Текст книги "Тридцать сребренников рублями (= Кинжал)"

Автор книги: Леонид Матюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

– Да плевать я на вас хотел, суки. И ничего я не думаю. Не интересует меня, чем вы там ограничитесь, – и Хмырь вновь уставился на рисунок у себя под ногами.

– А вот это ты зря. Думать иногда и тебе следует, – заметил Доро и попросил, – Подгони к подъезду машину, Вень. Он видимо полагает, что мы в Чечне в основном бабочек коллекционировали да бальные танцы разучивали...

Кислярский вышел за дверь.

– Зря ты с нами так, Хмырь, – спокойно, даже как-то сочувственно, произнес Денис. – Зря... Ты надеешься, что ничего нам не скажешь? Чудак. Мы ведь не милиция. Понимаешь? Мы сами по себе. Так что не жди, права твои тебе зачитывать не станем. Лишили мы тебя всех прав напрочь. За убийство нашего друга. Понял? А потому ты наверняка нам выложишь все, что знаешь. Сам выложишь. И рад будешь, когда мы перестанем спрашивать. Потому что это наконец-то будет означать для тебя долгожданную смерть-освободительницу... Вот так-то вот... Саня.

Оглушенного ударом за ухо Хмыря посадили на заднее сиденье "Волги". Николай сел за руль своей машины. Попетляв некоторое время между домами, заехали затем за какой-то сарай и перегрузили Хмыря в багажник. При этом предварительно заклеили ему рот скотчем.

– На дачу? – предложил Кислярский, – Поедем заниматься грязной работой?

– Я бы вначале забрал кассету от школы, – заметил Доро. – Думаю, на ней могут оказаться записанными небезынтересные для нас разговоры.

– А этот, – Николай показал себе за спину большим пальцем, – не задохнется там? Не замерзнет?

– Ни черта с ним не будет, – убежденно заверил его Кислярский. – Я одного такого супчика провозил однажды в машине целый день, а потом ещё и на ночь забыл в багажнике. Так единственное неудобство – пришлось после него потом багажник основательно промывать – мочевой пузырь у этого деятеля видите ли не выдержал. А сам он – хоть бы что! Только стал существенно более разговорчивым и готовым на любое сотрудничество... Так что поехали за кассетой.

Вениамин оставил машину на том же месте, что и накануне, и подошел к газетному киоску. Девушка скучала в одиночестве за очередным дамским романом.

– Ой, здравствуйте, – обрадовалась она, узнав Кислярского. – А я видела этого вашего... шпиона.

– Да что вы! – удивился Вениамин. – Где же?

– Он сегодня утром покупал у меня газеты. Взял "Мегаполис", "МК", "Известия" и "Сегодня". Я на всякий случай вот тут на бумажке записала. А ещё вроде собирался взять "Скандалы", да потом передумал.

– А почему вы решили, что это был он?

– Ну как же! Ведь вы же сами сказали, высокий такой худой блондин мон... монголоидной расы.

– И что, у вас брал газеты высокий белобрысый монгол? – уже сомневаясь в умственных способностях своей собеседницы, решил уточнить Вениамин.

– Нет. Скорее – негр. С крашеными волосами. Странный такой.

– Не понял, – опешил Кислярский. – Вы говорите о негре-блондине?

– Ну не совсем чтобы негр. Он светлый, вроде Майкла Джексена. Ресницы, брови, волосы рыжеватые. Альбинос наверное. Нос короткий и широкий. Глаза то ли серые, то ли желто-зеленые. Я как-то забыла обратить внимание на цвет. Но не темные. Это точно. И слегка раскосые... Правда, в правом ухе золотой крестик, а никакая не плоская гирька, как вы говорили.

– Ну, серьгу он, положим, мог и поменять... – глубокомысленно кивнул Кислярский. – А так, все очень похоже. Он ни с кем тут не разговаривал?

– Когда он уходил, к нему подбежала бродячая собака. Так он её Рыжулей назвал и обещал в следующий раз чего-нибудь принести... Да, вот ещё что он говорит по-русски без акцента.

– Неужели никакого акцента?

– Да! – торжествующе повторила девушка, – Совсем никакого. Сами убедитесь, когда будете прослушивать. – И она подала Кислярскому извлеченный откуда-то снизу сверток.

– Очень полезные сведения, – разворачивая сверток и меняя в магнитофоне кассету, глубокомысленно поцокал языком Вениамин. – Очень.... Значит, говорите, "Скандалы" не купил?

– Не-а. Не купил. Хотя стоимостью поинтересовался.

– Н-да... Ну да ладно, посмотрим, что он возьмет завтра.

– А может... – продавщица явно что-то хотела спросить, но стеснялась.

– Что?

– Может быть, мне проследить за ним? Выяснить, где он живет? У меня получится.

– Ни в коем случае! – ужаснулся Вениамин. – Нам и так прекрасно известно, где он живет. А вы своей непрофессиональной слежкой можете все только испортить. Поняли?

– Хорошо. Не буду, – кивнула девушка и обиженно поджала губы.

Пока Вениамин отсутствовал, Денис начал звонить бывшим сослуживцам. Он дозвонился до Виктора Илюхина и от него узнал, что получено разрешение на погребение Максима. Все формальности уже выполнены. Завтра в десять встреча у морга. Похороны на Ново-Архангельском и поминки в пельменной, что по соседству с домом Максима.

– Не знаешь, как найти Веньку Кислярского, Смирнова и Редина? поинтересовался Илюхин.

– Думаю, Кислярскому и Смирнову я смогу сообщить о похоронах, пообещал Денис. – Буду звонить и Сашке Редину. Но тут ничего обещать не могу. Что-то я о нем ничего в последнее время не слышал...

– А где тебя можно найти в случае необходимости? – поинтересовался Виктор. – Будешь дома?

– Не знаю, – уклончиво ответил Денис. – Не уверен. Видишь ли, у меня возникли кое-какие проблемы...

– Но на кладбище не опоздаешь?

– Не опоздаю. Встретимся до десяти у морга, – предложил Доро.

Попрощавшись с Нериным, он позвонил затем своему приятелю полковнику и поинтересовался, есть ли для него что-нибудь новое.

– Через полчаса буду у кафе, где мы прежде перекусывали, – не отвечая на вопрос, сообщил полковник. – Успеешь?

– Постараюсь, – пообещал Доро.

И через полчаса он уже прогуливался со своим бывшим коллегой перед "стекляшкой" кафе в просторном дворе старого московского дома.

– Новое есть, только вот не знаю, насколько это новое для тебя интересно, вышагивая рядом с засунутыми в карманы пальто руками, делился полковник. – Как выяснилось, Винсента Бочарова застрелили из "ТТ". Судя по пуле и найденной гильзе – оружие новое. Во всяком случае наши трассологи каких-то характерных отметин не обнаружили. Скорее всего до этого пистолет нигде не "светился".

– А отпечатки в машине?

– Отпечатков в салоне великое множество. Но ничего примечательного обнаружить не удалось. Ни одни "пальчики" по картотеке не проходят. Так что...

– Хорошо. А связи убитого? – настаивал Денис, – Неужели до сих пор не установили, с кем он в основном общался, с кем дружил?

– Естественно, отработали его знакомых. В основном – ничем не примечательные личности. Такие же как он ребята, которые не упустят, если где что плохо лежит, но и на рожон по-напрасну особенно не полезут. Ну да ты представляешь...

– Были приводы?

– В прошлом году попал с друзьями в драку. Больше ничего.

– А как получилось, что он раскатывал по городу на чужой машине? На машине, которую ему надлежало охранять на стоянке?

– Судя по всему, и он и его сослуживцы иногда себе такое позволяли... Но это, как ты понимаешь, уже не по нашей епархии.

– А с кем он уезжал со стоянки накануне своей гибели?

– Один. Сказал приятелю, что хочет покатать подругу, и отчалил.

– Но неужели никто из его друзей и знакомых так-таки и не назвал ни одного имени или фамилии, которые могли бы дать хоть какую-нибудь зацепку?

– Приятель, что живет с ним в одном подъезде, видел однажды Бочарова в компании какого-то как он выразился "взрослого парня". Этот "взрослый" что-то выговаривал Винсенту. Он держал одной рукой Винсента за лацканы пальто, а указательным пальцем другой водил у него перед носом. А потом, вроде бы, резко отпихнул Бочарова. Тот еле на ногах удержался. Но ничего, в бутылку не полез. Стоял как побитая собачонка и что-то бубнил, оправдываясь.

– Как этот приятель описывает "взрослого парня"? – спросил Доро.

– Высокий. Носит кепку. И – "очень неприятное лицо". Когда у него спросили, что значит "неприятное", он, подумав, заявил: "с такой мордой ему бы в кино убийц играть". Вот так вот. Не более, не менее...

– Когда приятель Винсента видел с ним этого человека?

– Говорит, будто пару недель тому назад, – ответил полковник. – Он потом поинтересовался у Бочарова, с кем это Винсент беседовал, а тот якобы махнул рукой и заявил, что это к нему привязался сотрудник налоговой инспекции.

– Координаты этого паренька можешь мне оставить?

– Дам завтра, – пообещал полковник. – Сейчас у меня их с собой просто нет.

– У меня будет к тебе ещё просьба. Завтра похороны моего сослуживца...

ГЛАВА 11

Откровения Сани Хмыря. Утром.

Кислярский как в воду глядел. Многочасовое пребывание на холоде в багажнике подействовало на Саню Хмыря явно отрезвляюще. У него было достаточно времени для того, чтобы обдумать манеру поведения в создавшейся не очень для него благоприятной ситуации. И, судя по всему, он сделал для себя правильные выводы. Во всяком случае, когда его выволокли из багажника и втолкнули в холодное помещение летней кухни, Саня лишь скрипел зубами, но молчал, предпочитая, видимо, не злить тех, в чьих руках он неожиданно оказался.

– Побудь тут, пока мы не перекусим, – пристегивая второй парой наручников Хмыря к идущей вдоль стены трубе, заметил Кислярский.

– Дай попить, – сплевывая на пол, потребовал Саня.

– Перебьешься, – бросил Вениамин, – А ещё раз плюнешь, выведу во двор, положу на снег и пристегну к идущей по земле трубе. Будешь у меня своим телом землю отогревать. Но зато ещё наешься снега и напьешься. Понял?

Хмырь не ответил.

– Кстати, – продолжил Кислярский, – Соседние дачи тут пустуют, так что при желании можешь повопить.

– Вопи сам, коль тебе охота.

– Ну как хочешь, – и Вениамин направился к выходу.

– Постой, – прозвучало у него за спиной. – Поговорить надо.

– Подождешь, – на секунду остановился Кислярский. – Ничего с тобой не случится. Говорить будешь, когда тебя спросят.

Заперев на висячий замок летнюю кухню, он прошел в дом.

– Ну как там? – ловко нарезая сало, поинтересовался Николай, успевший уже нацепить белый передник хозяйки. – По-прежнему лезет на рожон?

– Я бы не сказал. У него, видишь ли, после катаний в багажнике вдруг прорезалась острая потребность в простом человеческом общении. Понравился я ему, видимо. Прямо отпускать меня не хотел. Поговорить, понимаешь, ему внезапно приспичило.

– Так что же ты? – даже отложил в сторону нож Николай. – И нужно было воспользоваться случаем и выбить из него по максимуму, что удастся.

– Чудак ты, Колька, – с сожалением констатировал Кислярский. Программы всякие умные пишешь, а чудак... Психологию – ну абсолютно, напрочь то есть, не знаешь! – Он помолчал немного – Пойми ты, этот фрукт у меня сейчас там типа дозревает, что твоя узбекская дыня перед Новым Годом. Он, собственно, и сейчас уже готов откровенничать, но через часок это будет, как говорят в Одессе, уже нечто.

– Не передержи ты его, психолог, – заметил Денис, входя на кухню из соседней комнаты. – А то ещё перегорит у него желание "колоться".

– Не бойся. Не перегорит, а только закалится, – поправил друга Вениамин. – На холоде да в голоде... Ну да ладно, я пойду умоюсь, пока вы тут готовите. А за "обеденным ужином" послушаем, что там у Хмелева за разговоры в кабинете велись.

Разговоры оказались самыми обычными. Рабочими. Решались вопросы доставки школьных завтраков, поиска преподавателей иностранного и своевременного внесения отдельными родителями платы за обучение своих чад. К удивлению Дениса, рабочий день завуча оказался довольно напряженным. К нему постоянно заходили то преподаватели, то ученики, то сотрудники технических служб. Хмелеву все время приходилось решать какие-то вопросы. И он решал их, причем решал судя по всему достаточно квалифицированно. А ближе к концу рабочего дня ему позвонил приятный девичий голос и несколько раздраженно сообщил, что "получена вторая партия, а у меня ещё предыдущую не забрали." Сразу после этого Борис Александрович набрал номер и попросил позвать ему Дмитрия Шляхова. Он ещё не знал, что тело Димы покоится у него дома в ванной. По его тону можно было понять, что, возьми Тюля трубку, его ожидала бы жесточайшая нахлобучка. Когда Хмелеву сказали, что Шляхова на работе нет, он все тем же недовольно-барственным голосом потребовал к телефону Семена. После того, как оный Семен взял трубку, Хмелев несколько минут выговаривал ему за то, что он не может найти Тюлю, а тут из-за этого может сорваться "такая выгодная операция!". "П-пусть звонит мне хоть среди ночи," – брюзгливо завершил он и, не прощаясь, повесил трубку. Вскоре после этого завуч очевидно отправился домой. Во всяком случае следующая запись появилась на магнитофонной пленке явно утром текущего дня. Об этом свидетельствовал какой-то несколько изменившийся и потерявший обычную уверенность голос Хмелева. Придя на работу, он сразу позвонил той девушке, которая накануне просила забрать у неё "товар". Сообщив, что "обстоятельства внезапно изменились", завуч сказал, что "товар" ей придется реализовывать самой, но он готов заплатить неустойку. "И пока не звони мне. Не нужно. Я сам отыщу тебя в б-ближайшее время и верну деньги. Как д-договаривались. Хорошо?". Видимо, его собеседница почувствовала, что случилось нечто действительно серьезное, поскольку после короткой заминки соизволила согласиться – "ладно", но добавила, что не сможет ждать с деньгами более пяти дней. Завуч пообещал решить проблемы быстрее и простился. Ну а затем у него последовали повседневные рабочие переговоры.

Кислярский оказался прав. Когда минут через сорок успевшие подкрепиться друзья втроем вошли в помещение летней кухни и включили там свет, стоявший у стены Саня выглядел довольно жалко. И неудивительно – мало того, что ему приходилось оставаться на ногах, он уже много часов кряду не был в тепле. Он ещё хорохорился, но было ясно, что время, в течение которого он был предоставлен сам себе и своим мыслям, уже сыграло свою разлагающую роль. Оказаться выкраденным и вывезенным куда-то за город друзьями убитого... Можно представить, какие приходили в голову Сане мысли относительно ожидавшего его ближайшего будущего.

– Мне снова нужно в сортир, – объявил он, обращаясь почему-то к Кислярскому.

– Это можно, – кивнул тот. – Чтобы не смущался, я тебя посажу на цепь, что у конуры от кабысдоха осталась, а минут через десять вернусь за тобой. Пошли, – и он отсоединил вторую пару наручников от трубы.

– А руки мне не освободишь? – спросил пленник, запястья которого оставались скованными за спиной.

– Вначале прикреплю тебя к цепи, а потом уж и с руками разберемся, пообещал Вениамин, подталкивая Саню к выходу.

Вернувшись через пару минут, Кислярский подмигнул остававшимся в помещении друзьям и выглянул в окно.

– Этот деятель очевидно рассчитывал на то, что я его одного в сортире оставлю, – заметил он. – Не выйдет. Там он спокойно может и руки на себя наложить. А здесь – не выйдет. Тут он у меня все время на виду.

– С чего это ты взял, что он хочет покончить с собой? поинтересовался Денис.

– Он не такой дурак. Вспомни, сколько на нем мокрых дел числится. Только мы три знаем... Он же понимает, что его не ожидает ничего хорошего. Ни с нами, ни в том случае, если мы передадим его в милицию...

– Нет. Хмырь не из тех, кто добровольно расстанется с жизнью, покачал головой Доро.

– И все-таки, береженого Бог бережет... – заметил Кислярский. – Не к чему нам с ним лишние хлопоты.

Приведенного с улицы Хмыря Вениамин на сей раз посадил у стены на лавку.

– Ну, так о чем ты хотел со мной поговорить? – спросил он, подсаживаясь к друзьям за стол.

– Ну это... Вот он – Саня дернул подбородком в сторону Дениса – вроде интересовался, как мы с Лысым попали в квартиру к вашему корешу...

– Значит, вы все-таки были с Кудряшовым вдвоем? – уточнил Доро.

– Да как сказать... Пришли-то мы туда точно вдвоем. Но вообще-то было нас там трое. Нас ожидали. И дверь открывал нам не инвалид, а другой ваш кореш.

– Врешь! – не поверил экспансивный Кислярский.

Ему вторил Смирнов:

– Что ты там несешь! Кто вам открыл?

– Подожди, – Денис положил Вениамину руку на плечо. – Помолчи. И ты тоже, Коль.

– Ну да, – продолжал Хмырь, обращаясь теперь уже к Доро. – Этот деятель сразу же отправился к инвалиду, как стало ясно, что тот собирается с тобой откровенничать. Ведь именно он все время отвечал за прослушивание квартиры.

– А потом? – поторопил Доро.

– Потом, я думаю, этот ваш кент пронаблюдал, как ты вышел от инвалида, и поднялся к нему сам.

– Без вас?

– Само собой, – лаконично ответил пленник.

– Ну а что вы?

– Мы? Значит так. Мне позвонил Лысый и велел срочно подгребать к "Динамо". Там меня должны были ждать.... И уже от метро мы машиной двинули к дому инвалида.

– Вдвоем с Лысым?

– Зачем вдвоем. Они ждали меня втроем – Лысый, Миха Маленький и Лис.

– А к Максиму поднялись вдвоем – ты и Лысый? – полувопросительно подсказал Денис.

– Ну да, – кивнул Хмырь. – Когда позвонили, дверь нам открыл тот, другой ваш кент. Не инвалид который.

– Ну-ну. Ты хочешь сказать, что затем наш... наш общий знакомый спокойно присутствовал, когда вы... когда вы кончали Макса?

– Мы кончали? Э-э, нет! Шалишь! Мы с Лысым тут не при чем. Когда мы с Лысым пришли, инвалид был уже не более живым, чем... чем вон та шкура, – и Саня кивнул на висевший в углу старый овчинный тулуп.

Денис обратил внимание, что, говоря о убитом Максиме, Хмырь старательно избегает называть его по имени.

– Врешь! – снова повторил Вениамин. – Точно врешь, гад. Отмазаться хочешь.

– Мне нечего врать. Как ты понимаешь, лишний жмурик при моем послужном списке ни на что не повлияет...

– Помолчи, Вень! – вновь успокаивающе поднял руку Доро и поинтересовался у Сани, – И как, говоришь, зовут этого нашего... кореша, что поджидал вас у Максима?

– Как зовут? Вот этого я не представляю, – пожал плечами Хмырь. – Я его вообще впервые в жизни видел. Лысый – да, тот его знает. Они уже вместе что-то там проворачивали. А я человек тут новый. Недавно из зоны...

– Что же, Лысый не познакомил вас? – удивился Николай.

– Ага, как же, предложил обменяться визитными карточками и пожать над мертвым инвалидом друг другу руки... – скривил губы в ироничной ухмылке Саня. – Не до знакомств нам там было.

– Но ведь Лысый все-таки как-то обращался к этому мужику, – не сдавался Смирнов.

– Ты что, малахольный что ли? Не понимаешь – не до обращений там было. Когда мы вошли в дверь, этот ваш кент сразу приказал шмонать повсюду, искать какой-то кинжал. Сказал, будто "Сам" велел найти эту штуковину кровь из носу.

– Ты хотя бы опиши нам этого... кента, – потребовал Доро. – Ведь какие-нибудь особые приметы у него все-таки были? Родинки там, шрамы?

– Приметы? – переспросил Хмырь. – Ну, он был в кепке и в темном пальто.

– Тебя о приметах спрашивают, а не об одежде, – напомнил Вениамин. Рост, цвет волос или глаз, манера ходить, разговаривать...

– Да обычный вроде мужик... среднего роста. Крепкий. Такой же, как вы или я. Волосы вроде черные. Хотя нет, скорее не черные, а просто темные.

– Ну, прическа там, нос? – подсказал Николай.

– Нос как нос. Не перебитый вроде. Лицо... обычное. Не длинное и не круглое. Прическа короткая. Да и кто ж теперь длинные волосы носит? Сопляки одни... Вот только, вроде прихрамывал он немного. На правую ногу. Или вроде на левую? Нет, точно на правую.

Друзья переглянулись.

– Больше ничего о нем не вспомнишь? – спросил Денис. – Наколки вот тут у него не заметил? – и он показал на тыльную сторону левой руки между большим и указательным пальцами.

– Вроде нет. Но точно не скажу. Не обратил внимания.

– Ладно, – Денис на секунду задумался. – А что скажешь о голосе? Как он говорит?

– Я уж сказал. Совсем неразговорчивый он. А так, голос вроде глухой...

– Ладно. А кто этот "Сам", которому вдруг кинжал позарез потребовался?

– Откуда мне знать? – удивленно воскликнул Хмырь. – Я у него в гостях не бывал.

– Но ты видел его?

– Нет. Ни разу. Я даже голоса его никогда не слышал. У него связь с Лысым была. И то не напрямую, а через этого вашего кента. Тот выходил на Лысого. Ну а потом Лысый уже меня высвистывал.

– Каким образом? – поинтересовался Николай.

– Что – "каким образом"? – переспросил Хмырь, – Как он меня находил, что ли?

– Ну да.

– Так ясно как, по телефону. И то чаще не сам, а через мужиков.

– Через кого конкретно? Да не тяни ты, слышишь! – вдруг рявкнул Вениамин, – Начал говорить, так договаривай.

– Я и не тяну. Договаривались через Лиса там, или через этого длинного... через Хмеля.

– А как ты вообще на Лысого вышел? – спросил Доро.

– У меня, когда я освободился, адресок был. Я в Москве сразу к Хмелю и заявился. С приветом от общего знакомого, который пока ещё на нарах прохлаждается. Должок у Хмеля перед ним имелся. ... В тот же день в обед в одной кафешке посидели. Ну а потом он мне и с хатой помог, и с нужными людьми свел. С Лысым в первую очередь.

– А ты телефон Лысого знаешь?

– Да я и самого-то Лысого меньше месяца знаю. Говорю же, совсем недавно освободился. А Лысый человек осторожный. В гости он меня к себе не звал, да и телефон свой записывать не предлагал. Он...

– Короче, – прервал Вениамин разговорившегося вдруг Хмыря, – Нас твои лирические воспоминания как-то не колышут. Ты дело говори. Типа как выглядит Лысый. Где он живет, где бывает. Как его найти. И давай без ля-ля...

Саня некоторое время помолчал, собираясь видимо с мыслями.

– Ну... рост у него выше среднего. Глаза серые, небольшие. Волосы темные. Что еще?.. Да, большого пальца на левой руке у него не хватает.

– Где он обретается? – напомнил свой вопрос Кислярский.

– Да вроде где-то в районе кладбища...

– Какого?

– Ну этого... Где ещё Высоцкий похоронен.

– Рядом с Ваганьковским, что ли? – нетерпеливо подсказал Кислярский.

– Во-во, у Ваганьковского кладбища, – подтвердил Хмырь. – Однажды я заглянул в магазин "Колбасы", что у станции "Девятьсот Пятого Года". Вышел, значит, из метро, купил что надо и потом решил немного пройтись. В это время передо мной через тротуар новенький серый "Жигуль" катит. "Лада", точнее. И что-то мне вдруг показалось, будто за рулем кто знакомый. А кто не разглядел. Машина-то в это время проехала дальше и за дом повернула. Я от нечего делать и пошел за ней...

– Ну и... – поторопил Вениамин.

– Ну и вижу, выходит из "Лады" Лысый, достает с заднего сидения большую сумку, по-хозяйски запирает дверцу, оглядывается по сторонам и спокойненько идет себе в ближайший подъезд.

– Номера, – не выдержал Кислярский. – Номера мышины запомнил?

– Да на кой они мне черт сдались? – удивился Саня. – Я как Лысого признал, так сразу за угол отступил. Мне меньше всего хотелось, чтобы он меня приметил... Мужик он серьезный. Коль не хотел, чтобы мы знали, где он живет, то и не надо. Так оно всем спокойнее. – Он помолчал немного и добавил, – Мне во всяком случае...

– Может, он к кому в гости приезжал? – подумал вслух Николай.

– Может и так, – охотно подтвердил Хмырь. – Но лично я больше в тот район на всякий случай не совался. Мне портить с Лысым отношения вроде как ни к чему.

– Дом и подъезд показать сможешь? – поинтересовался Денис.

– Это в элементе.

– Ладно. Вернемся к вашему посещению квартиры Макса. И долго вы в ней оставались?

– Не особенно. Когда стало ясно, что кинжала там действительно нет, мы оттуда и смотались.

– Все вместе? Втроем? – уточнил Денис.

– Нет. Вначале вышел я. А минут через пять в машину вернулся и Лысый. Он сказал, что вскоре должен подъехать один деятель и нам его обязательно нужно перехватить. Потом достал из кармана две фотографии, и показал нам. На обоих снимках был ты, – Саня внимательно поглядел на Дениса.

– Тогда-то вы и решили заблокировать один из проездов? – догадался Доро.

– Точно. Лысый сказал, что ты будешь спешить, а потому обязательно проедешь мимо нас. Описал твой "Жигуль" и назвал его номер.

– Ну появился бы я... Что дальше?

– Мы бы тебе позволили подняться вверх и тоже поискать ту вещицу, что "самого" интересовала. Ну а потом уж мы бы тебя перехватили.

– Стратеги, мать вашу... – криво усмехнулся Денис. – Скажи, это ты застрелил шофера фуры?

Прежде чем ответить, Хмырь некоторое время молча глядел куда-то вдаль сквозь стену.

– Я, – наконец кивнул он. – И правильно сделал.

– ???

– Конечно правильно, – убежденно повторил Саня. – Эта сволочь потребовал, чтобы я... Когда я пришел к нему в очередной раз с деньгами, он заявил, что бабки его не колышут. Короче, он был педиком и сказал, что оставит машину на месте лишь при одном условии... Вот и схлопотал, мразь, "маслину" в лобешник.

– Так, значит... Понятно. – Доро тихонько побарабанил по столу пальцами. – Ну а теперь ты можешь мне членораздельно объяснить, зачем было вызывать милицию, коль вы собирались брать меня у подъезда?

– Вот тут какая-то накладка произошла, – пожал плечами Хмырь. – Мы сами удивились, когда мусора прикатили. Это нам все карты спутало. Сами мы решили, что это соседи обнаружили открытую дверь, вошли и увидели этого... ну, то есть мертвого инвалида. – Саня помолчал немного. – Ясно, с появлением мусоров делать нам там было уже нечего. Так что пришлось срочно сматываться.

– И вы поехали ко мне домой, – подсказал Доро.

– Угу. Узнав, что кореш твой мертв, ты по нашим соображениям должен был сразу же отправиться к себе домой. Ведь как не крути, мусора наверняка не позволили бы тебе соваться в это дело.

Хмырь внезапно закашлялся. Шумно собрав во тру слюну, он уже собрался было сплюнуть на пол, но затем видимо вспомнил грозное предупреждение Вениамина и сделал глотательное движение.

Некоторое время все молчали.

– С этим вроде все более или менее ясно, – заметил Кислярский. – А теперь давай рассказывай, за что замочили Тюлю.

– Скурвился он, – неохотно бросил Хмырь. – Язык свой поганый распускать стал. Первое – вот с ним откровенничал, как я понимаю, – и Саня кивнул в сторону Дениса. – И что особенно хреново – ширяться начал. А такой и сам подзалетит, и других подставит. – Хмырь немного поерзал на своем жестком сиденье и затем решительно забросил ногу за ногу. – С Тюлей говорили. Предупреждали. А он не мог уже остановиться. Хотя и обещал... Вот Лысый и приказал его... успокоить, так сказать. Пока чего худого не случилось, и пока "Сам" о таких вот делах не узнал.

– Это ты его? – спросил Кислярский.

– Ну я...

– А почему дома у Хмелева?

– Да потому, что именно этот хорек парня к наркоте приучил. Терять же самого Хмеля не стоило. Человек он для дела полезный. А вот припугнуть обязательно нужно было. И припугнуть покрепче... Ведь стало известно, что сам он "дурью" потихоньку приторговывал, а Тюля ему в этом деле помогал. Так сказать, правой рукой был...

– И как ты с Тюлей попал к Хмелеву в квартиру?

– Первым делом после того, как нас мусора с его квартиры шуганули, Хмырь снова кивнул в сторону Доро, – Мы с Лысым объяснили Тюле, что домой пока опасно возвращаться. Ну а потом я навешал ему лапшу на уши, рассказал, будто у Хмеля дома полно всяческой "дури", нужно только поискать как следует. И себе, значит, хватит, и на продажу... А ключи от квартиры у меня были.

– Откуда? – поинтересовался Николай.

– Запасся сразу же, как познакомился с Хмелем. На всякий случай. Да и хитрое ли это дело, вытащить у лоха ключи, сделать отпечатки, а потом вернуть все на место...

– Понятно. Кстати, а каким образом вы смогли попасть ко мне в квартиру, когда она была "на охране"? – осведомился Денис. – Что, узнали пароль? Или исхитрились, чтобы при открывании двери сигнал не поступал на пульт?

– У Лысого есть какой-то телефонист, который все устроил в наилучшем виде. Лысый сказал, что дверь можно открывать спокойно. Ну а с отмычками, сами понимаете, мне работать не впервой...

– Тогда объясни заодно, как вы той ночью узнали, что я вызвал наряд милиции? – спросил Денис. – У вас что, есть свои люди в отделении?

– Да нет. Никаких своих. Просто было переговорное устройство, настроенное на частоту охраны.

* * *

На следующее утро встали рано. Погода стояла пасмурная, под стать настроению. Когда Денис вышел на крыльцо, с неба сыпалась какая-то непонятная смесь дождя и мелкого снега, нечто вроде мокрой "крупы". Поежившись, Доро остановился у перил. Издалека слышался замедляющийся перестук колес тормозящего перед станцией поезда. Подталкивая перед собой Хмыря, мимо прошел Вениамин. Затем появился хмурый Смирнов и молча направился к машинам, чтобы прогреть двигатель своего "Опель-Кадета".

Через пару минут Николай вновь поднялся на крыльцо и остановился рядом с Денисом, прислушиваясь к едва слышной работе двигателя.

– И все-таки не стоило бы оставлять тут Хмыря одного... – постояв некоторое время молча, заявил Смирнов. – Может, лучше отвезти его к Инне и оставить там?

– Не хочется мне никого ввязывать в это дело, – покачал головой Доро. – Я понимаю, объяснений никто требовать не будет, но мы своим пребыванием и так уже создаем людям известные неудобства. А ещё возлагать на Инну ответственность за этого фрукта... Нет, я категорически против.

– Но ты только представь себе, если в наше отсутствие сюда заявится та же Инна или ещё кто. Скажем, её охранник. Откроет человек дверь летней кухни, и на тебе – там на цепи у помойного ведра сидит здоровенный заросший мужик с кляпом во рту и со скованными на животе руками. Как бы ты поступил в подобной ситуации? Лично я, например, даже и не знаю, что сделал бы. Скорее всего, поспешил бы освободить несчастного...

– Ну, это ты у нас такой сердобольный, – слегка усмехнулся Денис. – Я думаю, и сама Инна, и её охранник поняли бы, что мужика посадили тут на цепь не случайно.... Скажи, тебе часто приходилось видеть вместо пса на цепи человека? К тому же под замком внутри летней кухни?

– Причем тут я? Ты лучше подумай о возможных случайных визитерах. Такой может не только освободить Хмыря, но и вызвать милицию, чтобы разобраться с хозяевами подозрительной дачи.

– Повторяю, помимо Инны некому сюда соваться, – уже несколько раздражено бросил Денис. – Да и она днем без нас не приедет. Так что успокойся, все будет нормально.

– А о бомжах, которые в отсутствие хозяев шастают по дачам, тебе случайно слышать не приходилось? – съехидничал Николай. – Что, если сюда заявится такой вот любитель вольной жизни?

– Опять ты за свое... – развел руками Денис и напомнил, – Ведь мы же вчера решили, что брать с собой Хмыря нам пока не следует. Не тащить же его, в конце концов, на похороны...

– Ничего, полежит себе пару-тройку часов в багажнике, – возразил Николай. – Парень он крепкий, переживет.

– Если бы речь шла только о паре часов! – покачал головой Доро. – Не забудь – после похорон мы ещё неизвестно сколько времени проведем на поминках. А целый день в багажнике ему не выдержать... И в милицию его пока не сдашь – он должен показать нам машину Лысого и подъезд, в который тот якобы входил.