Текст книги "Круг следующий (= Возмездие)"

Автор книги: Леонид Матюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Желательно бы. Но я думаю, на сей раз хватит и устного приглашения. Ты ведь, наверное, не догадалась для такого высокоторжественного случая заготовить красочный бланк с золотым тиснением? – с серьезным выражением лица спросил Адалат.

– Увы! Никаких бланков. И более того – уверена, что и в следующий раз не порадую тебя ни каллиграфическим почерком, ни затейливыми виньетками... И ещё одно – будь добр не судить строго. У меня дома небольшой беспорядок.

– Обещаю. Только и ты, когда навестишь меня, не обращай внимание на мой, увы далеко не небольшой беспорядок. Договорились?

– Угу. ... Сейчас направо на Бутырскую, а затем в первую арку справа. – подсказала Лера.

– Хорошо. А потом куда?

– Налево. ... Вон тот мужик на скамейке... Теперь, когда я возвращаюсь домой, на этой скамейке, или вон на той, в скверике, в любую погоду кто-нибудь да сидит.

– А раньше не сидели? – спросил Адалат.

– Не знаю. В плохую погоду по-моему нет.

* * *

Валерия снимала небольшую двухкомнатную квартиру. В одной комнате у неё была уютная спальня, а в другой не менее уютная гостиная. Усадив Адалата на стоявший в углу диван, Лера прошла на кухню и занялась приготовлением бутербродов и кофе. Однако ей не пришлось долго оставаться одной. Через пару минут появился Адалат.

– Нехорошо оставлять дорогих гостей скучать в одиночестве. – заметил он.

– А с чего это вдруг ты решил отнести себя к категории "дорогих"? сделала большие глаза Лера.

– Ну как же. Не будь я дорогим, ты бы наверное не стала запасаться к сегодняшнему вечеру этими пирожными. – и Адалат взял со стола коробку с набором пирожных, – Смотри-ка, вчерашние! А я-то возомнил себе неизвестно что... Вот ведь как бывает: вознесешься в своих мечтах неизвестно куда, а тебя – бац, и тебя одним махом возвращают на грешную землю. Не-ет, видно придется мне отказаться от своих самонадеянных претензий! – и он рассмеялся.

– Ладно. Пирожные вчерашние, но вот кофе тебе будет сегодняшний. А если обещаешь хорошо себя вести и не будешь мне мешать, то и бутерброды, глядишь, не успеют ещё особенно зачерстветь. – пообещала Лера, – Можешь пока помыть зелень. – и она кивнула в сторону лежащих на разделочном столике пучков петрушки и зеленого лука.

– Зачем хорошего челвека обижаешь, а? – имитируя "восточный" акцент, воздел вверх руки Адалат, – Скажи, мужчина для чего нужен? А? ... Нэ смущайся. совсем не для этого! Нэ отгадала. Мужчина должен плов делать и шашлык жарить! А ты мы мне говоришь – травку мыть... Не мужское это дело. Вай-вай. Однако я помою. Помою исключительно из чувства глубокого уважения перед нашей великой российской демократией, которая уравнивает в правах мужчину и женщину. Вскоре они перебрались в гостиную, где продолжали непринужденно болтать. Валерии в обществе Адалата было легко и весело. Да и ему, судя по всему, было приятно общество молодой интересной женщины.

Адалат впервые видел Леру не в ставшими привычными полушубке и в валенках, а в свободном легком платье и изящных туфельках на низком каблучке. Она и прежде казалась ему очень интересной женщиной, однако эффект увиденного им в этот вечер превзошел все его ожидания. Как бы там ни было, Лера отметила, что представшая перед Аликом женщина по всей видимости существенно отличалась от той Тамары, которую он ожидал увидеть. Во всяком случае, молодой человек теперь был явно в ударе. Глаза его блестели и с губ несходила улыбка. Он постоянно шутил и вспоминал какие-то истории.

– Я сегодня днем по дороге включил приемник, а там идет московская реклама. Представляешь, предлагают пенсионерам завещать какой-то фирме свои квартиры. Обещают пожизненный уход и оплату счетов за квартиру, газ и электричество. – Слушай, а эта фирма называется случайно не "Ритуал"? – с серьезной миной спросила Лера.

– "Ритуал"? Ах да... Нет, конечно не "Ритуал". Какая-то другая. Но все равно. Представляешь себе, сдает старичок свою квартиру, и его сразу же начинают проверять. Сегодня – "Как ваше здоровье, Иван Иванович?". Завтра "У вас ничего не болит, Иван Иванович?". Через месяц – "Вы ещё живы, Иван Иванович?". Через пару лет – "Да когда ж ты наконец подохнешь, Иваныч?"

– Едва ли так будет. – не огласилась Лера, – Теперь нужные им сведения эти фирмы могут по договору получать из ЗАГсов.

– Не скажи. Все может быть. Мне один соученик о своем знакомом рассказывал. Тот в свое время от безденежья решил продать свой собственный труп для учебных целей или для каких-то там наглядных пособий. И продал по пьянке. Так жизнь у него началась прямо-таки собачья. Каждый день звонили из соответствующей организации и интересовались, не отдал ли он ещё концы. Опасались, что мужика кремируют и останутся они без вожделенного скелета. А мужик меж тем познакомился с хорошей женщиной, нашел приличную работу, остепенился и перестал пить. А через некоторое время женился и даже родил себе наследника. А тут, понимаешь, чуть ли не ежедневно эти звонки – не умер ли ещё уважаемый товарищ... Сам-то он давно к звонкам этим привык. А вот жена... Жена его постепенно от этих звонков прямо-таки звереть начала. И в один прекрасный день поставила ему условие – или он выкупает свой скелет, или остается один. Сказала, что готова жить впроголодь, отказаться на время от любых покупок, лишь бы не слышать чуть ли не ежедневно эти вопросы. ... Короче, уломала мужа. Стали копить деньги. Так, представляешь, пришлось потратить им немало усилий, прежде чем удалось назад выкупить скелет легкомысленного супруга.

– Сам историю выдумал? – спросила Лера.

– Клянусь, знакомый на полном серьезе рассказывал. Правда, случилось это относительно давно. Сейчас-то, наверное, у той организации проблем с "сырьем" не существует...

– Слушай, Алик, ты всегда развлекаешь женщин такими вот "веселенькими" историями? – поморщилась Лера, – Может, хочешь выпить для поднятия настроения?

– Да оно у меня и так хорошее. А за рулем из здравых соображений предпочитаю не пить. Береженого, как известно, Бог бережет. А мне к тому же, – Адалат бросил взгляд на часы, – мне через пятьдесят минут нужно сидеть у своего телефона... И извини, что заговорил о печальном и вечном.

– То-то же. О вечном можно, а вот о печальном лучше не надо.

– Не буду. ... Знаешь, очень жаль, что нужно уезжать. – и Адалат поднялся со стула.

– И мне тоже. – также поднимаясь и глядя молодому человека в глаза, призналась Лера. Движимые неожиданным порывом, они одновременно сделали шаг навстречу друг другу. Адалат положил ладони на талию молодой женщины, а она опустила руки ему на плечи. Так они стояли несколько мгновений, молча глядя друг другу в глаза. Несмотря на то, что Валерия была достаточно рослой женщиной и к тому же носила туфли на небольшом каблучке, ей приходилось смотреть на своего гостя снизу вверх. "Если он захочет, я позволю ему остаться." – пронеслось в голове у Леры. Адалат медленно склонил голову, а Лера чуть-чуть поднялась на цыпочки, одновременно провела ладонями по плечам молодого человека и обняла его за шею. Их губы соприкоснулись и тут же слились в долгом поцелуе. "Пусть останется." – окончательно решила Лера, тесно прижимаясь к молодому человеку и запуская руку ему на затылке в волосы. Однако Адалат осторожно высвободился и, отступив на шаг, неожиданно спокойным голосом сказал:

– Ты очаровательная женщина, Том. Просто прелесть. Но... мне действительно нужно спешить. К тому же сейчас в связи с мерзкой погодой всюду пробки. Я не переношу необязательных людей, и мне меньше всего хотелось бы, чтобы самого меня считали таким. Поэтому предпочитаю не опаздывать. Тем более, что от звонка зависят важные поставки... Ты же понимаешь, что это такое – бизнес. Извини.

– А я тебя и не удерживаю. – постаралась как можно естественней ответить Лера, – Надо, значит надо. В душе она злилась и на себя и на него. "Дернул же меня черт пригласить его сегодня. И он тоже хорош – "дела, дела". Да разве же настоящий мужик так ведет себя... – разочаровано думала молодая женщина, – Интересно, скажет ли он на прощание что-нибудь о своем желании встретиться о мной снова наедине?"

– Слушай, может быть, махнем ко мне? А? – как бы угадывая её мысли, предложил Адалат. Он продолжал ощущать запах её духов и ещё испытывал приятное волнение от прикосновения к этому отлично сложенному молодому женскому телу. Он чуть ли не физически чувствовал исходящие от этой красивой женщины флюиды желания и это не могло не возбуждать его.

– Ну же, решайся. – настаивал Адалат.

– Нет, Алик. "Махать" не будем. – усмехнулась Лера, – Как-нибудь в другой раз. Ладно?

– Надеюсь. – склонившись, Адалат поцеловал её в щеку. Они оба чувствовали себя теперь несколько неловко. Как будто бы каждый из них узнал о другом нечто такое, о чем предпочитал бы не знать. Оба испытывали некую смесь разочарования, странного смущения и обиды от непонимания со стороны другого.

– Так я пойду. – полуспросил-полусообщил Адалат и направился в коридор. Валерия пошла за ним. Настроение окончательно испортилось. С одной стороны, ей хотелось бы ещё раз поцеловать Алика на прощание, но с другой мешало сознание того, что он был её "шефом", а потому мог воспринять все происходящее несколько в превратном виде. Короче, навязываться было не в привычках Валерии. Адалат оделся.

– Спасибо за приглашение и угощение. – он снова улыбнулся той открытой улыбкой, которая так нравилась Лере, – Было очень здорово. Увидимся завтра.

– До завтра. – кивнула Лера, вновь подставляя для поцелуя щеку, Счастливо добраться. Но завтра им было не суждено увидеться.

ГЛАВА 5

Несостоявшееся "выяснение отношений". Похитители из милиции.

Как-то так получилось, что Леха теперь снова чуть ли не каждый вечер встречался с Леной. И для встреч каждый раз находились весьма основательные причины. То к Лене стал приставать, не давая ей буквально прохода, какой-то парень из соседнего подъезда, то у неё оказывался лишний билетик в театр Ленкома, то срочно требовался человек, способный помочь с выбором в подарок книги на немецком языке... Этот рецидив внезапного обострения внимания со стороны девушки, о которой Леха последние месяцы старался более не вспоминать, вновь пробудил в молодом человеке томительные ожидания приближающегося счастья. И хотя на дворе ещё стояла зима, он четко ощущал в своем сердце приближение весны. Во всяком случае, теперь ему часто хотелось петь и даже смеяться без особой на то причины. Прошлый опыт подсказывал Лехе, что самому ему не стоит показывать особую заинтересованность во встречах. Да к тому же и свободного времени для ежедневных свиданий с девушкой у него не было – рабочий день был ненормированным и иногда старший лейтенант Алексей Ветров был вынужден сутками отсутствовать дома. После неожиданного прихода Рубца в гости к Земским прошло уже более полутора месяцев. Организованная Сергеем Вешневым негласная охрана к счастью оказалась ненужной. Никто не проявлял никакого подозрительного внимания ни к их квартире, ни к её обитателям. Недоразумение с назойливым Лениным соседом удалось разрешить быстро и радикально – парень после беседы с ним Леши предпочитал более не оказываться в пределах видимости Лены. Но тут неожиданно возникла иная проблема – Лениного внимания начал домогаться её преподаватель. Вначале девушке льстило внимание ещё молодого и наверняка весьма талантливого доктора и профессора. А бывший сотрудник кафедры "Истории КПСС" кажется не на шутку увлекся интересной студенткой. Как призналась Лена, она пару раз принимала приглашения доктора, который был по крайней мере на пятнадцать лет старше нее, и ходила с ним на концерты и в театры. Ей льстило внимание солидного мужчины с положением. С ним было интересно. Он умел говорить, умел подать себя. По крайней мере, скучать в его обществе не приходилось. А однажды он даже зазвал её в гости к своим друзьям, где в общем-то было довольно мило. Однако, провожая девушку домой, подвыпивший профессор расчувствовался и в такси полез к ней с поцелуями. Но такой оборот событий никак не устраивал Лену, что она и дала ему незамедлительно почувствовать. Судя по всему, неожиданный отпор неприятно удивил профессора. Во всяком случае он начал говорить о том, сколь он несчастлив со своей женой, как мало его понимают в семье, и о своем намерении развестись в ближайшее время. За этими разговорами нетрудно было усмотреть скрытое обещание сделать девушку профессорской женой. Не исключается, что Лена сама была виновата в том, что вечер закончился именно таким образом. Ей было приятно, что за ней ухаживает этот импозантный мужчина. Ей хотелось нравиться. И она бессознательно кокетничала с ним, внушая ему приятные надежды и с интересом ожидая дальнейшего развития событий. Но когда все стало завершаться так прозаично, она поняла, что зашла слишком далеко. От сладострастного профессорского лепета настроение Лены только ещё больше испортилось, и она потребовала, чтобы машину остановили. Профессор извинился, пообещал не проронить более ни слова о своих чувствах и довез-таки Лену до дому. Они сухо попрощались. Но когда в дальнейшем все его попытки назначить девушке свидание и увидеться с ней вдвоем более уже не встречали с её стороны понимания, профессор начал вести себя явно неадекватно. Вместо того, чтобы смириться со сложившейся ситуацией, он принялся досаждать девушке бесконечными звонками и подкарауливать её при выходе с занятий. Не исключается, что он действительно был очень увлечен. А может быть, тут превалировало оскорбленное мужское самолюбие. Но в любом случае на каком-то этапе в его отношении к Лене стало проглядывать некое озлобление. А однажды, когда профессор "перехватил" девушку по пути в метро, он позволил себе и угрозы. Несмотря на то, что молодой доктор говорил исключительно намеками, можно было понять, что он не привык отказываться от задуманного и намерен любыми путями добиваться своего – то бишь понравившейся ему девушки. Между делом профессор упомянул и о своих друзьях, для которых просто не существует невозможного. Эти друзья якобы могут обеспечить все что угодно, вплоть до исчезновения неугодного человека... Не исключалось, что все это было не более чем последним отчаянным шагом обозленного неожиданным сопротивлением мужчины. Однако Лена решила более не рисковать и в тот же вечер по-дружески поделилась своими опасениями с Лехой. Ну а Леха воспринял её рассказ очень серьезно. Естественно, разговаривать с профессором как с влюбленным хулиганистым парнем из соседнего подъезда было бы по крайней мере не очень умно. Поэтому Леха договорился с Леной о том, что она посмотрит расписание и сообщит ему на следующий день, когда и где он сможет найти профессора.

* * *

Леха поджидал профессора рядом с аудиторией, в которой у того проходило семинарское занятие. Вначале он намеревался придти к нему в форме. Однако позже решил, что подобная демонстрация просто неуместна. Едва ли профессора особенно испугают его звездочки старшего лейтенанта. Хотя и старший, но всего лишь лейтенант к сожалению относится, как известно, все-таки к младшему комсоставу. Так что едва ли профессор мог проникнуться особым уважением к собеседнику с тремя маленькими звездочками на погонах... Да и рассчитывать на то, что вид формы каким-то образом охладит пыл любвеобильного преподавателя и повлияет на его планы, тоже не приходилось. Поэтому Леха отправился на "беседу" в повседневной одежде – в брюках и в обычном свитере. Продребезжал звонок. Открылись двери и в коридор начали выскакивать студенты. Прошло не менее минуты, прежде чем из аудитории, рядом с которой стоял, прислонившись к стене, Леха, вышел тот, кто ему был нужен.

– Простите, Валерий Денисович, – отойдя от стены, обратился молодой человек к профессору, – Не могли бы вы уделить мне пару минут?

– Чем обязан? – остановился профессор и внимательно оглядел приблизившегося к нему молодого человека – Вы... Вы у меня учились?

– Нет-нет. Я не был вашим студентом. Я прошу вас уделить мне несколько минут для разговора по поводу Елены Земской.

– По поводу Земской? Позвольте, а с кем, собственно, имею честь..? профессор остановился – Вы кем приходитесь ей?

– Я хороший друг Лены. И именно в этом качестве мне хотелось бы побеседовать с вами. Валерий Денисович держался очень уверенно. В его голосе не чувствовалось и тени волнения. Он посматривал на Леху даже несколько снисходительно. "Ну что там? – казалось, можно было прочесть в его взгляде, – Что нужно этому наглецу, осмелившемуся отвлекать уважаемого человека от его дел? Какие у них могут быть с ним разговоры?" Однако профессор не произнес ничего подобного. Он слегка покривил губы извиняющейся улыбкой и, не дожидаясь, пока Леха ему представится, заметил:

– Признаюсь, я сейчас крайне занят. У вас действительно что-то срочное?

– Разве я не сказал, что нам нужно поговорить по поводу Лены Земской? – вопросом на вопрос ответил Леха.

– Ну да, понимаю... – Валерий Денисович снова посмотрел на молодого человека, как бы оценивая его крепкую спортивную фигуру, его манеру держаться и одеваться, да и вообще значимость стоящего перед ним человека, – Хорошо. – он немного помолчал, – Давайте побеседуем. Только не сейчас, а немного позже, когда я освобожусь. Часа через три, скажем. Сейчас меня ждут у проректора. ... Можете подождать? Со временем у Лехи тоже было довольно напряженно, но разговор все-таки должен был состояться.

– Хорошо. – согласился старший лейтенант, – Мне подойти сюда?

– Нет, зачем же? Мы можем встретиться где-нибудь еще. В центре, например. Где никто не будет стоять над душой и где можно будет спокойно поговорить. Я готов подъехать куда угодно. Так как?

– Отлично. Как насчет того, чтобы встретиться, – Леха на секунду задумался, – на Пушкинской, у магазина "Академкнига"?

– Подходит. Тогда... ровно в четырнадцать у "Академкниги". О'кей? – и профессор, не подавая руки, склонил голову, давая понять, что разговор окончен.

– До встречи.

У "Академкниги" Леха был минут за десять до оговоренного времени. Шел легкий снежок. По Тверской, то останавливаясь, то разгоняясь, в обоих направлениях двигался бесконечный поток автомобилей. Светофор аккуратно делил эту транспортную ленту, "нарезая" из неё дозированные полоски, которые с шумом и чадом спешили к следующему светофору, чтобы вновь подвергнуться процедуре деления на части красным светом. На выходе из подземного перехода торговали всякой всячиной. По тротуару, стараясь не попасть в грязные соленые лужи, куда-то спешили "москвичи и гости столицы" всех возрастов, наций и рас. Выражение лиц у большинства из них было озабоченным и сумрачным. И если в этой пестрой толпе вдруг появлялись веселые лица, если внезапно слышался смех и раздавались громкие уверенные голоса, то всякий раз это оказывались интуристы. Леха посмотрел на часы. Прошло уже двенадцать минут после оговоренного для встречи времени, однако профессора нигде не было видно. По всей видимости этому господину доставляло удовольствие заставлять себя ждать. "Подожду ещё десять минут, не более." – решил Леха, досадуя на обстоятельства. Он уже давно привык не ожидать более пятнадцати минут. И если бы не шла речь о Лене, он плюнул бы на все, и с чистой совестью поехал по своим делам. Но тут он сам просил профессора о встрече, он был тем, кому в первую очередь эта встреча была нужна, а потому молодому человеку приходилось уповать на обещание Валерия Денисовича придти для выяснения отношений. При всем при том Леха не очень представлял,1 что0 именно он доложен сказать этому человеку,1 каким образом0 заставить его изменить линию поведения, перестать пугать Лену. Леха надеялся исключительно на интуицию, на то, что при разговоре необходимые слова в нужный момент придут сами. "Интересно, а соблаговолит ли профессор извиниться за свое опоздание?" – подумал он, и вдруг почувствовал, что на него кто-то внимательно смотрит.

– Будьте добры. – обратился к нему человек в короткой дубленке, Милиция. Пройдемте к машине. – и он показал на притормозивший у тротуара "Москвич" с косо сидящей над правой дверцей мигалкой, – Прошу вас. У обратившегося к Лехе человека было тонкое лицо с несколько хищным хрящеватым носом. Правый уголок рта с тонкими губами странным образом опускался вниз в вечной брезгливой гримасе. Глаза глядели холодно и несколько отрешенно.

– А в чем, собственно, дело? – удивленно посмотрел на него Леха, – Что случилось?

– Пройдемте. – с нажимом сказал мужчина, беря Леху под руку и увлекая его к проезжей части, – Вам сейчас все объяснят. Не понимая, чего от него собственно хотят, Леха все-таки последовал за мужчиной.

– Может, по крайней мере покажете свои документы? – все-таки попросил Ветров, ощущая застарелую неприязнь к органам, в которых он теперь работал и сам.

– Да-да, конечно покажем. – согласился мужчина, не делая однако никаких попыток достать удостоверение, – Сейчас покажем. Перед Лехой открылась задняя дверца машины. На сидении уже кто-то сидел.

– Садитесь, пожалуйста. – пригласил его приятный голос, – Мы вас не задержим надолго. Немного поколебавшись, Леха все-таки решил последовать приглашению и стал садиться.

– Подвиньтесь. – уже почти приказным тоном сказал его провожатый и тут же начал втискиваться на заднее сидение рядом с молодым человеком. То, как настойчиво он впихивал Леху в салон автомобиля, совсем не понравилось старшему лейтенанту. Он просто не понимал, что тут происходит, и его "второе я" настойчиво нашептывало ему, что он ведет себя явно не так, как того требуют обстоятельства.

– Послушайте... – начал он, но садившийся следом за ним в машину мужчина вдруг в полуразвороте ударил его локтем в лицо. Если бы дело происходило летом и на сидевших в машине не было бы объемистой и мягкой зимней одежды, которая сковывала движения, не оставляя для движений свободного места, такой удар вполне мог бы "вырубить" Леху. Но на мужчине была дубленка и её рукав существенно смягчил удар. И хотя следующим ударом продолжавший впихивать Леху спиной в салон мужик попытался угодить ему в солнечное сплетение, Ветров успел предвосхитить его движение и, наклоняясь вперед, заслонился предплечьем. Дверца захлопнулась и машина резко взяла с места. Не дожидаясь следующего удара. Леха быстро повернулся к нападавшему и, схватив его левой рукой за воротник, нанес резкий удар головой в лицо. Мужик сразу обмяк, не успев и ойкнуть. Леха понимал, что хлопот с этим противником больше не будет. Из такого нокаута он выйдет в лучшем случае минут через пятнадцать. Однако времени на раздумья не было. Месяцы, прошедшие после переезда в Москву в учебе и тренеровках, не прошли даром. Леха "работал" на уровне рефлексов. И теперь это был не тот мастер спорта по боксу, который проводил за канатами нужное количество раундов, нанося удары в строгом соответствии с классическими правилами и канонами. Нет, теперь это был человек, у которого в арсенале появились хорошо отработанные приемы, позволявшие в случае необходимости в считанные доли секунды нейтрализовать противника или даже противников практически в любой ситуации. "Прикладывая" головой нападавшего справа, он одновременно каблуком левой ноги попытался попасть по ногам соседа слева. И судя по негромкому вскрику, ему это удалось. Быстро развернувшись, Леха успел перехватить занесенную для удара левую руку второго противника. В ладони у того был зажат пистолет, рукояткой которого поджидавший Леху в глубине салона человек явно намеревался угостить невольного пассажира хорошим ударом по затылку. В лицо Лехе пахнуло перегаром. Лисья шапка на мужике съехала на затылок. На широком несколько бабьем лице застыла гримаса боли. Толстые губы подрагивали от напряжения, когда он пытался вырвать свое запястье из крепкой хватки Ветрова.

– Ногу больно? – насмешливо-участливым тоном спросил Леха.

– Убью! – просипел мужик, – Убью как... Договорить ему не удалось, поскольку Леха, приподнимаясь и продолжая выворачивать ему руку с пистолетом, внезапно левой рукой обхватил противника за шею и, навалившись сверху, начал пригибать его голову к коленям. Мужик тяжело дышал, пытаясь вырвать руку с оружием. Но теперь пистолет более не беспокоил старшего лейтенанта. Все равно, держа его плашмя в ладони, противник стрелять не мог. Да и просто нанести пистолетом удар снизу ему бы наверняка не удалось. Отпустив держащую оружие левую руку человека в лисьей шапке, Леха тут же ребром правой ладони нанес сильный удар за правое ухо противника. Он сразу же почувствовал, как тело второго нападавшего расслабилось, переставая оказывать какое-либо сопротивление. Мужик уткнулся головой в спинку переднего сиденья и начал медленно заваливаться вбок и на колени к Ветрову. Перехватив в зеркальце взгляд водителя, Леха быстро перегнулся через тело соседа слева, нащупал на полу и поднял пистолет. В это время машина начала притормаживать, прижимаясь к тротуару практически напротив "Елисеевского" гастронома. Судя по всему, водитель правой рукой пытался достать из-под пальто оружие.

– Не глупи. – приказал Леха, надавливая ему дулом пистолета в затылок за правым ухом, – Спокойно поезжай дальше. Нам с тобой, дружок, нужно теперь на Петровку. Понял? Водитель не ответил, но послушно положил правую ладонь на рычаг переключения передач.

– Так-то лучше. Так кто же вы такие? – осведомился Леха, – Чего вам от меня понадобилось?

– Милиция. – как сакраментальное заклятие произнес водитель, – Ты лучше, парень, кончай это... Сам знаешь, что тебе будет за избиение офицеров милиции при исполнении служебных...

– Значит милиция. – прервал его Леха, – Вот и отлично. Так как я тоже офицер милиции, мы сейчас и направимся с тобой в Управление на Петровке. ... А пока посмотрим, что за офицеры на меня напали. ... Поезжай. Молодой человек засунул руку за пазуху лежащего у него на коленях соседа слева и выудил из внутреннего кармана книжечку удостоверения. Водитель не соврал. Человек в лисьей шапке оказался капитаном милиции. А откинувшийся на сиденье справа тонкогубый в дубленке был, как и он, Ветров, старшим лейтенантом милиции.

– Так чего же вы хотели от меня? – спросил Леха, кладя себе в карман удостоверения остающихся в беспамятстве офицеров, и продолжая краешком глаза следить за водителем, – Чем это я вам так не понравился? Водитель помолчал, а затем заметил:

– Мое дело маленькое – сказали куда ехать, туда и везу... Было непонятно, относилось ли его замечание к покоящимся на заднем сиденье "вырубленным" Лехой офицерам, либо к предложению Ветрова направиться на Петровку в Управление.

Капитан Фаронов и старший лейтенант Джалиев работали в разных отделениях милиции. Капитан – на Юго-Западе, а старший лейтенант – в Выхино. Машина также принадлежала выхинскому отделению милиции. По версии капитана, некий бомж-информатор, неоднократно выводивший его на разыскиваемых преступников, сообщил, что у "Академкниги" в четырнадцать ноль-ноль будет находиться один из недавно освободившихся из заключения специалистов по изготовлению фальшивых документов. И будто бы там же, на тротуаре у магазина, должна произойти передача комплекта поддельных документов одному нелегальному эмигранту из Сомали. Учитывая то, что в районе Пушкинской площади часто можно наблюдать большое количество темнокожих граждан из самых различных стран, эта информация якобы не вызвала у капитана никаких сомнений. А так как Фаронов только утром освободился от ночного дежурства, устал и не собирался вновь возвращаться в отделение, то он, получив эти сведения, позвонил своему приятелю, старшему лейтенанту Джалиеву, и договорился с ним о встрече у метро "Маяковская". От "Маяковской" они подъехали на Пушкинскую площадь и затем некоторое время наблюдали за человеком, по описанию похожим на специалиста по изготовлению поддельных документов. Тот явно ждал кого-то. Проведя за наблюдением около двадцати минут, офицеры, боясь упустить преступника, решили не рисковать и пригласить подозреваемого в машину. Тот же, сев на заднее сидение, вдруг ни с того ни сего набросился на закрывавшего дверцу Джалиева. "Я хотел помочь старшему лейтенанту и достал пистолет. Но... Что было потом – не помню." В несколько сокращенной версии та же история прозвучала и в пересказе старшего лейтенанта Джалиева. Только человек, которого офицеры якобы намеревались задержать, почему-то оказался на сей раз не специалистом по фальшивым документам, а владельцем притона, предлагавшим иностранцам приятно провести время в обществе веселых девочек. Приглашая сего мужа в машину, офицеры вроде бы надеялись обнаружить у него компромат – фотографии несовершеннолетних жриц любви, а также их адреса и телефоны. В его изложении события после сопровождения подозреваемого типа в машину развивались так: "Я стал садиться рядом с ним. Захлопнул дверцу и собирался попросить документы, как он внезапно схватил меня за воротник. ... Больше ничего не помню." Ни один их офицеров не смог вразумительно объяснить, для чего им потребовалось усаживать мнимого преступника между собой в машину, когда проверку документов и – в случае необходимости – задержание было существенно проще провести вдвоем на улице. И уж совсем диссонансом показаниям двух приятелей звучал рассказ водителя автомашины. В отличие от повествований офицеров, его воспоминания были существенно более полными. Старшине было приказано трогаться сразу же после того, как Джалиев посадит в машину мужика в серой куртке. А затем ему надлежало направляться в Кусковский парк, что в Вешняках. Отъехав от тротуара, старшина услышал сзади шум. В зеркальце можно было видеть, что на заднем сидении происходит какая-то борьба. Однако к подобным ситуациям старшина уже пригляделся. Очень часто офицеры "успокаивали" строптивых, посадив их между собой. Но на сей раз сзади не доносилось ни стонов, ни криков о помощи, ни униженных просьб о пощаде. Оглянувшись, старшина увидел, что старший лейтенант Джалиев с разбитой бровью и закрытыми глазами бессильно откинулся на спинку сиденья, а парень в серой куртке подминает под себя капитана. Тут водитель забеспокоился и стал притормаживать, одновременно пытаясь достать пистолет. Однако странный пассажир опередил его и, ткнув в затылок стволом, приказал ехать в Главное Управление на Петровку. Это требование несколько успокоило старшину. Ответить на вопрос о том, для чего им нужно было везти парня в куртке в Кусковский парк, водитель не смог. Офицеры же утверждали, что ни о каком парке не было и речи. Они якобы только предполагали доставить мнимого преступника в отделение, в котором служил старший лейтенант Джалиев. Доставить, чтобы соответствующим образом оформить задержание. Естественно, оба офицера милиции никак не могли объяснить, почему подозреваемый набросился на них, и как это могло случиться, что он в одиночку обезоружил по сути дела трех сотрудников милиции, завладел их оружием, документами, а также и машиной. И уж совсем странным им показалось то, что очнулись они не где-нибудь, а в Главном Управлении на Петровке... Теперь они сетовали на информатора, давшего Фаронову неверные сведения. Такого, якобы, прежде никогда не бывало. Ни один из них просто не ожидал, что информатор способен так подвести. Это же надо – представить в качестве преступника сотрудника особого подразделения... "А откуда информатору было знать, что этот старший лейтенант окажется у "Академкниги"?