Текст книги "Ночь, прожитая трижды"

Автор книги: Леонид Словин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

курткой, подвинулся ближе на сиденьи.

– Простой интерес...

– Так не бывает, Игумнов, – Муровец недоверчиво засмеялся.

– Бывает. – Игумнов достал визитную карточку. – В одном месте мы изъяли это... Тебе она нужна?

– Нет. Вот если бы документы!

– Держи! – Игумнов приложил к визитке российский заграничный паспорт.

Самарский глянул:

– Коржакова?! Ну ты щедр! – Старший опер обрадовался, как ребенок. Где

же он находился?

– На линии по Каширскому ходу...

– А точнее...

– Всему свое время...

Старший оперуполномоченный успокоился, но тут же спросил:

– Почему ты все-таки им заинтересовался?

– Документы лежали в одном месте, а человек за ними не приходил. Подозрительно, согласись...

Очередь задавать вопросы перешла к Игумнову:

– Как ты узнал про Качана? Тебе позвонили из Адресного?

Старший опер засмеялся.

– Там у меня жена...

– Ну, ты ценный кадр для начальства... Зеленая улица постоянно.

– А сеструха в первом спецотделе! В Главке области...

– Вот это связи, ничего не скажешь... Коржаков в розыске?

– По моей записке. Жена положила ее в картотеку. "Позвоните Самарскому"и телефон... Извини, Игумнов! – Его мобильник внезапно проснулся. Старший опер прильнул к сотовому. – Да... Понял. Повтори...

Игумнов перевел взгляд.

На нескольких этажах Московского Главка горел свет. Там находились

кабинеты МУРа, вся остальная часть здания была затемнена. Сбоку со Второго Колобовского выезжали машины.

"Оперативники? Начальство? Что-то произошло?!"

– Извини...

Самарский вернулся к разговору.

– У меня появились данные, что Коржакова похитили. Был анонимный звонок в МУР дежурному.

– Установили, откуда звонили?

– Из Одинцовского района.

– Давно?

– Неделю назад...

Все совпадало.

– Стали проверять. Дома его не видели. Мы связались с его фирмой...Старший опер приоткрывал свои карты. – Я под благовидным предлогом позвонил туда. Земляк, мол. То да се... Там он тоже не появлялся...

– Живет один?

– Прописан один...

– Как у вас считают, что с ним?

– Наверное все же похитили...– Муровец подумал. – Но теперь меньше версий... Заграничный паспорт здесь, значит и сам Коржаков в России... В любом случае с меня бутылка...

Игумнов пожал плечами.

Снова прозвонил мобильник. На этот раз звонили ему.

Это был Цуканов.

– Слышишь? Николу задержали в Домодедове... – Он успокоил. – Нет,

ничего такого. По подозрению. Как участника разборки... Тонкость вот в

чем: среди задержанных частный охранник ... Понял?

– Пока нет...

– Из той фирмы..

– Из "Освальда"?..

– Да. Ты собирался узнать о них в "Лайнсе".

– Сейчас я туда еду.

Коттедж, арендованный ОхранноСыскной ассоциацией , был освещен.

Окна соседних зданий, принадлежавших крутым строительным боссам были

темны. Угрюмый секьюрити на воротах, пропуская внутрь, что-то пробурчал. У коттеджа в ряду других машин Игмнов увидел красный "джип"Рэмбо. Президент "Лайнса"был уже на месте.

Игумнов припарковал машину, прошел к дверям. Подождал, пока дежур

ный на мониторе удостоверится в его личности. Рэмбо наверняка поставил

в известность о ночном госте.

Ждать пришлось недолго. Запорное устройство сработало. Игумнов ока

зался внутри. Мимо дежурного и второго секьюрити прошел наверх.

Рэмбо уже вышел ему навстречу – двухметровый, рукастый, одетый доро

го, но без притензий: белая сорочка с галстуком, брюки. Все от первоклас

сных западных фирм.

– Ну чего?! Задумал переходить к нам, Игумен?!

Он давно и пока безуспешно переманивал его в "Лайнс".

– Только еще думаю...

– Смотри, потеряешь место! Когда тебя ждать?

– Сразу, как только выгонят. Тут уже недолго...

– Непруха?.. Как арабы называли, помнишь...

– Ф а ш л а.

Через тихую поночному приемную прошли в кабинет. По дороге

Рэмбо включил чайник.

– Кофе? Садись...

Пока хозяин кабинета занимался кофе, Игумнов привычно огляделся.

На стене – дицензии, Диплом Всемирной Детективной Сети "Лучшему

Региональному Управлению России – 2000 ". За стеклом в шкафу переплеты

Справочников. Бизнес, охрана, оружие...

"Однажды придется снять форму, придти в "Лайнс". Рэмбо предложит

деловую разведку..."

– Прошу...

– Спасибо.– Игумнов мельком взглянул на часы на стене.

Стрелки показывали три ровно.

Сейчас поедешь...– От Рэмбо ничего не ускользало.– У меня еще тоже

дела. Так что там с "Освальдом"?

– "Освальд"– лишь постолькупоскольку...

Кофе пах ароматно.Игумнов сделал короткий глоток.

Кофе был у Рэмбо отменный, хозяин "Лайнса"подал его в большой

фирменной чашке "классик". Игумнов отставил "классик"

– Коржаков... Фамилия говорит что-нибудь?

Рэмбо не отказал себе в удовольствии – заметил:

– Я знал одного Коржакова. Бывший президентский охранник. Писатель..

Депутат. Это, очевидно, не тот.

– Очевидно.

– А твой Коржаков у меня здесь... – Он показал на компьютерную распечатку. – Но вначале все-таки фирма...

Рэмбо прошуршал страницами.

– Если не вникать в подробности... Рядовое охранное агентство. Появилось недавно, на рынке охраны почти неизвестно. Рекламы нет. Штат, в основном, из бывших сотрудников спеслужб. Деньги большие. Но все согласно устава: охрана, сопровождение, личка...

– А главный?

– Ткачук.

– Большие звезды?..

Генерал. Вотчина его – Средняя Азия: Афган, Таджикистан... Офис на Дмитровке. Но там обычно никого, кроме дежурных. Его резиденция в Подмосковьи...

– В санатории...

– Точно. Твой Коржаков при нем в качестве начальника оперативного отдела... – Рэмбо отставил распечатку. – Тут его установочные данные. Вот его адрес..

– Варсонофьевский переулок...

– Да, Варсонофьевский.

– Он у меня есть... Собственно, и Коржаков меня интересует сегодня лишь постолькупоскольку...

– Загадки загадываешь, начальник... А если напрямую?

Игумнов подвинул чашку, сделал пару коротких глотков.

– У моего старшего опера на платформе вытащили пистолет...

Рэмбо – другану и в прошлом крутому сыскарю МУРа – можно было

доверять, как себе.

– В Домодедове была разборка, связанная с Коржаковым, с "Освальдом", но там свои дела... – Игумнов перевернул распечатку, достал ручку. Здесь Главные пути. Это переходной мост... – Он расставил стрелки.

Тут нигерийцы, уголовники. Это сотрудники "Освальда", их "джипчероки". Это скамья, тут сидел Качан. Партнеры нигерийцев приехали позже. Они могли всего не застать...

Игумнов подвел итог.

– Кто-то должен был все видеть.

– Тебя интересуют люди из "джип"чероки"...

– Кроме того нигерийцы. И братва. Охранники "Освальда"предварительно провели зачистку электропоезда. Три группы. Трое, кто ими руководил, могут быть в курсе. Точнее уже два. Соху убили...

– Видновского авторитета...

– Да. Остались Коржаков и Мосул Авье...

Рэмбо внимательно слушал.

– Твоя цель пистолет...

Да. "Макаров"не мог уйти далеко. Посторонних на платформе не было.

Ну кто еще ночью?! Только преступники и менты.

– Я понял.

– Только вот времени остается мало...

– Во сколько у тебя сдача дежурства?

– В восемь.

Рэмбо взглянул на часы:

– Четыре часа, двадцать три минуты...

Игумнов объяснил:

– Цуканов и мой помощник – сейчас в Домодедове. Там, в камере охранник из

"Освальда". Может что выйдет... К нигерийцу в общежитие я уже послал своего человека. Коржаков неизвестно где. Неделю назад его похитили, но ему удалось бежать. На него я могу выйти только через фирму... В начале года Коржаков приезжал в Шереметьево с данными на нигерийских наркокурьеров...

Рэмбо прикурил от тяжелой настольной зажигалки:

– Генерал Ткачук пойдет на контакт с тобой только, если поймет, что ты

достаточно информирован...

– Да. Поэтому надежда все на тебя.

Рэмбо достал из стола небольшой листок.

– Пожалуй, это тебе пригодится... "Фирма занимается отслеживанием конкурентной торговли кокаином на деньги крупного наркобизнеса..."Тоесть генерал ведет ту же борьбу с незаконным оборотом наркотиков, но с другим знаком. Им платят за то, что они сдают конкурентов. Кроме того они тянут за это с государства...

– Понимаю.

– У Ткачука крепкие старые связи. ГРУ, Внешняя разведка...

– Ясно.

– Ты упомянул Шереметьево...

– Коржаков сдал двоих – Иса Раки Зария и Моди Ибрагима Бари.

Рэмбо прочитал:

– "Получено вознаграждение за конфискованный в Шереметьево с помощью фирмы груз кокаина... – Он поднял голову. – Приз довольно крупный. – Сто тысяч. В баксах. Я думаю, для начала разговора тем у тебя предостаточно...

Игумнов достал санаторную книжку

– Это, повидимому, пропуск в резиденцию. Он был у Коржакова...

– Да. Там все их бригада. В первом корпусе...Генерал Ткачук, его правая

рука – полковник Хохлов... Тут недалеко...

– Одинцовский район?

– Точно.

– Оттуда был анонимный звонок о том, что Коржакова похитили...

– Послать с тобой?

– Нет, нет. Тебе не надо ввязываться.

– Хорошо. Я позвоню попозже. Если от тебя ничего не будет, я беру людей

и еду к ним на п р о ц е д у р ы...

6.

Санаторий располагался в месте, известном как "Подмосковная Швейцария". Мягкие погодные условия, неповторимые по красоте живописные перелески...

Всероссийская здравница всего в часе езды от столицы.

Место паломничества многочисленных туристов...

Игумнов однажды приезжал сюда вместе с первой женой.

С обрыва открывался вид на российскую глубинку.

Сбоку по гребню вереницей тянулись храмы, заканчивавшиеся у стен

древнего монастыря. Осенью городок был полон гулом звонниц и за

пахами яблок, которые неслись из каждого сада...

Вдали виднелась станция Окружной железной дороги.

Пассажирский поезд тут ходил едва ли не два раза в сутки.

Санаторий был изестен далеко за пределами области.

Все доступные в условиях средней полосы виды лечения. Бальнеология, физиотерапия, спортивная медицина.

Господа офицеры брали в библиотеке журналы, ходили на

дискотеку, в кино. Пили по номерам "абсолют". Он был тогда внове. Как и

датский спирт...

Игумнов подъехал в полной темноте. Половина светильников вокруг не горела. Он припарковался подальше от ворот, у знаменитого монастыря. К санаторию прошел пешком.

В проходной не спали. Солдату с повязкой на рукаве Игумнов издалека махнул санаторной книжой.

– Закурить найдется? – спросил тот.

Игумнов зацепил из пачки несколько сигарет, молча рассыпал на стойке.

Толкнул дверь.

На аллеях не было ни души. Игумнов двинулся вдоль осевой.

Впереди сбоку виднелось центральное здание, в нем размещались клуб, столовые, библиотека...

Первый корпус санатория располагался неподалеку. Мрачный прямоугольник , ушедший по первый этаж в сугробы. В нескольких окнах на третьем – генеральском– этаже горел яркий свет. Тут попрежнему ложились спать уже под утро...

За сотню метров до корпуса неожиданно сотовый Игумнова подал признаки жизни. На мобильный позвонила Ксения.

– Привет, Игумнов! Как настроение?

Отличное... – Игумнов сошел с аллеи, остановился у большого закрытого подъезда то ли столовой, то ли клуба. – Ты где? На Островитянова?

– Да. Тут у них дискотека. Народ живет, веселится... Это ты, как монах...

Ксении беззастенчиво кокетничала. Игра была знакома каждому резиденту, работающему с женщинойагентом. Раскрепощенность, ни к чему не обязывающий обоих флирт, взаимная влюбленность приносили результаты. Наставление же по работе с агентурой, напротив, требовало полной

официальности отношений.

– Как там наши друзья? – Его интересовали нигерийцы, приезжавшие в Домодедово на разборку.

– Вернулись какието озабоченные. И снова уехали... А меня и еще одну девчонку оставили...

Послышался шум сливного бачка. Ксения звонила из студенческого

туалета в общежитии. Ее никто не слышал. Она находилась в самом пекле. Нигерийские наркодельцы постоянно проверялись. Им помогали в этом кадровые разведчики Ткачука, слежку за всеми подозрительными вели профессионалы.

В последнее время Игумнову все труднее становилось находить укромное место для встречи. Явочная квартира была неблизко, а надолго уезжать с

вокзала...

– В чем у них дело?

– Я спросила: "Куда вы? Девочки вас ждут?!""Нет, деловая встреча..."

Мне показалось у них неприятности и они поехали к комуто советоваться.

Да! Вот еще! Мосул исчез! С ними его не было!..

– Дождись их. Если Мосул не приедет, постарайся узнать, где он...

– Насчет этого мог и не напоминать... Обижаешь, начальник!

Ксения была авантюрного склада. Еще девчонкой в школе в сочинении

"Делать жизнь с кого"? написала, что хотела бы стать валютной проституткой. Сочинение прорабатывали на всех педагогических советах, совещаниях. Несколько строк ей посвятил знаменитый главред газеты "Первое сентября".

По мере взросления Ксения все больше склонялась к идеям свободного предпринимательства. Теперь она меньше стремилась в путаны, учила английский и, как могла, искала связи в мире бизнеса.

В интервью, которое Ксения разослала главам нескольких частных фирм

она без ложной скромности указала :

"Сильная личность, коммуникабельна, умею работать с людьми, активна и полна энергии, готова начать новые проекты..."

В качестве причины ухода с прежней работы Ксения назвала "отсутствие перспективы роста".

Приписка в конце интервью гласила:

"Уровень оплаты: не заинтересована в предложениях с оплатой ниже 500$ в месяц..."

Сейчас, в ожидании ответа на свои предложения, Ксения была абсолютно

свободна.

– Мне кажется, с Мосулом что-то произошло. Думаю: будут новости.

Готовь премию, Игумнов... – У нее было легкое настроение.

– Приня-то. Звони. Если не сможешь связаться со мной, поставь в известность дежурного. Или Цуканова. Оба в курсе.

– Поняла. Кстати, Игумнов! Не забыл, какое сегодня число?

– Ты насчет Витеньки?

– Сегодня его поминают. Они сейчас там, в проходной. На фабрике. Мне звонила его мать...

– Мне тоже.

– И как?

– До рассвета я вряд ли выберусь.

– Не стыдно, Игумнов!– Она снова громыхнула сливным бачком. – Если уж ты, мент, не помянешь, то кто?! Витька и живой был один, а теперь и мертвый один! Ты и ко мне тоже бы не пришел?!

В том, что она говорила, был обидный, но справедливый резон.

– Постараюсь. Посмотрим, как будет...

– Я тоже приеду.

От корпуса уже шел кто-то из часовых. Игумнов заставил себя собраться

его приезд к Ткачуку был, безусловно, поступком опрометчивым, времени на раздумья уже не оставалось.

Он свернул к корпусу. Вход внизу охранял наряд охранников "Освальда"в новеньких камуфляжах. В караульной тоже не спали. Играли в домино.

– Вам кого? – Старший – без знаков различия на куртке – поднялся над

столом с костяшками. Он был одного роста с Игумновым, тоже длиннорукий, поджарый.

"Все они из спецслужб..."

– Мне нужен полковник Хохлов...

– Как доложить?

Игумнов достал милицейское удостоверение.

Старший взглянул пристально, поднялся к телефону.

– Тут к вам... – Он отвернулся, чтобы Игумнов не слышал. Потом, ни слова не говоря, сунул трубку Игумнову.

– Слушаю... – голос на другом конце провода был официален.

– Начальник отделения уголовного розыска капитан... – Игумнов назвал себя. – Я по поводу вашего человека, который исчез...

В трубке наступила пауза.

– Подождите минутку...

Пауза продолжилась. Наверху совещались.

– Передайте трубку дежурному...

Трубка переместилась.

– Слушаю, товарищ полковник... Есть. Понял... – Дежурный водворил трубку на место. Его отношение к прибывшему и тон мгновенно изменились. Теперь они были одновременно и официальными, и уважительными. – Извините, товарищ капитан, вы на территории воинской части. Необходимо сдать оружие...

Это было явное нарушение правил: менты сдавали оружие только в следственных изоля-торах и на зонах.

Игумнов скорее почувствовал, чем увидел, как с обоих сторон за его плечами сгруппировались караульные...

"Даже лучше, что я без "макарова"... – Подумалось. – Могло случиться,

в одну ночь потеряли бы сразу два пистолета. Выгнали бы обоих....."

– При мне нет оружия.

– Извините: необходимая формальность.

Стоявший сзади прапорщик провел по одежде Игумнова металлоискателем. Мотнул головой: "чист!"

– Сюда, товарищ капитан. Проходите...

Один из охранников поднялся его проводить.

Аккуратный, со строевой выправкой офицер в штатском выглядел слишком молодо, чтобы оказаться правой рукой Ткачука. Тем не менее было именно так.

Он пригласил Игумнова войти. Представился.

– Полковник Хохлов Александр Александрович, советник президента фирмы... – Чтобы предупредить вопросы, он сразу сообщил. – Генерал уже знает, что вы здесь. Садитесь.

Номер был генеральский, с просторным холлом и огромной гостиной.

Игумнов присел в кресло, так чтобы видеть обе двери.

– Да, да... – Когда Игумнов вошел, советник президента фирмы разговаривал по телефону и поглядывал на дисплей включенного компьютера. Не волнуйтесь...

Хозяин номера появился неслышно из глубин аппартамента.Энергичный, с квадратным торсом. В отлично пошитом фирменном пиджаке.

– Генерал Ткачук...

Несмотря на поздний час в номере никто не спал

Это не могло быть случайностью.

Игумнов был совершенно уверен: между бодрствованием хозяев номера

и наездом на нигерийцев на переходном мосту в Домодедово существовала

связь...

В номере знали и об убийстве преступного авторитета, и об исчезновении лидера нигерийских наркокурьеров в Москве Мосула Авье, и о задержании одного из сотрудников...

Никола откинулся к стенке палатки. Он сразу понял: "Наезд!.."

Четверо в камуфляжной форме из "джипа"чероки", проскочившего на полном ходу к опорам переходного моста, и еще двое в куртках – ехавшие в последней электричке вместе с ним, действовали как истые профессионалы...

Нигерийцев и их прикрытие из видновской братвы сразу отсекли от

покупателей. Последние их не интересовали. Ни босс, ни другой с кейсом...

Один из телохранителей не врубился – выхватил газовый пистолет... Его

укротили немедленно. Самым жестким образом... Кровавый след потянулся по

ступеням лестницы к "мерседесу"...

С другой стороны моста на помощь нигерийцам бросилась братва. Негра

в шапке с завязанными наушниками под подбородком нападавшие взяли в

кольцо. На всем протяжении лестницы и вверху уже шла разборка. В самой

гуще Никола снова увидел плечистого, в трехцветной куртке с капюшоном, которого видел внизу, у опор моста...

Никола не мог ничего понять.

"Может наскочил ОМОН?"

Ментовская патрульная машина, стоявшая поодаль, не двигалась.

"Что там? Группа поддержки?!"

На лобовом стекле тормознувшего "джипа"чероки"белела бумажка.

"Проверке не подлежит"? ! Или "разгонщики"под видом ментов?! Сейчас хрен разберешь!"

Неожиданно раздались выстрелы. Николе показалось: стреляли из

патрульной машины. На мосту им отозвалось несколько громких хлопков...

Внезапно сразу вся кодла бросилась с моста к лестницам по разные стороны, к

Ожидавшим внизу машинам.

Общая картина мгновенно разбилась на отдельные кадры.

В какойто момент один из нападавших вверху вдруг вылетел из груды

тел, покатился по ступеням. Никола узнал своего знакомца по электропоезду– белесого, в куртке, без головного убора. В конце первого пролета ему удалось зацепиться ногой за перила...

Вверху быстро удалялись в сторону маневрового парка братки и ниге

рийцы. Они кого-то несли. На миг Николе показалось – он снова увидел

знакомую трехцветную куртку... Нигерийца в ушанке, напротив, потащили к "джипу– "чероки"камуфляжники, сунули на заднее сиденье...

В этот момент со стороны города внезапно послышались звуки ментовской сирены, показались огни проблесковых маяков. Это гнала домодедовские менты. В сторону Москвы по Главному пути на полной скорости проскочила путевая дрезина. Одновременно патрульная машина, стоявшая в центре площади, неожиданно развернулась, начала быстро удаляться...

У бандитских машин произошла толкучка.

К отъезжавшему "джипу"чероки"бросилось сразу несколько собровцев. Водитель "джипа"оказался опытным – дал задний ход, чтобы не дать ментам отрезать его от шоссе.

Дверцу изнутри захлопнули уже на ходу, рванули в ночь.

Маневр принес успех. Но не полный.

Один из команды не успел вскочить. Это был все тот же белесый знакомец Николы по электричке. Повезло домодевским ментам. Белесого взяли в кольцо. Раздались предупредительные выстрелы...

Знакомец Николы бросился за палатку – Николе с его места все было хорошо видно. За палаткой тот с маху сел на снег. Похоже посчитал, что сидящего не подстрелят...

Когда менты забежали за палатку, он уже поднял руки над головой.

На него обрушились удары дубинок. Досталось и от ботинок. Но это

продолжалось минуты две. Не больше. Менты выпустили адреналин, обыска

ли, потащили в машину...

"Джип"с остальными заккамуфляженными уже гнал на приличной скорости. Менты и не пытались его преследовать. Через минуту в той стороне видны были лишь красные сигнальные огни. Потом и они исчезли.

Николе в самую пору было побеспокоиться о собственной судьбе. Но мо

мент был упущен. Сзади уже набегали двое.

– Руки!

Никола увидел направленный на него ствол. Не удивился и не испугался.

Это были менты. С ними все было предсказуемо. Для порядка ему пару раз врезали по шее, хотя и не особо сильно. Потом закрутили руки, подвели к той

же машине, куда посадили Белесого.

– Давай, – подтолкнул один из сержантов.

– Телись... Руки!

Вслед уже толкали кого-то третьего. Этот был местный, молодой, в импортном пальто, дорогих туфлях. Принадлежал ли он тоже к участникам раборки? Его притащили из-за палаток.

– В горотдел, – скомандовали сзади.

В машине Никола осмотрелся.

Оба его спутника были молодые, модно и дорого одетые, явно борзые.

Неужели ментам, прихватившим его, не приходило в голову, что он никак

не мог входить в одну с ними компанию?!.

Впрочем, он не заблуждался: менты прихватили его для счета.

"Не было выбора..."

Теперь начальство могло доложить: "принятыми по горячим следам

мерами задержано трое подозреваемых. Ведется проверка... "

По дороге оба борзых громко несли ментов, всю их контору, кончая министром...

Ехать было недалеко. Никола помалкивал. Заталкивая в машину, менты обыскали его довольно поверхностно. В поле пальто находилась заправленная во внутренний шов заточка, с которой он практически не расставался. Теперь настало время от нее освободиться. Осторожно, почти не двигаясь, одной рукой он потихому выпростал острое стальное жало. Никто в его сторону не смотрел. Теперь заточка была уже у него в рукаве.

Оставалось решить, как от нее освободиться.

Можно было оставить под сиденьем.

"В этом случае ее сразу обнаружат. Свидетелей у ментов не будет. Но

от них можно ожидать,что угодно.."

Заточку могли в наглую засунуть назад в карман, а потом обнаружить

снова, но уже с понятыми.

"А это, считай, новый срок..".

Когда дело касалось особоопасного рецидивиста, менты всегда действовали по понятиям, а не по закону...

Наконец, можно было попытаться сбросить улику в снег, когда их поведут в здание...

"И все-таки..."

Никола осторожно опустил руку с заточкой. Теперь он ожидал очередного толчка. Дорога была с выбоинами...

Водитель заложил короткий вираж. Никола разжал пальцы. Заточка негромко стукнула о днище кузова. Никто не обратил внимания. Теперь по ходу движения тюремный ступер должен был постепенно сместиться к заднему борту...

Они уже подъезжали. Водитель притормозил.

У здания городской милиции их уже встречали.

– Выходи по одному. Руки за голову...

Никола мог себя поздравить: тут ему не удалось бы избавиться от заточки. Их встретили тычками.

– Быстрее..

Никола выходил вторым. На его долю пришлось несколько ударов по голове и сзади по почкам. Последнему досталось еще сильнее... Потом всех троих

усадили в дежурке. Тут уже обыскивали дотошно, как в тюрьме – раздели до

нага, поверили каждый шов...

Когда обыск заканчивался, в дежурке появился коренастый усатый

мужик – начальник домодевского уголовного розыска. Задержанные уже

одевались.

– Ну– ка сейчас мне, как на духу... – Он держал руку за спиной.– Кто выбросил? Быстро!

Он внимательно всматривался в каждого.

Никола его интересовал меньше, чем остальные: он и по возрасту, и по

одежде выпадал из числа предполагамых участников разборки.

Вор смотрел перед собой бесцветными, как у недельного кобелька, глазками, онто точно знал, что могло быть там, у него за спиной. Кроме того он видел: начальник розыска откровенно гонит туфту.

– Ты ведь знаешь! Я тебе говорю!

Он обращался к недавнему знакомцу Николы по электропоезду, и тот Никола видел – смешался. Вопрос застал врасплох.

– Там отпечатки пальцев. Куда ты денешься?! – Усатый коротко взглянул на

стоявшего рядом оперативника. Тот понял – передал ему сигарету, которую

перед тем прикурил.

– Как фамилия?– Мент усилил нажим. – Быстро!

Задержанный назвался. Фамилия была редкая – Никола ее не запомнил. В памяти задержалось только имя:

"Руслан"

С самим Николой разбирались в последнюю очередь:

– Фамилия, имя...

– Анчиполовский Ефим...

– Отчество? Год рождения, адрес?

Никола ответил на все вопросы. Точно назвал он и день и месяц рождения, на чем обычно ловится половина всех, кто идет под чужим именем.

Проверка по компьютеру все подтвердила.

– Есть. Прописан...

Теперь он мог качать права. Хотя и не особо круто:

– За что задержали, начальник?! Завтра с утра на работу...

– Хочешь сказать, что трудишься?!

– Как же начальник...

– Кого ты паришь, дед! Давай его на оправку! Утром разберемся!

"Значит в камеру..."

Самым важным теперь – было передать Игумнову, где он находится.

"Что-нибудь придумаю..."

Сзади уже кричали:

– Пошли, дед. Руки! Небось наученный уже?

– Гнилой насквозь.

– Да уж видно! Бывал у нас...

– Неужели нет...

Домодедовское КПЗ, а понынешнему ИВС или и в а с и, могло считаться родным. Первый раз он сидел в нем много лет назад во время переследствия, тогда еще честным пацаном.

– Заходи...

В камеру он попал к уже знакомому Руслану, который дернул его из электрички. Когда Никола поздоровался, охранник не ответил – молча мерял шагами камеру. Мысли его были далеко.

Одного взгляда на него Николе было достаточно, чтобы понять его состояние. Нынешние крутые куражились на воле, но не имели опыта выживания ни в тюрьме, ни на зоне.

Не обращая больше внимания на напарника, Никола нашел себе место дальше от двери, чтобы не дуло. Снял пальто, свернул. Неспешно разделся. В камере, если бывало тепло, он спал обычно в кальсонах, на аккуратно сложенных шкерах. Пальто клал под голову. Свет ему не мешал...

Свободное его поведение объяснило соседу, кто есть кто.

Охранник д о г н а л.

Он перестал ходить. Нагнулся к Николе.

– Слышь? – прямоугольное с белесыми ресницами лицо возникло совсем близко. – Я вспомнил. Ты ведь был в электричке. Мы тебя... – Он поискал слово. Не нашел.

– Ну, – Никола зевнул.

– Ты прости...

Никола не ответил. Было уже поздно.

Сокамерник продолжал ходить от стены к стене. Он нуждался в разговоре. Никола понял:

"Первая его первая ходка..."

Внезапно Белесый остановился:

– Может ты знаешь: статья 126... Что там?

Статья была новая. Но Никола слыхал о ней.

– Похищение человека.

– А срок?

– Там три части... Организованная группа?

– Да. С применением оружия...

Тот перестал ходить, оглянулся на очко в двери.

– Если тяжкие последствия или смерть от пяти до пятнадцати.

Белесый сразу скис.

– Тут еще важно вот что... Где это? Чечня?

– Здесь. На станции...

Никола проследил известные ему передвижения сокамерника.

"Зачищал электричку... Следил за африканцами и братвой на мосту. Когда началась разборка, бросился на мост вместе с бригадой, приехавшей в "джипе". А тут домодедовские менты... Уехать вместе со своми не успел..."

Само задержание происходило у Николы на глазах. Белесый вел себя с опаской, нервно...

"Забежал за палатку, сел на снег... И в дежурке тоже. Когда мент принес заточку, держал за спиной заточку, весь задергался... Он ведь не знал о ней?!"

Поговорить не удалось. Снаружи с силой громыхнул засов.

– Анчиполовский, с вещами!..

Сокамерник вперился Николу откровенно завистливым взглядом. Ничего не сказал.

– Выходи, пока не передумал... – Мент остановился на пороге. – То сажают, то отпускают... Сам оденешься, дед? А то, может, помочь?

– Сам.

Этому могло быть только одно объяснение...

"Игумнов..."

Никола ошибся. В Домодедовский горотдел приехал Цуканов.

Появлению заместителя Игумнова в домодедовской дежурке предшествовала цепь телефонных переговоров. Начало им положила Ксения своим звонком дежурному на вокзал...

– Срочно разыщи Игумнова или Цуканова...

Они разговаривали не более десятка секунд.

На большее у Ксении не хватило времени. В каждое следующее мгновение нигерийцы могли застать ее с телефонной трубкой в руке. Кому она звонит около четырех утра ей было бы трудно объяснить.

Своим стремительным звонком Ксения задала темп.

– Я перезвоню в четыре ровно...

Предупрежденный Игумновым дежурный понял: речь пойдет о наркокурьере. Цокнул леденцом во рту.

– Будет сделано, дочка...

Времени оставалось меньше получаса. Игумнов был по дороге к военному санаторию на Минском шоссе, Цуканов – в Домодедове.

– И смотри не занимай телефон, блин!.. – Ксения не церемонилась.

– Ёкэлэмэ– нэ... – Майор перебрал известную половину алфавита, но она уже бросила трубку.

Ничего не оставалось. Когда надо было, майор соображал быстро. С ходу связался с домодедовским дежурным:

– У меня дело. Там сейчас наш Цуканов... – Он сразу ухватил быка за рога.

– Пока не видел...

– Он на месте происшествия. Наверняка с начальником розыска. У тебя рация. Передай, чтобы срочно мне перезвонил. Тут такая лажа. Начальника Управления ждем. Генерала Скубилина...

Домодедовский дежурный попался на удочку:

– Чего ему не спится?!

– По воводу вашего убийства. Хочет знать детали... Так что сделай! Побыстрому. При встрече рассчитаюсь.

Посулы сыграли свою роль. В Домодедове тут же была задействована рация

с позывными начальника уоловного розыска.

– "Воркута10"...

– Вас слушаю...

Цуканов действительно оказался на месте происшествия вместе с Усатым. Сообщение об интересе генерала Скубилина к домодевскому убийству произвело желаемый эффект. Через несколько минут оба были уже в городском Управлении. Из дежурки Цуканов сходу позвонил на вокзал.

– Ну чего там еще за прикол? Кто едет? Рушайло?!

– Никуда не отходи. Сейчас тебе перезвонит игумновская помощница...

– Понял...

Цуканов положил трубку. Зная дежурного, он и не ожидал другого.

Между тем домодедовцы не сводили с него глаз, пытались узнать свою судьбу.

– Чего там со Скубилиным?

– Пока неясно. Будет звонить...

Неожиданно увидел: на столе у дежурного лежала заточка.

– А это откуда?!

– В машине нашли...

Цуканов был уверен, что знает, чья она , но промолчал. В такие дела чужих не посвящали.

– Да! – Он словно только что вспомнил. – Распорядись насчет "Анчиполовского"...

Он достал сигареты.

– А может оставить до утра? – Начальник розыска уже тянулся к зажигалке. В результате недолгого воздержания у него словно развилось острое никотиновое голодание. – Все-таки он в камере с подозреваемым. Вдруг разговорятся...

Что-то подсказало Цуканову не согласиться: