Текст книги "Конан Великий"

Автор книги: Леонард Карпентер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава XVIII
ЗЛОВЕЩИЙ ПЕРЕВАЛ

Луна взошла уже глубокой ночью. К этому времени из лагеря аквилонцев выдвинулись вперед дополнительные разведгруппы, получившие задание присмотреть удобное место для засады, распознать подготовительные маневры противника и приглядеть выгодное для сражения место. Король Конан, ссылаясь на важность знания местности, в столь ответственный момент настоял ил своем личном участии в проведении разведки.

В слабом свете звезд идти по камням было достаточно трудно. Поднявшийся из-за Карпашского хребта полумесяц осветил дорогу, облегчив путь, но вместе с тем принес новые трудности – важнейшей задачей разведчиков стало не попасться на глаза вражеским патрулям и дозорам.

До сих пор Карпашские горы никак не оправдывали своей недоброй славы. Тучи вампиров не обрушивались

проходящую армию со скал, привидения не кружились над ночными лагерями, унося жизни спящих. Но высокогорное плато и вершины перевала представляли собой пугающее зрелище даже при свете дня. Сейчас же мертвенный свет луны делал гранитные склоны белыми, как высохшие кости, на которых чудовищной порослью виднелись пятна низкорослых деревьев, кустов и пучков жесткой травы.

Укрытием для разведчиков служили груды камней, тут и там возвышавшиеся на плато. Были ли это природные образования или же руины исчезнувшего города – в темноте сказать было трудно. По мере продвижения дозоров вперед нагромождения гранитных обломков становились ниже, но обширнее. Нетвердая поверхность под ногами, множество булыжников и валунов величиной от кулака до бычьей туши делали невозможным использование в этой местности кавалерии, да и для пехоты представляли изрядное препятствие.

Судя по положению окружающих вершин, плато было верхней точкой перевала. Странное и в то же время – закономерное место для судьбоносной встречи двух армий. Место, где мечты о мировом господстве потерпят крах или обретут свой триумф.

Час за часом разведчики докладывали все новые и новые подробности о дислокации противника. Наконец и сам Конан, забравшись вслед за одним из дозорных на вершину очередной скалы, смог окинуть взглядом россыпь лагерных костров и факелов. Как ни крути, а армия противника была по меньшей мере равна по численности аквилонской – примерно десять тысяч чело-иск, как пехоты, так и кавалерии.

Возвращаясь назад, Конан подумал, что было бы неплохо загнать противника сюда, в эти непролазные скалы и россыпи камней, но, смотря на вещи реально, мало вероятности, что удастся организовать такую ловушку. Разведчики доложили, что вражеские дозорные выдвинулись вперед. Вполне вероятно, что в этот самый момент за самим Конаном, его сопровождающими и за аквилонской армией уже наблюдали вражеские глаза, прикидывающие и оценивающие их силы.

Скорее всего, подумал Конан, главной задачей станет избежать вражеских ловушек. Кофийские генералы слыли умелыми тактиками. А если и хитрый шакал Амиро тоже здесь? Как ни жаждал Конан встречи с принцем, он не мог не признать, что в этом случае победу можно будет одержать еще большей ценой.

Можно было распрощаться с надеждами на лихой, неожиданный удар в сердце Кофа, набеги на его города и поселки, на то, что удастся застать армию противника врасплох и управиться с ней в череде явно неравных сражений. Видимо, выбить трон из-под Амиро будет куда более трудной, кровавой, но в то же время – скоротечной задачей. Все решится в одной битве двух примерно равных по силе армий на одинаково чужой и неудобной для обеих местности.

Умение рассчитать время и силы, правильный тактический маневр, а кроме того – упорство и ярость – вот что будет залогом успеха в этом сражении. Потери с обеих сторон будут огромными. Проигравшему придется отступать по пересеченной местности, и победитель не отстанет от него, пока не добьет полностью. Поражение в этом сражении будет окончательным и сокрушительным, а победа… победа – тяжкой и едва ли не иллюзорной.

И все же – это был знак судьбы. Наверное, к такой вот эпохальной битве вели Конана боги всю его жизнь. Ему было суждено вести в бой армию сильнейшей в мире империи против практически не уступающей ей по силе армии противника. Судьбы мира решались в этом бою. Славой будет покрыто в веках имя киммерийца – независимо от исхода сражения. Что ж – достойная перспектива для настоящего воина накануне опасного поединка. И все же что-то беспокоило Конана, заставляло хмуриться его лоб, наполняло неясными предчувствиями сердце…

Во-первых, Конан не мог понять, почему армия Амиро оказалась здесь. Надумай принц ударить по Аквилонии неожиданно – худшее направление трудно было придумать. Ведь и дураку ясно, что в только что завоеванной Немедии Конан оставит сильные гарнизоны. Не рассчитывал ли Амиро присоединить к своим поискам отряды коринфийцев и бритунийцев? Сомнительное приобретение, да и вряд ли правители Коринфии пропустили бы войска Кофа через свою территорию с большей охотой, чем аквилонские части. Самым опасным для своей страны Конан считал мягкое подбрюшье Аквилонии по границе с Аргосом. Но чтобы встретить противника здесь? Это казалось бессмысленным, если, конечно, не допустить, что Амиро разработал какой-то дьявольский план, не понятый пока что киммерийцем.

Во-вторых – что станет с Аквилонией после этого сражения? Проигравшая империя станет жертвой жадных до легкой добычи соседей и междоусобицы скорее, чем попадет под удар победителя. Впрочем, ослабевший, потерявший немалую часть своей армии победитель столкнется в ближайшем же будущем с подобными проблемами. Стоило мыслям киммерийца обратиться к Зенобии, Конну, к цветущему и богатеющему государству, королем которого он являлся, как ставки в этом сражении начинали казаться Конану несоразмерно высокими.

Немало беспокоили короля и воспоминания об увиденном в этот же вечер кошмарном сне. В снах заложено много правды, нужно лишь уметь ее увидеть и понять, это киммериец осознал уже давно. Если не поняв, то, по крайней мере, что-то почувствовав, он с момента пробуждения ощущал себя куда менее заносчивым и уверенным, чем раньше, и был готов идти более осторожно.

Откуда-то с правого фланга к королю подскакал верхом один из Черных Драконов. За ним ехал разведчик из боссонской роты.

– Ваше Величество, – обратился к Конану воин в черных доспехах. – Этот солдат только что столкнулся с вражеским патрулем. Он говорит, что его напарник по дозору был убит кофийцами, которые тотчас же поскакали назад к своему лагерю.

Разведчик-боссонец кивнул, подтверждая верность слов Черного Дракона. На его не прикрытой шлемом щеке сверкнула еще не запекшаяся струйка свежей крови.

– Бел и Эрлик! – чертыхнулся Конан. – Всем офицерам – быстро в лагерь! Все донесения от разведки доложить мне лично. Времени совсем нет! К рассвету войска должны быть выведены на исходные позиции.

При лунном свете, погасив костры, армия Аквилонии, позабыв об отдыхе и сне, готовилась к сражению. Слышалось звяканье металла, порой раздавалось конское ржание или короткий окрик сержанта или капрала.

Возле штабного шатра у пепелища наскоро залитого костра собрались офицеры, руководящие подготовкой к бою. Они обсуждали планы, принимали доклады разведки и отдавали через адъютантов приказы ротным и батальонным командирам.

Троцеро, неподвижно стоящий, уперев руки в бока, словно каменное изваяние, настойчиво повторял:

– Противник выстраивается во фронтальный боевой порядок примерно так же, как и мы. Атаки можно ожидать в любую минуту. Но скорее всего, нас ждет глухая, непреодолимая оборона. Атаковать кавалерией здесь, на столь пересеченной местности, равнозначно самоубийству.

– Да что ты заладил! – резко ответил графу Конан. – Не забывай – они защищают Офир и Коф. А мы – захватчики, интервенты! Если сражения не будет – считай, что они победили. – Конан, как обычно, отдавал предпочтение не тактическим аргументам, а духу момента. – Я думаю, что, ударив на рассвете, мы можем опередить их, застать их строй неупорядоченным, опрокинуть его, а затем отступление кофийцев превратится в паническое бегство.

– Но, Ваше Величество, большая часть их войск так же зажата на узкой тропе, как и наша. А выход на плато может удерживать небольшой отряд, сдерживая все усилия наших легионов. В этой ситуации ни внезапность, ни скорость, ни превосходство в численности большого течения не имеют. Нет здесь и пространства для фланговых маневров. В общем, те, кто начнет атаку первыми, окажутся полными глупцами. Так пусть ими станут кофийцы, а не мы.

Конан замешкался с ответом, и его опередил взявший несколько аккордов на своей лютне шут, сидевший на камне неподалеку.

– Дозволь мне заметить, Конан Разрушитель Замков, – сказал карлик, – что вести спор с кем бы то ни было – не в твоем духе. Одно то, что ты снизошел до этого, подтверждает, что и сам ты не считаешь наступление самым мудрым решением.

– Может, ты и прав, – рассеянно ответил король. Радуясь поводу перевести разговор, он подозвал к себе капитана кавалерийской роты, чтобы выслушать его доклад. Офицер, спешившись, опустился на одно колено перед королем и обратился к нему:

– Ваше Величество, один из вернувшихся разведчиков докладывает об обнаружении во вражеском лагере королевского шатра и большого штабного павильона, что позволяет сделать предположение о нахождении в рядах противника лично принца Амиро.

– Вот и отлично, – холодно заметил Конан. – Каковы изменения в строю неприятеля?

– Ваше Величество, противник полностью перекрыл выход с перевала на своей стороне. В некоторых местах наши позиции разделяет не больше сотни шагов. Противник пытается, где возможно, занять господствующие высоты и выбрать удобное для себя положение, но почему-то избегает открытого пространства и храма в центре плато.

– Храм? – переспросил Конан. – Какой еще к черту храм? О чем ты?

– Ваше Величество, я полагал, что вас уже известили. – Капитан говорил торопливо, прикрывая свою нервозность армейской краткостью. – Посередине плато обнаружены руины древнего здания. Нашим разведчикам удалось разглядеть лишь полуобрушенные колонны; ничего подходящего для организации временного оборонительного сооружения. Судя по всему, кофийцы стараются держаться от этих руин подальше.

– Все ясно, – сказал король. – Пошлите туда пару наблюдателей не из пугливых и впечатлительных. Но отряд к развалинам не выдвигайте. Пока что… Вы свободны, капитан. Ждите приказаний.

Когда офицер, безмолвно отсалютовав, вскочил на коня и скрылся в предрассветных сумерках, Конан обернулся к своим приближенным и негромко выругался:

– Кром и Эрлик! Надо же было какому-то дьявольскому храму оказаться прямо в центре поля боя! Мне как раз приснилось подобное святилище, будь оно неладно! Такие вещи не способствуют спокойствию и уверенности войск, как, впрочем, и командиров. Мне, например, все это очень не нравится.

– Виной тому – вечерний сон, король, – заметил Делвин, тронув пальцами струны.

– Да, а еще – весь мой опыт, который велит мне держаться подальше от всех этих брошенных храмов и разрушенных алтарей. В любом случае, Просперо, возвращаясь к нашему спору, я признаю – ты был прав. Атаковать на рассвете мы не будем. Подождем, что предпримет Амиро. А пока что, пусть хвост нашей колонны подтянется поближе к плато,

– Прекрасно, Ваше Величество! Отличное решение, – не смог скрыть своей радости Просперо. – Терпение может одержать победу там, где бессильны натиск и скорость.

– Это точно, – согласился Конан. – Чуть позднее я, быть может, и устрою гонку за Амиро. Но не сейчас. Пока что нам остается выжидать, заманивая его в смертельную ловушку. А выжидая, неплохо бы и перекусить. Где, кстати, Амлуния?

Просперо пожал плечами, не выражая особого беспокойства:

– Может быть, она спит в вашем шатре, повелитель?

– Нет, – отмахнулся Конан и, чтобы удостовериться, откинув полог, заглянул в шатер. – Нет ее здесь.

Карлик беспокойно заерзал на своем камне:

– А разве она не встретила тебя раньше, Король Болтун? Она выехала вслед за тобой, когда ты отправился на разведку. Я-то полагал, что ты приказал ей остаться и лечь спать где-нибудь в лагере…

– Волкодавы Крома! – заорал Конан. – Так что – ее никто не видел с самого восхода луны? Женщина – одна в этом гнезде нечисти и чертовщины?

– Она вовсе не столь беззащитна, Конан, – напомнил Просперо. – Если хочешь – пошли пажа на ее поиски.

– Нет! – раздраженно рявкнул Конан. – Делвин, ты будешь моим пажом. Вместе мы ее быстро разыщем. Завтрак подождет.

Пони шута стоял оседланный рядом со скакуном короля, выглядя на его фоне просто гномом.

– Отличная мысль, Конан! – потер ручки карлик. – Вот будет потеха, если мы найдем ее расправляющейся с каким-нибудь бедным, беззащитным копьеносцем или привидением!

– Вашему Величеству не стоило бы оставлять штаб надолго, – заметил Просперо. – В случае нападения противника…

– В случае нападения, мой верный друг, – сказал Конан уже с седла, – ты знаешь, что делать. Каждый аквилонский солдат тоже знает свое место и свои обязанности. Если я уж очень понадоблюсь тебе, ищи меня там, где идет самая отчаянная резня!

Глава XIX
СУД БОГОВ

В серых предрассветных сумерках король и его шут быстро проехали через беспокойный, уже полупустой лагерь и оказались в боевых порядках аквилонских войск. Солдаты, сидя на земле, жевали сухари, запивая их водой Ив поясных фляг, дремали, прислонившись спинами друг к другу и к камням.

Малейшего намека было достаточно, чтобы получить четкий ответ, указывающий направление поисков, ибо Амлуния – самая скандальная женщина во всей колонне не могла нигде остаться не замеченной. Вскоре роль оказался в самом центре строя, у груды камней, за которыми готовилась к обороне рота боссонских егерей. Крепко сложенный, с квадратными плечами капрал провел Конана и Делвина мимо солдат, начищающих и подтачивающих свои боевые топоры, к тому месту, где стоял на посту часовой – молодая женщина с нашивками командира отделения, судя по лицу – дочь смешанного боссонско-пиктского брака. Женщина молча кивнула головой вперед, в сторону нейтральной полосы.

Там, чуть поодаль, пасся среди полуобвалившихся колонн и каменных блоков, пощипывая редкую жесткую траву, тот самый жеребец, которого Конан подарил Амлунии.

Звать коня было бессмысленно, а скорее всего, даже опасно. Можно привлечь внимание неприятельских часовых и передовых отрядов. Устроить здесь маленькую войну с Амлунией в качестве главного трофея – такого Конан позволить себе не мог. Поразмыслив немного, король, а вслед за ним и шут направили своих коней в сторону нейтральной полосы.

Копыта скакунов звякнули о плиты улиц и площадей древнего города. Гранитные блоки, тщательно обработанные и отполированные, порой преграждали всадникам путь, вынуждая их следовать в объезд. Медленно-медлен-но приближался Конан к центру древних руин.

Но вот сердце киммерийца забилось чаще – он узнал круг вонзающихся в небо колонн, обложенный камнем бассейн с густой, маслянистой черной жидкостью. Нет, никогда раньше Конан не был здесь, но сколько раз он видел это место в ночных кошмарах, сколько раз с ужасом просыпался, когда духи сна приводили его спящую душу сюда.

Чуть дальше, чем оседланный жеребец, стояла, прислонившись к одной из колонн, сама Амлуния. Скрестив руки на груди, рыжая девица внимательно разглядывала черное зеркало бассейна. Услышав приближающиеся шаги, она обернулась и обратилась к Конану и Делвину:

– Ну вот и вы, наконец-то! Я не знаю, что привело меня сюда, но я была уверена, что и вы последуете за мной. Есть что-то… что-то пугающе-притягивающее в этом месте, правда, Конан?

Подойдя к королю, Амлуния положила руку ему на плечо и поглядела в глаза. Знакомый чувственный огонек заплясал в ее взгляде.

Заигрывания Амлунии были прерваны резким шумом на противоположной стороне развалин. Там, из-за огромного валуна, показался одинокий воин в полированных поясных доспехах, ведущий за собой прекрасного, в богатой сбруе, коня. Конан в тот же миг узнал роскошное одеяние и императорские атрибуты воина: шлем с плюмажем, кольчужные перчатки, щит с гербом, пересеченным полосой незаконнорожденного.

– Амиро! – С этим выдохом меч словно сам скользнул в руку киммерийцу. – Неужели ты сумел и сны использовать в своих целях, принц недоделанный? Тебе бы колдовать в темной пещере, а не империю строить. Ну, где твои храбрецы – семеро на одного?

Конан бегло окинул взглядом окружающее пространство, прикидывая, откуда ждать опасности. За невысокими каменными изгородями, окружавшими колоннаду, вряд ли мог спрятаться хоть кто-нибудь. За колоннами тоже нигде не мелькало ни оружие, ни край одежды человека. Б общем, Конан мог бы показаться сам себе весьма смешным в своих опасениях, если бы не зловещая атмосфера этого места.

Амиро, набросив повод коня на металлический держатель для факела, торчащий из колонны, повернулся лицом к Конану.

– А вот и он, мой верный враг, – сказал принц, сделав несколько шагов вперед и остановившись в центре площадки перед бассейном. – Если ты, как говорит твоя наряженная в кожу шлюха, и вправду не знаешь, что привело тебя сюда, то ты, пожалуй, еще более туп и ничтожен, чем я предполагал.

– И что еще я должен знать, щенок? Почему я здесь?

Конан шагнул вперед, выставив перед собой меч. Цепляясь за королевские ножны, вслед за ним семенил Делвин, бормоча на ходу какие-то советы.

В тот же миг, словно в ответ на гневный окрик короля, поверхность бассейна заволновалась, покрылась рябью, несколько пузырей со свистом и хлопками лопнули над черной жижей. Странное явление заставило аквилонского правителя остановиться. Постепенно бульканье стало более членораздельно:

– Приветствую вас, о смертные короли! Я оказываю божественное гостеприимство двум великим представителям рода человеческого.

С этими словами вокруг бассейна и вдоль колоннады пролегли огненные кольца. Их свет изменил цвет предрассветного неба, сделав его пронзительно синим.

– Моя божественная сила, – продолжил голос, – привела вас обоих сюда. И здесь я – великий бог Ктантос – смогу выбрать одного из вас, того, который достоин быть моим наместником в моих земных владениях.

– Что это за чертовщина? – крикнул Конан.

Сам он обернулся к своим друзьям, чтобы убедиться в том, что все происходящее не совершается лишь в его воспаленном мозгу. Затем он вновь обратился к Амиро:

– Эй, принц, я знал тебя неплохим фехтовальщиком, трусливым бойцом и бесчестным убийцей! Но ты, оказывается, еще и вполне сносный колдун, если тебе по зубам привлечь на свою сторону демонов кошмарного сна, чтобы попытаться напугать противника.

Не обращая внимания на булькающий бассейн, киммериец вновь стал продвигаться к Амиро, вскользь заметив:

– Чего, впрочем, следовало ожидать от тебя. Не мужчина в одном – не мужчина во всем, и ты – лучшее тому подтверждение.

– Хватит болтать, варвар. – Амиро сделал шаг назад. – Дубина невежественная! Я и сам ни в грош не ставлю всяких божков и колдунишек, но это тебе не какой-то демон! Ктантос – это настоящий бог…

– Вот именно! Истинный бог! – подхватил воющий голос из бассейна.

Над поверхностью черной жидкости появилась состоящая из одних костей рука, сжимающая кривое копье. Описав несколько кругов по бассейну, рука метнула свое оружие, которое на полпути превратилось в огненную стрелу. Ударив в одну из колонн, молния озарила все вокруг яркой вспышкой. Когда к людям вернулось зрение, в колонне оказалось пробито сквозное отверстие, вокруг которого, словно сухие ветки, пробежали трещины. В воздухе запахло жженым камнем.

– Это всего лишь скромная демонстрация моей силы, растущей с каждым часом, – объявил из бассейна Ктантос. – Колонна останется стоять лишь как напоминание вам. Я думаю, это будет достаточным предупреждением тому из вас, кто вздумает усомниться в моем могуществе. Что же касается верного последователя… что ж – он будет вознагражден по достоинству.

Усилием воли сбросив оцепенение, Конан вновь покрепче сжал меч и с вызовом ответил:

– Мне уже доводилось расправляться с богами. Чего ради я должен поклоняться тому, которого в свои союзники записывает такой бесчестный негодяй, как Амиро?

– Не в союзники, а в верховные судьи, – донесся п ответ голос Ктантоса из центра бассейна. – Только один из вас, по моему решению, покинет это место живым; только один будет насаждать на земле веру в меня – единственного бога!

– Я так понял, что этот один будет избран тобой по результатам поединка между нами, – кивнул Конан. – Что ж – я готов. Я жду противника с распростертыми объятиями. Однако позволю себе напомнить бессмертному богу, что нам уже доводилось встречаться с ним в бою. Он был вызван мною на честный поединок, но ответил на вызов подлой западней. Как противника в честном бою, он меня боится. Так что ему не с руки им ходить биться один на один. Кто даст гарантию, что тебя он не привлек на свою сторону, оставив нас без честного судьи? Он явно больше понимает в грязных тайных переговорах, чем я.

Конан тряхнул головой, поправляя выбившуюся из-под золотого обода короны прядь черных волос.

– А кроме того, – добавил он, – даже если ему с помощью хитрости удастся заманить меня в какую-то лопушку, мои аквилонские легионы намного превосходит его армию, и исход битвы можно предсказать заранее!

– Конан, Король Сокрушитель Челюстей и Крепостей, – неожиданно взмолился Делвин за спиной киммерийца. – Божественный Ктантос не торгуется и не вступает в сделки. Он ищет лишь того, кто будет лучшим правителем, его наместником на земле, проповедником его веры. Но что бы ни случилось, я последую за тобой, а мой клинок будет рядом с твоим клинком в любом состязании королей или их армий. Король Конан, ты – сильнейший из воинов и величайший из монархов, как это известно всем и каждому!

– Ах, вот в чем дело, Делвин! Ты, оказывается, тоже являешься частью всего этого! – Конан, что-то поняв, по-новому поглядел на карлика. – Как, впрочем, и Амлуния, в чью роль входило заманить меня сюда. – Оглянувшись, Конан увидел загадочную улыбку на лице женщины. – Пожалуй, мне стоило раньше догадаться, что все мои беспредельные амбиции – это лишь телега, влекомая вашей славной парочкой волов.

– Нет, господин, я всего лишь клоун, шут… – Карлик, невинно моргая, смотрел на короля. – Карикатура, оттеняющая величие монарха. Но учти, Конан: для тебя победа в поединке с Амиро обернется суровым и горьким поражением. После того как твои легионы истребят кофийские войска, ты останешься лишь с горсткой израненных воинов. Здесь, у древнего храма, встретились не только два великих короля, но и две могучие армии, объединенной силе которых не сможет противостоять никто во всей Хайбории.

Шут говорил, обращаясь к Конану, но достаточно громко для того, чтобы Амиро тоже его слышал. Видимо, слова карлика произвели на него впечатление, ибо принц Кофа, забыв обо всем, внимательно вслушивался в его слова. Делвин же продолжал:

– Я вижу дело так: нужен договор между двумя монархами, соглашение о том, что, независимо от того, кто победит в поединке, – а это будешь, несомненно, ты, Конан, – так вот, кто бы ни победил, армия поверженного должна присоединиться к войскам триумфатора и во всем подчиняться ему. И более того, империя проигравшего должна подчиниться победителю, который станет, таким образом, императором Аквилонии и Кофа одновременно! – Делвин на торжественной ноте прервал свою речь, а затем уже более деловито добавил: – Я полагаю, принять такое решение вполне входит в компетенцию обоих правителей. Учтите, победитель получает все. Я думаю, стоит рискнуть!

– Рискнуть… пожалуй, я бы согласился, – задумчиво отозвался Конан. – Можно было бы вызвать сюда старших офицеров обеих армий, чтобы они были свидетелями поединка, и приказать им не оспаривать между собой его результат. Но меня куда больше волнует проблема выбора: невелика разница, кто останется победителем – этот убийца собственной матери или я, подчинившийся его же покровителю – чавкающему жижей демону…

– Убийца матери?! – закричал Амиро. – Ты лжешь, клевещешь! Это ты убил ее.

Принц, выхватив меч, шагнул навстречу киммерийцу. Тот, сделав ответный шаг вперед, возразил:

– Зачем мне лгать тебе. И без того всем ясно, что только по твоему приказу Ясмелу могли выбросить из окна ее башни, выдав это за самоубийство. Да, принцесса безумно любила тебя и однажды убедила меня пощадить твою шкуру. Но даже светлая память о ее материнских чувствах не удержит меня от того, чтобы выпотрошить тебя сегодня!

– Лжец! Негодяй, ты еще смеешь… – Неожиданно принц взял себя в руки и более спокойно продолжил: – Нет, подожди, варвар. Я еще успею содрать с тебя шкуру. Но сначала – что ты скажешь по поводу предложения этого урода?

– Я согласен, что без достойных свидетелей я не могу начать поединок, рискуя подставить судьбу империи под очередной предательский удар человека, не тающего, что такое честь. И кроме того, не нравится мне наш самозваный арбитр…

Конан бросил взгляд на небо, на котором, помимо знакомого полумесяца, появилась еще одна – теперь уже полная – луна, осветившая ставший темно-синим купол небосвода. Опустив глаза, киммериец обнаружил, что ни одно из ночных светил не отражается в черном пруду. Конан задумчиво сказал:

– Я не знаю, где именно мы находимся, Ктантос, но сдается мне, что куда ближе к аду, чем к раю. И если твои способности к разрушению и к угрозам я уже могу засвидетельствовать, то теперь хотелось бы узнать, какова твоя мощь в добрых делах. И еще: каков твой истинный облик, какую форму ты принимаешь, чтобы предстать перед поклоняющимися тебе?

– Истинные боги, в отличие от жалких демонов и мелких божков, – пробулькал Ктантос, – не очень охотно показывают себя смертным. Ты, поклоняющийся суровым северным божествам, должен знать это. Вера истинных последователей не должна зависеть от внешней формы божества. Вот почему я предпочитаю оставаться в своем священном бассейне. А моя мощь… она почти беспредельна, как в отношении зла, так и добра, если, конечно, возможно судить божество, подходя к нему с убогими рамками, созданными жалкими в своей немощи людьми.

Бульканье, напоминающее усмешку, прокатилось над площадью.

– Я могу проникать в сны смертных, как ты уже мог убедиться, – продолжил Ктантос. – Скоро моя власть над умами людей будет полной и совершенной. Как видишь, я смог свести в это место две могучие армии и их командиров, а значит, я могу творить историю и политику мира. Силы и возможности моих главных последователей практически безграничны… как бы уродливы ни были их физические тела.

При этих словах карлик беспокойно затоптался на месте, а Амлуния, сообразив, что к чему, довольно рассмеялась.

Ктантос же продолжал гулко булькать:

– Есть у меня и посланники, гонцы в мир людей, которые исполняют мою волю на земле. Как видишь, смертный, истинный бог – это не безвольный, действующий лишь намеками да видениями нынешний божок. Нет, мне, настоящему божеству, бесполезно и бессмысленно сопротивляться.

– Истинная правда в речах великого Ктантоса. – С этими словами Амлуния вдруг быстро пересекла площадь и, пройдя между Амиро и Конаном, подошла к гранитному бортику бассейна. – Целую ночь я провела здесь, внимая божественному голосу, который проник в самые дальние уголки моего сердца… Итак, я объявляю себя верной рабыней и последовательницей всемогущего Ктантоса! Отныне и навеки!

Громкие слова Амлунии эхом прокатились по колоннаде.

– И сейчас я объявляю, – после секундной паузы добавила Амлуния, – что отдаю себя в качестве награды победителю в этом поединке!

Повернувшись к Амиро, она сказала:

– Знай же, о великий тиран, моим талантам и умениям нет числа. Я – отчаянная воительница, умелая куртизанка и страстная любовница. Победи ты – и я обещаю, что все мои способности будут отданы тебе целиком и полностью. – Видя недоверие на лице принца, Амлуния усмехнулась: – А Конан… если честно, то я изрядно подустала от его покрытого шрамами тела и от однообразных историй о его давних подвигах. Слишком уж он ограничен рамками традиций – понятиями чести, благородства. Недостойно это правителя империи, не умеет он радоваться жизни, не любит пролитой ради веселья крови… Нет, в тебе, Амиро, я вижу куда более могучего человека, достойного быть властителем мира. В тебя я верю, за тебя молю бога Ктантоса!

Амиро расхохотался:

– Смело говоришь, девочка! И главное – правильно. Ничего, будь уверена, что я сумею использовать доставшуюся мне награду, оценив ее по достоинству.

– Какое низкое, грязное предательство! – завопил Делвин, косясь на Конана, лицо которого оставалось совершенно холодным и бесстрастным. – Ничего, мой повелитель, одержав победу, рассчитается и с тобой… Впрочем, в данный момент в таком раскладе есть свое примущество: Амлуния сможет вызвать сюда офицеров Амиро, а я, с позволения Конана, вызову аквилонских командиров. Полагаю, что если такая красотка сядет на прекрасного скакуна принца, то ей не страшны стрелы кофийских часовых. – Карлик направился к своему пони, приговаривая: – Как бы ни закончился этот поединок, судьба мира уже предрешена…

– Эй, ты, придурок, стой! Я еще не решил…

Фраза Конана была прервана приближающимся стуком копыт и скрипом колес. Вскоре из темноты вынырнула колесница, которую влекли за собой две из положенных шести лошадей. Роскошный, но сильно пропыленный и изрядно пообтрепавшийся в дороге экипаж двигался в сопровождении нескольких Черных Драконов и старших офицеров, включая Просперо. Среди всадников Конан с удивлением заметил канцлера Публио.

Увидев же пассажиров колесницы, Конан и вовсе застыл, раскрыв рот. За спиной чуть живого возницы, поддерживая закутанную в плащ сгорбленную фигуру незнакомой королю женщины, сидела королева Зенобия собственной персоной.

Охрана поприветствовала Конана, и граф Просперо, спешившись и встав на одно колено, обратился к нему:

– Ваше величество, королева принесла вам не терпящие отлагательства известия. Я не знаю, какие заклинания витают в этом месте, делая само небо над ним незнакомым и чужим, но я счастлив, что мы все же нашли вас.

Конан подбежал к колеснице и обнял Зенобию. Та, лишь на миг прильнув к его груди, высвободилась из объятий и сказала:

– Конан, любимый… Мы примчались сюда галопом из самой Тарантии. Скольких лошадей мы загнали до смерти! Чего стоил нам путь по этому перевалу… Но ты должен знать правду о… Нет, не я должна сказать тебе это, а она. – Королева показала на свою спутницу, сидевшую, прислонившись к борту колесницы.

Измотанная дорогой, уже немолодая женщина теперь показалась Конану знакомой. Сравнительно свежий шрам пересекал ее лоб, печать страданий делала лицо женщины старше ее возраста…