Текст книги "Приключения Никтошки (сборник)"

Автор книги: Лёня Герзон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Правдюша! – хором представились братья.

И тут же укоризненно посмотрели друг на друга.

– Ты опять? – одновременно сказали они.

– Правдюша – это что, их обоих так зовут? – спросил Торопыга.

– Нет, это меня так зовут, – сказал один из братьев, – а его зовут Вруша. Напильник удивленно почесал голову.

– Нет, ну это просто наглость какая-то! – возмутился другой брат. – Правдюша – это я! А он – Вруша!

– Сам ты Вруша!

– Нет ты!!

– Нет ты!!!

Они кричали всё громче, так что Знайке тоже пришлось возвысить голос:

– Уважаемые хозяева! Если гости вам надоели – мы можем уйти! И он встал со своего стула.

– Нет, что вы, что вы! – испугались братья. – Наоборот, мы вам очень рады.

– К нам редко коротышки заходят.

– Да, знаете, здесь такое глухое место. Никого, кроме коров…

– Пожалуйста, гостите у нас сколько хотите – чем дольше, тем лучше, – упрашивал брат, сидевший справа. – Видишь, что ты наделал? – сказал он левому. – Из-за тебя они собрались уходить.

– Нет, это из-за тебя, потому что ты беспрерывно врешь! Даже при гостях не можешь остановиться. Никого не стесняешься!

– Я-то как раз говорю всегда одну только правду – есть гости или нет. А вот ты только и ждешь, когда кто-нибудь придет, чтобы его обмануть. Из-за тебя на меня падает тень.

– Нет, это из-за тебя на меня падает тень.

– Нет из-за тебя!

– Нет из-за тебя!!

Брат стукнул кулаком по столу.

– Из-за тебя у нас в доме вся мебель кривая! Потому что, когда я тебя прошу что-нибудь измерить, ты все время врешь!

– Нет ты врешь! – стукнул кулаком другой брат. – Когда я тебе измеряю, ты нарочно врешь и отпиливаешь совсем не столько, сколько я намерил!

– Нет ты!

– Нет ты!!

Спор разгорался всё сильнее. Знайка снова поднялся.

– Так, значит, это те самые два брата-близнеца Вруша и Правдюша?

– Что-то я про них уже слышал, – сказал Напильник.

– Наверно то, что один всегда говорит только правду (при этом оба брата сказали: «Я!»), а другой всегда врет, – в эту секунду оба показали друг на друга пальцем и крикнули: «Он»!

– Как же ты мне надоел! – топнул ногой близнец слева, вставая.

– Нет, это ты мне как надоел! – правый брат схватился за голову и тоже вскочил.

– Ты больше!

– Нет, это ты больше!

– Видеть тебя не могу!

– А я тебя и видеть, и слышать!

– А я…

Остальные коротышки тоже уже встали, а Торопыга, неудачно отодвинувший кривой стул, с грохотом полетел на пол. Фермеры озадаченно посмотрели на упавшего гостя.

– Значит, у вас все столы и стулья качаются потому, что договориться не можете? – спросил их Знайка, чтобы перевести разговор на другую тему.

Братья помогли Торопыге подняться.

– Не совсем так, – сказал брат, который помогал Торопыге справа.

– Совсем не так, – сказал помогавший слева.

– Это потому всё качается, что как на море, – объяснил правый.

– Очень мы море любим, – добавил левый.

– А вы там были? – поинтересовался Напильник.

– Пока нет, но много о нем читали.

– Надеемся побывать.

Тут стоящий на плите грибной суп с фрикадельками как раз закипел, и крышка на нем стала подпрыгивать. По кухне распространился такой аппетитный запах, что и у городских коротышек, и у обоих фермеров потекли слюнки. Знайка с товарищами от свежего деревенского воздуха, а братья от тяжелой работы в поле – сильно проголодались.

– Давайте же будем скорее есть! – забыв о приличиях, воскликнул нетерпеливый Торопыга.

Братья бросились угощать своих голодных гостей. Один вытащил из буфета здоровенные глубокие тарелки, другой взял громадный половник, похожий на совковую лопату, и стал разливать суп. Даже посуда в этом доме была огромная.

За окном раздалось громкое мычание коровы. Она промычала три раза и замолкла.

– Это она как раз обеденный сигнал подает, – пояснил один из близнецов.

– Самое время обеда, – сказал другой.

Некоторое время городские коротышки молча и торопливо ели – так проголодались. Фермеры ели тоже молча, но медленно. Они не спеша отламывали от огромных хлебных булок большие куски и отправляли в рот. Заедали хлеб супом и долго жевали. Бульке налили в миску и разбавили суп водой – чтобы не обжегся. Булька лакал в бешеном темпе, и язык его крутился, словно пропеллер.

– О… что за фрикадельки! Какой вкусный суп! – радостно бормотал охотник Патрон, набивая рот суповой гущей.

– Вкусный, вкусный-превкусный! – нахваливал слесарь Напильник, закусывая хлебной горбушкой.

– Вкуснятина! – разбрызгивая капустные ниточки – поддакивал шофер Торопыга.

Он так спешил, что целых два раза подавился. Первый раз один из братьев стукнул его по спине, и кусок гриба вылетел из Торопыгиного горла. Правда, Торопыга при этом тоже отлетел к печке. А второй раз пришлось обоим братьям взять его за ноги, перевернуть вниз головой и как следует потрясти. Доктор Таблеткин дал им такую команду, когда увидел, что забыл чемоданчик с инструментами в машине. Из Торопыги вылетела застрявшая в нем картошка. Когда Торопыгу перевернули обратно, он уже хотел было снова накинуться на суп, но Знайка молча взял его тарелку и вылил в раковину.

– Хватит, – сказал он.

Торопыга обиделся, но никто не обратил на это внимание. Все, кроме него, сосредоточенно хлебали суп, погруженные в себя. Наконец наелись. Слесарь Напильник, поглаживая полный живот, откинулся на спинку кривого стула, из которого в некоторых местах торчали занозы.

«Наверно, один спросил: «Ты состругал занозы?» – а другой ответил:

«Состругал», – а сам не состругал – так занозы и остались», – подумал Напильник.

– Хорошо пошло, – сказал брат, сидевший справа.

– Совсем не плохо, – согласился левый брат.

Поев, Знайка перешел к делу.

– Не появлялся ли у вас, случайно, один коротышка? – спросил он братьев.

– Коротышка? – переспросили они.

– Коротышка.

– Не появлялся, – ответил левый брат, а правый спросил: – А как он выглядел?

– В синем шарфике. Маленький такой.

– В синем шарфике?

– Да.

– Незаметный?

– Незаметный, точно! – обрадовался Напильник.

– Может, мы его не заметили? – предположил правый брат.

– Нет, такого у нас здесь не было, – сказал левый.

– А какой у вас был?

– Последнее время никакого. Только вы.

– А раньше?

– Ну, раньше приезжали всякие. Вот этот, как его там? – левый брат повернулся к правому, – квадратненький такой, кругленький…

– Кастрюля! – подсказал правый.

– Точно, Кастрюля, повар! Он так сыр любит. Я все думаю – куда в него столько жидкого сыра бри влезает? Один раз целый круг съел. Вот такой! – и брат вытянул руки в стороны, показывая огромный круг. – Я думал, ему плохо будет, а он ничего – еще и заел миской сметаны, потом выпил ведро парного молока, закусил тарелкой творога с сахаром, а потом еще пироги с капустой…

– А коротышка по имени Никтошка к вам не приходил? – прервал его Знайка.

– Как ты сказал? Никтошка?

– Да.

– Нет. Такого у нас не было. Ты не видел? – обратился он к брату.

– Нет, я не видел.

– И я не видел.

– Такой к нам не забредал.

– Ну, тогда нам пора, – сказал Торопыга и встал из-за стола.

– Что, уже уходите?

– Мне на операцию скоро, – сказал Таблеткин.

Но в это время случилось одно непредвиденной происшествие. С улицы донесся страшный визг и дикое хрюканье, а затем какое-то бешеное кудахтанье одновременно нескольких кур. Потом «ку-ка-ре-ку» – три раза.

Братья сорвались со своих мест и кинулись во двор.

– Что случилось? – крикнул им вдогонку Знайка, а один из братьев остановился в дверях и, замахав на него руками, сказал: – Не вздумайте выходить – это наш Свинохряк опять взбесился. У него бывает – он с разбегу врубается в курятник и… может кого хочешь своим рылом прободать. Мы сейчас его трактором ловить будем.

И, захлопнув дверь, прыгнул с крыльца прямо в грязь. Городские коротышки прильнули к окнам и смотрели, как братья пытаются поймать сошедшего с ума поросенка, которого братья-фермеры ласково звали Свинохряком. Он носился по двору, как ракета, круша всё на своем пути. Конечно, поросенок меньше коровы, но все же для маленьких коротышек он – примерно как для нас слон. Представьте себе бешено скачущего слона, который, не разбирая дороги, проносится то туда, то сюда, расшвыривая все на своем пути. Из-под его копыт летели забытые братьями лопаты, ведра, шланги для полива, кормушки для куриц вместе с зерном и, конечно же, непролазная грязь.

Поросенок прорезал двор из конца в конец, везде натыкаясь на забор. К счастью, а может быть, и к несчастью двор был обнесен очень крепким забором, который ему пробить не удавалось. Наверное, если бы поросенок смог вырваться на волю, он бы, отмахав километров двадцать, вернулся на ферму успокоившимся. Но каждый раз отражаясь от заборов, как бильярдный шар, он становился все свирепее и с истошным визгом летел дальше. Несколько раз он, не вписавшись в поворот, влетал боком в стену дома. Городские коротышки, в страхе наблюдавшие за свирепым зверем, отлетали от окон на середину кухни. Со стен падали развешенные на них половники, медные тазы и сковородки. Куры, оставив разломанный курятник, в ужасе сбились в кучу возле доильного аппарата. Но иногда поросенок пробегал сквозь эту кучу, и в воздухе вырастала гора перьев, словно кто-то вспорол подушку.

Чтобы поймать поросенка, братья разделились. Один управлял коровами, другой – трактором. Трактор ревел, коровы мычали. То трактор ехал за поросенком, то поросенок бежал за трактором. Наконец, перегородив двор коровами, им удалось загнать поросенка трактором в угол, куда братья предварительно налили жидкого цемента. Пока носились по двору, цемент наполовину застыл. Поросенок завяз в нем и уже не мог выбраться. Зато он стал так дико визжать и хрюкать, что несмотря на закрытые окна, Знайке и другим малышам пришлось заткнуть уши. Время от времени поросенок делал отчаянные попытки выпрыгнуть из цемента. Это ему почти удавалась, но только каждый раз какая-нибудь из его четырех ног все же не отлипала. Эх, не везло ему! Наконец поросенок окончательно влип. Братья отошли в дальний угол двора и дали ему как следует нахрюкаться. После чего связали, вытащили с помощью подъемного крана – Мышуни из бетона и потащили трактором в хлев.

Пока братья возились с бедным сумасшедшим, делали ему укол, ставили компресс и мерили температуру, слесарь Напильник подобрал с пола посуду и развесил обратно по стенам. Торопыга вытер разлившийся по столу суп.

– Да. Забавные эти братья, правда? – рассмеялся Таблеткин.

– Жизнь у них, конечно, нелегкая, – посочувствовал Патрон. – Интересно, почему они не держат этого кабана на цепи?

– Смешно они так ругаются друг с другом, – сказал Торопыга. – Жаль, Никтошка и здесь не появлялся.

Знайка, вперив взгляд в стол, задумчиво крошил большую хлебную краюху. Вся скатерть возле него была усеяна крошками. Наконец он поднял глаза на товарищей.

– Что-то тут не так, – произнес он.

– Как это «не так»?

– А вот так это. Не могут оба брата говорить одно и тоже.

– Это ты про что? – спросил Торопыга.

– Про Никтошку. Если Правдюша говорит, что не видел его – то так оно и есть. Но дело в том, что и Вруша утверждает то же самое.

– Ну и что? – не понял Напильник. – Мы ведь все равно не знаем, кто из них Правдюша, а кто нет.

– А это и не важно.

– То есть как это? – удивился Патрон. – Кому же из них верить, если не известно, кто говорит правду, а кто врет?

– Попробуйте рассуждать логически.

– Ой, Знайка, опять ты со своей логикой! Не всегда нужно всё продумывать да просчитывать. Иногда надо просто верить собственной интуиции. Это я тебе как охотник говорю.

– И что же говорит тебе твоя интуиция?

– То, что Никтошки здесь нет и никогда не было.

– Правда, Знайка! Если бы Никтошка тут был, мы бы его давно нашли!

– Честно говоря, таким образом никого не найдешь. Мало ли куда этому Никтошке взбрело в голову забрести? Может, он сейчас вообще за пятнадцать километров отсюда? Например, в Зелёнгороде?

– Давайте уже поедем отсюда, – предложил Торопыга. – Может, успеем еще куда-нибудь заехать и Никтошку поискать, а то уже скоро вечер и, кажется, дождь собирается.

– Хорошо, может быть, вы правы. Мы очень скоро поедем, только позвольте мне все же составить цепь логических рассуждений.

Знайка оглянулся на дверь. Из хлева все еще доносились взволнованные голоса братьев и печальное хрюканье смирившегося поросенка.

– Допустим, охотничья интуиция Патрона его не обманывает и Никтошки здесь никогда не было. Тогда Правдюша скажет, что его не было, но Вруша будет врать и говорить, что он был. Ведь Вруша всегда врет!

– Нет, но как же это? – удивился Напильник. – По твоей логике, если Никтошка тут был, то Правдюша скажет, что он был, а Вруша, что нет – а они оба говорят, что нет… Ничего не понимаю!

– Грош цена этой логике, – сказал Торопыга. – Поедем, а?

– А по-моему, логика здесь вообще не применима, – сказал Патрон и так зевнул, что у него чуть не свело челюсть. – Вы не будете возражать, если мы с Булькой ненадолго приляжем вон на том диванчике?

– Да погодите вы, – сказал Знайка. – А что если только один из братьев видел Никтошку, а второй – нет?

– То есть как?

– А вот так!

– Ну и что?

– Допустим, Никтошку видел Правдюша, а Вруша не видел. Тогда Правдюша будет говорить, что видел, потому что он всегда говорит правду. А Вруша тоже будет говорить, что видел, потому что, хоть он Никтошку и не видел, но он ведь всегда врет, значит – будет говорить, что видел.

– Ничего не понимаю, – зевнул Патрон. – Тот видел, этот не видел, а говорит, что видел, – ерунда какая-то. У меня от вашей логики в голове уже такая путаница. Вот если бы Никтошка был уткой, я бы давно его уже подстрелил.

– Ну зачем же так жестоко? – возразил Напильник.

– Пойди его сначала найди, – заметил Торопыга. Погладив ружье, охотник задумчиво прицелился в графин.

– Вы поняли или нет, о чем я вам толкую? – сказал Знайка. – Соображайте быстрее, а то братья скоро придут, а мы так ничего и не придумаем. Еще раз повторяю: если бы Никтошку видел только Правдюша, оба брата говорили бы, что они его видели.

– Но ведь оба говорят как раз наоборот!

– Вот именно! Предположим теперь, что наоборот: Никтошку видел только Вруша, а Правдюша его вообще не встречал.

– Ну и что?

– А то, что Правдюша, поскольку он Никтошку не видел, будет говорить, что он его не видел. А Вруша, который его видел, будет тоже говорить, что не видел.

– Почему?

– Потому что Вруша всегда врет!

– Ну и что?!

– А то, что оба они и говорят, что Никтошку не видели! Значит, используя нашу логическую цепь, делаем два логических вывода. Во-первых, Никтошка здесь был. Во-вторых, его видел Вруша, а Правдюша его не видел.

– Значит, Никтошка здесь был?! – воскликнул Торопыга.

– Да тише ты! – зашипел на него Знайка. – Разве ты не понимаешь, что если Вруша узнает, что мы знаем, что он врет, что он не видел Никтошку, то он так станет врать, что мы вообще ничего не сможем узнать!

– Это почему же? – спросил вконец запутавшийся Торопыга.

– А потому, что пока он врет просто так, а если узнает – будет врать с целью.

– А-а-а. Ну, тогда понятно.

– А что же делать?

– Может, я ему укол сделаю?

– Так ведь аптечка твоя осталась в машине.

– Точно, забыл! – хлопнул себя по голове Таблеткин.

Тут в сенях раздался шум, и оба брата ввалились в кухню. На их тельняшках от грязи не было видно полос. Грязь крупными комьями висела на брюках клёш и бескозырках.

– Ну как ваш свинёнок?

– А… порядок! Сделали ему три укола успокоительного. Храпит без задних ног.

– И часто у него такое случается?

– Да нет, не очень.

– А чего же вы его на цепи не держите?

– Ну… это какое-то зверство, – сказал один из братьев, а другой добавил: – У нас тут гуманная ферма, а не концлагерь. Все построено на доверии.

– Животные свободно гуляют, – сказал первый.

Знайка оглядел обоих братьев. Они были просто невероятно похожи друг на друга. Он встал и подошел к тому, что стоял правее.

– Можно сказать тебе несколько слов наедине?

– Конечно, – удивился брат. – Пошли!

– А зачем тебе? – спросил другой брат.

– Ну какая тебе разница? – сказал ему первый. – Хочет коротышка меня о чем-то спросить.

И они вышли в сени, а оттуда на двор. Перед крыльцом плавал плот, и брат смело шагнул на него.

– Прыгай! – предложил он Знайке. – Не бойся! Он устойчивый. Не стоять же в грязи по уши?

Знайка встал на плоту рядом с братом. Погода явно начала портиться. Хотя было еще только три часа дня, но уже совсем стемнело. В небе собрались огромные серые тучи – вот-вот ливанет дождь. Знайка оглянулся на громадные коровьи морды, смотревшие на них из хлева.

– Неужели вы им доверяете? – спросил он, кивнув на коров.

– Конечно! – удивился брат, – а как же иначе? У нас с ними дружба и взаимопомощь. Мы их кормим, чистим, поим, а они нам дают молоко. И помогают, если надо что-нибудь тяжелое куда-нибудь подвинуть. Например, трактор из грязи вытащить.

Знайка сорвал травинку, росшую между ступенек крыльца.

– Если к вам придет наш коротышка… – сказал Знайка, жуя травинку и задумчиво глядя в глаза фермеру. – Допустим, к вам придет Никтошка и спросит у тебя: «Ты Правдюша?»

– И что?

– Что ты ему ответишь? – спросил Знайка, разгрызая сочную травинку. Брату на щеку упала огромная капля дождя и потекла за воротник. Брат поглядел на небо, немного подумал и сказал:

– Я отвечу, как есть. Что я Правдюша.

– Спасибо! – быстро сказал Знайка и, оставив фермера, пошел в дом. Там он подошел к другому брату.

– Если к вам придет наш друг Никтошка и спросит: «Ты Правдюша?» – ты ему что ответишь?

Знайка спросил так быстро, что брат невольно стал так же быстро отвечать.

– Скажу, что конечно же НЕТ. То есть, тьфу! Конечно же, скажу: ДА! Ведь я Правдюша!

Знайка сделал вид, что очень удивился.

– Скажешь ДА? Ты правду сейчас говоришь?

– Нет, что я говорю. Какую правду? Я всегда говорю правду! Конечно же, я скажу НЕТ. Тьфу, ты меня совсем запутал!

– Напильник с Патроном, ну-ка подойдите сюда! – громко позвал Знайка.

– Всё ясно. Возьмите этого коротышку и никуда его не выпускайте. Это и есть Вруша, он все время врет. А вот это, – Знайка показал на входящего в дом другого брата, – вот это честный малыш по имени Правдюша.

– Какой такой Правдюша? Я Правдюша! – пробовал протестовать брат, которого слесарь и охотник уже крепко держали за руки.

– Никакой ты не Правдюша, – спокойно возразил Знайка. – Когда я твоего брата спросил, что он ответит Никтошке, если тот его спросит: «Ты Правдюша?» – то он мне ответил: ДА. А ты вначале ответил, что скажешь НЕТ, потом сказал, что ответишь ДА, потом опять – НЕТ. Ты и есть Вруша. Если тебя Никтошка спросит, Правдюша ли ты – ты ему скажешь ДА, потому что ты на самом деле не Правдюша, но ты все время врешь. То есть, Никтошке ты ответишь ДА. Но когда я тебя спросил, что ты ответишь Никтошке, ты мне сказал НЕТ, потому что ты и в этот раз соврал. Ты ему скажешь ДА, но мне ты соврал, что скажешь НЕТ. Вот ты и попался!

– Ребята! Надеюсь, теперь-то вы мне верите! – стал объяснять настоящий Правдюша. – Я тут не был две недели. Ездил в Цветоград за лекарствами для коров. И только сегодня утром вернулся. Может быть, этот Никтошка приходил как раз, когда меня не было?

– Да ты тут не причем! – сказал Патрон. – Вот кто во всем виноват! – и он ткнул пальцем во Врушу. – Вот этот! Пока его честный брат ездил в город, здесь был Никтошка – это теперь всем ясно.

– Хватит отпираться, Вруша! – наступали Напильник с Торопыгой.

– А не скажешь – мы на тебя нашу собаку натравим! – пригрозил Патрон.

– Ну-ка, Булька, иди сюда!В противоположность другим собакам своей породы, бультерьер Булька был очень добрым и абсолютно безобидным существом. Он даже пугать не умел.

– Булька, поди сюда, кому говорю! – снова позвал Патрон. Булька подошел и зевнул, показывая огромные зубы.

– Подожди ты, Патрон, со своим Булькой, – остановил его Знайка. – Вечно ты пытаешься всего добиться насилием.

– А чем же еще этого негодяя пытать, как не насилием? Как от него правды добиться? Может, он нашего Никтошку давно убил и съел, а теперь хочет следы замести? Такие мерзавцы, как этот, никогда добровольно не признаются. Надо его Булькой укусить – только тогда он правду скажет.

Булька весело залаял и лизнул Врушу в лицо. Видно, почувствовал, что фермеру плохо, и решил его утешить.

– Зачем кусать? – задумчиво произнес Таблеткин. – Есть и другие средства…

– Что он говорит? – прошептал Правдюша. – Как убил? Ты что, убил этого… этого… коротышку?

– А иначе, где же он – если он здесь был, а теперь его нету? – насмешливо спросил Патрон.

Волосы на голове у Правдюши встали дыбом. Теперь они с братом сильно друг от друга отличались. Правдюша был бледный, как смерть, а Вруша – красный, как рак. Он всё открывал рот и всё пытался что-то сказать, но каждый раз передумывал и останавливался. Вруша никак не мог придумать, как ему всё объяснить брату и этим малышам из города. Умнее всего было бы, конечно же, сказать правду. Тем более, что Вруша Никтошку не ел и даже не убивал, а наоборот – даже с ним подружился. Но Вруша не умел говорить правду.

– Как ты мог?? Как ты мог?! – сокрушался Правдюша. – Боже, и это мой брат, мой родной брат! Не могу поверить. Я всегда считал, что твое вранье не доведет тебя до добра, но чтобы ты докатился до убийства…

– И людоедства, – напомнил Торопыга.

– Что-то я не слыхал о случаях людоедства среди коротышек, – заметил доктор Таблеткин.

Правдюша схватился за живот, и Напильник вовремя успел подставить ему стул, на который тот прямо упал.

– Да стойте вы! – рассердился Знайка. – Замолчи, Торопыга, что вы с Патроном несете! Никого он не ел!

– Откуда ты знаешь? Логика? – злорадно поинтересовался Патрон.

– Нет, – грустно усмехнулся Знайка. – Интуиция.

И, не слушая больше остальных, он отвел Врушу в другой конец кухни. Там у братьев стояло большое железное корыто для стирки белья.

– Садись, – Знайка пододвинул Вруше перевернутое корыто.

Вруша послушно сел. Корыто лязгнуло и прогнулось под ним – такой Вруша был большой и тяжелый. Но сейчас он сам себе казался меньше всех – даже меньше этого низенького ученого коротышки.

– Я понимаю, что правду тебе говорить тяжело и больно. Не так ли? Вруша горестно кивнул.

– Я у тебя этого и не прошу. Говори неправду, как привык. Вруша снова кивнул.

– Коротышку звали Никтошка?

– Нет.

– Он приходил, когда твой брат уезжал в Цветоград?

– Нет.

– Он сейчас на ферме?

– Да.

Вруша чувствовал, что врет плохо, но продолжал. Ему очень хотелось, чтобы коротышки узнали правду, но не мог же он ее прямо вот так взять – да и сказать!

– Пока из этих ответов мне всё ясно, – сказал Знайка. – Никтошка здесь был, пока Правдюша уезжал в город, а теперь его здесь нет.

Вруша чувствовал себя ужасно. Это был какой-то бред. Он отвечал одно, а его понимали совсем наоборот. Но из его ответов узнавали правду. А ведь вранье – это как раз когда ты говоришь неправду и в нее верят. А иначе это не вранье, а просто другой язык. В котором НЕТ обозначает ДА, а ДА – НЕТ. И вот теперь он, Вруша, говорит на этом странном, глупом языке. Значит, он не врет!– Послушай, – сказал Знайка. – Ну разве тебе не жаль бедного Никтошку? Ведь он пропал уже очень давно, и у нас о нем не было никаких вестей. Мы, можно сказать, мысленно его уже почти похоронили. И вдруг узнаем, что он жив! Но может быть, ему сейчас очень плохо, может, ему необходима помощь, может, он погибает?!

Глава двадцатая РЕКА

А Никтошке и впрямь нужна была помощь. Да она была ему сейчас совершенно необходима! Оказалось, что крапивные заросли, в которые забрел Никтошка, росли на самом краю обрыва. Блуждая в крапиве, он оступился – и скатился с крутого обрыва вниз, к реке. Хорошо, что ничего себе не сломал.

Никтошка был очень грязный. Лицо закопченное. Волосы в сметане. Из-за кислого молока, которое пролилось из канистры ему прямо на голову, от волос пахло ужасной гадостью и никуда нельзя было деться от этого мерзкого запаха. А пенки… они были хуже всего.

Очень хотелось вымыться. Но дул такой холодный ветер, что даже застегнув джинсовую курточку на все пуговицы и замотавшись в шарф, Никтошка все равно дрожал. К тому же ему сильно хотелось спать. Так хотелось – что вот прямо сейчас взял бы и упал в лужу и тут же уснул. Но лужа была мокрой и холодной. Никтошка стал рассуждать, что ему лучше сделать: несмотря на холод раздеться и вымыться в реке или лечь спать. Но то ли от голода, то ли от ветра у него так сильно болела голова, что он ничего не мог придумать.

Возле берега плавала коряга, одним своим концом запутавшаяся в кустах. Никтошка зашел на корягу и встал на четвереньки. Ему очень хотелось лечь прямо на нее и тут же уснуть. Но в животе урчало от голода. Налетевший порыв ветра брызнул ему водой прямо в лицо. Никтошка поднял голову. В просвет между облаками выкатилась огромная желтая луна. Она осветила черный лес, и от лунного света деревья, непонятно почему, стали еще чернее. Но Никтошка не хотел смотреть на лес, а смотрел только на луну. Голова болела, и мыслям в ней было очень тяжело. Никтошка смотрел и смотрел на луну, и сам не заметил, как стал потихоньку выть. Сначала не громко, а потом громко. Он смотрел на луну и выл, а луна смотрела на него и, когда пролетал край облака, она словно моргала или словно убирала упавшую на свое желтое лицо прядь волос.

Никтошка не помнил, сколько он так выл, а только вдруг он услышал, что ему кто-то отвечает. Он замолчал и прислушался. Из черного леса донесся ответный вой, а потом еще один – далекий, словно звал за собой куда-то. Мимо проплывал пень. С корнями, растопыренными в разные стороны, он был похож на большого черного осьминога. Никтошка и сам не знал, что это пришло ему в голову, но только он взял да и прыгнул на пень. Это был пень от какого-то большого дерева, наверное, дуба. Пень был весь потрескавшийся и изъеденный насекомыми. В середине его было углубление, в котором почему-то было сухо. Никтошка завалился в него. Сюда не доставал ветер. Никтошка свернулся калачиком и подобрал под себя ноги, как креветка. Пень качало, и он плыл, неизвестно куда. Какое-то время головная боль и голод еще боролись между собой в его усталом организме, но потом, видимо, оба тоже устав, оставили Никтошку в покое, и он наконец уснул.

Глава двадцать первая ВРУША РАСКОЛОЛСЯ

– Может быть, Никтошка сейчас погибает? – повторил свои слова Знайка. Услышав это, к ним подбежали остальные малыши.

– Как погибает?

– Где он?

– Я срочно должен ему оказать медицинскую помощь!

– Погодите! – остановил их Знайка. – Еще пока не понятно, где он.

– Так значит, он жив? – спросил Правдюша.

– Значит, этот Врушка его не съел? – спросил Торопыга.

– Не съел, не съел, – сказал Знайка.

– А может, все-таки съел? – сомневался Патрон.

«Если съел – то куда косточки засунул?» – подумал Напильник, но вслух ничего не сказал.

Примчался Булька. Он был рад общему оживлению и стал носиться по кухне, опрокидывая кастрюли.

– Стойте! – прокричал доктор Таблеткин. – Мне пора выезжать! Больной на операционном столе уже целый час лежит – меня ждет!

– Как же мы поедем без Никтошки? – спросил Торопыга.

– Ну… можно как-нибудь в другой раз за ним вернуться, – предложил Напильник.

– Нет, так не пойдет, – сказал Знайка. – Никтошка неизвестно где. На ферме его нет, а в Цветограде он тоже не появлялся. Значит, он где-то в лесах или полях. А погода-то вон какая…

Все посмотрели в окно и увидели, что погода совсем испортилась. Поднявшийся ветер гнал по небу серые тучи. Над полем уже вспыхивали отдельные молнии. Небо ворчало далекими громами, и вот-вот должен был хлынуть проливной дождь.

– Надо нам срочно что-то решать, – сказал Знайка. – А то и Никтошка пропадет, и больной без операции умрет.

– Я знаю, что делать! – вскричал охотник Патрон. – Ну-ка, Булька, поди сюда!

– Это еще зачем? – насторожился Знайка.

– Когда нужно быстро получить признание – Булька незаменим! Булька с веселым лаем подбежал к ним, таща в своей огромной пасти кастрюлю из-под съеденного супа.

– Не надо! – попросил Вруша.

– Если бы аптечка не осталась в машине… – пробормотал доктор Таблеткин.

– Погодите, – сказал Правдюша, – беря брата за руку. – Он вам сейчас и так все расскажет.

– Правда?

– Честно-честно, – прошептал Вруша.

Он очень боялся – не столько зубастого Бульки, сколько его грозного хозяина. Но, как ни странно, в стрессовых ситуациях – то есть, когда страшно – Вруше всегда еще сильнее хотелось врать.

– Он сейчас всё скажет! – заверил Правдюша.

– А вдруг нет?

– А вдруг да?

– Ну давай!

– Сейчас…

– Ну же!

– Погодите! – сказал Знайка. – Дайте ему сосредоточиться. И всё вспомнить.

– Да времени же нет! Больной умирает!

– Да подождет твой больной! Не умрет. Пусть ему пока наркоз сделают.

– Да как же я им это скажу, тут, наверно, даже и телефона-то нет?!

– Почему же? Всё у нас есть. Пойдем! И Правдюша повел доктора к телефону.

– В общем, так! – грозно подступил к брату-обманщику охотник Патрон, таща за ошейник Бульку. – Даем тебе ровно семь минут на размышление. Как раз без семи четыре. Когда часы пробьют… если не скажешь – мы тебя так искусаем – своих не узнаешь!

Торопыга принес всем по стулу, и коротышки расселись вокруг Вруши. А бедный обманщик, красный от стыда, остался стоять в середине, стараясь закрыть лицо руками, чтобы они не видели, как ему стыдно.

Напильник качался на своем колченогом стуле, длинная ножка которого страшно скрипела и, казалось, вот-вот расколется пополам. Знайка, вытащив из кармана тряпочку, протирал очки. Торопыга скрестил на груди руки и напевал какую-то песенку. Патрон положил на колени заряженное ружье и правой рукой играл затвором, то открывая, то закрывая его. При этом из ружья время от времени выпрыгивал патрон. Охотник поднимал его с пола и снова загонял в затвор. Левой рукой он держал наготове Бульку.

– Без трех минут! – предупредил Патрон.

Песенка Торопыги действовала всем на нервы. Может быть, потому, что слуха у шофера совсем не было. Знайка вообще не выносил всяких резких звуков и каждый раз, когда лязгал затвор Патронового ружья, он как-то странно дергал плечами, словно его касался оголенный электрический провод. Таблеткин в своем углу разговаривал по телефону и, судя по словам, которыми он называл медсестру, тоже нервничал. «Как это катетер пошел не туда? – восклицал он. – А куда же?»

Вдруг из часов выскочила сердитая кукушка и начала куковать. От неожиданности Напильник подпрыгнул на стуле и ножка сломалась. Слесарь с грохотом полетел на пол.

– Ну, хватит тут комедию ломать! – топнул ногой Патрон, вскакивая со стула. В этот момент Булька дернулся и залаял. Ружье выскользнуло из рук охотника, грохнувшись прикладом о таз. Раздался выстрел. Коротышки в ужасе попадали на пол.

Патрон схватил Врушу за шиворот.

– Не стреляй! – попросил тот. – Пожалуйста, не убивайте! Не надо…