Текст книги "Господин Бибабо"
Автор книги: Леонид Платов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Утром на следующий день экстренные листки оповестили мир о злодеянии. На господина Бибабо было совершено покушение, в него стреляли на митинге, и жизнь его висела на волоске.
Вслед за тем господин Бибабо счел возможным принять корреспондентов.
Он принял их в постели под балдахином, как владетельный герцог. Голова его была так забинтована, что остались видны только густо напудренный нос и бегающие глазки. Господин Бибабо дал интервью еле слышным голосом с паузами и вздохами.
В полдень умирающего посетил лидер его партии и прослезился, стоя в профиль к кинооператору, бешено вертевшему ручку.
Уже разговаривали о памятнике в случае прискорбного исхода.
А реакция тем временем пожинала плоды провокации. Была закрыта коммунистическая газета, произведены аресты наиболее радикальных политических деятелей и епископ Грандье, министр внутренних дел, готовил издание чрезвычайных декретов.
В кулуарах парламента во время перерыва он сказал своему другу полковнику Грубийону, интимно склонившись к его уху.
– Он болтун, этот Бибабо, но очень полезный человек для правительства. Подумайте, как кстати он подлез под пулю террориста!
На что глухой полковник, встряхнувшись, как сеттер, вылезающий из воды, ответил гулким басом:
– Кошмар! Кошмар!
Доступ к Бибабо был прекращен.
Дальнейший план выглядел так. Примерно с часу дня должны были начать по радио передачу бюллетеней об ухудшении его здоровья. Нервы публики предполагалось взвинчивать часов до 9-10 вечера. Потом кризис. Благоприятный поворот в течении болезни. Ура, господин Бибабо выздоравливает!
Апофеоз выглядел совсем заманчиво. Господин Бибабо при жизни принял мученический венец. Как этот венец ему к лицу!
Господин Бибабо поздравил себя также с тем, что он не у дел, пока вводят все эти чрезвычайные законы, хватают, арестовывают. Пусть уляжется буря, пусть гильотинируют, ссылают. – Когда все кончится, он выйдет из-за кулис, светлая, незапятнанная личность с руками чистыми от крови, готовый к услугам и новой болтовне.
Веселый умирающий соскочил с постели и, накинув халат, принялся ходить по комнате. Его распирало от восторга.
Чорт возьми! Почему бы тогда этим идиотам не поручить ему формирование кабинета? Он не удивился бы, если бы они сделали это. Оно было бы в конце концов логично. Теперешнее правительство скомпрометировано. Будущее запятнает себя репрессиями. Наиболее подходящая фигура на пост премьера – Бибабо!
– Господин Ноэль Бибабо, премьер-министр, к вашим услугам! – Господин Бибабо раскланялся перед зеркалом. Как звучит? Неплохо, как будто.
Он выкатил глаза и раздул ноздри. Потом выбросил привычным жестом руку, точно собирался говорить речь. В парламенте он скажет этим дуракам замечательную речь.
– Господа депутаты, надо искоренить большевизм, – скажет он с пафосом.
Ему не удалось закончить фразу. Рука его повисла в воздухе. Насморочный голос сказал из репродуктора:
– Положение господина Бибабо признано безнадежным. Началась агония.
Господин Бибабо прыгнул к выходу. Одна из туфель отлетела к кровати.
Загораживая двери широкими прямыми плечами, вырос перед ним Руфф. Лицо его было спокойно, взгляд бесцветных глаз не выражал ничего.
– Для умирающего вы делаете слишком много движений, – сказал он холодно.
Но Бибабо был слишком взбудоражен, чтобы присматриваться к лицу своего секретаря.
– Тупица! Бездарность! – закричал он, поджимая босую пятку. – Вы напутали что-то. Болван!
Руфф молча запер дверь. Подойдя к креслу, сел. Закинул нога за ногу, поддернул заботливо брюки.
– Вам хуже, Бибабо, – повторил он внушительно. – Уверяю вас, вам делается все хуже и хуже!
Потом, мельком взглянув на его забинтованное опухшее лицо, он сказал:
– Такому тщеславному человеку, как вы, будет, надеюсь, приятно узнать, что долгое время его секретарем работал один из руководителей «Огненных крестов». Я благодарен вам за то, что нашел в вашем доме приют. Вы были сносным хозяином.
Руфф брезгливо покосился на босую ногу Бибабо, которую тот продолжал держать навесу.
– Что же вы стоите, как цапля? Сядьте. Итак, мы не нуждаемся больше в вас. Игра в куклы кончилась. Надо освободить пальцы для других, более цепких движений. Понятно?
Трясущимися руками Бибабо нашел стул и опустился на него.
– Ну-с! Ваши похороны будут обставлены пышно. Их превратят в грандиозную демонстрацию, и «Огненные кресты», о которых вы писали в свое время, что это выдумка коммунистических депутатов, выйдут на улицы и устроят коммунистам резню. Власть перейдет в наши руки.
Бибабо пробормотал жалостным голосом:
– Но, дорогой Руфф («господин Руфф», – поправил его секретарь), простите, господин Руфф, я ведь согласен на уступки. Я хорошо понимаю... Тем более господин Ларжан, зная меня...
– Ни к чему, Бибабо! Время речей кончилось. Я объяснил господину Ларжану положение вещей, и он согласился, что так будет проще... Айт будет похоронен вместо вас, а вы растворитесь в мире. Скромная пенсия. Билет второго класса в Эквадор или Парагвай. Ферма, рыбная ловля, караси. Придется осуществить идеалы Айта. Подходит это вам?
Господин Бибабо злобно усмехнулся и открыл рот.
– Не корчите гримас! – оборвал его собеседник. – Это должно вам подойти!
Репродуктор сказал монотонно:
– Внимание! Внимание! Сегодня днем скончался господин Бибабо! Похороны завтра. Слушайте сейчас некрологи и соболезнования...
Руфф поднялся.
– Преклоняюсь перед вашим политическим тактом, Бибабо. Вы умерли удивительно во-время. Это не каждый умеет... Однако оставлю вас. Я не привык так долго разговаривать с покойниками.
И он вышел, заботливо заперев за собой дверь.
Ночь прошла, бесконечно длинная, без сна, а утром предстояло Бибабо новое испытание.
После завтрака явился к нему Руфф в трауре, с черной повязкой на руке, в очень хорошем расположении духа.
– Отличный некролог, – сказал он бодро, раскладывая перед скучным Бибабо утренние газеты. – Это постарался ваш друг Леви. А это статья Грандье. Какие аншлаги! «Жертва большевизма. Убийцы Бибабо покушались на цивилизацию». Соболезнование Ларжана на второй полосе.
Бибабо скользнул взглядом по траурным фотографиям и отвернулся.
– Ну, развеселитесь, Бибабо! К чему грусть? Вы не можете пожаловаться на то, что жили мало. Наоборот, вы, старый плут, изловчитесь побывать даже на собственных похоронах.
Руфф тщательно настроил радиоприемник и развалился в кресле.
– Почему вы не возле гроба? – брюзгливо спросил покойник.
– О! Рассказывают, что я так потрясен вашей смертью, что не могу следовать за процессией даже в автомобиле. Я решил разделить с вами эти скорбные минуты.
Бибабо пробурчал что-то. Руфф занялся газетами.
Чуть отодвинув тяжелую бархатную штору у окна, господин Бибабо хмуро наблюдал за тем, как роскошный катафалк остановился у подъезда и вокруг стали собираться зеваки.
Факельщики покуривали, подскакивая на месте и выбивая чечетку. (День выдался холодный, ветреный.)
Потом побежали по ступенькам суетливые распорядители в длиннополых сюртуках и с таким выражением лица, как будто они боялись опоздать на поезд. Черные ленты развевались за ними. Полицейские, взявшись за руки, навалились спинами на теснившуюся у подъезда толпу.
И вот уже на руках заколыхался гроб, весь увитый гирляндами цветов и национальными флагами. Высоко над головами поплыло старое безобразное лицо со скорбными морщинами у рта. Не надо было больше кривляться и гримасничать. Оно было неподвижно и от этого казалось менее уродливым.
– Айт в последний раз выступает перед публикой, – пошутил Руфф, кладя Бибабо руку на плечо. Бибабо вздрогнул от этого прикосновения и промолчал.
Комната наполнилась голосами, покашливанием, вздохами. Радиостанция приступила к передаче надгробных речей.
Господин Бибабо довольно спокойно выслушал две из них. Когда слово получил епископ Грандье и репродуктор стал тонко чихать и всхлипывать, Бибабо заерзал в кресле, а во время выступления лидера правительственной партии он сделал попытку швырнуть в репродуктор туфлей, но не попал. Руфф придержал его за шиворот.
– Вы мешаете мне слушать, – сердито сказал он. – Погодите! Это, кажется, Леви. Он! Хорошо говорит, нет? Вы сами не могли бы сказать лучше. Вы кипятитесь просто из зависти. Ну-ка, положите подушку на место! Кому я говорю?!
Следующие полчаса была заполнены утомительной возней, тычками, стонами господина Бибабо и суровыми окриками Руффа. В комнате раздавалось:
«...сгорел, как свеча. Такой простодушный и добрый господин Бибабо, который всегда... («Неужели это вас не трогает?.. Я тебе кину стулом! Смотри у меня!») ... он был опорой цивилизации и закона, друг порядка, бриллиант чистой воды... («Ты долго будешь хулиганить здесь? Нарочно не выключу радио. И еще свяжу тебя, старого осла...») ...Жертва собственной доверчивости, украшение нации» («А я тебя еще и не так, если будешь кусаться!»)
Наконец, речи кончились, Руфф ушел, и обессиленный Бибабо остался лежать на развороченной кровати, тупо глядя на радиоприемник.
Прошло несколько томительных часов. Радио молчало. Сейчас, по-видимому, происходили бои на улицах. «Огненные кресты» устраивали новую Варфоломеевскую ночь. Бибабо послышалась даже отдаленная канонада, от которой задребезжали стаканы на столе. Потом все стихло.
Уже под вечер что-то завозилось в эфире, раздались шарканье, шопот, и молодой ясный голос сказал:
– Граждане Бискайи! Попытка реакции разгромить рабочий класс и его партию раздавлена. Всеобщая забастовка охватила всю страну, рабочие вышли на улицу. Армия отказалась встать на сторону правительства...
Господин Бибабо, как пойманная мышь, забегал по комнате. Бежать! Бежать! Переодеться в какое-нибудь тряпье...
Он метнулся к гардеробу и стал выбрасывать все оттуда на пол. Фрак? Не годится. Манишку – к чорту! Это, кажется, подойдет. Старое клетчатое пальто с протертыми локтями! И пуховый платок! Отлично! Он обвяжет им лицо. И будет охать, точно у него болят зубы.
Господин Бибабо швырнул на пол фетровую шляпу, прыгнул на нее и принялся топтать ногами. Так! Так! Она должна получить совершенно отвратительный, босяцкий вид.
Стук в дверь застиг его за этим занятием. Он окаменел, стоя по колени в куче разноцветного хлама и боясь оглянуться.
– Господин Бибабо! – прошептал в замочную скважину голос его шофера. – Бегите! По лестнице поднимаются рабочие-дружинники. Они ищут господина Руффа! Бегите...
Голос умолк, и почти тотчас же Бибабо услышал у дверей топот ног, тяжелую, показавшуюся ему каменной, поступь.
Он прыгнул в кровать и до глаз натянул одеяло. Ручка дверей пришла в движение. Ее энергично дергали с той стороны.
Кто-то сказал рассудительно:
– Дверь заперта.
Другой добавил:
– Но внутри есть люди. Я слышал, как скрипнула кровать. Эй, кто там! Откройте!
Молчание.
– Что ж, ребята? Давайте прикладами!
И помертвевший Бибабо увидел, как задрожала дверь под градом могучих ударов.
– Не смейте! – завизжал он вдруг, не помня себя от ужаса. – Я запрещаю вам!!!
Удары участились. Отлетела одна доска, за ней другая.
Бибабо не мог больше смотреть на это. Похолодевшими пальцами он подтянул одеяло еще выше и, скорчившись, укрылся с головой. Но и под одеяло проникала частая дробь ударов. Или это трусливое сердце Бибабо колотилось о ребра с такой силой?
И в тот самый момент, когда двери слетели с петель, господин Ноэль Бибабо умер в своей кровати от страха.
