Текст книги "Чехов в школе"

Автор книги: Леонид Громов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Выступая с критикой позиции Плеханова в статье «Не надо было браться за оружие!», В. И. Ленин в 1907 г. смеется над этой поистине футлярной точкой зрения, он считает, что только человекам в футляре не понять революционной романтики, не понять тех, кто пытается штурмовать небо.

В. И. Ленин в работе «Близкий разгон Думы и вопросы тактики» издевается над филистерской позицией партии кадетов, пытающихся спрятаться от народного движения. Кадеты, по мнению В. И. Ленина, ведут «бесподобную политику по отношению к Государственной думе: «Сказать: «выражаю недоверие» – неосторожно. Надо беречь Думу. Сказать: «Не выражаю доверия» – это можно. Ну, разве ж это не политические «человеки в футляре»? Разве это не филистеры, которые перед лицом неминуемо надвигающейся бури надвигают себе на глаза свой ночной колпак и твердят: мы осторожны... мы бережем... Вы бережете свой филистерский колпак, и ничего более, почтенные рыцари «народной свободы» (В. И. Ленин. Предисловие к русскому переводу писем К. Маркса к Кутельману, соч., том X, стр. 365) .

Ясные черты предреволюционной эпохи проявились и в том, что если сатирические рассказы 80-х годов, такие, как' «Хамелеон», «Унтер Пришибеев» и др., показывали выпукло и ярко социальное зло, то рассказ «Человек в футляре» показывал ростки новой жизни, тех людей, которые выступали против, понимали необходимость борьбы. Сам конфликт, положенный в основу рассказа, показывал необходимость столкновения, протеста, борьбы. Кульминацией сюжета явилась та сцена, когда Коваленко не выдерживает: его возмущение «этим фискалом, этой мерзкой рожей» достигает наивысшей силы. И когда Беликов, заканчивая свой визит у Коваленко, говорит: «..я должен буду доложить господину директору содержание нашего разговора... в главных чертах. Я обязан это сделать!», – Коваленко гремит своим громовым басом: «Доложить? Ступай докладывай!» и, не ограничиваясь этим, схватив Беликова за воротник шинели, спускает его с лестницы. Беликов, естественно, катится по лестнице, гремя своими калошами. Конечно, это не форма борьбы с беликовщиной, это лишь своеобразная форма протеста. Чехов это прекрасно понимает, так как его Коваленко предпочитает не бороться, а уйти, уехать в деревню хохлят учить. Да и смерть Беликова не приносит людям избавления, видимо, дело не в Беликове.

Для того, чтобы показать, в чем дело, раскрыть точки зрения представителей русской интеллигенции, Чехов и вкладывает в уста учителя Буркина рассказ о человеке в футляре. Буркин не только иронически ведет повествование о Беликове, показывая свое, явно отрицательное отношение к явлениям такого рода, но и обобщает это явление как своего рода общественное зло. Он понимает, что дело не в Беликове, но дальше того, что он рассказал, он идти не желает.

Продолжая мысль Буркина, слово берет сам автор: он рисует мягкий, лирический пейзаж лунной ночи.

«Когда в лунную ночь видишь широкую сельскую улицу с ее избами, стогами, уснувшими ивами, то на душе становится тихо; в этом своем покое, укрывшись в ночных тенях от трудов, забот и горя, она кротка, печальна, прекрасна, и, кажется, что и звезды смотрят на нее ласково и с умилением. И что зла уже нет на земле и все благополучно...»

Эта картина мягкой лунной ночи не только противостоит всему тому, что рассказал только сейчас учитель Буркин. Она подготавливает, настраивает на размышления. В этот мирный пейзаж врываются своеобразным ответом слова Ивана Ивановича: они убеждают, что это спокойствие кажущееся, а зла слишком много на Земле:

«А разве то, что мы живем в городе в духоте, в тесноте, пишем ненужные бумаги, играем в винт – разве это не фут-лярность?» Иван Иванович продолжает размышления, он представляет своим слушателям «футлярность» как социальное зло, с которым нельзя мириться.

«Видеть и слышать, как лгут, – проговорил Иван Иванович, переворачиваясь на другой бок, – и тебя же показывают дураком, за то, что ты терпишь эту ложь; сносить обиды, унижения, не сметь открыто заявить, что ты -на стороне честных свободных людей, и самому лгать, улыбаться, и все это из-за куска хлеба, из-за теплого угла, из-за какого-нибудь чинжлка, которому грош – цена, – нет, больше жить, гак невозможно!»

«– Ну, уж это вы из другой оперы. Иван Иванович,– сказал учитель. – Давайте спать».

Реплика Буркина «Это вы из другой оперы» дает нам возможность яснее понять писателя: понимание, обобщение coциального зла – это одно дело, а нежелание мириться с ним, протестовать – это другое, и это другое так же закономерно, как первое. Да, это «из другой оперы», – говорит писатель, направляя внимание учителя именно в это русло, и размышлениями Ивана Ивановича и замечанием Буркина и обращает внимание читателя на то, что социальное зло, существующее на земле, не всегда явно, нужно обладать зорким глазом, чтобы увидеть его, и сильным духом, чтобы бороться с ним.

Естественно, что после подобной аналитической работы представление учащихся об исторической эпохе в рассказе Чехова «Человек в футляре» существенным образом изменяется и углубляется. Учащиеся начинают понимать, что в художественном произведении исторические и социальные явления действительности представлены совершенно своеобразно в обобщенной и вместе с тем в индивидуализированной форме художественных образов, что эта связь обнаруживается в особом освещении писателем событий с позиций его мировоззрения.

В сочинениях учащихся, написанных уже после анализа рассказа, чувствуется понимание художественного произведения, его непосредственной связи со временем. Так, например, та же ученица Таня С., которая дала вначале только одностороннюю оценку эпохи 90-х годов, указала на сатирический характер рассказа безотносительно к историческому периоду, ни слова не сказала о роли рассказчиков, заявила, что беликовы сами уйдут из жизни, не выдержав ее натиска, теперь писала:

«Период 90-х годов очень сложен: во-первых, эти годы были началом третьего этапа освободительного движения, подготовки первой революции, во-вторых, в это время было сильно влияние правительственной реакции. Беликов был порождением эпохи реакции, но в 90-е годы он становится активнее, выступает против всего нового. Эти годы проявились в рассказе в самой остроте поставленной проблемы: борьба против футлярной жизни. Сложность жизни и острота проблемы показаны в борьбе двух сил: старой и новой, первую олицетворяет Беликов, вторую – Коваленко».

Далее ученица писала о том, что наступательный характер эпохи сказался и в резко сатирическом обличении Беликова, которого писатель ставит в необычную ситуацию, показывая его решимость жениться. Но и тут Беликов остается самим собой: «А как бы чего не вышло?».

Заключая свои рассуждения, ученица делает совершенно определенный вывод, понимая теперь уже, что беликовы связаны не только с исторической эпохой, но и социальным строем: «Чехов смеется над Беликовым, но в то же время говорит, что такие люди опасны и чтобы избавиться от них нужно изменить социальный строй жизни. Эти свои мысли он вкладывает в уста Ивана Ивановича».

Александр X., который в первоначальном отзыве о рассказе просто указал на реальные прототипы Беликова, теперь писал: «Пожалуй, лучше всего доказывает связь рассказа с эпохой история его создания. Персонажи рассказа взяты из жизни, но Беликов это не инспектор таганрогской гимназии Дьяконов, не журналист Меньшиков, – это создание самого Чехова, это социальное обобщение, сделанное в определенную историческую эпоху, на определенном жизненном материале». Так учащиеся увидели, как за реальными жизненными ситуациями, художественными образами встает определенная историческая эпоха, проявляются социально-политические взгляды автора.

Совершенно очевидна необходимость подобной работы. Она помогает показать учащимся связь художественного произведения с Жизнью, с эпохой, в которую оно создавалось, помогает убедить учащихся в том, что реалистическое искусство действительно отражает жизнь.

Подобный анализ убеждает учащихся, что жизнь, историческая эпоха отражаются в художественном произведении в специфической, образной форме, об этом нельзя забывать тогда, когда пишешь сочинения на литературные темы, нельзя их подменять простым изложением исторических событий. Подобный анализ помогает яснее определить позицию автора, показать учащимся его место в борьбе за социальное переустройство общества, его значение не только в искусстве, но и в политической борьбе.

Значение рекомендуемой работы в том, что ока является одним из видов формирования у учащихся марксистско-ленинских взглядов на искусство, на его отношение к жизни.

Бондаренко И.И. Роль школьного музея в изучении жизненных связей А. П. Чехова с родным городом

«Я не принадлежу к числу тех, кто с пренебрежением относится к биографическим подробностям; личность писателя помогает нам понять его книги, так же как книги помогают нам понять его личность». Это правильная позиция. Она выражена в книге литературоведа В. Лакшина «Толстой и Чехов» (В. Лакшин. «Толстой и Чехов», М., «Советский писатель», 1963).

«Биографические подробности» – это всегда краеведение, ибо писатель в своем сложном социальном опыте связан многочисленными отношениями с явлениями местной жизни, местной природы, местной истории. И тот, кто пренебрегает этими отношениями, обедняет личность писателя, отрывает ее от питательной почвы, от живой и конкретной человеческой действительности.

Мы хотим здесь показать значение биографических подробностей на примере изучения биографии Антона Павловича, которым занимается музей истории школы его имени. Этот музей – учреждение учебно-воспитательное, культурно-просветительное и в известной мере исследовательское; у него есть свои находки и даже открытия. Главное достоинство музея в интересующем нас плане состоит в том, что он соединяет школу с литературным краеведением, приобщает учащихся к научным исследованиям, развивает познавательные и творческие способности школьников.

Известный советский краевед П. В. Иванов правильно считает, что «краеведческий материал вообще может облегчить понимание учащимися научных положений и делать объяснение их и усвоение более доступным. Но это не главное в проблеме связи обучения с краеведением. Главное заключается в том, чтобы было познавательное и практическое краеведение с применением учащимися знаний основ наук и умений и этих целях» («Педагогические основы школьного краеведения», Петрозаводск, 1966, стр. 25). А этим целям, как известно, лучше всего служит школьный краеведческий музей. По очень меткому определению другого советского краеведа-методиста А. Ф. Родина, значение школьных краеведческих музеев – не только в обогащении учащихся знаниями о своем родном крае, но и в раскрытии идей гори помощи вещей, экспонируемых в музеях» (А. Ф. Родин. История родного города. Изд. АПН РСФСР, М., 1955, стр. 148).

В нашем музее много творчества учителей и учащихся. Здесь осуществляется весь комплекс форм и методов внеклассной краеведческой работы (уроки, лекции, беседы, экскурсии, встречи, сборы, собрания, конференции, кружки и т. д.). Музейно-краеведческая работа, осуществляемая нами, обеспечивает более конкретное понимание общенаучных положений, учит видеть в единичном общее, устанавливать связи явлений, воспитывает интерес к науке.

Музей истории школы имениА. П. Чехова, которым мы руководим, приобрел значение центрального школьного учреждения патриотического воспитания. Он стал сокровищницей истории школы, собирателем, хранителем и организатором школьных традиций, воспитательной работы на их основе, творческой лабораторией учителей и учащихся.

Практическая работа юных краеведов организуется с учетом их возрастных особенностей, интересов и склонностей, организаторских навыков. Экспедиции подростков в прошлое, настоящее и будущее родной школы и города давно уже оправдали себя как форма организации коллективной познавательной деятельности учащихся, объединенных музеем на основе общей цели, общих задач и интересов.

В музее работает краеведческий кружок, группа лекторов-экскурсоводов и литературная группа. По заданиям музея действуют отряды красных следопытов.

Деятельность музея развивается по трем основным направлениям: изучается история родной школы, история родного города и таганрогский период в жизни Антона Павловича Чехова.

Какой же опыт накопил школьный краеведческий музей в деле изучения жизненных связей Чехова с его родным городом?

Изучая детство и школьные годы великого писателя, мы обратили 'внимание на то, что годы учения Чехова – это не только обучение в классической гимназии, которой обычно ограничиваются некоторые биографы. Найденные нами документы и записанные воспоминания школьных друзей и земляков Чехова говорят о существовании определенной системы, в которую объективно сложилось обучение и воспитание будущего писателя. Эта система складывалась из следующих звеньев:

1) дошкольное воспитание в семье под руководством матери – педагога по призванию. Евгения Яковлевна, по свидетельству Михаила Павловича Чехова, научила маленького Антошу читать, писать и считать. Она подготовила сына к школьной жизни;

2) начальное обучение в церковно-приходском училище таганрогского греческого мещанского общества;

3) общее среднее образование в классической гимназии;

4) трудовое обучение в ремесленных классах (курсах);

5) эстетическое воспитание в танцевальных классах.

Каждое из этих учебных заведений сыграло свою определенную роль в жизни писателя, оставило в его душе и памяти след. Греческое училище жестоко столкнуло маленького Антошу с уродливыми сторонами общественной жизни. Ремесленные классы познакомили с людьми труда и дополнили семейное трудовое воспитание мальчика, расширили круг его жизненных впечатлений. Танцевальные классы, где в атмосфере музыки культивировалась пластика тела, на известном этапе удовлетворяли потребность подростка во всестороннем развитии и тоже дополняли семейное эстетическое воспитание.

Следовательно, при рассмотрении школьной биографии Чехова следует говорить не только о гимназии, которая, конечно, была основным учебным заведением, давшим Антону Павловичу систематизированное общее среднее образование, но и обо всех других учебных заведениях, где он учился. Между тем, большинство биографов писателя пишет только о гимназии, не придавая значение в формировании личности Чехова другим школам, о которых обычно рассказываются только анекдоты да веселые истории. (См., например, очерки и воспоминания Александра Павловича Чехова, Тана-Богораза и других). А ведь каждая школа, в которой учился Чехов, занимала свое место и в системе народного образования и имела значение, которое нельзя не учитывать при изучении биографии великого писателя. (См. путеводитель «Чеховские места в Таганроге», Ростов-Дон, 1959).

Нам посчастливилось обнаружить забытое здание греческого училища, а заодно и документы, которые позволили восстановить историю создания греческого училища Царекон-стантиновской церкви, где начиналась школьная жизнь А. П. Чехова. По документам («Приговор» таганрогского греческого мещанского общества от 20 сентября 1851 года; «Общественный приговор» того же общества от 20 июля 1861 года; Выписка из постановления Присутствия таганрогской городской думы от 26 октября 1851 года; Справка из формулярных книг таганрогской греческой церкви от 3 мая 1898 года; архитектурный план греческого, училища и др.) мы установили, что здание училища открыто в 1861 году, а классная комната, в которой учился Чехов, выходила к фасаду четырьмя окнами справа от входа в здание. Самое главное для нас, что было в найденных документах, – указание на то, что приходское училище было открыто для «детей бедных граждан города... для приготовления в церковный хор певчих».

Это уже было открытие. Оно подсказало следующие два предположения:

1) Обучение в церковно-приходском училище велось на новогреческом разговорном языке. Таганрогом управляли, главным образом, греки-миллионеры. В их конторах клерки получали тысячу рублей в год. О таком достатке мечтали многие, в том числе и Павел Егорович, которому хотелось устроить жизнь сыновей получше, избавить их от нужды. Но чтобы работать конторским служащим у греков, надо было знать греческий язык. Научиться же ему можно было за дешевую плату только в церковно-приходском училище. Это, видимо, и было основное соображение, которым руководствовался Павел Егорович Чехов, определяя школьную судьбу своего сына Антона.

2) Несомненно, было и побочное соображение. Греческая школа готовила хоровых певчих, а Павел Егорович, как известно, был большим любителем хорового пения, управлял любительским хором и нуждался в подготовленных музыкально грамотных хористах. Музыкально-вокальное развитие детей, несомненно, тоже входило в расчеты заботливого родителя, которого и с этой стороны, как видно, соблазнило греческое училище.

Анализ исторических документов показал еще, что училище греков-мещан Таганрога ярко отражало классовую сущность «народного образования» в России и являлось выразительной в этом смысле составной частью системы образования в буржуазном Таганроге.

Сохранившиеся некоторые архивные данные, печатные источники (брошюры, книги и рукописи Филевского, Рейтлингера и Островского, Лонткевича), рукописи и письма Александра Павловича Чехова и народовольца-революционера Зелененко, собранные нами воспоминания других бывших гимназистов позволяют утверждать, что Таганрогская гимназия в определенный период своей истории была единственным очагом культуры и просвещения на большой территории юга России, одним из лучших ее средних учебных заведений. В ней господствовали прогрессивные педагогические идеи Ушинского, Добролюбова, Чернышевского, Белинского, Пирогова. Такой гимназия была до 1873 года, когда директора Н. Н. Порунова сменил ставленник реакционного министра «народного помрачения» Дм. Толстого – Рейтлингер, разогнавший педагогическую вольницу гимназии – ее педсовет, передовых преподавателей. Таганрогская гимназия значительно позже других русских гимназий стала казенной, «управой благочиния» (А. П. Чехов), напоминающей «арестантские роты» (Тан-Богораз). Между тем, многие биографы Чехова, безотносительно ко времени, расписывают гимназию сплошь черной краской. Такой подход наносит вред правильному историческому пониманию прогрессивной роли передовой части учителей русской школы, ее превосходству перед западно-европейской школой («Таганрогская мужская гимназия», сборник «Чеховские места в Таганроге». Ростов-Дон, 1959).

В результате многолетней поисковой работы музея, изучения архивных и литературных источников нам удалось восстановить и обобщить материалы Всесоюзного празднования в Таганроге 75-летия со дня рождения А. П. Чехова («Щедрая дань народа». Юбилей Чехова в Таганроге в 19S& г., сборник «Великий художншк». Ростовское книжное издательство, 1960). Опираясь на факты, мы выяснили равнодушие капиталистической верхушки Таганрога к выдающемуся писателю-земляку и подлинную любовь к нему трудящихся родного города. Эта любовь с особой силой раскрылась в условиях советской действительности. Чеховские юбилеи 1935 и в особенности I960 годов ярко продемонстрировали жизненную силу прогрессивных идей писателя-патриота, его глубокую народность.

В памятные Чеховские дни 1935 года в прессе появился странный термин – «чеховщина». Доклад С. X. Варданиана на торжественном юбилейном заседании в Таганроге так и назывался: «С Чеховым против – «чеховщины».

Что это такое – «чеховщина»?

«Это, – отвечает докладчик,– состояние определенных слоев русской интеллигенции эпохи безвременья, жесточайшего гнета самодержавия. «Чеховщиной» мы определяем придавленность и беспросветный пессимизм этих слоев бывшего русского общества. Полное равнодушие к общественной жизни, бездеятельность, бессилие, отсюда – уныние, нудная тоска, мечты о каком-то неосязаемом, неопределенном прогрессе и полное неумение найти пути к изменению жизни, пути даже к тому прогрессу, каким его представляла в своих туманных и вязких мечтаниях «интеллигентщина» этого периода («Чеховские дни в Таганроге» (1860-1935). «Материалы, документы, фотоснимки». Изд-во «Таганрогская правда». 1936, стр. 5).

Следовательно, если продолжить рассуждения докладчика, «чеховщина» – это тупой эгоизм, пошлость, непроходимая глупость, трусливое лицемерие, фразерство, невоспитанность, бездушие, бюрократизм, косность мысли, фискальство, подхалимство, хамелеонство, унтертгришибеевщина и т. д. и т. п., т. е. все исчадия старого мира. Но... причем же здесь честное имя Чехова? Разве он был идеологом, философом и вдохновителем всех этих пороков одряхлевшего общества? Разве «чеховщина» – совокупность худших качеств и свойств Чехова? Позволительно ли ставить в один ряд такие понятия, как «обломовщина», «хлестаковщина», «толстовщина» и... «чеховщина»? Что у них общего, кроме формы?

«Чеховщина» – это то, против чего боролся Чехов, а не то, чем он сам отличался или что воплощал в себе; это действительно – свойство, но только не Чехова, а персонажей его произведений. Чехову же приписали свойства созданных им образов, возвели в степень собирательного значения, назвали мрак социальных пороков светлым именем писателя и получилась... чертовщина, невразумительный алогизм, ложный, несуразный и враждебный писателю термин.

Рядом с «чеховщиной» оказалось и другое «чеховеде-ние» – изобретение, которым широко пользовались в юбилейные дни, а кое-кто и в наше время не расстается с ним: вместо тото, чтобы сказать «старый город» или «дореволюционный Таганрог», говорят «чеховский город», «чеховский Таганрог». Это значит: город «лавочников, трактирщиков и ханжей», город эксплуатации, насилия, беззакония. Право же, писатель заслуживает более бережного и более осмотрительного к нему отношения. Он заслуживает того, чтобы его именем называли новые, советские города, что, собственно, и делает наш народ.

Выясняя сложность отношения Антона Павловича к родному городу, мы столкнулись в чеховедении с твердо установившимся взглядом на Таганрог юности Чехова, как на город вообще, город, который якобы великий писатель «не любил», «презирал» и даже «ненавидел». На такой позиции стоят, например, Соболев, Войтинская, Скиталец и др. На самом же деле в высказываниях Чехова мы ничего подобного не находим. Опровергают такую позицию и воспоминания земляков писателя, с которыми нам привелось встретиться.

Чтобы разобраться в противоречии, мы обратились к точке зрения Ленина, согласно которой было две России, а, следовательно, и два Таганрога: верхушечный, буржуазный и трудовой, народный. К какому же Таганрогу Чехов относился с презрением, а к какому – с любовью? Чехов любил народ и в образе родного города видел город своего народа, частицу русского отечества. Таганрог народа был для Чехова родной почвой, соединяющей его с большой Родиной, синонимом которой являлась для него Москва. Отсюда: «После Москвы я более всего люблю Таганрог» (А. П. Чехов). Родной город был для писателя источником гражданственности и патриотизма. Эту свою позицию мы изложили в статье «Чехов « его родной город» («А. П. Чехов». Сборник статей и материалов. Выпуск 2-ой Ростов-на-Дону, 1960).

В связи с этим возникли следующие педагогические выводы:

1) Сочетание и взаимодействие впечатлений и знаний о родном крае с масштабными представлениями о большой Родине – единственно верный путь формирования патриотических чувств у школьников. Средств, которыми это сочетание достигается, много: газеты, журналы, книги, радио, телевидение, экспедиции, поездки по стране, переписка и т. д. Без такого подхода к решению вопроса школьное краеведение теряет смысл.

2) Большая Родина и родной край – единство общего и конкретного. Патриотическое воспитание надо начинать с изучения родного края. Школа должна научить своих воспитанников видеть в нем приметы большой Родины. Школьное краеведение помогает ей в этом. Оно позволяет, учитывая возрастные особенности школьников, постигать сложное понятие Родины в двух аспектах: Родина в узком, прямом значении, как место рождения человека, и Родина в широком, наиболее общем понимании, как земля предков, на которой живет и трудится в наше время братская семья советских народов («Горсть земли», «Таганрогская правда», 16 августа 1966 г).

Так, в сущности, смотрел на Родину великий Чехов, и его без преувеличения можно назвать союзником советского учителя в деле патриотического воспитания молодежи.

Биографические подробности, о которых говорит В. Лакшин, оживляет образ писателя, существенно дополняют его человеческий и творческий портрет. В многолетних поисках таких подробностей-деталей мы повстречались более чем с десятью современниками-земляками Антона Павловича Чехова и записали их воспоминания. Эти воспоминания относятся к школьному периоду жизни Чехова, а также к тем годам, когда писатель навещал родной город. В сделанных нами записях много краеведческого материала, широкий исторический фон. Это помогает лучше воспринимать рассказанные эпизоды, сопоставлять с другими, уже известными, фактами чеховской биографии, точнее судить о месте и роли Таганрога в жизни и творчестве Антона Павловича. Главное же в сделанных нами записях – характеристика художника, идущая от народа.

Вот – несколько новых фактов из сделанных записей. Известный в свое время в Таганроге краснодеревщик Ефим Тихонович Ефимьев сидел с Антошей Чеховым за одной партой в 1-3 классах гимназии и был его добрым приятелем. Ефимьев и Чехов вместе учились на ремесленных курсах. Ефим Тихонович помнит много любопытных подробностей из быта семьи Чеховых и школьной жизни Антона Павловича. Он отмечает редкую доброту и тюдельчивость своего друга. Неизвестные до сих пор эпизоды из детства Антона Павловича, сообщенные старым столяром, рисуют отца писателя той поры крутым и своенравным человеком. Представляют интерес и некоторые соображения Ефима Тихоновича относительно прообраза чеховской «Каштанки». «Этот рассказ, – говорит Ефимьев, – мне особенно дорог: ведь Каштанкой звали рыжую собачонку моего хозяина-столяра. Она была верным спутником во время наших с Антошей прогулок по берегу моря, участницей всяческих мальчишеских тгроказ. Антон Павлович, конечно, имел в виду и нашу Каштанку, когда писал свой рассказ». Интересно, что всю свою долгую жизнь Ефим Тихонович в память о днях детства держал у себя собак рыжей масти, неизменно называя их Каштанками.

Евгения Иасоновна Савельева (до замужества – Блонская), жена Дмитрия Тимофеевича Савельева, друга А. П. Чехова, отмечает необыкновенную сердечность и остроумие Чехова, чуткость его и товарищескую внимательность. Сообщая очень важные детали из таганрогской жизни той поры, когда Антон Павлович заканчивал гимназию, Евгения Иасоновна навела нас на мысль о связи этих деталей с рассказом Чехова «Шуточка». Сравнение воспоминаний Савельевой с другим краеведческим материалом позволило бесспорно установить, что весь реквизит рассказа, точность деталей, атмосфера, в которой совершается действие, – все это верно воспроизводит жизнь Таганрога школьных лет Чехова и, таким образом, обнаруживает «таганрогское» происхождение его рассказа («Биография еще не окончена... Новые воспоминания земляков об Антоне Павловиче Чехове», Сборник статей и материалов. Выпуск третий. Ростов-Дон, 1963 г).

Наша собирательская литературно-краеведческая работа пополнила новыми фактами и творческую историю таких произведений А. П. Чехова, как сцена в одном действии «Свадьба» и рассказ «Свадьба с генералом». Нам удалось повстречаться и записать воспоминания дочери податного инспектора – губернского финансового ревизора Густава Романовича Осташев-ского, Евгении Густавовны Поповой.

17-19 апреля 1887 года, находясь в Таганроге, Чехов писал сестре Марии Павловне: «Дядя ездит с ревизором. Ревизор – податной инспектор играет такую роль, что Л(юдмила ) П(авловна) дрожит, когда видит его... Заметно, большой пройдоха и умеет пользоваться своим положением. Выдает себя за генерала, в каковой чин веруют и дядя, и Лободины».

«Генерал» Осташевский был приглашен на свадьбу Онуфрия Ивановича, младшего брата Лободы. Была с отцом на свадьбе и Евгения Густавовна. «В обширном зале, – рассказывает она, – собралось много купцов, таможенных и других чиновников, приказчиков, священников, гимназических учителей. Говорили, что был даже какой-то генерал... В роли шаферов на свадьбе выступали братья Чеховы – Антон и Николй. Антон неутомимо шутил, до слез смешил публику. Казалось, веселье брызжет из него».

Свадьба Онуфрия Ивановича Лободы послужила сюжетом юморески-карикатуры Николая с текстом Антона Чеховых. Юмореска была помещена в 18-м номере журнала «Зритель» за 1881 год. Мотив «свадьбы с генералом» нашел отражение в творчестве Чехова, и., как показывают записанные нами воспоминания, этот мотив взят из таганрогской действительности.

В разное время нами были записаны воспоминания П. Филевского, М. Рабиновича, А. Баландина, Н. Аргиропуло, В. Маркевича-Евтушевского. Мы обратили внимание на то, что все они указывают на пребывание А. П. Чехова в Таганроге в 1901 или 1902 году. Между тем, до сих пор было известно, что в последний раз Антон Павлович посетил свой родной город в 1899 году. Видимо, стоит прислушаться к показаниям современников писателя и продолжать поиски, которые могли бы подтвердить эти показания.

Новые данные о связях Антона Павловича Чехова с Таганрогом и таганрожцами, собранные школьным музеем, мы опубликовали в статье «Биография еще не окончена». Мы надеемся, что наши материалы с пользой пополнят биографию великого писателя, которая, как мы убеждены, далеко еще не окончена.

Чеховское направление в деятельности школьного музея существенно дополняется воспитанием учащихся на чеховских традициях.

Большинство традиций школы, связанных с именем Чехова, родилось в музее или под его влиянием.

Какие это традиции?

В создании школьного музея принимала разностороннее участие широкая советская общественность. Коллектив котлостроительного завода, например, подарил музею бронзовый бюст А. П. Чехова. Этот бюст-памятник был установлен перед зданием школы и вызвал к жизни одну из самых красивых и волнующих традиций. Ежегодно, в первый и последний день занятий, все учащиеся возлагают к памятнику любимого писателя букеты живых цветов.

На городские праздничные демонстрации школьники выходят с нагрудными эмблемами с изображением А. П. Чехова, которые сами мастерят.

Лучшие учащиеся удостаиваются чести быть сфотографированными за партой А. П. Чехова в школьном музее.