Текст книги "История Востока. Том 2"

Автор книги: Леонид Васильев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 51 страниц)

Аравийские монархии

Если не считать республики Йемен, возникшей на рубеже 80– 90-х годов в результате объединения Йеменской Арабской Республики с Народно-Демократической Республикой Йемен, бывшим Аденом (единственной из аравийских стран, которая еще в 70-х годах взяла курс на развитие по марксистско-социалистической модели, но в движении по этому пути, как и другие аналогичные страны, не преуспела), то все остальные государства аравийской зоны – это монархии. В отличие от бедного и слаборазвитого, лишенного нефти Йемена, 11—12 млн. населения которого не могут похвастать высоким уровнем жизни (ок. 500 долл. в год на душу населения), все монархии аравийской зоны сегодня – это богатейшие и процветающие государства. Правда, процветание их – скорее результат щедрости судьбы, своего рода подарок Аллаха, нежели плод собственных целенаправленных усилий. Имеются в виду нефть и обильный поток нефтедолларов.

Саудовская Аравия – крупнейшая и богатейшая из этого ряда стран (население – ок. 10 млн. чел.). Родина арабов и ислама, Аравийская пустыня с ее немногочисленными оазисами издревле была малонаселенной, что, впрочем, не мешало ей время от времени выплескивать на север очередные волны семитских племен и народов, последней в ряду которых была именно арабо-исламская. Расцвет арабо-исламской культуры, однако, мало затронул бедуинов Аравийской пустыни, сохранивших свой привычный образ жизни до наших дней. Активность ваххабитов, приведшая к созданию в XIX в. государства Саудидов, заложила основу современной монархии, существующей в ее нынешнем политическом оформлении с 1932 г.

Основа процветания саудоаравийской экономики – нефть, добыча которой по объему сопоставима с российской и американской. Если принять во внимание, что эта нефть добывается в малонаселенном (в основном кочевниками) государстве и почти целиком идет на экспорт, то нетрудно заметить, что нефтедоллары, объем поступления которых резко возрос после национализации нефтяной добычи (1975) и особенно после увеличения цен на нефть, сыграли роль золотого дождя для не ожидавшей такого подарка судьбы страны. За счет нефтедолларов в 70-х и особенно 80-х годах стала быстро развиваться экономика страны, укрепляться вооруженная новейщей техникой армия. Многие десятки и сотни аравийских миллиардов осели в банках и реализованы в акциях капиталистических стран (стоит напомнить, что богатейшим человеком мира был назван в 1988 г. аравийский миллиардер). Заметное количество их (до 12 млрд. в год) идет в форме помощи на нужды арабских государств, противостоящих Израилю. Немало делается для развития образования, культуры, для строительства и обслуживания туристов, особенно приезжающих в Мекку в дни хаджа. Однако все это принципиально пока не изменило образ жизни большинства населения страны. По-прежнему преобладают кочевники-бедуины (хотя их верблюды уже не нужны для дальних перевозок товаров – с этим отлично справляется современный автотранспорт), и лишь некоторая часть их, оседая в городах или орошаемых заново районах, постепенно адаптируется к новым условиям жизни и вкушает плоды бурного процветания. В частности, стоит особо сказать о полутораста сотнях тысяч субсидируемых государством современных ферм, производящих в бывших песках пустыни миллионы тонн первоклассной пшеницы, идущей и на экспорт.

Кувейт с его 2 млн. жителей, из которых половина не является гражданами этой небольшой страны, обрел независимость в 1961 г. Будучи формально конституционной монархией во главе с эмиром из династии Сабах, он по конституции имеет парламент и избираемого из членов клана Сабахов правителя-эмира. Но в реальности эта традиционная политическая структура не всегда функционировала. В частности, кувейтский парламент был малодеятелен и маловлиятелен, а в 1986 г. вовсе прекратил свою деятельность. Это и неудивительно: традиционные формы исламского эмирата гораздо более привычны для жителей страны, в подавляющем своем большинстве вчерашних бедуинов-кочевников, возглавляемых своими шейхами.

Нефтяной бум 70—80-х годов превратил это небольшое государство в обладателя многих сотен миллиардов нефтедолларов, которые были умело вложены в ряд программ, обеспечивших за четверть века процветание преображенной страны. Усилиями нанятых за хорошую плату десятков и сотен тысяч опытных рабочих и специалистов, мигрантов из разных стран, с помощью новейшей техники и технологии Кувейт сумел создать в буквальном смысле слова чудо в пустыне, стать своего рода жемчужиной Ближнего Востока. Это пример того, что может дать современная развитая техническая цивилизация даже в столь неблагоприятных для обитания человека пустынных землях с небольшими оазисами, какие характерны для Кувейта.

Миллиарды Кувейта оказались яркой приманкой для иракского диктатора, который вскоре после окончания длительной и бесплодной ирано-иракской войны 80-х годов решился на своего рода блицкриг, аннексировав в начале 90-х годов Кувейт. Эта аннексия вызвала решительный отпор со стороны арабских соседей Кувейта, хотя и не всех. Возглавленные американской армией войска, как упоминалось, изгнали иракскую армию из Кувейта, достаточно быстро восстановившего свои тяжелые потери, – достаточно напомнить о примерно пятистах нефтяных скважинах Кувейта, которые были подожжены отступающими войсками Хусейна и с трудом в течение многих месяцев и ценой миллиардных затрат потушены специалистами из разных стран. Богатый Кувейт не только оплатил весомую часть расходов, связанных с войной за его освобождение, но и остался достаточно богат для того, чтобы продолжать быть процветающей страной Аравии.

Нечто похожее на Кувейт представляют собой и остальные небольшие эмираты аравийской зоны – Бахрейн, Катар, Оман и ОАЭ (Объединенные Арабские Эмираты), разбогатевшие на нефтедолларах и быстрыми темпами развивающиеся на хорошо продуманной коммерческой основе. Если и можно применительно к этим странам с их общим населением в 4—5 млн. чел. говорить о некоторых социальных и экономических проблемах, то только по отношению к тем иностранцам-мигрантам, которые своим трудом и за хорошую плату создают развитую экономику и инфраструктуру нефтедобывающих стран, оставаясь при этом людьми второго сорта, лишенными гражданства, не имеющими права на те многочисленные бесплатные социальные блага, которые полагаются гражданам этих стран – к слову, опять-таки преимущественно кочевникам-бедуинам или вчерашним кочевникам, далеко не все из которых спешат воспользоваться предлагаемыми им льготами и благами, нередко предпочитая привычную жизнь в пустыне со своими верблюдами.

Вообще аравийские монархии конца нашего века – интересный парадокс истории, в некоторым смысле витрина возможностей современных техники, технологии и цивилизации Запада на далеком от всего этого и недавно еще заброшенном судьбой нищем Востоке. Здесь царство крайностей. С одной стороны, неслыханные богатства и соответственно сказочные, почти в духе сказок «Тысячи и одной ночи» возможности, с другой – уходящая в родоплеменную первобытность отсталость образа жизни кочевников-бедуинов; с одной стороны, наиблагоприятнейшие возможности для получения хорошего современного бесплатного образования и соответствующего рывка в мир современности, с другой – нежелание многих, имеющих на то право, воспользоваться этим; с одной стороны, высокие темпы экономического роста и уровень дохода на душу населения, а с другой – подчас полное безразличие к этому и явное отсутствие желания привести уровень процветания в соответствие с социально-политическими нормами бытия (имеются в виду многопартийный плюрализм парламентарной демократии и связанные с этим иные институты).

Правда, кувейтская трагедия сильно повлияла на изменение привычных стереотипов в аравийских монархиях. Пережитые регионом потрясения заставили осознать, что, во-первых, небольшим странам нужно объединиться, дабы трагедия не повторилась, – объединиться хотя бы в форме некоей конфедерации с общей или находящейся под общим командованием хорошо вооруженной, совместно содержащейся армией. Во-вторых, война дала толчок сотрудничеству с оказавшим помощь Кувейту Западом, восприятию западных форм политического устройства. В Кувейте вновь воссоздан закрытый было в 1986 г. парламент. Нечто вроде аналогичного пока еще консультативного совета планируется создать в Аравии. Тяга к вестернизации ощущается и в иных аравийских эмиратах.

Пока что аравийские монархии в целом – это страны-рантье, пользующиеся готовым, не созданным своими руками. В этом их внутренняя слабость, которую новые поколения сегодня, видимо, уже осознают. И пусть психология рантье еще преобладает, сдвиг уже ощущается. Если вчера престижем пользовалась в основном профессия военного, то сегодня немало вчерашних бедуинов уже получили образование и адаптировались к потребностям и возможностям современной городской жизни. Видимо, в недалеком будущем достигнутая столь легко высокая стартовая основа позволит адаптироваться к новым условиям жизни большинству местного населения (тем более, что есть неплохой пример и ориентир в виде массы наемных и хорошо работающих тружеников-мигрантов). Переход к регулярному созидательному труду в недалеком уже будущем может решительно преобразовать эту отсталую в недавнем прошлом периферию арабского мира.

Арабы Азии и мир арабов сегодня

Еще сравнительно недавно, как о том уже шла речь, отсталой периферией были аравийские монархии; наиболее передовой зоной арабского мира считалась восточносредиземноморская с Египтом, Сирией и Ливаном в качестве и экономических, и политических лидеров, а страны Магриба стояли как бы посередине. Сегодня в этой расстановке сил многое изменилось. По-прежнему общим для всех арабских стран являются их генетические связи и этнорелигиозное родство. Общим следует считать их давнишнюю – до середины нашего века – политическую несамостоятельность или неполную самостоятельность в качестве сначала периферии Османской империи, а затем колоний или колониально-зависимых стран. Для всех деколонизация стала исходным моментом нового развития, и практически все арабские государства, за редкими исключениями вроде Мавритании, Судана, Иордании или Йемена, развиваются достаточно успешно и сравнительно быстрыми темпами, особенно по сравнению с государствами Тропической и Южной Африки (кроме ЮАР). Безусловно, здесь сказался исходный более высокий цивилизационный фундамент. Но сыграло свою роль и нечто другое, причем именно это «другое» и разделило современный мир арабов на несходные судьбой группы стран. Речь идет о нефти и нефтедолларах.

В Алжире и Тунисе нефтедоллары лишь помогают сводить концы с концами, зато в монархиях Аравии, в Ливии и Ираке нефть льется потоками и оказывается не просто основой основ экономики, но и залогом процветания, богатства. Более того, за счет нефтедолларов даются дотации тем странам (Иордания, Сирия, Ливан), где нефти нет и где в противном случае – без вливаний извне – было бы трудно свести концы с концами. Практически сказанное означает, что все арабские страны Азии – кроме, быть может, Йемена – так или иначе существуют за счет нефти либо вливания нефтедолларов. Это не ликвидирует существенную разницу между группой стран, богатых нефтью, и группой тех, кто ее не имеет, но это позволяет странам второй группы поддерживать их жизненный стандарт. В странах Магриба нефть тоже играет аналогичную роль. Только лишенное нефти Марокко и мало ее имеющий Египет (оставляя в стороне периферийные и полуарабские Мавританию и Судан) живут не за счет нефтедолларов. Но, не будучи вовлечены в рискованные социальные эксперименты, как Марокко, либо преодолев последствия таких экспериментов и решительно вступив на путь капиталистического развития (как Египет), они успешно развиваются и без потока нефтедолларов.

Резюмируя, можно сказать, что нефть и нефтедоллары в какой-то степени разделили арабский мир и поддержали те его части, которые оказались без нефти. Без нефти и нефтедолларов оказалось явное меньшинство стран. Подавляющее же большинство их так или иначе от нефти зависит. Более того, все их вооружение, количество которого особенно впечатляет в Ираке и Сирии, равно как и все их рискованные социальные эксперименты с марксистским акцентом (это касается Алжира, Сирии, Ирака), оплачивались все теми же нефтедолларами. Словом, мир арабов отличается от остальных регионов не столько своими цивилизациониыми особенностями, сколько обилием нефти. Неудивительно поэтому, что нефтяное хозяйство здесь пользуется очевидным приоритетом и что в первую очередь создается та инфраструктура (дороги, трубопроводы, насосные станции, нефтеперерабатывающие предприятия, терминалы и т. п.), которая нужна для бесперебойной работы скважин и реализации нефти и нефтепродуктов. Во всех экспортирующих нефть странах существуют министерства нефтяного хозяйства, а министры регулярно представляют свои страны на совещаниях стран ОПЕК (Организация стран – экспортеров нефти).

Если говорить о вненефтяном развитии промышленности, то наивысшего уровня она пока что достигла в Египте, кое-чего в этом смысле добились Сирия, Алжир и особенно Ирак, сделавший акцент на военной промышленности. Что касается сельского хозяйства, то в ряде случаев радикальные аграрные реформы способствовали росту производства продовольствия, однако тот печальный факт, что эти реформы нередко сопровождались рискованными экспериментами, направленными на кооперирование крестьянства и против частного сектора, объясняет, почему, скажем, богатые хорошими землями Алжир и Ливия обеспечивают себя продовольствием лишь примерно на 30 %.

В целом результаты развития арабского мира гораздо более внушительны, чем можно было бы ожидать, имея в виду и социальные эксперименты, и истощающие Ближний Восток частые войны, и безудержную гонку вооружений, и традиции кочевой жизни бедуинов, да и многое другое, включая неприятие исламом и особенно исламским фундаментализмом западных капиталистических норм, ценностей и порядков. Причин здесь две: во-первых, нефтедоллары, о которых много уже было сказано, а во-вторых, существенная тенденция к всеарабской солидарности, что также было отмечено. Впрочем, об этом стоит сказать еще несколько слов.

Дело в том, что реальной политической солидарности арабы в современном мире обычно не демонстрируют. Уже обращалось внимание на то, что случаи объединения между соседними странами уникальны и к тому же не всегда прочны. Говорилось и о расколах между арабскими странами в серьезные моменты, например в ходе ирано-иракской войны, когда радикально настроенные Сирия и Ливия поддержали Иран. То же, хотя и с иным раскладом сил (Иордания, Ливия за Ирак), произошло в дни войны в связи с аннексией Ираком Кувейта. Но если так, то на чем держится экономическая солидарность арабов, почему миллиарды нефтедолларов ежегодно текут из богатых аравийских стран в некоторые восточносредиземноморские арабские государства, в связи с чем? Ответ один, и он хорошо известен. Речь идет о проблеме Палестины, проблеме, которая не просто объединяет всех арабов, но и является для них столь принципиально важной, что, коль скоро заходит речь о ней, все остальное остается на заднем плане. Не случайно миллиарды щедро текут на помощь палестинцам, а также тем странам, которые несут на себе тяжесть противостояния с Израилем. И далеко не случайно С. Хусейн мечтал разыграть израильско-палестинскую карту и тем не только сохранить за собой аннексированный Кувейт, но и стать признанным лидером всего арабского мира. Хусейн, как известно, проиграл. Но при несколько ином раскладе сил и как-либо изменившихся обстоятельствах он вполне мог и выиграть. Так в чем же суть проблемы палестинцев?

Палестина, Израиль[16]16
  В параграфе, посвященном проблеме Палестины, фактически не идет речь о почти уже полувековой истории государства Израиль. История эта заслуживает серьезного внимания, но по сути своей как бы выходит за рамки издания, посвященного истории Востока. Дело в том, что современное государство Израиль – при всех восточных корнях евреев как этноса – к государствам Востока не может быть отнесено. Оно по всем основным параметрам структуры и традициям культуры относится к Западу, даже принимая во внимание деятельность и традиции правоверных хасидов и иных групп ревностных сторонников древнего иудаизма.


[Закрыть] и ближневосточный конфликт

Образование государства Израиль в 1948 г. стало отправной точкой ближневосточного конфликта. Все началось с первой арабоизраильской войны, вспыхнувшей в связи с решением ООН создать в Палестине государство евреев. Придя на помощь палестинцам, группа арабских стран (Египет, Сирия, Ливан, Ирак, Иордания, а затем также Саудовская Аравия и Йемен) объявила войну Израилю. Результаты войны были печальны для арабов: Израиль захватил большую часть предназначавшейся палестинцам территории, а остальная попала под власть Иордании (западный берег р. Иордан) и Египта (сектор Газа). Именно в это время, на рубеже 1948—1949 гг., из Палестины было изгнано около 900 тыс. арабов, нашедших убежище в различных арабских странах. Возникла острая проблема беженцев, причем попытки расселить их с выплатой компенсации и последующей адаптацией на новых местах (с такого рода инициативой выступили, в частности, США) вызвали бурю возмущения и были с негодованием отвергнуты. Палестинцы стремились вернуться на свою родину, а родственные им арабские страны горели желанием осуществить это, а заодно и наказать Израиль.

Спустя почти двадцать лет, когда Египет времен Насера был, как казалось, в расцвете сил и, в частности, обрел достаточно хорошо вооруженную с помощью СССР армию, наступил момент для нового вооруженного конфликта. Политика Египта, не скрывавшего своих намерений в скором времени вновь скрестить оружие с Израилем, вызвала настороженность последнего. Упредив удар, израильская армия в июне 1967 г. разгромила египетскую армию и потеснила на других фронтах вооруженные формирования Сирии и Иордании. Результатом этой войны было присоединение к Израилю западного берега Иордана и сектора Газа с соответствующим включением в государство нескольких сотен тысяч проживавших на этих землях арабов, не получивших, однако, израильского гражданства (как упоминалось, в определенной степени они продолжали находиться – что касается западноиорданских территорий – под опекой и юрисдикцией Иордании). Очередная война 1973 г., ставившая своей целью возвратить утраченное, также не принесла успехов арабским государствам. Можно сказать и больше: новая война убедительно показала, что военной силой ближневосточной проблемы не решить.

Это был сильный удар по престижу арабского мира. Ничего не оставалось, как пойти на решительный пересмотр всей стратегии противостояния Израилю, за спиной которого была поддержка США. Дальше всех в направлении пересмотра своей ближневосточной политики пошел Египет, для которого 70-е годы были временем переоценки многих позиций, в первую очередь социально-экономических, внутриполитических. Президент А. Садат в 1979 г. заключил мир и восстановил дипломатические отношения с Израилем, что позволило ему вернуть утраченные в 1967 г. территории сектора Газа. И хотя остальные арабские страны дружно осудили за этот шаг Садата, расценив мир с Израилем как предательство общеарабских интересов (Египет после этого был исключен на несколько лет из Лиги арабских государств), решение прекратить состояние войны с Израилем со стороны крупнейшей и влиятельнейшей страны арабского мира означало как раз то, о чем уже только что было сказано: военными средствами проблему не решить. Нужно искать иные. Какие же?

Прежде всего, с середины 70-х годов центр тяжести противостояния Израилю переместился в сторону самих палестинцев, которые для этого должны были организоваться и добиться международного признания. Собственно, именно достижение этой цели и легло в основу новой стратегии арабов в ближневосточном конфликте после войны 1973 г. Созданная еще в 1964 г. Организация освобождения Палестины (ООП), к руководству которой в 1969 г. пришел Я. Арафат, начала энергично бороться за международное признание. В 1974 г. она приняла участие в работе Генеральной Ассамблеи ООН, затем получила официальный статус наблюдателя при ООН, была принята в ЮНЕСКО и ряд других организаций, существующих под эгидой ООН. Территориальной базой для существования ООП и различных ее боевых и иных подразделений стали Сирия и Ливан (Иордания, как уже говорилось, настояла на выводе палестинцев со своей территории), финансовой основой – нефтедоллары из арабских стран.

Особый разговор о методах и средствах борьбы ООП. Рассчитывать на быстрое международное признание эта организация – при всей поддержке арабского мира – могла лишь при условии, если бы о ее целях, стремлениях и заботах узнали все, если бы палестинская проблема стала в центре внимания мирового сообщества. Но у мира множество проблем, и палестинская – лишь одна из них, причем далеко не самая животрепещущая. Стало быть, нужно было сделать так, чтобы ее заметили все, чтобы палестинцы и их дело были у всех на устах, чтобы все газеты мира писали о них.

И палестинцы сумели добиться этого, начав с террористических актов, потрясших мир. В 1972 г. во время мюнхенской олимпиады группа специально подготовленных боевиков проникла в здание, где находились израильские спортсмены, и хладнокровно уничтожила группу невооруженных людей. Затем начались взрывы и похищения людей, захваты самолетов и угроза жизни случайно захваченных заложников. Не проходило и года, чтобы очередной страшный террористический акт не напоминал миру о том, что палестинцы существуют и требуют к себе внимания мировой общественности. Мало того, с легкой руки именно палестинских террористов, сумевших добиться своей цели и доказавших эффективность методов террора в век массовой информации, эти же методы стали успешно использовать и другие агрессивные меньшинства и экстремистские группы, от басков и ирландцев до «красных бригад» или групп «прямого действия». После 1978 г. едва ли не лидирующие позиции заняли в терроризме шиитские сторонники иранского аятоллы. К слову, к этому времени палестинский терроризм стал постепенно уходить в прошлое. Террористических актов, совершаемых палестинцами, становилось все меньше, и они терялись среди массы других аналогичных экстремистских выступлений.

Разумеется, официальные руководители ООП всегда открещивались от действий боевиков. Но свое дело эти боевики, подчас смертники, сделали. Они заставили весь мир со вниманием отнестись к палестинскому делу. ООП была признана в качестве руководителя палестинского движения практически всеми государствами мира, установившими с ней отношения и предоставившими ей право представительства в своих столицах. Ближневосточный конфликт на долгие годы оказался в центре внимания мировой прессы. Проблема палестинцев стала объектом заботы многих держав, включая и великие. Было принято решение об организации международного совещания по ближневосточной проблеме с участием всех заинтересованных сторон и так или иначе озабоченных решением проблемы великих держав. Практически проблема долгие годы упиралась лишь в то, чтобы на такого рода совещание согласился Израиль.

Но как раз в этом пункте, что называется, нашла коса на камень. Сумевший защититься от ударов палестинских боевиков, Израиль не без оснований обвинил в терроре всю Организацию освобождения Палестины и наотрез отказался иметь с ней дело, считать ее официальным и тем более единственным представителем народа Палестины. Формально в этом Израилю помогал и отказ ООП признать право Израиля на существование, для чего необходимо было публично заявить о принятии соответствующей резолюции ООН, с чем Арафат долго не торопился. Если задаться вопросом, почему ООП не торопилась официально признать право Израиля на существование, которое и сегодня многие из арабских стран не признают, то окажется, что здесь сыграли свою роль разногласия и в мире арабских стран, и в рядах самой ООП по поводу того, как вести дела с Израилем.

Аннексировав Кувейт, Ирак в 1990 г. неожиданно для многих обрел горячего союзника в лице Арафата. Неожиданно потому, что несколько сотен тысяч палестинцев работали в Кувейте и жили за счет кувейтских нефтедолларов, что, казалось бы, подразумевало их лояльность по отношению именно к Кувейту. Решительный выбор противоположного характера означал, что палестинцы во главе с Арафатом меньше всего были озабочены долгом благодарности по отношению к приютившему и давшему хорошие заработки немалой их части Кувейту. Их мечты сводились к одному: наконец-то нашелся лидер, проявляющий решимость, имеющий силу, пользующийся доверием людей и к тому же явно намеренный решительно покончить с Израилем, о чем Хусейн не стеснялся громко напоминать. Стоит добавить к этому, что ряд лидеров ООП считают Арафата весьма, умеренным, за что он постоянно критикуется сторонниками более жесткой линии по отношению к Израилю.

Сказанного достаточно, чтобы понять, сколь накалена обстановка вокруг Палестины и как велика ненависть к Израилю не только и не столько как к агрессору, захватившему принадлежащие палестинцам земли, сколько как к государству, само существование которого недопустимо. И любой диктатор, берущийся помочь в уничтожении Израиля, – друг и брат палестинцов. Такова неприкрашенная реальность, даже если она порой смягчается явно вынужденными обстановкой заявлениями о готовности признать право Израиля на существование при определенных условиях. К такого рода заявлениям лидеры ООП вынуждены были прибегнуть после провала авантюры Хусейна в Кувейте, благодаря чему международный рейтинг Израиля, проявившего сдержанность, резко повысился, а рейтинг ООП, Арафата и соответственно палестинцев и их дела явно понизился (причем понизился в глазах не только внешнего мира, но и наиболее богатых арабских стран – можно вспомнить о том, что Совет сотрудничества арабских стран Персидского залива приостановил в связи с поведением палестинцев регулярную помощь им). Конечно, палестинское дело по-прежнему осталось в глазах всех арабов делом правым и касающимся всех арабов. Но престиж его на некоторое время упал.

На этом новом фоне сразу же после победы над Ираком США и СССР предприняли меры для решения сложной палестинской проблемы. Однако многосторонние переговоры, проходившие на виду у всего мира и постоянно осложнявшиеся непредсказуемыми политическими поворотами, не могли дать и тем более быстрого результата. Зато к ошеломляющему и никем не ожидавшемуся результату привели конфиденциальные встречи представителей Израиля и ООП, проходившие в Осло под патронажем норвежского министра иностранных дел и завершившиеся в сентябре 1993 г. торжественно подписанным соглашением: ООП и Израиль официально признали друг друга, а сектор Газа и город Иерихон были переданы под управление ООП. Конечно, окончательное решение палестинской проблемы еще далеко, но соглашение 1993 г. – политический прорыв, который не случайно сравнивается с падением берлинской стены.

Проблема Палестины долгие годы была и еще будет одной из острых на Ближнем Востоке. Однако стоит заметить, что в том же регионе есть и не менее острые другие проблемы, например курдская, привлекшая внимание мира вскоре после поражения Хусейна, когда иракские курды попытались было еще раз открыто выступить против иракского господства вообще и диктатуры Хусейна в частности. Под покровительством держав-победительниц, в первую очередь США, в иракском Курдистане летом 1992 г. были проведены выборы в парламент. Во всю остроту встал вопрос об автономии. Как будут развиваться события дальше, пока неясно. Но стоит напомнить, что проблема курдов имеет отношение далеко не только к Ираку и даже не только к арабам, ибо немалая часть 20-миллионного курдского народа проживает и в Иране, и в Турции. Проблема Курдистана еще не поставлена перед миром достаточно определенно, ибо слишком многие из стран, поделивших между собой курдские земли и население, не заинтересованы в этом. Но она, проблема, все же существует и время от времени дает о себе знать. Чаще и больше всего – в арабском Ираке, где курды подверглись в последние годы особо жестокому обращению.