Текст книги "Путь домой"

Автор книги: Лена Ваганова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Привет, – выдавил Марк.

Он ускорил темп, зашёл в общую комнату, переоделся и вышел в сад. Проходя мимо пустого участка Бублика, Марк на секунду остановился. Взъерошенную землю прибило дождём. Теперь этот участок походил на курган, где недавно кого-то захоронили.

Марк с корзиной полез повыше к кроне. Он складывал одно яблоко за другим. Утренняя прохлада медленно испарялась, и начинался полуденный зной. Горячий воздух проникал в лёгкие, и последние остатки влаги сочились из тела вместе с потом.

Становилось душно и тесно в пустой тишине Мира. Марк расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Попытался дышать только через нос. Но ничего не помогало, пить хотелось так сильно, что ни о чём больше он думать не мог.

Тогда рука Марка сама потянулась за яблоком. Пальцы коснулись холодного наливного плода. Он был готов разорваться, столько в него вмещалось живого и настоящего. Марк сорвал плод и поднёс его ко рту, почувствовал сладковатый аромат и откусил кусочек. Струйка сока брызнула ему на щёку. Потом он откусил ещё и ещё, и так пока от яблока ничего не осталось. Кисло-сладкий сок давал новые силы в этот жаркий день.

Марк сдал корзинку с собранными плодами, одно небольшое яблоко положил себе в карман. На обеде Марк протянул его Дику.

– Ты когда-нибудь пробовал есть эти яблоки? Они невероятно сочные.

Дик вылупился на яблоко, потом посмотрел на Марка и вырвал у него плод.

– Я отнесу его на пункт приёма, – сказал он.

– Ты не понял, они сочные, а значит, живые. Попробуй! – сказал Марк.

– Эти яблоки нам не полагаются! Я надеюсь, никто не заметил, как ты их жуёшь? Друг, вот тебе мой совет, сходи к Психологу!

– Дик, мне кажется, Бублик что-то знал.

– Может, он тоже ел эти яблоки и поэтому помешался? – засмеялся Дик.

– Я серьёзно.

– Я тоже серьёзно.

– Я не спал на музыкальном сеансе. И все там так выглядели, как не живые, как будто тела людей потеряли головы и бегут куда-то в полной темноте.

– Работодатель не должен об этом знать.

– Ты поможешь найти мне Бублика?

– Зачем тебе этот сумасшедший?

– Он, кажется, сумел не потерять голову.

***

После работы Марк снова сел на велосипед и отправился на последний круг Мира. Он ездил по улицам и вглядывался в лица прохожих. Жизнь на последнем круге была совсем не похожа на то, к чему он привык в своём обществе. Здесь было громче и многолюднее. Люди сидели на скамейках, о чём-то беседовали. Многие из них курили электронные сигареты.

Здесь не существовало абсолютной чистоты, по улицам ходили уборщики, они помогали роботам-пылесосам собирать грязь. Марк подъехал к клубу. У дверей стояли те же парни, что и вчера, также курили у запрещающего знака.

– Тебе понравилось, да? – спросил один из них.

– Что это за место?

– Это единственное удовольствие, которое осталось в нашем Мире, – засмеялся кто-то.

– Но ведь говорят, что в нашем Мире все счастливы.

– Так мы только поэтому и счастливы, что можем вечерами насладиться пением Нины.

– Я ищу своего друга, – выпалил Марк.

– Ну, если потерял, то уже не найдёшь. У нас тут бывает такое. Мест-то на последнем круге не для всех хватает. К нам, знаешь ли, бывают желающие.

– А эта девушка, кто она?

– Она настоящий творец. Уносит от неё, да?

Марк зашёл в клуб, вчерашняя парочка сидела на том же месте. На этот раз он занял место у сцены, чтобы получше всё разглядеть. Появился человек в белом, он вывел на цепи девушку. Началась музыка, она была спокойнее, чем вчера. Нина села на колени, упёрлась взглядом куда-то в пол и издавала такие высокие ноты, что ушам не всегда было комфортно их воспринимать.

Из-за занавесы дыма он видел только её силуэт. Медленно начиналось головокружение. Сзади всё сильнее напирал крепкий мужчина в форме уборщика. Марку становилось труднее удерживать занятую позицию, он решил сместиться вправо. В этот момент его кто-то толкнул, и вдруг он увидел лицо Бублика. По крайней мере так ему показалось. Всё вокруг кружилось, линии света переплетались. Лица стали смазанными. Марк попытался сделать шаг, его кренило вправо. Поднялась такая качка, что он не смог удержаться на плаву и пошёл на дно. В этот момент его кто-то подхватил.

– Не ходи за ним.

Это был очень знакомый голос. Звучал он так строго, что Марк сразу не смог сфокусироваться на лице говорящего. Через несколько секунд он узнал его, это был Дик.

– Работодатель не простит тебя.

– Ты за мной следишь, – это всё, что он смог сформулировать.

Марк убрал руку Дика, открыл дверь и вывалился наружу. Шёл дождь. На противоположной стороне улицы между домами скрылась фигура Бублика. Шатаясь, медленно перебирая ногами, Марк пошёл за ним. Его голова намокала, и идти становилось легче. Дик всё ещё преследовал его.

– Бублик чокнутый. Он много раз был в санатории! Он ходит лысым! В нашем Мире больше никто не ходит лысым.

Марк не останавливался. Его ум постепенно прояснялся, и он уже мог бежать. Бежать туда, где ещё недавно он видел спину Бублика. В кулаке он зажал маленькую музыкальную коробочку.

– Марк, я должен вызвать людей в белом, – крикнул Дик.

В гарнитуре послышался сигнал, который означал, что сейчас приедут люди в белых костюмах, введут ему успокоительное и отправят на пару дней в санаторий отдыхать. В карточке после этого сделают пометку, от которой нельзя избавиться. Она будет означать, что у тебя неустойчивая психика, ты один раз сорвался, и доверия тебе больше нет. Ты так же будешь продолжать работать в саду. Но встречи с психологом станут дольше. Он будет заглядывать к тебе в глаза и ждать, пока ты ему всё не расскажешь.

Марк рванул гарнитуру с уха, отбросил её в сторону. Последний раз взглянул на Дика. Этот человек не понимал, как можно предать Мир, который полностью сделан для тебя.

Марк честно старался делать всё, как хочет Работодатель. Но тревога внутри возрастала, она поднималась к горлу, как гриб после атомного взрыва, и угрожала уничтожить всё на своём пути. Марк понял, что есть только один способ предотвратить эту катастрофу – поступить не так, как хочет Работодатель.

Издалека послышался топот людей в белом. Они передвигались колоннами, каждое их движение было строго отмерено. Самая дисциплинированная часть общества, всегда подчиняющаяся Работодателю. Может быть, этот Мир создан для них?

Марк побежал вперёд со всей силой, на которую был способен. Он обогнул последний ряд домов Мира и очутился у границы между там и здесь, сегодня и вчера, будущим и настоящим.

За домами плотно росли деревья, и где-то там была та линия, которую никто никогда не пересекал. Капли дождя лупили по листьям. Приглядевшись, он увидел еле заметную тропинку. Чуть дальше ветка от куста была сломана.

Марк сделал шаг. Переступил черту.

За куполом оказалось так громко. Тысячи насекомых гудели вокруг. Рой из чёрных точек возник внезапно и теперь преследовал Марка. Мушки залепляли ему глаза, залетали в ноздри и попадали на язык. Марк понял, что не сможет оторваться. Он остановился. Эти мизерные двукрылые создания, может быть, жившие в этом лесу тысячи лет и бывшие его хозяевами, теперь яростно защищали свою территорию. Они облепили руки и лицо человека, появившегося здесь. Нежная белая кожа легко прокалывалась тонким хоботком, и затем туда поступал яд. Крошечные капельки, не способные убить человека, они вызывали зуд, который можно победить, только если расчесать место укуса до крови. Марк бил себя, не жалея, он боролся с этим новым миром. Его кожа покрывалась кашицей из раздавленных насекомых. Но рой не кончался.

В какой стороне остался безопасный Мир, определить уже было невозможно. Теперь Марку предстояло научиться выживать.

Он начал медленно шагать, ноги погружались во влажный мох, носки парашютами вспенивались из ботинок, а затем накатила такая усталость, что он рухнул лицом в канаву.

Гул сразу же затих, и стало спокойно. Тишину прерывало только чьё-то сопение, кто-то тяжело дышал, с силой выталкивая из себя воздух. Как будто умирала толстая старуха, и это были её последние вздохи на земле.

Нина

– Добро пожаловать в реальность!

Этот голос всегда был с ней. Он будил каждое утро, помогал соблюдать распорядок дня. Всегда вовремя и точно говорил то, что хотелось именно сейчас. Он поддерживал, когда тянуло заплакать, и успокаивал в моменты сильного возбуждения, предлагал перекусить, когда хотелось есть, и напоминал о том, что необходимо принимать стимуляторы.

Она совершенно точно помнила, когда впервые услышала голос. Ещё младенцем она лежала в колыбели за деревянными жердями, ограждающими её хрупкое тело от внешнего мира. Тёмную комнату освещали разноцветные лучи, исходящие от плоского экрана, висевшего на стене. Её зрение ещё не позволяло разглядеть, что происходит на экране, но она слушала голос и уже тогда знала, что о ней кто-то заботится.

Голос был с ней, когда она впервые увидела цифровой рояль.

– Тебе разрешена полная свобода творчества.

Её пальцы неуверенно начали нажимать на клавиши электронного рояля. Она изучала, каждый звук – от низких к высоким прослушала всю гамму. Высокие ноты напоминали ей звук падающих капель воды. Перебирая клавиши, вслушиваясь в полутона, она создала свою первую композицию «Стук дождя».

– У тебя есть талант, – сказал голос.

С этого момента единственной её целью в жизни стало написание музыки. Цифровой рояль– вершина человеческой мысли – вмещал в себя тысячи разных звуков, нот, голосов, криков. Каждый день она их комбинировала и сочиняла что-то новое. Она училась создавать музыку для Мира, потому что знала, что Мир не сможет существовать без музыки. Она родилась творцом, это был её путь – путь полного растворения в искусстве. Так она понимала своё предназначение. Так его понимал и Работодатель.

Она, как и все творцы, росла в санатории, где проходила обучение и готовилась к выходу в большой Мир, где наконец-то её талант обретёт имя. Сегодня был именно такой день, к нему она готовилась всю свою жизнь. Это было время подведения итогов для того, чтобы открыть белый лист и написать то, что войдёт в историю.

– У вас есть время для утренней зарисовки. Сегодняшняя тема: природа.

Она встала с кровати и подошла к окну. Деревья в саду, как и всегда, стояли неподвижно. Но сегодня она заметила, что листья на них такие одинаковые и такие разные одновременно. «Они часть чего-то большего и являются лишь вариацией общей породы», – подумала она и взяла тёмно-зелёный мелок, провела жирные полосы по белому листу, потом добавила голубого и жёлтого. Превратила всё это в кашу и стряхнула с листа лишние крошки. Тёмно-зелёный тянулся из углов и светлел к середине листа. Иголкой она проткнула безымянный палец, выдавила капельку крови в центр, потом ещё одну, пока не образовалась маленькая лужица, она наклонила лист, кровь стекла вниз коричневым ручейком.

– Время для утренней зарисовки подходит к концу. Вам пора принять стимуляторы.

Она открыла шкафчик, там в стакане лежало пять красных горошинок. Она привычным жестом положила их под язык.

– Вы можете сходить в туалет, умыться и потом готовьтесь к перевоплощению.

В душе она перевела выключатель на холодный, сняла с себя ночную рубашку и встала под струю воды. Так, через холод, она чувствовала себя живой. Реальной. Но как только она возвращалась обратно в тёплый воздух, реальность ускользала от неё. И она погружалась в грёзы и фантазии, которые сопровождали её целый день.

Этот мир таил в себе множество опасностей, и все они могли настигнуть в любую минуту.

Первая опасность – это темнота. Никогда не ходи туда, где человеческий глаз не может увидеть ничего, кроме чёрного света. Там таится что-то страшное, неведомое. Там сидит крокодил – такое древнее пресмыкающееся с огромной пастью. Он не пожалеет никого, он очень любит человеческую плоть. Если вовремя не выйти из темноты, то можно навсегда остаться с этим крокодилом. Однажды ночью она вышла из своей комнаты в светлый коридор, ей не спалось, и она решила прогуляться. Когда вернулась, то поняла, что в комнате та самая непроглядная и ужасная темнота, там крокодил. И тогда она свернулась на коврике для ног в коридоре и уснула.

Вторая опасность – это высота. Высота есть везде. Она есть на стуле – если сильно раскачиваться, можно упасть. Она есть на земле – под слоем травы может оказаться пустота – яма, поглощающая всё живое. Но самая большая высота подстерегала её на лестницах. Тогда у неё начинала кружиться голова, чтобы с этим справится, она заставляла себя смотреть только вперёд. У неё было правило: если она передвигается не по твёрдому полу санатория, то ступать нужно осторожно, мягко перенося ноги одну за другой. Потому что высота может быть где угодно, и в любой момент жизни можно с неё упасть.

Третья опасность – человек. Это была даже не опасность, это была угроза, потому что она совершенно не понимала человека. Лучше избегать неловких длинных пауз. Человек задаёт вопросы, на которых у неё не было ответа. Как сказать нет, когда в твоём словаре есть только «да» и «не знаю»? Человек – сложная конструкция и гораздо более непонятная, чем музыка. Он может сказать то, чего не думает. И он может ранить, сказав, что думает на самом деле. Человек вынужден постоянно идти по тоненькому мостику с перекрёстками – защитить себя или обидеть другого. Ей не хотелось ни того, ни другого. Она отстранялась от общения со всеми творцами.

Единственным понимающим её человеком был Психолог. Он слушал и говорил, он избавлял от тревожных видений, и после общения с ним тепло растекались по телу. Она могла спокойно лечь спать.

Четвёртая опасность – забвение. Это то, чего она боялась больше всего. Самое страшное, что могло произойти с творцом, когда то, что ты делаешь, вдруг оказывается никому не нужным. Тебе приходится уходить, и никто не вспомнит, что ты существовал. Вся энергия, направленная на творчество и перевоплотившаяся в музыку, бесследно растает в пространстве, распадётся на атомы, чтобы потом вылиться в нечто новое, но это уже будешь не ты.

Единственное, чему она могла полностью довериться, – это музыка. У неё рождались длинные, тянущиеся, печальные мелодии, самые печальные из тех, что изготавливались в санатории.

– Включите горячую воду, вы замёрзнете. Включите горячую воду!

Она повернула выключать на горячий, и через несколько секунд вода перестала течь совсем. Закончилось время, отведённое Работодателем на утренние процедуры.

В шкафу она обнаружила белое платье, именно такое, с раздувающимся подолом, какое она хотела для этого дня. Она надела его на голое тело. Оно было таким лёгким, что она вообще не чувствовала, что на ней есть одежда. Ей нравилась эта естественность.

Она вышла из комнаты, прошлась до конца коридора. Там, за дверью с прозрачными стёклами, находилась широкая лестница из белого мрамора. Её перила оставались холодными даже в самую жару. Она положила на них свою ладонь и начала спускаться. Лестница уходила вправо и вела к общему холлу. Позади оставалось витражное окно.

В общем холле уже ждали перевоплощения две ученицы. Они были точно в таких же платьях, как и она.

– Номер три, – раздался голос.

Она открыла дверь и зашла в комнату для экзамена – пустое помещение с плоским экраном, установленным в центре.

– Продемонстрируйте свои данные.

Она прижала руку к экрану.

– Спасибо. Идёт обработка информации.

– По шкале «воображение» – 52. Отклонение от нормы – 8. Анализ цветового баланса. Используется монохром более чем в 50%. Нет разнообразия в палитре, что может негативно сказаться на состоянии работников. Импровизация – 34, отклонение от нормы – 20. Целостность – в норме. Может создавать цельные, законченные произведения. Восприятие может понравиться неосознанному типу личности с уровнем ответственности 12. Показания к работе: работа в клубе на последнем круге общества. Имя номер 134 из официального списка имён – Нина. Тип личности: суицидальный, срок службы – 14 дней. Применяется для вселения страха работникам перед смертью. Инструкция: организовать сочувствие, работники должны пройти через эту утрату, чтобы сплотиться перед проблемами и задачами, которые ставит перед ними Мир. Перевоплощение окончено. Сейчас вас заберут в Мир. Оставайтесь на месте.

Открылась дверь, и вошёл Психолог.

– Поздравляю, – сказал он. – Ваше обучение закончено. Теперь вы можете служить обществу.

– Я была хорошей девочкой? – спросила она.

– Вы слишком мечтательны. Нам нужна точная структура вашего творчества, а не фантазии. Место фантазиям есть только на последнем круге.

– Поэтому мне дали всего четырнадцать дней.

– Этого достаточно, чтобы войти в историю. Прошу прощения, пройдите за людьми в белом.

***

Кто это?

Это Нина, вы уже знакомы.

Я не узнаю её.

Как же ты не узнаешь саму себя.

Это разве я?

Да.

Я тут совсем на себя не похожа.

Ты всегда была такой. Ровно столько, сколько я тебя помню.

Где же я тогда была, раз я ничего не помню?

Кто ты?

Я та, которую представили Нине.

У тебя есть имя?

Имя… у меня никогда не было имени.

Если у тебя нет имени, значит, тебя не существует.

Но вот мои руки, вот мои ноги – я их вижу! Вы слышите мои мысли, я могу с вами разговаривать, значит, я существую.

Да, Нина, ты существуешь.

Теперь я Нина?

Ты всегда была ею, просто теперь твоя сущность названа.

***

Нине выламывало кости, её скручивало и выворачивало. Это невозможно было представить. Но эти четыре буквы её имени казали ей слишком тесными, и в это короткое слово невозможно было втиснуть её саму. Она чувствовала, что должно быть что-то ещё. Четыре буквы – это так мало. 14 дней – это так мало.

Она лежала, не двигаясь, не могла пошевелиться, иначе рука человека в белом может дрогнуть, и рисунок не получится красивым. Что будет на этом рисунке, она не знала. Его тёплая рука, одетая в белую резиновую перчатку, плотно припечаталась к её щеке. В воздухе было еле слышно жужжание.

У него в руках была зажата белая ручка, которая заканчивалась тоненькой иголкой. Он протыкал кожу на её лице и заполнял эти проколы краской. На её щеке должен появиться рисунок.

Он колол её снова и снова. В уголке её глаза собралась слеза, она росла, наполнялась и потом перекатилась через веко, скатилась по виску вниз, оставляя после себя мокрый свет.

– Всё готово, – сказал человек в белом.

Она поднялась, он дал ей зеркало. Кожа от уколов раскраснелась и разбухла. Она увидела кривые полосы на правой щеке, чёрные и белые. Тоненькая волна соединила пространство между бровей.

– Татуировка на лице – это последняя мода, – сказал человек в белом. – Работодатель лично утвердил образцы рисунков. Обычно мы такие вещи согласовываем с творцами, но у вас есть всего четырнадцать дней, так что быстрее было решить всё самим.

– А вы можете написать на моей руке моё имя?

– Это ещё зачем? Такого распоряжения от Работодателя не поступало.

– Я забываю своё имя. Я хочу, чтобы оно осталось со мной.

Человек в белом отвернулся от неё, он прижал сжатый кулак к уху и затих. Видимо, разговаривал с кем-то по гарнитуре.

– Я посоветовался, и кодексу Мира ваше желание не противоречит. Так что ложитесь на стол.

Он снова надел защитную маску и взял машинку для татуировок. Она впивалась Нине в руку, заставляла её страдать. Когда в жизни нет ничего больше, страдание кажется счастьем.

***

На неё обрушились все её страхи. Она упала с высоты своего белого и понятного Мира санатория в тёмную безызвестность последнего круга, где ей нужно будет общаться с его обитателями. А вдруг за эти четырнадцать дней у неё ничего не получится, и она уйдёт в забвение?

Люди в белом вели её на первое выступление. Они следовали по каким-то бесконечным коридорам, лестницам и пролётам, перешагивали через протянутые провода и нагибались для того, чтобы пройти в узкую щель в стене. Одинокие лампочки сверкали и гасли, сверкали и гасли. Она видела этот путь вспышками. Спина человека в белом, темнота, собственные ноги, переступающие через лужу чего-то тёмного, капающего из трубы, темнота, шприц, темнота.

Она вспомнила, что хотела на первое выступление надеть своё счастливое кольцо, темнота, она поняла, что больше не вернётся в санаторий, темнота. Темнота заканчивалась, и она оказалась в гримёрной. Её усадили на стул перед большим зеркалом, украшенным миниатюрными лампочками жёлтого цвета. Откуда-то появилась толстая женщина в переднике. Она была одета в старый замасленный халат в цветочек, её большие груди разрывали пуговицы халата в стороны. В образовавшихся отверстиях можно было видеть её бледную кожу с родинками и бородавками. Передник был присыпан какими-то мелкими белыми частицами.

Она встала сзади кресла, большими руками взяла в руки пучок тонких волос Нины. Толстыми пальцами помяла их, пристроила справа за ухом, потом ровно посередине, потом подвернула кончики, как будто отрезала.

– Что будем делать? – послышался в гарнитуре её грубый голос.

Она достала электронную сигарету и задымила. Нина перестала видеть себя в зеркале.

– А-а-а-а, знаю я вас всех, вам главное, чтобы по-модному было.

Она подняла с пола чан с водой, окатила Нину, вода скатывалась в щели железной решётки, которой был устелен пол.

– Знаешь, я ведь тоже в какой-то степени творец! – произнесла она и подняла указательный палец вверх.

Затем вытащила из ящичка рядом с зеркалом ржавые обрезки труб и кинула их в стоявшую тут же на плите кастрюлю с кипящей водой. Через пару минут щипцами начала вытаскивать трубки и накручивать на них волосы. Женщина резко тянула волосы на себя, Нине было трудно удерживать голову вертикально. Когда все трубки оказались на голове у Нины, она взяла палитру с красками, замесила в ней коричневый и зелёный и обильными мазками стала закрашивать лицо.

– Снимай! – указала она на платье.

Нина через голову сняла свой белоснежный наряд. Женщина сразу отправила его куда-то в самый тёмный угол и принесла оттуда явно на несколько размеров больше кофту и штаны с протёртыми коленками и локтями.

– Надевай!

Нина всё ещё находилась в полном страхе темноты, так что беспрекословно подчинялась этой толстой женщине. Та осмотрела её.

– Ты мне ещё заплачь! У нас тут настоящая жизнь, не то что в вашем санатории. Так что давай, выступи нормально! Эти люди целыми днями трудятся, и им нужен отдых.

Женщина в переднике выкрутила уже остывшие трубки, волосы Нины завились кудрями. Потом принесла какой-то засушенный веник, вытащила из него подгнившие помидоры на веточке, соединив их в венок, прикрепила к голове Нины.

– Иди, распни себя как следует, – и вытолкнула её за дверь.

***

Ум расползался по поверхности пола. От укола немного болело левое предплечье. Всё вокруг таяло. Её кто-то тянул за собой по полу, и она послушно следовала за ним. Потом он легонько толкнул её в спину, и Нина начала подниматься с колен, чтобы рассмотреть, где она оказалась.

Это была плохо освещённая комната, лучи прожекторов светили ей в глаза. За маленькими столиками сидели люди, они все смотрели на неё и чего-то ждали. Включилась музыка. Эту мелодию Нина сочинила пару месяцев назад, когда ей пришлось просидеть весь день в помещении с мигающим светом. Это было такое испытание для проверки себя. Она голосом подхватила ноты. Закрыла глаза, и её опять начало засасывать в мир страхов и противоречий, от которого она мечтала избавиться всю жизнь. Но у неё это выходило довольно плохо. Работодатель это заметил и отправил её на последний круг. Где, как она всегда думала, затерялись самые недоразвитые существа этого сверхразвитого Мира.

Сейчас эти существа были перед ней. Они внимательно слушали её музыку, медленно приближаясь к сцене. Ей хотелось как можно мрачнее рассказать эту историю, чтобы даже самые весёлые и даже самые чёрствые сегодня грустили вместе с ней. Но их слёз всё не было видно. И тогда она зарычала. Рычала громко и злобно, чтобы напугать всех. Махала руками и каталась по полу. А потом разбежалась и врезалась в стенку. Мятые помидоры с её головы разлетелись в разные стороны.

Сквозь дымку она услышала одобрительный топот ног. Существа хотели ещё. Но сегодня она уже не могла, слишком болела голова.

За сценой она завалилась в угол. Ей нужно было остановиться, чтобы подумать. Но она не могла этого сделать, потому страшные фантазии приходили снова и снова. Ей захотелось опять удариться головой, только сильнее, чтобы это всё исчезло раз и навсегда.

***

Сеанс с Психологом. Нина. Запись № 408

– Зачем вы это сделали?

– Я была расстроена.

– Вы с этим справитесь?

– Не знаю.

– Опишите, что вы сейчас чувствуете.

– Теперь меня ничего не тревожит.

– Это правильно. У вас слишком большие эмоциональные затраты. Вам нужно отдыхать.

– Я хочу получить энергию для чего-то большего.

– Не торопитесь, у вас ещё целых тринадцать дней.

– Я им понравилась?

– Они были в восторге. Вы именно то, что им нужно.

– Что теперь со мной будет.

– Вы будете жить на последнем круге Мира и готовить свои выступления. Полная свобода творчества, как и раньше.

***

На следующее утро Нина впервые проснулась в тишине. Женский голос остался в санатории. Теперь ей самой предстояло решать – это реальность или нет. У неё болела голова. Вчера во время выступления в клубе она покинула тело, а сегодня вернулась опять в свою тесную и неуклюжую оболочку. Она лежала на кровати и снова и снова вспоминала топот ног, одобрение публики.

Перебирая вчерашние видения в голове, она на минуту остановилась. Теперь из её окна были видны не зелёные листья деревьев, а голубое небо, и по нему сейчас бродили надутые белоснежные кролики. Это были точно они. Один из них уселся спиной, и Нина увидела два уха и выпирающий белый хвост. А один наклонил мордочку вниз к этому миру и пытался что-то разнюхать. Ветер их гнал куда-то на север, и скоро они исчезли из окна, один из них на прощание подёргивал ушком.

Вдруг ей так захотелось шагнуть в окно и прямо в белье оказаться на улице. Неумытой и растрёпанной, чтобы кожей почувствовать, что такое солнечный свет, что такое ветер, что такое мир.

Она растворила окно, села на подоконник, свесив ноги. Её гарнитура сегодня молчала, и она не представляла, сколько сейчас времени и чем нужно заниматься. Идти ли сразу в душ или, может, сначала достать краски и попробовать что-то нарисовать?

Сидя на подоконнике, Нина вслушивалась в то, что её окружает, ей вдруг захотелось понять, как звучит этот мир. Она замерла, и привычная тишина начала заполняться звуками. Послышалось фырканье робота-пылесоса. Он нехотя всасывал в себя бумажки и каждый раз причмокивал. Мимо проезжал работник на велосипеде, колёса которого были спущены и шипели. Под порывами ветра ветки деревьев легонько соприкасались.

Откуда-то постоянно доносился еле слышный стук. Она осмотрела всё вокруг и никак не могла установить источник этого звука. Тогда она обратилась к себе и своему телу. Её лёгкие наполнялись воздухом и выпускали его обратно, тихо посапывая. А внутри грудной клетки, спрятанное глубоко-глубоко, стучало её сердце. Оно колотилось и было таким громким, что могло разбудить кого угодно в этот ранний час. Оно было живым. Разве можно было после этого умирать?

***

– Эту цифру – четырнадцать дней, её нельзя исправить? – спросила Нина у Психолога.

– Вы же понимаете, это не мы её выдумали. Это результат вашей собственной работы. Специально созданная система проанализировала вашу деятельность и выдала этот показатель.

– Но этого слишком мало для жизни.

– Но этого достаточно для того, чтобы иметь успех после смерти.

– Я не знаю, что будет после смерти.

– Как же так, вам разве до сих пор не рассказали?

Смерть после жизни – это то, что предлагалось всем творцам с последнего круга Мира. Самая популярная певица восьмого круга сгорела всего за один день и оставила после себя хит под названием «Курала». Это единственное слово в песне повторялось десятки раз, но никто не знал, что оно обозначает. Все просто продолжали изо дня в день повторять «курала».

После смерти творцы уже не принадлежали себе, они принадлежали Миру, и Мир их менял под свои стандарты. Им в позвоночник вживлялись устройства, которые помогали телу двигаться. Кожу покрывали воском, она блестела под лучами софитов так, что умерший творец выглядел куда более молодым, чем при жизни. Их всех одевали в белые одежды Работодателя, только цвет париков был разный. Они выходили на сцену и двигались похоже, практически не открывая рот, а в это время играли песни, написанные ими в то время, когда они ещё сами могли записывать ноты.

Их мозг питали раствором. Так что творцы оставались не живые и не мертвые. Но продолжали своё существование.

В санатории будущим творцам демонстрировали жизнь после смерти. Естественно, это касалось только тех, кого не поглотило забвение. В демонстрации участвовала звезда Аллое. Очень давно она написала несколько треков, которые до сих пор пользовались популярностью. Часто их включали на музыкальных вечерах, устраиваемых Работодателем. Работодатель называл Аллое «клеем поколений» и говорил, что ей, похоже, удалось создать что-то бессмертное.

Аллое явилась в санаторий в длинном чёрном балахоне, практически полностью скрывающем её тело. Она шла медленно, перекатываясь с одной ноги на другую. За время, которое она провела после смерти, её тело устарело, но ей всё ещё требовалось выглядеть молодо. Проще всего это было сделать, облачившись в чёрное. На голове у неё сидел парик из ржавой проволоки, из-под балахона выглядывали непривычно тонкие щиколотки. Они были словно фарфоровые, казались хрупкими, и глядя на них, можно было подумать, что их обладательнице едва исполнилось двенадцать.

Аллое поднялась на сцену. Головы слушателей начали покачиваться в такт музыке. Ритм становился быстрее, Аллое входила в него постепенно. К середине песни она так разошлась, что начала размахивать руками и сделалась похожей на средневековую мельницу. В этот момент её кисть оторвалась. Плоть, словно перчатка, слетела с белой косточки и отправилась в зрительный зал. Летящая ладонь приземлилась точно на щеке Психолога, вмазала ему пощёчину, он, ещё не понимая, что произошло, оттолкнул её, ладонь поднялась в воздух, два раза перевернулась и приземлилась прямо в руки Нины. Аллое пожала ей руку – потом скажут другие творцы.

Нина посмотрела на кисть Аллое: она покрылась синими пятнами, крошечные пальцы скручивались рогаликами. А большой палец лишился ногтя, и вместо него вставили синюю пластмассовую пластину. От руки в нос бил резкий химический запах. В некоторых местах кожа уже расползалась, наружу вылезали прожилки вен.

Сейчас на приёме у Психолога Нина видела эту руку и вспомнила этот запах.

– Мне всё рассказали о жизни после смерти.

– Рано или поздно это случается со всеми. Вам стоит увеличить дозу успокоительных, вы слишком тревожитесь о том, что неизбежно, – только и сказал Психолог.