сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
— Пустяки, Борис Федорович, пустяки, — смущенно проговорил Олег. — Уверен, что вы в долгу не останетесь. На Венере надо быть настороже. Оказывается, Сергей, стращавший меня летающими рептилиями, был близок к истине. Надо сообщить ему про этого прото… как его вы окрестили?
— Протоцератопсом, рогатым динозавром, — подсказал Борис Федорович и, перешагнув через ступеньку, хотел было обогнать Олега.
— Нет, Борис Федорович, простите, — остановил его Олег. — Впереди буду идти я. Вы без оружия. Ваше место во втором эшелоне. Я больше не допущу, чтобы вы подвергали себя опасности. Нечего лезть на рожон.
— Вы думаете, что на мосту…
— Предосторожности никогда не помешают, — уклончиво проговорил Олег, держа наперевес лучевое ружье.
Оберегая Озерова от неприятных сюрпризов, он первым ступил на выпуклый настил арочного моста.
Борису Федоровичу пришлось сдержать свое нетерпение. Вскоре они убедились в том, что мост — одно из искусственных сооружений широкого шоссе. Каменная одежда дороги, пересекающей плоскогорье с востока на запад, не пострадала от атмосферных осадков и выветривания. Сохранились в целости не только проезжая часть, мощенная ромбическими и прямоугольными плитами серого цвета, но и водоотводящие канавы.
Судя по волнистым песчаным наносам, дорогой, уходящей в неведомые венерянские дали, давно не пользовались.
Километрах в двух от моста, на пустынном каменистом плато возвышались три ступенчатые пирамиды, образующие правильный треугольник. Верхние террасы пирамид соединялись дугообразными фермами. В центре треугольника был белый, конически сужающийся столб.
— Непонятное сооружение, — заметил Озеров, осматривая в бинокль странные пирамиды.
— Напоминает примитивную обсерваторию, — сказал Олег и, помолчав, добавил: — Все это заброшено много лет назад. Арки оплетены пунцовыми лозами, на верхних террасах какие-то метельчатые растения.
— Да, — согласился Борис Федорович, — тут всюду царит запустение. Постройки уцелели, а тех, кто их воздвиг, нигде не видно.
— Пошли, — сказал Олег. — К “Сириусу” надо вернуться засветло.
И он первым стал спускаться по лестнице.
— Смотрите, смотрите! — воскликнул Борис Федорович. — Птицы!
Из— за пирамид на коричневую каменистую равнину выбежали большие, короткокрылые двуногие существа с обрубленными хвостами и длинной изогнутой шеей. Оперение у них было ярко-красное, такого же цвета хохолок торчал над головой, заканчивавшейся тупым плоским клювом, и потому они отчетливо выделялись среди бурых растений, похожих издали на огромные канделябры.
Бежали они гуськом и, очевидно, направлялись к лимомно-желтой рощице, видневшейся на склоне холма, километрах в двух от пирамид. Однако до нее оставалось еще порядочное расстояние, когда из-за кустарника появились пятнистые, под цвет почвы, ящеры, передвигавшиеся большими прыжками.
— Гонятся, — сказал Озеров. — Хищники.
— И, вероятно, догонят, — заметил Олег, наблюдая в бинокль за беглецами и преследователями. — Птицы зазевались.
— Вожак стаи проворонил, — согласился Борис Федорович. — Сомнительно, чтобы смогли ускользнуть. Аллюр у ящеров изумительный.
Птицы и прыгающие рептилии удалялись.
Людям не пришлось узнать, чем закончилась погоня. Сперва за волнистой складкой скрылись алые птицы, потом исчезли из вида скачущие ящеры.
Последний хищник, подпрыгнув метра на три, словно провалился в какую-то яму в полукилометре от рощи.
— Жалко птиц, — сказал Борис Федорович. — У них такое красивое оперение.
— Красивое да нецелесообразное, — заметил Олег, пряча бинокль в футляр. — На этой равнине они сразу бросаются в глаза, а у ящеров окраска защитная, их легко принять за каменные глыбы.
— Но зато в пунцовых зарослях, — возразил Озеров, — птицы сливаются с окружающим фоном, а ящеры будут выделяться. По-видимому, птицы не относятся к коренным обитателям этого плато. Они бежали откуда-то издали. Я убежден, что поблизости есть влажная низина. Здесь птицы погибли бы от голода. Среди камней прячутся только мелкие ящеры да пауки.
— Вы правы, Борис Федорович, — согласился Олег. — Птицы переселялись. Они не приспособлены для жизни на этом безводном плато… Эти красивые создания такие же чужаки здесь, как и мы.
— Осматривать пирамиды будем? — осведомился Озеров.
— Хотелось бы, но… — Олег развел руками, — сейчас это нецелесообразно. Рискованно отдаляться от вездехода. Отложим осмотр пирамид до следующего раза.
Борис Федорович с удовольствием побродил бы по каменистому плато, однако спорить с Гордеевым не стал. Прыгающие ящеры могли вернуться и преградить им путь к вездеходу.
Глава VIII. РУИНЫ
Поперек Голубой реки. — Венерозавры. — Волчьи повадки ящеров. — Вздохи в зарослях. — Четверорукие обитатели развалин. — Покинутый город. — Каменное изваяние.
Мост был на гребне возвышенности. За ним ущелье расширилось, склоны его сделались пологими, зубчатые скалы сменились округлыми базальтовыми столбами.
В отдалении виднелись холмы с плоскими, словно усеченными макушками, рощицы из древовидных растений с многократно разветвленными стволами, заросли каких-то кустарниковых пород.
За одним из поворотов впереди блеснула речная излучина. Вблизи берега путь вездеходу преградила груда развалин.
Дальше виднелись руины моста. Остатки огромных арок торчали из воды, словно куски обода исполинского маховика с длинными спицами.
Мост был большой, многопролетный. Соединяя некогда возвышенный берег с низменным, он наискось пересекал каменистый, заросший лесом остров.
Пеня винтом голубую воду, вездеход направился к острову.
Южная, илистая часть его кишела ящерами. Тупорылые головы и чешуйчатые спины их были усеяны острыми наростами, толстые хвосты волочились по земле, когтистые лапы оставляли в почве глубокие следы.
Встревоженные шумом мотора, ящеры поворачивали к вездеходу головы, рычали, разевали зубастые пасти.
Несколько чудовищ, войдя в воду, поплыли за вездеходом.
— На панцирных динозавров, — сказал Борис Федорович, фотографируя ящеров, — они не похожи. У тех хвост усажен длинными шипами. И потом сирмозавры или ползающие ящеры — обитатели сухих мест. Они не умеют плавать. Это какой-то другой вид. Я его. буду пока называть венерозавром.
И Озеров что-то отметил в блокноте.
Из кустов выползали и бросались в воду все новые чудовища. Вскоре они окружили машину плотным кольцом.
Среди волн мелькали уродливые, усеянные шипами туши. От ударов мощных хвостов вода пенилась, взлетала фонтанами.
Первым на вездеход бросился огромный венерозавр, плывший во главе стаи. Пасть его широко открылась, длинные клыки с такой силой вонзились в ступеньку кабины, что машина покачнулась и черпнула крылом воду.
В то время как вожак тщетно пытался прокусить металлическую обшивку, его сородичи яростно хлестали по ней булавовидными хвостами, заканчивающимися двумя шипами в форме секиры.
Одно чудовище, охваченное неистовством, ухватилось зубами за корму, точно пытаясь удержать вездеход. Лопастью стального винта его полоснуло по брюху. Из рваной раны хлынула кровь, вода приобрела бурый оттенок.
Венерозавры бесновались. Удары их могучих хвостов и когтистых лап не причиняли видимых повреждений противнику. Астронавты с любопытством смотрели на разъяренных чудовищ.
На середине реки кольцо атакующих ящеров распалось на части. Первым убедился в бесплодности своих усилий и отстал вожак. За ним повернули к острову и другие венерозавры.
— Атака отбита! — констатировал Борис Федорович.
— Противник отступает в панике, — усмехнулся Олег. — Смотрите, смотрите, что они делают!
— Срывают злость на своих, — сказал Борис Федорович. — У них волчьи повадки. Впрочем, это, кажется, общая черта всех хищников. Когда от них ускользает добыча, они уничтожают своих ослабевших сородичей.
И в самом деле, между венерозаврами началась драка. Запах крови разжег у них голод, и они, оставив в покое неуязвимую стальную амфибию, рвали на части раненых ящеров и тут же, в реке, пожирали их.
Левобережные пролеты моста были менее повреждены. Два уцелели полностью. На настиле крайнего стояла машина, напоминающая поворотный кран. Ее надломленная стрела целилась в небо.
С пролетов свисали тросы, металлические лесенки, искривленные стержни. Все это, раскачиваясь, поскрипывало и стонало.
Разрушенное сооружение производило гнетущее впечатление. От него веяло запустением. Металлические части были покрыты бурыми чешуйками ржавчины. Из трещин каменной кладки выглядывали белые и желтые побеги, вздрагивающие от порывов ветра. Устои обросли розовыми водорослями.
На левом берегу, у самой воды, начинались заросли. Из глубины их доносились шуршание, шелест, чавканье. Казалось, там ворочается огромное, грузное существо. Вот-вот, раздвинув стебли, вытянет оно длинную змеиную шею, глянет на людей маленькими злыми глазами.
Ломая кусты и подминая гусеницами траву, вездеход пересек заросли и выбрался на шоссе.
И снова замелькали рощицы каких-то белоствольных древовидных растений, напоминающих огромные фикусы, и высоких зонтичных пальм.
От дерева к дереву длинными живыми гирляндами тянулись пунцовые лозы. Побеги других ползучих растений с фиолетовыми и алыми цветами оплетали скалы и взбирались по крутым белым обрывам.
Теперь шоссе шло по косогору. За гребнем возвышенности начали попадаться постройки — станы разрушенных зданий, башни, полуобвалившиеся колонны. За деревьями мелькали акведуки, беседки, лесенки…
Очевидно, жилые здания были давно покинуты обитателями. Никто не боролся с тропическими зарослями, не прорубал в них просек, и растения, буйно разрастаясь, оплели побегами колоннады, фронтоны, ниши, приподнял; могучими корнями каменные плиты.
Там, где некогда слышалась речь разумных существ, воздвигших диковинные здания с плоскими и шарообразными крышами, теперь беспрепятственно хозяйничали стаи крикливых серых существ, похожих на обезьян. Они прыгали с ветки на ветку, раскачивались на хвостах, взвизгивали, хохотали, дрались.
Сделав несколько поворотов, шоссе взбежало на гребень другой, более крутой возвышенности. И тогда астронавты увидели перед собой большой город, расположенный на дне котловины и на склонах холмов, окружающих впадину.
— Глядите! — крикнул Олег своему спутнику. — Видите, здешние люди похожи на земных.
Огромная круглая площадь виднелась в центре города. На ней, на постаменте из синего камня, возвышалась статуя широкоскулой женщины с прямым тонким носом. Прищуренные глаза и изгиб губ придавали ее лицу лукавое выражение.
Волнистые черные волосы изваяния были охвачены зеленоватым обручем с тремя камнями — алым, желтым и голубым. Левая рука, согнутая в локте, касалась талии, правая была протянута на север. Ноги закрывала складчатая одежда.
Перед статуей белел обелиск в форме усеченной пирамиды. На верхнем, чуть вогнутом основании ее, точно апельсин на фарфоровом блюде, лежал оранжевый шар.
Глава IX. ВНУТРИ СТАТУИ
Олегу тоже присуще любопытство. — Иронические реплики Озерова. — Куда привела лестница. — На голове статуи. — Зарисовка местности. — Расплата за беспечность. — Астронавты вызывают Сергея.
В одной из граней пьедестала оказалось прямоугольное отверстие.
Олег заглянул в него.
— Борис Федорович! — крикнул он. — Внутри цоколя большая полость. И какая-то лестница. Идите сюда.
Олег был прав. Свет, проникающий в узкий проход, падал на цилиндрическую колонну. Ее, словно лиана ствол дерева, обвивала узкая лестница с перилами. Лестница начиналась где-то в глубине двухметрового кольцевого зазора и, изгибаясь справа налево, уходила вверх. Через зазор был переброшен мостик.
— Давайте поднимемся, — предложил Олег.
— А вездеход? — спросил Борис Федорович.
— Ничего с ним не случится. Город необитаем. А обезьяны вездеход не поломают. Пошли.
Олег был в приподнятом настроении и первым, не слушая возражений Озерова, шагнул на мостик.
Борис Федорович выглянул из статуи и, не заметив, кругом ничего подозрительного, стал неохотно подниматься по лестнице. Доводы Олега не убедили его. Ему казалось неблагоразумным, оставив без присмотра вездеход, лезть по этой шаткой спиральной лестнице на сорокаметровую высоту. Но допустить, чтобы Олег пошел один, он тоже не мог.
— Олег Николаевич, у вас в роду звонарей не было? — спросил он своего спутника, останавливаясь после нескольких ступенек, чтобы отдышаться.
— Звонарей не было, но отец в молодости был членом добровольной пожарной команды, — шутливо отпарировал Олег.
— Ну, тогда все ясно. А то я иду и голову себе ломаю: чего это вас на верхотуру потянуло. Зов предков…
Перебрасываясь шутливыми замечаниями и подтрунивая друг над другом, они достигли округлой полости в голове статуи. 3десь винтовая лестница окончилась. До затылка статуи пришлось подниматься по ступенькам, прикрепленным к стенкам полости.
На темени статуи, среди “прядей волос”, оказалась небольшая площадка.
Окрестности города, разрушенный мост, река были видны отсюда, как на ладони.
Густые тропические заросли тянулись до самого горизонта. Только далеко на юге, километров за сорок-пятьдесят, виднелось нечто светлое, лишенное растительности и похожее на поверхность большого водоема — озера или морского залива.
С запада и востока лес ограничивали горы. Некоторые вершины их напоминали своей формой конуса вулканов. Над одной вершиной клубился пар. Толстый, сизый жгут его поднимался к тучам.
На севере темнело угрюмое, скалистое плато.
Астронавты стали делать схематическую зарисовку местности, пользуясь которой можно было бы ориентироваться на равнине, примыкающей к берегам реки.
В разгар работы внизу раздались глухие хриплые звуки. Потом что-то резко щелкнуло. Как будто опустилась тяжелая крышка большого сундука и язычок замка вошел в гнездо.
— Обезьянки озорничают, — усмехнулся Олег.
— Смотрите как бы они не повредили вездеход.
— А что они ему сделают, — пожал плечами Олег. — Перед возвращением на Землю обязательно поймаем пару этих шаловливых созданий и подарим Московскому зоопарку.
Посматривая по сторонам, они продолжали водить карандашами по бумаге.
Звуки, заставившие их вспомнить про обезьян, больше не повторились. Только посвистывал ветер, врываясь в отверстия, проделанные в голове статуи.
На маленькой, обдуваемой ветром площадке было хорошо. Покидать ее не хотелось. Жители Земли с любопытством разглядывали гребни возвышенностей, долины, плато, запоминая их очертания, присматриваясь к особенностям венерянского ландшафта.
Наконец астронавты спустились к подножыо статуи. Лица их сразу вытянулись, стали озабоченными.
Проход в цоколе изваяния исчез. Выход преграждала массивная непрозрачная плита, точно подогнанная к каменной кладке. В стене не осталось ни малейшего зазора.
Тщетно на эту преграду изо всех сил нажимал Олег, напрасно ощупывал ее Озеров — плита не поддавалась их настойчивым усилиям. Ни на ее поверхности, ни по соседству с ней они не обнаружили выступа, рычага, кольца или какого-либо иного приспособления, приводящего в движение подъемный механизм.
— Влипли, — с горечью констатировал Олег.
— Сами в ловушку залезли, — сказал Озеров.
— А ведь вы предостерегали меня, — Олег вздохнул. — Вина целиком моя… Поддался мальчишескому настроению. Победителям космоса все, мол, нипочем… Придется радировать Сергею.
— Без его помощи вряд ли выберемся отсюда… Посылайте сигнал бедствия. Я переключаю свой на прием.
Настраиваясь на волну радиостанции “Сириуса”, Борис Федорович стал осторожно поворачивать миниатюрную рукоятку портативного приемника с полупроводниковыми триодами.
Однако сообщить Сергею о случившемся не удалось. На их вызов он не откликнулся. Не слышно было даже характерного потрескивания атмосферных разрядов.
Озеров и Олег с тревогой переглянулись.
Отчего прервалась радиосвязь? Может, стенки статуи не пропускают электромагнитных волн? Или радиостанция “Сириуса” внезапно и совсем некстати вышла из строя? Возможно, магнитная буря?
Последнее предположение казалось наиболее вероятным. В этом году на Солнце происходили бурные процессы, и на его поверхности наблюдалось множество, пятен. Лидирующее пятно имело в ширину 13 тысяч километров, его можно было наблюдать сквозь закопченное стекло. В земной погоде были отмечены многочисленные аномалии. Астрономы, наблюдавшие за Марсом, сообщали, что в южном полушарии его происходили сильные пылевые бури и что плотная желтая мгла закрывала время от времени значительную часть полярной шапки.
Венера ближе к Солнцу, чем Земля или Марс. Естественно, что корпускулярное облучение ее Солнцем должно вызывать еще более мощные магнитные бури, чем на Земле.
