Текст книги "Счастливчик (СИ)"
Автор книги: Леонид Жирков
Жанр:
Альтернативная история
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
В «Парткоме» я спросил Михал Михалыча. Меня провели за дверь из торгового зала во внутренние помещения. В коридоре, отделанном пластиком и изогнутым буквой Г, было штук семь дверей. Провожавшая меня красивая девушка с красивыми ногами, которые, идя сзади нее, я естественно рассмотрел, постучала и заглянув за дверь сказала:
– Михал Михалыч! К Вам!
Я, поблагодарив красавицу и вошел в логово Минотавра.
– Здравствуйте Михал Михалыч. Я от Андрея Владимировича…
– Здравствуйте. Он мне только что звонил. Давайте смотреть изделие. Вот он на столе ваш ноутбук. Значит так, – он ловко начал раскладывать плоскую коробку на составные части.
– Это в первой половине, экран 16", во второй половине сканер. Это клавиатура, снизу отщелкиваем принтер и переворачиваем вот так. В комплект входит ИК мышь, внешний блок питания, аккумулятор рассчитан на 5 часов, но конечно без включения принтера и сканера. С ними всего на полтора часа. Процессор три гигагерца, хард сто шестьдесят гига, DVD-CD пишущий.
Встроенные колонки, микрофон, видеокамера. Основная изюминка наличие сканера и принтера. Они же являются недостатками, весьма утолщающими конструкцию. Принтер обеспечивает печать двух тысяч листов запасной комплект картриджей прилагается как и пятьдесят листов А4 в контейнере. На винт загрузили все, что можно, проверять будете?
– Да господь с Вами. Раз все есть, значит, все есть. Если чего не хватит Кока и сам загрузит.
– Тогда давайте собирать и паковать.
Михалыч ловко собрал ноутбук в первоначальное состояние, любовно погладил корпус. Потом засунул его в целлофан и упаковал в картонную коробку с удобной ручкой для переноски.
– Большое спасибо, Михал Михалыч.
– Не за что. Потребуется еще что-нибудь, звоните.
– До свидания.
– До свидания. Андрею привет!
***
Телефон зазвонил, когда я уже вымыл Гришку после прогулки, покормил, поговорил с Игорем и собирался греть ужин для себя. Ленка сегодня опять была в ночную смену, и хозяйничать на кухне приходилось самому.
– Да.
– Пап, пламенный привет!
Сын Андрей. Курсант академии БТВ. Когда встал вопрос, где продолжать образование после окончания школы, и при подсчете семейного бюджета на пять предстоящих лет обнаружилось, что ни о каком престижном институте и речь идти не может, сын сказал что пойдет в военное училище. Все мои уговоры и ссылки на деда офицера, менявшего места службы по указанию начальства, и то, что я сменил десяток школ, не возымели действия. Андрей был весь в меня, такой же упертый. Был балбес и лодырь, стал курсант и будущий офицер.
– Привет.
– А мама, что сегодня в ночь?
Так, начинает издалека. Прекрасно знает материно расписание работы, а туда же. Надо брать быка за рога, а то так и будет плести кружева на пол часа.
– В ночь, в ночь. Короче, тебе, чего надо, Андрюха?
– Слушай, пап, тут такое дело, мне надо собрать материалы для курсовой по истории техники…
– Ну и собирай. Придешь завтра в увольнение на праздники, иди в библиотеку или на худой конец в Интернете посидишь. Или наоборот, сначала в Интернет потом в библиотеку. Какие проблемы то?
– Да я бы собрал. Но понимаешь, мы с Иришкой договорились к ней на дачу без родителей съездить.
– А они об этом знают?
– Да знают, знают! Осенью же свадьба. Чего там теперь. Сам что ли молодым не был?
– Молодым то я был, а вот до свадьбы по чужим дачам не ездил. А насчет ее родителей, так сомневаюсь я…
– Ну, пааап! Помоги! Я отслужу!
– Это как же ты отслужишь?
– Я,… я сына в твою честь назову!
– Ты смотри, только раньше времени наследника не сконстраполи. Ну, говори, чего у там тебя?
***
Иришка, девушка сына мне нравилась. Студентка пединститута, будущий филолог, очень красивая. Характер твердый, целеустремленный. Как раз будущее «их Благородие» держать в руках. Волосы у нее темные, почти брюнетка, а глаза светлые, необычное сочетание. Росточком чуть ниже моей супруги, но у Ленки рост метр семьдесят два, так что сноха будет не большая и не маленькая. У Андрея рост метр восемьдесят два, в моего деда и в меня пошел. Она ему как раз по плечо. Рядом они с Андреем хорошо смотрелись. Красивая пара. И про свадьбу, святая правда. Заявление уже подали. Иришкины родители с выбором дочери согласны. Мы с ними насчет свадьбы, уже все обсудили.
Ребята могли бы и раньше расписаться, но субботы на три месяца вперед заняты. Президент год назад объявил о программе поддержки молодой семьи, и народ прет жениться и рожать как сумасшедшие. С осени Андрей переходит на 3 курс, и будет, находится уже не на казарменном положении. Рановато конечно женится в 20 лет, но Ленка говорит, что в их семье ранние браки приняты были в четырех поколениях, так что в этом плане Андрей в нее. Бог с ними, с приличиями. Помогу, так и быть.
– Ну, что там у тебя?
– Записывай. Пап ты только на диск сбрось, я потом в академии, сам нужное отберу.
– Ладно, ладно захребетник, давай говори.
– Первое: организация производства автомобилей в условиях эвакуации основных производственных мощностей в период 1941–1942 годов, на примере ЗИС 5, ГАЗ – АА. Записал?
– Записал. Все что ли?
– Нет, там три темы на выбор. Ты по всем подбери, ладно?
– Ладно, давай дальше!
– Танкостроение в СССР в начале 30-х годов, Т-18, Т-12, Т-24, Т-26. Записал?
– Записал!
– И последняя третья: новые образцы стрелкового оружия, разработанные во время ВОВ 1941–1945 г.г. ППС, СГ-43, РПД.
– Тебе чего по темам нужно то?
– Пап, исторические сведения, изобретатели, организация производства, конструкция, сравнение с предыдущими образцами. Чертежи, планировка заводов, технологические карты, в общем, все, что только надыбаешь!
– Ну, ты даешь! Где же я тебе…
– П-а-а-а-п! Пиши все подряд! Я потом выберу…
– Хорошо сейчас покопаюсь.
– Пап!
Голос сына стал сплошным медом.
– Ну что еще?
– Подбери еще по авиастроению в тридцатые годы!
– Ты же сказал только три темы!
– А это для Кольки!
Николай Песков, приятель сына по академии.
– Ты в честь меня и моего отца будешь детей называть! Детей не хватит!
– И в честь тебя, и в честь деда, и в честь Иркиного отца, и в честь Иркиного деда!
– Детей то хватит под имена? – ехидно спросил я.
– Хватит! Есть еще на имена матерей и бабок!
– Тьфу, на тебя! А, Ирка как к этому относится?
– Резко положительно, мы хотим много детей! Ну, па-ап…
– Черт с тобой! На, на, ешь, пей мою кровь! Чего нужно?
– Ну, там «ТБ-3», "И 16", «СБ», ну и про новые тогда самолеты. Еще про моторы… Лицензионные, которые мы у американцев и французов купили, и то, что по ним потом получилось.
– А по ним что?
– Ну, все, что можно!
– Все? Больше ничего не нужно?
– Нет не все, еще про «Каталину», самолет такой был. Морской разведчик, и вообще про летающие лодки. Может про Бериева…
– Да ты совсем оборзел? Ты где учишься? Причем здесь авиация? Я слышал, что в тридцатые разрабатывали проект летающего танка, только дальше испытаний дела не пошло. А, причем здесь авиация? Мало тебя, так ты и Кольку на меня вешаешь? Какого хрена авиация в академии БТВ?
– Ну, па-а-а-п! Организация производства, технология и прочая мутотень! Это главное! А, уж чего производят, дело десятое!
– Черт с тобой! Так, слушай сюда. Я диск на столе оставлю в бумажном конверте, придешь, заберешь. Я на рыбалку уезжаю с друзьями. Понял?
– Понял, пап! Спасибо! Я на тебя надеюсь!
– На Бога и отца надейся, а сам…
– … не плошай! Знаю, знаю! Но пойми!
– Понял, понял. Пока!
– Пока!
Вспомнил еще про Кокин диск. Занятиями я обеспечен на весь вечер. Может быть, еще и на пол ночи.
***
Ужин окончен, посуда вымыта, сигарета выкурена, чашка кофе налита. Так, что там Кока придумал? Ставлю диск с надписью маркером «№ 1». Загрузка закончена. Ставлю второй.
Через пять минут загрузка завершена, однако игрушка три гига весит. Бог с ней, разбираться будем потом, диски в конверт и на полку.
Теперь Андрюхины дела.
Автомобили, автомобили,
Весь Интернет, заполонили,
Там где вековая лежала пыль,
Свой след оставил автомобиль.
Оба на! Место на винте кончилось! Вот, что значит откладывать на потом. Двадцать гигов по современным понятиям конечно мало, надо было давно подвесить еще один хард. Ну и, что делать сейчас?
Чего там Коке подарили? Достаем, перетыкаем Интернет, включаем. Ура! Заработало! Качаем.
Три танкиста,
Три веселых друга,
Экипаж машины боевой.
Так, что это у нас? Ага, СУ 76, ладно давай до кучи, ну где Самоходка, там и ЗИС-3, название то одно. Поехали:
Артиллеристы Сталин дал приказ!
Артиллеристы зовет отчизна нас!
Из многих тысяч батарей,
За слезы наших матерей,
За нашу Родину! Огонь! Огонь!
Закачалось, хорошо. Что-то, правда и лишнего проскочило, ладно, потом почищу. Однако времени прошло уже два часа. Надо, пожалуй, еще кофейку тяпнуть. Да-а-а. А давай-ка, пока чайник кипит, перегоним автомобили на Кокин роскошный ноутбук. Папочку назовем, ну, «Руссо-Балт» хотя бы. Поехали.
Теперь значит, со стрелками отличниками разберемся. ППС-43, ага Ленинград, блокада
Выпьем за тех, кто неделями долгими,
В мерзлых лежал блиндажах,
Бился на Ладоге, бился на Волхове,
Не отступил ни на шаг.
СГ -43, ДП и почему-то РПГ-7? А ручной! Черт РПК! Да еще и ПКТ! Так, всей кучей, потом Андрей разберется.
Тесно связаны дружбою старой,
Принимали грозные бои,
Неразлучною, дружною парой
Оба тезки – Максимы мои.
Очень точно наводит наводчик,
А Максим словно молния бьет;
Так, так, так – говорит пулеметчик,
Так-так-так – говорит пулемет!
Попалась СВД, я из нее несколько раз стрелял не заставе. Классная вещь! До кучи!
Теперь авиация. Что там у нас? Р-5, ТБ-1, ТБ-3, И-16, И-14, И-15, И-153 «Чайка», ага Ил-2. По-2, ну и хрен с ней воздушной партой, поехали!
Летчики, пилоты!
Бомбы! Самолеты!
А вот это вроде уже в тему. М-25, М-62, АШ-82, М-105. Вроде моторостроения я заказывал? Самолетостроение? Годится, черт с ними!
Хватит, наверное. Может, чего и лишнего накопировал, ну да это не беда. Много не мало, чего не нужно сам выкинет. Где тут у нас болванка? Переписываем. Ни фига себе! Два часа ночи, десять минут третьего! А завтра вставать рано. Поставлю поиск с ключевым словом "новое вооружение 30-х годов XX века, технология", может чего электронные мозги наловят, утром посмотрю. Сброшу еще на одну болванку, а Андрюха потом сам разберется.
Гришка лежит, свернувшись клубком, и всем своим видом показывает, как в объятьях Морфея сладко. Спать, спать срочно!
***
В семь утра разбудил Гришка. Зубами стащил с меня одеяло.
– Сейчас, сейчас пойдем, дай умыться и одеться.
После прогулки, когда я уплетал глазунью, в голову пришла мысль о том, что неплохо бы в качестве развлечения прихватить с собой на рыбалку ноутбук. Кино, музыкальные диски, диск, с караоке, тем более встроенный микрофон и видеокамера имеются. Ну, будет не одна сумка, а две. Беру!
Кстати есть у меня довольно потертая, но очень, очень крепкая и большая сумка из натуральной толстой кожи, вот в нее и положим. Коробку с дисками туда же. Три блока любимого «Альянса», туда же, пара китайских пяти рублевых зажигалок (знаю как на рыбалке зажигалки пропадают!), любимый «Зиппо» в карман, «берцы», камуфлированная в милицейские цвета непромокаемая куртка с капюшоном аккуратно прикрыла все богатства. Спиннинг, простая удочка, коробка с принадлежностями. Все готово, и я готов.
В десять утра, надо же, не опоздали, приехали ребята! Посигналили, я с сумками вывалился во двор. Сел в «Ниву» к Оловянному.
– Вперед! Заре навстречу!
– …товарищи к борьбе! Штыками и картечью проложим путь себе – подтянул Сашка. Сашка Оловянников, именуемый за глаза Оловянный или иногда Железо, спортсмен местного масштаба, хороший товарищ и неважный специалист. «Железо» – это именно за «невысокий» IQ.
В сорок два года развелся с женой, нажив с ней двух детей, женился на другой. Через год после свадьбы, опять стал отцом. А, поскольку не оставлял детей от первого брака без опеки, то денег ему конечно всегда катастрофически не хватало. Ко всем прочим своим достоинствам и недостаткам, он еще и заядлый рыбак. Несмотря на стесненные денежные дела, не пропускал наши выезды на природу никогда.
***
Ехали с остановками для покупок в общей сложности часа четыре. Некоторую проблему составила покупка воды, наконец, Сашка углядел, киоск, с громким названием "ЗАО «Касабланка». Взяли три баллона по тридцать литров. И дальше уже не останавливались.
Лидирующей шла «Волга» Борисыча. Игорь вообще очень хорошо ориентировался на дороге, и в городе, и на трассе. Ему вполне хватило той примитивной схемы, которую ему нарисовал Михалев.
Витька встречал нас на окраине деревни.
До места добирались еще минут десять. Место оказалось красивейшее. Ветлы, растущие по берегам реки Осетр, в этом месте, как будто разбежались, обрамив совершенно ровную поляну.
При взгляде на другой берег можно было увидеть большое поле, засеянное какой то явно хлебной культурой, а дальше сплошь виднелся лес. Да не просто лес, а сосновый бор.
– Так, мужики! Пока не разобьем палатку, не оборудуем сортир, и не начнем жарить шашлык, водки не пьем.
– Борисыч! Побойся бога! Да ты что? Я всю дорогу слюни глотал! Давай колись! – раздались наши возмущенные голоса.
– Знать ничего не знаю, ведать не ведаю! А что в прошлом году было? Нажрались, как свиньи и спали потом в машинах, хорошо, что кабан не пришел!
– Причем здесь кабан?
– А притом, что нажрались как свиньи! Нет, я собираюсь спать нормально! В горизонтальном положении!
Борисыч самый молодой из нас, но самый крупногабаритный и авторитарный. Пришлось быстренько организовывать лагерь, потому как вожделенный ящик находился в багажнике его «Волжанки», а ключи он никому не давал.
Пришлось удовольствие оставить на потом и заняться обустройством места обитания на ближайшее время. Когда мы с Игорем натягивали шнуры палатки, он вдруг заржал и спросил меня:
– Сергеич, хочешь анекдот по секрету?
– Хочу.
– Вот, посмотри на мужиков. – Он показал на копающих сортирную яму Сашков.
– Вижу, анекдот то в чем?
– Старый, скоро отцом будет.
– Танька залетела?
– И очень по этому поводу счастлива! Она своего, добилась. Увела Саньку из семьи, с бывшим, то, у нее детей не было, а тут Санек, раз, два, и в лузу. Смотри, смотри, как отцы сортир копают!
Оба наших товарища, которым было уже за сорок, отважившиеся, на продолжение рода с новыми женами бодро орудовали лопатами. Бог им в помощь. Я сам женат на Ленке вторым заходом и им не судья. Ну, посмеялись с Игорем немного, видя как один уже состоявшийся во второй семье отец, и будущий отец, копают землю под общественный сортир, решили «Кашу» расколоть, когда придет время на грандиозную пьянку.
Через сорок минут палатка стояла, костер горел, на мобильном мангале, который привез Оловянный, жарились шашлыки, и Трубецкой сменил гнев на милость.
Запах от кусочков мяса нанизанных на шампуры был совершенно обалденный! Стаканы, булькающая жидкость, мясо поджаренное на мангале на закуску!
После третьей закурили, а после четвертой загомонили:
– Нашу! Любимую!
– Какую, любимую?
– Как какую?
– Ленинградскую или Танкистскую?
– Сначала Ленинградскую!!!
Редко, друзья, нам встречаться приходится,
Но уж когда довелось,
Вспомним, что было, и выпьем, как водится,
Как на Руси повелось!
Пили за удачную рыбалку, за танкистов (Сашка Кашин и Сашка Оловянников), за пограничников (это я), за авиацию (Борисыч). Прокляли уклонистов и пришли к выводу, что кто не служил, тот не мужик. Последнее, что помню как Сашки обнявшись, совершенно не музыкально и видимо уже не слыша друг друга, горланят:
Нас извлекут из-под обломков,
Поднимут на руки каркас,
И залпы башенных орудий,
В последний путь проводят нас.
***
Утром встали все трясущиеся. Похмелится – святое дело. Когда Трубецкой пошел доставать третью бутылку, я возроптал.
– Мы рыбу-то ловить будем?
– Будем, будем, Сергеич! Счас, только допьем!
И действительно пошли ловить, Игорь с надувной лодки, мы с берега. Поймали. Хватило и на уху и на "печенку".
Приготовление ухи, это ода! Сначала варится мелкая рыбешка завернутая в марлю. В основном ершы и пескари, потом в котел бросается средняя рыба плотва, подлещики, окуни. Варится недолго, пока не побелеют глаза. В самом конце в котел укладываются порционные куски щуки и головля. Завершающими аккордами служат вливание в уху водки и тушение в котле пылающей головни из костра. В обед началась вторая серия. Приготовление ухи в обед плавно перешло в приготовление печеной рыбы. Плотва заворачивается в несколько слоев бумаги и зарывается в кострище. В ужин началась третья серия. И понеслось! Как в анекдоте про студенческую стипендию. Один день до стипендии – ой, как кушать хочется! Стипендия: первый день – не помню, второй день – не помню, третий день – кушать хочется!
Продрав, глаза на третий день, мы с Кашиным категорически заявили, что за руль не сядем (водительские права у всех имеются) и принялись уничтожать остатки боезапаса. Трубецкой и
Оловянный, скрежеща зубами, сидели на берегу, ловили рыбу. Через некоторое время мы со Старым составили им компанию. Повезло, наловили для показа женам, и в рыбный магазин можно будет не заезжать. В три часа, после перекуса, стали сворачиваться, бриться, приводить себя в порядок.
Игорь и Оловянный мыли «коней», мы со Старым грузили лодку на прицеп, сворачивали палатку и были прислугой "за все".
– Сергеич! Подь на секунду!
– Чего Борисыч?
– Подрегулируй карбюратор. Зря, что ли МАДИ кончал? Надо тебя использовать.
– Так я давно кончал, все забыл. Да и по профессии отработал только пол года.
– Да ладно вые. ся. Глянь только! Я тебе стакан первому буду наливать!
– Уговорил!
В половине пятого тронулись в обратный путь.
***
За все время так и не пришлось доставать ноутбук из коробки, и все его волшебные свойства оказались не востребованными. Я, правда, хотел в первый день устроить конкурс караоке, но осторожный Борисыч, который пользуясь своей массой, оставался практически трезвым, на фоне нашего разгула, отсоветовал, сказав, что лучше не надо, а то дорогую вещь надо будет наутро искать в костре, или собирать по кускам в кустах.
Ехать решили, поменяв пассажиров, к Оловянному в машину сядет Старый, а я поеду с Игорем.
Во время погрузки, Игорь Борисович определил мою драгоценную сумку в багажник, а сверху вознамерился положить пакет с рыбой, на что я в крайне некорректной форме высказал свои соображения о рыбном запахе и предстоящем дарении ноутбука. На это Трубецкой посоветовал мне держать драгоценную сумку на руках, и вообще не вы…ся. Я сказал, что я не вы…сь, а ноутбук, пахнущий рыбой, это нонсенс и что я Борисычу это запомню. Одним наливанием стакана за отрегулированный "холостой ход" он не отделается.
Я уселся на переднее сиденье и поставил сумку с ноутбуком, сигаретами, курткой милицейской расцветки на колени и приготовился насладиться поездкой, смартфон неудобно лежал в кармане, и я сунул его в сумку.
– Сергеич, открой окно, а то от тебя такой духан идет, свежачок на старые дрожжи, что не дай бог, гаишник остановит, а у меня в салоне такая атмосфера.
– Ладно, как скажешь. Двинулись?
– Двинулись.
Лидировала опять «Волга» Трубецкого, Игорь шел со скоростью за сто километров не смотря, на болтающийся сзади прицеп. Сашка Оловянников на своей «Ниве» еле поспевал за нами. Разговаривали мы с Игорем о работе, о наших друзьях – отцах, о том, что мы расскажем женам о рыбалке, как будем делить пойманную рыбу и прочих «интересных» вещах.
Я рассказал, что сын у меня осенью женится, и конечно я жду Игоря в числе самых уважаемых гостей на свадьбе, он рассказал, как он устраивал старшую дочь, в «Плехановку» и сколько это стоило, не смотря на ее серебряную медаль. Обычный треп, мужиков, которые давно не виделись, и которые испытывают друг к другу, "теплое под ложечкой". Не доехав до Зарайска километров десять, когда на очередном подъеме Борисыч разогнал машину, чтобы легче было взлетела на подъеме, я сказал, что зря он так гонит, мы ведь никуда не опаздываем. Он не успел ответить. На горке, на нашей полосе, показался КАМАЗ.
– Борисыч! Влево! Влево!
Он дернул влево и не успел на доли секунды, КАМАЗ влетел в меня. Все, что я уловил, это страшный удар от которого во рту сразу стало солоно, вокруг стало тихо, тихо, а потом рвануло пламя.
Глава V. И вот у офицера уже есть мамзель
– Всем собраться в Актовом зале, форма одежды обыкновенная.
Раз форма обыкновенная, значит событие экстраординарное! Это всем давно известно. Разбор вакансий! Каждому из двухсот юнкеров выпускного старшего курса выдан на руки список из двухсот воинских частей, которые в этом году ждут нас, молодых подпоручиков. Самая настоящая лотерея! Как сложиться служба? Как примут в офицерскую, полковую семью?
Вопросы волновали меня, так же как товарищей. Обдумывая свой выбор, приходилось делать расчет и о том, что стоянки в больших губернских городах должные быть подкрепленными солидной денежной помощью из дома, и нам в основном не грозили. В списке в основном стояли вакансии полков и резервных батальонов, стоявших в небольших городках расквартированных здесь же в Сибири, да в Туркестане. Была правда вакансия в Киевский гренадерский стоявший в Москве. Я, к сожалению, рассчитывать на нее не мог. Отец служил по почтовому ведомству, и хотя дослужился до коллежского асессора, но с деньгами было трудно. У меня были еще младшие брат и сестра, еще предстояло получать образование брату Павлу, а он хотел поступить в Санкт-Петербургский университет, сестре надо было скопить хотя бы небольшое приданное.
Так, что выбор приходилось останавливать либо на Туркестанских линейных батальонах, там было усиленное жалованье, за трудность службы, либо на полках имевших стоянки поскромнее, чем в губернских городах.
***
Я выбрал 172 Лидский пехотный полк, имевший стоянку в городе Лида. Немаловажное значение имело, конечно, и то, что в губернском Вильно проживала сестра матери, которая была замужем за Николаем Ильичом Бричкиным, тамошним местным акцизным чиновником. Четвертый полк сорок третьей пехотной дивизии. Старшие полки имели стоянки в Вильно и Гродно.
Портному сообщено о темно-зеленом цвете клапанов, цвете выпушек. Приобрести фуражку с цветным околышем и все! Офицерская форма уже готова, остались эти маленькие штрихи!
Примерка! Как приятно видеть свое отражение в зеркале в форме различных видов! Бальная, походная, парадная, служебная! Какой мужественный и строгий вид!
В мае мы вышли в лагеря. Последние батальонные учения, ожидания производства. Разведка в лице Егора, повозочного продуктовой линейки донесла из канцелярии училища, что завтра все и произойдет!
Ровно в четырнадцать часов, одетый в парадную форму начальник училища, поздоровался, прошел по фронту, а затем вышел на середину и поздравил нас офицерами. Тут же нам раздали приказы о производстве, в которых были поименованы, с обозначением полка, куда мы выходили. Все юнкера военных училищ Империи, которые производились в офицеры в эту самую минуту, получили на руки приказы о производстве. Во все военные и юнкерские училища были посланы телеграммы и перед фронтом прочитаны начальством в один и тот же час по всей Империи!
Как сейчас помню, погода в этот день была яркая, весенняя. В душах у нас светило такое ослепительное солнце, что при блеске его все люди и все предметы начинали излучать из себя особенное, словно пасхальное сияние. Генералу Андросову, который произнес только три слова: "Поздравляю вас офицерами!", было возглашено оглушительное «ура», не замолкавшее минут пять. По мере того, как раздавали приказы, по ниточке выстроенные шеренги расстраивались. Мы обнимались и целовались и у всех глаза сияли самым безудержным счастьем.
Тем самым курсовым офицерам, которым за два года училищной муштры многие не раз втихомолку мечтали именно в этот день сказать откровенно все, что они о них думают, составляя в уме самые ядовитые фразы, теперь крепко жали руки и совершенно искренне благодарили их "за науку". Понять счастье этой минуты может только тот, кто ее пережил.
Заключительное слово генерала Андросова прозвучало так:
– Господа, сегодня вы наденете офицерские погоны. Эти погоны обязывают всякого, кто имеет честь их носить, к достойным поступкам, порядочности и приличию. Помните, что в глазах общества и света всякий ваш неблаговидный поступок или даже жест будет приписан не столько вашей личности, сколько всему полку, в котором Вам выпала честь служить, потому что полк, принявший в свою среду офицера, тем самым гарантирует его порядочность и воспитанность. Офицера, не умеющего держать себя как порядочного человека, полк не потерпит в своей среде. Всегда помните это! Желаю вам хорошей и честной службы!
После первых минут сумасшествия, когда генерал уехал, мы все по традиции засунули трубочкой свернутые приказы под погоны и разобрались в рядах. Вперед вышли ротные командиры и вместо уставного «смирно», скомандовали "Господа офицеры!". Затем по команде "Отделениями! Правое плечо вперед. Марш!", мы вытянулись в колонну, и пошли по дороге из лагеря в Иркутск.
Мимо пригородов промаршировали, к зданию Училища. Конец не близкий, но молодым ногам при повышенном настроении все было нипочем. В этот день мы все были на ногах с 7-ми часов утра, оттопали в строю пятнадцать верст и никто не чувствовал ни малейшей усталости.
После позднего завтрака в столовой Училища, все поднялись в роты, где на каждой койке было уже в порядке разложено офицерская форма. Об этом позаботились старые служители, которых в роте было по одному на пятнадцать юнкеров, и которые в обыкновенные дни за особую плату чистили нам платье и сапоги. Все мы стали мыться и переодеваться и должен сказать, что никогда в жизни ни раньше, ни после я с таким удовольствием не одевался.
Уже на офицерском положении в Училище полагалось жить еще два дня. Нужно было сдать книги и казенные вещи, получить 250 рублей, которые казна давала на шитье офицерской формы, расписаться в многочисленных списках и ведомостях и, наконец, проститься с начальством. Но это все потом, а сейчас, сейчас в новой форме, нужно было как можно скорее ехать в город.
Производство юнкеров в офицеры стало праздником для всего населения Иркутска. Уже с утра у ворот училищ толпились нарядные барышни, которым без пяти минут офицеры по старинному обычаю дарили конфеты.
***
Военное училище, даже и для офицеров, не могло превращаться в гостиницу. Поэтому все внешние правила продолжали строго соблюдаться. Каждый приходящий и уходящий должен был пройти в дежурную комнату и явиться дежурному офицеру. Но какая разница со страшной процедурой былых отпускных дней! Какая зависть в глазах вчерашних «зверей», ставших «господами обер-офицерами»!
В этот раз, задерживаясь у зеркала, только для того, чтобы лишний раз на себя полюбоваться, я в застегнутом доверху сером летнем пальто, легким офицерским шагом, прошел по коридорчику, придерживая левой рукой шашку, по-офицерски, взял под козырек и произнес:
– Господин капитан, разрешите ехать в город!
Капитан Горчилин, ротный командир второй роты, приподнялся с места, протянул руку для рукопожатия и сказал:
– Поздравляю Вас, только позвольте Вам, по-товарищески посоветовать… не увлекайтесь… легче на поворотах. Вы понимаете, неприятно все-таки было бы первую ночь в офицерском звании провести в комендантском управлении…
На это я с вежливой улыбкой я сказал, что мол, не маленький, свою меру знаю, и вести себя умею, но за совет – благодарю.
Хотя в вечер дня производства все иркутские рестораны, все сады и увеселительные заведения были полным полны мальчиками в свеженькой офицерской форме, из которых огромное большинство прощалось с городом навсегда, безобразий и пьяных скандалов не было вовсе. Правда и публика смотрела на новоиспеченных защитников Отечества ласково, и случалось их покрывала.
***
Первыми меня с производством в офицеры, дома поздравили родители. Мама заплакала, даже отец, обнимая, прослезился. Сестра Маша обняла и поцеловала, брат Павел крепко сжал руку. Потом был торжественный обед, и я, наконец, вырвался к Кате Крыловой.
С Катюшей я познакомился на святках тысяча девятисотого года, на катке. Она была с подругой, а я с другом, портупей-юнкером Михаилом Ракитиным. Через некоторое время, меня пригласили в дом, и я познакомился со всей семьей Крыловых, отец Кати, Дмитрий Васильевич преподавал в епархиальном училище, у Кати был старший брат Юрий, студент Томского университета, будущее светило медицины, как говорила Катя, и два младших брата гимназисты. Катя очень красива, тонкая, гибкая фигура, большие карие, сияющие глаза, каштановые волосы, собранные в пучок на затылке и вьющимися локонами у висков, губы, вырезанные в форме лука, тонкий нос, и красивые черные брови. В старину, про такие говорили, соболиные. Мы просидели с Катей в столовой комнате очень долго, почти до одиннадцати вечера. Я попросил ее руки, и она сказала:
– Да!
– Благодарю Вас Екатерина Дмитриевна. Единственным препятствием к нашему счастью, теперь служит реверс.
– Что это, Андрей Васильевич?
– Это значит, что пока у меня не будет недвижимости или имущества, дающего мне триста рублей в год дохода, или я не стану ротным командиром с соответствующим жалованием, до двадцати восьми лет, командир полка, а тем паче командир дивизии не дадут своего согласия на мой брак.
– Что же делать? – спросила Катя, упавшим голосом.
– Екатерина Дмитриевна! На жалование подпоручика, сорок один рубль и двадцать семь с половиной копеек совершенно невозможно прожить семейной жизнью. Я прошу Вас, подождать еще несколько лет, через три года я уже поручик, а это уже шестьдесят восемь рублей, я поступлю в академию, а еще через два года по окончанию академии, я уже штабс-капитан. На сто двенадцать рублей уже можно жить. Я клянусь Вам, что все так и будет!
– Я согласна! Я подожду Вас. Я люблю Вас! – говоря это, она встала.
Я притянул ее к себе, крепко обнял и в первый раз поцеловал. Крепко, в губы ища ее язык, и ощущая под руками ее хрупкую и в то же время гибкую спину.
– Мама! Папа!
Ее родители, казалось, ждали этого момента, оба появились торжественные, отец с иконой Спаса Нерукотворного в руках, мать с платком которым она утирала глаза.
Мы встали на колени и попросили их благословления. Так совершилась моя помолвка, а, в сущности, я очень, очень хотел взять в жены Катюшу Крылову прямо сейчас, но суровая воинская дисциплина диктовала мне правила приличного поведения.
***
Вернувшись, домой, я сказал отцу, что сделал предложение Екатерине Дмитриевне Крыловой.
– Ты не очень спешишь, сын?
– Нет, папа, я люблю ее.
– Это дочь Дмитрия Васильевича, преподавателя епархиального училища?
