Текст книги "Однокурсник (ЛП)"
Автор книги: Лена Литтл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
ТРИ
ТЕО
Я уже сбился со счета, сколько раз представлял, как целую, трогаю и ублажаю Тесс.
В моем воображении она моя. Только моя. Выкрикивает мое имя, извивается подо мной и сходит с ума каждый раз, когда я вхожу в нее.
Каким бы я ни представлял себе наш первый поцелуй… это был не тот случай.
Я едва не извергаю свое семя в тот момент, когда наши губы соприкасаются, и даже когда я прижимаюсь к ее рту, то все еще не могу осознать, что она здесь, в моей квартире, и притягивает меня к себе для поцелуя.
Я целую Тесс Уорд. Девушку, которая совершенно не подходит мне. Девушку, которую я любил издалека. Девушку, которая не выходит у меня из головы изо дня в день. Даже когда я чем-то занят – работаю барменом или учусь, – она рядом, затаившись в глубине моего сознания.
– Тесс…
Она стонет в ответ, и я глотаю ее звуки, погружая язык в ее теплый рот. Мои руки скользят вниз по ее телу и обхватывают ее попку, грубо разминая и прижимая ее к моей растущей эрекции.
Собрав всю свою силу воли, я отстраняюсь и упираюсь лбом в ее лоб. Мы оба дышим так, будто только что пробежали марафон.
– Тесс, это слишком для тебя?
Она качает головой, и я обхватываю рукой ее шею, ее пульс бьется под моими кончиками пальцев.
– Подари мне мой подарок на день рождения.
– Конечно, котенок. Скажи мне, чего хочешь.
Мои губы касаются ее челюсти, я скольжу поцелуями по мочке ее уха и вниз по чувствительной стороне шеи, посасывая кожу на ключице.
Тесс выгибает спину и сжимает пальцами мои волосы.
– Тебя. Я хочу тебя, Тео.
С рычанием я поднимаю ее и мягко бросаю на кровать. Это еще одно преимущество маленькой квартиры – кровать находится в пределах легкой досягаемости.
Тесс приподнимается на локтях, глаза блестят, когда она рассматривает меня.
Огонь вспыхивает в моем теле, как только она поднимает платье и задирает его вверх, открывая мне полную картину ее пышных бедер и розовых кружевных трусиков. Она трет бедра друг о друга и проводит красным ногтем по одной стороне, останавливаясь прямо над своей киской.
– Ты будешь просто смотреть, Тео?
Заклятие разрушается, и что-то первобытное, животное рвется из моей груди. У меня есть один шанс с Тесс. Один шанс сделать ее такой же одержимой мной, как и я ею. Я заставлю ее кончить так сильно, что она вернется за добавкой. И еще. И еще.
Опустившись на колени, я не свожу с нее глаз, пока расстегиваю туфли на каблуках и опускаю их на пол. Ее грудь беспокойно вздымается и опускается, а дыхание сбивается, когда я беру ее ногу, массирую свод стопы, целую лодыжку, затем икру, потом коленку, а затем легонько покусываю внутреннюю сторону бедра.
Я так близко к ней, что вижу крошечное влажное пятнышко на ее трусиках.
Черт.
Больше не могу медлить.
Я обхватываю пальцами край трусиков и спускаю их вниз по ее ногам. Я комкаю их и засовываю в карман. Она видит, что я делаю, и прикусывает нижнюю губу.
– Хочешь, чтобы я сняла платье?
– Нет. Оставь его.
Как только слова покидают мой рот, я наклоняю голову и целую ее киску, проводя губами по ее бархатным складочкам.
– О, Боже.
Ее руки тянутся к моим волосам, и я позволяю ей это. Мои ладони обхватывают ее бедра и раздвигают их, вдыхая запах ее возбуждения. Она приподнимает бедра, чтобы я мог подтянуть платье к талии.
Хорошая девочка.
Она мокрая и капает на меня, соки покрывают мой язык, губы и подбородок. Я провожу языком по ее клитору, наслаждаясь ее стонами. Но поскольку мне нужно быть внутри нее, я раздвигаю ее большими пальцами и провожу языком по ее щели.
Бедра Тесс подрагивают, и я погружаю язык внутрь.
О, черт. Она такая приятная на вкус. Такая божественная. Такая моя.
Я позволяю языку скользить в нее и выходить из нее, пока мой палец легонько поглаживает ее твердый узелок. Я не останавливаюсь и не меняю ритм, пока не чувствую, как ее тело содрогается, и она дергает меня за волосы так сильно, что я вздрагиваю от боли.
– Тео!
Когда ее дрожь утихает, я нависаю над ней. Она лежит на моей кровати, раскрасневшаяся и потная. Проклятье. Она действительно самая красивая девушка, которую я когда-либо видел.
– А теперь, котенок. Пора взять мой член, как хорошая девочка.
Я встаю, расстегиваю брюки и позволяю им упасть на пол, а затем отбрасываю их в сторону. Затем расстегиваю рубашку и добавляю ее в кучу одежды рядом с собой. Последними оказываются боксеры, которые я стягиваю с ног.
Когда я встаю в полный рост, глаза Тесс вылезают из орбит.
Это все твое, котенок.
Я присоединяюсь к ней на кровати, мое тело так легко прижимается к ней, рука обхватывает ее затылок и притягивает к себе для поцелуя. Глубокого, голодного поцелуя.
Другой рукой я снимаю с нее платье через голову, пока ее сиськи не вываливаются наружу. Она задыхается, когда я отпускаю ее, и мой рот тут же находит один сосок, посасывая и проводя языком по нему, пока он не становится напряженным.
Я хочу не спеша поклоняться ее телу, отметить каждый сантиметр, дать ей что-то, что напомнит ей, кому она принадлежит.
Но я уже на исходе.
Я сажусь на корточки и сжимаю в кулаке свой ноющий член, зашипев от прикосновения. Она приподнимается на локте и наблюдает за тем, как я прижимаю кончик к ее входу. Она откидывает голову назад, и мне удается ввести только головку, при этом мне приходится дышать ртом, потому что, блядь.
Тесс тугая.
Я ввожу в нее дюйм за дюймом, а она обхватывает меня руками. Энергия бьет прямо по моим яйцам и вниз по позвоночнику.
Господи Иисусе. Понятия не имею, сколько продержусь, а ведь я еще даже не вошел в нее до упора. Мне нужно потянуть время.
– Тесс, блядь. С тобой так хорошо, котенок.
– Пожалуйста, не останавливайся, Тео. Мне нужно еще. Пожалуйста!
Задыхаясь и чертыхаясь, я чувствую, как пот стекает по моей спине, пока я вгоняю себя в нее.
Я пытаюсь взять ее медленными движениями, но как только она поднимает бедра, чтобы встретить меня на полпути, моя привязь рвется. И я теряю контроль над собой, сжигая последние остатки самообладания.
Мои руки крепко сжимают ее бедра, а таз рвется вперед в быстрых, безжалостных толчках.
Тесс впивается ногтями в мои бицепсы, отдавая столько же, сколько и получая. Боже мой. Эта девушка. Моя девушка.
Оргазм приближается, и я удваиваю усилия, чтобы помочь ей приблизиться к краю. Свободной рукой сжимаю ее сиську, пощипывая сосок, а ртом беру другой.
– Тео, я кончаю!
Тесс упирается пятками в матрас и приподнимает бедра. По моим венам разливается жар, и я перекладываю ее икры себе на плечи, позволяя войти глубже. Я двигаю бедрами вперед, мои яйца напрягаются, и по мне прокатывается прилив освобождения.
Я отстраняюсь как раз вовремя, струи спермы заливают ее бедра и низ живота. Чувство мужской гордости расцветает во мне, когда я скольжу рукой по ее коже и медленным, внимательным взглядом по ее телу.
Тесс лежит здесь, обессиленная и удовлетворённая, моё семя по всей её коже. Острая боль чувств проникает в меня, заставая врасплох.
Я хочу большего, больше ее.
Я ни за что на свете не отпущу ее, раз уж поставил на ней свое клеймо.
***
Мне снится, что Тесс скачет на моем члене. Она ощущается настолько хорошо и реально, и я знаю, что проснусь весь в сперме на простынях… снова.
– О, блядь, Тео. Да!
Голос тоже звучит реально, как будто она здесь, в той же комнате, что и я.
Ее пальцы впиваются в мою грудь, она ускоряет темп, двигая и вращая бедрами, чтобы мой член кссался всех ее точек наслаждения. Боже, даже эта версия Тесс из сна – сплошное совершенство.
Черт.
Тесс стонет, а когда хватает меня за руку и сосет мои пальцы, мои глаза распахиваются.
Господи.
Не знаю, сколько сейчас времени, но уверен, еще нет шести утра, судя по тому, как темно за моим маленьким окном. В целом все тихо, если не считать стонов и хныканья Тесс и звуков, издаваемых нашей плотью, шлепающейся друг о друга.
В моей квартире тускло, и я вижу ее только благодаря приглушенному свету от крошечного светильника с абажуром на прикроватной тумбочке. Он отбрасывает на ее тело лучи теплого, мягкого света, окрашивая ее кожу в золотистые оттенки.
Тесс на мне, полностью обнаженная, спутанные пряди волос обрамляют ее лицо, подпрыгивая при движении вверх-вниз.
Она откидывает голову назад, и я инстинктивно протягиваю руку, чтобы нежно обхватить ее горло, погружая большой палец в ее рот.
Тесс сосет его, тянется ко мне и переводит меня в сидячее положение. Последние следы сна покидают меня, и я полностью проснулся и прекрасно осознаю множество ощущений, пронизывающих меня.
Мои руки обхватывают ее талию, она обнимает меня за шею, продолжая двигаться на мне. Я беспомощен и не могу пошевелиться. Она заманила меня в ловушку, и нет другого места, где бы я предпочел оказаться.
– Тео, я кончаю.
Мои руки ложатся на ее задницу, и я направляю ее движения, двигаясь все быстрее и быстрее, пока она не напрягается и не открывает рот в беззвучном стоне, закрывая глаза.
Я воспринимаю это как разрешение кончить. Я двигаюсь, чтобы выйти, но Тесс крепко обхватывает меня руками и бедрами, не позволяя отстраниться.
– Тесс, я кончаю.
– Тогда кончи в меня, Тео. Я хочу, чтобы ты кончил в меня.
Ее желание – мой приказ.
Жар пробегает по моему телу, начиная от основания позвоночника, и я напрягаюсь внутри нее, пуская струи в ее тугие мышцы. Она даже не останавливается. Эта безжалостная женщина продолжает скакать на мне, пока я не выдохнусь.
Я ложусь обратно на кровать, увлекая ее за собой и все еще оставаясь в ней.
Наши выдохи резкие, и ее сердце колотится о мое. Взгляд фокусируется на ряде открытых деревянных балок, пересекающихся надо мной. Не знаю, сколько раз смотрел на них и мечтал о шансе встретиться с Тесс.
И все же я только что проснулся с ней на своем члене. Поговорим о сбывшейся мечте.
Тесс опускается на кровать рядом со мной и тянется к моему лбу, носу, рту, подбородку, вплоть до адамова яблока.
– О чем ты думаешь? – спрашивает она.
Я беру ее руку и целую ее, улыбаясь, когда поворачиваюсь к ней лицом. Она прижимается левой щекой к тыльной стороне ладони и улыбается в ответ.
– Все еще не могу поверить, что ты здесь.
Ее брови сдвигаются.
– Почему?
– Не знаю. Просто никогда не думал, что ты посмотришь на меня дважды.
– Я смотрю на тебя часто.
Я провожу костяшками пальцев по ее правой щеке.
– Правда? Значит, можно предположить, что ты вернешься сюда?
– Попробуй меня остановить.
Я усмехаюсь и целую кончик ее носа.
– Ну что, ты готова к тяжелой дискуссии или предпочитаешь вернуться ко сну?
Тесс поднимает одну бровь и прижимается ближе.
– Что за тяжелый разговор?
– Прошлой ночью. Кто расстроил тебя в твой день рождения?
На минуту мне кажется, что она ничего не ответит, но она вздыхает и кладет руку мне на грудь.
– Моя семья.
– Не хочешь рассказать подробнее?
– Мой отец – владелец юридической фирмы, которая занимается громкими делами. Моя мать бросила его, когда я была еще ребенком, и сбежала с другим парнем. Сейчас она живет в Европе. У меня есть два старших брата и сестра, которые закончили колледж лучшими в своей группе и теперь работают юристами. Они оба добились успеха и превзошли его ожидания. А еще есть я.
– А что насчет тебя? Ты идеальна.
– Спасибо за вотум доверия, и обещаю, никогда не устану от того, что ты так непринужденно сыплешь комплиментами, – Тесс тихонько смеется. – В любом случае, по сравнению с ними я не так уж и хороша. У меня никогда не было отличных оценок, я не становилась президентом клуба, декан не пел мне дифирамбы. К тому же я отказалась поступать на юридический факультет. Но, возможно, единственное, что действительно заставило отца возненавидеть меня, – это тот факт, что я очень похожа на свою мать и напоминаю ему о ней.
– Между прочим, твой отец – дурак, потому что у тебя хорошие оценки в колледже.
– Когда-нибудь, Тео, нам придется поговорить о том, как тебе удалось проследить за моей жизнью так, что я об этом не знала. Но да, оценки – это из-за тебя.
– Меня?
– Помнишь профессора Каллахана? В начале семестра он устроил нам неожиданную викторину, и ты с ней справился. А я в это время не сдала. Даже половины правильных ответов не нашла. Мне было так стыдно, ведь что, если ты узнаешь? Что, если увидишь мою оценку и подумаешь, будто я дура и тупица? Поэтому я пообещала себе, что буду стараться лучше. И я так и сделала. Я училась усерднее и надеялась, что ты заметишь.
– Я заметил, котенок. Я заметил все в тебе с того момента, как ты вошла в аудиторию и лишила меня дыхания, – я беру ее за руку и целую внутреннюю сторону запястья.
Она резко вдыхает.
– Продолжай в том же духе, и мы никогда не доберемся до конца моей истории.
– Прости. Ладно, о прошлой ночи.
– Это должен был быть просто ужин в честь дня рождения. Когда я пришла, отец оглядел меня с ног до головы и сказал: «Тебе стоит начать следить за тем, как ты одеваешься. Твоему будущему мужу не понравится жена, которая выглядит так, будто на ней почти нет одежды». Сначала меня это не смутило, потому что он любит критиковать каждую вещь во мне. Но как только я села за стол, моя сестра спросила меня, встречалась ли я с ним. Я спросила: «С кем?» и они с братом обменялись взглядами. И тогда старый дорогой папа выложил мне все. Что я выйду замуж за сына его друга – наследника многомиллионной гостиничной империи.
Что-то тяжелое оседает у меня в желудке, коварная, незнакомая эмоция скручивается в груди, заползая в глубины души.
Мой рот наполняется едким вкусом ужаса и горьким привкусом ярости. Я никогда не испытывал такой злости, как сейчас, даже когда мой убогий отец ударил меня лицом о стеклянный стол, и один зазубренный осколок порезал мне щеку.
Гнев пылает во мне, словно инферно, но я подавляю его, желая задать один важный вопрос.
– Ты собираешься это сделать, котенок? Ты выйдешь за него замуж?
Она поворачивает ко мне голову, глаза пылают и полны гнева.
– Что? Нет. Конечно нет. Почему ты так решил, ведь я ушла, когда мы еще ели закуски?
Меня охватывает облегчение, но оно недолговечно. Я обхватываю ее щеку ладонью и провожу большим пальцем по нижней губе.
– Я признаю, что не имею с ним ничего общего. У меня нет даже тысячи долларов. Но обещаю тебе, котенок. Ты ни в чем не будешь нуждаться, пока будешь со мной. Через несколько лет я рассчитываю стать достаточно обеспеченным человеком, не то чтобы мультимиллионером, но, клянусь, мы будем жить в достатке. Я буду тратить каждый день на то, чтобы сделать тебя счастливой.
На ее глаза наворачиваются слезы, и она быстро моргает.
О, черт. Меньше всего я хочу, чтобы она плакала.
– Котенок, в чем дело? Я что-то не так сказал?
Тесс зарывается лицом в мою грудь.
– Нет. Нет. Я… Просто… Это самое милое, что мне когда-либо говорили.
Вот дерьмо.
– Ладно. Так что ты хочешь поесть?
***
Тесс пошла домой переодеться, и мы договорились встретиться в колледже.
Я, как всегда, прихожу в аудиторию первым. Заметив, что она вошла, я не поднимаю глаз и не приветствую ее. Знаю, что должен вести себя так, будто мы не знакомы. Может, мы просто встретимся после занятий у ворот или еще где-нибудь. У нас никогда не было времени поговорить о том, как мы все устроим.
Адреналин бурлит во мне, и я пытаюсь отдышаться, когда Тесс опускается на сиденье рядом со мной. Когда я нерешительно поворачиваюсь к ней, она широко улыбается и целует меня в щеку.
Вся аудитория погружается в молчание, как будто кто-то щелкнул выключателем. В комнате повисла тишина, и все звуки прекратились – шелест книг, разговоры, смех. Наши однокурсники словно затаили дыхание, недоумевая, что, черт возьми, происходит. Как будто это их касается.
Высокий парень, который любит крутиться вокруг Тесс и считает своим долгом сесть рядом с ней, разражается хохотом. Мы с Тесс не обращаем на него внимания, но он, видимо, жаждет быть в центре внимание и не любит, когда никто не заботится о его существовании.
Он поднимается по лестнице в наш ряд и встает перед моим столом, скрестив руки на груди и переводя взгляд с меня на нее и обратно на меня.
– Черт возьми. Ты отшила меня из-за него, Тесс? Черт. Я и не знал, что уроды тебя так заводят. Неудивительно, что у меня не было ни единого шанса. Раздвигать ноги…
Я хватаю его за горло так быстро, что он падает вперед. Он хватает меня за руку, но это бесполезно.
В детстве я научился играть в свои игры. Я не был таким крупным, как другие приемные дети, но отказывался терпеть издевательства. Я не сразу понял, что один из верных способов заставить паниковать даже самых больших хулиганов – это схватить их за горло и не отпускать, пока они не начнут с трудом дышать.
– Называй меня уродом или кем-то еще, мне плевать. Но если начнешь неуважительно относиться к Тесс, я сделаю тебе такое же лицо, над которым ты любишь смеяться, – рычу я, достаточно тихо, чтобы слышал только он.
Цвет исчезает с его лица, глаза становятся дикими, на лбу появляются морщины. Его лицо меняет выражение с паники на полноценный страх. Черт, он такой же, как и все остальные хулиганы. Как только кто-то начинает сопротивляться, он просто теряется и не знает, что делать. Жалко.
– Я отпущу тебя, чтобы ты мог извиниться перед Тесс. Ты меня слышишь?
Он кивает головой, как кукла.
Я убираю руку и откидываюсь назад, положив руку на плечи Тесс. Он потирает шею и смотрит на меня, возможно, решая, не являюсь ли я не только уродом, но и психом.
Что ж, он может попытаться это выяснить.
В кабинете царит напряжение, настолько сильное, что я чувствую его на языке. Никто не говорит. Никто не двигается.
Он испускает долгий вздох и смотрит на Тесс.
– Прости, Тесс. Я не имел в виду то, что сказал. Я перешел черту. Больше такого не повторится. Теперь я оставлю тебя в покое.
Не дожидаясь ее ответа, он поворачивается к нам спиной и идет обратно на свое место. Наши однокурсники застыли в различных состояниях шока, неверия и интриги. Не обращая внимания на остальных, я беру руку Тесс в свою и засовываю наши сцепленные пальцы в карман.
Хороший день.
ЧЕТЫРЕ
ТЕСС
Мой телефон вибрирует в кармане, и я достаю его.
Папа: Сегодня в 7 вечера. Элиас и Дом будут там. НЕ СТАВЬ МЕНЯ В НЕЛОВКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
О, вау. Предупреждение и угроза не так уж и сильно воодушевляют меня в преддверии сегодняшнего вечера. Элиас – счастливчик, за которого я якобы выхожу замуж. Ха. Черт возьми, нет. Зачем мне вообще думать о свадьбе с другим парнем, если рядом со мной Тео?
То, как он защитил меня от обидчика Джареда? Это было так сексуально. Мне потребовалось все силы, чтобы не прижаться губами к губам Тео прямо там и тогда – на глазах у всех, не меньше.
Иметь кого-то рядом с собой, готового защитить меня и убедиться, что я в безопасности, – это так ново для меня. Я за независимость, но не могу отрицать, как приятно просто сидеть, расслабившись, и позволять ему быть сильным для меня. Для нас обоих. Я не могу этого объяснить, но это… освобождает.
Тео возвращается к нашему столику и приносит поднос с двумя чашками кофе – одной большой черной для него и фраппучино с соленой карамелью для меня. Он ставит поднос на стол и садится напротив. Его очки сползают на нос, и он поправляет их пальцем.
Почему это выглядит так чертовски сексуально? Я чувствую, как у меня все сжимается в груди, просто наблюдая за тем, как он делает самые обыденные вещи.
– Ты любишь печенье? – спрашивает он, приподнимая уголок рта.
– Да!
Он кладет на стол большое печенье с крупными кусочками темного и белого шоколада.
У меня перехватывает дыхание, и я откусываю кусочек. Я закрываю глаза и наслаждаюсь вкусом во рту, тихонько застонав.
О, Боже. Это рай.
Когда я открываю глаза, Тео держит свою чашку на полпути ко рту, его глаза пристально смотрят на меня и темнеют. Конечно же, я обращаюсь к своей вчерашней версии лисицы.
Зачерпнув немного взбитых сливок из своего фраппучино пальцами, я подношу их ко рту и медленно облизываю, не отрывая глаз от его лица.
Перемена в Тео происходит мгновенно.
Он опускает чашку, а его руки хватаются за край стола, костяшки пальцев белеют. Он резко выдыхает, даже не моргая.
– Тесс, прекрати.
Я расширяю глаза, изображая невинность.
– Хм? Что ты имеешь в виду?
– Перестань дразнить меня.
– Или что?
Я протягиваю руку и провожу ногтем по его напряженному предплечью.
Мышцы на его челюсти напрягаются, когда он крепко сжимает ее. Он наклоняется вперед, его голос хриплый, а взгляд – свирепый.
– Или я отведу тебя в уборную и оттрахаю за озорное выражение на лице.
Что-то непонятное застревает у меня в горле. Почему я так сильно этого хочу? Мои глаза неосознанно обшаривают территорию возле уборной, и я слышу, как Тео усмехается.
– Так, так, так. Ты и вправду подумываешь об этом, котенок?
Мое лицо пылает от его поддразнивания, потому что да, я подумываю об этом. Даже больше, чем просто задумываюсь. Я хочу этого. Хочу его. Лишь малая часть меня беспокоится о том, что мы на публике.
Уф. Кто этот человек, завладевший моим телом? Почему я так легко бросаю осторожность на ветер?
Я отправлюсь прямиком в тюрьму для озабоченных, и это меня ничуть не беспокоит.
Мой телефон снова жужжит.
Папа: Я воспринимаю твое отсутствие ответа как обещание, что хоть раз ты будешь вести себя как приличная молодая девушка.
Ничто так не омрачает мое настроение, как очередное сообщение от отца.
Я: Да, папа. Я приду.
Я поднимаю голову и вижу, что Тео смотрит на меня поверх ободка своей чашки, приподняв одну густую бровь.
У меня сводит желудок при мысли о том, что я приду на вечеринку и меня представят Элиасу так, будто мы раньше не встречались. А его отец, Дом? Он словно копия моего отца. Такая же целеустремленность, жестокость и безжалостность. Ни на одной планете и ни при каких обстоятельствах я не подумаю о том, что в моей жизни будет не один, а два диктатора.
– Это мой отец.
– Что он говорит?
– Хочет, чтобы я присутствовала на вечеринке сегодня вечером. В сообщении было напоминание о том, чтобы я не опозорила его перед друзьями.
Минуточку. У меня в голове рождается идея. Я могу придумать только одну вещь, которая сделает вечеринку терпимой.
– Пойдем со мной, Тео.
Он проводит рукой по своей пятичасовой щетине.
– Хорошо. Мне придется сходить к Виктору и одолжить смокинг, потому что это официальная вечеринка, верно?
– Черный галстук.
– Хорошо.
Тео постукивает пальцами по столу и смотрит в окно. Никогда раньше я не видела его неуверенным или сомневающимся, но сейчас он выглядит именно так. Мой стул заскрипел, когда я подошла ближе к столу и к нему.
Накрыв его руку своей, я спрашиваю:
– В чем дело?
– Может, мне постричься, котенок?
Я замираю и бросаю на него недоверчивый взгляд.
– Нет. Зачем тебе это делать?
В его глазах мелькает беспокойство. Его плечи сгорбились, а на губах играет вынужденная улыбка.
– Я не совсем похож на парня, которого можно привести домой к родителям.
Мои мысли разбегаются, сердце сжимается в груди. Я еще не знаю всей глубины того, что пришлось пережить Тео, но у меня есть довольно смутное представление о том, что на его стороне было очень мало людей, которые любили его и заботились о нем.
В моих глазах он идеален, и мне обидно, что он считает себя недостойным.
– Ты – парень, с которым я отправляюсь домой. Конец истории.
***
Мое отражение в зеркале начинает выглядеть странно, возможно, потому, что смотрю на себя уже целый час. Не знаю, почему я нервничаю. У нас с Тео уже была интимная близость. Он видел каждую частичку меня, и все же это заставляет волноваться… возможно, потому что это также похоже на свидание?
Уф. Я вся на нервах. Мои ладони вспотели, и я продолжаю ходить в туалет каждые пять минут, что не так уж и просто, поскольку платье довольно тесное в бедрах. Честно говоря, все платья и другая одежда тесноваты для моих бедер.
Кто-то стучит в дверь, и я знаю, что это он.
Вздохнув, я в последний раз взглянула в зеркало в полный рост, стоящее у двери.
Полуночно-синее платье-футляр облегает мои изгибы, а шелковая ткань свободно струится в районе бедер, но все равно слишком узкая в верхней части. Разрез достигает чуть выше колена и, в общем-то, довольно скромен. Вырез обнажает декольте, но я ловко обматываю кружево вокруг груди, превращая платье-футляр в платье без плеч.
Мои волосы слишком короткие, чтобы я могла их уложить. Не могу ничего с ними сделать и только добавляю несколько блестящих шпилек, чтобы они держались. Платье достаточно яркое, поэтому макияж делаю минимальным. Лишь немного теней, румян и помады.
Чтобы не выглядеть голой, я застегиваю на мочке уха золотые серьги-капли. Вот, готово.
Схватив с дивана свою голубую сумочку, я открываю дверь, и вид Тео в костюме заставляет меня сгорать от желания.
Его чистая белая рубашка на пуговицах с французскими манжетами заправлена в черные брюки. Пиджак перекинут через одну руку, а завершают образ черные кожаные туфли и черный шелковый галстук-бабочка.
Волосы Тео убраны в пучок, а его шрам выставлен напоказ.
Боже, неужели он мой?
– Ты прекрасна, котенок. Часть меня хочет показать тебя всему миру, но другая хочет оставить тебя при себе. Логично?
Внутри меня разливается тепло, заставляя замереть от счастья.
– Ты тоже выглядишь чертовски хорошо, Тео. Не возвращай костюм Виктору. Оставь его себе.
Он ухмыляется и проводит пальцем по моему подбородку. Он легонько целует меня в губы.
– Это будет долгая ночь, и большую ее часть я проведу, стараясь держать свои руки при себе.
Когда мы добираемся до его машины, он пристегивает мой ремень безопасности, а затем свой. Бросив быстрый взгляд на зеркала заднего вида и боковые зеркала, он выезжает с парковки.
– Ты никогда не спрашивала меня о моем шраме, котенок.
Его правая рука тянется к моей, и он переплетает наши пальцы.
– Я предполагала, ты расскажешь мне, когда будешь готов.
– Однажды вечером мой отец пришел домой намного пьянее, чем обычно. Состояние алкогольного опьянения – его стандартное состояние, так что это о чем-то говорит. Я молчал и не лез к нему, как научился. В тот вечер я забыл помыть тарелку, потому что только что одолжил у друга комиксы и не мог дождаться, когда смогу их прочитать. Когда папа увидел грязную посуду в раковине, то вышел из себя. Он ударил меня о стеклянный стол в гостиной.
Нет.
Мое зрение затуманивается, и приходится быстро моргать, чтобы остановить слезы, потому что, начав, я знаю, что не смогу остановиться. С моих губ срывается тихий дрожащий выдох, и я осторожно смахиваю одну слезинку, скатившуюся по щеке.
А я-то думала, что мне тяжело жить с отцом.
Я даже представить себе не могу, как юный Тео жил в ежедневном страхе и ходил словно по яичной скорлупе в собственном доме.
Слова отца ранят меня и оставляют глубокие раны, но как Тео чувствует себя, видя реальное напоминание о своей боли?
Он обращает на меня внимание и сжимает мою руку.
– Все в порядке, котенок. Я пережил это.
– Так вот почему ты молчишь и большую часть времени держишься в стороне?
Он кивает.
– Знаешь, в приемных семьях каждый ребенок сам за себя. Ты не показываешь слабостей и не раскрываешь своих чувств. Твои секреты должны оставаться только твоими. Нельзя лезть на рожон. Нужно быть невидимым. Так выживает большинство детей. Так выжил и я. Мне повезло с Тейтами. Не каждый попадает в приемную семью, которой не наплевать на ребенка.
– Я бы хотела быть такой же сильной, как ты.
Мы останавливаемся на красный свет, и Тео поворачивается ко мне лицом. Он берет мой подбородок между большим и указательным пальцами.
– Я достаточно силен для нас обоих и никогда не позволю никому причинить тебе боль, котенок.
Он впивается в мой рот обжигающим поцелуем, и мое тело тут же просыпается. У нас еще есть несколько секунд до того, как загорится зеленый свет, поэтому поцелуй торопливый и требовательный. Когда он пробует проникнуть в мой рот, я открываюсь ему навстречу, позволяя его языку столкнуться с моим.
Услышав гудок, мы отстраняемся друг от друга, и Тео продолжает вести машину. Он снова берет мою руку и проводит губами по костяшкам пальцев.
Да. Определенно, эта девушка влюблена в этого парня.
***
Тео останавливает машину и помогает мне выйти, а затем возвращается, чтобы найти место для парковки. Он не хочет, чтобы парковщик трогал его машину, поэтому я захожу в мраморный вестибюль одна. Даже отсюда до меня доносятся слабые звуки живой музыки и оживленные разговоры. Значит, вечеринка будет именно такой.
Я планирую дождаться Тео, чтобы вместе зайти внутрь, но кто-то хватает меня за руку и поворачивает к себе.
Я вырываю руку и массирую локоть, уже будучи уверенной, что он будет в синяках. Когда поднимаю взгляд, то не очень удивляюсь тому, что мой отец выглядит так, будто через секунду убьет меня.
Он смотрит на меня острым взглядом, держа руки на поясе. Мой отец – ходячая бомба замедленного действия. Его может взорвать что угодно. Может, они с отцом Тео вместе возьмут уроки управления гневом и обсудят, кто виноват – их дети или они.
Брови отца соединяются, и он задыхается, его дыхание неглубокое, как будто он пытается обуздать свою ярость.
Что я натворила на этот раз?
– Привет, папа.
– Ты опоздала! Хочешь устроить представление? Я тебе уже не раз говорил, чтобы ты меня не позорила. И какого хрена ты надела? – он тычет в меня обвиняющим пальцем. Его голос тихий, но любому, кто смотрит, ясно, что он меня за что-то отчитывает.
Раньше я мечтала, чтобы земля поглотила меня целиком. К сожалению, он делал это уже столько раз, что мне хочется поскорее покончить с этим.
Я не могу удержаться от того, чтобы не вздрогнуть, когда он делает шаг вперед. Он никогда не бил меня раньше, но все когда-то бывает в первый раз. Поэтому мысленно сдерживаю себя, даже если знаю, что он не устроит сцену в общественном месте, где могут увидеть его друзья и коллеги.
– Она не опоздала. Сейчас шесть сорок пять.
Голос Тео глубокий и холодный. Даже по одному его тону можно понять – мой отец не сможет так просто помыкать им. В отличие от меня.
Облегчение обрушивается на меня волной, и узел в животе начинает развязываться. Он здесь. Тео здесь. Я в безопасности. Он ни за что не позволит отцу сделать со мной что-то.
– Кто ты такой, мать твою? – шипит отец. Он так близко, что его слюна попадает мне на щеку. Я усилием воли заставляю себя не вытирать ее.
– Ее парень.
Смех, вырывающийся из уст моего отца, горький и резкий, его глаза сверкают от язвительности. Одной рукой он потирает челюсть и переводит взгляд с меня на Тео. От его лукавой улыбки меня бросает в дрожь, а в животе поселяется ужас.
Едва заметно покачав головой, он произносит:
– Если в тебе и есть что-то хорошее, Тесс, так это твое постоянство. Ты всегда разочаровывала. Всегда. Будь то в школе или на светских мероприятиях, ты никогда не оправдывала моих ожиданий, как бы низко я ни ставил планку.
