Текст книги "Тридцать сребренников рублями (= Кинжал)"

Автор книги: Леонид Матюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

* * *

На утро договорились, что Марина остается за хозяйку, а мужчины едут по своим делам.

Накануне вечером Денис с помощью своей приятельницы из милиции узнал фамилию и адрес господина, жаждавшего, чтобы ему позвонил Тюля, то бишь лишившийся своего мобильника Дмитрий Шляхов. Фамилия Бориса Александровича была Хмелев, а жил он недалеко от метро "Аэропорт". Учитывая, что больше пока никаких зацепок не было, представлялось целесообразным узнать побольше как об этом господине, так и о Тюле. Именно поэтому в первую очередь Доро намеревался повидаться с Михой Маленьким. При сложившихся обстоятельствах этот здоровенный парняга был единственным реальным источником нужной им информации.

Друзья поехали в Москву "Волгой" Вениамина.

– Слушай, – поинтересовался Кислярский, – А если нам потребуется разделиться? Может, лучше все-таки ехать на двух тачках?

– Если будет нужна ещё машина – найдем любую, – пообещал Доро, Хочешь – внедорожник, хочешь – минивен, а хочешь – старого захудалого "Москвичишку".

– Понял, – кивнул Вениамин, – Это все от твоих благодарных фей?

– Не только, – покачал головой Доро, – Иногда я помогал и попавшим в беду Кощеям. Если только они не очень конфликтовали с законом...

Так за разговорами они доехали до Москвы, где вскоре навестили одного из сотрудников Вениамина, уже собравшегося уходить на работу и ожидавшего их у подъезда. До того по дороге они связались с ним по телефону и уже знали, что он приготовил для них желаемое. Задерживаться не стали. Получив пару свертков разных размеров, Денис сразу же положил их в лежавший сзади под стеклом полиэтиленовый пакет. Это были миниатюрные подслушивающие и записывающие устройства.

– Вы, ребята, поосторожнее с этим, – попросил приятель Вениамина. Мне неприятности не к чему...

– Это ж надо! – умилился Кислярский. – До чего ж ты оригинален! А мы-то думали, что тебя утомила будничная серость благополучной жизни, и ты просто мечтаешь о неприятностях.

Потом друзья поехали на другой конец Москвы, где недалеко от кольцевой дороги находилась ярмарка, на которой работал Миха Маленький. Машину оставили на стоянке, а сами влились в поток потенциальных покупателей, несмотря на рабочее время плотной массой направлявшихся к воротам, за которыми стояли заполненные разнообразным товаром ряды однотипных магазинчиков.

У ворот прохаживался униформированный гражданин с переговорным устройством.

– Не подскажшь, где мне найти Миху? – спросил Денис.

– Это какого такого Миху? – подозрительно посмотрев на остановившихся несколько в стороне Вениамина и Николая, поинтересовался охранник.

– Гапонова. Того, который Маленький, – усмехнулся Доро. – Будь он по эту сторону забора, я бы тебя не беспокоил – такую каланчу издали видно...

– А-а, – протянул охранник, – Маленький у нас сейчас скорее всего закусывает. Так что подождать придется.

– Слышь, друг, не сочти за труд, сообщи ему по переговорному устройству, что тут от Бориса Александровича Хмелева к нему пришли. Пусть выйдет.

– Ладно, – кивнул охранник.

Через несколько минут над головами теснящихся в воротах людей появился внушительный торс Маленького.

– Кто тут меня спрашивал? – приблизившись к охраннику, поинтересовался он.

– Это я, Миш. Привет, – тронул его сзади за рукав неузнанный Доро, Поговорить нам надо.

Гапонов некоторое время растерянно глядел на Дениса, а затем протянул:

– А-а, это ты... А мне сказали...

– Все так и есть. Я от Хмелева. Так что давай отойдем в сторонку.

Они отошли несколько в сторону, туда, где за металлическими ограждениями на асфальте и на заборе было написано: "Только для гостевых машин".

– А не боишься вот так вот ко мне заявляться? – останавливаясь, полюбопытствовал Миха. – У меня ведь тут все свои.

– Да не смеши ты... – скривил рот в усмешке Денис. – Ты лучше скажи, куда подевался Тюля?

– Я бы и сам хотел это знать, – пожал плечами Маленький, – Я его не видел с того самого вечера. Или точнее – с того утра.

– А что по этому поводу говорят твои друзья?

– Кого ты имеешь в виду? – уточнил громадный парень.

– Ну, Лысый там, Хмырь...

– Да ничего не говорят... Лысый тут появлялся вчера. Интересовался, куда это я в тот вечер подевался с машиной. А Хмыря я не видел.

– Интересно, чем же закончилась ваша "дружеская беседа" с Кудряшовым?

– Да вроде удалось мне его успокоить... – ответил Гапонов. – Я свою историю вначале на кореше, на Лехе Лисе опробовал. Сработало вроде.

– Ладно. А Лехе о Тюле что известно?

– Я ж тебе говорю – пропал парень. Как в воду канул. Я его крале звонил, так и та ничего не знает...

– А кто его видел последним? – продолжал свой допрос Доро.

– Леха говорит, после приезда ментов они на всякий случай сразу "рассыпались". Сам он пошел домой, а Тюля остался с Лысым и с Хмырем.

– Боюсь, не видеть вам больше вашего Диму... – заметил Денис. – Твои дружки запросто могли грохнуть Тюлю.

Миха промолчал, и Денису подумалось, что парень и сам уже не раз думал о подобной возможности.

– Ну хорошо, – нарушил короткую паузу Доро. – Тогда скажи мне, кто такой этот Борис Александрович, которого вы все так не любите заставлять ждать?

– Слушай, отстал бы ты от меня со своими вопросами... – каким-то бесцветным голосом попросил Гапонов и непроизвольно оглянулся, как если бы опасался, что их могут подслушать.

– Да не бойся ты, – похлопал его по предплечью Доро. – Никто нас не слышит. И в милицию о наших с тобой беседах я сообщать не намерен. Я с этими хорьками как-нибудь и сам, без милиции, разберусь. Понял?

Миха не ответил.

– И когда это случится, тебе же самому будет легче дышаться, продолжал Денис. – Пора тебе, Гапонов, остановиться. А пока они живы и на свободе, ты... – Он помолчал немного. – Да что там, если у них остались по твоему поводу сомнения, так ведь и замочить запросто могут... на всякий случай. Понял?

– Ты меня "на понял" не бери!

– Ладно, кончай бодягу. Так кто он, этот ваш Хмелев? – повторил свой вопрос Денис.

– А откуда ты о нем знаешь?

Денис только выразительно поглядел на своего собеседника.

– Он... Я могу дать тебе его телефон, – неожиданно заявил парень.

– Не нужен мне его телефон. И адрес тоже не нужен. Меня, как я тебе уже сказал, интересует, чем занимается этот мужик.

Прежде чем ответить, Миха снова оглянулся.

– Я уж не знаю, каким образом он вышел на Лысого, но только именно через него он обычно дает нам всякие разные поручения.

– Так. Значит – всякие разные... – повторил Денис. – И по поводу Макса тоже распорядился он?

– Думаю, что да. Но утверждать не буду... В последнее время мы в основном на него работаем.

– И он имеет контакт только с Лысым? – уточнил Доро.

– В основном с ним. Но бывает, что выходит и на кого из нас. Это когда речь идет о всякой мелочи.

– И тебе он тоже давал поручения?

– Слушай, может мы встретимся сегодня вечером, тогда и поговорим? – не отвечая на вопрос, предложил Гапонов.

Не трудно было заметить, что парень чувствует себя не в своей тарелке. Очевидно, он опасался, что кто-нибудь может увидеть его рядом с Доро.

– Сейчас разбежимся, – пообещал Денис. – И все-таки – давал он тебе какие поручения?

– Давал, – сдался Миха, очевидно поняв, что чем быстрее Денис получит интересующую его информацию, тем быстрее уйдет. – Ему как-то на вечер понадобился "Мерседес".

– Ну?

– Что – "ну"? Пригнал я ему лайбу. Отличный "Мерс" цвета мокрого асфальта.

– Понятно, – кивнул Денис, – Ты не сказал мне, где ты с ним встречался.

– А-а... – протянул парень, – Вон ты о чем... Так он мне позвонил и мы договорились встретиться в час на Пушкинской площади у "Макдональдса". Там он мне и дал задание. А сам перекусывать направился.

– Но ты потом не ушел? Так ведь? Ты полюбопытствовал, куда он затем отправится из "Макдональдса"?

Прежде чем ответить, Миха немного помолчал.

– Точно. Я потом увязался за ним. На всякий пожарный. Понимаешь, что-то в нем есть такое...

– Какое?

– Ну, давит он из себя неизвестно что. Этакого крутого, а сам – тьфу, сявка какая-то... Так и хочется врезать по его надменной харе.

– Ладно, – вернулся к интересующему его вопросу Денис, – И куда же он тебя привел?

– Ты не поверишь, – Гапонов сделал эффектную паузу и, подмигнув, завершил, – В лицей. В лицей с "литературным уклоном". Я потом во время перемены спросил пацанов, что вышли покурить, есть ли у них такой высокий и тощий, Борисом Александровичем звать. Так они в нем завуча признали. Тот еще, говорят, козел... Ну а потом как-то я его и до дома проследил. Он живет...

– Где он живет, я знаю, – прервал Доро. – Ты мне лучше скажи, с кем он живет.

– Откуда мне знать? Я что, свечку, что ли, ему держал?

– Фу ты, черт. Меня другое интересует. Живет ли он с родителями или с женой и детьми... Вот я о чем.

– А-а... Не представляю, – покачал головой Миха. – Этот деятель меня, между прочим, в гости к себе не приглашал.

– С его стороны это было большим упущением... Ну да ладно. Тогда вот что. Поподробнее опиши мне его. Возраст там, особые приметы...

– Немолодой уже. – задумавшись, оценил годы Бориса Александровича Миха. – Я так полагаю – лет сорок ему уже наверное. Или около того. Немного выше тебя ростом. Очень тощий. Ходит в черном длинном пальто... Что еще?

– Нос хрящеватый, с горбинкой? – подсказал Денис.

– Да нет! Какой там хрящеватый? Я бы сказал – короткий и почти что курносый. Смешной такой. У него пипка носа как бы из двух половинок состоит... Ну прям как задница. – Гапонов немного помолчал, вспоминая, чем ещё можно дополнить портрет завуча. – Глаза серые, несколько навыкате. Иногда едва заметно заикается.

Уточнив адрес лицея, Доро протянул Михе руку.

– Если потребуется, я тебе звякну, – пообещал он.

– Слушай, – удержал его ладонь Гапонов. – Ты уж лучше заезжай ко мне. А звонить не надо.

– Прослушивают?

– Не знаю. А вдруг?

– Ладно. Если срочно что потребуется, тебе позвонят и скажут: "Федя хотел бы получить должок". Запомнил?

Миха кивнул.

– Через полчаса после звонка будь у входа в кинотеатр "Саяны"... Бывай.

Попрощавшись с Гапоновым, Денис вернулся к поджидавшим его друзьям и пересказал им услышанное от Михи.

– Сейчас проверим, дома ли наш красавец, – предложил он, вытаскивая из кармана телефон Тюли.

"Красавца" дома не оказалось.

– Тогда поехали к нему на работу, – решил Денис. – Познакомимся и заодно узнаем номер рабочего телефона.

– А если он знает тебя? – искоса посмотрел на Доро сидевший за рулем Вениамин. – Вдруг ему известно, как ты выглядишь?

– С чего это ты взял, что беседовать с ним должен обязательно я? вопросом на вопрос ответил Денис.

Через некоторое время "Волга" Кислярского остановилась у типового школьного здания, напоминавшего в плане соединенную толстой перекладиной букву "Н".

– Ваш выход, сударь, – напомнил Денис, оборачиваясь к сидевшему сзади Смирнову. – Постарайся не задерживаться особенно долго. Не хотелось бы терять тут время попусту.

Не успел ещё Доро, сделавший предварительно тройку телефонных звонков, просмотреть первую полосу купленного в киоске поблизости "Московского Комсомольца", как вернувшийся Николай открывал уже заднюю дверцу.

– Имел честь быть лично представленным его сиятельству, – доложил он.

– За что это ты его так? – поинтересовался Вениамин.

– Да у него лысинка на затылке сверкает. Аккуратная такая, круглая. Прямо как тонзура у католического монаха... Кстати, и кончик носа у него действительно какой-то раздвоенный.

– О чем же вы с ним беседовали? – осведомился Доро.

– В основном о неблагодарности подрастающего поколения и об исключительной важности для него неоценимых трудов Бориса Александровича. Вы не поверите, но за те двадцать минут – полчаса, что я там провел, мне удалось от силы вставить пару фраз.

– Интересно, и в качестве кого же ты выслушивал его откровения? сочувственно усмехнувшись, спросил Кислярский.

– В качестве потенциального сотрудника сего лицея "с литературным уклоном".

Подойдя ко входу бывшей школы, а ныне лицея "с литературным уклоном", Николай первым делом ознакомился с объявлениями, вывешенными в тамбуре на специальной доске. Из них в частности следовало, что лицею срочно требуются физик, а также преподаватели французского и английского языков. Другое обращение просило передать секретарю утерянные варежки красного цвета. А криво наклеенный рядом листок из школьной тетради оповещал всех, что "Хмель – козел, хорек вонючий и больше никто". Текст аккуратно вывели крупными косо написанными печатными буквами. Несколько ниже явно другой рукой было размашисто приписано: "А ещё он дерьмо собачье!", и в качестве подписи красовался неумело изображенный череп над двумя перекрещенными берцовыми костями.

Николаю подумалось, что данные характеристики скорее всего относятся к интересовавшему его завучу. Но в любом случае повод для посещения был уже найден, а потому Смирнов резонно решил, что почерпнутой информации для знакомства с Хмелевым вполне достаточно. Он прошел в здание, где занялся поиском учительской.

Узнав о том, что пришедший собирается побеседовать с господином Хмелевым по поводу работы, какая-то женщина из учительской была столь любезна, что проводила Николая до кабинета завуча. Женщина показалась Смирнову на удивление серой – в прямом и переносном смысле этого слова. "Вам сюда", – наконец показала она на одну из дверей, однако сама не изъявила желания представить посетителя, а сразу же развернулась, как-то сочувственно поглядела на Николая и ушла.

Оказавшийся к счастью в своем кабинете Борис Александрович очень обрадовался, что посетитель хотел бы устроиться на работу в его лицей:

– Наш благородный труд скульпторов, лепящих из сырых заготовок человека б-будущего, не везде и не всегда д-достаточно хорошо оценивается, – высокопарно начал он, – Однако у нас здесь отличный коллектив и вполне сносные условия.

– Можно поинтересоваться, какие?

– За десять-двенадцать рабочих часов при п-пятидневной неделе мы гарантируем не менее трехсот пятидесяти долларов в месяц. Но квалифицированный преподаватель, способный понять и увлечь в высокий творческий полет т-трепетную детскую душу, может вести один или несколько кружков. А это д-дает определенную прибавку.

Все в том же возвышенном стиле, явно упиваясь собственным красноречием, Хмелев изъяснялся ещё несколько минут. И только когда Николай демонстративно поглядел на часы, Борис Александрович поинтересовался, что приходилось преподавать посетителю.

Не кривя душой Смирнов признался, что не имеет никакого педагогического опыта, но, будучи квалифицированным инженером, в состоянии преподавать физику. Как человек, отдавший несколько лет программированию, он вполне мог бы вести и компьютерную грамотность. А владея в совершенстве испанским и неплохо английским – преподавать язык.

– Жаль, что у вас не французский, – посетовал завуч. – "Англичанина" мы уже нашли, но вот язык жителей б-божественного П-парижа...

– Почему бы не заменить его языком дивного Мадрида, или восхитительного Буэнос-Айреса? – невольно копируя манеру Бориса Александровича, поинтересовался Николай.

– Б-боюсь, родители наших учеников нас бы не поняли, – снисходительно улыбнулся Хмелев. А затем последовали пространные рассуждения на тему о давних традициях исторических отношений, со времен Ярослава связывающих Россию именно с Францией.

– Короче, – завершил свой доклад Николай, – мне предложили переходить к ним в качестве физика. Со своей стороны я обещал подумать.

– Оч-чень здорово! – усмехнулся Денис. – Свои делишки ты обтяпал, а как же насчет..?

– Обижаешь, начальник! Общественное у нас неизменно остается на первом месте. Я пообещал Хмелеву, что не позже чем через полтора часа ему позвонит мой друг, работавший переводчиком при нашем посольстве в Париже. Голубой мечтой этого друга с самого детства якобы является преподавание московским детям языка Бодлера и Шарля Азнавура.

– А причем тут Азнавур? – удивился Вениамин.

– Да я просто не смог в тот момент вспомнить ни одного более поэта... Со своей стороны велеречивый завуч заверил меня, что не собирается покидать лицей вплоть до самого вечера.

– Чего ж мы тогда ждем? – Денис сердито покосился на Вениамина, с живым интересом наблюдавшего за молодой мамой, присевшей недалеко от машины на корточки перед своим ревущим чадом, и что-то объяснявшую ему. – Поехали в гости к Борису Александровичу. – Может, найдем в его квартире что-нибудь не менее любопытное, чем торчащие из-под пальто колени пухленькой дамочки...

ГЛАВА 7

Визиты к Хмелеву. Встреча у бистро. Беседа со следователем.

Хмелев жил на третьем этаже кирпичной пятиэтажки. Машину оставили неподалеку, загнав её на тротуар перед точно таким же домом, но метрах в трехстах от интересующего их здания.

Подъезд, в котором находилась квартира завуча, оказался оборудованным автоматическим замком с домофонами. Вениамин набрал квартиру восемнадцать, но никто не ответил.

– Черт! – выругался Николай. – Что-то нам не везет.

– Как раз наоборот, – возразил Доро. – Было бы хуже, если бы тебе ответили. А так все дело во времени. Рано или поздно кому-нибудь да потребуется войти в подъезд.

Но до того, как кому-то понадобилось заходить, из подъезда вышли. Вышла симпатичная девушка с голубым пуделем.

– До чего же удачно! – обезоруживающе улыбаясь девушке, прокомментировал её появление Вениамин. – Не слышали, девушка? Есть такая старинная народная примета: если столкнешься у домофона с красивой женщиной – значит пригласили тебя в гости от всей души и ждет тебя самый радушный прием.

– А если женщина со злой собакой? – показывая глазами на пуделя, с улыбкой поинтересовалась девушка.

– У красивых женщин собаки никогда не бывают злыми, – пропуская друзей вперед, заверил её Кислярский. – Всего доброго. Надеюсь, у меня ещё будет возможность продолжить с вами нашу интересную беседу по поводу старинных примет.

К счастью, квартира Хмелева оказалась не подсоединенной к пульту системы охраны. Во всяком случае, в притолоке отсутствовал красноречиво светящийся красный индикатор. А это уже все существенно упрощало. Таким образом, если сигнализация в квартире и была – так только локальная. Но узнать о ней с лестничной площадки не представлялось возможным.

Пока Вениамин колдовал с замками, Денис с Николаем стояли на лестничной клетке, загораживая его и дверь восемнадцатой квартиры от "глазка" двери напротив. Не прошло и пяти минут, как Кислярский негромко оповестил: "Все. Я пошел. Ждите". Он скрылся за дверью и приблизительно через минуту пригласил: "Вперед. Вроде тут все о'кэй." И друзья вошли, предварительно весьма тщательно вытерев ноги о положенный перед порогом коврик.

Судя по всему, завуч жил в этой двухкомнатной квартире один. Здесь было чисто. Очень чисто. Но при этом ничто не выдавало тут присутствия женщины. А вот царивший в комнатах порядок прямо-таки кричал об исключительном педантизме Хмелева. Чувствовалось, что каждой вещи здесь определено свое местоположение и все тут находится на своих, раз и навсегда закрепленных за каждой мелочью местах.

– Разделимся, – предложил Денис. – Я беру на себя большую комнату. Ты, Вень, осматриваешь его кабинет. А ты, – он поглядел на Николая – ты погляди, нет ли чего интересного на кухне. Но будь очень, очень осторожным. Чтобы не оставил нигде ни малейших следов!

В "гостиной" был традиционный набор импортной мебели с многочисленными створками и ящиками. Тут же стояли японский телевизор с несоразмерно большим для такой комнаты экраном, а также стойка с аудиоаппаратурой. Ее огромных размеров колонки красовались под самым потолком, выпирая с двух сторон окна из-под теневых штор.

Денис остановился, соображая, с чего начать осмотр. Но тут за его спиной раздались тихие шаги и из коридора появился Николай. По выражению его лица можно было понять, что что-то случилось.

– Иди-ка погляди, – негромко предложил он. – Полюбуйся, какую я сделал находку.

Доро последовал за другом, который не доходя до кухни распахнул дверь слева и несколько отступил в сторону, предлагая Денису заглянуть в выложенную лазуревым кафелем ванную. Там на застеленном ковриком полу, привалившись к стене под раковиной, полусидел-полулежал человек. Судя по тому, насколько ему было безразлично появление в дверях ванной двух встревоженных лиц, мужчину в этой жизни уже вообще более ничто не интересовало. И хотя его свешивающаяся на грудь голова оказывалась в отбрасываемой раковиной тени, Доро сразу узнал в лежащем Дмитрия Шляхова. Это был тот самый Тюля, сотовый телефон которого покоился теперь в кармане куртки Доро.

Быстро нагнувшись, Денис снял перчатки и провел кончиками пальцев по шее лежащего. "Скорее всего – задушен. Мертв уже не менее четырех часов, прокомментировал он и тут же добавил. – И ещё – я его знаю. Это тот самый Тюля, которого так домогался к телефону Хмелев". Буквально через пару секунд ему снова пришлось повторить свое объяснение появившемуся в коридоре Вениамину. Тот держал в руках какой-то листок.

– Да-а, дела, – протянул Кислярский. – Нужно сматываться, пока нас здесь не застукали. В чужой квартире, да ещё и с трупенем...

– Успокойся, – выразительно поглядел на него Доро. – Скорее всего, этот сюрприз заготовили тут не для нас. Думаю, таким вот оригинальным способом предупреждают о чем-то хозяина квартиры.

– А может быть, это дело рук Хмелева..? – кивая в сторону лежащего под раковиной тела, предположил Николай и тут же сам себе возразил, – Хотя едва ли. С какой бы стати он стал тогда оставлять его тут на всеобщее обозрение?

– Кто знает, а вдруг этот Хмелев просто болезненно брезглив? И чтобы в его отсутствие непрошеные гости не пользовались его полотенцами и раковиной, каждый раз перед уходом на работу имеет обыкновение оставлять в ванной очередной труп? – неудачно пошутил Вениамин и тут же серьезно заметил, – Странно, но нигде не видно никаких следов борьбы.

– Угу, – кивнул Денис. – Но об этом поговорим потом.

Он вышел из ванны и, прикрывая за собой дверь, жестко бросил:

– Не отвлекаться. Продолжаем искать.

– А я кое-что уже нашел. Под диван-кроватью в его полукабинете-полуспальне, – сообщил Кислярский. – Вот, полюбуйся.

Доро взял протянутый ему листок.

– Черт! Надо же... Ведь это страничка из моей записной книжки... Смотри-ка, значит, не зря мы навестили завуча. – Повертев в руках листок, он снова напомнил о цели их приезда, – Продолжаем. Вдруг найдется ещё что.

Увы, дальнейшие поиски оказались менее плодотворными. Денис только обнаружил в разных местах "гостиной" семь сберегательных книжек на различные, но весьма крупные вклады. Однако сберкнижки никого из них не интересовали.

Прежде чем уйти из квартиры Хмелева, оба его телефона – стоящий на письменном столе в кабинете телефакс и аккуратный беленький аппарат с определителем номера, что размещался на журнальном столике в гостиной оснастили "жучками". В обеих комнатах и на кухне дополнительно установили миниатюрные подслушивающие устройства. Усилитель, позволявший передавать их сигнал на расстояние более полукилометра, Вениамин умудрился заложить в гостиной позади "стенки". Быстро проверив, не оставили ли они каких следов, друзья удалились, тщательно заперев за собой дверь.

На первый взгляд "улов", с которым они покинули обиталище завуча, оказался довольно бедным. Когда, уже сидя в машине, друзья подвели итог, то помимо трупа в ванной, обнаруженного под диваном листка из записной книжки Дениса, да демонстративно оставленной в голубой ванне удавки из тонкой проволоки, ничего достойного внимания более найти не удалось. Было ясно, что все это скорее всего не имело ни малейшего отношения к убийству Макса. Правда, Кислярский переписал ещё со страниц перекидного календаря многочисленные номера телефонов и даже вырвал из него два листка, на которых были видны какие-то тщательно зачеркнутые номера и надписи. Но возлагать на эти записи какие-то особые надежды едва ли приходилось.

Кроме всего прочего, Доро удалось обнаружить спрятанный под скатертями в ящике "стенки" армейский "Браунинг" с выгравированной латинскими буквами вдоль тыльной стороны рукоятки фамилией какого-то В.Фихте. Но Максим и Вадимцев не были застрелены, так что пистолет также скорее всего не мог дать никаких зацепок.

Все "трофеи", за исключением листка из записной книжки да двух страничек перекидного календаря, остались на месте.

– Если твой Хмелев и обратит внимание на вырванные странички календаря, то скорее всего "спишет" их на любителей оставлять в чужих квартирах трупы, – передавая в машине листочки Доро, несколько виноватым тоном заявил Вениамин. – Я подумал, что если так основательно вымарывают что-то, то для нас это "что-то" может представлять особый интерес. Так ведь?

– Если он не хотел, чтобы кто-то прочитал его пометки, проще всего было их сжечь или промыть в унитазе, – возразил Николай.

– Не скажи... – покачал головой Кислярский. – Не тот он человек. Ты обратил внимание, какой у него дома порядок?

– Ну и что?

– Веня прав, – включился в разговор Денис. – Такой педант как Хмелев скорее всего занимается перекидным календарем только раз в году – утром первого января. Когда с наступлением нового года он меняет его. А до того все листки календаря должны оставаться у него на своих местах.

– Черт с ним, – бросил Смирнов и поинтересовался, – И долго мы будем ещё тут стоять? Чего мы ждем?

– Да ничего, – посмотрел на него Доро. – Держи-ка телефон и звони Хмелеву. Скажи ему, что приблизительно через час к нему заявится на собеседование твой приятель – "француз". А до того мы с вами подскочим к одной моей знакомой и оставим ей номера телефонов и листки из календаря.

– Постой, постой! Как же ты к нему пойдешь? Да ты же уже и говорить, наверное, по-французски не можешь... – напомнил Смирнов.

– Ничего. Главное, чтобы я понимал. Если он обратится ко мне на языке, я просто буду снисходительно отвечать ему по-русски. Но даже если Хмелев и знает язык, то очень сомнительно, кстати, чтобы он рискнул заговорить по-французски с человеком, проработавшим много лет переводчиком в Париже. Постесняется. Так что звони.

– Как хочешь. Но он может помнить тебя. Ты же ведь у нас телезвезда. Пару раз мелькал на телеэкранах.

– Не смеши ты меня, Коль. После того, как мне пришлось уйти из органов, прошло уже почти полгода. А в телепередачах я принимал последний раз участие более чем год тому назад. Так что меня теперь наверняка никто не вспомнит.

* * *

Они остановились в переулке недалеко от школы. Когда Денис отправился на рандеву с завучем, Вениамин со скучающим видом подошел к газетному киоску рядом с автобусной остановкой. За стеклом киоска сидела довольно миловидная девушка. Ее терпение испытывал приземистый мужик. Он требовал по очереди различные журналы и бегло проглядывал их. Было очевидно, что покупать он ничего не намерен, а просто коротает подобным образом время в ожидании автобуса. Молоденькая продавщица отложила в сторону дамский роман и старательно делала вид, что рада ответить на любые вопросы скучающего мужика. По всей видимости, она ещё не потеряла надежды продать ему что-нибудь.

Вениамин встал рядом с мужиком почти что перед самым окошком и пробежал глазами по пестрому многообразию изданий, разложенных на прилавке и развешенных вдоль стеклянных стенок киоска. На большинстве обложек – от черно-белых газетных до ярких и блестящих журнальных – красовались в самых причудливых позах полу – или полностью раздетые дивы. Заголовки на обложках были на удивление однообразны: "РУССКИЕ ПУТАНЫ ЗАВОЕВАЛИ ПАРИЖ!", "ПОВЕСЕЛИМСЯ С ДЕВОЧКАМИ И БАНДИТАМИ?", "МАНЬЯК НАСИЛОВАЛ ЖЕРТВЫ ЛИШЬ ПАРАМИ", "УЧЕНЫЙ ПРЕСЛЕДОВАЛ ТОЛЬКО КРАСИВЫХ И БОГАТЫХ", "ЗОЛОТОЕ ТЕЛО" и т.д. и т.п.

К остановке подошел автобус. Мужик непринужденно свернул журнал трубкой и сунул его в карман куртки, после чего повернулся, явно намереваясь успеть заскочить в открывшуюся дверцу.

– Эй, а деньги? – привстала со своего стула и, склонившись к окошку, прокричала девушка.

Судя по всему, мужика внезапно поразила глухота. Во всяком случае, он лишь ускорил свой шаг.

– А рассчитываться кто будет? – догнав мужика двумя прыжками и хватая его за рукав, решил не оставаться в стороне Вениамин.

– Пусти! – попытался вырваться мужик. – Видишь, опаздываю!.. Пусти, тебе говорят!

– Тихо, мужик, не дергайся. А то ты у меня и на следующем автобусе не уедешь, – вкрадчиво, но достаточно внушительно предупредил Вениамин. Верни девушке журнал или деньги – и можешь двигать на все четыре...

– Ах вот ты о чем! – мужик изобразил на своем лице крайнюю степень удивления. – Это я по рассеянности. Понимаешь, увидел автобус, ну и...

Вернувшись к киоску, он подал в окошко журнал.

– Простите, девушка. Бывает. Сам не знаю, как это у меня получилось. Задумался, видно.

– Ладно, – сухо бросила девушка, снова усаживаясь на свой табурет.

Мужик секунду потоптался, глядя вслед уходящему автобусу, вздохнул и затем не спеша пошел почему-то в противоположном удаляющемуся автобусу направлении.

– Спасибо, – поблагодарила Вениамина девушка. – Если бы не вы, он бы так и укатил.

– Ну, из "спасибо" шубу не сошьешь... – улыбнулся Вениамин и, доставая из кармана удостоверение, приоткрыл и на несколько мгновений показал его девушке. – Служба безопасности. Капитан Кислярский.

Глаза у девушки округлились. Она явно никак не ожидала подобного развития событий.

– У меня к вам просьба, красавица. Время ограничено, а потому я вынужден быть с вами предельно откровенным. Мы ведем тут агента из одной... скажем, не очень дружественной нам державы. Он живет здесь поблизости. Рост – метр девяносто два. Пребывает в отличной спортивной форме. Вес – всего двести семьдесят четыре фунта. Возраст – тридцать четыре года, три месяца и восемнадцать дней. Глаза раскосые голубые, но могут быть и серыми. Это в зависимости от одетых линз. Цвет волос соломенный. И это при том, что он монголоидной расы.

– Светловолосый монгол? – усомнилась продавщица.

– Альбинос, – небрежно пояснил Кислярский и тут же продолжил, – Особые приметы – серьга в виде расплющенной гири в левом ухе и перстень-печатка с выпуклым черепом на красном фоне на безымянном пальце левой руки... Запоминаете?

– Я? Да... Но зачем вы мне все это говорите?

– Если увидите его вблизи своего киоска, вам следует запомнить и затем сообщить мне, что он делал, с кем общался, откуда пришел и куда ушел, заглядывая в недоверчиво-испуганные глаза девушки, пояснил Вениамин.

– Но почему я?

– Это ваш естественный гражданский долг, – наставительно заметил Кислярский. – Мы навели о вас справки. И пришли к выводу, что вам безусловно можно доверять. Имейте в виду, ваша бескорыстная помощь не останется незамеченной. Имейте в виду – родина помнит о борцах невидимого фронта... Но о нашем разговоре – никому! Ни-ни! Вы поняли? Ни слова!