Текст книги "Мертвый сезон. Конец легенды"

Автор книги: Леонид Колосов

Соавторы: Трофим Молодый
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Слушаю вас, господин капитан второго ранга! Чем могу служить?

– Меня просил передать вам большой привет один наш общий знакомый. Вы его знали по Варшаве, когда он, как и вы, служил в американском посольстве.

– Очень благодарен вам, сэр, – весьма уважительно ответствовал Хаутон.

– Наш общий знакомый просил передать, что он с огромным удовольствием вспоминает о ваших совместных коммерческих операциях…

– Совершенно верно, сэр, – торопливо перебил отца Хаутон. – Я бы предпочел вести этот разговор у себя дома. Быть может, вы зайдете как-нибудь к бывшему старшему унтер-офицеру королевского флота? Кстати, откуда вы сейчас говорите?

– Я нахожусь по делам в Портоне. Мог бы заскочить на часок сразу после работы сегодня вечером.

– Отлично, сэр. Буду ждать вас в половине шестого. Вот мой адрес…

Отец сделал вид, что записывает уже хорошо известный ему адрес и попрощался с Хаутоном.

Пока все шло по плану. Хаутон пригласил отца к себе, что и требовалось в качестве первого шага. «Караван» бывалого моряка бросил якорь в Веймуте всего лишь в нескольких минутах езды от места его работы. Вид у этого «каравана» был крайне обшарпанный. Внутри он тоже производил впечатление времянки. Тем не менее, учитывая мягкий климат на юго-восточном побережье Англии, жить в нем было можно. К домику были подведены электричество и вода. Готовил Гарри на газовой плитке с баллоном. В «караване» имелся закуток для душа и туалет. Ничего лишнего в жилище Хаутона не было, если не считать проигрывателя и полочки с пластинками. Отца при первом посещении Хаутона поразило полное отсутствие книг и сразу же стало ясно, что он далек от «сладкой жизни» и нуждается в средствах. Отцу было известно, что Хаутон получает небольшую пенсию за службу на флоте и не очень высокую зарплату. К тому же, когда он открыл шкаф, сразу стало ясно, куда здесь идут деньги. Полки были забиты пустыми бутылками. Однако нашлась и едва початая бутылка джина, этого традиционного напитка английских моряков.

Хаутон встретил отца радушно и с большим почтением. В каждую фразу он вставлял либо «сэр», либо «коммандер» – так величают капитана второго ранга в английском и американском флотах.

Еще в начале беседы отец показал Гарри свою визитную карточку, на которой было напечатано: «Коммандер Алек Джонсон, помощник американского военно-морского атташе. Лондон». Номера телефона там не было. Отец рассказал Хаутону о служебных и личных успехах их «общего знакомого», которого он лично никогда не видел. Однако все сказанное соответствовало действительности. Об этом позаботился Центр. Подождав, пока Хаутон пропустит несколько рюмок джина, отец не торопясь перешел к делу. Он намекнул своему новому знакомому, что приезжал в Портленд с целью проверки выполнения англичанами договорных обязательств по обмену военно-технической информацией. Захмелевший было Хаутон встрепенулся и стал с интересом слушать своего гостя, который сообщил, что у американского командования есть веские основания подозревать своих британских союзников в недобросовестности.

– Сегодня, – развивал свои идеи отец, – к своему величайшему сожалению, я убедился, что это так. Что делать, такова жизнь!

– Но это же черная неблагодарность. Во время войны вы спасли нас от поражения, а теперь…

– Ничего не поделаешь. Просто нам придется искать обходные пути. Неофициальные, но более надежные. Мы – народ щедрый, и всегда находятся люди, готовые нам помочь.

Гарри слушал отца очень внимательно. Когда тот сделал паузу, он тут же налил еще джина и предложил выпить за успехи в работе. Отец поблагодарил и сразу же понял, что его критика министерства обороны и командования королевского флота попали в цель. Оказалось, что Хаутон давно затаил обиду на «начальство». Он столько лет служил на флоте, участвовал во многих опасных операциях, но так и не стал офицером.

– И еще оказывается, что наше начальство обманывает своих союзников, – продолжал возмущаться Хаутон. – Скажите, как можно вам помочь?

Конечно, отец не мог судить, насколько искренним было возмущение Хаутона вероломством своего начальства. Впрочем, для него важнее представлялась заинтересованность Хаутона. Отец разъяснил, что его ведомство интересуется сведениями общего характера, то есть какое новое оборудование испытывается у англичан и каковы результаты этих испытаний. Конечно, сказал отец, любые сведения также могут оказаться полезными. Естественно, тут же возник вопрос о порядке вознаграждения за подобные услуги. И Хаутону была обещана солидная сумма наличными… Конечно, было нецелесообразно говорить конкретно на эту тему в первый же вечер. Нужно было сначала установить хорошие деловые отношения с ним, показать ему, что его не обманывают, а уж после этого поинтересоваться его связями в Портоне и некоторых других заведениях. Впрочем, в тот вечер новый знакомый отца тут же передал ему несколько морских карт, которые почему-то «на всякий случай» оказались у него дома.

Вполне возможно, что ему уже приходилось и раньше торговать этим «товаром». Передавая карты, Хаутон сказал, что их можно не возвращать. Бегло осмотрев «первую поставку», отец сказал Хаутону, что карты, как и сведения, сообщенные им, представляют ценность для американского флота, и пообещал ему щедрое вознаграждение за помощь в будущем. Чтобы не оставалось сомнений на этот счет, отец тут же преподнес Гарри в качестве аванса очень дорогую зажигалку фирмы «Данхил» в корпусе из чистого золота. А затем попросил его достать кое-какие секретные материалы. Тот с готовностью согласился, и новоиспеченные приятели договорились о встрече в Лондоне через месяц…

Прошло некоторое время, и Хаутон, встретившись в отцом, сам выступил с интересным предложением. Он сказал, что может достать весьма важные документы через свою очень близкую приятельницу Элизабет Джи по прозвищу «Банти». У нее, мол-де, имелся доступ к материалам, касающимся военных планов НАТО, военно-морских маневров, проводимых Англией совместно с ее союзниками, и к другим секретным бумажкам, которые могли оказаться полезными для советской внешней разведки. Отец принял это предложение, ибо Банти, работая делопроизводителем, имела доступ практически ко всем секретным документам, имевшимся в ее учреждении, и могла снимать копии для своего «клиента».

С самого начала Джи произвела на отца благоприятное впечатление. У нее, видимо, никогда не было никаких сомнений в том, что она помогает офицеру американского военно-морского флота. Нельзя сказать, что она была очень привлекательной, но в ней чувствовалась сильная, быть может, даже незаурядная натура. Как человек, она была значительно чистоплотнее и лучше Хаутона… Отец поэтому пытался убедить его жениться на Джи и перестать гоняться за каждой юбкой, которая попадала в его поле зрения. Иногда он приводил примеры из жизни, когда из-за ревности женщины шли в полицию и доносили на своих любовников или мужей. В ответ на эти проповеди Хаутон утверждал, что сама Банти не согласна пока выходить замуж, так как собирается прожить с матерью и дядей до их смерти. Они, особенно дядя, были очень богатыми людьми, и она хотела, чтобы наследство досталось только ей. Что же, видимо, не надо осуждать ее за это…

Шло время, и Хаутон постепенно осваивал азы своей новой профессии. Отец научил его пользоваться фотоаппаратом, и это значительно облегчило работу. Правда, качество его документального фотографирования часто оставляло желать лучшего. Тем не менее это было большим шагом вперед, так как стали поступать копии и тех материалов, которые Хаутон и Джи получали только на короткое время и не успевали показывать отцу. Чтобы облегчить доставку материалов с территории полигона, Хаутон купил на деньги отца малолитражный автомобиль. Позднее на средства из того же источника он приобрел небольшой домик и расстался со своим «караваном». Домик был обставлен очень уютно и комфортабельно. Короче говоря, на советскую разведку Хаутону обижаться не пришлось…

Знакомясь с Англией, отец обратил внимание на почти полное отсутствие там музыкальных автоматов, которые иногда называют почему-то «меломанами», к которым он успел привыкнуть в США и Канаде, где они стоят буквально в каждом кафе, баре и даже самой маленькой забегаловке. Когда отец был особенно озабочен поисками нового прикрытия, или «крыши», как говорят на шпионском жаргоне, то увидел рекламу «меломанов» в одной из лондонских вечерних газет. Он списался с фирмой, и вскоре его посетил ее владелец Питер Эйрс. На первой встрече он довольно убедительно доказал отцу преимущества приобретения «меломанов» вообще и у его фирмы в частности. В продажную цену входило и подыскивание подходящего места для эксплуатации музыкальных автоматов. Договорились о том, что отец купит их пять штук. Следует заметить, что в Англии «меломаны» стоят около 500 фун-г тов каждый, и для студента (а отец тогда был, так сказать, студентом) – это невозможная сумма. Как же ему удалось купить сразу пять штук? Конечно, можно было бы испросить средства у Центра, но он предпочел как верный ленинец «пойти другим путем». Просто решил купить их в рассрочку на два года, уплатив 10 процентов стоимости в качестве задатка. Теоретически рассуждая, «меломаны» должны были сами оплатить остальные 90 процентов из текущих доходов, в результате чего по прошествии двух лет отец должен был стать законным владельцем пяти автоматов общей стоимостью в 2500 фунтов стерлингов. Это было кое-что, особенно для студента…

Так, еще до окончания своей учебы в Лондонском университете отец стал владельцем «цепочки» автоматов, которые, как казалось посторонним, приносили ему приличный доход и открывали отличные коммерческие перспективы. Вскоре «меломаны» стали предметом зависти и бесконечных расспросов в студенческой среде. В этот период отец регулярно встречался с Питером Эйрсом и через него познакомился с целым рядом дельцов, занятых продажей и эксплуатацией самых разнообразных автоматов.

Вскоре Эйрс предложил отцу стать партнером в его фирме, которая нуждалась в расширении. Он должен был стать одним из директоров фирмы и ее лондонским представителем. За это ему предложили еженедельную зарплату, а в конце года одну треть прибыли. Кроме того, отец должен был получать два фунта в неделю за использование своего фургона, а также компенсацию всех расходов, связанных с его эксплуатацией. Вступление в фирму послужило убедительным предлогом для отказа от возвращения в Канаду. В паспорт отца в графу «профессия» было внесено соответствующее изменение. Из «техника» он превратился в «директора фирмы», и ему можно было уже не беспокоиться о легализации прикрытия…

Работать в фирме приходилось очень много, особенно в первое время. Фирма регулярно рекламировала свою продукцию, и в обязанности отца входило посещение многочисленных клиентов, которые проявляли интерес к автоматам. Значительная часть времени тратилась, правда, впустую, так как зачастую в фирму обращались люди, не имевшие ни копейки. На отце лежала также переписка фирмы с клиентами, и тут ему очень помогло умение печатать на машинке вслепую. Этому он научился еще в США, где и приобрел машинку.

Хотя коммерческая деятельность и отнимала много времени, это не мешало отцу заниматься своей основной работой. Дело в том, что в лондонском отделении фирмы он был старшим и мог располагать своим временем по собственному усмотрению. Лишь бы торговля шла нормально и клиенты не жаловались. Через год с небольшим Эйрс предложил организовать вторую фирму, поставляющую автоматы, торгующие жевательной резинкой.

В целом можно было считать, что прикрытие начало функционировать нормально и дало отцу возможность успешно заниматься разведывательной работой. Некоторое время его это страшно радовало, но позднее разведчику захотелось создать такую «крышу», которая, с одной стороны, укрепила бы его общественное положение и, с другой, требовала бы меньше времени и сил на коммерческую работу. Короче говоря, отцу было бы недурно ради интересов дела разбогатеть любым, естественно, законным способом.

Отец долго искал подходящий случай и однажды даже заработал несколько сот фунтов, играя на бирже. Вообще-то он никогда не увлекался азартными играми и за время пребывания в Англии ни разу не поставил ни одного шиллинга на лошадей или собак, хотя там этим увлекается большинство населения. Что касается биржи, то один его знакомый имел близкую приятельницу, которая в то же время являлась любовницей крупного биржевика. От нее приятель отца своевременно узнавал о предстоящем повышении некоторых акций и покупал их, а затем продавал, как только они повышались в цене. Однако биржевой бизнес был слишком ненадежным и рискованным, и отец продолжал поиски… Удача пришла неожиданно. Один из коммивояжеров фирмы отца, некто Томми Рурк, сказал, что имеет к нему серьезное предложение. Действительно, коммивояжер оказался очень интересным человеком. Большую часть своей жизни он провел в Бирме. Там он дослужился до сравнительно неплохой пенсии и, вернувшись в Англию, занимался изобретательством. Ему удалось создать некое электронное устройство против воров. Это устройство подключалось к замку, например в автомобиле, и после этого замок не действовал до тех пор, пока не была набрана соответствующая комбинация. В противном случае срабатывал сигнал или начинали мигать фары. Устройство было запатентовано и одобрено различными специалистами. Однако старик Рурк никак не мог запустить его в производство и продажу из-за отсутствия денег. И посему он предлагал отцу привлечь партнеров с деньгами для создания фирмы по производству и продаже этого устройства. Идея показалась отцу заманчивой, и он сумел убедить четырех знакомых коммерсантов вложить в это дело определенную сумму денег. Фирма была создана, и вскоре первые образцы продукции поступили на рынок. Успех пришел не сразу, но все же дело постепенно развивалось, и отец стал постепенно отделываться от своих автоматов. Наконец, в марте 1960 года наступил перелом. Отец как директор фирмы по сбыту повез устройство на международную выставку в Брюссель. И ко всеобщему изумлению, устройство получило Большую золотую медаль как «лучший британский экспонат»!

…Дома до сих пор хранится фотография, на которой изображены изобретатель с медалью в футляре и мой отец с дипломом о награждении. Случайно два перекрещенных английских флага оказались как раз над его головой… После этой удачи дела у фирмы пошли отлично. Дошло даже до того, что одна крупная автомобильная компания захотела купить фирму отца за довольно приличную сумму. Компаньоны отца были склонны принять это предложение, но он отговорил их, рисуя радужные перспективы в самом недалеком будущем. На самом деле он, естественно, не хотел заново начинать коммерческие дела, даже имея солидную сумму денег, ибо работа по прикрытию отнимала у отца очень много времени. Гораздо больше, чем бывшая учеба в университете и коммерческая деятельность. Ведь главным делом была разведка. Эту работу условно можно было разделить на две основные части. Во-первых, регулярная, то есть систематическое добывание секретной информации из постоянных источников, проведение соответствующих встреч, инструктажей, тайниковых операций и прочее, а также обеспечение доставки этой информации в Центр. И во-вторых, разовая, то есть отдельные и часто совершенно неожиданные задания. К примеру, однажды в резидентуру поступили сведения о том, что английская разведка при активном участии ЦРУ разработала вопросники по сбору информации практически во всех странах мира. Эти сведения поступили из не слишком надежного источника, но все же отец включил их в очередное донесение в Центр. Прошло несколько недель, и вдруг неожиданно из Москвы пришла «молния»: приложить максимальные усилия, чтобы добыть эти вопросники. В помощь был даже специально выделен человек, который приехал для этого в Лондон… Задание было выполнено ранее указанного Центром срока. Более того, резидентуре отца удалось добыть подлинники вопросников не только по социалистическим странам, но и по всем остальным государствам, включая союзников Англии. Вопросник по СССР состоял из трех разделов и настолько раскрывал истинные устремления руководителей английской разведки и их американских партнеров, что его стоит привести почти полностью.

Раздел первый был озаглавлен «Сведения особой важности»:

«План экономического развития СССР, в частности сведения о военной промышленности и мероприятиях по координации экономики стран социалистического блока в рамках СЭВ или вне его.

Развитие авиации, строительная программа, размеры производства и ресурсы; ввод в эксплуатацию новых самолетов, авиационного оборудования.

Воздушная оборона советского блока и увязывание системы управления и оповещения с ПВО и другими авиационными соединениями. Места нахождения радиолокационных установок.

Состав Советских вооруженных сил: дислокация, нумерация, адреса, включая номера почтовых ящиков всех частей; наличие специальных частей, имеющих на вооружении атомное, бактериологическое и химическое оружие, а также ракеты; переброска и смена частей; оснащение, организация и тактика воздушно-десантных частей; сведения о призыве в армию и увольнений из нее; боевая подготовка и тактика частей.

Аэродромы. Местонахождение и строительство новых аэродромов, сооружения (уделять в первую очередь внимание сооружениям для хранения ядерного оружия)… Аэродромы с длинными взлетно-посадочными дорожками (более 3 тысяч ярдов) представляют особый интерес.

Вооружение и снаряжение Советской Армии.

Местонахождение и расположение стартовых площадок для ракет класса «земля – воздух» и сведения о самих ракетах.

Сведения о подводных лодках.

Организация и деятельность советской разведки.

Атомная энергия, научные исследования и новые усовершенствования в этой области для мирных и военных целей.

Ракеты (для целей обороны и наступления), усовершенствования; тактико-технические данные, характерные особенности, местонахождение (особенно боевых стартовых площадок), организация, численность и дислокация войск, имеющих на вооружении ракеты.

Усовершенствования и исследования в области электронной техники: все типы радиолокационных установок (наземные, корабельные, авиационные, по управлению огнем истребителей, по наведению ракет), гражданские средства связи, телесвязь, радионавигационные средства, радиовзрыватели, средства, мешающие работе радиоустановок, приборы для ведения подводной войны (обнаружение погруженных подлодок, наведение боевых подводных средств, ультразвуковое обнаружение).

Металлургия. Данные о новых материалах и новых методах использования существующих материалов в промышленности СССР; детали и оборудование оружия и транспортных средств (например, составные части особо важных деталей ракетных двигателей и фюзеляжных самолетов), сплавов, например, титана».

Второй раздел касался просто «важных сведений». Вот отдельные вопросы из него:

«Продажа золота и поставки иностранной валюты как средства поддержания устойчивости экономики в странах советского блока.

Любые признаки изменения внутренней организации и политики Советского правительства.

Сведения об экономических затруднениях, вызванных невозможностью импортировать отдельные товары из западных стран…

Сведения о текущем положении в промышленности, особенно об общей мощности заводов, строительстве новых заводов, электростанций и автоматизации.

Вывоз нефти из советских портов, сведения о советском торговом флоте.

Снабжение Советской Армии, ее оснащение и тактика. Мобилизационные планы советских ВВС.

Сведения о советских ученых всех отраслей науки, включая подробную характеристику их подготовки и квалификации, о прежней работе и работе, выполняемой в настоящее время, краткие личные характеристики этих ученых».

Третий раздел назывался: «Выяснить по возможности». Из него стоит привести лишь один вопрос:

«Имена, должности, деятельность и личные качества офицеров в чине от майора и выше». Этот пункт имелся в вопросниках по всем странам социалистического содружества…

Что касается разовых заданий, то они всякий раз создавали все новые и новые проблемы… Так, например, в 1956 году отцу было поручено выехать в одну из западноевропейских стран для того, чтобы передать своему коллеге микропленку с исключительно важной информацией. По дороге отец решил заехать в Париж, где ему необходимо было повидаться еще с одним нужным человеком. Оформив транзитный полет с остановкой в Париже на несколько часов, отец вылетел из Лондона. Через час с небольшим самолет приземлился на аэродроме Орли. Пассажиры пошли в здание аэровокзала. Не успели они войти в зал ожидания, как рупоры местной связи разнесли приглашение «господину Лонсдейлу подойти к окошечку иммиграционного чиновника». Вы, конечно, можете представить, что почувствовал он в тот момент. Пленка находилась у него в кармане. Спрятать ее было некуда. Смотаться он также никуда не мог, ибо пассажиры еще не прошли паспортного и таможенного контроля. Чтобы выиграть время, он решил сделать вид, что не слышал объявления. В голове у него вихрем мелькали самые разнообразные мысли о том, как выйти из положения. А через минуту голос диктора снова попросил его подойти к окошечку, на этот раз срочно. К этому времени отец уже принял решение. Сохраняя внешне полное спокойствие, он подошел к иммиграционному окошку. Но не успел открыть рот, как к нему подскочила хорошенькая стюардесса.

– Вы мсье Лонсдейл?

– Да. В чем дело?

– Вы транзитный пассажир, – улыбнулась стюардесса. – Поэтому мы оформим вас вне очереди и доставим в город на автомобиле, а не на автобусе, «Эр Франс» стремится сделать все для того, чтобы даже транзитные пассажиры имели возможность хоть немного полюбоваться Парижем.

Опекаемый жизнерадостной стюардессой, побледнев от переживаний отец вне очереди прошел паспортный и таможенный контроль, а через несколько минут уже мчался в Париж, развалясь на сиденье шикарного лимузина. Остальная часть его поездки прошла без каких-либо осложнений. Спустя два дня его материал был в Центре…

Естественно, нельзя думать, что отец был по горло загружен разведывательной работой и коммерческой деятельностью. Ему нужно было вести себя естественно, показываясь в обществе в свободное от работы время. Как же его проводит разведчик? Да, в общем, как обычный человек…

И все же разведывательная работа подобна обстановке на передовой фронта. Во время затишья, когда боец находится в обороне, он не думает о том, что в его окоп или землянку может попасть в любой момент снаряд или мина. С этим он просто свыкается. Совсем иное дело, когда тот же боец идет, скажем, в атаку или разведку во вражеский тыл, когда находится под интенсивным артиллерийским огнем или бомбежкой с воздуха. Те, кому пришлось пережить это, поймут. Фронт учит разумной осторожности, позволяет лучше узнать своих друзей и, главное, самого себя. Как и у бойца на фронте, в жизни разведчика бывает немало острых моментов, особенно при выполнении активных заданий. Бывают, как и на фронте, периоды затишья. Именно в такие моменты он начинает ощущать некий дискомфорт и даже тоску. Тогда приходит мысль о том, что в общем-то бизнесменом быть хорошо, а вот шпионом хуже…

Что же, спрашивается, заставляет идти на риск, на длительную разлуку с семьей и всем, что дорого, на беспокойную жизнь в чуждой во всех отношениях среде? Конечно, определенная склонность к авантюризму и естественная любовь к приключениям. Они-то и помогают скрашивать нелегкую жизнь на чужой земле. Трудно передать и объяснить всю ту гамму чувств, которую переживает человек, выражая согласие стать разведчиком. Главную роль здесь играет понимание долга перед народом, из которого вышел и чью свободу защищал на войне.

Каждому понятно, что разведчик, находящийся в глубоком подполье вдали от родной земли, не переписывается со своей семьей через обычные почтовые каналы. Личные письма идут теми же путями, что и разведывательная информация. Дело это сложное и кропотливое. Бывает, что по нескольку месяцев подряд разведчик-нелегал ничего не получает, кроме кратких сообщений по радио, вроде «дома все в порядке. Жена и дети целуют». Сколько бы ни пробыл разведчик на чужбине, он не может привыкнуть к разлуке со всем тем, что дорого для него. Да, Тургенев правильно сказал, что без каждого из нас Родина может прожить, но любой из нас без Родины прожить не может… Отец говорил, что часто вспоминал эти столь проникновенные слова большого русского писателя. Действительно, отсутствие любого из смертных проходит в общем-то незаметно для общества, если не считать собственной семьи и самых ближайших друзей. Но любой смертный подсознательно считает дни и даже часы, остающиеся до возвращения домой, где ждет мать, жена, сын… Кстати, меня отец зачал в Варшаве, куда приехала на тайную «свиданку» жена Галя. Лондонские приятели считали, что Гордон Лонсдейл отдыхает на Канарских островах.

Кстати, о моем рождении отец узнал из совершенной абракадабры, которую получил из Центра. Связь с Москвой была назначена на ночное время. А у него, как назло, вскочил нарыв на большом пальце правой руки из-за пустяковой какой-то царапины, куда, видимо, попала инфекция. Но что было делать? Точно в назначенное время он услышал позывные передающего Центра и начал было записывать радиограмму. Оказалось, что без большого пальца держать карандаш почти невозможно. Зажав его в кулак, отец не поспевал за передачей. На его счастье, радиограмма оказалась на редкость короткой. Она была повторена. Он записал большую ее часть. Текст с пробелами трудно поддавался расшифровке, но после нескольких часов упорных усилий перед ним лежало примерно следующее:

ПОЗДРАВЛЯЕМ…..53 см…..ЗДОРОВА…..

СЧАСТЛИВЫ…..ТРОФИМОМ…..и что-то еще.

Два дня отец безуспешно пытался отгадать эту головоломку. На его счастье, как раз в эти дни состоялась встреча с его помощницей Хелен Крогер. Обменявшись информацией на тайной встрече, они задержались на несколько минут, чтобы поболтать. Уже расставаясь, отец вспомнил про злополучную телеграмму и спросил Хелен, не знает ли она, в чем тут может быть дело.

Хелен задумалась на минуту и вдруг спросила:

– Ты ведь женат?

– Да, – ответил отец. – Ты знаешь об этом.

– А вы ждете ребенка?

– Ждем. Но при чем тут это?

– Дурак ты! Ведь 53 сантиметра – это нормальный рост новорожденного. У тебя родился сын. Жена назвала его Трофимом!

В конце шестидесятого года отцу показалось, что он попал в поле зрения контрразведки. Предчувствие было небезосновательным. Вернувшись в Англию после почти двухмесячной командировки, он отправился в отделение Мидлендского банка на Грейт-Портленд-стрит, чтобы забрать портфель с деловыми бумагами, которые оставил там на хранение. Как только он его открыл, то сразу понял, что там кто-то рылся.

Через некоторое время после «банковской эпопеи» обыску подверглась и квартира отца в «Белом доме». Обыск, разумеется, был произведен незаконно, без ордера. Его инсценировали как кражу. Вся операция была проведена довольно небрежно. Чтобы замести многочисленные следы, незваные гости украли отцовские ручные часы-будильник, которые он надевал только по ночам. В то же время «воры» не тронули очень дорогой фотоаппарат, лежавший в том же письменном столе, что и часы. «Воры» явно понимали нелогичность своего поведения при этом налете, но ничего не могли поделать, ибо фотоаппарату еще предстояло фигурировать в качестве вещественного доказательства.

Конечно же, при первых признаках слежки отец немедленно сообщил об этом Центру. Естественно, он не мог быть абсолютно уверен в том, что его персоной заинтересовалась именно контрразведка. В те времена по примеру США в Англии стали появляться многочисленные частные сыскные агентства, которые могли установить слежку за любым человеком, лишь бы им платил за это какой-либо клиент. Центр, естественно, тоже не мог знать причин повышенного интереса к личности отца. Поэтому он получил указание немедленно приступить к свертыванию своей работы, хотя целый ряд заданий носил крайне важный характер и не был еще завершен.

Отцу удалось в основном выполнить указания Центра по обеспечению безопасности его помощников и ряда людей, оказывающих, причем отнюдь не из материальных соображений, весьма ценную помощь. Были вовремя свернуты несколько подготовленных или уже частично проведенных операций. Правда, не все коллеги и помощники отца по работе признавали наличие серьезной угрозы провала. Некоторые пытались убедить его, что лично у них, мол, все в порядке и посему они могут продолжать работать. Каждый подчеркивал, каких трудов стоило ему проникнуть в страну и надежно осесть там. Особенно упорствовал его радист, который доказывал, что почти никогда не встречался с отцом, ибо они работали почти исключительно с помощью безличной связи и поэтому ему ничего, дескать, не грозит. Пришлось напомнить парню, что приказ Центра обсуждению не подлежит…

В те тревожные дни отец работал, как никогда, напряженно. Вот уж когда ему действительно хотелось плюнуть на всю работу по прикрытию, но этого-то как раз и нельзя было ни в коем случае делать. Английская контрразведка должна была быть уверенной в том, что отец ничего не подозревает. А для этого следовало вести себя так, как будто действительно ничего не произошло. Посему отец продолжал регулярно ходить в свою контору, вести переговоры с клиентами, видеться с друзьями и знакомыми.

Среди последних операций, которые отцу предстояло провести, была назначенная на 7 января 1961 года встреча с Хаутоном. На ней отец должен был сообщить агенту, что уезжает на некоторое время из страны и известит его условным сигналом по почте о следующей встрече.

Свидание с Хаутоном было намечено на улице Ватерлоо-роуд, неподалеку от известного английского театра «Олд Вик». В этом районе мало жилых домов, и во второй половине дня по субботам там буквально нет ни души. По дороге к месту встречи отец, как всегда, тщательно проверился. Слежки не было. Оставив автомашину в нескольких кварталах, он подошел к нужному перекрестку за несколько секунд до назначенного времени. Его часы были выверены по радиосигналу. У разведчиков существует железное правило: никогда не опаздывать и не приходить раньше времени ни на одну минуту.

Свернув за угол, он пошел по Ватерлоо-роуд в южном направлении. Вскоре отец увидел Хаутона и, к своему удивлению, Джи, которую он не ждал. Они переходили дорогу прямо перед ним.

Поздоровавшись, отец сразу же сказал им, что уезжает и известит Хаутона по почте о дате и форме следующей встречи. Когда отец начал прощаться со своими помощниками, Джи сунула ему в руку хозяйственную сумку. В ней, сказала она, все, что отец просил принести Хаутона. В эту секунду послышался скрежет автомобильных тормозов…