Текст книги "Вермудский четырехугольник, или Возвращение Редькина"

Автор книги: Леонид Треер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
в которой Шаша Бесподобный нервничает

«Позвольте, – скажет быстро соображающий читатель, – но ведь Редькин мог избежать беды. Стоило ему схватить телевизор и, опередив Тараканыча, доставить „находку“ Шаше Бесподобному, как он сразу становился первым заместителем короля. А там, глядишь, удалось бы убежать на воздушном шаре…»

Увы, дорогой читатель, эта интересная мысль мелькала в голове Редькина в ту печальную ночь. Но, во-первых, до последней минуты Коля надеялся, что Сид убежит в горы. А во-вторых, оставить друга, пусть и трусливого, в беде – это не в Колиных правилах.

Победы и поражения, как известно, бывают разные. Случаются победы, которые хочется поскорей забыть, они не приносят победителю ничего, кроме позора и горечи. И бывают поражения, после которых проигравшему не в чем упрекнуть себя.

Коля предпочел разделить участь Сида и теперь сидел на площади, перед Дворцом, в клетке из толстых стальных труб.

Сид рыдал, как дитя, доставляя огромное удовольствие толпе непутяков. Реактивные сапоги с него сняли еще при аресте, он был бос и грязен. Непутяки, просовывая в клетку металлические прутья, тыкали ими его в живот, гоготали, но Сид даже не реагировал.

– Это вы втянули меня в свои мерзкие дела! – вдруг закричал толстяк Редькину. – Я ни в чем не виноват! Почему я должен умирать в расцвете сил?! Почему?!

– Успокойтесь, Сид, – тихо отвечал Коля. – Всю вину я возьму на себя…

Но Джейрано был безутешен.

Неожиданно непутяки отхлынули, и к клетке подошел король в сопровождении Тараканыча. Темные крестики королевских глаз уставились на пленников.

– Допрыгались?! – торжествуя, воскликнул чародей. – На что руку подняли, мерзавцы? – Он повернулся к Шаше Бесподобному: – Я их сразу раскусил, ваше химичество! Ну, думаю, этот бэби что-нибудь да сопрет. Тараканыч не ошибается! У Тараканыча глаз наметанный…

Сид бухнулся на колени и заголосил, обращаясь к королю:

– Я честный, порядочный человек… Я ничего дурного не сделал… Простите меня, я больше не буду ходить в Мусорные горы, только не убивайте меня, умоляю.

– Ваше химичество, – сказал Коля, указывая на Сида, – он действительно ни в чем не виноват. Телевизор похитил я один. Прошу отпустить его… Если надо наказывать, то только меня!

– Отпустить? – Шаша Бесподобный покачал головой. – Что за вздор! Казнь ждет обоих. Но прежде мы придумаем самую страшную казнь, чтобы вы умирали долго и мучительно.

– Совершенно верно, ваше химичество! – подхватил Тараканыч. – Пусть умирают долго и мучительно!

– А тобой я доволен. – Король погладил чародея по щеке. – Теперь ты мой первый заместитель. Говори, что бы ты хотел иметь?

– Ничего мне не надо, ваше химичество. – Маг поклонился. – Не из-за наград служу, а по убеждениям…

– Брось трепаться. – Шаша нахмурился. – Я знаю, как отблагодарить тебя. С этого дня ты получаешь право смотреть телевизор вместе со мной!

– Ваше химичество! – воскликнул Тараканыч, припадая к руке короля. – Нет счастья большего… Сенкью… Да разве мог я надеяться… – Заместитель смахнул фальшивую слезу и заорал: – Да здравствует наш любимый король Шаша Бесподобный!

– Нущяк! – дружно рявкнули непутяки.

Довольный король удалился во Дворец. За ним семенил Тараканыч. Площадь опустела.

– Вы слышали, Ник? – дрожащим голосом спросил Сид.

Редькин молчал.

– Они готовят нам мучительную смерть… Я боюсь… Почему вы молчите?

– Я тоже боюсь, – вздохнув, признался Коля. – Только я боюсь про себя, а вы – вслух… Впрочем, какое это имеет значение… – Он постучал по трубам, из которых была сделана клетка. Металл отозвался тоскливым звоном. – Крепкие прутики, без автогена не выбраться…

Внушительный замок, похожий на пудовую гирю, тоже не оставлял надежд.

– Остается лишь ждать, – с грустью заметил Коля. – Не забывайте, что Леро пока что вольная птица.

И узники погрузились в свои невеселые думы.

Тем временем Шаша Бесподобный и его заместитель, усаживаясь перед телевизором, придумывали страшную казнь.

– Может, поджаривать на медленном огне? – предложил Тараканыч. – С добавлением машинного масла…

– Примитивно! – отверг идею король. – Больше фантазии, больше ужасов!

– Тогда – щекотка, – Чародей хихикнул. – Представляете, ваше химичество, человек корчится от смеха, пока не умирает.

– Это уже интересней, – похвалил Шаша Бесподобный. – Но не будем торопиться! Продолжим беседу завтра, а сейчас давай смотреть двадцать девятую серию «Большого приключения Торро». Между прочим, мой любимый фильм.

Король включил телевизор, хлебнул кислоты, поудобней устроился в кресле. Тараканыч уселся у его ног.

По экрану побежали строчки текста, знакомящего с содержанием предыдущих серий. Потом возник серпантин горной автострады. По шоссе, пронзительно визжа тормозами над обрывами, мчались две машины.

– Погоня, – лихорадочно прошептал Шаша Бесподобный.

– Нущяк! – восхищенно пробормотал заместитель, ерзая от возбуждения.

Неожиданно демонстрация фильма оборвалась. На экране появилось лицо ха-мизонского диктора.

– Прослушайте экстренное сообщение! – произнес диктор. – Только что стало известно, что ученый Дафникус изобрел средство, позволяющее полностью очистить окружающую среду от промышленных отходов. Завтра он выступит с докладом на Собрании ученых, где представит свое выдающееся открытие. Прослушайте экстренное сообщение! Только что стало известно, что ученый Дафникус…

Диктор вновь и вновь повторял сенсационную новость, которую так ждало население гибнущего от загрязнения Ха-мизона. Король непутяков в бешенстве выключил телевизор.

– Проклятье! – яростно крикнул Шаша Бесподобный. – Этого я боялся больше всего! Чистый воздух для нас гибель. – Он забегал по кабинету. Если они не врут, мы пропали. – Король затряс Тараканыча. – Нужно что-нибудь придумать! Слышишь, заместитель, мы должны помешать им! Планета должна принадлежать нам! Нам! Нам!

На губах короля выступила пена.

От тряски кепка Тараканыча съехала на затылок, но держался он довольно уверенно, понимая, что, кроме него, спасти непутяков некому.

– Убери руки, ваше химичество, – сказал чародей, переходя на «ты». – Садись в кресло и не паникуй.

Шаша Бесподобный замер, услышав такое дерзкое обращение, затем опустился в кресло.

– Сейчас сообразим, – продолжал Тараканыч, важно расхаживая по кабинету. – Когда, говоришь, выступает этот грамотей ха-мизонский?

– Завтра! – простонал король. – Завтра!

Тараканыч задумался. Он молчал минут пять, потом подмигнул королю.

– И что бы ты, химичество, без меня делал… – Он усмехнулся. – Слушай, Шаша, внимательно. Ученого я беру на себя. А твои непутяки должны обрезать провода, чтоб погас свет! Смогут?

Король кивнул.

– Работать будем тихо и без крови!

И Тараканыч обстоятельно изложил монарху свой замысел.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,
в которой на десять минут гаснет свет

В шесть часов вечера по ха-мизонскому времени к Залу Заседаний, где начиналось Собрание ученых, подошел белобородый старик с крыльями за спиной. На голове у него сидела аккуратная четырехугольная шапочка – головной убор ха-мизонских ученых. Он опирался на трость с круглым набалдашником и говорил сам с собой:

– Возьмем, к примеру, квадратный трехчлен!

Старик направился ко входу в Зал, но тут был остановлен дежурным, попросившим предъявить пригласительный билет.

Ученый начал рыться в карманах, но ничего не нашел.

– Ох, уж эта рассеянность, – пробормотал он, делая шаг вперед. – Вечно я все забываю…

– Сожалею, – дежурный преградил ему путь, – но без билета нельзя!

Старец нахмурился.

– Ты что, любезный! – с угрозой сказал он. – Не узнаешь самого Арифметикуса, который изобрел плюс и минус?!

– Без билета нельзя, – менее решительно повторил дежурный. – И акцент у вас какой-то странный…

– А про мои достижения в области искусственных чирьев ты слыхал? – обозлился ученый.

– Не слыхал, – сконфуженно признался дежурный. – Я только недавно диссертацию защитил…

– Тогда знакомься! – воскликнул Арифметикус и, сделав несколько движений руками перед лицом оробевшего ха-мизонца, жарко дыхнул на его нос.

На кончике носа начал набухать, словно почка, темно-вишневый чирей. Несчастный дежурный, не в силах понять происходящее, замер на месте, не сводя глаз с растущего безобразия, а могущественный Арифметикус, он же Тараканыч, быстро прошмыгнул в Зал.

Зал Заседаний был полон. Лучшие умы Ха-мизона (их было не меньше тысячи) сидели в креслах, с нетерпением поглядывая на сцену. Тараканыч пробрался к первому ряду, наклонился к сидящему с краю ученому и прошептал ему на ухо:

– Вас просили срочно ехать домой, там что-то случилось…

Ха-мизонец, побледнев, побежал к выходу, а Арифметикус занял освободившееся кресло, поднес к губам набалдашник трости и прошептал:

– Шаша! Говорит зам. Просочился успешно. Ждите сигнала.

Наконец председательствующий подошел к микрофону и сказал:

– Уважаемые коллеги! Мы давно ждали этого дня, с которого, возможно, начнется новая эпоха нашей планеты. Сегодня мы собрались, чтобы выслушать и оценить сообщение глубокоуважаемого Дафникуса, которому удалось решить самую главную задачу нашего времени. Прошу соблюдать тишину!

На сцену стремительно поднялся худощавый ха-мизонец с небольшим чемоданчиком в руке. Зал приветствовал его хлопаньем крыльев. Дафникус поставил чемоданчик на стол, молча пробежал глазами по аудитории и, дождавшись тишины, заговорил уверенно и быстро:

– Мы так долго собирались бороться с загрязнением окружающей среды, что окружающая среда практически исчезла. Мы живем на голой планете и получаем по одной банке кислорода в день, чтобы вдохнуть его перед сном. Мы стоим перед угрозой полного вымирания. Через сорок-пятьдесят лет на Ха-мизоне останутся только непутяки. – Он сделал паузу. – Для спасения нашей цивилизации есть несколько путей, на которых я кратко остановлюсь.

Вы все знаете, что на дне высохшего озера Пегар уже стоит космический паром для переброски ха-мизонцев на другую планету в случае необходимости. Но таким путем можно спасти всего десять тысяч ха-мизонцев из двадцати миллионов населения. Поэтому такой вариант нас не может устраивать.

Второе предложение – закрыть все заводы, фабрики, полностью отказаться от промышленности и вернуться к тому первобытному состоянию, в котором мы находились сотни веков назад. Теоретически – это возможно, практически неосуществимо. Хотя бы потому, что в реках нет рыбы, что нет деревьев, чтобы разжечь костер, и дичи, которой мы могли бы питаться. А главное – мы уже мыслим совершенно иначе и не сможем добровольно шагнуть назад, к первобытному обществу.

Остается третий путь: найти способ борьбы с промышленными отходами. Пятьдесят лет назад я занялся этой проблемой.

Меня преследовали неудачи. Я придумывал всевозможные фильтры и пылеуловители, которые лишь откладывали временно гибель Ха-мизона. Много раз я был близок к отчаянию, уже собрался прекратить свою работу, когда вдруг в голову пришла интересная идея. Нужны бактерии, подумал я, которые питались бы промышленными отходами, выделяя при этом кислород.

Не буду останавливаться на долгом, мучительном поиске, на многолетних безуспешных экспериментах, после которых у меня опускались руки. В конце концов мне удалось получить бактерии, названные мною чистильщиками.

Дафникус открыл свой чемоданчик. В специальных ячейках стояли десятки пробирок.

– В каждой пробирке находится определенный сорт бактерий, – продолжал ученый. – Одни чистильщики питаются, например, двуокисью серы, другие хлористым аммиаком, третьи – парами ртути. И так далее. У всех чистильщиков прекрасный аппетит. Достаточно установить в заводской трубе камеру с бактериями, и в атмосферу будет поступать чистый кислород. Точно так же можно очистить реки и озера.

Зал гудел, со всех сторон раздавались возгласы: «Гениально!», «Великолепно!», «Поразительно!»

Председательствующий предложил Дафникусу продемонстрировать Собранию возможности бактерий.

На сцену вынесли прозрачный шар, в котором клубились ядовитые пары серного газа. Дафникус взял из чемодана нужную пробирку, вынул из нее пробку и, приподняв крышку шара, быстро опустил туда сосуд с чистильщиками. Не прошло и минуты, как пар исчез. Ученый опустил голову в шар и глубоко вдохнул.

Зал ахнул. Все поднялись со своих мест и захлопали крыльями, выражая свое восхищение спасителю Ха-мизона.

Раздались крики: «Браво!», «Мы вами гордимся!»

– Так держать, Дафникус! – громче всех орал ученый Арифметикус из первого ряда.

Председательствующий потребовал тишины и объявил, что желающие могут задавать вопросы.

– Шаша, гаси свет! – прошептал Арифметикус-Тараканыч, склонившись к набалдашнику. – Клиента можно выносить.

Первым задал вопрос представительный ха-мизонец с размахом крыльев в полтора метра. Он спросил, сколько нужно бактерий, чтобы полностью очистить планету.

– В этом чемоданчике все мои запасы, – ответил Дафникус. – Но как только они получат пищу, то сразу же начнут размножаться с большой скоростью. Мы сможем получить любое количество бактерий.

– Если ваши чистильщики так прожорливы, – пропищал сухонький старичок, – то не столкнемся ли мы с новой опаснотью? Не примутся ли они глотать наши заводы, когда им станет мало отходов?

– Это исключено, – ответил ученый – Бактерии способны питаться лишь частицами вещества. Кроме того, в случае необходимости мы можем их без труда уничтожить.

Вопросы сыпались один за другим. Тараканыч не сводил глаз с заветного чемоданчика и, волнуясь, повторял: «Шаша! Почему не гасите свет?! Не могу работать…»

Обсуждение подходило к концу. Всем было ясно, что выдающееся открытие надо немедленно использовать для спасения планеты. Председательствующий уже поднялся, чтобы произнести заключительное слово, как вдруг из первого ряда выскочил ученый Арифметикс, он же Тараканыч, и громко крикнул:

– Глупости!

В Зале стало тихо.

– Вы хотите что-то сказать? – удивленно спросил председательствующий.

Тараканыч, не отвечая, прошел на сцену и заявил, взмахнув рукой:

– Все эти бактерии – чушь и ерунда! От них одни болезни и никакой пользы!

Аудитория недоуменно загудела.

– Куда ведет нас этот лжеученый?! – распаляясь, продолжал Тараканыч, указывая на Дафникуса. – Он ведет нас к новым трагедиям! Мы не дети, профессор! Мы ученые мужи, и не втирайте нам очки!

– Прошу без оскорблений! – сказал Дафникус, не понимая, в чем его обвиняет этот странный незнакомец.

– Я еще не оскорблял, – холодно глянув на Дафникуса, произнес Тараканыч. – Перехожу к сути. Допустим, мы посадим бактерию в трубу. Вы что же думаете, что она там будет сидеть и нюхать всякую гадость? Ошибаетесь, коллеги! Вон тот старик был прав. Тварь спустится на территорию завода и будет грызть металл, кусать работников – словом, чинить безобразия. Разве мало нам хлопот с непутяками? Нет, профессор, народу Ха-мизона ваши чистильщики не нужны!

В Зале раздались негодующие возгласы «Кто он?», «Лишить его слова!», «Прекратите!»

– Ваше время истекает, – предупредил председательствующий.

– Заканчиваю! – Тараканыч бросил быстрый взгляд на чемоданчик, стоявший в нескольких метрах от него. – Коллеги!

У меня другое мнение. Не надо чистить атмосферу. Хватит болтать про загубленную природу! Пусть все идет как идет!

Возможности организма неисчерпаемы. Мы приспособимся к любой грязи. Сегодня мы кашляем и задыхаемся, а завтра нас будет тошнить от чистого воздуха. Я верю, что народ Ха-мизона выживет! А все эти бактерии…

Внезапно погас свет. В Зале стало темно. Ученые заволновались. Кто-то побежал выяснять, в чем дело.

Председательствующий призвал всех оставаться на местах и соблюдать спокойствие.

Света не было минут десять, затем вновь ярко вспыхнули лампы.

– Мой чемоданчик! – пронзительно закричал Дафникус. – Где мой чемоданчик?!

На сцене не было ни чемоданчика с пробирками, ни Тараканыча.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
в которой рушится карьера Тараканыча

Да, читатель, в то самое время, когда человечество беззаботно ело пломбир, спешило на стадионы, купалось, смотрело кино – словом, было занято обычными земными делами, в это самое время наш герой сидел в клетке, ожидая казни. Больше всего угнетало Колю собственное бессилие. Он был человеком действия, а такие натуры тяжелей других переносят неволю. Он готов был грызть зубами окружающие трубы, если бы это могло помочь.

«Абсолютно безнадежных ситуаций не бывает!» – вспомнил Редькин папины слова. Он и сам раньше так думал. Но сейчас, первый раз в жизни, Коля усомнился в справедливости этих слов.

А рядом страдал Сид, совершенно павший духом. Кроме страха, Укротителя вареников теперь мучил голод, и он метался по клетке, прося есть. В редкие минуты затишья Сид вспоминал вслух, как целую неделю он питался жареным Кибонгом.

– Какая ужасная была внешность! – Он мечтательно вздыхал. – И какое нежное мясо…

Слезы, крупные, как ягоды крыжовника, ползли по его щекам.

«Иметь бы хоть какой-нибудь напильник, – с горечью думал Редькин. – А ведь на рынке, куда Мебиус нас водил, что угодно было… За чужими мыслями погнался! – ругал себя Коля. – Лучше бы ключ взял, который ко всем замкам подходит…»

Мысли завертелись вокруг ключа Тараканыча, но в этот момент на площадь с ревом опустились циклолеты. На одном из них прибыл белобородый старец с двумя крыльями за спиной и чемоданчиком в руке. Он слез с циклолета, подошел к клетке с пленниками, сорвал с лица бороду, сдернул крылья и спросил:

– Тоскуете, чилдрены?

Редькин оторопел. Это был злой волшебник.

– А у меня очередной успех! – похвастался Тараканыч, подняв чемоданчик повыше. – Теперь ха-мизонцам крышка! – И он величественно зашагал во Дворец.

Ему навстречу уже спешил Шаша Бесподобный.

– Не подвел? – взволнованно крикнул король.

– Живи и наслаждайся, химичество, – фамильярно ответил заместитель. – Вот тебе в подарок гнусные бактерии!

Тараканыч открыл чемоданчик, и изумпенный король увидел множество пробирок.

– Но они пусты! – воскликнул Шаша Бесподобный.

Чародей усмехнулся.

– Эх, Шаша, – сказал он, качая головой. – Учиться тебе надо, хотя бы восемь классов… Тебе бы цены не было.

И Тараканыч обстоятельно рассказал королю все, что узнал об открытии Дафникуса. Коля видел, как Шаша Бесподобный обнял чародея, как он бережно взял в руки чемоданчик, а потом приказал собрать непутяков.

Вскоре площадь перед Дворцом была запружена многотысячной толпой непутяков.

– Ша! – крикнул Тараканыч, и стало тихо.

– Великий народ Мусорных гор! – начал свою речь король. – Еще вчера нам угрожала страшная опасность. Ха-мизонцы, эти жалкие хлипаки, решили очистить нашу замечательную атмосферу, чтобы мы задохнулись. Они приготовили бактерии, которые должны были делать это черное дело. Но ха-мизонцы просчитались. Операция, которой руководил лично я, закончилась полным успехом! Бактерии в наших руках!

Он поднял чемоданчик над головой, и оглушительное «Нущяк!» прокатилось по площади.

– Да, сегодня у нас праздник, – продолжал Шаша Бесподобный, – но успокаиваться рано. Ха-мизонцы, цепляясь за жизнь, постараются вывести новые бактерии. Мы должны помешать им. Прежде всего мы уничтожим самого опасного ха-мизонца по имени Дафникус. И сделать это нужно как можно скорей! С завтрашнего дня специальные отряды начнут охоту на этого мерзкого ученого. Будущее принадлежит нам!

И вновь орали восторженно непутяки, и вновь король размахивал кулаками, крича и беснуясь, пока не обессилел.

А потом площадь опустела. Лишь в клетке сидели Редькин и Сид, которые слышали речь Шаши Бесподобного.

– Страшное дело готовится, – сказал Коля. – Они ведь действительно уничтожат этого ученого…

– Да наплевать мне на их дела! – Джейрано застонал. – Жалеть надо нас, Ник, двух гибнущих молодых землян. Какая нам разница, кто уцелеет: ха-мизонцы или непутяки. Мне безразличны и те и другие…

– Нет, Сид, – сказал Редькин, – лично я на стороне ха-мизонцев. Они мне ближе. Конечно, они сами виноваты в своих бедах, но теперь пытаются исправить ошибки. Представьте, что на Земле случилась бы такая история…

– Я ничего не могу представить! – зло закричал Джейрано. – Я голоден! Понимаете?! Го-ло-ден! Я не могу думать ни о чем, кроме еды! Я схожу с ума, а вы лезете ко мне со всякой ерундой…

Коля ничего не ответил. Ему было искренне жаль страдающего друга, но помочь Сиду было нечем.

Ближе к вечеру у клетки остановились Шаша Бесподобный и его заместитель.

– Что, пузанок? – Тараканыч хихикнул. – Небось проголодался?

Сид заскрежетап зубами, но промолчал.

– Огласи приговор! – приказал король.

Чародей кивнул, выдержал паузу и сказал:

– Мы тут с Шашей подумали, посоветовались и назначили вам замечательную казнь. – Он многозначительно посмотрел на Редькина. У Коли по животу и коленям пополз холодный страх. – Завтра в полночь ты, пузанок, публично съешь своего рыжего друга! Слопаешь парнишку – останешься в живых. Не слопаешь – бросим в соляную кислоту. Обоих!

– Нет! – в ужасе закричал Сид, бросившись всем телом на трубы. – Так нельзя! Вы же не звери! Слышите?! Я отказываюсь от этой казни!

– Смотри, химичество, как наш толстячок разволновался, – Тараканыч усмехнулся. – Он, видите ли, благородный… Ему, видите ли, нельзя съесть товарища… Ну ничего, поголодаешь еще сутки, а там кого угодно проглотишь!

– Вот твоя пища! – сказал король, указывая на Редькина. – Завтра в полночь приговор будет приведен в исполнение!

И они ушли, оставив пленников в сильнейшем потрясении.

Сид прижал Колю к груди и заплакал.

– Сволочи! – всхлипывая, бормотал он. – Мой бедный Ник… Не бойся, я не съем тебя… Сид Джейрано не людоед! Мы выбираем смерть в соляной кислоте!

Редькин слышал, как в животе Котлетоглотателя пронзительно и требовательно пел пустой желудок, и понимал, что завтра Сид может не выдержать… Было жаль до слез и себя и несчастного Джейрано. Он погладил Сида по плечу и тихо сказал:

– Лучше будет, если один из нас останется в живых…

– Перестань! – гневно воскликнул толстяк. – За кого ты меня принимаешь!

Он сел на пол, обиженно засопел и закрыл глаза. Голова Сида вскоре упала на грудь, он задремал. Коля смотрел на него с удивлением, не понимая, как можно спать после того, что они услышали. Потом Редькин вспомнил о Тараканыче, и бессильная ярость охватила нашего героя. Сомневаться не приходилось: именно Тараканыч придумал эту казнь.

«Страшный человек, – подумал Коля. – На любую пакость способен. Нас погубил, даже глазом не моргнул. И Ха-мизон погубит! Неужели же такой злодей останется безнаказанным? Ведь должна быть какая-то справедливость…»

Коля глянул на огромный живот Сида, почему-то прикинул, сможет ли он там уместиться. Получалось, что сможет, если свернуться калачиком. Потом он достал аппарат для чтения чужих мыслей и направил антенну на спящего Джейрано.

«Съесть или не съесть? – произнес аппарат. – Съешь – совесть замучает. Не съешь – конец. Ох, как хочется жить…»

Редькин невесело усмехнулся, покрутив в руке аппарат.

Внезапно его осенила идея. Несколько минут он оценивал новую мысль, потом прошептал – «Ну держись, Тараканыч!», вскочил и начал кричать, пытаясь привлечь внимание непутяков.

Сид проснулся и с ужасом следил за Редькиным, решив, что тот потерял рассудок.

Наконец подошел угрюмый непутяк.

– Немедленно вызовите сюда короля! – крикнул Коля. – Государственное дело! Прухец! Очень важно!

Редькин так отчаянно жестикулировал, что не понять его было невозможно.

Непутяк постоял, затем направился ко Дворцу.

Вскоре появился Шаша Бесподобный в сопровождении заместителя.

– Ваше химичество, – твердо сказал Коля, – нам нужно поговорить без свидетелей!

– Мы и так наедине, – удивился король. – Это мой заместитель, ему я доверяю…

– Говорить при нем не могу, – настаивал Коля.

– Хорошо, – согласился король и приказал чародею ждать его во Дворце.

Тараканыч был очень недоволен, но ослушаться не решился.

Когда он исчез, Редькин достал из кармана аппарат для чтения чужих мыслей и просунул его между трубами. Шаша Бесподобный отпрыгнул.

– Не бойтесь, ваше химичество, – успокоил его Коля, – я хочу подарить вам эту штуку, которая читает чужие мысли. Вам как королю нужно знать, кто и что о вас думает.

Он показал, как пользоваться аппаратом. Король осторожно взял в руки коробочку, повернул ее, понюхал и, направив антенну на Редькина, услышал: «Будущее принадлежит непутякам!»

– Верно, – кивнул Шаша Бесподобный. Чувствовалось, что подарок ему нравится. Он внимательно посмотрел на Редькина. – Может, ты надеешься, что теперь я отменю казнь?

– И не мечтаю. – Коля вздохнул. – Пусть меня едят… А вам аппарат пригодится. У меня такое чувство, что вам грозит измена…

– Глупости! – оборвал его король. – Этого не может быть! – Он помолчал. – Впрочем, я проверю.

– Советую проверять так, чтобы проверяемый об этом не знал, – сказал Коля.

Спрягав подарок, монарх удалился.

– Зачем вы это сделали? – встревожился Сид. – Может, вы хотите задобрить их? Вас помилуют… А я? Что будет со мной?

– Спокойствие, Сид, – ответил Редькин, не отрывая взгляда от Дворца. – Сейчас состоится маленький концерт.

Прошло примерно полчаса. Начали сгущаться сумерки.

Внезапно из Дворца донеслись крики. Затем оттуда вылетел, словно огромная жаба, Тараканыч. Он растянулся на площади. Из Дворца выбежал разъяренный король.

– Мерзавец! – орал Шаша Бесподобный, размахивая аппаратом для чтения чужих мыслей. – Захотел стать королем непутяков?! Решил отравить меня кислородом, когда я усну?! Я уничтожу тебя, негодяй!!

Он пнул ногой лежащего злодея, который тонко визжал: «Каюсь, ваше химичество! Бес попутал!», затем приказал посадить Тараканыча в клетку к Редькину и Сиду.

– Не хочу! – благим матом орал чародей, когда непутяки волокли его к клетке. – Не хочу к ним! Они меня убьют! Ваше химичество, не губи любящую тебя душу!

Он упирался ногами в трубы, извивался, дергался, но непутяки все же засунули его в клетку.

– Теперь тебе придется съесть двоих! – сказал король Сиду и ушел в страшном гневе.

Тараканыч стоял в углу клетки, боясь шелохнуться, и заискивающе смотрел на Редькина.

– Бить будете? – коротко спросил он.

– Будем! – подтвердил Джейрано, делая шаг к злодею.

Коля молчал.

– Земляки! – жалобно завыл Тараканыч. – Забудем прошлое… Мы здесь чужие…

Сид сделал еще один шаг.

– Ошибки признаю! – еще громче заголосил чародей. – С кем не бывает?.. С прошлым покончено! Ну будьте людьми… А? Ну, Сидушка… Не опускайся до мордобития…

Джейрано влепил ему пощечину, и Тараканыч заверещал, точно его убивали.

– Руки пачкать не хочу! – сказал Сид. – Но запомни! Если мне и суждено стать людоедом, то первым, кого я проглочу, будешь ты.

Он отошел к противоположной стенке.

Тараканыч, еще не веря, что так дешево отделался, молча смотрел на Колю преданным собачьим взглядом.

– Где ключ? – тихо спросил Редькин.

– Какой ключ, Николенька? – не понял чародей.

– Который подходит ко всем замкам, – сказал Коля.

– Ах, этот… – сконфуженно пробормотал Тараканыч. – Ты только не сердись, мон шер… Понимаешь, какая штука получилась… Я этот ключик Шаше презентовал, когда в доверие входил…

– Как… презентовал? – упавшим голосом спросил Коля, не желая верить услышанному.

– А вот так… – Тараканыч виновато вздохнул. – Взял и подарил… Кто же знал, что так получится… Прости меня, Николя, старого балбеса.

Редькин молча сел на пол.

Растаяла последняя надежда.

ОТ АВТОРА

«Позвольте, – удивится читатель, – а что же Мебиус? Почему он не пришел на помощь землянам!»

Дело в том, что Мебиус круглые сутки был занят накоплением гравитона – той самой жидкости, без которой не мог работать «Космосос». Непрерывный процесс нельзя было прекращать ни на минуту, и, чтобы у читателя не оставалось на этот счет сомнений, мы, со слов Редькина, опишем вкратце технологию получения гравитона.

Сначала берется самый обычный гравий и измельчается в порошок, как кофейные зерна в кофемолке. Затем частицы гравия разгоняются до скорости света в специальной вакуумной камере, имеющей форму бублика.

В другой камере вращаются с такой же скоростью, но в противоположном направлении, всем известные протоны. В нужный момент частицы гравия и протоны выпускаются в прямой канал и летят навстречу друг другу с громадной скоростью, пока не сталкиваются. При ударе от частиц остается лишь мокрое место. Эта влага, которая и называется гравитоном, собирается в отстойники, а затем, пройдя через сложную систему змеевиков-очистителей, капает в сосуд. Процесс этот довольно длительный: за час можно получить всего лишь чайную ложку гравитона, но самое главное – его нельзя прерывать, иначе теряются свойства жидкости.

Мы понимаем, что у читателя, хорошо знакомого с современной физикой, неизбежно возникает вопрос: при помощи каких сил разгонялись частицы до скорости света? Сам Мебиус ответил на этот вопрос довольно загадочно, сославшись на силу разума. Скорей всего, он не захотел открывать профессиональную тайну. Но мы не сомневаемся, что рано или поздно гравитон будет получен и на Земле