Текст книги "Отыгрывать эльфа не просто"

Автор книги: Леонид Кондратьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

ГЛАВА 24

Не бойся сказки, бойся лжи,

А сказка? Сказка не обманет:

Тихонько сказку расскажи —

На свете правды больше станет.

М/ф «Про домовенка Кузю»

От Советского информбюро

Утреннее сообщение 12 июля

В течение ночи на 12-е июля существенных изменений в положении войск на фронтах не произошло.

Наша авиация в ночь на 12-е июля продолжала наносить сокрушительные удары по танковым и моторизованным частям противника, совершала налеты на его аэродромы и бомбардировала нефтяные базы в Плоешти.

За 11-е июля наша авиация сбила 65 немецких самолетов, потеряв 19 своих.

12.07.1941

Ссешес Риллентар

Погоня – погоня за быстрой и сильной жертвой, сопротивляющейся до последнего, – наслаждение, достойное бога. Бег без оглядки, без сожаления, без мыслей – только наслаждение от ветра, овевающего лицо, и хриплого, уже обреченного дыхания бегущей впереди из последних сил добычи. Безумная улыбка, полная неземного наслаждения, хриплое рычание, вырывающееся из распаленного бегом горла, и звонкий, счастливый смех, раздающийся на фоне треска раздвигаемых ветвей, шума «выстрелов» ломаемых молоденьких сосенок и полного ужаса мычания испуганного животного. Крупные клочья пены, вырывающиеся из раскрытого храпа, испуг, застывший в гигантских расширенных зрачках, уши, развернутые назад в немом вопросе: где, на каком расстоянии это чудовище, этот бесшумный убийца? Стекающие из множества порезов кровавые ручейки, смешивающиеся с покрывающим шкуру потом и оставляющие широкие, размазанные кровавые отметки на листве, стволах, на взорванном копытами в безнадежной попытке скрыться мху.

Прекрасна эльфийская охота, точнее, темноэльфийская, еще точнее – прекрасна она только в глазах самих дроу.

Тогда же

Рядовой Железко Юрий

«Ну вот, направили нас отцы-командиры на поиск приключений на нашу задницу. Где в этом болотистом лесу можно найти холм, причем песчаный, причем „особо не отдаляясь“? Командирам хорошо – посовещались, и все, а нам по лесу шляться. Хотя чего я жалуюсь? В последнее время жизнь явно удалась – если уж и рискуем, то не на дуру, а со смыслом и ради видимого результата. Только вот, по моему мнению, лучше под немецкими пулями бегать, чем с окружающим гнусом общаться – совсем загрызли, сволочи. Вчера старшина чахлый кустик полыни обнаружил, так мы его буквально в пыль по своей коже растерли – целых два часа не кусали. А потом опять понеслось. Мое мнение, конечно, сторона, но, блин – какого лешего мы в этих болотах делаем? Капитан этот, он ведь приказ Москвы явно озвучил: передвинуться южнее к железке. Ведь можно было по нормальному лесу передвигаться – нет, блин, поперлись самым болотом».

Раздвинув колючие ветви молодой елочки и провалившись по колено в скрывавшуюся в траве ямку, заполненную почти черной, стоячей водой, рядовой громко чертыхнулся, помянув в четыре прогиба этот лес, эти болота и отцов-командиров, из-за которых ему теперь выливать грязную жижу из сапог и выжимать портянки. Солнце, раскаленной сковородкой висящее над плечами, удостоилось не менее восторженной тирады – стоявшая уже несколько дней удушающая сухая жара не добавляла приятных ощущений. Потная, хоть выжимай, форма, прилипшая к телу, страшно чешущиеся укусы насекомых и еще эта лужа – все, буквально все стало последней каплей терпения для рядового. Плюнув, он разулся, подобрав сухую ветку достаточной длины, надел на нее связанные голенищами сапоги и накинул расправленные портянки, предварительно подумав о том, что насекомые пусть хоть от запаха подохнут. Взвалив получившуюся конструкцию на плечо и выдернув из зеленого кустика травы самую на вид вкусную травинку, Юра медленно зашагал вперед. Буквально через несколько шагов он был вынужден остановиться и поправить ветку – обвалившаяся кора открыла под собой парочку острых выпуклостей от когда-то засохших сучков.

«Ходить кругами по лесу – еще то удовольствие. Да и жарит невозможно – дышать нечем. А на небе ни облачка. Может, тут вообще холмов нет, а мы носимся – ищем…» – примерно такие мысли носились в голове Юры, когда при входе на очередную маленькую полянку он буквально столкнулся с щупленьким сгорбленным человечком, опирающимся на узловатый, полированный посох. В принципе этого старичка, а именно старичком этот незнакомец и выглядел, можно было принять за жителя какой-нибудь соседней деревеньки, если бы не странный зеленый цвет волос и текстура кожи, коричневой, покрытой мелкими чешуйками, слегка смахивающими на чешуйки молодой сосновой коры. Взаимное разглядывание и напряженная тишина длились недолго. Насупившийся дедок ударил посохом в землю и внезапно звонким, совсем не старческим голосом начал высказывать, что он думает о человеках, шляющихся по его лесу и распугавших половину живности.

В мозгу у Юры забрезжили странные, очень странные и непривычные для комсомольца мысли: «Это что – леший, что ли? Так ведь он в прошлый раз совсем по-другому выглядел? Может, это лесник из беловежского лесхоза? Правда, карлик. Откуда у нас тут карлику появиться – может, из цирка разгромленного, в лесах заблудился? Надо проверить – может, это вообще шпион?»

Попытка скинуть с плеча винтовку и одновременно ветку с сапогами привела к падению того и другого. Покраснев и подобрав с земли винтовку, рядовой передернул затвор и громким голосом приказал:

– Стоять на месте, руки вверх! Стрелять буду!

В ответ старичок странно хрюкнул и немного изменившимся голосом, теперь отдававшим сильной хрипотцой давно курящего человека, спросил, абсолютно не обращая внимания на зрачок дула, направленный ему прямо в грудь:

– Знакомых не узнаешь? Вообще человеки совесть потеряли. – И почти неслышно, буркнув себе в бороду, похожую по цвету и структуре на хороший клок мха, добавил: – И страх, видимо, тоже.

Юре вспомнились голоштанное детство и седой как лунь дед Степан, сидящий на завалинке, попыхивающий трубкой и вещающий: «Ты, внучок, как по грибы в лес или с ребятами в ночное пойдешь, так в котомку али корман-то горбушку хлеба положь, на всякий случай. Ништо, горбушка в кормане много места не занимает. А вот пригодиться, если заплутаешь, может. Поклонишься лесу, положишь горбушку, потом отвернешься и дядьку лешего попросишь до дому вывести, да с уважением, а то знаю я вас, сорванцов. Запомни, внучок: в лесу, кроме Лешего, власти нет, он с человеком всякое сделать может».

– Чегой-то, сынок, да по лесу один шляешься? Ты ж вроде в команде длинноухого – своих, что ль, потерял? Да и не стыдно тебе, охальник ты этакий, такими словами разбрасываться, у меня чуть уши не засохли.

Покрасневшие уши и немного смущенное выражение лица рядового дополнилось чуть опустившимся стволом, но в целом Юра, уже не сомневающийся в том, кого именно встретил, все равно держался настороженно. С появлением в жизни окруженцев нового командира всякой чертовщины Юра насмотрелся достаточно, но чертовщина эта напрямую его не касалась или происходила на достаточном расстоянии. Но вот так, в упор, разговаривать со сказочным персонажем рядовому приходилось впервые. Юра по жизни не рвался в первые ряды, почти всегда находился старший, на мнение которого можно положиться. Поэтому разумная осторожность так и сквозила в каждом его дальнейшем слове.

– За ругань извиняюсь – ноги просто неожиданно замочил. А вы, дедушка, что тут делаете? Извиняюсь, но вынужден вас задержать и препроводить к начальству. Только не злись, дедушка, я ж ведь солдат, правила у нас такие. Я в разведке – и, значит, по уставу, всех неопознанных личностей должен препроводить непосредственно к начальству, до выяснения.

– Милай, ты хоть знаешь, в какой стороне-то твое начальство? Я ж вас, людей, изучил как облупленных, стоит вам хоть на полвершка от хаты отойти, так сразу плутать принимаетесь. И самое главное, всегда в этом меня обвиняете – мол, леший заплутал, закружил, а что сам дорогу не запомнил и ногами своими корявыми постоянно противосолонь забирал – это они не понимают. Ну, так уж и быть, пойдем к твоему начальству, поздоровкаемся. Хоть побеседую с кем спокойно. А то я тут недавно с одними чудиками в серой форме поговорить хотел – молочка попросить али хлебушка, – так они, ироды, стрелять удумали! Покружат они теперь у меня, покружат. Может, через недельку к опушке-то выпущу, если уважение окажут да шапку поломать не погнушаются. А иначе – что ж, не повезло им. Неча по моему лесу без разрешения шляться.

Примерно через двенадцать минут они вошли в лагерь – опирающийся на посох маленький старичок с волосами цвета подсохшего мха и конвоирующий его рядовой, на плече которого лежал вымпел из сапог и уже почти сухих портянок…

Тогда же

Старшина Дроконов Валерий Сергеевич

«Ребят в разведку отправили, сам сижу с пулеметом, охраняю стоянку, за капитаном присматриваю да и думку гадаю – что на обед сегодня изображать? Из наличных запасов четыре банки тушенки, килограммов пять перловки, ну и НЗ из двух банок сгущенки и пары плиток шоколада – хорошо у нас диверсантов кормят. Хотя командир обещал к вечеру с мясом быть – да только тут в округе дичь вся, наверное, пуганая». Примерно такие мысли перебегали в уже седой голове старшины, рассматривающего окружающие деревья и с тревогой прислушивающегося к шумам. Еще утром, когда бойцов направляли в разведку, в голове старшины брезжила мысль, что немцы просто так взрыв моста не оставят и обязательно начнут прочесывать окружающие леса. Натолкнуться сейчас на отделение жандармов – еще один синоним слова «смерть».

«А при отходе наследили мы достаточно, как командир нас ни ругал, как ни пытался вести так, чтобы поменьше следили, все равно – собак пустят и найдут. Рано или поздно найдут. Командир тоже хорош – конфисковал последнюю махорку у бойцов, да и у диверсантов сигареты забрал. Ну, посыпал он наши следы, но на сколько той махорки хватило? Пустят собак веером и чуть попозже на наш след выйдут – делов-то. Нет, правильно мы потом болотом пошли. В лесу нас уже догнали бы. А ребята так, видимо, и не поняли, почему мы болотом поперлись – вон Сергей с Геной перед сном все чертыхались, мол, командир уже совсем озверел по болоту переться. Эх, молодежь!»

Приближающиеся шаги и неспешный разговор заставили старшину встрепенуться и перехватить пулемет. Бросив взгляд на спящего капитана, он принялся напряженно вглядываться в сторону непонятного шума. Раздвинув ветви кустов, на поляну вышла необычная процессия – странный старичок с посохом, конвоируемый рядовым Железко, держащим в руках карабин и балансирующим веткой с висящими на ней портянками и сапогами. Один конец ветки захлестнут оружейным ремнем, а середина лежит на правом плече. Подталкивая стволом, Юра подвел старичка к старшине и, скинув ветку с сапогами на землю, как ни в чем не бывало отрапортовал:

– Мной был обнаружен подозрительный гражданин и отконвоирован в лагерь. Валерий Сергеевич, он утверждает, что является нашим знакомым – Лешим. И, похоже, не врет…

В тот же день

Ссешес Риллинтар

«Да как эту скотину завернуть в лагерь? Четвертый круг, четвертый круг пробегаем, и каждый раз, несмотря на уколы и порезы, этот тупой лось, чувствуя приближение к человеческой стоянке, отворачивает в сторону!»

Как оказалось, бег по лесу – довольно веселое дело. Самое главное – уклоняться от всех возможных ветвей и сучьев, правда, для этого приходится иногда делать рискованные пируэты. Но все равно скорость передвижения получается сумасшедшая. А вот лось такого делать то ли не хочет, то ли не умеет и, снося все на своем пути, реально теряет скорость, позволяя обгонять себя и корректировать направление перемещения с помощью незначительных уколов лезвия или тонких, красивых порезов, теперь уже во множестве змеящихся по шкуре.

«Все, надоело! Как ни хотелось покрасоваться, придется валить здесь. Метров семьсот ребята тушу протащат, а потрошить можно и здесь».

В тот же день

Старшина Дроконов Валерий Сергеевич

К разговору с Лешим подключился и капитан, с почти детским удивлением рассматривающий персонажа сказок и изредка задающий заковыристые вопросы об отношении товарища лешего к немецко-фашистским захватчикам. Подтянулись и остальные разведчики, судя по их огорченному виду и жестикуляции, свою задачу они тоже не выполнили.

– Товарищ капитан, может, чайку сообразим? И для разговора оно полезней будет, и горяченького попьем?

– Организуй, Валерий Сергеич. У нас там еще кусковой пиленый сахар оставался – давай вприкуску. Только вот стаканов у нас на всех нет, придется по очереди.

При этих словах леший встрепенулся и со старческим кряхтением поднялся на ноги:

– Эх, человеки, что бы вы без леса делали-то!

Ступив два шага под пристальными взглядами красноармейцев и моментально напрягшегося капитана, положившего руку на кобуру нагана, висящую на правом боку, ожившая сказка провела изменившейся на глазах кистью руки с маленькими, но очень острыми когтями по стволу березы и подхватила другой ладонью освободившийся из древесного плена пласт бересты.

– Лес, ведь он как мать, и накормит и напоит, да и оденет при желании.

Его руки буквально зажили своей жизнью, разрезая, сворачивая и формируя выстраивающийся ряд одинаковых конических берестяных стаканчиков.

Немного истории

В это время за пределами Беловежской пущи и окружающих ее болот творилось следующее:

С начала войны фронт переместился от западных границ СССР на триста пятьдесят – шестьсот километров к северо-востоку и востоку и проходил по линии Пярну, Тарту, Псков, Дрисса, Витебск, к югу по реке Днепр до Речицы, далее через Новоград-Волынский, Житомир, Бердичев, Старо-Константинов, Каменец-Подольский, Леово, реки Прут и Дунай до Черного моря. Противник оккупировал Литву, Латвию, значительную часть Эстонии, Украины и Молдавии. Создалась угроза прорыва его войск к Ленинграду и Киеву.

10.07.1941

Девятнадцатый день войны

Войска финской Карельской армии вторглись на территорию Карелии и повели наступление на Петрозаводск и Олонец. Началась оборона Карелии войсками Северного фронта, Северного и Балтийского флотов, Беломорской, Онежской и Ладожской военных флотилий.

С рубежа реки Великая противник перешел в наступление на Ленинград. Началась ленинградская оборонительная операция войск Северо-Западного, Ленинградского и Карельского фронтов, Северного и Балтийского флотов.

Войска группы армий «Центр» и части группы армий «Север» с рубежа Днепр – Западная Двина перешли в наступление на Москву. Началось Смоленское сражение с участием войск Западного, Резервного, Центрального и Брянского фронтов.

11.07.1941

Двадцатый день войны

Войска противника захватили Витебск, плацдарм южнее Орши и севернее Нового Быхова.

Контрудары войск Юго-Западного фронта в районе Бердичева и восточнее Новоград-Волынского вынудили противника приостановить наступление на подступах к Киевскому укрепрайону.

Танковые соединения противника вышли к реке Ирпень (пятнадцать – двадцать километров западнее Киева).

12.07.1941

Двадцать первый день войны

А сегодня, 12 июля 1941 года, на двадцать первый день войны, пока дроу бегает за сошедшим с ума от страха лосем вокруг лагеря, леший пьет чай с партизанами, стараясь прикидываться недалеким лесным жителем, капитан Кадорин изображает из себя железного Феликса и пытается сагитировать несознательного местного, скорее всего кулацкого (судя по говору и поведению) элемента, на помощь в боевых действиях – происходит следующее:

В Москве заинтересованными товарищами подписывается глобальная бяка Гитлеру – соглашение «О совместных действиях правительства СССР и Великобритании в войне против Германии».

Но пока что гитлеровцам до этого документа нет дела, ибо на Смоленском направлении страшная мясорубка, и события развиваются в положительном для немцев ключе.

Там два шустрика, Гот и Гудериан, вырвавшись на оперативный простор, ощутили себя как минимум полубогами.

Основные силы 3-й танковой группы (39-й мотокорпус в составе трех танковых и двух моторизованных дивизий), преодолев сопротивление 19-й армии (И. С. Конев) в районе Витебска, начали продвижение на восток. Остальные силы 3-й танковой группы (57-й мотокорпус в составе 19-й танковой и 14-й моторизованной дивизии) с плацдарма в районе Десны западнее Полоцка нанесли удар в направлении Невеля.

Одновременно с этим 2-я танковая группа двумя клиньями форсировала Днепр севернее и южнее Могилева. Севернее Могилева действовали 47-й мотокорпус (две танковые и одна моторизованная дивизия) и 46-й мотокорпус (10-я танковая дивизия и мотодивизия СС «Das Reich»), южнее – 24-й мотокорпус (две танковые и одна моторизованная дивизия).

Но вернемся к более близким и нужным событиям. Где-то рядом, в белорусских лесах, пробегал 43-й армейский корпус 4-й армии группы «Центр». Пробегал, конечно, не весь, а только небольшой, заинтересованной частью 31-й пехотной дивизии – в частности, 82-м пехотным полком. Ну если быть совсем честным, то только первый батальон этого полка действительно крутился в означенной местности, дивизия в описываемой истории подойдет к Смоленску с двухдневным опозданием.

С учетом привлечения специалистов-кинологов из полицейских частей Ваффен СС, шмон в районе взорванного моста через Нарев стоял знатный. Обследование следов взрыва и отчеты покойного майора Нитке (к слову, от него остался только обгоревший портфель, пробитый железнодорожным костылем) привели немцев к довольно обоснованным выводам – с наглой диверсионной группой русских надо как можно скорее разобраться, пока в столь важном транспортном районе не образовался локальный филиал ада. В целях скорейшей поимки или уничтожения диверсантов и обеспечения сохранности транспортных артерий в рассматриваемом районе как раз и был выделен этот пехотный батальон и начальственным пинком направлен в белорусскую чащу с приказом: «Разобраться».

12.07.1941

Леший и красноармейцы

– Вот спасибо, уважили старичка! Сроду такой скусноты не едал – как говоришь, сынок-то, зовется эта скуснота? Угущенка?

Вид мирно беседующего Лешего, отхлебывающего из пробитой штыком банки сгущенку, по кусочку, по крошке, как божественное лакомство, поедающего обычный армейский сухарь из НЗ и запивающего все это богатство чаем из помятой алюминиевой кружки, уступленной старшиной, навевал мысли о доме. Старшина с удовольствием потягивал чай из берестяного, не накаляющегося от жидкости стаканчика.

– Товарищ Леший, это сгущенное молоко с сахаром, обычно говорят «сгущенка».

Судя по немного прибитому виду капитана, он сейчас про себя вспоминал весь список известных ему сказочных существ, и перед его внутренним взором мерцала страница из Большой советской энциклопедии со списком малых народов севера, к которой теперь явно придется добавлять параграф – «малые магические народы Евразии».

В общем, примерно минут через двадцать разговора мнения о Духе Чащи у красноармейцев сложились положительные. Различались только оттенки отношений. Если молодые бойцы приняли старичка как обычного, чуть недалекого лесного жителя, то старшина и особенно капитан понимали, что не все так радужно в этом существе. Слишком уверенно он себя вел, даже не обращал внимания на оружие, возникало ощущение, что дед относится к окружающим, как пчеловод к своим пчелам – с легкими покровительством и опаской.

Внезапно со стороны леса раздался шум ломаемых веток и громкий топот, перемежающийся трубным, жалостливым ревом. Красноармейцы моментально похватали оружие и настороженно уставились в две стороны: в одну – сторону шума – с опаской и в другую – сторону Лешего – с невысказанным вопросом во взорах. Старичок пожал плечами, огорченно вздохнул и, не забыв отхлебнуть сгущенки, высказался:

– Да не беспокойтесь! Это у вашего длинноухого гон начался. – Дед с ехидцей подмигнул капитану.

Тот поперхнулся и задал планомерный вопрос:

– В смысле – гон?

– Да за лосем он бегает. Сейчас кто первым устанет, тот и выиграл. Правда, на месте лося я бы посопротивлялся.

Чуть ли не малиновый Сергей, опустив дуло «дегтяря», высказался:

– А почему за лосем?

– Ну, сам, паря, подумай – ему в принципе разницы особой нет. Может и за тобой побегать.

Вытянувшиеся лица окружающих и взбледнувший на лицо Сергей немного повеселили старичка, и он продолжил:

– Дроу вообще-то никакой разницы, кого загнать и съесть. Но лось, согласитесь, поупитанней будет, чем ты, паря. – И с отеческой улыбкой леший потыкал Сергея концом посоха по ребрам.

Минут через пятнадцать оглушительные звуки разрушаемого на корню леса исчезли, и сидящий около костра Леший, вылизывающий банку от сгущенки неожиданно длинным и раздвоенным языком, приподняв голову и прислушавшись, выдал:

– Ну вот, отмучилась животина. Сейчас ваш длинноухий вернется.

И действительно, буквально через несколько минут из окружающих зарослей бесшумно проявилась, как на кинопленке, фигура дроу. Первое, на что обратили внимание окружающие, – счастливое выражение на запыхавшемся лице и пара свежих царапин на правой щеке. Прислонив лук к куче вещей, сложенных в углу поляны, Ссешес проскользил к собравшимся индивидам и произнес:

– Здравствуй, Дух Чащи. И с какими это делами ты нас посетить решил?

Выражение лица старичка немного изменилось, причем явно не в лучшую сторону, скулы резко обтянулись кожей, в образовавшейся на полудревесном лице улыбке тихо блеснули клыки…

В тот же день

Ссешес Риллинтар

«А ведь старичок не так прост, как кажется. Если вспомнить классические описания духов леса, да из того же Фаэруна, то окажется, что добренькими лесными дедушками, как в народных русских сказках, они никогда не были. Судя по поведению старичка, ему просто что-то сильно от нас надо. Если я правильно догадываюсь, даже не от нас, а именно от меня. И надо до такой степени сильно, что он даже соблаговолил спокойно разговаривать с солдатиками и, прикидываясь божьим одуванчиком, попивал чаек. Нет, это неспроста. Разумные существа Духом Чащи воспринимаются только в двух видах – в виде удобрения (чаще всего так и происходит) или в виде полностью интегрированных в лесную экосистему существ, примером которых могут являться лесные эльфы. Высшие эльфы как раз этим и отличаются от лесных, что в симбиотической системе лес – эльф главными являются высшие эльфы. Так что старичка явно прихватило, если его лесное величество соблаговолило приблизиться к нашему костерку, особенно зная врожденную ненависть таких духов к главному убийце деревьев – огню». Примерно такие мысли пробежали в моей голове при вице разместившегося у костра Лешего. Положив лук и поприветствовав старичка, я быстро организовал с помощью старшины поход за мясом, выдав бойцам направление и комментарии: «Не промахнетесь, эта скотина там такой стадион вытоптала – главный зал в Мензоберанзанской академии магии поменьше размерами будет. Да, не обращайте там внимания на некоторые вещи – просто этот лось меня сильно вывел из себя».

Удалившиеся рядовые и старшина позволили мне расслабиться и, поудобнее устроившись около костра, задать сакраментальный вопрос нашему общему знакомому:

– Ну и чему обязаны?

– Да так, по-соседски пришел в гости.

– Да не верится, что просто так в гости пожаловал. Так что давай по-серьезному поговорим. Осталось как раз только начальство, ты, я и капитан как представитель государства, на территории которого располагается твой лесок.

– Много государств-то на моей памяти приходило и еще много уйдет, а чаща моя как стояла, так и стоять будет. Людские государства-то для чащи как былинка однодневная, а вот для них чаща завсегда кормильцем выступала, да и защитником от ворогов.

– Да мне от твоего леска и не надо ничего. А вот по поводу былинок ты поосторожнее.

Лешего в ответ на эти слова передернуло, и он сразу высказал свое отношение к ситуации:

– Во-первых, не лесок, а додревняя пуща. Сам-то, детство у него заиграло, носится по молодой поросли, как щенок неразумный, только что из логова вылезший. Ты за собой-то когда следить начнешь? Да если бы не я, вас бы уже сегодня к полудню отряд друзей в сером обнаружил. Я к тому же еще тебе внушение за порчу леса не сделал. Кто мне деревья попортил и рыбу в реке поглушил – потише, что ль, со своими игрушками в войну не мог?

Встрепенувшийся капитан резко бросился выяснять ситуацию с отрядом немцев:

– Какой отряд, какая численность, когда будут здесь?

– Да не беспокойся, капитан, в моем лесу они еще долго поблуждают. Ведь с собаками шли, почти след в след, отставали только на полдня. А как вы на стоянку устроились, так приближаться начали. Тут я их кругами-то ходить и отправил. Силы, конечно, уже не те, но денька два кружения гарантирую. А человеков там не особенно много – две дюжины, да еще две собаки. Кобель один вообще дурной, а вот суку я думаю в лесу оставить. Можно будет волкам породу чуть улучшить, хорошо зараза след держит – загляденье.

Слушая рассуждения Лешего об улучшении породы волков, я медленно обдумывал дошедшую до меня серьезную ситуацию. Ведь если разобраться, я до текущего момента воспринимал окружающую действительность как игру, игру, непосредственно связанную с отыгрываемой мной легендой. И только сейчас в мой сумасшедший мозг начала доходить свежая, объективная информация о том, что вокруг не игра, и мне действительно тут жить, и я волей-неволей отвечаю за доверившихся мне людей. Ведь действительно мне захотелось позабавиться взрывом моста. Это воспринималось мной как веселая необычная игра, и даже полученная контузия не разрушила радужную картинку, сформировавшуюся перед моим взором. Ведь я знал, догадывался о том, что такую крупную диверсию в своем тылу немцы не простят, поднимут на поиски диверсантов всех, кого смогут. А ведь могут они много. Но в тот момент я играл – играл в очередной фэнтезийный квест. Да и сегодня, вместо того чтобы тихо зарезать бедного лося, устроил целое представление и наследил так, что теперь любой «Шторьх» – а ведь, скорее всего, парочку таких самолетиков уже подняли в воздух – увидит эти следы даже в густом тумане.

Так что мне нужно определиться в том, что окружающая действительность не является фэнтезийным игровым миром и тут действительно убивают. Изменения моей психики, видимо, настолько серьезны, что в обычном человеческом обществе мне теперь будет довольно непросто устроиться.

Фактически единственным козырем, на который я мог рассчитывать в текущий момент, являлась магия. А вот с запасами магической энергии и, самое главное, отработанных, проверенных заклинаний у меня беда. Ведь точно – заигрался мальчик. Еще бы чуть-чуть, и побежал бы на поиски ветряных мельниц, начал бы спасать принцесс в соседней деревне.

– Спасибо, конечно, за отвод глаз, но тогда задаю более важный вопрос: у тебя магией разжиться нельзя?

– Так я сам-то на голодном пайке сижу, все, что из человечка того получил, ушло на пробуждение. А фона магического на планетке-то не осталось. Так что тут я тебе ничем помочь не смогу.

Капитан до такой степени явно грел уши во время нашего разговора, что и мне и Лешему было чуточку смешно. Но так как пошли серьезные разговоры, я решил приучать капитана к мысли о магии как о стратегической вещи. Пусть послушает – ему полезно будет.

– Ты бедным и несчастным-то не прикидывайся. Не верю я, что все у тебя так плохо обстоит. В связи с этим давай начистоту. Твоя чаща на режим самообеспечения по магии вышла или нет? Вопрос, я понимаю, шкурный, но он и меня касается: чем больше магии будет вырабатывать твой лес, тем приятнее мне будет, ведь утечек при преобразовании у тебя немерено – на потребление в личных целях этих утечек я и нацелился. Просто преобразование личной жизненной энергии в магическую – это слишком большое извращение, на мой взгляд.

– Хм… по-серьезному? Значит, по-серьезному. Минимум функционирования я сейчас поддерживаю. Даже на охранные системы энергии нет – просто поддержка моей жизнедеятельности и небольшой аварийный запас. Генераторы магической энергии – мэллорны я уже высадил. Но без дополнительной подпитки они будут развиваться еще не менее пятидесяти лет до выхода на рабочий режим. А тут еще ты со своими войнушками. По лесу народу шляется – как муравьев в муравейнике. У меня уже дохлую человечину на территории леса скоро заготавливать можно будет. Да если бы они просто шлялись или на животных охотились! Так нет – взрывают, поджигают. Сносят деревья и кустарники своими железными коробками. Да что там, от леса остались рожки да ножки – животных считай что нет. Пара-тройка стай волков. Несколько медведей. Лоси, ну и мелочь всякая, типа зайцев и белочек. Такую пущу угробили! Стоило заснуть – туров выбили, от оленей воспоминания остались. А ведь сколько животины было. У меня не только кабаны под дубками желуди точили, парочка пещерных медведей обреталась, ну так – про запас. У меня даже махайрод был – правда, старый уже, на охоту почти не ходил. Я его магически поддерживал, шерсть седая, клыки стерлись, но все равно, как рыкнет, в радиусе верст пяти даже трава шелестеть от страха прекращала.

Так что с энергией у меня тоже не все в порядке – обычная растительность преобразование жизненной энергии в магическую обеспечивает только в процессе гибели, растительные генераторы магического фона – мэллорны – вымерли еще в ледниковый период. А те восемь ростков, которые я высадил, вырастут еще не скоро. Вот тут-то нам всем и поговорить следует – как дальше жить и что делать…

Углепластиковые стрелы – это, конечно, очень хорошая вещь, но вот отыскать им замену в лесной местности довольно непросто. Ну, допустим, лишние наконечники у меня есть, причем в наличии даже несколько кованных «под старину». Перьями поделилась пролетавшая в зоне досягаемости ворона в качестве прощального дара. Зачем ей в загробном мире оперение? Олег, правда, пытался доказать, что вороны несъедобные, и долго укоризненно смотрел на процесс ощипывания тушки. Но после выкидывания оной в ближайшие кусты и аккуратного упаковывания заохоченных перьев успокоился и даже не спросил, зачем, собственно, перья. За что и удостоился укоризненного взгляда и легкого кивка в сторону лука. Десяток прямых ореховых прутьев – выбирал или вообще засохшие, или стремящиеся к этому – был отправлен в колчан дожидаться того часа, когда до него дойдут руки. Каким образом обеспечивать сушку этого богатства в походе, я просто не представлял, но в крайнем случае решил что-нибудь похимичить на ближайшем привале. Правда, когда местность стала плавно переходить в болото, мне улыбнулась удача, и я вспомнил о существовании такого материала для стрел, как камыш. Поэтому в колчан отправилась еще пара десятков сухих камышин.