Текст книги "Снегурочка (СИ)"
Автор книги: Лена Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Сердце моё учащённо забилось, когда я услышала позади себя приближающиеся шаги. Потом справа от себя услышала, как на песок с шуршащим звуком что-то свалили.
Повернув голову, я увидела огромную охапку крапивы. Её стебли, мощные и стройные, только что срезанные, усыпанные сочной листвой, вызывали ощущение ужаса. Меня посетила страшная догадка…
Мой похититель стоял рядом с крапивой. Это был худощавый мужчина, лет шестидесяти, среднего роста в крупных очках, из-под которых на меня смотрели маленькие колючие глаза. Он был в плаще и сапогах, а на его руках были кожаные перчатки.
– Ну, что, очнулась сучка? – зло проговорил он, – я тебя отучу бегать, пиздой сверкать…
Я попыталась ответить, хотела попросить его пожалеть меня, отпустить… Но кроме мычащих звуков, ничего произнести не смогла.
Я поняла, что он видел меня тут уже неоднократно. Поняла, что он готовился к моему очередному появлению здесь, на острове. Господи, как я была неосторожна…
Мужчина взял в руки крапивный стебель и медленно поднёс его к моей груди. Я с ужасом наблюдала за приближением к моим соскам, ощетинившейся мелкими иголками, листвы.
Листья медленно легли на мою правую грудь… и через мгновение, я почувствовала нестерпимое жжение.
Он медленно стал двигать стебель крапивы вниз к животу… к писечке… провёл по внутренней стороне бедра. Вслед за движением крапивы, тянулся обжигающий след.
Потом, то же самое он проделал с левой стороной моего тела: левая грудка, живот, бедро…
И писечка… Она находилась на самом краю камня, и так-как ноги были разведены в стороны, и губки были распахнуты, то стебель продолжил свой путь, как раз между ними.
– А-ааа, – хотелось мне крикнуть во весь голос, но вместо этого смогла издать лишь глухой звук.
Он продолжал «ласкать» моё тело крапивой. Прижав у самого основания стебель крапивы к моей писечке, он пальцами другой руки, сомкнул мои губки, так, что стебель оказался зажатым между ними. Затем он с силой, пропустил через мою писечку весь стебель с листвой!
Моя нежная писечка взорвалась огнём!
– А-ааа! – мой истошный крик потонул в невнятном мычании…
Мучитель взял в руку пучок крапивы и стал прохаживаться им по всему телу. Слегка шевеля этим букетом, он проглаживал всё моё тело. Тысяча микро иголочек пронзали меня. Все эти уколы слились в один мощный болевой фон. Я уже не понимала, что у меня жжёт сильнее. Мои грудки, ножки, животик…. моя писечка – горели огнём.
Я мычала от боли, не в силах произнести не слова…
Садист взял в руки новый пучок крапивы и теперь уже начал с силой хлестать им по мне. Странные ощущения: боль наиболее сильно ощущалась именно в месте удара, но перемещаясь по телу, крапива всякий раз оставляла после себя в месте удара очаги боли, которые не утихали… И с каждым ударом таких очагов становилось всё больше. Вскоре всё моё тело превратилось в сплошную боль. Ручки, грудь, мои ножки до кончиков пальцев, мой живот – всё было покрыто крапивным ожогом.
Но постепенно, основной очаг боли, переместился на писечку – мой мучитель сосредоточился на пытке моей киски. Он хлестал её крапивой, хлестал изо всех сил. Брал всё новые стебли и продолжал стегать ими по моим нежным половым губкам, между губок.
Я извивалась от боли, лёжа на камне, но связанные ноги и руки, не давали возможности изменить как-то своё положение.
– Я тебе покажу, как голышом бегать, – со злостью проговорил мой садист. Ему почему-то казалось, что мне ещё не достаточно той порки, которую я получила.
Он переломил пополам в районе листвы очередной пучок крапивы и стал пытаться запихнуть его мне во влагалище. Моя горящая и раздувшаяся снаружи от крапивы писька, теперь стала гореть и внутри. Я продолжала только глухо мычать…
Садист продолжал запихивать в меня всё глубже и глубже пучок крапивы. Грубые, колючие стебли, казалось, раздирали всё внутри меня… Он стал трахать меня этим пучком, вынимая и вновь запихивая его в меня.
Вскоре, этого ему и этого показалось мало. Он стал срывать листья со стеблей и пропихивать их своими грубыми пальцами, внутрь моей письки. Всё новые и новые порции крапивных листьев исчезали во мне. Он срывал их со стеблей и пропихивал во влагалище. Я плакала от боли и беспомощности.
Не знаю, как долго это продолжалось, но крапива закончилась. Наступил перерыв в моих мучениях…
Мой мучитель ушёл за новой порцией крапивы. Я не могла терять время – нужно было попытаться освободиться. Кляп во рту пропитался моей слюной и стал более податлив. Раскрыв рот, что есть силы, я попыталась языком выпихнуть этот кусок ткани изо рта. Наконец, мне удалось избавиться от кляпа.
Правая рука была привязана к более тонкому кусту и во время моих истязаний, когда я извивалась на камне, дёргая за верёвки, узел переместился с основания ствола, к верхней ветке, тем самым обеспечивая правой руке, чуть большую степень свободы. Был шанс подтянуть правую руку ко рту.
Я изо всех сил пыталась согнуть в локте руку с одной стороны, а с другой, старалась дотянуться к узлу зубами. Наконец у меня получилось дотянуться ртом до верёвки и ослабить узел.
– Есть! – выкрикнула я, освободив правую руку. У меня появилась надежда на освобождение. Сердце бешено стучало, пытаясь вырваться из груди.
Трясущейся рукой, я торопилась развязать узел на левой руке.
– Да! – воскликнула я, когда у меня это получилось.
Освободив ноги, я вскочила и едва удержалась на ногах – от долгого положения с разведёнными ногами, мышцы свело. Но время терять было нельзя. Чтобы убежать с острова, нужно было идти через перешеек, по той же дороге, по которой я сюда добралась. Но в таком случае был риск столкнуться с моим мучителем. Оставался один выход – вплавь перебраться до другого берега. Я, не раздумывая, шагнула по направлению к воде.
Вода принесла облегчение моему истерзанному телу, зуд и жжение слегка утихли. Моя писечка, исхлёстанная крапивой, с удовольствием погрузилась в прохладу озера.
Я плыла к противоположному берегу, совершенно не раздумывая о том, как я доберусь до дома без одежды. Не думала о том, что на острове остался мой велосипед, довольно дорогой и как мне предстоит объяснять родителям его пропажу. Мне хотелось только одного – как можно скорее убежать с него и оказаться как можно дальше от моего мучителя.
Вскоре вода, казавшаяся мне вначале прохладной, стала казаться ледяной. Я, пытаясь согреться, постаралась ускориться. До берега было метров 200, но плавала я не очень хорошо и поэтому полоска песка приближалась очень медленно. Небо было такое тёмное и мрачное, что непонятно было, то ли это сумерки уже сгущались, то ли тучи нависли так низко. Того гляди, в любую минуту мог начаться дождь.
Наконец я достигла берега и едва мои ноги коснулись дна, побежала. Песчаная полоска была узкой в этом месте, а дальше начинался крутой подъём. Босым ногам было больно натыкаться на торчащие ветки и корни деревьев, но я не обращала на это внимания – мне казалось, что маньяк наблюдает за мной с того берега и хотелось, как можно скорее, скрыться в лесу. Взобравшись на крутой берег и оказавшись в лесу, я немного успокоилась.
Я села голой попой прямо на землю, в опавшую осеннюю листву – ноги подгибались от усталости. Тут я вспомнила про листья крапивы, которые утрамбовывал в меня этот садист. Я посмотрела на свою письку, которая представляла собой жалкое зрелище – внешние и внутренние половые губки распухли и покраснели, словно покусанные осами. При этом боль сочеталась со страшным зудом. Введя осторожно во влагалище два пальчика, я захватила ими, сколько смогла, крапивы и вытащила наружу.
– Да, уж…., – с грустью и отчаянием, произнесла я, глядя на пару листочков.
Не понятно, сколько напихал в меня листьев этот извращенец. Но так я их точно не достану. По-хорошему, только введя всю руку можно было бы вытащить крапиву, и то не сразу. Но писечка моя была так измучена, что я не представляла себе, как это сделать.
Быстро смеркалось, и я решила идти к дороге, пока видно было куда наступать. Ветки, шишки и корни деревьев больно саднили босые ножки. Было очень зябко – тяжёлый, влажный воздух неприятно ласкал голое тело с каждым порывом ветра. По ощущениям, было градусов 6–8 тепла.
Вскоре я окончательно замёрзла. Сказался долгий день без еды и воды, усталость, отчаяние… Я брела по направлению к дороге, надеясь выйти на какую либо тропинку.
Вскоре мне это удалось – я вышла на тропу, по которой зимой пролегала лыжная трасса и где проходили занятия по физре. Вот и турник с брусьями справа! Точно, это тропинка ведёт в город, мимо домика лесника.
Чем ближе я подходила к дороге, ведущей в город, тем с большей силой наваливалось на меня отчаяние – как я смогу дойти до своего дома в городе? Ведь я же совершенно голая!
В какой-то момент я ощутила полную безвыходность своего положения и ноги мои подкосились. Я в полном отчаянии села на землю, обхватила руками колени и поникнув головой горько заплакала….
Мне было себя так жалко, я чувствовала себя такой несчастной и беспомощной, что до меня не сразу дошёл тот факт, что кто то, шершавым языком лижет мне руку. Подняв голову, я увидела рядом с собой собаку. Это была лайка, она смотрела на меня своими весёлыми глазами и как будто говорила мне: «не грусти, не печалься…. всё будет хорошо…». Лайка лизнула меня в лицо, проведя по всей щеке своим языком, и я увидела на ней ошейник. В голове мелькнула мысль – «где-то рядом должен быть хозяин»….
Не успев до конца осознать эту мысль, как услышала рядом с собой чей-то голос.
– Дочка, что с тобой случилось? – мужской голос был так насыщен сочувствием и заботой, что я совершенно не испугалась. Где-то внутри меня родилась надежда, что этот человек поможет мне в моём безвыходном положении.
Мужчина был невысокого роста, худощавого телосложения, лет сорока и своим вешним видом походил на охотника. Он был одет в брезентовую куртку, сапоги и за спиной виднелось ружьё.
Напрочь забыв о своём внешнем виде, я встала с земли и отряхивая попу, начала сквозь слёзы рассказывать ему о том, что произошло со мной сегодня.
– Пойдём, милая, я тебе помогу, – сказал он.
Я шла за ним, продолжая рассказывать о своих злоключениях сегодняшнего дня. Вскоре мы достигли высокого забора, за которым располагался дом лесника.
Так вот значит кто этот мужчина. Я помнила, как детьми мы боялись подходить близко к этому дому. Ходили слухи о жестоком нраве лесника, о злых собаках, которые охраняли его дом. А теперь, я голая и беззащитная иду следом за ним, и он для меня сейчас является единственной надеждой на спасение.
– Проходи, не бойся, – сказал он, открыв калитку и пропуская меня вперёд.
Пока он закрывал калитку, я прошла через весь двор и подошла к дому. У меня страшно зудело всё тело от крапивных ожогов, но я старалась сдерживаться и не чесаться, потому что это только усиливало мои страдания – зуд и боль становились просто невыносимыми.
Дом был построен из брёвен, гладких на вид и производил впечатление основательной конструкции. Дверь в дом, которую открыл лесник, была такая же крепкая. Перешагнув через порог дома, я почувствовала всем телом и в первую очередь босыми ступнями, долгожданное тепло.
– Проходи, садись, – сказал лесник, показывая на стул стоящий рядом со столом, – сейчас попьём чайку, согреешься.
– Спасибо, – ответила я, присаживаясь на деревянный стул. Он был жёсткий, но самое главное – тёплый, моя голая попка с благодарностью принимала его приятное тепло.
– Обращайся ко мне, Пётр, – представился, наконец, лесник.
Я кивнула в ответ. Я продолжала сидеть голая на стуле, пока Пётр, ставил чайник и собирал на стол. Почему то, я совершенно не стеснялась его – то ли я уже за весь день привыкла к своему голому состоянию, то ли усталость и общее стрессовое состояние, давали о себе знать, то ли сам Пётр, был виноват в этом, ведя себя так естественно, как будто он каждый день принимал у себя в гостях красивых обнажённых девушек.
Вскоре чайник вскипел. Я хотела и пить и есть – не знаю чего больше. Я набросилась на еду, уплетая за обе щёки бутерброды, приготовленные Петром, и запивая сладким чаем.
Пётр заботливо смотрел на меня, глаза при этом были у него какие-то тоскливо-счастливые.
Когда с бутербродами было покончено, Пётр протянул мне полотенце и проводил в ванную комнату. Ванная комната представляла собой отдельное помещение, задёрнутое шторой в центре которого стояло пластмассовое корытце-ванночка. На полу стояло ведро с водой, которую Пётр принёс из колодца и рядом ведро с горячей водой.
Плеснув в корытце холодной и горячей воды, и размешав рукой, он предложил мне сесть в ванночку. В этой маленькой ванне я могла сидеть только с согнутыми коленями. Воды было немного и она едва закрывала мою писечку.
Пётр, поливал меня из кувшина, нежно намыливал меня мыльной мочалкой, смывал мыльную воду…. Я настолько разомлела и размякла, от горячего чая, от тёплой воды, от приятных поглаживаний моего тела, что совершенно спокойно позволила Петру мыть себя в самых сокровенных местах. Мне было так хорошо в тот момент. Я чувствовала себя маленькой девочкой.
– У меня дочка была, – грустно произнёс Пётр, – такая же красавица, как и ты.
Я не стала спрашивать его, где его дочка сейчас и что произошло, поняв, что история эта достаточно трагична.
После ванны, обернув меня полотенцем, Пётр проводил меня в другую комнату, где стояла кровать.
– Постели полотенце и ложись, – предложил он, – я сейчас принесу мазь. Мазь такая, что укусы пчёл, проходят за сутки. Сам готовил, по древнему рецепту.
Я легла на кровать, удивляясь тому факту, что совершенно спокойно себя чувствую, оставаясь совершенно голой в присутствии этого, сурового на вид человека. При этом я удивлялась этому факту, как бы со стороны, потому что в тот момент я продолжала оставаться, в каком-то притуплено расслабленном состоянии.
Пётр принёс баночку с мазью жёлто-зелёного цвета. Присев рядом с кроватью на стул, он начал наносить эту мазь на моё истерзанное крапивой тело. Он нежно растирал эту жирную массу по моему телу – мои ручки, грудь, животик, мои ножки и даже пальчики на ногах, всё вскоре было покрыто этой целебной мазью. От его нежных поглаживаний, я всё глубже погружалась в блаженно-расслабленное состояние, граничащее со сном.
Когда он начал гладить, скользкими из-за мази руками, внутреннюю поверхность бёдер подбираясь к моей писечке, я невольно развела в стороны ноги. Почувствовав приятное тепло, разливающееся внутри меня, я вдруг вспомнила про листья крапивы, которые всё ещё находились в моём влагалище.
– Пётр, у меня там внутри ещё крапива, – тихо и растянуто произнесла я.
Он посмотрел на меня удивлённо, но ничего не ответил. Он продолжал намазывать мои половые губки. Зачерпнув пальцем из банки свой чудо-крем, он направил его прямо во влагалище.
Я лежала на кровати, разведя ноги в стороны и к моему расслабленному чувству блаженства, стало примешиваться ощущение нарастающего возбуждения.
Пётр аккуратно смазал вход во влагалище и ввел в меня уже два пальца, пытаясь зацепить ими листья крапивы. Вытащив один листочек, он покачал головой.
– Надо рукой, – произнесла я, не соображая, что я говорю.
Ладонь у Петра была узкая, с тонкими длинными пальцами, а я была уже достаточно возбуждена, так что постепенно, во мне оказалось уже три, потом четыре пальца… Смазав всю ладонь мазью, Пётр приготовился погрузить в меня всю руку. Слегка затормозившись на входе костяшками пальцев, ладонь погрузилась в меня…
– Мммм…, – невольно вырвалось у меня.
Внутри меня стало тесно и одновременно приятно. Возбуждение моё нарастало. Я чувствовала внутри себя движение пальцев, которые пытались нащупать листья, и это движение, сводило меня с ума.
Собрав листья, Пётр начал вынимать руку.
– М-ммм…,– опять промычала я.
Постепенно рука его, стала спокойно входить в меня. Не знаю сколько раз, он вводил в меня свою руку, продолжая вытаскивать из меня крапиву, я уже не понимала, что происходит… Ещё мгновение и я, не в силах больше сдерживаться, взорвалась оргазмом.
– А-аааа….
Всё, что происходило далее, я помню смутно. Помню, как Пётр укрывал меня одеялом… Как погас свет…
Очнулась я только утром. В окно пробивалось солнышко, часы показывали 10 часов утра. Я лежала на кровати, вспоминая вчерашний день. Откинув одеяло, я осмотрела своё тело – следов от ожогов крапивы почти не осталось. Жутко хотелось в туалет.
Встав с кровати, я оглянулась по сторонам, в поисках какой-либо одежды, но ничего не нашла. «Хотя чего я переживаю, – подумала я, – здесь всё равно никого нет кроме Петра». Выйдя из комнаты, я не обнаружила и Петра. Обойдя дом, я поняла, что искать туалет надо на улице. Открыв дверь, я выглянула во двор.
На улице было прохладно, но солнечно. По ощущениям было не больше 2–3 градусов тепла.
Высокий забор защищал меня от внешнего мира, но всё равно было как-то не по себе. Я слышала, как машины проезжали по расположенной недалеко дороге, как проходили мимо домика лесника люди, идущие на прогулку в лес, как шумела детвора.
Оглянувшись по сторонам, я увидела тот самый, интересующее меня строение – нужно было пройти через весь двор. Собравшись с духом, я вышла из дома. Прохладный воздух охватил моё тело в объятия, босые ноги чувствовали холод каменных плит, которыми был выложен путь к туалетному домику. Буквально в метре от меня, за забором шумела жизнь, а я тут совершенно голая шлёпаю в туалет. Я почувствовала приятную теплоту внизу живота – меня возбуждала необычность этой ситуации.
Пописав, я не торопилась вернуться в дом, прогуливаясь по двору. Осмелев, я подошла вплотную к забору. Найдя щель между досок, я смотрела на прохожих, которые проходили мимо, не подозревая о моём существовании. Невольно рука моя потянулась к моей киске и стала её нежно гладить….
– Стоп, – сказала я сама себе, – надо решать, что делать дальше…
Нужно было разыскать что-нибудь из одежды и собираться домой. Найдя в доме длинный плащ и резиновые сапоги, я решила, что это одеяние мне подойдёт, чтобы скрыть мою наготу и добраться до дома.
Вид у меня, конечно, был ещё тот: большой плащ и сапоги не по размеру, но это лучше чем совсем ничего. Я была похожа на грибника, корзинки только не хватало.
Написав записку Петру, в которой благодарила от души за проявленную заботу, я оставила её на столе и вышла из дома.
Так завершилось моё очередное сексуальное приключение….
Роман
Часть 1
Вновь наступила долгожданная зима. Ура-ааа!! Снег, как я соскучилась по тебе. Как я хотела вновь ощутить всем своим телом прохладные и нежные прикосновения снежных объятий. Ступить босыми ножками в нетронутую, девственно чистую снежную целину… Упасть обнажённой на пушистую снежную перину и провалиться в неё.
Мне не хватало ощущения адреналина в крови. Не хватало ощущения свободы, когда находясь абсолютно голой на улице, кожей всего тела чувствуешь пролетающий мимо ветерок. Мне не хватало мощной и запоминающейся разрядки – сексуальное напряжение копилось во мне, не находя выхода.
Но, как назло, судьба всё ни как не давала мне шанса вновь насладиться этими, такими манящими ощущениями. Родители были в отпуске и после своих многочисленных командировок, практически всё время сидели дома, а я была вынуждена ходить одетой даже в квартире, отчего я совершенно отвыкла. И выйти на прогулку в том полураздетом виде, в котором я привыкла получать необходимые мне сильные эмоции, тоже не получалось – моя мать всячески меня опекала, словно компенсируя всё то время, что была в разъездах по работе и не могла уделить мне должного внимания.
А в памяти было ещё свежо моё последнее приключение, которые едва не закончились для меня весьма и весьма плачевно. И не смотря на весь тот страх и всю ту боль, что я испытала – я жаждала нового экстрима.
Но вот как и где?
На дачный участок я опасалась уже ходить, на остров далеко было ехать, в лесу всегда были люди. Наиболее реальная была идея прогулки на лыжах: отъехать подальше в лес, раздеться и там уже вволю покувыркаться в снежочке. Прогуляться голышом по лесу, закопаться всем телом в сугроб, а потом зачерпнуть рукой горсть снега втирать-втирать его в дышащую огнём писечку….
Но пока я разрабатывала план своего очередного снежного приключения и ждала подходящего момента – время шло. Тем мучительней мне было видеть наметённые свежие снежные сугробы, наблюдать за падающим большими хлопьями снегом. Воспоминания о моих прогулках невольно всплывали в памяти и рука сама забиралась в трусики… В ответ на мои ласки писечка реагировала нестерпимым зудом нарастающего возбуждения…
В какой-то момент возбуждение достигло такого пика, что я проснулась посреди ночи с диким желанием немедленной разрядки. Причём тело моё требовало именно снежного оргазма! Это было похоже на сумасшествие!
Я, как была голышом, подскочила к окну: тишина и спокойствие, белые сугробы, красиво подсвеченные светом фонарей, падающий редкими снежинками снег. Всё это великолепие манило меня! Термометр показывал – 2 С – моя любимая погодка. На часах 3:10…
Не было сил больше сдерживаться. Я пробралась тихонько в коридор, боясь скрипнуть паркетом и разбудить родителей, спавших в соседней комнате, сняла с вешалки дублёнку, взяла в руки сапожки и открыв входную дверь вышла на лестничную клетку.
Если бы в этот момент меня увидел кто-нибудь из соседей, то меня бы ждали серьёзные проблемы. В тот момент я ни о чём таком не думала – я не контролировала себя совершенно. Сейчас, вспоминая ту ночь, я не могу поверить, что сделала это.
Держа в руках одежду, я продолжала стоять абсолютно голой на лестничной клетке. Я прислушивалась к своим ощущениям: холод кафельной плитки под босыми ногами, страх быть замеченной и одновременно желание этого, поднимающаяся внизу живота волна возбуждения.
Затем я надела дублёнку, сапожки и с нетерпением стала спускаться по лестнице. Ещё пролёт, ещё ступенька…. И вот я на улице! Тишина, царящая на улице, была такой успокаивающей, что возникло желание скинуть с себя всё уже здесь, у подъезда. Я едва сдержалась, чтобы не сделать этого. Но руки шалунишки не слушались меня: сами расстегнули верхнюю пуговицу, потом ещё одну, затем пуговицу внизу… Вскоре, лишь одна пуговица на поясе осталась застёгнутой на моей дублёнке.
Мороз приятно холодил разгорячённое от возбуждения молодое тело. Мои грудь, мою писечку, ножки… Я шла по улице, наслаждаясь ощущениями. Было тихо и безлюдно. Моё напряжение росло.
Перейдя через дорогу, я оказалась в небольшом городском парке. Пройдя ещё несколько метров, я расстегнула последнюю пуговицу, полы моей дублёнки распахнулись и моё тело полностью открылось. Я шла по утоптанной дорожке, залитой электрическим светом, поражаясь своему безрассудству. Соски мои затвердели и дерзко смотрели в ночь. Мороз пощипывал влажную от возбуждения щёлочку…
Мне хотелось продлить это ощущение растущего возбуждения, пройти ещё несколько метров, сотню метров, тысячу метров… Но снежная целина в стороне от тропинки, манила меня безудержно. Сил терпеть больше не было. Скинув дублёнку на лавочку и сняв сапожки, я закружилась в экстазе на освещённой светом дорожке. Босые ножки совершенно не чувствовали холода. Какой же кайф!
Я шагнула с тропинки в сугроб и сразу же провалилась по колено. Отойдя метров пять, я упала в снег на колени. Снег приятно остужал внутреннюю часть бёдер. Растягивая удовольствие, я медленно опускалась вниз, пока моя разгорячённая писечка не коснулась снежной поверхности.
– Мммм…, – звук наслаждения вырвался из меня.
Зачерпнув двумя руками снег, я растёрла его по своим грудкам, зачерпнув ещё – растёрла по животу, потом по бёдрам. Какой же это кайф!
Раскинув руки в стороны, я упала навзничь в сугроб!
– А-ааа….
Я лежала в снегу, раскидав руки и ноги по сторонам и прислушивалась, как постепенно холод проникает в моё тело. Это было так здорово, что не хотелось даже двигаться. Я лежала, наслаждаясь долгожданными ощущениями.
Где-то в стороне, в ветвях деревьев, хрустнула ветка. Этот звук вывел меня из состояния эйфории – нельзя было терять бдительность. Встав из сугроба на колени, я оглянулась по сторонам – было безлюдно и тихо. Вроде всё норм…
Зачерпнув горсть снега, я направила его в мою писечку. Потом ещё горсть, потом ещё… Я втирала снег в разгорячённую киску, возбуждение росло, неминуемо приближалась долгожданная разрядка.
Оргазм вспыхнул одновременно с ярким светом, осветившим меня. На дороге разворачивался автомобиль и свет его фар выхватил моё обнажённое тело из темноты парка. Я рухнула на бок в снег, прячась от машины и продолжая при этом содрогаться от оргазма.
– Ммммм…
Не знаю, как долго я провалялась в сугробе, но пришла в себя от холода – ноги, руки сводило от мороза. Поднявшись на ноги, я стала смахивать руками с себя снег – всё тело, волосы были в снегу. Брррр… Полотенце то я с собой не взяла. Затем я выбралась из сугроба на тропинку, села на лавочку и постаралась стряхнуть снег с босых ног. Пальцы на руках и ногах закоченели. Снег на коже медленно таял.
Опомнившись, что сижу на скамейке под фонарём, просматриваемая со всех сторон за сотню метров, быстро накинула на себя дублёнку. Помучилась порядком, пытаясь надеть сапожки – пальцы на руках и ногах меня абсолютно не слушались. Что же делать? Дом мой был в принципе недалеко, и я решилась на ещё один отчаянный поступок – дойти до дома босиком.
Схватив в руки сапоги, я побежала домой босиком. Пальчики на ножках болели от мороза и не давали идти быстрее, чем получалась. Вскоре я достигла своего дома и распахнув дверь оказалась, наконец, в подъезде. Пол в подъезде показался мне по-домашнему тёплым. Быстро достигнув своего этажа, я вздохнула с облегчением – никого на своём пути, я, слава богу, не встретила.
Приняв быстренько душ и отогревшись немного, я заснула, так крепко, что проспала до часа дня. Родители даже не подозревали, на какое дерзкое приключение я отважилась этой ночью. Ночная вылазка на самом деле была чрезвычайно рискованной – это я стала понимать уже потом. Не знаю, что именно руководило мной в тот момент, что решилась на такое. Слава богу, всё обошлось благополучно и воспоминания об этом приключении до сих пор являются темой моих мастурбаций.
Прошло какое-то время и мне снова стало не хватать острых ощущений – я словно наркоман, стала зависима от подобного экстрима. Отпуск у родителей закончился. Ура! Я снова могла позволить себе некоторые шалости. Я наконец избавилась от ненавистной домашней одежды и дома снова стала ходить только голышом. Возвращаясь со школы, я скидывала с себя всё и наслаждалась почти забытым чувством наготы. Для прогулки по улице, одевала на голое тело дублёнку, а на ноги сапожки. Длина моей шубки была такова, что закрывала мои голые ноги до голенища сапог и догадаться, что я голая, было почти невозможно.
В одну из таких прогулок, я шла бесцельно по улице, прислушиваясь привычно к нарастающему внутри меня возбуждению. Морозец приятно холодил голые ноги и даже иногда пробирался выше, к моей влажной щёлочке, чем вызывал новый прилив сладкой неги в моём теле.
Неожиданно рядом со мной остановилась машина.
– Привет, Кристин! – окликнул кто-то меня..
Я оглянулась и увидела в припаркованной рядом девятке, Романа – парня старше меня на три-четыре года, который жил в соседнем доме. Мы учились в одной школе и я всегда заглядывалась на него – красивый, рослый парень, спортсмен. Сейчас он закончил школу и работал охранником в какой то фирме. Иногда мы пересекались, у нас были общие знакомые, но никогда тесно не общались.
– Куда направляешься? – спросил он, – может подкинуть?
– Да никуда, гуляю просто, – ответила я, смущаясь.
– Поехали со мной, – предложил Роман, – я сейчас еду на озеро, купаться в проруби.
Во мне всё заиграло от его слова – вот это предложение!
– Ого, а я и не знала, что ты морж, – удивилась я, стараясь никак не проявить свою радость.
– Я второй год уже закаляюсь, – похвастался он.
Во мне боролись противоречивые чувства: мне очень хотелось поехать с ним, но в то же время я опасалась, что он увидит, как именно я одета и не знала, как ему это всё объяснить. Он видел моё сомнение, и его рука потянулась к спортивной сумке, лежащей на переднем сиденье, чтобы освободить его для меня. В голове пронеслась мысль: «если я сяду рядом с ним, полы дублёнки распахнутся, и тогда я точно спалюсь». Мешкать было больше нельзя, и я решительно потянулась к ручке задней двери.
– Хорошо, – сказала я, – но только я сзади поеду.
– А то ещё приставать будешь, – пошутила я, усаживаясь на заднее сиденье.
– Конечно, буду, – улыбаясь, ответил он, – разве смогу я устоять перед такой красотой?
Сидя сзади, я поправила дублёнку так, чтобы он не заметил моих голых ног в зеркало заднего вида.
Пока ехали на озеро, мы весело шутили, разговаривали – время пролетело быстро и незаметно. Мне было легко и хорошо с ним. Меня всегда удивляло, что все мои подруги, и даже менее симпатичные чем я, почему то были в отношениях с ребятами, а у меня парня не было. У кого-то «романы» были крепкие и длительные, у кого-то мимолётные – и тем и другим я немного завидовала.
Когда мы проехали через лес и стали уже спускаться к озеру, нам открылся красивейший вид. Всё озеро было, как на ладони: наш берег, довольно широкий со спасательной вышкой и кабинками для переодевания, противоположный берег, с крутыми песчаными берегами, полуприкрытыми снегом и в центре озера каменный остров.
На ледяной поверхности озера виднелись многочисленные рыбаки. Одетые в толстые тулупы, они сидели на раскладных стульчиках, кто-то даже в ярких маленьких палатках и были похожи детей, очень увлечённых какой-то интересной игрой.
Роман вырулил на берег и перед прорубью развернулся. Не глуша мотор, мы вышли из машины и огляделись по сторонам. Прорубь располагалась у самого берега, была шириной метра полтора и уходила в озеро метров на пять.
– Кто-то здесь недавно был, – заметил Роман, – прорубь почистили, даже льдинки не плавают.
Кроме сидевших вдалеке рыбаков, вокруг не было ни души. Царили умиротворяющая тишина и спокойствие.
– Ну, что? Искупнёшься? За компанию… – спросил Роман, – Смотри какая красота!
– Неее, спасибо…, – скромно ответила я, – я на тебя посмотрю…
– Да, ладно тебе… Давай! – подзадоривал он.
Роман начал раздеваться, складывая вещи на стоявшую рядом с берегом лавочку. Глядя на его мускулистое тело, я почувствовала, нарастающее внутри меня возбуждение. Оставшись в одних плавках, Роман шагнул в сторону проруби.
Прорубь начиналась у самого берега и пологий песчаный спуск постепенно терялся в глубине прозрачной воды.
