Текст книги "Клад под могильной плитой"

Автор книги: Леонид Влодавец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

То есть месяца два назад?! И он не заржавел? – недоверчиво прищурился дядя Олег.

Хорошо смазан был, дело возможное! – подошедший дядя Витя согласился с папой. – Тем более что металла тут с гулькин нос; пластмассы и дерева больше.

Ладно, – хмуро сказал дядя Олег, – это все технические детали. Короче, что мы с этим арбалетом делать будем?

И тут произошло то, о чем Сережка только мечтал, но был убежден, что это никогда не осуществится в действительности. Папа сказал:

Между прочим, поскольку арбалет выудил мой Сергей, право распорядиться находкой принадлежит ему. Я думаю, будет справедливо, если он сам определит, выбрасывать эту штуку или нет…

Не слишком ли это опасная игрушка? – засомневался дядя Витя.

А ты разве не помнишь, Гарри, какие мы в детстве луки делали, когда в индейцев играли? – напомнил папа. – Стрела с наконечником из гвоздя трехмиллиметровую фанеру пробивала!

Да, но мы ими друг в друга не стреляли! – заметил дядя Олег. – Понимали, что можно искалечить или даже убить…

Значит, ты думаешь, что наши дети глупее нас? – почти вызывающе спросил папа. – Я, например, убежден, что у Сергея хватит ума на то, чтоб не прицеливаться из арбалета в Васю, Таи-сью или Наташу. Ну и вообще обращаться с этим оружием внимательно и осторожно. По-моему, он уже не младенец, чтоб не понимать, какую опасность таит в себе арбалет. Все-таки ему уже двенадцать лет! Итак, Сережа, что ты решил?

Я его беру! – выпалил Сережка, все еще не веря собственным ушам.

Что ж, ты сделал весьма ответственный выбор! – торжественно произнес папа немного чужим голосом. Васька аж зубами заскрипел от зависти. Сережке даже показалось, будто он собирается в речку броситься. Конечно, не за тем, чтоб утопиться с досады, а чтоб поискать, нет ли там на дне еще одной упаковки с арбалетом.

Пока шли к лагерю, Сережка, прижимая к себе полиэтилен с завернутым арбалетом, вновь вспомнил свой вещий сон. Исполнилось уже второе желание! Таинственный тип, басовитый, не врал. Тут уже никакого совпадения. Теперь младший Рябцев был на сто процентов убежден, что имеет дело с настоящим добрым волшебником, а потому непременно исполнит и третье желание, каким бы невероятным оно ни казалось. Правда, его Сережка еще не придумал загодя и теперь лихорадочно соображал, чего бы такое пожелать.

Конечно, чего-нибудь совсем простого и примитивного ему заказывать не хотелось. Уж во всяком случае, «пятьсот эскимо», как в известной песне из старинного мультика, Сережка не попросил бы. Во-первых, столько ни за что не съешь, а во-вторых, простудиться можно. Компьютер или там игровую приставку, конечно, можно было пожелать, но зачем они здесь, в лесу и на речке? Тут их и включить-то не во что. Автомобиль, что ли, попросить? Но ни Сережка, ни его папа машину водить не умеют, да и куда с этого полуострова на автомобиле уедешь? Может, катер? Но и катер по этой речке далеко не уплывет. А если катер и сможет пройти через Старицу и добраться до Нови-Цы, то придется его оставлять в деревне у дяди Толи. В Москву как его повезешь? Вертолет или самолет отпадают – летать умеет только дядя Олег, а потом, чтоб летать, столько горючего нужно – никаких денег не хватит.

Как-то незаметно Сережка пришел к мысли, что просить надо деньги. Если их будет много, тогда можно и автомобиль купить, и катер, и самолет, а чтоб управлять ими, нанять шофера, капитана или летчика.

Но к чему заказывать деньги, если уже указано место, где лежит старинная карта, по которой можно добраться до разбойничьего клада, а там – сорок сундуков по сорок пудов золота и серебра?

Правда, карта старинная, разобраться в ней будет не просто. Быстрее всех это смог бы сделать дядя Толя. Но дядя Толя находится где-то далеко, на настоящем острове. Может, пожелать, чтоб он поскорее сюда приехал? До заката ведь еще немало времени…

Утвердившись в том, что скорейшее прибытие дяди Толи – ну и дяди Коли заодно! – есть то, чего Сережка больше всего желает, Рябцев пришел вместе со всеми в лагерь. Мама с тетей Клавой и тетей Ниной потрошили рыбин; увидев подошедших мужей, тут же заорали, что вот-де пришли главные спецы по ухе, которым и карты в руки. Сережка догадывался, что все труды свалятся на дядю Витю и дядю Олега, поскольку папа, как он точно знал, умел только варить лапшу на бульонных кубиках «Галина бланка». Правда, папа, в отличие от многих других, знал, что по-латыни «галина» значит «курица», а «бланка» – «белая», но кулинарных способностей ему это не прибавляло.

Что же касается Васьки, то он сразу же по приходе в лагерь подошел к Сережке и спросил:

А ты свой арбалет сейчас собирать будешь?

Конечно, Рябцев прекрасно понимал, что Ваське хочется, чтоб Сережка поскорее собрал арбалет, а потом пойти с ним в лес пострелять. Ясно ведь, что Сережка не жадный и разрешит пару раз стрелу пустить. Тем более что стрела – это не пуля, если аккуратно с ней обращаться, то одной и той же стрелой можно много раз выстрелить. Но Сережка покамест был не настроен заниматься арбалетом.*Ему очень хотелось дождаться дядю Толю, а уж потом бежать в лес, но не для того, чтоб без толку стрелять из арбалета по пням или птицам, а искать старинный пенал с картой.

Не знаю… – уклончиво ответил Сережка на Васькин вопрос. – Не думал еще пока. А что?

Ну ты это, если там сложности при сборке будут, меня позови, – предложил Васька тоном крупного специалиста по холодному метательному оружию, к категории которого относился арбалет.

Конечно, конечно, – согласился Сережка, – я тебя обязательно позову. Только сегодня уже темнеть начнет скоро. Пока соберем – нас ужинать позовут, а потом темно станет. Куда в темноте стрелять?

Да, это верно! – солидно кивнул Васька. – Ночью надо со специальным прицелом стрелять. А в свертке, который ты нашел, ничего такого нет. Ни инфракрасной, ни лазерной оптики в комплект не входит…

Кажется, сознание того, что Сережке достался такой неполноценный с точки зрения профессионала арбалет, Ваську немного утешило. Поэтому он отвязался от Сережки и пошел смотреть, как уху готовят. А Сережка положил сверток с разобранным арбалетом в свою палатку.

Когда он вылез, то увидел Таську с Татаськой. Хотя сестры тащили ягоды в непрозрачном пакете, определить, что собирали эти сладкоежки, можно было по капитально измазанным мордочкам. На сей раз эти толстухи, как видно, чернику в лесу нашарили. А поскольку черничный сок, в отличие от земляничного, так просто не оттирается, то обе хрюши еще и размазали его по щекам пальцами – они тоже были все фиолетовые! Получилось что-то вроде боевой индейской раскраски.

Конечно, поглядев на этих «индюшек», Сережка не смог удержаться и захихикал. Таська с Татаськой сразу догадались, отчего он смеется, и сказали невозмутимо:

Ну и что? Между прочим, очень прикольно получилось! Захотим – и будем так все время ходить!

Но тут близнецов увидела тетя Клава и в ужасе всплеснула руками:

Девочки! Как не стыдно! Немедленно умойтесь!

Мам, ну можно мы еще немного так походим, а?

Нет! Что за дурацкие привычки в конце концов?! Вечно надо себе на лице чего-то мазать или рисовать! То «пацифики» себе на щеках помадой намалевали, то какие-то переводные картинки наклеили.

Мам, ну мы же одинаковые! Нас все время путают! Мы же хотим хоть чем-то различаться…

Идите умываться! – совсем уж сурово сказала тетя Клава. – И поживее! Скоро уха сварится.

Таська с Татаськой нехотя поплелись к речке, оставив пакет с черникой у костра, а к Сережке опять подскочил Васька:

Уха классная получается! Папа с дядей Витей по фирменному рецепту готовят. Правда, говорят, дядя Толя еще лучше умеет уху варить, но он сегодня не приедет, конечно…

Это почему ты так думаешь? – спросил Сережка, который был совершенно убежден в обратном.

Да потому что они с дядей Колей и остальными, наверное, тоже свой лагерь поставили, рыбы наловили и уху варят. Чего им на ночь глядя срываться и нас искать? Тем более неизвестно где.

А я думаю, – уверенно заявил Сережка, – что они еще до заката солнца приедут.

До заката, – поглядев на небо, прикинул Васька, – осталось часа полтора-два, самое большее. Не приедут они, это точно!

Приедут! Давай поспорим?! – предложил Сережка.

На что? – деловито спросил Васька. – Арбалет ставишь?

Запросто! – сказал Сережка. – А ты что поставишь?

Ну, – Васька задумался, потому что в его хозяйстве ничего уравновешивающего арбалет по ценности не было. – Могу швейцарский ножик поставить… И фонарик… Саперную лопатку еще.

Не-ет, – помотал головой Сережка. – Так не пойдет! Неравный спор получается.

Васька вздохнул, но больше ничего из вещей на кон поставить не мог. Однако поспорить на Сережкин арбалет ему очень хотелось, тем более что он был на сто процентов уверен в своем выигрыше. И тогда Васька предложил:

Ладно, если я проиграю, то отдаю ножик, фонарик, лопатку и плюс к тому буду у тебя типа_ слуги. Короче, что прикажешь, то и сделаю. Допустим, если тебя заставят посуду мыть, или дрова таскать, или там за водой бегать, можешь мне приказать – я за тебя все сделаю. До самого конца похода! Идет?!

Сережку это предложение заинтересовало. Конечно, если Васька от своих слов не откажется. Не больно его заставишь слушаться, если он не захочет! Все-таки Васька покрепче Сережки будет. Но в принципе, даже если выиграть только красный швейцарский ножик, это тоже неплохо. Лишь бы арбалет отдавать не пришлось…

По рукам! – сказал он и протянул Ваське руку.

И тут, словно чертики из коробочки, появились Таська с Татаськой, которые уже умыли рожицы и, подскочив к мальчишкам, полюбопытствовали:

На что спорите?

Я говорю, что дядя Толя и дядя Коля приедут еще до заката солнца, – пояснил Сережка, – и ставлю свой арбалет.

А я считаю, что они не приедут до заката, – объявил Васька, – и ставлю ножик, фонарик и саперную лопатку. А кроме того, должен буду все Сережкины приказы выполнять.

До самого конца похода! – напомнил Сережка.

Именно! – солидно подтвердил Васька.

Как интересно! – хихикнула Татаська. – Можно мы разобьем руки?

Валяйте! – благодушно позволил Васька. Таська с Татаськой взяли друг друга за руки и

крепко стукнули сверху по рукам Сережки и Васьки, расцепив их рукопожатие.

Теперь обратного хода нет! – предупредил Васька. – При свидетелях спорили! Ух, и постреляю я из твоего арбалетика!

Ух, и помоешь ты за меня посуду! – в тон ему ответил Сережка.

Девчонки захихикали, и на этот шум подошел дядя Олег.

Это что тут за споры? – строго спросил он у Васьки.

Все четверо, то есть Сережка, Васька и Таська с Татаськой наперебой загалдели, объясняя условия пари, но дядя Олег, кажется, все-таки уловил основной смысл.

Вообще-то, молодые люди, – заявил он сурово, – запомните раз и навсегда: пари заключают либо дураки, либо подлецы. Дураки – те, кто спорит, не зная толком, выиграет он или проиграет, а подлецы – те, кто спорит, наверняка зная, что выиграет. Но раз уж пари заключено, то проигравший обязан честно соблюдать условия. Это долг чести, как в старину у гусар! Хотя, конечно, у гусар было не принято свое боевое оружие на кон ставить и уж тем более – в рабство за долги поступать. Учтите на будущее!

Понятно? – сказал Васька, очень гордый тем, что его папа так толково все объяснил.

Солнце между тем неуклонно шло к закату. Похоже, что оно могло сесть гораздо раньше, чем предсказывал Васька. И у Сережки вновь возникло чувство неуверенности.

А как мы будем считать, что солнце уже закатилось? – спросил он у Васьки.

Как-как? Очень просто! – хмыкнул Васька. – Зайдет вон за тот лес, что за рекой, – значит, все, закат, и ты мне свой арбалет отдаешь.

Тот лес, – заметил Сережка, – стоит на горке. А дальше, между прочим, еще открытое место есть, и солнце там может показаться!

Да не дойдет оно дотуда! – уверенно сказал Васька.

А если дойдет и еще раз покажется, а в это время дядя Толя приедет?

Ну, тогда ты выиграл! – милостиво согласился Васька. Нет, он, конечно, не считал себя подлецом, но был полностью уверен, что в дураках не окажется. Солнце ведь уже почти касалось вершин деревьев леса, стоявшего за рекой на горке. Даже если б оно действительно выползло из-за этого леса, то совсем ненадолго.

А вот Сережка, который совсем еще недавно был убежден в своей победе, напротив, ощущал, что может остаться в дураках. И папин успех на рыбалке, и даже находка арбалета в реке – все это теперь уже не казалось Рябцеву доказательством того, что его желания действительно исполнил басовитый. Все могло быть чистой случайностью – и три рыбины, попавшиеся папе на крючок, и блесна, зацепившая сверток с арбалетом. Сережка же, как маленький ребенок, в чудеса поверил! Вот и придется теперь с арбалетом попрощаться! Теперь Васька будет нос задирать, а Сережке придется у него выпрашивать: «Дай стрельнуть разочек!»

Прошло еще немного времени, и солнце уже почти совсем спряталось за лесистую горку. И надежда, что оно еще выползет из-за нее, таяла молниеносно. Все! Проиграл Сережка арбалет!

Ну что, – победоносно ухмыляясь, сказал Васька. – Доставай оружие, гусар! Долг чести!

Издевается, гадский гад! Но делать нечего, Сережка полез в палатку за арбалетом. Эх, даже собрать его не успел, а уже проиграл…

И тут Сережка неожиданно услышал какой-то отдаленный, но, кажется, нарастающий звук, что-то вроде «жу-жу-жу»… И звук этот показался очень знакомым. Ба! Да это же мотор «Тюммлер», установленный на «Старой черепахе» дяди Толи!

Сережка выскочил из палатки и завертел головой, пытаясь увидеть байдарки. Нет! Они были еще где-то за камышами, а солнце уже совсем спряталось за лес, росший на горке.

Ты спорил, что они до заката приедут! – напомнил Васька, который, услышав жужжание мотора, сильно заволновался. – А солнце уже закатилось! Все равно моя взяла!

Еще неизвестно, может быть, вылезет из-за горки вон там, сбоку… – пробормотал Сережка, хотя почти не верил в это.

В этот момент из-за поворота протоки показались байдарки. «Старая черепаха» тянула на буксире «Черного призрака». Они двигались по течению, но, как показалось Сережке, очень уж медленно. А солнце село туда, за лесистую горку, и почти не было надежды, что хоть краешек оттуда покажется…

Раздосадованный вконец Сережка мысленно обратился к этому, к басовитому: «Ты же обещал, что три моих желания сбудутся до захода солнца! Исполняй же, прошу тебя!»

Дядя Толя заглушил мотор, обе байдарки подошли к берегу, где их встретило громкое «ура!». «Экипажи» «Черепахи» и «Призрака» стали вылезать из лодок и выгружать веши…

И вдруг из-за лесистой горки брызнули красноватые лучики. Солнце! Солнце показалось, пусть всего лишь краешком, но ведь оно еще не закатилось совсем, оказывается!

Я выиграл! – восторженно завопил Сережка и подскочил чуть ли не на метр.

Он выиграл, выиграл! – заверещали Таська с Татаськой и тоже стали подпрыгивать й приплясывать.

Да, брат, – вздохнул дядя Олег, похлопав по плечу совершенно обескураженного Ваську. – Приходится признать поражение. Радует только то, что в этом споре ты не оказался подлецом…

Глава XII ПЕРГАМЕНТНАЯ КАРТА

Сережка, едва придя в себя от первого восторга, сразу же вспомнил о том, что надо отправляться в лес за картой. Ведь все три желания сбылись, значит, и про карту басовитый сказал правду. Надо срочно бежать, пока совсем не стемнело, а то искать в темноте ямку от третьей елки будет трудно. Да и вообще, страшновато ночью в лесу. Впрочем, даже сейчас, на закате, соваться в лес одному не очень хотелось. Может, до утра подождать? Но ведь тогда придется вставать в пять часов, пенал-то будет лежать там до шести утра, а потом, надо думать, исчезнет… Жутковато, конечно. Ведь все, что сегодня происходило, – это настоящее колдовство! Пока, кажется, доброе.

В это время появился понурый Васька, державший в руках свои проигранные «сокровища»: швейцарский ножик, фонарик и саперную лопатку.

Вот, – сказал он Сережке мрачным тоном, – долг чести…

Значит, ты теперь меня будешь слушаться? – спросил Рябцев с некоторым недоверием.

Раз проиграл – придется, – мужественно кивнул Васька.

Сережка взял у Васьки из рук выигранный ножик, сунул в карман и подумал, что фонарик и саперная лопатка – это как раз то, что нужно для похода в лес за картой. И кстати, можно пойти не одному, а с Васькой – все не так страшно. В принципе, наверно, можно просто-напросто послать Ваську одного, объяснив ему, где копать и что искать… Но нет, не стоит этого делать. Во-первых, ему долго придется искать то место, где Сережка три монеты нашел. А во-вторых… нет, надо идти.

Раз ты теперь мне подчиняешься, – заявил Рябцев вполголоса, – тогда пошли в лес!

Это зачем? – подозрительно спросил Васька. – Там уже темно сейчас…

На месте объясню! – командирским тоном сказал Сережка, и Васька, тяжко вздохнув – дернул же черт проспорить! – послушно потопал следом.

Никто на их уход не обратил внимания. Все столпились вокруг дяди Толи и остальных вновь приехавших, наперебой расспрашивали их, смеялись и подшучивали друг над другом.

До леса Сережка и Васька дошли без приключений и довольно быстро, правда, к этому времени тот самый краешек солнца, который своим появлением на несколько минут принес Сережке выигрыш, окончательно скрылся с глаз. В небе еще оставалась багрово-оранжево-желтая полоса зари, а на открытом пространстве горки сумерки еще не сгустились, но в лесу уже потребовалось фонарик включить.

Что мы тут делать будем? – еще раз спросил

Васька, поеживаясь.

Сказал же: на месте объясню! – сурово ответил Сережка, посвечивая фонариком. – Мы еще до места не дошли.

Ему вообще-то здорово нравилось командовать. И еще ему было приятно, что Васька трусит.

Сам Сережка тоже испытывал небольшой страх, тем более что Приближался как раз к тому месту, где начинался его страшный сон. Даже холодок пробежал по спине, когда подумалось, а вдруг все это наяву повторится. Тогда уж не проснешься…

Наконец показалась ямка, оставшаяся от елки. Сережку снова обдало холодом, когда он представил себе, что вдруг сейчас этот отпечаток засветится, превратится в светящуюся полосу, потом из полос образуется треугольник, лучи из углов которого создадут пирамиду, а потом ноги перестанут подчиняться… ну и так далее… Впрочем, сразу после этой леденящей волны страха на Сережку накатила теплая, успокаивающая волна. Ну и что тут страшного, даже если опять к басовитому? Он же хороший, добрый волшебник! Папу сделал чемпионом по рыбалке, Сережке арбалет подарил, вернул дядю Толю к «эскадре», ну и помог тем самым Сережке пари выиграть. Чего его бояться-то? Наоборот, надо ему спасибо сказать, от всей души…

Едва только Сережка подумал об. этом «спасибо», как где-то над головой шумно зашелестели ветки. Кар-р! – мерзкий крик какой-то большой черной птицы, вспорхнувшей с дерева, разорвал лесную тишину. Сережка и Васька аж присели от неожиданности.

– Ворона! – проворчал Сережка, первым придя в себя. – Вот дрянь!

Он убеждал себя в том, что это просто ворона, хотя сразу вспомнилась страшная огненно-глазая птица из сна в поезде.

Да-а… – пролепетал Васька. – Раскаркалась… Может, обратно пойдем?

Вот еще! – хмыкнул Сережка, приободрившись. – Мы уже на месте, можно сказать. Видишь вон ту ямку? Бери лопатку и копай!

Зачем?

Ты мне проиграл? Проиграл! Копай и не задавай вопросов!

Васька опять вздохнул, должно быть, проклиная тот миг, когда решил с Сережкой поспорить, но все же взял саперную лопатку и принялся раскапывать ямку. Сережка светил ему фонариком.

Копать Ваське пришлось совсем недолго. Не успел он пять лопаток земли выбросить, как послышался легкий скрежет металла о металл, а затем под светом Сережкиного «трофейного» фонаря в яме что-то золотисто блеснуло…

– Что это? – с испугом и любопытством спросил Васька, еще немного покопав и выковыряв из земли небольшой продолговатый цилиндр. Длиной он был сантиметров тридцать, а диаметром – не больше пяти. Красновато-золотистый отлив металла показался Сережке очень знакомым. И чеканные узоры, украшавшие внешнюю поверхность цилиндра, – тоже. Несомненно, и монеты, и цилиндр изготовила рука одного и того же мастера, из одного и того же металла. Точно, это был тот самый пенал с картой, о которой говорил басовитый в Сережкином сне!

– Дай сюда! – не ответив на Васькин вопрос, приказал Сережка. Васька похлопал глазами, но повиновался. Цилиндр оказался увесистым – похоже его и впрямь из настоящего червонного золота сделали! Рябцев разглядел, что цилиндр свинчен из двух половинок.

– Это что, клад, да?! – осипшим голосом полюбопытствовал Васька.

Сережка не ответил. Он попробовал было сам развинтить цилиндр, но силенок не хватило.

– Помоги! – велел он Ваське, и они, ухватившись за противоположные концы пенала, стали крутить в равные стороны: Васька – по часовой стрелке, а Сережка – против. Тоже ничего не получилось. Тогда попробовали наоборот: Сережка – по часовой, а Васька – против, и вот тут-то цилиндр начал развинчиваться.

И тут опять шумно зашелестели ветви где-то высоко над головами, а затем послышалось резкое мерзкое:

– Кар-р!

Сережка с Васькой, напугавшись, уронили пенал на землю и задрали головы вверх и увидели на фоне неба силуэт большой черной птицы. Теперь Рябцев вспомнил, что он эту птицу не только во сне видел, но и после того, как проснулся, когда она чуть не врезалась в окно вагона.

Долго она нас доводить будет? – проворчал Сережка.

Надо было арбалет с собой взять, – заметил Васька. – Мы б ее отучили каркать…

Хорошая мысля приходит опосля! – хмыкнул Сережка. – Давай дальше раскручивать!

Они вновь принялись за работу, и вскоре им удалось развинтить пенал на две половинки. Сразу стало видно, что внутри цилиндра лежит какая-то бумага, свернутая в трубку.

Сережка осторожно вытянул из пенала бумагу и раскатал трубку… Так и есть! Не врал басовитый!

Карта! – восторженно выдохнул Васька. – Старинная! Откуда ты про нее узнал?

Так… Догадался… – неловко соврал Сережка.

Как догадался-то? – недоуменно выпучил глаза Васька.

Но на этот вопрос Рябцев ответить не успел. Вновь откуда-то послышалось зловещее:

Кар-р-р!

Ребята вздрогнули, хотя в первый момент испугались поменьше, чем сначала. Но на этот раз одним карканьем дело не ограничилось. Фр-р-р! Ш-ших! – огромная, клювастая черная птица, сверкая горящими, красными, как угли, глазами, с большой скоростью спикировала прямо на мальчишек. Сережка только взвизгнуть успел, а Васька, тоже заорав от испуга, схватил лопатку и заслонился от птицы. Бряк! Шкряб! – птица с ходу тюкнулась клювом в закаленную сталь лопатки, царапнула ее длиннющими когтями, и чуть не сшибла Ваську наземь, но, как видно, и сама здорово ударилась. Испустив еще одно, на сей раз какое-то болезненное, карканье, она шарахнулась назад и, взмахнув крыльями, полетела низко над землей куда-то в сумрак леса.

Бежим! – завопил Сережка. – Хватай, что можешь, и бегом!

Рябцев запихнул карту в одну половинку пенала, Васька поспешно схватил саперную лопатку и другую половинку цилиндра. Сережка еще подхватил с земли фонарик, и они стремглав понеслись в сторону опушки. Костер, горевший на берегу у палаток, послужил им ориентиром.

Даже выскочив к маленьким сосенкам, где днем мама грибы собирала, ребята не почувствовали себя в безопасности и продолжали мчаться во весь дух, изредка оглядываясь – не гонится ли за ними эта черная-крылатая-огненно-глазая?!

Уфф! – облегченно вздохнули оба, подбежав к костру.

Где вы носитесь, господа гусары? – строго спросил дядя Олег. – Горнист уже к ужину протрубил, уха поспела!

Посмотрите, что мы нашли! – выпалил запыхавшийся Сережка, подойдя к дяде Толе, который мирно хлебал уху из алюминиевой миски. Все остальные тоже были заняты ухой, а потому не сразу обратили внимание на золотой пенал. И лишь тогда, когда дядя Толя аж подпрыгнул, пообщавшись с ребятами, все подняли глаза от своих мисок.

– Вот это да! – вскричал он. – Невероятно!!!

Что случилось? – с легким испугом спросила тетя Катя.

Это подлинная карта шестнадцатого века! На настоящем пергаменте, сделанном из телячьей кожи! Где вы это нашли, ребятишки?! Это же научная сенсация! Невероятно! С ума сойти!

– Это в лесу было! – опередив Сережку, выкрикнул Васька. – В яме! Он сказал: «Копай!» – вот я и выкопал…

А футляр-то, кажется, золотой! – воскликнул дядя Олег, подбрасывая на ладони половинку пенала.

И с чеканкой, – заметила Зоя, которая поставила свою миску на траву и взяла в руки другую половинку пенала. – Очень тонкая работа! По-моему, тут распятие изображено и римский папа в тиаре.

А что такое «тиара»? – спросила Таська, заглядывая через Зойкино плечо.

Ну, это вроде короны такой, их только римские папы носят.

А я думал, это король какой-то, – произнес Сережка разочарованно.

Что-то он не похож на римского папу, – хмыкнул Степа. – По крайней мере, на нынешнего…

А кто тебе сказал, что это нынешний? – возмутилась Зойка. – Папа же сказал: это шестнадцатый век!

Чтоб такая штука тут четыреста лет с гаком пролежала и ее не сперли? Ни фига не поверю! – покачал головой Степа. – И потом мы ведь в России, где православие, а тут католический папа, распятие тоже католическое… Странно!

Ничего странного, – пожал плечами дядя Коля. – Импорт у нас и в шестнадцатом веке существовал…

Тихо! – перекрыл всеобщий галдеж дядя Толя, который все это время пристально рассматривал карту. – Мы на пороге выдающегося открытия! Здесь изображен маршрут, по которому отсюда можно дойти до клада, зарытого теми самыми разбойниками, о которых я вам вчера рассказывал!

На несколько минут стало очень тихо.

Ты это всерьез, Крокодил? – нарушил тишину дядя Витя.

Абсолютно! Я уже объяснял вам, что вы ошиблись, и вместо того острова, где я намечал остановиться, заехали на правый берег реки, туда, где прежде стояло главное из трех разбойничьих сел. Так сказать, их столица. Именно здесь, должно быть, и хранилось награбленное добро. Поскольку они, конечно, понимали, что рано или поздно сюда нагрянут царские войска, то большую часть добычи спрятали в овраге, там же, где зарывали убитых купцов… Вот тут! – и дядя Толя постучал пальцем по старинной карте.

И ты считаешь, будто мы сможем что-то найти? – с недоверием в голосе спросил Сережкин папа.

Ну, наверное, никаких сокровищ мы не обнаружим, – пожал плечами дядя Толя. – Просто сходим в этот овраг, посмотрим, что там сейчас имеется. Раскопок вести мы не имеем права, на это нужно иметь разрешение. Но я сообщу своим друзьям-археологам, они организуют научную экспедицию, профессионально проведут раскопки, а потом, сопоставив результаты с другими сведениями об этих местах, в том числе и легендой бабушки Марьи, которую я вам пересказывал, постепенно восстановят всю картину событий…

Сережке и Ваське в это время налили ухи, и они принялись хлебать удивительно ароматное варево. То ли от пробежки, то ли от пережитых в лесу страхов, ели они с большим аппетитом и даже перестали слушать то, о чем говорят и спорят взрослые.

О чем думал за едой Васька, Сережка, конечно, не знал. Но ему лично в это время думалось не о всяких там научных исследованиях, про которые говорил дядя Толя, а о словах басовитого, который ему прямо говорил: «…Вы все сможете добраться до клада, зарытого разбойниками, обитавшими в этих местах». А басовитый еще ни разу не соврал! Стало быть, клад есть, и все они могут его отрыть и стать богачами. Их шестнадцать человек, в каждом сундуке по сорок пудов или шестьсот сорок килограммов. 640:16=40, то есть из каждого сундука на долю каждого придется сорок килограммов. Теперь умножить на сорок сундуков – 1600 килограммов. Больше, чем полторы тонны! С ума сойти! А если еще умножить на три, поскольку папина, мамина и Сережкина доля в одной семье останется, получится четыре тысячи восемьсот! Без малого пять тонн! Только как все это отсюда увезти? Тут целый грузовик нужен!

Правда, от всех этих приятных вычислений, а может, и от наваристой ухи Сережку неожиданно стало клонить в сон. Поэтому он, едва закончив есть, отправился в палатку и забрался в спальный мешок. И – словно провалился куда-то…

Глава XIII ОПЯТЬ БАСОВИТЫЙ

Какое-то время Сережка проспал спокойно, без сновидений. Но потом вдруг почувствовал беспричинный, неосознанный страх. Ему стало казаться, будто он находится в абсолютно темном помещении, стоит с открытыми глазами, но ничего не видит вокруг. Но постепенно темнота стала рассеиваться, и Рябцев увидел себя в том самом помещении, где слушал невидимого басовитого. Тот же сводчатый богато украшенный потолок, те же светящиеся со всех сторон человеческие руки, тот же стол или подставка, на которой Сережка стоял столбом, не в силах пошевелиться. Правда, теперь он мог и руками двигать, и ногами, и головой крутить по сторонам. Поэтому он первым делом осмотрелся на все триста шестьдесят градусов, пытаясь разглядеть волшебника.

Однако, куда бы он ни поворачивал голову, кроме сводов и пола с украшениями и светящимися руками, ничего не видел.

– Не стоит тратить на это время! – услышал он голос, исходящий откуда-то сверху. – Я – бесплотный дух, и меня нельзя увидеть. Ты убедился в моей силе, ты поверил мне и хорошо выполнил мое поручение, за что будешь щедро вознагражден. Я знаю, что сейчас у тебя есть шесть золотых монет, которые ты нашел в лесу. Ты уже догадываешься, что это я помог тебе их найти. Монеты не простые – волшебные. Это ключ от заколдованной сокровищницы разбойников! Завтра твой отец, дядя Толя, дядя Коля, дядя Олег и дядя Витя оставят вас, детей, с мамами в лагере, а сами отправятся туда, где согласно карте лежит клад. Они уже приняли такое решение, пока ты спал. Так вот: если эти пятеро взрослых придут туда без тебя и твоих монет, то неизбежно погибнут. Над этим местом довлеет заклятье, и только ты, кто первый нашел шесть монет, способен ему противостоять. Учти еще, только ты хозяин этих монет, сможешь открыть вход в сокровищницу разбойников. Она находится в пещере, вырытой в склоне горы, и вход в нее закрывает шестиугольный черный камень. В каждом из углов камня есть неглубокая лунка. И в каждую из этих лунок ты должен положить одну монету – три выпуклыми сторонами вверх, а три – вогнутыми. Причем в строго определенном порядке. Для удобства запоминания можешь представить себе циферблат часов, где цифрами обозначены только 12, 2, 4, 6, 8 и 10. Так вот, в самый верхний угол, на то место, где «12», кладешь монету выпуклой стороной вверх. На то место, где «2», – вверх вогнутой, на «4» – опять выпуклой, на «6» – опять вогнутой. Вижу, что принцип ты уже понял.

Да, – не то вслух, не то мысленно ответил спящий Рябцев. – Это просто.

К сожалению, это лишь самое простое, что тебе предстоит сделать. Гораздо труднее будет добраться до оврага! Начнем с того, что тебя просто туда не возьмут…