Текст книги "Голос, кто ты?"

Автор книги: Лео Нидович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

« Ладно, мне надо по делам. А ты не хулигань, обживайся», − сказал я ей и ушёл.

Работа в этот день не ладилась. Ни кому, ни чего не надо. А-а…, в прочем, это всегда так. Голова была забита только одной и очень большой думой, во всю голову – котёнок. Как он там? Что делает? Чем занят? Одни вопросы, а ответов нет и узнать не у кого. Практически весь день просидел в интернете, лазил по всяким форумам кошатников. Начитался всякой дряни и ужасов, на столько, что стал подумывать: «Может зря я во всё это ввязался, да ещё и за свои кровные, честно заработанные. Может пока не поздно отнести котёнка обратно». Сам себя так накрутил и запутал, что и не заметил, как рабочий день закончился. В голове была самая основная непонятка. Оказывается, есть кошки – натуралы и искусственники. Я про это и раньше знал. Но как-то было пофиг. Ну, а сейчас этот вопрос встал и встал довольно явно и сильно ударил меня в голову. Решать его было необходимо очень быстро, быстро настолько скоро, что я должен был дойти до дома и решить раз и навсегда: кем у меня будет котёнок – искусственником или натуралом?

– Мужчина, может вам помочь в выборе, а то мы уже закрываемся, − произнесла продавщица, застав меня окаменевшим, с выпученными глазами. Я стоял в зоомагазине, куда забежал уже вечером, перед его закрытием и, с очень тупым взглядом рассматривал витрины, как идиот в картинной галерее, и естественно ни чего не понимал, но делал при этом ну очень загадочную мину на лице знатока – идиота.

Это когда при рассмотрении картины экспрессиониста вы спрашиваете у стоящего напротив картины такого знатока:

– Какая мощь, она аж давит? Не находите?

Знаток продолжает стоять и делать вид, что вас не замечает. А вы продолжаете:

– Сколько экспрессии, а какие мазки, а как положены! Какая игра света и теней. Какие краски и как изумительно подобраны. А замысел каков, а!?

Знаток в ответ ехидно улыбается, стиснув зубы и сжав губы, и ни сказав ни слова, медленно, как тень, просто от вас отходит в сторону, к другой работе. Говоря тем самым: « Да иди ты на…, со своей мощью. Иди, колёса дуй, дебил».

Да ладно, что-то я отвлёкся.

Очнулся, посмотрел на продавщицу, окинул взглядом, на последок, интерьер магазина и молча, вышел на улицу. « Всего полно, а что купить понятия не имею, – думая шёл домой. Ладно, посмотрю. Купить всегда можно, а вдруг не подойдёт и будет валяться. Посмотрим».

Открыл дверь в квартиру и вошёл вовнутрь. Было уже темно, и когда включил свет, заметил, что что-то блестит на полу. Пригляделся – лужица. Потом ещё одну заметил. А когда снял обувь и осторожно, перешагивая, боясь наступить, прошёл чуть дальше, по коридору, то заметил ещё пару маленьких пятнышек жидкости. Зайдя в туалет и посмотрев в лоток, обнаружил, что он пуст. Снял куртку, осмотрелся в поисках котёнка, но его нигде не было. Переоделся и принялся убирать кошачьи лужицы. Всё вымыл, но котёнка нигде не заметил.

“Кис, кис, ты где, ау”, − звал я её и бродил по квартире, заглядывая в каждую щелку. За многие годы заглянул под диваны и кровати и понял, что лучше бы я не заглядывал, пыль уже можно было кусками откалывать. «Надо будет вымыть, потом, − решил я. − Странно, где она», − думал, бродя по комнатам, в поисках котёнка. Подошёл к окну, чтобы задёрнуть штору, и когда дёрнул её, то заметил котёнка, спящего, обнявшись с трубою отопления, в самом углу комнаты. «Вот ты где, пригрелась и спит». Взял котёнка на руки. Тёплый комочек зевнул и стал попискивать. «Надо покормить», − решил и понёс котёнка на кухню. Воды в крышке из-под банки не было. Подлил и пододвинул котёнка к ней. Котёнок нехотя посмотрел на воду, обнюхал крышку и, отойдя, стал сам себя облизывать, но к воде не дотронулся. «Чем кормить?» – спросил я сам себя и открыл холодильник. − Колбаса, сосиски нельзя, в котлетах – свинина». Открыл крышку кастрюли и, обнаружив ещё в оставшемся супе кусочек курицы, достал и нарезав на кусочки, положил мясо на пол, рядом с крышкой, под кухонным столом. Сел на стул и стал наблюдать. Котёнок, аккуратно, подошёл к мясу и, обнюхав его, укусив один кусочек, взял его в пасть, отошёл немного с ним и, положив на пол, стал поедать. Съев, подошёл к другим и проделал с ними тоже, что и с первым. Съев практически всё мясо, котёнок лакнул немножко воды и пошёл из кухни. Я за ним. Он сел под пуфик, в коридоре и посмотрев на меня, принялся языком облизывать себя, а потом лизать (мочить) лапку и тереть ею свою мордашку. « Умывается», − улыбнулся я и обратно пошёл на кухню ужинать…

***

Акасин, с таким наслаждением вспомнил эту историю, глотнул из бокала, и с умилённым выражением лица продолжал наслаждаться прекрасным вкусом алкогольного напитка и приятными воспоминаниями, внезапно нахлынувшими на него. «Сколько она у меня уже? − призадумался. – Два?.. Нет, уже три года, − вспомнил он. – Да…, три года…, а как вчера…. Быстро время летит…».

В камине потрескивали дрова, за окном завывала вьюга, а в кресле сидел мужчина, с бокалом алкоголя, и наслаждался моментом жизни.

Как мало на самом деле нам надо. Баланс: успешности и пороков; чуть тепла, комфорта и сытости; покоя души и внешних обстоятельств; тишины и благополучия…. И очаг, где не затухает огонь, никогда….

Глава3

« Ладно…, прибежит…, куда денется, − успокоил сам себя Акасин, − ветер сильный, да и мороз − кудесник виртуоз, − шутканул он, − спит наверно где-нибудь». Успокоился, вернее, внушил сам себе, что успокоился. Взял бутылку, плеснул алкоголь в бокал и, ставя её на место, опять обратил внимание на книгу. « Надо почитать», − решил он и взял книгу в руки. Полистал оставшиеся листы и вдруг…

«Что за ерунда?» − не поверил он. Та картинка, которая только что сгорела в камине, смотрела на него со страницы книги, будто он недавно её не вырывал и не сжёг. Присмотрелся: «Да она же, она…, − возбуждённо воскликнул, − я пока ещё с ума не сошёл!» − захлопнул книгу и отшвырнул её к дровам. А сам, в возбуждённом состоянии, укутался с руками в плед, как будто пытался спрятаться, не зная от кого, скорее инстинктивно и, не понимая происходящего, уставился на огонь.

«Возьми меня. Зачем бросил. Мне же больно…», − странная фраза прозвучала у него где-то в сознании.

Акасин сидел перед камином, смотрел на огонь и не как не реагировал на то, что ему якобы показалось. Он почему-то решил сам для себя, что всё что ему «чудится» только от того, что он расстроен из-за кошки, так как переживает. Вот и кажутся ему разные звуки, как будто он сам с собою разговаривает, как бы играя; а кажется ему, что с ним ещё кто-то разговаривает.

« Но картинка? Она же есть и мне не показалась…», − произнёс он вслух.

Высвободил руки из-под пледа, дотянулся до бутылки и сделал пару глотков из горла. Медленно проглотил алкоголь…, глотнул ещё и вернул бутылку на место. Держа глоток алкоголя во рту и не глотая, принялся полоскать им рот, при этом продолжал смотреть на огонь. «Картинка…, может, показалось? – гонял догадку и был сильно раздражён, − да нет…, ясно видел», − потихоньку начал сомневаться. Проглотил алкоголь, агрессивно откинул плед и, встав с кресла, быстро подошёл к книге и снова её поднял с пола. Присел около очага, открыл книгу и, полистав листы, наткнулся на тот самый рисунок. «Не показалось…, − ошалел он от увиденного, рассматривая картинку; задумался, не понимая: «Может другая была – похожая»; и, не выходя из состояния задумчивости, встал и медленно отправился к креслу. Положил книгу рядом с бутылкой, плеснул немного алкоголя в бокал и опять залез в кресло, укутался пледом и, сам себя, успокаивая и убаюкивая, пригрелся под пледом, отрешённо вытаращившись на огонь.

Глава4

Посидев какое-то время в отрешённости, попивая содержимое бокала. Решил ещё подлить: потянулся за бутылкой и случайно задел рукой книгу. Книга сдвинувшись, толкнула бутылку и та упала на пол и покатилась, разливая по пути из горлышка спиртное, к топке камина, где сильно потрескивая, горели дрова. Акасин, «пулей», выпрыгнул из кресла и буквально на шпагате догнал бутылку и схватил её. «Так и сгореть можно, по-глупому, − подумал он. И кто-то где-то или от куда-то или ему опять почудилось, произнёс: « Так и случится…».

Глотнул из горла, поболтал бутылку, от сомнения на наличие спиртного в ней и обнаружил, что бутылка практически пуста. Вылил остатки в бокал, и вышел на кухню, взять другую бутылку со спиртным напитком; и опять посмотрел на кошачий корм: корм лежал на месте и был не тронут. Проверил входную дверь, подёргав за ручку, задвинул засов, выключил верхний свет и вернулся в комнату. Подбросил дров в камин и опять залез с ногами под плед: удобно уселся в кресле, взяв с собою бокал и книгу.

«Так и случится…, − он проговорил то, что ему показалось. − Не тронутый корм и пропажа кошки. Что-то странный вечерок намечается…, одни загадки и не понятные ребусы. Всё как-то странно, − рассуждал он, попивая алкоголь. – Не многовато ли для одного вечера?.. Вечер обещает быть томным», − улыбнулся он, сказав вслух последнюю «литературную» фразу и, пригубил алкоголь.

Опять присмотрелся к обложке книги, пытаясь понять, что было нарисовано и, попробовать прочитать автора, но у него ни чего не вышло. И только принялся открывать книгу, как чей-то глуховатый, скорее старческий женский голос, который теперь он отчётливо слышал, прозвучал у него где-то в подсознании:

– Подожди….

Он, от неожиданности чуть бокал не выронил из рук. Осмотрелся по сторонам, но ни кого в комнате не было. В недоумении посидел какое-то время, глотнул и опять сделал попытку открыть книгу.

– Подожди…, не торопись…, − послышался ему тот же голос.

– Что за чёрт…, ерунда какая-то, − вырвалось из него.

– Переверни, а потом открывай, − опять тот же голос дал о себе знать.

Не понимая, чей голос и кто с ним разговаривает, пожал плечами и перевернул книгу.

– Спасибо! А теперь открывай, − поблагодарил его голос.

– Ерунда какая-то, − легкомысленно отнёсся ко всему тому, что только что, якобы ему почудилось, Акасин, всё ещё не веря ни чему, открыл книгу.

– С конца…, а мне зачем, с конца…, − удивился он.

– Всё правильно. Эту книгу ты будешь читать с конца, − разъяснил голос.

– Почему?..− усмехнулся мужчина, продолжая не верить происходящему. – Что за шутки такие?!

– Это не шутки…, это судьба твоя, − пояснил голос.

– А ты…, вернее…, − недоумевая, − вы кто?

– Я-то…, ты меня держишь. Я – книга….

В комнате повисла тишина. Скорее тревожное молчание. Акасин вытаращился на книгу и замер, забыв о дыхании.

– Ну…, что ты! Испугался? – голос вывел Акасина, из состояния анабиоза.

– Почему испугался! Ни чего не испугался! Просто задумался, − запричитал мужчина.

– Это хорошо, что задумался. Думать тебе придётся много и долго…. И если захочешь жить, то должен будешь всё успеть до рассвета, иначе прости…, − очень спокойно произнёс голос.

– Да это просто ерунда! – возбуждённо продолжал лепетать он. − Что «ты»…, вернее «вы»…

– Не суетись…, давай на «ты».

– Хорошо! Что ты мелешь?..

– Я не мелю…. Давай, я жду….

– Чего ты ждёшь, − на повышенном тоне, отреагировал Акасин.

– Жду, когда ты успокоишься, возьмёшь себя в руки и, на конец, поверишь всему тому, что происходит; и начнёшь меня читать.

– Да это просто чушь собачья…, розыгрыш какой-то, − Акасин хотел отшвырнуть книгу, но она как приклеенная осталась лежать у него на коленках. Он вновь и вновь пытался сбросить с себя книгу, но она продолжала лежать у него на коленках. Тогда он решил встать с кресла, снять штаны и вместе с книгой бросить их в топку. Но, у него ни чего не вышло, а он, словно «врос» в кресло.

– Что происходит! – испуганно закричал он.

– Как что происходит!? Ты хотел ознакомиться со мной. Вот я и даю тебе такую возможность: прочитать меня от корки до корки. И, пока этого не сделаешь, будешь сидеть там, где сидишь. Вот и всё….

Акасин вытаращился на книгу безумными глазами.

– Почему?..

– Что почему….

– Почему я должен читать тебя от корки до корки?

– Это твоё наказание.

– Наказание!? За что?..

– А ты разве не понял?

– Нет…, − удивился он.

– Ты, буквально недавно: рвал меня, мял и жёг. Разве это мало для наказания: как думаешь?

Акасин стушевался, поняв свою неправоту.

– Я и не задумывался…, странно как-то….

– Странно!? Для тебя странно, что тебя наказывают за то, что ты рвёшь и сжигаешь книгу?

– Хорошо, хорошо. Допустим, что я напрягусь и прочитаю тебя, как ты там говоришь: до рассвета. И что потом? – трезво спросил он.

– Потом…, суп с котом…, а в нашем случае: с кошкой.

– Кошка?.. А причём здесь кошка?! – насторожился Акасин. – Ты знаешь, где она?

– Запекается твоя кошка…, в овощах: тебе на ужин…, − очень спокойно ответила книга.

И, правда, с кухни, чуть слышно доносился сладковатый пряный запах готовящегося мясного рагу, с овощами и в томатном соусе. И Акасин этот запах сейчас уловил.

– Но, позвольте!.. Там ни чего не должно запекаться! Я только что был на кухне и ясно видел, что всё выключено и ни чего не готовится. Я ещё с ума не сошёл…. Подбородок Акасина упал на грудь, его глаза закрылись. Смех…, он чётко уловил смех: «Это пока». Он почувствовал этот дьявольский неслышимый смех. Он даже не мог себе представить, что существует такой смех. Смех он не слышит, он его чувствует.

Страх обуял его, пробежав от кончиков пальцев ног до макушки, приподняв уже седеющие волосы.

Глава5

− Ну, что ты приуныл. Всё в твоих руках. Быстрее начнёшь, быстрее закончишь. Акасин, перевернул форзац, еле сдерживая мандраж рук, но там не было концевого титульного листа с выпускаемыми данными. Не было и оглавления и примечания. Ни чего не было.

– Странная, какая, книга? – недовольно бросил он реплику.

– Чем же она странная….

– Нет информации.

– А зачем она тебе…, есть самое главное – текст.

– Просто, у книг, всегда печатаются в конце выпускные данные.

– А ты хитёр…, хотел автора посмотреть. Ну-ну, − хихикнула книга. Начинаю бояться, что ты ещё придумаешь….

– Да ни чего я не хотел…, − пробубнил Акасин и принялся читать текст.

– Как?

– Что как?

– Читается?

– Я только начал, ты же сама видишь….

– Читай, читай…. Может, и свои тексты писать научишься. А то тычешь пальцем по клавиатуре, сутками напролёт, а толку ни какого. Ерунду какую-то сочиняешь. Занялся лучше, чем-нибудь полезным…. Зачем плохо писать, людей смешить. Тогда уж лучше совсем не писать.

– С чего ты решила, что я занимаюсь чем-то не полезным!? Постой, постой…. А как ты поняла, что я пишу книги? – удивился он, обратившись к книге.

– Ты что на самом деле ни чего не понимаешь…, или привык дурачком прикидываться?

– Что, в конце концов, я должен понимать! Объясни…, если такая умная….

– Объясняй, не объясняй…. Из-за таких писателей как ты, которые плохо пишут, книги и мучаются.

– Книги мучаются…, сказала тоже. Разве плохо книги писать? Думай, что говоришь-то.

– Писать книгу не плохо, плохо писать плохую книгу.

– Тебе виднее.

– Ты прав. Мне виднее и больнее, и не только…, − с грустью произнесла книга.

– О чём хоть книга-то твоя?

– О судьбе….

– Про кого?

– Про мужчину.

– И что там?

– Там…, вот напишу и прочитаешь.

– А успеешь?

– Сомневаешься…, я уже её закончил. Так штрихи остались.

– И чем закончилась?

– Мужчина с ума сошёл.

– Почему?

– Не выдержал вины своей.

– От вины с ума не сходят.

– Сходят.

– А ты за собой вину видишь?

– Не знаю…, не задумывался…, − Акасин притих, будто что-то вспомнил.

– Ну и правильно. Пока красный петух тебя не клюнет. А как клюнет, вот тогда и расскажешь, − как-то со злорадством произнесла книга последнее слово. Будто заподозрив за Акасиным утаивания вины.

Акасин, изобразив у себя на лице кислую гримасу, перевернул лист и углубился в чтение, сделав вид, что не понял ни чего.

Поводил глазами по тексту:

– А что ж с тобою так поступили, в топку бросили: надоела или наказать решили? – решил за обиды отомстить книге.

– Не знаю…, – вдумчиво ответила книга. Сначала не бросили, так, помаленьку издеваться начали – по листочку.

– И за что?

– Ты меня спрашиваешь: за что!? А я знаю!..

Акасин почувствовал как «волна» пробежала по листам книги.

– Что ты так возбудилась, успокойся, − с иронией подтрунивал он над ней.

– Бывшая хозяйка, на реплику мужа: бумага есть, камин разжечь? Кинула меня ему со словами: На эту…. Помню, как он раскрыл меня, полистал: Что…, ерунда? А она ему из кухни: Да, дрянь какая-то. Два раза пыталась прочесть, ещё на работе, и не смогла. А он ей: Про что хоть? А она вышла из кухни в коридор, встала в проходе и отвечает: Да…, всю дорогу мужик с бабой о политике рассуждают, сидя перед камином, лясы точат. Скукота. Он посмотрел на неё, она на него: Что, жжём? − Да, жги…. Так меня начали рвать и жечь, рвать и жечь. А, после, я брошенная валялась и плакала; ждала следующего розжига камина.

Акасин призадумался.

– Может просто не повезло. Ей не понравилась, а может кому-то другому понравилась бы и стояла сейчас на книжной полке, пылилась, в разделе – ИЗБРАННОЕ.

– Нет, ни кому не нравилась, − с философской грустью, даже как-то вдумчиво ответила книга. − Женщина та в библиотеке работала. А когда списали меня, как ветхий фонд, она принесла меня к себе домой.

– Ну, вот, видишь, брали же, читали.

– Нет, ни кто не брал. Я за место ножки шкафа служила. Так и пролежала на полу, под шкафом, всю свою библиотечную жизнь; под постоянные пощёчины половой тряпкой. «Ходют, ходют, грязь тока таскают…, книголюбы. Никогда ноги не вытирают перед входом», − постоянно ругалась старушка, возя тряпку лентяйкой по полу. Вот мне и доставалось постоянно от её тряпки. А самое обидное даже не это, а то, как подружки: ухоженные, красивые, знаменитые стояли на своих полках, купаясь в солнечных лучах и, смеялись надомной. А я не понимала: за что? За что они так со мной. Ну, а попав в дом, судьба мне уготовила – сожжение в топке камина. Вот и вся судьба: сначала унижение, ну а как итог всей жизни – сожжение в топке камина.

– И ты решила отомстить мне за твою судьбу?

– Ну почему тебе. Ты не первый.

– Не первый!? – изумился он.

– Нет, − спокойно ответила книга. – Я не кровожадная. Относись ко мне, как положено к книге. Поставь меня на книжную полку, рядом с моими сёстрами. Рассказывай обо мне, хвали меня, да хвали так, чтоб читать охота было. Ухаживай за мной. Да ухаживай так, чтоб приятно было в руки взять. Вовремя подклей, если где надо. Разве трудно или невыполнимо. Или я прошу что-то запредельное?

– Да нет, − пробубнил Акасин.

– А если книголюбы, за место того чтобы уважать ЛЮБУЮ книгу, я подчёркиваю – ЛЮБУЮ, начинают отбирать и сортировать книги: на любимых, те что на полке, и тех, которые в ТОПКУ. Я виновата в этом, а-а?..

– Ну а кто? – удивился Акасин.

– Ну как кто – писатель наверно. Он же дрянь написал, что ни кто не читает. Вот и решили читатели мной камин разжигать. Я теперь долго буду им мстить, пока не найдётся тот, который поймёт, как меня уничтожить. Но пока такого не нашлось, − хихикнула она.

Акасина передёрнуло и ему как-то стало не по себе. Он дотянулся до бокала и бутылки, налил и залпом выпил всё содержимое в нём.

– А кто ещё?

– Она – библиотекарша и её муж. Хозяева этого дома, у которых ты его и купил.

– Я не у них покупал.

– Правильно. Они уехали к родственникам и не вернулись.

– И что ты с ними сделала?

– Ни чего не сделала. Я не хотела, что бы они возвратились и продолжали надо мной издеваться. Вот они и не возвратились.

– Что с ними? Они живы?

– Да – живы, но только не совсем в своём уме.

– Это как?

– Ну – у, как-как? Они всем рассказывали, что у них в доме есть книга, листами которой они камин разжигают. А она, после каждого вырывания её листов плачет и человеческим голосом просит её не рвать и не сжигать. Им, естественно, ни кто не верил. Но они навязывали свой рассказ всем и требовали, что бы им верили. Вот их в «психушку» и забрали, а дом выставили на торги.

– И как ты это сделала?

– Что?

– Внушила им это, ну – у, что они поверили, что разговаривают с книгой?

– Ни как не внушала. Они на самом деле разговаривали со мной. Как ты сейчас, − и книга рассмеялась. – Смотри, а то тоже с ума сойдёшь….

Акасин притих.

– Ладно, хорошо…. Что ты от меня хочешь? – продолжил он.

– Ну, кроме того, чтобы ты меня прочитал полностью, хочу так же, чтобы ты загадку отгадал. Отгадаешь – жить будешь, не отгадаешь – сожгу тебя, как ты меня недавно рвал и сжигал. Согласен?

Акасин ни чего не ответил.

– Вот тебе моя загадка, − не дождавшись ответа, произнесла книга:

Как можно плохой книге помочь стать хорошей. Чтоб все её читали и любили, а не рвали её и сжигали.

– Как тебе загадка? – спросила книга Акасина.

Тот сидел, уставившись на огонь.

– Как-как…, не знаю….

– Думай…, если жить хочешь.

Акасин откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза…

***

Если внимательно приглядеться и заглянуть вовнутрь,

И даже, если потом вывернуть и опять заглянуть,

И, после этого, всё вернуть обратно, то,

И после этого, придётся опять вывернуть,

Чтобы всё вернуть, так как было.

И даже после всего этого, ещё раз внимательно приглядеться,

То, опять придётся заглянуть вовнутрь для того,

Чтобы понять, что ты там, где и был,

И можно было всего этого и не делать.