Текст книги "Ядвига и Тамариск"

Автор книги: Леонид Зорин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Ты уступил ей?

– Я ей уступил. И что же я выиграл? Мир и дружбу? Одни только слёзы, горькие вздохи и красноречивое молчание. Я просто не мог полноценно работать. И я ей искренне заявил: «Нонна, я переоценил свои силы. Ты не созрела для материнства». И я, знаешь, тоже извёлся вконец. У меня горит Дворец пионеров. Поэтому я уезжаю трудиться, а ты сделай необходимые выводы.

– Ты думаешь, она сделает выводы?

– Я не сомневаюсь, что сделает. Она порядочный человек и понимает, что в этом вопросе моё согласие необходимо.

Некоторое время приятели шли молча. Потом Георгий сказал:

– Женщины не могут понять, как они подрывают свои позиции слезами и постоянными жалобами.

– Как они все нас расстраивают, – пожаловался Роберт, – как портят нам нервную систему, как не дают нормально жить.

– Когда-нибудь они поймут, что себе рыли яму, – убеждённо сказал Георгий. – Этим кончается всегда.

– Когда мы прославимся, – сказал Роберт. – А мы прославимся. Правда, Георгий?

– Конечно. И в недалёком будущем.

– Ты напишешь свою симфонию, а я сделаю проект Дворца пионеров. Надеюсь, он выиграет конкурс.

– Вообще, слава – хорошая вещь, – сказал Георгий, – особенно когда она заслуженная.

– С завтрашнего дня основательно примемся за наши дела, – сказал Роберт.

– С завтрашнего дня работаем вовсю, – произнёс Георгий с подъёмом.

– Сегодня так уж и быть пойдём к Арсению, – сказал Роберт.

– Думаешь, надо всё-таки пойти?

– А что делать? Не пойдёшь, он обидится.

– То-то и оно, – вздохнул Георгий. – Но задерживаться мы, конечно, не будем.

– А чего мы там не видали? – усмехнулся Роберт. – Поздравим молодожёнов и пойдём спать.

* * *

Арсений и Христофор снимали две просторные комнаты и застеклённую веранду в доме на краю города. Молодые женщины, как смогли, украсили комнаты, всюду поставили кувшины и графины с цветами, и в комнатах стало уютно и празднично.

Когда Георгий и Роберт явились, стол был уже накрыт. Арсений в белой рубашке с закатанными рукавами открывал бутылки, Тамара с Ниной расставляли стулья, а Христофор в сером костюме и ярко-красном галстуке ходил из угла в угол с напряжённым, нахмуренным лицом.

– От души приветствуем дорогих хозяев, – сказал Роберт. – Примите в этот знаменательный день очень скромный подарок от нас с Георгием.

Он протянул вазу, наполненную розами.

– Мы там сделали надпись, – сказал Георгий. – Если есть ошибки, просим нас не судить, гравёр не внушил мне никакого доверия.

Женщины засуетились.

– Спасибо, спасибо!

– Какая ваза!

– Какие розы!

– Христофор, – сказала Тамара, – что ты молчишь? Прочти, что они написали.

Христофор разжал губы, и золотое сияние полилось из его рта.

– Благодарим вас, – сказал он, – будьте гостями.

– Садитесь, садитесь, – приглашал Арсений, – вот сюда, здесь не дует. Я сегодня весь день рассказывал моим дорогим родственницам, как прекрасно мы здесь жили с Георгием в прошлом году.

– Да, – сказал Георгий, – это были незабываемые дни.

– Разумеется, – рассмеялся Арсений, – всего я не мог рассказать, учитывая нежный возраст Нины. Тамара – другое дело, она уже зрелая женщина.

Тамара взглянула на него со смутной улыбкой.

– Перестань, – сказал Христофор.

– А что я такого сказал? – опросил Арсений. – Недаром же мы отмечаем сегодня тридцать дней супружеской жизни. Первый месяц брака для девушки – университет. – Эти слова он обратил к Нине, и девушка смущённо потупилась.

– Перестань, – повторил Христофор.

– Не понимаю. – Арсений развёл руками.

– На вашем месте, Арсений, я бы не спорил, – сказал Роберт. – Даже в том случае, если вы не сразу улавливаете смысл предупреждения нашего уважаемого Христофора. Уважаемый Христофор старше вас лет на тридцать с порядочным хвостиком, прошёл большую школу жизни и уж, верно, знает, что говорит.

Поддержка Роберта почему-то не обрадовала Христофора.

– Дело не в том, насколько я старше, – сказал он. – Я чувствую себя достаточно молодым, но и молодой человек должен воздерживаться от непристойных речей. Особенно в присутствии юных женщин.

– Я совершенно с вами согласен, – сказал Роберт. – Приличие прежде всего. А выглядите вы действительно молодым. Никогда бы я вам не дал ваших лет.

Христофор посмотрел на него мутным взглядом, а Тамара вновь одарила общество своей неопределённой улыбкой.

– Я бы хотел услышать голос Нины, – сказал Георгий. – Почему она всё время молчит?

– Наша Нина не очень-то разговорчива, – сказал Арсений.

– Георгий, оставь в покое Нину и вспомни лучше, зачем мы пришли, – мягко сказал Роберт. – Мы пришли в этот прекрасный гостеприимный дом, чтоб поздравить две души, которые долго искали друг друга в этом мире и наконец друг друга нашли.

– Душа Христофора искала долго, – сказал Георгий, – а душа Тамары искала сравнительно недолго.

Христофор неодобрительно на него покосился.

– Георгий, не мешай мне, – сказал Роберт. – Нет ничего удивительного, что такое сокровище, как Тамара, с налёта не найдёшь. Такой перл приходится искать тщательно, перебирая много раковин, и иной раз на это не хватит и всей жизни. Поэтому надо сказать, что нашему Христофору ещё повезло, что уже в почтенные годы, подводя итоги долгого пути, он отыскал подобную жемчужину.

– Слушай, – сказал Христофор, – я итогов не подвожу, умирать не собираюсь.

– Что вы, что вы!.. – Роберт замахал руками. – Живите на здоровье ещё сто лет, на радость друзьям, на зависть врагам. Я хотел только воздать должное Тамаре за её выбор. Потому что неудивительно, что наш Христофор, прошедший большую школу жизни, своим умудрённым и всё ещё зорким взглядом увидел, какие алмазные россыпи, какие богатства самоотверженной души скрывает это юное прекрасное лицо…

– Изумительно говорит, – сказал Георгий Нине. – Правда?

Нина что-то прошуршала в ответ. Георгий погладил её кисть.

– Удивительно то, что наша Тамара, – развивал свою мысль Роберт, – в свои молодые, неопытные годы, когда девушка обращает больше внимания на стройную фигуру, разворот плеч, на бицепсы и красивую внешность, удивительно, что наша Тамара посмотрела вглубь и смогла увидеть, какие достоинства, на первый взгляд, может быть, совсем незаметные, глубоко запрятаны в Христофоре.

– Ты освети подробно его достоинства, – попросил Арсений.

Христофор молчал. Лицо его было багровым, пальцы то сжимались, то разжимались.

– Охотно попытаюсь, – сказал Роберт, – хотя меня и ограничивает краткость нашего знакомства, которое, как я надеюсь, будет приятным и долгим. Наш Христофор принадлежит к теми людям, которых голыми руками не возьмёшь. Наш Христофор хорошо знает всему на свете настоящую цену.

– Чувствуется, что он прошёл большую школу, – вставил Георгий.

– Это я уже говорил, – кивнул Роберт. – Но радостно отметить, что громадный опыт не сделал его сухим и чёрствым. Он глубоко родственный человек, и верится, что не только Тамара нашла в нём второго отца…

– Я ей не отец, а муж, – нервно бросил Христофор.

– Само собой, – сказал Роберт, – но мужем может быть каждый молодой бычок. Значительно более ценно, когда супруг в силу своего знания жизни может наставить жену, как дочь. Христофор, будьте здоровы ещё долгие годы! Вам ещё рано покидать этот мир.

– Здоровье вам теперь нужнее всего, – поддержал Роберта Георгий.

– Я здоров, – сказал Христофор, – сколько вам говорить…

– Вот об этом я и хотел бы сказать. – Георгий поднялся со стаканом в руке. – Надеюсь, что Христофор, известный своей широтой, не посетует на меня, если я вспомню и того, кому мы обязаны этим прекрасным вечером. Год назад я встретился здесь с Арсением, покорившим меня своим обаянием, любовью к жизни и щедростью души. Неудивительно, что у такого человека такая симпатичная родня. Здесь уже говорилось о патриархе нашего стола почтенном Христофоре…

– Ну и довольно обо мне говорить! – крикнул Христофор.

– Но и прекрасная Тамара и прелестная Нина, глубоко трогающая своей чистотой и стыдливостью, – все они достойно представляют свой славный город Дербент, за который я поднимаю небольшой стакан.

Речь Георгия произвела сильное впечатление на дам. Тамара потрепала его пухлой ладошкой по подбородку, а Нина на миг подняла ресницы и прошелестела нечто невнятное.

– Я очень уважаю таких людей, – сказала Тамара. – Я имею в виду актёров и музыкантов. И художников я тоже люблю.

– Немного от них толку, – пробурчал Христофор.

– Многие не понимают нашей специфики, – мягко заметил Роберт.

– Очень многие, – подтвердил Георгий.

– Я бы им очень посоветовал посмотреть хотя бы на нашего Георгия, – сказал Роберт. – Посмотреть, с каким самозабвением он ищет главную тему своей симфонии. Это каторжный труд.

– Обо мне говорить не стоит, – смутился Георгий. – Но что же сказать о моём друге, который даже во сне занят Дворцом пионеров!

– Как во сне? – ахнула Тамара.

– Это научно доказано, – сказал Георгий, любовно глядя на Роберта. – Клянусь, иногда мне за него страшно, его мозг совершенно не знает отдыха.

Арсений предложил тост за искусство.

Последние следы первоначальной принуждённости исчезли. И Роберт, и Георгий были в ударе. Вечер, безусловно, удался. Все были веселы и возбуждены. Лишь Христофор сидел мрачный.

– Нина, – сказала Тамара, – пойди поставь чаю.

Нина залилась краской, качнула ресницами и выпорхнула из комнаты. Георгий умилённо посмотрел ей вслед.

– Поразительное создание, – сказал он. – Теперь таких нет. Она совершенно не от мира сего.

– Могу сказать, что она достойна своей сестры, – сказал Роберт. – И это самая большая похвала.

Тамаре очень понравились его слова, и она одобрительно провела рукой по его щеке.

Христофор нервно постучал костяшками пальцев по столу.

– Редкая девушка, – сказал Георгий с чувством. – Пойду спрошу её, не нужна ли ей моя помощь.

– Какая ещё помощь? – запротестовал Христофор, но Георгий уже ступил на порог.

Он прошёл по узкому коридору и вошёл в кухню. Нина ставила на плиту пузатый цветной чайник. Она обернулась и оглядела его. Миндалевидные очи смеялись. Медленно спросила:

– Ну что?

Георгий слегка растерялся. Вежливо осведомился:

– Я вам не нужен?

– Нужен, – сказала Нина.

Она подошла к нему, обняла за шею и крепко поцеловала в губы. Георгий зашатался и сказал:

– Роберт говорил, что вы напоминаете иранскую миниатюру.

– А ты что скажешь?

– В чём-то он прав, – пробормотал Георгий.

Она снова его поцеловала. Георгий не мог прийти в себя.

Они не сразу заметили, как в кухню вошли Христофор и Арсений.

– Ты кого привёл в дом? – спросил Христофор родственника.

Арсений выглядел удручённым.

– Георгий, – сказал он, – ты меня опозорил.

В комнате Тамара предложила Роберту:

– Потанцуем?

– С наслаждением! – откликнулся Роберт.

Несколько мгновений они кружились молча, потом Роберт спросил:

– Дорогая Тамара, по истечении первого месяца вы довольны вашим выбором?

Она засмеялась и ответила:

– Молодые – ненадёжный народ.

– А чем занимается Христофор? – спросил Роберт.

– Консервами, – сказала Тамара.

– Вы замечательно танцуете, – сказал Роберт после паузы. – Мне кажется, что мы парим.

– Это я-то парю? – засмеялась Тамара.

Роберт сказал:

– Приятная полнота не помеха одухотворённости.

– Ты красивый мальчик, – сказала Тамара.

В комнату вошли Христофор и Арсений. Оба были возбуждены. Вслед за ними появился Георгий. Он выглядел глубоко потрясённым.

– Перестань танцевать! – крикнул Христофор. – Вас на минуту одних оставить нельзя. Одна целуется, другая жмётся.

– Волосы дыбом встают от таких слов, – сказал Роберт.

– Ты бы слышал, как они меня оскорбляли, – сказал Георгий.

– И Арсений? – спросил Роберт, не выпуская Тамары.

– Арсений в первую очередь.

– Вы обманули моё доверие! – торжественно произнёс Арсений.

– Немедленно отпусти мою жену, – потребовал Христофор.

– Христофор, не срамись, – сказала Тамара. – Нина – взрослая девушка, а от меня не убудет, если я потанцую.

– Как же, Арсений, вы могли так обойтись с Георгием? – спросил Роберт.

– А он как поступил? – крикнул Арсений. – Пришёл в дом…

– «Пришёл в дом», – усмехнулся Роберт. – Вы к нему пристали с ножом к горлу, вот он и пришёл…

– Я пристал?

– То же самое было и в прошлом году. Сорвали ему работу.

– Я сорвал ему работу? – Арсений был вне себя.

– Да, вы. Он попал под ваше влияние…

– К несчастью, попал, – подтвердил Георгий.

С чайником в руке вошла Нина. Глаза её были опущены.

– Чай пить будете? – прошелестела она чуть слышно.

– Поздно! – рявкнул Христофор. Он весь почернел, и даже зубы его померкли.

– Идём, Георгий, – сказал Роберт. – Должно быть, в самом деле поздно. Как-никак, скоро десять часов. Христофор в это время обычно в постели. Он устал и еле стоит на ногах.

– Я не устал! – крикнул Христофор. – Я до утра могу гулять!

– Ах, вот что? – сказал Георгий. – Значит, вы нас просто выгоняете. Приятно слышать. Идём, Роберт.

– Прощайте, Тамара, – сказал Роберт. – Я вам скажу, как сестре, всю правду: никогда не забуду, как мы танцевали.

– Пока, Робик, – сказала Тамара.

– До свидания, Нина, – сказал Георгий. – Злые люди нас разлучают, но я верю, что мы ещё увидимся.

Не поднимая глаз, девушка шепнула что-то прощальное.

Когда друзья вышли на улицу, Георгий воскликнул:

– Какое существо! От сердца оторвали!

– Но каков твой Арсений…

– А мы ещё подарили им вазу! – Георгий махнул рукой.

В тёмном, плотном небе стояли неподвижно багровые звёзды. Далеко на горных дорогах мелькали, пропадали и вновь загорались огоньки – летели машины. Со стороны моря доносился таинственный гул – тяжёлая волна стучала в каменный берег.

– А этот Христофор, видимо, страшный человек. Во рту у него целый банк, – произнёс Георгий.

– Да, пальца в рот ему не клади.

– До чего мы всё-таки оторваны от реальной жизни! – воскликнул Георгий. – Ещё шаг – и под нами оказалась бы пропасть.

– И заметь, – сказал Роберт, – всё из-за женщин.

Некоторое время приятели шли в глубоком молчании. На душе было смутно, говорить не хотелось.

– Единственное спасение от них, – произнёс наконец Роберт, – запереться на замок и работать.

– Я с тобой совершенно согласен, – сказал Георгий.

* * *

День был ослепителен, но на лицах Роберта и Георгия, когда они вышли из бильярдной, лежала тень задумчивости и лёгкой грусти.

– Не надо было тебе с ним связываться, – сказал Георгий.

– Все говорят, что я играю неплохо. – Роберт развёл руками. – Глазомер у меня есть, удар тоже есть.

– Да, но это был профессионал, поджидающий жертв.

– Теперь я тоже так думаю.

– Маленький, щупленький, в чём душа держится, – поражался Георгий, – а такой зверь.

– Ты обратил внимание: у него персональный кий!

– И его там все знают. «Аркаша, Аркаша…»

Помолчали. Мимо прошла компания с гитарами.

– Фальшивят, – сказал Георгий.

– Чем ты объясняешь успех этих гитаристов? – спросил Роберт.

– Это всем доступно, – сказал Георгий. – И не нужно никакого труда. Зачем писать симфонии, не спать ночами, терять здоровье, месяцами искать главную тему? «Ля-ля, ля-ля» – и ты король.

– Все только и думают, как бы стать популярными, не затратив на это особых усилий. – Роберт покачал головой.

Помолчав, он воскликнул:

– Большая гадина этот бильярдист!

– Да, он основательно нас вытряс.

– Денег у нас почти не осталось. – Роберт подавил вздох.

– Я дам телеграмму моему другу, он переведёт, – сказал Георгий.

– Заодно посмотрим, есть ли мне письмо, – сказал Роберт.

– Несомненно, есть, – уверил его Георгий. – Не может же она не понять, что своим молчанием она срывает тебе работу.

Беседуя, приятели дошли до почты. Георгий пошёл давать телеграмму, а Роберт направился к окошку, где выдавали корреспонденцию.

– Вам ничегошеньки, – сказало окошко.

Роберт вернулся к Георгию, который уже получал квитанцию.

– Завтра, максимум послезавтра, будем богатыми, – сказал Георгий.

– Может, и мне дать телеграмму?

– А что? Всё ещё нет ничего?

– В том-то и дело, – буркнул Роберт.

– Конечно, дай телеграмму.

– Нет, – поразмыслив, решил Роберт. – У неё характер, у меня характер.

– Твоя Нонна просто меня удивляет.

– Она ещё пожалеет об этом, – сказал Роберт.

* * *

– Люся Аркадьевна, мы уходим, – сказал Роберт.

– А мне что? – отозвалась хозяйка.

– Я вам хотел сказать: до свидания.

Когда друзья вышли на улицу, Георгий спросил:

– Почему Люся Аркадьевна так недружелюбно на тебя посмотрела?

– Да, я тоже это заметил.

– Она меня сегодня спрашивала, где ты ночевал.

– А что ты ей сказал?

– Я сказал, что ты по ночам бродишь.

– Молодец.

– Но она мне, кажется, не поверила, – сказал Георгий озабоченно.

– Ещё бы! Потому что все её мысли исключительно в одном направлении. Она только говорит, что любит творческих работников. На самом деле она даже не может себе представить, что человек может бродить ночью в каких-то поисках…

– Тут уж такая психология. – Георгий развёл руками. – На всех приезжих они смотрят, как на отдыхающих.

– Но главное смотрит такими глазами… – Роберт был удручён. – Смотрит так, словно я ей должен.

– Кстати, мы ей действительно задолжали, – заметил Георгий.

– Это совсем другое дело, – сказал Роберт.

– Тем более сейчас мы получим перевод и расплатимся. – Георгий оживился.

* * *

Едва девушка в окошке завидела Георгия, она воскликнула торжественно:

– Вам телеграмма!

– А перевод? – забеспокоился Георгий.

– Перевода нет. Есть телеграмма.

– Ну так дайте ж её.

Отойдя от окошка, Георгий развернул бланк и прочёл вслух:

– «На этот раз к несчастью нас взял запорожец голубой сижу пустой».

– А ну ещё раз прочти, – сказал Роберт. – Медленно.

– «На этот раз к несчастью нас взял запорожец голубой сижу пустой».

– Слушай, – сказал Роберт, – так ведь это стихи.

– Я сразу это понял, – сказал Георгий.

– Ты музыкант, ты чувствуешь ритм, это неудивительно.

Когда приятели остались одни, Роберт сказал:

– Тамара – замечательная женщина.

– Что в ней особенно подкупает – это искренность, – сказал Георгий.

– Чего не скажешь о Христофоре, – задумчиво произнёс Роберт.

– О Христофоре этого никак не скажешь, – согласился Георгий. – Его главная ценность – это зубы. За квартал от него исходит блеск.

– Не всё то золото, что блестит, – назидательно проговорил Роберт.

– Куда мы идём? – спросил Георгий.

– Я думаю, мы заглянем в «Ядвигу», – сказал Роберт.

День был солнечный, но что-то некоторым образом изменилось. Воздух стал холодней, в нём появились хруст и ломкость, и всё ясней становилось, что бархатистые осенние дни сочтены.

– Куда пойдём вечером? – спросил Георгий.

– Я думаю, всё-таки зайдём к Христофору, – сказал Роберт.

– Я того же мнения, – сказал Георгий, поразмыслив.

– Теперь уж неудобно не выразить им внимания. – Роберт развёл руками. – Дело даже не в самом Христофоре, а в этих милейших женщинах.

– Христофор не слишком воспитанный человек, – кивнул Георгий, – но из этого не следует, что и мы должны вести себя некорректно.

Они шли по узенькой улочке, которая, точно обвиваясь вокруг домов, убегала в гору.

– Я вот думаю, – сказал Роберт, – если бы Дворец пионеров стоял на море, хорошо было бы сделать из него корабль. Представляешь, палуба – это крыша, в носовой части – верхние этажи. Корма опущена – там комнаты для всяких кружков.

– Ты всё время работаешь! – восхитился Георгий.

– Что поделаешь, – вздохнул Роберт.

– А ведь это очень яркая мысль.

– Но дворец не будет на морском берегу.

– Очень жалко, – сказал Георгий, нахмурясь.

– Главное, – сказал Роберт, – найти образ. Мы и свой образ должны создать и знать его назубок, – понимаешь? Надо не пожалеть времени и даже посидеть перед зеркалом. Добиться такого выражения, которое наилучшим образом выражает твою сущность или даже твой идеал. В конце концов это одно и то же.

– Ты так думаешь?

– Разумеется. Совсем неважно, какой ты есть, а важно, каким ты хочешь быть. И вот это самое выражение ты выучиваешь, как урок, и оно всегда у тебя наготове. Таким образом, ты предстаёшь потомкам не в каком-нибудь затрапезном виде, а таким, каким ты себя ощущаешь.

– У тебя замечательная голова! – Георгий был потрясён. – Я совершенно об этом не думал.

– А возвращаясь к Дворцу пионеров, я ещё раз хочу сказать…

Но сказать Роберт не успел. Георгий схватил его за руку и завопил:

– Смотри, смотри!

Роберт отчаянно завертел головой, но ничего не увидел.

– В машине, в машине! – кричал Георгий.

Теперь Роберт увидел. В гору медленно взбиралось такси. Рядом с шофёром сидел Христофор с пузатым саквояжем на коленях, на заднем сиденье разместились Тамара и Нина, тоже нагруженные плотно набитыми сумками. Мостовая была чуть шире тротуарчика, машина катилась совсем рядом.

– Тамара! Нина! – закричали Роберт и Георгий.

Тамара ответно взмахнула рукой и крикнула:

– Мальчики! Мы уезжаем!

Нина послала воздушный поцелуй. Христофор затравленно озирался. Увидев приятелей, он побелел, челюсть его отвалилась, и золотое сияние на миг ослепило и Роберта, и Георгия.

Машина скрылась за поворотом. Друзья не сразу заговорили, – взволнованные женские лица ещё, казалось, мелькали в холодеющем воздухе.

– Он их увёз от нас, – сказал Роберт.

– Какая свинья этот Христофор! – с чувством произнёс Георгий.

– Ещё поискать, – сказал Роберт. – Жалко Нину.

– Что – Нину? Тамару жалко.

– Ничего, у нас есть их адрес, – мстительно сказал Роберт. – Представляешь, что с ним будет, если мы однажды приедем?

Георгий мысленно увидел лицо Христофора и заметно повеселел.

* * *

В магазине, где они покупали осетрину горячего копчения, девушка, стоявшая в очереди, насмешливо оглядела Роберта и сказала ему:

– Добрый вечер.

Роберт неуверенно ответил:

– Здравствуйте.

– Ты её знаешь? – шепнул ему Георгий.

– Понятия не имею, – откликнулся Роберт.

– Ну и нравы, – вздохнул Георгий.

– Пора уж привыкнуть, – сказал Роберт горестно.

– А почему она так издевательски улыбается? – спросил Георгий.

– Должно быть, она считает, что эта улыбка её красит, – сказал Роберт.

– Вы что, меня не узнаёте? – спросила девушка.

– А разве вы меня знаете? – в свою очередь, поинтересовался Роберт.

Девушка окинула его всё той же насмешливой улыбкой.

Роберт вспомнил.

– Ах, простите, пожалуйста! Вы выдаёте корреспонденцию.

– Признали наконец?

– Ничего удивительного, я вас видел только в этом окошечке и впервые во весь рост. Вы очень выигрываете в полном объёме.

– Вы очень любезны. Заходите на почту, вам кое-что есть.

Выйдя из магазина, Роберт сказал:

– Наконец она дрогнула.

– Кто?

– Нонна. Хорошо, что я выдержал характер. Я всё-таки рад, что она написала.

– Но хорошо, что ты выдержал характер.

– Да, – подтвердил Роберт, – характер – это всё.

Он пришёл в отличное настроение и сказал:

– Я чувствую себя в форме. Может быть, зайдём в бильярдную? Я бы хотел повидаться с этим Аркашей.

– Не стоит, – сказал Георгий, – поверь мне.

– Ты всё-таки очень рассудительный. Я не могу понять, как в тот раз ты попал под влияние Арсения.

– Это было какое-то роковое стечение обстоятельств, – объяснил Георгий.

– Да, так случается, – согласился Роберт.

– И с тех пор я очень переменился, – добавил Георгий.

– Так куда же мы пойдём? В «Ядвиге» мы сегодня уже были.

– Зайдём в «Тамариск».

– А в самом деле! Мне что-то нравится это название.

* * *

Встали поздно, и, когда наконец собрались, полдень уже миновал. Было свежо, штормило, и могучие балы перекатывались через парапет, мной раз доставая гулявших. В этот миг неизменно раздавался дружный девичий визг.

– Голова трещит, – сказал Георгий.

– Не понравился мне «Тамариск», – сказал Роберт.

Поразмыслив, Георгий сказал:

– Надо было пойти в «Прибой».

– Я и сам хотел тебе предложить, но я чувствую, что ты опасаешься встречи с Галей.

– Не то что опасаюсь, но я знаю себя.

– Ты жутко чувствительный, – сказал Роберт.

– И всё равно ведь нужно с ней повидаться, – добавил Георгий. – Тем более скоро нам уезжать.

– Видишь, кто идёт? – спросил вдруг Роберт.

– А кто?

– Да куда ты смотришь? Погляди налево.

– Это ж Арсений, – изумился Георгий.

– Он смотрит в сторону, ты обратил внимание?

– Наверное, он нас стесняется, – сказал Георгий.

Однако Арсений неожиданно повернул к ним.

– Здравствуйте, – сказал он нерешительно.

Георгий промолчал, а Роберт холодно поклонился.

– Христофор уехал, – сообщил Арсений.

– Знаем, – сказал Роберт.

– Он меня поставил в ужасное положение, – пожаловался Арсений. – Я на него рассчитывал и, исходя из этого, строил свой бюджет, а он вдруг сорвался…

– А почему ты нам это говоришь? – спросил Георгий.

– А он из-за вас уехал. Он боялся, что Роберт заморочит голову Тамаре.

– Если ты трус – не женись, – сказал Роберт.

– Так ему и скажи, – посоветовал Георгий. – В хоккей играют настоящие мужчины.

– Тебя он тоже опасался, – сообщил Арсений. – Он говорил, что отвечает за Нину.

– Пусть отвечает за себя, – сказал Георгий. – Перед лицом ревизии.

– Зачем вы так говорите? – Арсений покраснел.

– А затем, что ты нам должен спасибо сказать, а не плакаться на свою судьбу, – укоряюще сказал Роберт. – Твоё счастье, что он уехал. Он бы втянул тебя в свою компанию.

– А это очень плохая компания, – добавил Георгий.

– Почему вы так думаете?

– Ах, да не будь ты ребёнком! – поморщился Роберт. – Достаточно на него взглянуть. Он коррумпирован с головы до пят.

– Он мафиози, – подтвердил Георгий. – Это видно невооружённым глазом.

– А что ж мне теперь делать? – проговорил Арсений растерянно. – Он оставил меня без копейки.

– Это в его духе, – сказал Роберт.

– Вы на выручите меня, ребята?

– Вот как ты заговорил. – Роберт покачал головой. – А как ты себя вёл в тот ужасный вечер?

– Да чем я так провинился?

– Ах, ты не знаешь…

– Арсений, – сказал Георгий с чувством, – мне больно это тебе говорить, но ты нарушил закон гостеприимства.

– Если я виноват, прошу меня простить, но вы определённо наседали на женщин.

– Арсений, – сказал Роберт торжественно, – я ещё ни об одной женщине в жизни не сказал дурно, тем более ничего не скажу о твоих родственницах, к которым и я, и Георгий испытываем искреннюю симпатию, но напрасно ты делаешь из них беззащитных овечек.

– Этого я не говорил, – сказал Арсений.

– Уж кого-кого, но Георгия ты должен знать хорошо. У Георгия такая душа – он мухи не обидит.

– Не следовало ему говорить, что я сорвал ему работу.

– Слушай, – Роберт развёл руками, – почему ты так не любишь критики?

– Почему не люблю?

– Не любишь. Ты не сорвал работы? Хорошо. Тогда где она?

– Кто?

– Его работа.

– А я почём знаю?

– А кто должен знать? Ты был с ним или я? Интересный человек… – Роберт укоризненно покачал головой. – Если б он не попал под твоё влияние…

– Я его не просил.

– Слушай, ты, демагог. Кто об этом просит? Но ты всё время ставил его в условия, нарушавшие творческий процесс. Ты его соблазнял ежеминутно.

– Ты только не думай, что я злопамятный, – сказал Георгий. – В душе я тебе это простил.

– Насколько мы можем, мы тебя выручим, – сказал Роберт. – Мы дадим тебе денег на билет.

– Большое спасибо, – сказал Арсений. – Я знал, что вы настоящие люди.

– Ты нам тоже понравился, – признался Роберт.

– В таком случае, я предлагаю забыть происшедшее недоразумение.

– Я уже забыл, – ответил Георгий.

– А теперь – на почту, – напомнил Роберт.

* * *

– Здравствуйте, это я.

Девушка протянула ему телеграмму.

– Распишитесь. Проставьте число и час.

Роберт расписался и развернул бланк, потом протянул его Георгию.

– Не от Нонны, – сказал он разочарованно.

– «Возвращайся Эдуард», – прочёл Георгий. – Кто этот Эдуард?

– Манаджаров.

– Любопытно, зачем ты ему понадобился?

– Уж, наверно, что-то его припекло, если он дал подобную телеграмму.

– Надо думать, что-то с ним приключилось?

– Ты когда поедешь?

– Наверно, завтра.

– Ну так, значит, вечером мы поужинаем. Надо будет пригласить и Арсения.

* * *

Утром Георгий и Роберт были в угнетённом состоянии духа.

– У нас даже на билеты не хватит, – сказал Георгий.

– То-то и оно.

– Неразумно мы поступили с деньгами Христофора.

– А кто виноват?

– Всё Арсений… такой безудержный… – Георгий пробовал оправдаться. – Стоит только попасть под его влияние…

– Подожди немного, – сказал Роберт и, кряхтя, поднялся.

– Куда ты?

– Зайду к Люсе Аркадьевне.

Когда Роберт вернулся, озабоченное выражение его лица прояснилось.

– Ну вот что, – сказал он, – эта добрая женщина заняла мне денег. На билет хватит. Я лечу, поскольку ждёт Манаджаров. Ты у неё останешься заложником. Прилетев, я высылаю ей долг, а тебе – сумму на возвращение.

– Как это тебе удалось? – восхитился Георгий.

– Некогда, некогда, давай собираться.

* * *

На улицах их ожидало чудо. Выпал снежок и осел мягким пухом на кипарисах и пальмах.

– Зима приближается, – сказал Георгий и поёжился.

– Вот это сюрприз. – Роберт достал из кармана берет.

Снег был неуверенный, невесомый, кажется – дунь и улетит. Но бело-зелёные кипарисы казались строгими и торжественными.

Они долго ехали в автобусе и чем дальше отъезжали от города, тем всё мрачней и тревожней становился осенний пейзаж. Роберт подумал, что чем роскошнее юг летом, тем сиротливей и беззащитней он в холодные дни.

В аэропорту они легко достали билет, и, так как до посадки ещё оставалось несколько минут, они провели их в мирной беседе и воспоминаниях.

– Интересно, – сказал Роберт, – зачем я понадобился Манаджарову?

– Скоро узнаешь, – сказал Георгий. – Возможно, ему нужен твой совет.

– Как только ты приедешь, мы встретимся все трое, – посулил Роберт.

– Буду очень счастлив, – сказал Георгий.

Потом спросил:

– Ты говорил с матерью по телефону? Ты собирался…

– Нет, – сказал Роберт, – я хотел узнать номер рейса.

– Может быть, ещё успеешь? Здесь есть междугородный.

– Лучше я ей дам телеграмму, – решил Роберт. – Она очень любит подробности, разговор может получиться долгий.

– Но телеграмма придёт позже самолёта.

Роберт задумался.

– Тогда я позвоню соседке и сообщу номер рейса ей. Скажу, что матери не смог дозвониться.

Так они и поступили. Соседка сказала, что немедленно передаст все сведения.

– Хорошо, что ты мне напомнил, – сказал Роберт. – Иначе она могла обидеться.

– Родители часто обижаются, – заметил Георгий.

– Причём они сами во всём виноваты, – вздохнул Роберт. – Если б они не так любили учить, с ними б гораздо охотней общались.

– Когда они мне что-нибудь говорили, – сказал Георгий, – я про себя считал до тысячи. А сам кивал. Ещё когда я был дитя, я сам придумал. Они говорят, а я считаю себе и киваю. Ни единого слова не слышу.

– Моя мать очень хорошая женщина. – Роберт махнул рукой. – Всё мне готова отдать, я знаю. Но это, знаешь, сильнее её. Возможно, родители не виноваты в своём занудстве, очень возможно. Я допускаю, что они так биологически закодированы. Как у тебя появляется младенец, в тебе происходит какой-то акт, какой-то особый обмен веществ, и ты становишься занудой и недалёким существом. Искренне начинаешь верить, что стоит слово тебе сказать, и твой ребёнок станет таким, каким тебе хочется. Смех, да и только!