Текст книги "Конан Великий"

Автор книги: Леонард Карпентер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

Когда последний из защитников замер на полу в луже крови, в вестибюль главного зала проскользнули герцог и его слуга. Подчиняясь жесту Конана, они проследовали через открытую входную дверь во двор.

– Закройте за ними дверь, – приказал Конан двум своим подчиненным, показывая на массивные дубовые панели. – Впускать только Лионардз и его людей, когда и если они появятся. Вы двое – следуйте за мной.

Повесив топор на специальный крюк, закрепленный на ремне, Конан подвел оставшихся разведчиков и Эгилруда к внутренним дверям, ведущим из вестибюля в банкетный зал:

– Тихо! Будьте начеку. Начали!

Тяжелая панель, движимая сильными руками Эгилруда, чуть приоткрылась, оставив щель шириной с ладонь.

За дверью оказался большой зал, полный веселящихся людей, сидящих за каменными столами на каменных же скамьях. Огромная бочка с элем стояла на подставке с колесами, по соседству возвышалась чугунная жаровня, излучавшая волны тепла, сдобренные ароматом запеченного целиком, но уже изрядно располовиненного кабана. Судя по всему, благородные гости – человек тридцать-сорок – уже почти разобрались с горячим, оставив себе наслаждение десертами и выпивкой. До слуха Конана донеслись обрывки фраз – гости вели какую-то оживленную дискуссию на политические темы. Кое-кто лишь мельком глянул на приоткрывшуюся дверь, явно не выразив при этом никакой озабоченности по поводу шума в вестибюле.

Быстро окинув зал взглядом, киммериец подал Эгилруду знак закрыть дверь. Затем, подумав, король сказал разведчикам:

– Сейчас вы откроете дверь и, как только я войду в зал, захлопните ее, заприте на лики часовых. В общем, не выпускайте никого, кроме меня. Оставайтесь на посту до тех пор, пока все не кончится или вы не убедитесь окончательно, что я мертв.

Эгилруд при этих словах нахмурился:

– Ваше величество, если вы погибнете, нашим жизням – грош цена. Что мы можем сделать, чтобы оградить вас от лишних опасностей?

– Выполнить приказ – вот лучшее, что вы можете сделать! Я ведь не ищу приключений на свою голову от нечего делать. Просто за долгие годы странствий и войн, еще до того как стать королем, я научился ценить острую сталь доброго клинка и прямой путь к врагу, с которым и смогу сразиться лицом к лицу. Так что, ребята, делайте, что сказано. Можете пожелать мне удачи, но тихо! А теперь – раз, два… три!

Дубовые двери на миг распахнулись ровно настолько, чтобы пропустить широкоплечего Конана в зал, а затем с грохотом захлопнулись за спиной киммерийца, грозно шагнувшего вперед, держа в правой руке меч, а в левой – топор, клинок и лезвие которых уже были обагрены кровью.

На этот раз при появлении грозного, в полном вооружении, воина гул в зале затих. Навстречу Конану без лишних просьб поднялись двое гостей – судя по всему, самых молодых и наименее знатных приглашенных. Одинокий голос продекламировал:

– Я, конечно, уверен, о Повелитель, что крепость выдержит любой штурм и осаду, а сейчас в нее не про никнет и мышь. И все же, хотелось бы знать, кто этот очаровательный молодой человек – не посланник ли наших генералов, прибывший со срочным донесением? – неожиданно голос говорившего дрогнул: – Что это? Его оружие в крови!

В ответ раздался другой голос, в котором звучали прозрение и ирония:

– Видимо, очередной дезертир с ужасающими известиями с восточного фронта. Сейчас он поведает нам о том, что остался один из всего легиона, а заодно и уточнит, кровь скольких солдат противника застыла на его оружии.

Дальнейшие комментарии утонули в удивленных и перепуганных возгласах при виде того, как незнакомец расправился с двумя добровольцами, собравшимися вытолкать его из зала. Первому он раскроил череп топором; второй попытался увернуться от меча, но безуспешно – одним движением клинок перерубил шею несчастного, и его голова, словно чудовищный мяч, покатилась по полу.

– Что?! Что происходит?! Это же посланный противником убийца! Остановить его немедленно!

Громко крича, аристократы дружно схватились за оружие. Правда, большинство из них первое делало с большим рвением, чем второе. Лишь три человека яростно бросились с саблями на киммерийца, остальные же почему-то нашли для себя убедительный повод не торопиться и выбрать удобную позицию подальше от страшного незнакомца.

Трое атакующих, используя численное превосходство, стали широко обходить Конана. Сабли молниями засверкали в воздухе… Но тяжелое, внешне неповоротливое оружие киммерийца успевало не только отражать все удары атакующих, но и отвечать на каждый второй из них собственным выпадом. Вот со звоном по полу покатились обломки не выдержавшей столкновения с топором сабли, и ее владелец грузно осел, склонив на грудь раскроенную голову. Вторая сабля выпала из рук другого нападавшего, получившего режущий удар мечом, вспоровший ему половину живота.

Третий противник, отступая под градом ударов Конана, споткнулся о ноги одного из погибших товарищей и упал на каменный пол… уже мертвый, с развороченной тяжелым топором грудной клеткой.

В зале повисло зловещее молчание. Гости, собравшиеся помочь в обезвреживании незваного гостя, замерли на полпути к нему.

Послышался сдавленный шепот:

– Это какой-то дьявол!

– Эй, ты, мясник, озверевший от легкой крови, – раздался более уверенный голос, – иди сюда и позволь мне излечить твое безумие, как я излечил на своем веку многих и многих несчастных, подобных тебе.

Голос принадлежал не кому иному, как королю Балту, закаленному в боях правителю Немедии. Он оказался лучше других гостей защищен доспехами, ибо никогда не появлялся на людях без многослойного кожаного панциря, носимого им со времен службы в штурмовой роте немедийского легиона. С тех пор, правда, кожаный доспех был изрядно усилен многочисленными металлическими пластинами и кольцами. Украшенный золотыми побрякушками, подобающими воину королевского ранга, доспех стал для Балта чем-то вроде повседневной монаршей мантии;

Не менее функциональна была и корона короля Немедии, представлявшая собой, по сути, украшенный золотыми пластинами и драгоценными камнями стальной шлем.

Уже немолодой, король Балт, широкоплечий, высокий, явно не ослабевший с годами, выглядел весьма внушительно. Он неподвижно застыл у своего стола, поджидая незнакомого воина, направившегося к нему.

– Он мой! – рявкнул немедиец. – Всем разойтись! А ну, назад! – Последний окрик был адресован двум его телохранителям, шагнувшим навстречу Конану с оружием наизготовку.

Но приказ прозвучал слишком поздно. Первый телохранитель, не успев толком ввязаться в бой с киммерийцем, чтобы дать второму возможность спокойно нанести смертельный удар, сам оказался на полу с фонтаном крови, прерывисто бившим из пробитого легкого. Второй стражник с удивленным выражением на лице упал на одно колено, получив неожиданно для себя сзади удар двуручного меча Балта плашмя по плечу.

– Назад, я сказал! – в ярости заорал король Немедии. – Если кто-нибудь еще сунется, я за себя не отвечаю! Не лезьте не в свое дело. Этот дикарь – мой!

Балт едва успел закончить свою тираду, когда Конан Просился в атаку. Меч и топор киммерийца взлетели высоко в воздух. Опыт бесчисленных боев и поединков Балта сделал свое дело: король Немедии не только выдержал первый натиск противника, встречая удары его оружия своим тяжелым мечом, но и даже перешел в контратаку. Вновь и вновь удары Конана не доходили Во цели, отбитые клинком Балта, или скользили, не причиняя вреда, по его доспехам.

Несколько раз грозное оружие немедийца вонзалось и нагрудник короля Аквилонии с такой силой, что лишь двойная стальная пластина сохраняла тому жизнь, и только огромная физическая мощь позволяла киммерийцу устоять на ногах. Два короля кружились в смертельном ганце в окружении придворных, не смевших прийти на помощь одному из них, да и поверивших в то, что нашелся наконец воин, который оборвет кровавую жатву незнакомца.

Наконец более опытному Балту удалось заманить Конана в западню. Меч киммерийца скользнул в стык между двумя пластинами немедийского доспеха. Готовый к этому, Балт тотчас же изо всех сил стал давить своим тяжелым мечом на клинок Конана, стремясь вывернуть его, выбить из рук противника. Понимая, что остаться с топором против столь мастерски владеющего своим двуручным длинным мечом воина было бы более чем нежелательно, Конан, сжав зубы, изо всех сил рубанул топором по тому месту, где замерли скрестившиеся клинки. Не ожидавший такой выходки Балт на мгновение потерял равновесие, чем Конан не замедлил воспользоваться. Его топор, разъединив мечи, набирая скорость, опустился вниз, к самому полу и, не останавливаясь, описав в воздухе полный круг, обрушился на шлем-корону немедийца. Стальное полушарие было разрублено на две части, как, впрочем, и голова, находившаяся под ним. Кровь и мозги брызнули во все стороны, заляпывая сизыми клочьями грудь победителя. Проигравший свой последний поединок король Балт упал на пол, так и не узнав, кто оборвал его жизнь.

Секундой позже кто-то из объятых страхом придворных опознал киммерийца:

– Эрлик! Это же Конан, вражеский король! Конан, повелитель Аквилонии, убил Балта, короля Немедии.

– Точно, я вспомнил его профиль по аквилонским монетам. Варвар пришел сюда, чтобы перебить нас в самом сердце офирской столицы?

Осознание этого факта заставило придворных подавить наметившийся было порыв навалиться на Конана всей толпой. Гости попятились, вновь оставляя аквилонского короля в одиночестве над полудюжиной трупов.

– Вот так, правильно, разойдись! – послышался бодрый голос. – Будь он хоть трижды король, я должен убить это чудовище. Дайте мне прицелиться, расступитесь.

Конан бросил взгляд в сторону, откуда доносился голос. Оказалось, что в руках одного из гостей, седовласого вельможи, появился лук, видимо снятый со стены над камином, у которого оказался в суматохе сообразительный придворный. В этот момент он уже закончил подтягивать ослабшую за время долгого висения тетиву и потянулся за стрелой к брошенному на стол колчану.

– Сейчас, сейчас ты рассчитаешься за то, что натворил в этом замке, – приговаривал стрелок, напрягшийся, чтобы натянуть тетиву тугого лука.

Против ожидания, пущенная стрела полетела совсем ни туда, куда хотел направить ее стрелок. Просвистев в воздухе, она вонзилась в толпу наблюдателей, стоявших на порядочном расстоянии от Конана. В следующий миг лук глухо ударился о каменный пол, выпав из рук седовласого стрелка, что, впрочем, было не удивительно, принимая во внимание тот факт, что в его грудь вонзился тяжелый топор, точно пущенный Конаном в цель на долю секунды раньше выстрела вельможи.

Едва ли не со скоростью летящего топора Конан бросился к упавшему луку, на ходу двумя взмахами меча разделавшись с теми, кто попытался преградить ему путь. Чья-то рука, протянувшаяся к колчану, была тотчас же отсечена клинком киммерийца, и под крики изуродованного офирского советника Конан схватил лук, одновременно вскакивая на один из столов.

Вытащить из колчана стрелу, приладить ее, натянуть тетиву, прицелиться и выстрелить – все это заняло у Конана несравнимо меньше времени, чем у предыдущего стрелка. Зазубренный стальной наконечник стрелы беззвучно вошел в горло бросившегося в атаку немедийского офицера, оборвав его боевой клич. Следующая стрела остановила порыв другого немедийца, кинувшегося на помощь первому. Третий выстрел киммерийца оборвал жизнь подставившего спину офирца, в последний момент передумавшего атаковать и развернувшегося к выходу.

Паника охватила гостей; каждый хотел спасти свою жизнь любой ценой, пусть даже ценой жизней всех остальных. Люди метались по залу, прячась друг за друга, да и под столы – лишь бы избежать жалящего прикосновения летающей смерти. Кто-то догадался спрятаться под трупами на полу, но тотчас же был затоптан безумно бегающими по залу людьми. Несколько человек в отчаянном порыве бросились с оружием в руках на синеглазого великана, но лишь ускорили свою смерть, облегчив киммерийцу выбор первоочередной цели.

Кровавый ад воцарился в зале. Одна толпа придворных сгрудилась у широких дубовых дверей, накрепко запертых снаружи, другая – поменьше – ломилась в маленькую дверь, ведущую на кухню. Этот выход оказался заперт забаррикадировавшимися за дверью слугами еще в самом начале бойни. Несколько человек уже нашли свою смерть или были изувечены сапогами и кулаками тех, кто давил сзади на стоявших у самых дверей.

Среди тех, кто бесцельно царапал кинжалом дубовые доски главного входа, Конан заметил какое-то скоординированное действие. Несколько человек, подняв с пола каменную скамью, решили выломать дверь этим импровизированным тараном. Двух точно пущенных стрел оказалось достаточно, чтобы жертвы, рухнувшие под ноги оставшимся в живых, заставили тех выпустить скамью из рук. Тяжелый камень, падая, переломал ноги нескольким несчастным, огласившим зал новым взрывом криков и стонов. Уцелевшие бросились врассыпную прочь от дверей, а Конан, обернувшись, приготовился встретить новую опасность.

Полдюжины обезумевших от отчаяния офирцев, объединив усилия, подняли с основания тяжелую каменную столешницу и, прикрываясь ею, как щитом, вознамерились загнать напавшего короля-убийцу в угол и раздавить его, размазав по стенам.

Хладнокровно оценив ситуацию, Конан прицельно выпустил две последние стрелы в плечо и ногу, торчащие из-за каменного щита. Послышались крики раненых, и продвижение атакующих замедлилось. Столешница по качнулась, и, прежде чем она вновь обрела равновесие, Конан изо всех сил прыгнул вперед, угодив ногами в ее верхний край. Под его тяжестью каменная плита рухнула на пол, похоронив под собой двух несчастных, не успевших отскочить в стороны. Их тела смягчили падение плиты: вместо грохота раскалывающегося камня послышался лишь хруст костей, хриплый выдох и какое-то чмоканье.

– Этот демон бессмертен! – взвыл, перекрывая общий гвалт, кто-то из офирских вельмож.

На миг все стихло, а затем шквал воплей вновь разорвал тишину:

– Пощади нас, о внушающий ужас воин!

– Мы побеждены! Мы сдаемся на твою милость!

– Пощады! Молим тебя лишь об одном: сохрани нам жизнь!

– Он же король! Приветствуем же его, нашего победителя и нового короля! Слава великому Конану!

Слава! Присягаем тебе на верность, король Аквилонии и Офира!

Хриплый голос Конана оборвал этот поток славословий в его адрес:

– Где Малвин? Покажите мне вашего повелителя! Я должен убить его, убить сейчас же, лично!

Конан пошел по залу, пиная и переворачивая лежащие на полу как живые, так и мертвые тела, вглядываясь в лица, бледные от боли и страха. Помещение не было натоплено кровью, потому что из ран, в которых торчали стрелы, стекали на пол лишь тонкие алые струйки. Все, кто, находясь в сознании, ощущал на себе ледяной взгляд киммерийца, из последних сил выкрикивали:

– Слава тебе, о великий Конан!

Оставив в покое этих выживших в бойне предателей, Конан направился к последнему убежищу трусливых придворных – большому каменному столу, под круглой крышкой которого сбились тесной кучкой несколько человек.

Неожиданно из-под стола вылез невысокий худощавый человек в одежде придворного небольшого ранга. Сжимая в руке длинный кинжал, он с отчаянной решимостью шагнул навстречу Конану, явно заслоняя собой тех, кто остался под столом.

– Сразись же с ним! Спаси свое королевство!

Эти подбадривающие реплики донеслись из-под стола, произнесенные высоким, но не из-за сдавившего горло страха, а от природы высоким голосом. Присмотревшись, Конан разглядел согнувшуюся под столом явно женскую фигуру, хотя и одетую в мужское платье. Но всей видимости, ободряющие крики женщина адресовала не вставшему на пути Конана придворному, а кому-то другому, упорно не желающему вылезать из-под стола.

– Убей его! – продолжала твердить женщина. – Или хотя бы встреть его лицом к лицу, докажи, что ты был настоящим мужчиной и погиб как герой!

Видя, что ее увещевания не возымели действия, женщина прибегла к последнему доводу:

– Клянусь, я умру, сражаясь рядом с тобой!

Увидев подходящего с мрачной решимостью на лице Конана, женщина почти вылезла из-под стола и, встав на одно колено, выхватила прямой морской палаш, висевший в ножнах у нее на боку. Коротко остриженные рыжие волосы молодой женщины были растрепаны, плащ расстегнут, а в вырезе туники виднелась полная, не тронутая загаром грудь.

Какой-то" слабый голос раздался из-под стола. Слов Конан не разобрал. Женщина же, отведя взгляд от глаз киммерийца, на миг вновь опустила голову под каменную крышку, а затем разгневанно переспросила:

– Что? Предложить ему сделку? Что-что он может взять за твою жизнь?.. Нет, Малвин, жалкий трус, это я предложу тебе кое-что… за твою трусость ты достоин только смерти!

Не успел ее собеседник что-либо возразить, как рыжеволосая женщина резким движением вонзила в него свой палаш, затем вытащила клинок из раны и вновь нанесла удар. На этот раз ее оружие осталось под столом, из-под которого донесся сдавленный стон, превратившийся в хриплый булькающий звук и шуршание скребущих по полу рук и ног. Несколько бледных теней расползлись по залу, оставив под каменной крышкой стола умирающего человека в полированных доспехах. Одна рана была нанесена ему, видимо, снизу, между ног; со второго удара палаш женщины застрял в шее еще недавно могущественного Повелителя Офира.

– Амлуния… – в последнем выдохе прохрипел лорд Малвин и захлебнулся хлынувшей из его рта кровью.

Поняв, что Повелитель мертв, готовый защищать его вельможа бросил свой кинжал и, подняв руки, застыл, молча глядя на Конана.

Женщина по имени Амлуния неспешно, но решительно приблизилась к королю Аквилонии и остановилась в пределах досягаемости его меча.

– Ну что ж, убей меня, если тебе это нужно, ненасытный убийца, – спокойно сказала она. – Убей… или сохрани мне жизнь. Тогда ты даром получишь то, за что Малвина было запрошено целое королевство. Еще один шаг вперед, и, прижавшись к Конану всем телом, Амлуния запечатлела на его губах горячий, влажным поцелуй.

– Он не был ни мужиком, ни королем. Ты же – настоящий мужчина и велики й король, – прошептала пил. – Владей же Офиром, могучий король-воин. Офиром и… мною, если ты сможешь удержать в своей власти то, что сумел добыть мечом, чинив кровавую бойню…

Глава VI
ОСАДА

– Ианту будем держать! Пусть Амиро хоть головой бьется в ворота – города ему не видать.

Заявив так, Конан резко ударил кулаком по каменному треугольнику одного из зубцов на верхней площадке смотровой башни цитадели

– Столица Офира наша, – продолжил он, обернувшись к сопровождающей его группе офицеров и советников. – Столица и половина территории страны – до Красной реки и Аронда на востоке. Я не отрицаю – кофийские всадники быстры, а и вся армия знает свое дело. Но я не думаю, что Амир сумеет противопоставить что-либо крепким и высоким стенам Ианты и надежно охраняемой переправе.

Граф Троцеро, смотревши со стены на уходящий вниз почти отвесный скалистый берег Красной реки, кашлянул и заметил:

– Все это так, Конан. Но ведь Амиро возьмет город в осаду. Часовые на восточных башнях города уже докладывают, что кофийцы строят осадные башни, монтируют подвесные тараны и собирают катапульты.

– Разумеется, все это – верные признаки готовящейся осады и штурма, – чуть иронично продекламировал Конан и ухмыльнулся – Но, к несчастью для Амиро, Ианта лежит на обоих берегах реки, и мы контролируем обе части города заодно с двумя мостами. Других переправ поблизости нет. Так что пусть Амиро хоть тремя поясами окружит восточную часть Ианты, пока мосты в наших руках – назвать это осадой не представляется возможным. В городе не будет нехватки продовольствия, а значит – беспорядков и восстаний. Я напомню тебе, Троцеро, что мы, аквилонцы, спасители и освободители этой страны, желанные гости ее нового и законного губернатора – лорда Лионарда.

Конан кивнул в сторону паукообразного герцога, который поспешил подобострастно поклониться, нервно дергая усами. Подмигнув Троцеро, Конан продолжил:

Непримиримые враги Амиро, истинные патриоты Офира будут храбро сражаться, отражая атаки противника на нашу – и, разумеется, вашу, любезный герцог Лионард, – крепость.

– Нашу общую твердыню… – зачем-то брякнул Лионард и снова поклонился Конану.

* * *

Вид, открывавшийся с башен замка-крепости, был действительно великолепен. Красная река, берущая начало в Карпашских горах, виднеющихся где-то далеко на горизонте, стремительно катила свои красно-бурые от глины воды мимо пойменных лугов и густых лесов.

Древняя цитадель стояла на высокой скале в излучине реки. Каменная глыба частично перегораживала поток, делая его достаточно узким для постройки моста. Кроме того, это была верхняя точка течения реки, куда круглый год могли подниматься грузные морские суда. Дальше товары следовало перегружать либо в плоскодонные речные лодки и на плоты, либо навьючивать на спины караванных верблюдов и мулов. Некогда какой-то пират или разбойник, смекнув, насколько выгодным может быть это место, заложил на скале крепость и обложил данью все проплывающие по реке суда и приходящие к ее берегам караваны. Шли века, на деньги, собранные с торговцев, строились мосты и крепостные стены; рос город, обрастая новым кольцом башен и фортов.

С крепостных башен город был виден как на ладони: россыпь куполов и шпилей храмов, башенки дворцов и сплошная терракотовая череда крыш, рассекаемых улицами и переулками. Через реку перекинулись два моста: северный – узкий, изящно изогнутый многоарочный виадук, и южный – с одним широким, как Дорога Королей, пролетом. Множество причалов вдавалось в речные воды. Почти все пристани были заняты стоящими под погрузкой торговыми кораблями. Весь огромный город был окружен кольцом каменной стены с чередой башен, стоявших на равном расстоянии – примерно в сотне шагов – друг от друга. Кольцо размыкалось лишь у реки, где четыре мощных бастиона, – по два с южной и северной стороны – острыми углами стен врезались в пенящиеся у их подножия полны.

Надо всем этим возвышалась древняя цитадель, и па смотровой площадке ее дозорной башни стоял сейчас Конан с горсткой аквилонских и офирских офицеров, включая Лионарда, Троцеро и разведчика Эгилруда, на шлеме которого появился чеканный орел – знак капитанского звания. Чуть в стороне, прислонившись к массивной раме катапульты, стояли закованный в доспехи карлик Делвин и затянутая в кожу рыжеволосая женщина-воин по имени Амлуния. Было видно, что эти двое успели познакомиться за несколько дней, проведенных Делвином в крепости. И хотя обычно карлик сторонился женщин, с Амлунией, новой фавориткой короля Конана, он установил дружеские, доверительные отношения.

– Нам повезло, – продолжил свою мысль Конан, – что цитадель находится на аквилонском берегу. Если бы не так – Амиро мог бы попытаться захватить мосты, высадив десант с лодок, или даже уничтожить их, чтобы отрезать нас. А теперь он сам будет заинтересован в том, чтобы сохранить мосты в целости, если, конечно, собирается штурмовать крепость. Для этого ему в первую очередь придется взять штурмом восточную часть города. К счастью, с этими машинами, – Конан похлопал рукой по рычагам одной из баллист, – мы сможем держать под контролем реку, сжигая огненными ядрами любые неприятельские суда, контролировать мосты, держа их под прицелом, как, впрочем, и большую часть города. – Последнюю ремарку Конан сопроводил выразительным взглядом в сторону Лионарда, который лишь смиренно склонил голову.

– Я думаю, – сказал Конан, – что если аквилонские части составят гарнизон цитадели, действуя как резерв и выступая в роли советников, то мы вполне сможем доверить офирским войскам оборону стен их собственной столицы.

Лионард поспешил подтвердить:

– Не сомневайтесь, ваше величество. Ни один житель Ианты не допустит, чтобы ворота города были открыты мародерам Амиро!

Новоявленный губернатор помолчал, прокашлялся и осторожно осведомился:

– И все же, ваше величество, насколько мудрым будет решение отослать из города значительную часть ваших войск так быстро после… освобождения Ианты от тирана Малвина?

Явно боясь разгневать киммерийца, Лионард не решился развить свою мысль и замолчал, умоляюще заглядывая в глаза остальных советников, ища у них поддержки.

– Действительно, Конан, – согласился с герцогом граф Троцеро, – от Амиро можно ждать любых неожиданностей. Он может переправиться через реку за стенами города, сжечь предместья и даже полностью окружить Ианту…

– Пусть попробует, – перебил графа Конан. – Вода стоит высоко, он половину армии утопит, переправляясь. Единственный брод находится в двенадцати лье выше по течению. Вниз по реке брода нет. По моему приказу солдаты переправили все лодки и паромы в предместьях на нашу сторону, а на том берегу сожгли все пристани н доки. Лично я не рискнул бы переправляться в таких условиях. Не думаю, что на этот риск пойдет и Амиро: судя по всему, принц далеко не дурак. Нет, Троцеро, самое мудрое сейчас – отправить все свободные части на север, в Немедию. Узнав, что Балт убит, тамошние бароны не замедлят выбрать нового короля и начнут войну против Аквилонии, что нам сейчас ни к чему. Нужно опередить их, не дать им собраться с силами. Один раз я уже проспал возможность пожать плоды славной победы и не намерен повторять этуy ошибку.

Троцеро помолчал и задумчиво произнес:

– Если у нас все получится, мы станем основатели ми могучей империи.

– Получится, получится, можешь не сомневаться, – Конан дружески хлопнул графа по плечу, от чего Троцеро пошатнулся и был вынужден сделать шаг назад, чтобы восстановить равновесие. – Кавалерия Оттобранда движется на север, опережая сам слух о смерти Балта. Надеюсь, что немедийскую знать удастся застать врасплох. Я отдал Просперо приказ поискать в Бельверусе надежного истинного патриота, который, но примеру Лионарда, смог бы достойно управлять страной под нашим протекторатом. Я лично через несколько дней отправлюсь туда, приму присягу нового губернатора и разберусь с наиболее упорными и не желающими сотрудничать баронами. А тебе, Троцеро, и доверю оборону Ианты. Пока на северном фронте все не образуется, нужно удержать город, не дать Амиро взять его.

– Видимо, в дальнейшем с Амиро нам еще предстоит разобраться.

– Точно, – кивнул король. – Вышвырнув его из Офира, мы сделаем первый шаг к завоеванию самого Кофа.

– К югу от города множество дымов! – крикнул кто-то из офирских офицеров.

Конан бросил взгляд в ту сторону и пожал плечами:

– Амиро жжет предместья. Ничего не попишешь. Неразумно, конечно, было располагать за стенами жилые кварталы, склады и мастерские. Но куда деваться, город-то растет…

– Ваше величество! – осмелился прервать Конана Лионард. – Сигнальщики с башен передают, что под прикрытием дымовой завесы Амиро начал штурм городских стен! Наши войска просят у крепостного гарнизона подкрепления.

– Неужели? Быстро же они испугались. Ладно, будет им подкрепление! Я сам срочно отправляюсь к Восточным воротам.

Развернувшись на каблуках, Конан в сопровождении своих офицеров проследовал к узкой лестнице, ведущей с башни прямо в крепостную конюшню.

* * *

Скачка по улицам Ианты была стремительной. Впереди неслись три Черных Дракона, заставляя расступиться прохожих и расчищая дорогу для летящего следом Шалманесера с его коронованным всадником. Замыкали процессию Троцеро и Лионард, с трудом успевающие за Конаном и его охраной.

Всадники пересекли реку по новому каменному мосту, кратчайшим путем, ведущим их к Восточным воротам, называвшимся еще Бычьими. На лицах прижимающихся к домам встречных горожан были написаны сложные чувства. С одной стороны, все видели в Конане чужеземца, захватчика, с другой, зная о почти бескровном захвате цитадели и о смерти Малвина, к которому мало кто питал симпатии, жители столицы Офира связывали с киммерийцем ожидания скорейшего решения всех военных вопросов и избавления от угрозы неминуемого разорения и порабощения в случае победы Амиро.

Улица, непосредственно ведущая к воротам, была запружена уходящими из окрестных кварталов жителями. Конан окликнул своих охранников и приказал:

– Оставайтесь здесь! Постарайтесь расчистить от беженцев путь от моста до ворот. Нельзя, чтобы резервная колонна увязла в толпе.

Черные Драконы повиновались, и Конан стал самостоятельно прокладывать себе дорогу к ближайшей башне городской стены. Привязав Шалманесера к коновязи у входа в башню, он почти взлетел на боевую площадку стены, где, кашляя и протирая глаза от едкого дыма, офирская стража пыталась разглядеть, что делается на подступах к городу.

Конан также ничего не увидел за стеной, кроме сплошной черной пелены.

– Организовать резервистов; пусть подают воду на стены, – распорядился он. – Пожарную бригаду – к воротам! Не пришлось бы тушить их. Расставьте бадьи по стене, чтобы солдаты могли промыть глаза, не покидая пост.

Неожиданно какой-то свистящий звук разорвал воздух, а затем раздался треск раскалывающегося камня. Вскрикнул раненный осколками солдат.

– Рогатый шлем Крома! – чертыхнулся Конан. – Откуда у Амиро взялись катапульты?! Ведь кофийцы строят у стен города не более суток!

К счастью, стреляя из-под дымовой завесы, противник не мог точно прицелиться. Конан, Троцеро и Лионард и сопровождении офирского сержанта прошли по стене, подбадривая солдат и отдавая дополнительные распоряжения. Из равномерной пелены дыма вдруг вырвалось и взвилось к воротам более густое черное облако. Сквозь клубы дыма мелькнуло пламя. Видимо, противник придвигал к воротам какую-то пылающую массу, скорее всего – телегу с грудой наваленных на нее смолистых поленьев.

В этот момент на стену стала поступать вода, поднимаемая снизу при помощи специально сконструированных для этого колодезных воротов. Первые ведра уже были вылиты на внешнюю поверхность ворот, чтобы предотвратить их возгорание.

Конан, почувствовав, что вслед за огненным тараном порот должна последовать и атака на стены, не доверяя стопроцентно бдительности незнакомой ему офирской стражи, спустился с надвратной башни на стену как раз вовремя, чтобы заметить крюки штурмовой лестницы, зацепившиеся за верхний край укрепления. В нескольких саженях ниже сверкнули сквозь дым бронзовые шлемы кофийских солдат.

– Кром! К оружию, слепые псы! – заорал Конан.

Схватив алебарду ближайшего стражника, он приступил ее изогнутым клинком к верхней перекладине лестницы и, действуя древком как рычагом, вдвоем с пришедшим ему на помощь спохватившимся офирцем они оторвали крючья от стены и сбросили лестницу на землю. Внизу раздался звон оружия и доспехов, послышались крики и стоны. Киммериец оглянулся: по всей стене офирская стража вступила в бой, сбрасывая алебардами лестницы Кофийцев или рубя топорами верхние перекладины, а то и головы слишком высоко поднявшихся кофийских солдат. Поднявшиеся снизу резервисты-горожане швыряли на головы штурмующих заранее припасенные на стене булыжники. Со стороны города донесся топот множества ног. Присмотревшись, Конан увидел подтягивающееся с двух сторон подкрепление: от старого моста – офирских солдат под командой аквилонских офицеров, от нового – аквилонскую роту, пришедшую из цитадели.