его плоти. Заставляет вскрикивать и закатывать глаза от этого сумасшедшего удовольствия.

Дрожу, и впиваюсь в его спину своими маленькими ногтями, оставляя там рисунок своего оргазма.

Обессиленные лежим. Мое тело приятно болит.

– Руслан, – шепчу я. – я все равно так не могу.

Он не успевает ответить, так как в дверь постучали и оттуда недовольный голос на ломаном русском прозвучал:

– Эй, можно было и потише.

Тони.

Я соскочила с кровати и начала наспех собираться.

Руслан привстал на локтях, все так же обнаженный и не стесняясь своей наготы.

– Я все знаю, девочка моя, – говорит он. – не нужно этого спектакля.

18

– Все равно ничего не меняет, Руслан, – отвечаю ему, и надеваю на себя шорты.

– Думаю это меняет многое, – он медленно, словно хищник подходит ко мне, все так же обнажён. – не так ли? Хватит бегать! Не убежишь! Все равно догоню.

Я не обижалась и не винила Руслана в этом. Он ведь так уверен, что все можно вернуть назад.

Пока сидела дома прошлую неделю, я много думала. Если честно, я не хочу больше всего этого. Я лучше буду одна… с Мишкой. Нам вдвоём хорошо.

– К тому же, – сделал шаг ко мне. – я ведь чувствую, как тебе хорошо. Чувствую, что понравилось. Языком мать твою, чувствовал!

Он прав. Мне действительно хорошо с ним. А может я просто заблуждаюсь? Мне же не с кем сравнить.

И все становится только хуже…хуже от того, что вновь дала ему доступ к своему телу. Я будто ожила. Вновь стала дышать полной грудью.

И все это время, что была вдали от него, я умирала. Медленно. Корчилась в агонии, и подыхала каждый раз, вспоминая тот день, когда выходил из здания загса вместе со своей женой.

Но Руслан прекрасно меня чувствовал. Так было всегда. И он понимал, что я отдала ему душу свою, ещё тогда в том подъезде.

– Я просто взяла то, что ты мне предложил, – я отошла от него, а затем вышла из комнаты.

Я точно решила для себя, что нужно с этим заканчивать. Я не могу так и не буду.

Все ещё надеюсь, что смогу излечиться от этой больной любви к этому человеку. У меня должно все наладится. Мне просто нужно время.

– Тони, поднимай свою задницу и поехали домой! – крикнула я, и не дожидаясь его, покинула эту квартиру.

Когда вышла на улицу, и кажется выдохнула с облегчением. Подошла к машине, открыла её. Села. Завела машину. Нервно сжимая руль, так что побелели костяшки на пальцах.

Лбом прислонилась к рулю, и очень часто задышала. Старалась не плакать. Глаза защипало.

Нееет. Не плакать.

– Малышка, не ругайся, – дверь авто открылась и Тони сел на переднее сиденье. – а вообще знаешь, я так ненавижу этого твоего Руслана, – смотрю на блондина, и он такой непривычно серьёзный. – я знаю, что ничего мне с тобой не светит, но я не могу больше молчать, – он достал с кармана шорт сигареты, и я нажала на кнопку и стекло опустилось. – Варя, я всегда любил тебя, вот как увидел и полюбил, – я в шоке, Тони не смотрит на меня. – это была легенда о том, что мне парни нравятся, – он скривился. – но на самом деле, мне нравилась ты и даже больше, чем нравилась.

– Тони, я…, – я растерянно смотрю на него, потому что не знаю, что сказать. Будто вообще разучилась говорить.

– Ничего не говори, – он посмотрел на меня, и взгляд такой холодный, словно это не мой Тони, кто-то другой. – отвези меня в аэропорт. Через два часа мой самолёт.

– Не надо так, – я замотала головой. – пожалуйста, Тонииии, – всхлипнула я.

– Малыш, – нежно произнёс он. – не нужно слез, – он обнял меня так, как умеет делать это только он. – я не глупый мальчик и все понимаю. А теперь давай в аэропорт.

Я не помню, как ехали туда. Потому что мысли все крутились вокруг моего лучшего друга. Но вот мы уже возле аэропорта, и вышли из машины.

– Детка, не хочу вот так с тобой прощаться, – он приблизился ко мне. – позволь мне маленькую шалость?

– Да, – и сама на носочки привстала и прижалась к нему. Немного друг растерялся, но потом его сильные руки буквально впечатали меня в это крепкое тело.

– Посмотри на меня, – хрипло произнёс он, и я взглянула на него, и тут же он завладел моими губами. В каком-то отчаянном порыве. И я ему ответила на поцелуй.

Ну почему не замечала его все эти годы? Дура набитая!

– Прощай, детка, – отстранился от меня. – я буду скучать, – произнёс он последние слова, и ушёл.

Я стояла и смотрела ему вслед. И не понимала почему была так слепа? Руки в кулаки сжимала, и по щекам слёзы текли.

Вздрогнула, когда раздался недовольный голос позади меня.

– Не могли бы убрать свою машины?

Я обернулась, и кивнула. Затем села в машину и уехала.

Домой приехала, как выжитый лимон. Настроение нет. Машину оставила возле дома, и словно робот пошла в дом. Движения резкие, злые.

Мишка с дедулей и бабулей уехали ещё вчера утром на дачу, а мои бабушка и дедушка улетели обратно в Норвегию, но обещали через неделю вернуться. Там у них какие-то рабочие проблемы на производстве. Бизнес правда необычный. Хлебозавод, и три кафе coffee and grain*.

Так что в доме я совсем одна, не считая охраны и домработниц, и конечно же Петра Ильича.

Поднялась к себе в комнату и осела на пол. Даже обедать не хочу. Сидя на полу, я не в силах сдерживать рвущиеся слёзы из глаз. Ну как так? Почему я была так слепа? Ведь Тони всегда был со мной, и всячески поддерживал меня. А, я дура слепая. Нет, порой я замечала его горящий взгляд, но не придавала этому значения. Если бы сердце мое не было занято, этим черноглазым дьяволом, то я бы позволила себя любить Энтони. И его бы полюбила. Пускай не сразу, но со временем. Он ведь Мишку, как родного. И игрушками его задаривал, и возможно полюбил. Этого я точно не знаю. И сын хорошо очень относится к нему.

Руслана не люблю. Любовь – это спокойствие и созидание, а не то стихийное бедствие, которое испытываю к нему. Он мой ад персональный, проклятие. Разве можно вот так любить? До крови, до ран и до оголенных нервов? Это война давно проиграна мною, и я лучше дышать перестану, чем прекращу эту войну, хоть на секунду.

Я бы сказала тысячу и один раз люблю, но слова…они ничего не значат. Потому что это, намного глубже, больше и страшнее, чем просто любовь.

Я не люблю его…

Я помешана на нём… избита до крови его предательством…поставлена на колени. Он и сам это прекрасно знает, как Я ЕГО НЕ ЛЮБЛЮ. Он видит это в моем горящем взгляде, в моих слезах, которые вот-вот польются, когда слышу его голос и замираю от счастья. Я не люблю его, как мотылёк, которые летит на смертельный огонь, вопреки доводам своего рассудка, потому что такова его учесть…

– Я не видел тебя так долго… пять гребаных лет, – шепчет он, и до хруста в костях сжимает меня. – с ума сходил по тебе, маленькая моя.

– Ты всегда и везде был со мной. Понимаешь? – заглянула в эти дьявольские глаза, и тут же сойти с ума, от горящего взгляда обращённого на меня. – мне кажется все это сон какой-то, – пальчиком провела по его порочным губам, повторяя их изгиб. – и сейчас я проснусь, и тебя не будет, Руслан.

– Это реальность, Варя.

Лучше бы это был сон.

coffee and grain – кофе и зерно.

19

На следующий день, я твёрдо решила, что нужно обязательно поговорить с Тони. Обо всем. О нас. Но как это сделать? Ведь в который раз я набираю его, и пишу ему сообщения, но он попросту их игнорирует. Даже не соизволил, написать, что благополучно приземлился в аэропорту города Осло.

Ну что за упрямец?

Я поднялась с кровати, и поплелась в душ. Скидываю с себя одежду, и встаю под тёплые струи воды.

– Почему так слепа была? – шепчу я, закрыв глаза. Вода стекает по моей голове, по спине.

Я беру мочалку в руки, и выдавливаю капельку геля на неё. Вспениваю. И начинаю водить ею по своему телу. Закрыв глаза, я представляю руки Тони. Будто это они касаются моего тела. Всепоглощающий трепет. Жар распространился вниз живота. Соски затвердели. Как бы я хотела, чтобы это был он. Я отбросила мочалку в угол. Одной рукой опёрлась о стену, при этом развела широко ноги, а пальцами второй руки заскользила вниз по животу. Обвела пальцами чувствительный комочек плоти, нажала на него, и еле слышно издала стон удовольствия. Скользнула внутрь себя пальчиком, а перед глазами губы его порочные. Пара движений пальчиком, и я сотрясалась от нахлынувшего меня оргазма. Прижалась лбом к кафелю на стене, пытаюсь выровнять дыхание. Боги, как же хорошо. Смыв с себя пену, я выключаю воду, и тянусь за полотенцем, но тут раздаётся трель дверного звонка. Я наспех вытираюсь, накидываю на себя халат, и бегу открывать дверь.

Дверь открываю, и застываю на месте. Все такая же рыжая и красивая. И я с криком набрасываюсь на Вику.

– Викааааа, – кричу я, и рыжая заливается смехом. – но как? – отстраняюсь я. – как ты оказалась тут?

Она смотрит на меня и улыбается.

– Позвонила маме твоей, – пожимает плечами. – ты ведь пропала на целых пять лет, – покачала головой рыжая.

– Заходи давай, – схватила ее за руку, и повела в дом. – прости за то, что пропала, Вик, – и только сейчас замечаю в ее руке пакет.

Мы прошли в кухню, и Вика присвистнула. Затем она изъяла из пакета две бутылки красного вина.

– Ты должна мне все рассказать, – говорит она, пока я достаю два бокала из шкафчика.

– И непременно расскажу, – отвечаю ей, и иду к холодильнику. Достаю оттуда фрукты.

– Знать все хочу, – открывает она бутылку вина. – когда-то мы были близкими подругами.

И это блин, правда.

Когда фрукты нарезала, я села за стол на против Вики.

– Помнишь, того парня Руслана? – начала я.

– Конечно, – кивнула она и разлила по бокалам вино.

– Так вот мы не вместе, но я родила от него прекрасного сына, – намерено сделав паузу, и смотрю на реакцию рыжей. – я ведь поэтому и уехала отсюда, а теперь вот вернулась, – я сделала глоток и зажмурила глаза. – у его сестры скоро свадьба, а мы с ней очень близки стали и она пригласила меня.

– Он знает?

– Знает, – киваю я.

Вика сидит в полном шоке, немного помолчав, она выпаливает.

– Максим, теперь инвалид, – шокирует меня она этой новостью, да так, что я мигом холодею, и руки трясутся крупной дрожью.

– Как? – задаю вопрос севшим голосом.

– Пол года назад попал в аварию, – произносит она, и выпивает целый бокал. – теперь вот ездит на инвалидной коляске. Даже эта авария, его не сломала. Понимаешь?

Максим. Инвалидная коляска. Пиздец.

– Как он? – мне хочется многое спросить про этого парня, и в тоже время я боюсь. Боюсь услышать, что в личной жизни у него все хорошо.

– Леночка, не беременна. Просто решила таким образом его к себе привязать. Самое главное, правда эта всплыла за день до свадьбы, – она отвлеклась на телефонный звонок, посмотрела на дисплей. Нахмурила ухоженные брови и скинула вызов. – если честно думала, что Максим её убьёт. Он так орал на неё, что стены ходуном ходили. Но все эти годы, он думал о тебе.

Вот это да.

Вспоминала ли я его? Иногда.

– Вик, а ты как сама? Что у тебя в жизни? – задаю вопрос ей.

– Я воспитываю дочь, – гордо произнесла она. – Евой назвала её. Ей три года, и я в ней души не чаю, – она снова взяла телефон в руки, и повернула его ко мне. Там фотография была. Копия Вика. Рыжеволосая красавица Ева, с голубыми глазами.

– На тебя похожа, а вот глаза похоже папины? – улыбнулась я.

– К сожалению, – буркнула она.

* * *

– Почему к сожалению? – в недоумении спрашиваю я.

Вика, как-то поникла и пригубила вина.

– Потому что бросил меня, как только узнал о беременности, – зло процедила она. – а сейчас, пытается вернуть все в зад, – скорчила рожицу она. – но я не хочу уже.

Я понимающе кивнула, и отпила из бокала вино.

И мне почему-то хочется увидеть Макса, поэтому я сказала Вике:

– Макса хочу увидеть.

Вика посмотрела на меня, внимательно так. Задумчиво. Будто что-то пыталась понять.

– Думаешь? – наконец спросила она. – он сейчас у меня живет. Нет. Конечно мы можем доехать до меня, но Варь, – поникла она, и опустила взгляд на бокал с красным вином. – он ведь опять проходу тебе не даст, ты этого хочешь?

Я и сама не знаю чего хочу.

– Я уверена, что вся его неземная любовь ко мне прошла, – пожав плечами отвечаю ей. – и к тому же, вряд ли он захочет девушку с чужым ребёнком.

– Он знает о ребёнке, – ошарашила меня. – он ведь следил за тобой.

– Как следил?

– Соцсети, – отвечает она, и делает глоток вина.

Следил. За. Мной.

Что-то мне это напоминает. Как когда-то и я следила за ним. Теперь мы что, местами поменялись? Да, нет. Бред же, ну.

– Хотя знаешь, – Вика улыбнулась. – поехали!

– Я сейчас, – встав со стула и немного пошатнулась я. – переоденусь.

И пулей побежала в комнату переодеваться.

Я определенно нервничаю. Почему? Не знаю. Ведь Максим частичка моего прошлого. Детская любовь. И да, боюсь встретится с ним. С этим ураганом серых глаз. Я все ещё помню, как пальцы его наглые ласкали меня. И он же, подарил мне первый оргазм. С ним, я узнала что это такое.

В комнату зашла и тут же к шкафу подошла. Не раздумывая взяла белый сарафан длиною в пол. Надела его. Волосы собрала в хвост. На ноги надела сандали. Невинный образ готов. Сама себе в отражении зеркала – усмехнулась. Ещё раз оглядела себя и вышла из комнаты.

Чуть позже, мы уже мчались в квартиру, где живет подруга. Дааа. Все там же. В том доме, где впервые увидела Руслана.

Спустя пол часа, мы подъехали к дому Вики.

– Волнуешься? – спрашивает она.

Волнуюсь ли я?

– Немного, – вдох. – все же столько времени не виделись, – выдох.

– Варь, он временами бывает агрессивен, – взяла меня за руку. – видимо сказывается авария, но я не думаю, что он не рад будет тебя видеть.

Я киваю.

– Пошли?

Снова кивок. И мы выходим из машины. Я посмотрела на свои руки, и они немного тряслись. И ладони вспотели.

– Все будет хорошо, – уверяет она меня. – если что, то я его осажу.

Вика не знает, при каких обстоятельствах мы расстались и что было тому причиной. Так же она не знает о моих внутренних переживаний, и о моем внутреннем халке, которому дай только повод и он будет крушить все на своём пути.

Стянула резинку с волос и встряхнула волосами. Резинку надела на запястье. Улыбнулась. Пусть мой внешний вид беззаботен, но как бы не так.

Мы зашли в подъезд молча, и так же молча поднялись на нужный нам этаж. Вот мы подходим к двери. Вот подруга открывает её и мы проходим в квартиру.

– Максим, я дома и не одна, – кричит она, и снимает с себя сандали.

Я делаю тоже самое. Ответа от него не последовало, и мы прошли в комнату. И время будто остановилось, когда увидела его. Оно просто стояло в комнате, словно тяжелая мебель.

Максим. Он все такой же привлекательный, даже стал ещё лучше. Ещё красивее. И при взгляде на него, щеки мои стали пунцовыми.

Этот парень на инвалидной коляске, заставляет меня чувствовать, так будто это я во всем виновата. При этом он не сказал ни слова. Просто смотрит на меня этими своими серыми глазами, и я проигрываю. Сдаюсь. Делаю шаг к нему на встречу, не обращая внимания на то, что Вика взяла меня за руку и хотела остановить, но я одернула руку и иду к нему. Произнеся почти шепотом:

– Привет, Максим.

У Максима Салтыкова проблема, а я тут со своим «Привет, Максим».

Он подарил мне первый оргазм, а я расплатилась с ним страданиями. Всю ненависть и боль, я физически ощущаю. Ему не приятно видеть меня, когда он сам в таком вот беспомощном состоянии. Его глаза метают молнии. Он зол. Только за что? И почему?

– Проваливай, – так же шепотом. – не хочу видеть тебя.

Как удар. Пощёчина.

Я мотнула головой, и сделала три последних шага, которые нас разделяли. Наклонилась и поцеловала. За волосы схватил, и тянет от себя. А я в глаза его смотрю, и дурею от того, что вижу там.

Боль. Радость. Ненависть и… любовь.

Он растерян. Не ожидал меня увидеть, и не может теперь этого скрыть. Смотрит так, будто в душу заглядывает. А я… я опять запуталась.

20

– Зачем приехала, когда не ждал? – все так же держит за волосы, и задаёт вопрос.

– Хотела увидеть тебя, – отвечаю честно, потому что врать смысла нет.

– И как? Нравится то, что видишь? – усмехнулся, как оскалился. А взгляд такой же, как небо перед грозой. Темный. Холодный.

Почему рядом с ним, я всегда себя чувствую ничтожной? И мне это категорически не нравится. Я не та наивная девочка, какой являлась пять лет назад. И в отместку на это, я решила съязвить:

– А мальчик обиделся, да? Выбрала не его, а другого, да?

Пальцами нервными схватился за запястье, к себе притянул, и в лицо прорычал:

– Пошла вон! Вон, я сказал!

И я расхохоталась. Скрипучим таким голосом.

– Сукааа, – взревел он, и дернул на себя, что бы в следующую секунду впиться голодным и жестоким поцелуем в мои губы.

В этот момент, я не думала не о чем. Потому что все мои мысли были в округ этого сумасшедшего поцелуя, с ноткой боли. И я бы дальше отвечала на поцелуй Максима, если бы со стороны не послышалось деликатное покашливание, и вопрос:

– Может хватит?

Вика.

Я отстранилась тяжело дыша, и глядя расширенными глазами на парня с грозовым взглядом. А он сидит в этот чертовом инвалидном кресле и улыбается, будто только этого и ждал. Ждал моей растерянности.

– Я не хотела, – прошептала я, а губы все ещё горят. Словно этим поцелуем заклеймил меня, но в этот раз я не поддамся на его чары.

– Хотела, – утвердительно ответил он.

Нет. Черт возьми. Не хотела. Или хотела?

Я выпрямилась, и отошла от него.

– Сестренка, – обращается к рыжей. – зачем привезла эту сюда?

– Тебе уже ответили на этот вопрос, – сложив руки на груди, в тон ему ответила Вика.

Макс ещё раз оглядел меня, хмыкнул и проехал мимо. А потом и вовсе покинул комнату.

Я опустилась на диван, и выдохнула. Губы все ещё горят. Меня так Руслан даже не целовал, как он.

– Будь осторожна в своих желаниях, подруга, – говорит рыжая и присаживается рядом. – он давно ждал этого момента. Поверь, я знаю о чем говорю.

– Почему он так? Это ведь из-за него, с Русланом я поругалась и теперь сына ращу одна.

Хотя в какой-то степени спасибо ему за это. Он открыл мне глаза на бл*дскую натуру Руслана.

Я шокирована. Мои мысли перенесли меня в прошлое, когда Макс заявился в мой дом и солгал. Вместо того, чтобы поговорить с ним и выяснить зачем тогда он так поступил, а тупо сижу и ничего не соображаю.

– Любит, – сказала она. – вспомню, как он бухал и дрался, и в обратном порядке. О, это были хреновые времена. Постоянно вытаскивала его из отдела полиции, – она обняла меня, и я уткнулась лицом ей в шею. – у него выбора тогда не было. Не мог он тогда отпустить тебя, просто не мог. Поэтому и пошёл на такое. Варь, я не оправдываю и не защищаю его.

– Долбаный выбор есть всегда, – прошептала я.

21

Я решительно поднялась с дивана, и пошла на поиски Максима. Не выходя из комнаты, я бросила Вике:

– Поговорить пойду с этим упрямым бараном.

Слышала, как Вика хихикнула, но отговаривать не стала. Я знаю, что он сейчас в дальней комнате, поэтому и иду туда.

В комнату вламываюсь без стука, и сразу натыкаюсь на взгляд серых глаз. Он возле кровати лежит, а инвалидная коляска сбоку стоит. И только сейчас до меня дошло. Он пытается залезть на кровать, и я тут же забываю обо всем.

– Ты идиот, попросить не мог? – шиплю я на него, и поднять пытаюсь. Выходит хреново, либо он очень тяжелый.

– Не трогай, сам… сам я сказал, – отпихнуть меня пытается, но я упорно лезу и пробую ещё одну попытку.

Мне удаётся поднять его, и мы вместе падаем поперёк кровати. Тяжело дыша. Я лежу на животе, а он на спине. Я смотрю на него, а он в потолок. Желваки на скулах ходят. Губы сжатые в тонкую полоску.

– Я поговорить пришла, – начинаю я, спустя пять минут молчания.

– Уходи, Варя, – гонит меня. – не заслужила ты ещё разговоров со мной. Приходи через пару месяцев. Когда я на ноги встану.

Я психанула и нависла над ним. Руки расставила по обе стороны его головы, и волосы мои спадают ему на лицо. Мне пришлось заправить их за ухо.

– Это ты не заслужил, – отвечаю ему. – позволь напомнить, ты устроил представление о моей мнимой измене. Это ты меня отталкивал! Сейчас все могло бы быть по-другому, если б ты вовремя ответил на мои чувства, – смотрю на него и понимаю, что он совершенно меня не слушает. Даже не смотрит в глаза мои, а когда поняла куда обращён его взгляд. Стало жарко, и щеки порозовели. Он смотрел на мою грудь. Я ведь без бюстгальтера.

– Максим, – голос дрогнул.

Он перевёл взгляд на меня, и я в шоке от того, что вижу в его серых глазах. Адское желание.

– Не смей, – предупредительно сказала ему.

– Против? – ласково произнёс.

– Дааа, – выдохнула и соскочила с кровати.

Бежать от него. Далеко.

Я не хотела больше оставаться у Вики, и поэтому просто сбежала. Трусливо. Я не должна была допускать этот чертов поцелуй. Но допустила. И поняла одно: я не испытала бурю эмоций к Максиму. Просто поцелуй был очень неожиданный.

Домой зашла, скинула сандали и пошла на кухню сделать себе крепкий чай. До сих пор щеки горят, с тех пор, как взгляд его наглый с примесью вожделения увидела. Это надо же так смотреть. Смотрел он, а стыдно почему-то мне.

Однозначно к Максиму ничего не чувствую. Вот не екнуло сердце мое. И все тут.

Сделала чай, и пошла по направлению гостиной. Нужно с родителями связаться. Соскучилась сил нет. Подошла к дивану, и взяла ноутбук со стола. Открыла его. И зашла в приложение Skype. Набрала. Гудки. Отпила чай. Наконец-то на экране появилось улыбчивое лицо мамы.

– Привет, мам, – здороваюсь я.

– Варюш, как ты там? Как дела?

– Все хорошо, а вы как? Мишка как? Шкодничает?

Мама расхохоталась.

– Нет, мой внук, – гордо произнесла она. – самый послушный мальчик.

– А где папа и Мишка?

– О, они ушли рыбачить, – хихикнула она. – я привет им передам, и они сами тебе перезвонят, а теперь, – развела она руки в стороны. – я побежала. Кушать готовлю.